Текст книги "День «Б»"

Автор книги: Вячеслав Бондаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 10

«Ланкастер» мягко покачивало. Большой четырехмоторный самолет успокоительно гудел на невообразимой высоте в небе ночной Европы. Приоткрыв глаза, Джим Кэббот убедился в том, что один из его товарищей, рыжий веснушчатый лейтенант Ник Честер, беспокойно ерзает на месте. Впрочем, сейчас он меньше всего походил на лейтенанта британской армии. На нем была помятая полевая форма обер-лейтенанта вермахта.

– Не спится, парень? – Джим подтолкнул Честера в бок. Они оба были северянами – Джим из Ливерпуля, а Ник из Саутпорта, – и говорили с похожим акцентом.

– Знаешь, – шепотом пожаловался Ник, – после той жуткой болтанки я все никак не могу прийти в себя. Интересно, скоро уже Германия внизу кончится?..

Кэбботу и самому было не по себе. Буквально двадцать минут назад «Ланкастер», как сказал командир самолета, с величайшим трудом ушел от преследования высотных ночных перехватчиков люфтваффе. Это было очень странно, ведь Джим знал, что немецкие 88-миллиметровые и уж тем более 128-миллиметровые зенитки способны доставать самолеты даже на очень больших высотах. «Такое впечатление, что наци были кем-то предупреждены о нашем полете», – думал он, стараясь отогнать неприятные ощущения. Чтобы подбодрить товарища, Джим небрежно зевнул:

– Не Германия, а Литва. Мы ведь летим над Литвой, мистер Географ!..

– Все равно. В Литве ведь немцы.

Джим хмыкнул.

– Может, сходить к пилоту и сказать ему, что экскурсия надоела? Или просто выкинуть тебя прямо здесь, а? Причем без парашюта? То-то ты напугаешь фрицев! Орущий северянин – это пострашнее бомбы! С успехом заменишь собой пятитонную «Толл Бой»!

Шутка помогла Нику взбодриться. Он фыркнул. Засмеялись и другие коммандос. Пошли в ход анекдоты про летчиков, и понемногу напряжение спало.

Полет продолжался. Джим вспоминал, как провожал их на дело подполковник Сайкс, какие точные и трогательные слова он нашел. Как взвился над территорией базы «Юнион Джек», флаг Великобритании, как грянули знакомые с детства торжественные звуки гимна «Боже, храни короля»… А потом – погрузка в транспортный «Дуглас», который через пару часов приземлился на… палубе огромного авианосца. Там предстояла пересадка в «Ланкастер». Джим понял, почему: даже с подвесными баками бомбардировщик не смог бы дотянуть до цели. А ведь ему еще лететь обратно.

«Да, пожалуй, это задание будет самым необычным в моей жизни, – думал он, покачиваясь на лавке и постепенно задремывая. – Интересно, какая она в действительности, эта Белоруссия?» На занятиях им много рассказывали об этой стране, но в его восприятии она почему-то представлялась Россией, только белой-белой, сплошь покрытой снегами, по которым бродят медведи и русские, пьющие водку…

– Подъем! – раздался резкий голос флайт-лейтенанта. Джим вздрогнул и открыл глаза. – Через десять минут выходим на цель.

Коммандос заерзали на своих местах, поправляя парашюты. Наконец загорелась красная лампа над кабиной пилота. Пора!.. Из распахнутого люка пахнуло ночью и ледяным ветром.

– Первым прыгает самый толстый, – насмешливо крикнул на ухо Джиму плотный, курчавый здоровяк, сэконд-лейтенант Кен Оукли. – Давай ты, приятель.

Джим не обиделся на панибратское обращение – в среде коммандос царили дружеские отношения и обижаться на подначки тут было не принято.

– Ах так! – вскинул брови Джим. – Сейчас у меня полетишь ты, йоркширский бекон!

– Рад стараться, сэр, – так же иронично ответил Кен и, с силой оттолкнувшись от порога фюзеляжа, исчез в поднебесной тьме.

Бешеный ветер ударил в лицо, забивая дыхание, но он привычно досчитал до тридцати и рванул алюминиевое кольцо. Это был его двести сорок второй прыжок с парашютом и сто пятнадцатый – ночной…

Небо было забрано густой облачностью. Но мало-помалу внизу начали вырисовываться контуры местности. Тусклой сталью блеснула река, рядом с ней выстроился могучий лес.

Земля была совсем близко. Сгруппировавшись, Кен повалился на душистую траву, и парашют тут же окутал его холодным шелком. Высвободившись из его объятий, Оукли настороженно осмотрелся. Вокруг не было ни звука, ни огонька. Он находился на опушке леса, буквально в двадцати метрах была неширокая речка.

«Еще немного, и я искупался бы… Где же парни?» В этот миг Кен услышал недалеко в лесу осторожное, печальное уханье филина и обрадованно двинулся в том направлении. Об условном сигнале коммандос договорились заранее.

Еще через полчаса пятеро англичан сидели под огромным деревом в чаще летнего леса. Лица их были мрачны и угрюмы. Двое из семерых – лейтенанты Джим Кэббот и Ник Честер – в условленную точку встречи, обозначенную на карте, не вышли и на звуковые сигналы не откликались. А это означало только одно – они попали в лапы врага.

Глава 11

Павла Анатольевича Судоплатова Берия встретил приветливо. Он симпатизировал этому рослому, веселому 37-летнему красавцу с белозубой улыбкой. Судоплатов был в кителе с погонами комиссара госбезопасности 3-го ранга, но нарком покачал головой:

– Зачем нарядился, как на прием в посольстве? Пригласил на деловую встречу, а не на танцы!

– Виноват, товарищ нарком, – тряхнул темной шевелюрой Судоплатов.

Берия засмеялся:

– В чем виноват – в том, что форму одежды соблюдаешь?.. Не оправдывайся, проходи, садись. Чаю, кофе хочешь или вина, может быть?.. Я лично буду кофе, голова после бессонной ночи раскалывается. Даже душ не помог.

Судоплатов покачал головой.

– Спасибо, товарищ нарком. По поводу вашей телефонной просьбы…

И эта настроенность на дело тоже нравилась Берии. Он одобрительно прищурился сквозь стекла пенсне.

– По спецотряду НКГБ ничего особенного, – заговорил Судоплатов, – он работает в тылу у немцев, на Украине, под видом бандеровцев. Нет никаких данных о том, что отряд получил какое-либо новое задание. А вот в 10-м отделе «Смерша» состоялось экстренное совещание под руководством начальника отдела. Произошло оно сразу же после того, как на приеме у… – Судоплатов умолк и ткнул пальцем в потолок, – побывал Абакумов.

«Вот оно что, – сообразил Берия. – Значит, англичан все же решили ликвидировать, и дело поручили смершевцам». Он облегченно вздохнул – значит, вариант с войной отменяется, – и тут же забыл об этом. Предстояло извлечь из ситуации максимум выгоды для НКВД.

– Спасибо, это очень важно. Вот какое дело к тебе, – неторопливо заговорил нарком. – На днях, возможно даже сегодня ночью, в Белоруссию будет осуществлена переброска группы офицеров «Смерша» с целью контроля нескольких английских десантников…

– Английских? – удивился Судоплатов.

– Да, – поморщился Берия, – англичане решили проверить своих коммандос на европейском театре военных действий, сам понимаешь, они предполагают сунуться в славянские страны – Польшу, Чехословакию, Югославию, Болгарию… Туда мы их, конечно, не пустим, но заранее об этом кричать незачем. Словом, разрешение на боевое применение англичан в Белоруссии было дано, все-таки союзники. Пусть пообсмотрятся среди славян, поймут их специфику и так далее. А смершевцы полетят их контролировать. Мало ли что буржуям в голову придет! Так вот, сам понимаешь, насколько опасна эта миссия. Перелет через линию фронта, десантирование, оккупированный Минск… На пути смершевцев встретится много трудностей. И, возможно, не все эти трудности они смогут преодолеть.

Нарком умолк, выжидательно глядя на Судоплатова. Тот понимающе кивнул.

– Но это еще не все, – продолжил Берия. – Англичане ведь тоже не дураки. Будут под видом помощи нам заниматься шпионской деятельностью, выведывать особенности нашего вооружения, тактики боев, расположения воинских частей…

Судоплатов улыбнулся, снова встряхнул гладко причесанными черными волосами.

– Вас понял, товарищ нарком… Об исполнении доложить лично вам?

– Ну а как же иначе? – весело воскликнул Берия. – Само собой.

* * *

В это же самое время в Лондоне камердинер Черчилля Рой Хоуэллз подносил к сигаре своего шефа свечу. Равномерно поводив огоньком по кончику ароматной кубинской «Ромео и Джульетты», он взялся за столик с остатками завтрака премьера и негромко проговорил:

– К вам генерал-майор Габбинз, сэр. Он дожидается в приемной.

Глаза Черчилля сердито блеснули.

– Хоуэллз, какого черта! Я же говорил вам – Габбинза проводить ко мне немедленно, в любое время дня и ночи!

– Слушаю, сэр, – покорно произнес камердинер, выходя.

Черчилль встретил Габбинза с сигарой и стаканом разбавленного шотландского виски в руках.

– Что-нибудь важное, Колин?

– Да, сэр, – радостно выпалил «Вилли-Вихрь». – Операция по высадке прошла блестяще. Парни десантировались в заданной точке. Самолет благополучно дотянул до точки рандеву с авианосцем и сел. Полчаса назад «Фьюриес» бросил якорь на базе Скапа-Флоу… Правда, есть одна неприятная деталь…

– Какая? – нахмурился Черчилль.

– На пути туда, над Мемелем, боши подняли в воздух эскадрилью «Фокке-Вульфов-190» и пытались зажать «Ланкастер» в кольцо. Командир самолета сказал мне в телефонном разговоре: «Я на сто процентов убежден в том, что наци готовились к нашему появлению». Уйти удалось с большим трудом… Еще одна интересная деталь: зенитный огонь немцами не открывался. То есть они хотели не сбить самолет, а вынудить его к посадке.

Премьер-министр задумчиво пожевал губами.

– Утечка информации из Адмиралтейства?..

– Исключена, – покачал головой Габбинз.

– Тогда это командир самолета…

– Смысл? – возразил генерал. – Он же сам и уводил самолет от перехватчиков!..

– А каким образом наци узнали тогда о маршруте «Ланкастера» и, более того, почему решили не сбить, а именно перехватить?

– На эти вопросы у меня пока нет ответа, сэр. Но даже если бошам и стало каким-то образом известно направление полета нашего «Ланкастера», то на цели полета это не отразилось никак.

Черчилль кивнул и неторопливо пригубил виски.

– Есть информация и от наших немецких друзей, – продолжал Габбинз. – По их сведениям, на днях полковник Клаус Шенк фон Штауффенберг получит назначение на пост начальника штаба армии Резерва сухопутных сил. Это даст ему возможность присутствовать на всех заседаниях с участием Гитлера.

Лицо Черчилля озарила радостная улыбка.

– Это же превосходно, Колин! Лучше и быть не может!

Генерал-майор тоже не стал сдерживать улыбку.

– Само собой, сэр. Если Штауффенбергу удастся подсунуть под задницу Адольфа ту чудесную штуку, которую мы изготовили, считайте, что Германия выходит из войны. Вернее, становится нашей союзницей… И тогда большевики трижды подумают, прежде чем соваться в Европу!

– Когда Штауффенберг будет действовать? – отрывисто поинтересовался премьер.

– Положение у него сложное – ищейки из гестапо уже вышли на его след. Так что, думаю, он рискнет в первой половине июля, – уверенно сказал Габбинз.

– Убийство Гитлера, переворот в Германии и одновременно хаос в Советской России – провозглашение независимости Белоруссии, – медленно проговорил Черчилль и снова улыбнулся. – Картина становится стройной и красивой…

* * *

Рослый адъютант, щелкнув каблуками, молча положил на стол Шелленберга два отпечатанных на машинке донесения и так же молча удалился. Шеф германской разведки, сидевший в кабинете над каким-то документом, не обратил на это внимания: такой порядок был заведен им издавна.

Покончив с текучкой, Шелленберг взял принесенные бумаги. Это было сообщение от командующего авиацией ПВО района Мемель. По его словам, ночью во вверенном ему районе был зафиксирован пролет одиночного «Ланкастера», на перехват которого была поднята эскадрилья ночных «Фокке-Вульфов-190». Однако англичане искусно избежали попытки окружить их и вынудить к посадке. «Ланкастер» пошел в сторону Каунаса.

Следующее сообщение было из оккупированного Вильно. Согласно ему, одиночный бомбардировщик, судя по звуку моторов – «Ланкастер», прошел в районе города около 3 часов ночи. Гул самолета удалился в сторону Минска…

Первой реакцией шефа разведки был гнев на идиотов из люфтваффе, которые не смогли посадить британцев даже на таких прекрасных машинах, как «Фокке-Вульфы». Потом он опустил листки с сообщениями на стол и задумался.

«Минск?.. Загадка становится все более интересной… И более сложной. Куда направляются британцы? В Москву? Но почему такой сложный и странный маршрут? Почему без эскорта?.. Чертов старый толстяк, – с усмешкой подумал он о Черчилле, – опять ты задаешь бедному Вальтеру работенку! Вечно в твою пропитанную сигарами и виски головушку приходят какие-то странные комбинации…»

Минск… Никаких ассоциаций с этим словом у Шелленберга не возникло. Он знал, разумеется, что сейчас где-то там, на полях Восточной России, вермахт отчаянно сопротивляется бесчисленным ордам русских, рвущихся к границам рейха, и что там есть некий абстрактный город Минск. Но если бы шефу германской разведки кто-нибудь сказал, что англичанам что-нибудь нужно в этом самом Минске, он первым посмеялся бы над такой бредовой выдумкой.

Глава 12

Оберштурмфюрер СС Пауль Дауманн с утра пребывал в отвратительном настроении. Причина заключалась в том, что вчера до Минска с недельным опозданием добралось письмо из Бельгии. Возлюбленная Пауля, Мари, сообщала, что приняла решение с ним расстаться. Мол, ты, дорогой, все время пропадаешь в этой далекой, непонятной и полной опасностей России, а в тыловом Льеже и так найдется, с кем провести время. К тому же, как намекала Мария в письме, весьма скоро нынешнее положение Бельгии изменится. Это могло означать только одно – придут союзники и освободят страну от германских оккупантов…

Пауль вспомнил безмятежные дни своей службы в тихой Бельгии, прогулки с Мари по благоухающему парку д’Авруа в центре древнего Льежа, и ожесточенно сплюнул. Как все красиво начиналось! И продолжалось бы по сей день, если бы не эти английские свиньи, которые устроили крупную диверсию на бельгийской железной дороге. Тогда сошел с рельс целый эшелон с новенькими танками. Виноватым сделали начальника отдела, в котором служил Пауль, а всех его подчиненных, само собой, погнали на Восточный фронт, искупать вину… Ну ничего! Он еще покажет, как его бросать! Он еще покажет этой дряни союзников! Только бы заполучить перевод назад в Европу…

Впрочем, на это, кажется, можно было не рассчитывать. По мере того как Красная Армия продвигалась к границам Белоруссии, в стране усиливалось антифашистское сопротивление. Во многих областях страны почти в открытую хозяйничали партизаны. Железные дороги, к примеру, уже были практически неподконтрольны немцам. Начальство злилось и спрашивало с Дауманна все строже и строже.

«Срочно нужно какое-нибудь дело, которое заставило бы обратить на меня внимание, – тревожно думал Дауманн. – Тогда Готтберг, возможно, взял бы меня в свою команду». В том, что Главному фюреру СС и полиции «Россия-Центр и Белоруссия», исполняющему обязанности генерального комиссара оккупированной Белорусии Курту фон Готтбергу даже в случае эвакуации из Минска подготовлено теплое местечко в Европе, Дауманн не сомневался. А где шеф, там и его аппарат. Кёльн, Берлин или Гамбург – это не захолустный Минск, от которого уже тошнило. А от Кёльна до Льежа полтора часа на поезде…

Дауманн подошел к окну своего кабинета, выходившего на центральную площадь Минска, и зло уставился на булыжную мостовую, замусоренную сеном и конским навозом. Неловко маршировала куда-то недлинная колонна полицейских, вооруженных русскими винтовками. Из дверей офицерской парикмахерской вышел только что побритый толстый майор-интендант, потянулся и крепко зевнул с довольным видом. Какие-то старухи торговали с рук папиросами. Утомительно трезвонили колокола на звоннице собора. Теплый летний ветер вяло шевелил на флагштоке бело-красно-белый флаг с гербом «Погоня». Огромная афиша на немецком и белорусском извещала о том, что 27 июня в городском театре состоится открытие 2-го Всебелорусского конгресса.

Дауманн с неприязнью прочел набранный на немецком текст, перевел глаза на непонятные белорусские буквы. Была бы его воля, всех славян он давным-давно отправил бы на тот свет. Вместо этого приходилось – страшно подумать – обеспечивать безопасность тысячи делегатов, прибывших на этот самый конгресс. Конечно, Готтбергу, разрешившему зачем-то его проведение, виднее, но все же германская армия пришла в эти дикие края не затем, чтобы предоставлять белорусам независимость и свободу. Их дело – пахать на немецких господ. А они вместо этого рассуждают о создании собственного государства!

От тягостных мыслей Дауманна отвлек задребезжавший на столе телефон.

– Пауль? – раздался голос оберштурмфюрера СС Хойзера. – Зайди ко мне, будь добр.

Несмотря на то что Дауманн был с Хойзером в одном чине, он недолюбливал и даже немного опасался этого человека. Очень высокий, худой, с неприятным ястребиным лицом и пристальным взглядом немигающих карих глаз, Хойзер возглавлял сразу два отдела СД и полиции безопасности генерального округа «Белоруссия». Отдел IV носил неформальное название «гестапо» – неформальное, так как официально деятельность гестапо за границами Германии была запрещена. Тем не менее по методам и задачам деятельности отдел IV от гестапо ничем не отличался. Ну а отдел Н, созданный летом 1943 года, и вовсе пользовался дурной славой. Поговаривали, что в качестве его главы Хойзер подчинен непосредственно Вальтеру Шелленбергу, руководителю всей военной разведки Германии, и получает приказы из Берлина.

В приемной у Хойзера никого не было. Миловидная русская барышня-секретарь пригласила Дауманна войти. Хойзер, одетый, как и Дауманн, в полевую форму оберштурмфюрера СС, выглядел задумчивым и утомленным.

– Есть важная информация, Пауль, – пристально взглянув на Дауманна, негромко произнес он. – Сегодня ночью над Минском наша служба воздушного наблюдения зафиксировала проход самолета.

Дауманн пожал плечами.

– Такие проходы, по-моему, можно наблюдать не только ночью, но и каждый день, причем невооруженным глазом…

– Не иронизируй, – скривил губы Хойзер. – Это были не те русские бомбардировщики и разведчики, которые внаглую летают над Минском днем. К ним мы уже привыкли. Самолет, о котором я говорю, шел на большой высоте. К сожалению, все 88-миллиметровые зенитки нашего гарнизона давно уже брошены на фронт, против русских танков, и сбить его было невозможно… Эксперты определили по звуку двигателей марку самолета. Это был британский «Ланкастер». Такие самолеты по ленд-лизу англичане русским не поставляют, и шел он не с востока, а с запада. Он прошел над территорией Белоруссии до района Заслау, затем резко развернулся и лег на обратный курс.

Пауль молчал, не зная, что сказать. К постоянным бомбежкам русских все в Минске уже привыкли. Но откуда мог взяться английский «Ланкастер»?.. Он невольно вспомнил о том, что именно такие самолеты ровняют с землей города в немецком тылу.

– Нет, – угадал его мысли Хойзер, – он шел не на бомбежку. Иначе что мешало ему высыпать свой груз где угодно – в Варшаве, Бресте, Минске, над узловой станцией Орша?.. К чему ему было доходить до определенной точки, а затем лететь назад? Ну, соображаешь, к чему я клоню?

– Парашютисты? – догадался Дауманн.

– Именно, – кивнул Хойзер. – Вдумайся, какая перед нами открывается картина. Англичане явно замыслили что-то в тайне от русских. Иначе «Ланкастер» пошел бы дальше и сел для заправки на русский аэродром, после чего спокойно вернулся бы домой через Америку. Но англичане вообще не практикуют полетов в этом направлении. Что они замыслили? Зачем выбросили над Заслау своих агентов? Что они должны предпринять? На все эти вопросы найти ответы я поручаю тебе. В случае успеха, оберштурмфюрер, – голос Хойзера стал официальным, – перевод в Европу вам обеспечен. Естественно, это станет приятным приложением к повышению в чине.

Несмотря на неприязнь, которую внушал ему Хойзер, внутри Дауманна охватила радость. Вот он, шанс! «Я буду последним идиотом, если упущу его», – подумал он.

Но что-то мешало ему радоваться заданию Хойзера в полной мере. И он решил задать беспокоивший его вопрос вслух.

– Меня интересует, почему именно мне дается это поручение? Ведь я…

– Да-да, ты работаешь не по нашему ведомству, – кивнул Хойзер, – и должен заниматься обеспечением безопасности съезда местных патриотов… Но я связался с твоим начальством и попросил освободить тебя от этой миссии, зная твою нелюбовь к славянам.

– Спасибо, – искренне поблагодарил Дауманн. «Нужно выбрать тон, который польстил бы самолюбию Хойзера», – быстро подумал он и добавил: – Приложу все старания, чтобы оправдать доверие.

Глаза Хойзера иронично блеснули.

– Да не тянись ты так, дружище, – неожиданно улыбнулся он, – мы же не офицеры вермахта, помешанные на субординации, а члены одного великого братства СС… Бумагу, наделяющую тебя необходимыми полномочиями, получишь в канцелярии Готтберга.

– А… – начал было Дауманн.

– А в твое распоряжение передается белорусская рота «Шума», – прочел его мысли Хойзер. – Ее позавчера перебросили сюда из провинции. Весь батальон, увы, дать не могу – его уже направили в окопы… Ста двадцати человек тебе, надеюсь, хватит?.. Роттенфюрер подчинен лично тебе.

– Немцы хоть есть в этой роте? – хмуро спросил Дауманн.

– Согласно штату, два унтер-офицера, – пожал плечами Хойзер.

Дауманн мысленно поморщился. Батальоны «Шума» комплектовались белорусами, а командовали ими, как правило, бывшие офицеры русской или польской армий. И с этим сбродом он должен ловить английских парашютистов!..

Но Хойзер смотрел на него своим отталкивающим, немигающим взглядом, и Дауманн поспешил откланяться. Дело не ждало. В конце концов, это был его шанс.

В канцелярии Готтберга он забрал предназначенные ему бумаги и в приподнятом настроении вышел на Театральную улицу. «Заслау, Заслау, – на разные лады пело в голове. – Именно там развернулся “Ланкастер”. Значит, оттуда и начнем поиски…»

Переданная в его распоряжение рота «Шума» ожидала Дауманна на центральной площади. Завидев эсэсовца, роттенфюрер надсадно выкрикнул по-русски: «Равняйсь! Смирно!» Бойцы роты торопливо подтянулись. Два немца-унтера резко выделялись в строю своей выправкой. Только они были вооружены автоматами, остальные – винтовками и карабинами.

Дауманн без всякой симпатии разглядывал свое воинство. Солдаты были одеты в летнюю полевую форму вермахта, но некоторые детали обмундирования указывали на их принадлежность к «Шуме». Прищурившись, Дауманн рассмотрел нашивку на левом рукаве – свастика в лавровом венке и надпись по-немецки «Верный, храбрый, послушный». «М-да, – тоскливо подумал он, – в теории звучит отлично».

– Герр оберштурмфюрер! – рапортовал тем временем командир роты. – Рота батальона «Шума» построена! Роттенфюрер Шпак.

– Как? – переспросил Дауманн недоуменно.

– Шпак! – с еще большим усердием выкрикнул русский.

Эсэсовец брезгливо взглянул в его потное от усердия лицо:

– Запомните, роттенфюрер!.. К члену СС нужно обращаться без слова «герр». Неужели за время службы великому рейху вы не удосужились выучить столь элементарных вещей?..

– Виноват, ге… то есть оберштурмфюрер, – жалко пролепетал Шпак. – В ходе службы я редко контактировал с членами СС, в основном…

– Молчать! – крикнул Хойзер. – Мне не интересно, с кем вы контактировали, а с кем нет! Мне нужно, чтобы вы обращались ко мне в соответствии с правилами! В СС нет господ, есть только братья!.. Повторить!..

– В СС нет господ, есть только братья, оберштурмфюрер! – послушно повторил Шпак.

Хойзер удовлетворенно кивнул и, резко выбросив вперед руку в нацистском приветствии, громко произнес:

– Хайль Гитлер!

– Хайль! – отозвался строй.

Но отзыв, как показалось Дауманну, прозвучал далеко не дружно.