Текст книги "Власть бездны"

Автор книги: Вячеслав Шалыгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Хорошо, – майор для вида перелистал дело и кивнул. – Вводи данные в машину.

Девушка отошла в сторонку, к длинной стойке с непонятной аппаратурой, и принялась колдовать над каким-то агрегатом, по виду – навороченным принтером. Майор поднял взгляд на Грачева.

– Всё заполнил?

– Вроде бы всё, – Егор подвинул бумагу по столу.

– Эту колонку тоже надо заполнить, – майор вернул Егору бланк.

– Особые пожелания? – Грачев усмехнулся. – Завещание, что ли?

– Читать умеешь? – Военком постучал карандашом по бланку. – Особые пожелания. Черным по белому. Заполняй.

– Насчёт денег можно… пожелать?

– Об этом чаще всего и пишут, – военком кивнул. – Только четко указывай, какой банк, какой вклад или хотя бы под какие проценты. Плюс-минус…

– А Центральный военный госпиталь можно указать?

– В смысле? – Майор удивленно вскинул бровь.

– Пусть зарплату туда перечисляют и маму лечат. Не в «базовом» объеме, а по полной программе.

– Вообще-то у нас и базовый объем… теперь не в каждой Швеции такой объем предоставляется.

– Всё равно, пусть ещё лучше лечат. А когда вылечат, пусть ей на счёт всё капает. Ну и похоронную пенсию, если не вернусь, тоже… в таком же режиме.

– А себе что?

– Себе? – Грачев пожал плечами. – Трофеи. Или что там… Да сам-то я разберусь.

– Хм, – майор потер шею. – Ну, так и пиши. Пятьдесят процентов всех положенных выплат на счет матери, а половину на счет клиники, по профилю её заболевания. ЦКВГ не обещаю, но больничку найдём приличную. По выздоровлении – всё на счет матери. А если не выздоровеет, извини за такой вопрос?

– Лёльке, старшей из сестер. Ей скоро восемнадцать.

– Ясно. Только не «Лёльке» пиши, а по полной форме. Грачевой… Ольге, да? Ольге Андреевне.

Военком снова потер шею, будто бы ему стало душно. Когда Егор закончил, майор взял бланк, вложил его в папку и ещё раз перелистал личное дело Грачева, теперь с заметно большим интересом. На третьей странице военком вдруг замер и внимательно прочитал всё, что там было написано.

– Вот оно как, – проронил майор едва слышно. – Чистильщик.

– Что?

– В Европейской гуманитарной миссии, говорю, служил?

– Ну да, то есть так точно. Бремен, Гамбург, Любек. А какие проблемы?

– Никаких, – как-то очень уж поспешно согласился офицер. – В братской Европе ты всё повидал, полетишь за океан. И не возражай, инструкция.

– Не собирался возражать. Так и хотел. Где атлантов побольше.

– Соскучился? – Военком взглянул на Грачева как-то странно, настороженно-иронично.

– Наоборот. На Балтике их почти не видел.

– Да? – Военком на миг замер, как бы не понимая, шутит Егор или говорит серьезно.

– Пару раз всего. Издалека.

– В Америке увидишь, – майор почему-то резко посуровел и кивнул помощнице.

Она достала из необычного принтера пару армейских жетонов, из ящика – шнурок с держателем для жетонов, а из третьего аппарата на длинной стойке вынула пластиковую карточку – удостоверение контрактника. Сложив всё на стол, она вернулась на место. Майор сгреб всё в кучу и вручил Егору.

– Команда «А-517». Можешь идти.

– Кабинет десять, старший команды лейтенант Кириченко, – подсказала девушка-кадровик. – Направо по коридору.

– Спасибо, – Егор улыбнулся ей и вышел…

…Несколько секунд в кабинете царила тишина. Майор задумчиво смотрел на папку с личным делом Грачева, а девушка-лейтенант терпеливо ждала команды пригласить следующего. Но военком почему-то медлил.

– Странный парень, – наконец проронил майор негромко. – Я по глазам видел, что он не врёт и не красуется, как многие ветераны.

– Может, он и впрямь не видел атлантов? У европейских берегов они пока редко появляются. Три-четыре случая всего официально подтверждено.

– Появляются редко, – военком кивнул. – Но метко. Из тех трех-четырех случаев два были такие, что волосы дыбом. В Новом Голландском заливе, на том месте, где прежде Амстердам стоял, атланты мясорубку устроили – последние европейские вооруженные силы уничтожили подчистую.

– Это ведь ещё в самом начале было, после цунами. Когда волна ушла, там всё подсохло достаточно быстро… ну, кроме Голландии. С тех пор атланты массово на берег только в Америке вылезают. Или ошибаюсь?

– Любек, ровно год назад… – майор на миг зажмурился. – Я ведь тоже там был. Страшно вспомнить, что там творилось!

– Тогда с парнем всё понятно. Такое бывает. Посттравматическая амнезия. Она необязательно от удара в голову наступает. Бывают случаи, что от психологической травмы часть памяти блокируется. Может, у него как раз такой случай?

– Всё может быть, – военком бросил папку в общую стопку. – Команда сформирована. Отправляй.

Девушка-лейтенант вспорхнула со своего места, взяла документы и вопросительно посмотрела на майора из-под челки.

– Сразу в отдел выплат заглянуть?

– Да, – военком вздохнул. – Чем раньше поставим на очередь, тем лучше. Ты же знаешь, какая загрузка. Иногда кажется, что это не отдел выплат пособий родне, а касса метро «Павелецкая» десятилетней давности. Очереди в километр. Только не живые, а бумажные… из похоронок.

* * *

Егор за всю жизнь летал раз десять. В принципе немало. Но ни разу он не летал на таком огромном самолете. Кресла по десять в ряд, два этажа, плюс огромный трюм – это всё выглядело круто. И народу набилось – мама не горюй. А ведь в трюме у воздушного судна ещё и лежали вещи, оружие, снаряжение. И какой-то странный «гроб на колесиках» закатили в хвостовой отсек. Здоровенный такой ящик. Как для слона. Вылет задержали как раз из-за проверок крепления этой штуковины. И вот со всей этой нагрузкой самолету предстояло взлететь и без посадок домчаться до города Сиракьюс в штате Нью-Йорк.

Впрочем, летчики, судя по их бравому виду, насчёт взлета и воздушного рывка через полмира не переживали. Волновала их только посадка. Это Грачев уловил из короткого разговора между пилотами, когда они поднимались в кабину. Егору досталось место как раз неподалеку от лестницы на второй этаж. По словам пилотов, обстановка в пункте назначения была сложная, метеоусловия непредсказуемые, а уцелевшая посадочная полоса «впритык», чуть длиннее трех километров.

В понимании Егора «впритык» это был не худший вариант, поэтому он выкинул из головы всё лишнее. Помогли в этом отцы-командиры. Когда личный состав разместился в первом салоне, офицеры устроили сначала поверку, а затем что-то вроде осмотра и беглого знакомства с бойцами наспех сформированного подразделения.

Первым делом офицеры безошибочно вычислили всех, кто отслужил срочную или уже не первый день отрабатывал контракт. Таковых оказалось довольно много, почти половина, и этот факт заметно поднял настроение офицерам. Они быстро пересадили новобранцев так, чтобы рядом оказался кто-то из «старослужащих», и приказали ветеранам «прокачать молодых бойцов насколько хватит сил». На вопрос солидного сержанта, будет ли общий инструктаж, один из офицеров ответил, что всё будет, но при личном общении с наставниками информация обычно доходит лучше.

Под «опекой» Грачева оказались сразу два пацана. Что им рассказывать, Егор не знал, хоть убей. Какие-то армейские азы? Как вести себя в боевой обстановке? Сколько звездочек на погонах у капитана? Никакой системы в голове не было, ведь Грачев не имел квалификации даже сержанта учебки, а весь его «боевой» опыт сводился к отточенному до автоматизма выполнению двух команд: «бери больше» и «кидай дальше». Пока летит – отдыхай.

Выручил Егора всё тот же солидный дядька-сержант Прохоров. Увидев, что Грачев в замешательстве, ветеран (а он оказался настоящим ветераном, участником двух ещё допотопных и трех «мокрых» заварушек) приказал Егору передислоцироваться на пятое кресло в ряду, а сам занял место номер три, у левого прохода. Таким образом, сержанту внимали, раскрыв рты, и подопечные Егора, и собственный ученик ветерана. Главное, всем четверым «прокачка» нравилась, а Грачеву не пришлось краснеть оттого, что наставник из него, как из соломы матрас – формально изделие штатное, но по функциям очень условное.

Егор и сам был не прочь почерпнуть полезные сведения из богатого опыта сержанта Прохорова, но сосредоточиться удалось не сразу. Егора отвлекло прибытие ещё двух групп пассажиров. Сначала на борт поднялись бойцы в черной униформе с золотыми «семерками» на шевронах, а за ними потянулись спасатели, которых рассадили в хвостовой части самолета.

Через полчаса после того, как все разместились, самолет вырулил на взлетную полосу, а через час от прежней жизни остались одни воспоминания. Да и те вскоре утонули в неторопливом течении новых дел.

В полете дел было немного, но главное армейское правило «видишь бойца – озадачь» работало и здесь. Причем офицеры распространили его не только на своих солдат, но и на бойцов МЧС, а также на охранников. Озадачили, конечно, не работой, а теоретической подготовкой, зато всех сразу. В этом офицерам помогли мониторы в спинках кресел и система громкой связи.

После стандартных полетных процедур вроде инструктажа по использованию спасжилетов и раздачи завтраков (а по-военному – приема пищи) включилась бортовая «радионяня», через которую один из офицеров принялся читать лекцию «о международном положении, особенностях пострадавших территорий и кодексе поведения бойца-миротворца». На мониторах в это же время шла подробная «презентация». Все примеры иллюстрировались фотографиями, схемами и таблицами. То есть даже те, кто не слушал бубнёж лектора, свою дозу информации получали. Ведь кроме как на экран пялиться было некуда, а посторонние разговоры вести почти не с кем. Подразделения комплектовались в последний момент, знакомцев было пока маловато. Оставалась разве что беседа с наставниками, но этот вариант был ничем не лучше прослушивания лекции.

У Грачева, правда, всё же имелся запасной вариант – Пасюк. Но, во‑первых, меняться местами пока никто не разрешал, а, во‑вторых, трепаться с Сёмой ему не хотелось. Короче говоря, Егор смежил веки и занялся любимым солдатским делом – дремать и слушать командира одновременно.

– До начала двадцатых считалось, что мир изменчив в деталях, но в целом стабилен, – формулировал офицер-лектор неплохо, но заходил слишком уж издалека. – Что существующую цивилизацию нельзя перекроить в одночасье и даже большие войны не рушат мировой порядок, а только меняют местами камни в его основе. Всё это было верно до тех пор, пока не случилось то, что мрачные романтики назвали Возвращением Атлантиды, а официальные лица – Атлантическим инцидентом. Гигантский, размером с Мадагаскар астероид Эпиорнис вынырнул из космической бездны и устремился к Земле…

– Я тогда чуть не обделался от страха, – негромко проронил рыжеволосый сосед Егора справа. – А сеструха в депресняке вены порезала, еле спасли.

Егор вспомнил те жуткие дни ожидания мировой катастрофы и невольно поёжился. Напряжение в мире было такое, что, казалось, из всех искры сыпались. Но при этом за неделю, говорят, не было сделано ни одного выстрела. Нигде! Ни одной доказанной насильственной смерти во всем мире!

Грачеву в это слабо верилось, но в Сети легенда стала хитом. Если так оно и было, это следовало считать самым выдающимся отрезком мировой истории. Правда, трупов набралось всё равно предостаточно – уровень самоубийств подскочил на небывалые высоты. Природа человеческая неисправима, без жертв люди жить не умеют. Не другими жертвуют, так собой.

Грачев вздохнул и вернулся к прослушиванию лекции.

– Чтобы избежать катастрофы, астероид следовало разрушить. И тогда крупные мировые державы нацелили свои арсеналы на космического гостя. Но вдруг астероид начал маневрировать, не оставляя сомнений, что им управляют разумные существа. Ни одна из супердержав не решилась нанести удар, опасаясь спровоцировать войну с могущественным инопланетным противником. И это стало главным просчётом в истории человечества.

Практически не потеряв массы при прохождении атмосферы, астероид рухнул в Атлантический океан. Поднятое ударом гигантское цунами разрушило Восточное побережье Северной Америки, а также половину Европы и запад Африки.

Ученые вскоре выяснили, что астероид был не только кораблем пришельцев. Он оказался ещё и гигантским существом-маткой. При падении матка разрушилась, но не погибла. Из клочьев ее активной органики сформировались тела инопланетных монстров, которые начали планомерный захват водного пространства Земли. В первую очередь – Атлантики.

Уцелевшие эскадры и флоты попытались этому помешать, но сделали только хуже. Обнаружив, что на планете существует разумная жизнь, чужаки принялись яростно атаковать корабли в открытом море и в портах, а затем нанесли ещё более сокрушительный, чем Первая Волна, коварный удар. И нанесли его прицельно, по самому сильному в военном плане, а потому наиболее опасному из очагов сопротивления – по США.

Технология этого удара нам до сих пор непонятна, но последствия широко известны. Восток и центр Североной Америки, вплоть до Скалистых гор, вдруг оказались частично затоплены, а местами даже опустились на несколько метров ниже уровня моря. И это позволило противнику перенести боевые действия на образовавшееся мелководье и в соленые болота, которыми стали полузатопленные американские территории.

Пришельцы выиграли новый раунд, но люди не сдались и продолжили сопротивление даже на заболоченных территориях США, Мексики и Канады. Вдоль береговой линии, а также на многочисленных внутренних соленых озерах и топях разворачивались настоящие битвы с инопланетными тварями, прозванными с чьей-то легкой руки «атлантами». Люди уничтожали пришельцев из всех видов оружия, а те давили массой и пожирали людей, чтобы очень быстро восстановить свою численность и снова атаковать.

Естественно, уцелевшим гражданам затопленных стран не хватало сил, чтобы сдерживать натиск чудовищ. Но выжившим пришли на помощь те, кому повезло не увидеть цунами, Потопа и прочих эпизодов первого акта мировой трагедии.

Для пострадавшей от цунами Европы, а также Канады и части США к северу от сороковой параллели спасителями стали бывшие заклятые враги из России. Остальным штатам и Мексике помощь пришла из Поднебесной. А пострадавшим территориям Южной Америки и Африки помогли Индия, Австралия, Арабский союз и другие уцелевшие страны.

Силы российского МЧС и его иностранных аналогов сумели справиться с гуманитарной катастрофой и предотвратить крупные аварии на уцелевших промышленных и военных объектах, а войска взяли на себя основную тяжесть противостояния с «атлантами»…

– Во чешет, – зевая, сказал рыжий сосед Егора. – Историк, блин. Лучше сказал бы, чего дальше ждать? Что другие места тоже утонут, как Америка? Или что твари на сушу вылезут?

Офицер будто бы услышал вопросы бойца.

– …К сожалению, в какой-то момент стало ясно, что Атлантическая катастрофа, Потоп и последовавшая гуманитарная трагедия стали только началом кризиса, который полностью разрушил прежний мировой порядок и заставил выживших людей приступить к строительству нового мира, целиком и полностью мобилизованного на борьбу с инопланетным врагом…

– Эт точно, – проронил боец. – Все теперь под ружьём, даже старики, дети и умалишенные. Сеструха моя, которая вены резала, сама в дурдоме год работает, санитаркой. Туда каждый второй по возвращении из-за океана попадает. Насмотрятся реальных жутиков, и в лучшем случае – ночными кошмарами маются, а в худшем… вообще на стены лезут. Но через месяц их всех выпинывают из богадельни, и опять в болота. Такой вот круговорот получается, добровольно-принудительный. В контракте ведь только про ранения пункты есть, про сдвиги по фазе ничего не сказано.

– …На данный момент Земля фактически поделена между людьми и чужаками. Люди владеют сушей и пресными водоемами, а пришельцы оккупировали моря и океаны. И как-то изменить эту ситуацию не получается ни у нас, ни у них. Конфликт вошел в позиционную фазу, и для победы требуется принципиально новая стратегия. Чтобы её разработать, мы накапливаем опыт и без устали ищем новые военные решения. Но не отстают и атланты. Это следует отчетливо понимать.

Первоначально чужаки быстро адаптировались к той среде, в которую упал Эпиорнис. Очутившись в океане, атланты стали грозными морскими хищниками сотен разных видов и форм. Возможно, это их естественный облик, и как раз поэтому пришельцы не испытали проблем с первичной трансформацией – из ошметков корабля-матки в отдельных существ. Однако осознав, что люди не уступят моря и океаны без боя, инопланетяне поняли, что придется выбираться на сушу и решать проблему в корне. Тогда-то они и начали приспосабливаться к жизни на воздухе, постепенно превращаясь в аналоги амфибий, а с недавних пор – и вовсе в подобие двоякодышащих людей. Происходит это не прямо на глазах, как в случае с первичной трансформацией, но всё равно невероятно быстро – за считаные месяцы…

– И когда они окончательно приспособятся к суше, нам пиндык, – подытожил сосед Егора. – Зашибенская перспектива. «Позитивная», хоть вешайся.

– …Но пока атланты не накопили достаточно сил для сухопутных операций, а мы не нашли Оружие Победы, на всех фронтах сохраняется шаткое равновесие. А на полузатопленных территориях в Новом Свете сформировался и теперь утрясается новый жизненный уклад: диковатый, если сравнивать с прежней жизнью, но предельно рациональный в условиях прифронтового хаоса. Именно в эти героические места направляются наши подразделения. Нам придется работать в сложных условиях и плечом к плечу с непростыми людьми, с новоиспеченными американскими следопытами, рейнджерами и скаутами…

– С ними поработаешь, – рыжий скептически хмыкнул. – Они во всех, кто не говорит по-английски, сразу стреляют. И по фиг им, человек ты или атлант.

Егор хотел уже попросить рыжего заткнуться, но тот сделал это сам. Ещё раз зевнул, отвернулся и засопел. Грачев какое-то время слушал лекцию, но затем тоже задремал. Последнее, что он запомнил, было подтверждение пункта прибытия: США, штат Нью-Йорк, город Сиракьюс.

«На берегу знаменитого озера Онтарио, – подумалось Грачеву. – Думал ли я в детстве, читая Купера, что увижу места, где якобы бродил Зверобой? Там всё изменилось. С одной стороны теперь соленые болота вместо лесов, а с другой – озеро разлилось, но всё равно ведь интересно. Зверобой… трава такая… зверобой…»

Егор провалился в сон, но застрявшее словечко никуда не делось. Его будто бы кто-то повторял над самым ухом, пока Грачев дремал. И когда Егор проснулся, первой мыслью была как раз та, с которой он засыпал. «Зверобой – трава или герой книги?» Глупый вопрос? Вроде бы да, но… на самом деле Егору так не казалось. Даже наоборот, на каком-то глубинном уровне у него отложилась уверенность, что это очень важное слово и в будущем оно непременно пригодится.

Грачев спросонок потянулся и бросил взгляд по сторонам. Почти все вокруг спали. Кроме рыжего и ещё одного бойца справа. Они где-то бродили. Кажется, огненная шевелюра соседа-скептика отсвечивала рядом с туалетом.

Егор тоже собрался встать, размяться, но не успел. На свободное место справа вдруг плюхнулся… боец отряда МЧС Семен Пасюк! Собственной персоной.

2
Пасюк

Не родись красивым, а родись активным. В эту формулу Семен Пасюк уверовал давно и прочно. Больше она, конечно, подходила девчонкам, но в определенных случаях годилась и парням. На фоне того же Грачева подвижный сбитень Сёма не смотрелся вообще. Фигура пирожковая, морда сальная, вечно красные глазенки в бегах, манер никаких. Зато он был при делах и в шоколаде, а красавчик Егорка изнурял себя тяжелой работой. Да ещё забивал голову сентиментальной чушью.

Надо же, пропадут без него родные! А когда он себя в гроб загонит, они не пропадут? Лох! Смазливый, неглупый, но полный лох! И чего Танька по нему мокнет? Он же ещё лет пятнадцать будет в обносках ходить. Какая из него партия?

Другое дело – Семен! Да, не красавец, зато деловой, активный, предприимчивый. Любая краля за таким, как за стеной. Не за каменной, это верно, но ведь всё равно за стеной, а не за красивой шторкой. Дуры бабы, не видят сразу выгоды, а потом волосы рвут, да поздно метаться: дети, быт, морщины.

Всё это промелькнуло в голове у Семена, пока за Егором закрывалась дверь подъезда. Когда же дверь захлопнулась, Пасюк просто выкинул лишнее из головы. Согласится Грачев работать на Сёму или нет, было вопросом десятым. У Пасюка хватало помощников. Нет, Егорка стоил двух, а то и трех, но насильно тянуть его в бизнес не имело смысла. Через силу не работник. Вот когда сам захочет, другое дело. Придет, попросится, а Сёма припомнит ему упрямство, да и вычтет пару червонцев из первой получки. Вот это будет красиво.

Но пока у Семена имелись дела поважнее подбора новых кадров. Ровно через час ему предстояла встреча. Очень важная встреча. Можно сказать, экзамен на деловую зрелость. От результатов зависело расположение к Семену самого Барона.

Пасюк давно работал на Барона, поднимался по карьерной лестнице с самых низов, как в свое время и сам хозяин. Но хоть какое-то расположение Сёма заработал буквально пару месяцев назад. Барон пригласил Пасюка на одну из вечеринок, а затем взял с собой на две ответственные встречи с очень серьезными людьми.

Но этот авторитетнейший человек, главный поставщик «атлантического сырья» и других интересных, но нелегальных товаров из Штатов, лучший друг мафиозных боссов сухого побережья и крупных торгашей из американских топей, этот главный претендент на высшие деловые позиции в Москве впервые доверял Пасюку лично вести ответственные переговоры.

На горизонте определенно маячила новая, ещё более шикарная жизнь! И тут уж, кровь из носу…

Семен сел в машину и шумно выдохнул. Ехать до места встречи было от силы пять минут, и это скорее огорчало, чем радовало. Хотелось уже поехать, но заранее приезжать считалось несолидно. А как чесалось рвануть прямо сейчас! Но нельзя. Вот Семену и приходилось чем-то себя занимать. Сначала он нарезал круги по двору, потом трепался с Грачевым, а теперь вот просто пыхтел и глазел по сторонам, привыкая заодно к сиденью новой машины.

Стрелка часов мучительно медленно доползла до отметки в минус десять минут от расчетного времени, и Пасюк всё-таки не выдержал, вдавил кнопку запуска двигателя.

Стартер отработал насколько смог, но машина не завелась. Пасюк сначала похолодел, а затем резко вспотел. Если эта «утопленница» не заведется, случится страшное!

Семен снова нажал кнопку. Машина не проснулась. Новая жизнь, вместо того чтобы радостно маячить на горизонте, похоже, начинала корячиться, сползая в ближайшую выгребную яму.

Пасюк потихоньку застонал и в третий раз вдавил кнопку. Завелась!

Семен некрасиво, зато от души хрюкнул и вырулил из двора. Начало новой жизни получилось нервным, но ведь не сорвалось. А народные приметы, типа «какое начало, такое и дело», это всё глупости. Даже если дело окажется нервным, Сёме это было поровну. Он и так жил на нервах, в постоянном движении. Не привыкать.

Как и планировалось, дорога заняла пять минут, поэтому Пасюку пришлось объехать нужный квартал по кругу, но теперь это выглядело разведкой. Процедура вполне вписывалась в понятия Семена о нелегальном бизнесе и даже придавала делу романтическую окраску. Не хватало разве что музыки из «Крестного отца».

Нет, на самом деле не хватало и настоящего криминального драйва. Торговля биопрепаратами из требухи атлантов считалась лишь незаконным предпринимательством и наказывалась пока далеко не так строго, как наркоторговля. Вот если ловили уже на готовых препаратах «от всех болезней», тогда в дальний путь, за мошенничество и сбыт опасных веществ. А сырьё чем-то опасным не считалось. Так что Семен больше пыжился и корчил из себя криминального дельца. Но всё могло измениться в любой момент. Барон так и говорил.

«Как только власти поймут, что это зелье реально работает, они сразу захотят прибрать бизнес к рукам. И тогда начнется самое интересное. Серьёзные сроки, облавы и преследования. Душить начнут всерьёз. И время это не за горами. Даже не в следующем году, а уже в этом всё начнётся. Это значит что? Это значит, Сёма, надо ковать железо, пока его не отняли».

Сёма доверял боссу на все сто, поэтому пытался ковать условное железо изо всех сил. Но получалось пока не очень. Для переработки сырья и изготовления препаратов хотя бы простейшего вида, вроде таблеток в оболочке, требовались специальные производственные мощности. Ну, хотя бы не мощности, а лаборатории. И такие имелись, да вот беда, все были загружены под завязку вполне легальными заказами. А подпольные цеха вовсю трудились во благо наркомафии. Оказалось, что новому направлению просто некуда приткнуться.

Барон прокачивал вопрос о строительстве собственных цехов, но инвесторам это представлялось крайне рискованным вложением. Затраты огромны, а выхлоп неизвестен. Да ещё время поджимает.

В общем, оставалось давить и продавливать место под солнцем на уже известных площадях. Сёма вышел на трех менеджеров фармкомпаний, но договориться удалось только с одним, представителем совместного с китайцами завода. Только он согласился запустить переработку в третью смену. За бешеные бабки.

Собственно, в передаче взятки и партии товара для переработки заключалась вся суть сегодняшней встречи. Фура, набитая мешками с высушенной требухой атлантов, стояла на территории неприметного склада, а пухлый пакет с новыми рублями и юанями лежал тяжким грузом у Сёмы за пазухой. «Тяжким» потому, что Пасюк едва не стонал, когда думал, какая сумма скоро уйдёт более активному, чем Сёма, прощелыге.

Ровно в назначенное время, секунда в секунду, Семен въехал на территорию склада и остановил машину рядом с фурой. Водитель и четыре бойца Сёминой бригады давно дежурили на месте. Новый партнер тоже прибыл. Не обращая внимания на дождь, он спокойно прохаживался вдоль грузовика, мыча под нос какую-то незатейливую мелодию.

Завидев Семена, он расплылся в вежливой улыбке и даже поклонился. Китайское руководство выдрессировало менеджера на свой манер.

– Пройдем в машину? – деловито начал Пасюк.

– Да, – легко согласился менеджер. – В мою или в вашу красавицу?

– В мою, – Сёме понравилась оценка его приобретения.

В машине менеджер не стал тянуть резину и сразу выложил перед Семеном накладные с копиями.

– Это бумаги на поставку. Всё легально. Вот здесь указаны номера заказов и код доступа в систему. Вы сможете отслеживать, как и на какой линии перерабатывается ваше сырьё. А это договор на переработку. По нему получите готовый продукт. После официальной оплаты услуг, конечно.

«Вот жук! – подумалось Семену. – Ещё и оплату официальную ему подавай! Ну ничего, возьмешь деньги, наш черед настанет веревки из тебя вить!»

– Ваш бонус, – Пасюк вручил менеджеру пакет с деньгами. – Удачи.

– И вам всего наилучшего! – Менеджер пожал Семену руку. – Ваша охрана больше не понадобится. Бойцы могут вызвать подозрение на проходной. Будет достаточно водителя.

– Я понимаю, – Сёма кивнул. – Но извините. Мы поступим, как планировали. Два бойца поедут в грузовике, а их друзья за вами. Так будет спокойнее всем.

– Ваш товар, ваша воля, – менеджер вздохнул. – Надеюсь, начиная со следующей сделки между нами будет больше доверия.

– Непременно!

Менеджер выскользнул под дождь и направился к своей легковушке. Пасюк махнул бойцам, и они разделились. Двое запрыгнули в кабину грузовика, а двое забрались в свою машину…

…И на этом нормальное течение бизнес-процесса завершилось. Началась полнейшая катавасия.

На территорию склада вдруг влетели два черных микроавтобуса под синими мигалками и одна легковушка, из которых посыпались автоматчики в черной униформе, бронежилетах и балаклавах. В считаные секунды они вытащили из машин всех участников сделки, бросили на грязную землю и приставили к затылкам стволы автоматов.

– Вы не имеете права, – послышалось сквозь шум дождя. – Я ведущий менеджер компании…

Окончание фразы превратилось в бульканье. Ведущего менеджера ткнули в грязь лицом. И не фигурально выражаясь, а самым натуральным образом. Примерно в таком же положении находились все, но у остальных хватило ума не выпендриваться.

«Пипец, приплыли! – пришла тоскливая мысль. – Лучше бы “утопленница” моя не завелась!»

Лежать в грязной холодной луже дело противное, но это полбеды. В мыслях у Семена промелькнул список сорванных планов на жизнь. Это удручало гораздо больше.

«Узнаю, кто навёл полицию, убью! Всё равно теперь нечего терять. Вся жизнь кувырком».

Видел Семен только грязь и ботинки стоящего рядом полицейского, поэтому ориентировался на звуки. Громыхнули, открываясь, двери фуры, и приглушенный голос доложил:

– Товар на месте.

Почти над ухом у Пасюка что-то щелкнуло, и Сема едва не обделался. Но нет, это был не щелчок оружия, открылась дверца «утопленницы».

– Документы здесь! – доложил боец.

– Пакет! – крикнул кто-то ещё издалека. – Деньги здесь.

– Не вскрывать! Неси сюда! Грузите всех! Менеджера в мою, остальных по автобусам! Ты! За руль фуры!

Боец, нависавший над Семеном, сорвался с места и побежал к грузовику. Рядом остался только тот, который достал из машины Пасюка документы. К шуму дождя примешались чавканье грязи под ногами у бойцов и шум моторов.

Странно, однако поднимать и «грузить» Семена оставшийся рядом полицейский не спешил. Машины уже начали маневрировать, чтобы выехать из тесного складского двора, когда конвоир удосужился схватить Пасюка за ворот и поставил на колени.

– Семен, очень быстро вправо и в яму под забором, – вдруг шепнул на ухо полицейский.

– Чего? – Пасюк удивленно взглянул на бойца.

Разглядеть, кто это, мешала маска, а узнать человека по голосу, когда он то орёт, то шепчет, и вовсе не представлялось возможным. Но у Пасюка всё-таки возникли кое-какие подозрения насчет личности странного полицейского. Имелся у Семена один приятель, служивший как раз в спецподразделении. Правда, занималось это подразделение отловом наркодилеров. Неужели предсказания Барона начали досрочно воплощаться в жизнь и власти плотно, на таком серьёзном уровне, занялись торговцами «атлантическим сырьём»?

– Макарон, это ты? – шепнул Сёма бойцу. – Что тут за хрень творится?

– Семен, ходу, или будет поздно, – боец подтолкнул Пасюка и отвернулся.

Семен сначала на четвереньках, а затем на полусогнутых обогнул машину и побежал к забору. Яма оказалась глубокая, полная воды, но Пасюк всё равно промок до нитки, поэтому нырнул в грязную жижу не раздумывая.

По ту сторону забора располагался натуральный лабиринт из старых гаражей. Но Семен знал здешние закоулки как свои пять пальцев. Не прошло и минуты, как он выбрался из опасной зоны и выдохнул. Таким счастливым он не чувствовал себя, наверное, ещё никогда в жизни. Да, происшествие сулило большие проблемы, но что эти проблемы по сравнению со свободой?!