Текст книги "КГБ — ЦРУ- Секретные пружины перестройки"

Автор книги: Вячеслав Широнин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

ПРЕДОТВРАТИТЬ НАСИЛИЕ, ИЗБЕЖАТЬ КРОВОПРОЛИТИЯ

Обеспечение режима чрезвычайного положения указом Президента было возложено на МВД и КГБ СССР. Во второй половине января 1990 года уже вторично в этом месяце я снова летел в Баку в служебную командировку– на этот раз военным транспортным самолетом. Со мной была целая команда из 100 старших офицеров оперативных подразделений центрального аппарата КГБ, в основном состоявшая из сотрудников Второго главка – специалистов по борьбе с агентурой иностранных спецслужб. Входили в нее и работники 5-го Управления – они хорошо знали приемы и методы деятельности инораз-ведок по ведению психологической войны на «исламском фронте». Были в команде также специалисты по проблемам экономической безопасности, транспорта и средств жизнеобеспечения.

Надо отметить, что первые три или четыре года перестройки функции такого важного государственного института как КГБ, уточнялись, конкретизировались и видоизменялись в зависимости от международной и внутренней обстановки. Ему в обязанность были вменены новые задачи: сбор, централизация и обработка информации о «внутреннем» терроризме, а также о покушениях на государственный суверенитет. Поставлены были конкретные задачи и в сфере борьбы с набиравшей силу организованной преступностью. Оперативные сотрудники все больше набирались опыта, в том числе и боевого. Чекистам все чаще приходилось выезжать в регионы межнациональных конфликтов.

Объективности ради надо сказать и о том, что в этих сложнейших условиях органы КГБ оставались той правоохранительной структурой, которая продолжала четко выполнять свой долг по обеспечению безопасности. Чекисты активно противостояли акциям иностранных спецслужб, экстремизму, а также терроризму, ставшему характерным явлением тех лет.

Горячие точки в Закавказье, в Средней Азии, Приднестровье по характеру начинавшихся событий могли превратиться в значительные межнациональные конфликты по типу Нагорного Карабаха, но были своевременно локализованы. Роль чекистов в этом была немалая. Они своевременно добывали необходимую оперативную информацию о подготовке провокаций, о местах хранения оружия и взрывчатки, об исполнителях акций и планируемых объектах террора. Именно они объединяли усилия правоохранительных органов, координировали их действия.

Мне известно немало случаев, когда поступавшая от чекистов информация давала возможность на ранней стадии выявлять и предотвращать экстремистские акции, представлявшие угрозы государственному строю, защищать политические и личные права граждан.

Кто возьмется подсчитать, сколько жизней было спасено благодаря быстрому прекращению насилия? В том же Баку, например, благодаря введению ЧП удалось быстро покончить с разбоями и погромами, очевидцем которых мне пришлось быть. Бакинец перестал идти с наганом или ножом на бакинца. Сколько при этом было спасено армян? Разве не погибли бы сотни, а возможно, тысячи мирных жителей, если бы армия не остановила бесчинства?

А более поздние события в Оше? К десяткам уже имевшихся жертв могло добавиться еще множество убитых взвинченной толпой, если бы беспорядкам не положили конец чрезвычайное положение и комендантский час.

Этот перечень можно продолжить, но суть остается сутью: КГБ, МВД и армия были вынуждены использовать силу против разжигавшего социальную, национальную и религиозную рознь экстремизма, ради спасения людей, которых намеренно втягивали в кровавый омут всякого рода провокаторы и нечистоплотные политиканы. Мне многократно приходилось участвовать в инструктажах оперативных работников, направляемых в горячие точки, и с чистой совестью могу сказать: главной задачей, которую всегда ставили перед своими сотрудниками руководители КГБ, была такая: «Предотвратить насилие, избежать кровопролития».

КОЛЛЕГИ ПО ОРУЖИЮ

На фоне многолетнего и огульного охаивания КГБ мне часто приходилось и приходится повторять и повторять эти слова, на конкретных примерах показывать, что в суровых условиях командировок для чекистов они были как бы девизом: «Предотвратить насилие, избежать кровопролития!»

В чекистской, как и в любой другой воинской среде, существует глубоко уважаемое и гордое понятие боевого братства. В него входят в первую очередь те, кто непосредственно участвовал в опаснейших операциях с риском для собственной жизни и жизни своих товарищей. Перед пулей все равны – и начальник и подчиненный. В боевых условиях каждый отвечает за свой сектор обстрела, откуда может прилететь пуля. Если ты допустишь оплошность, она может оказаться смертельной для твоего напарника, который не ждет ее, уверенный в том, что ты подстраховываешь его. Нет, совсем не в шутку актуален у чекистов вопрос времен военного лихолетья – с кем пойдешь в разведку?

Командировки в Афганистан и в «горячие точки» СССР внешне выглядели добровольными. Собирали оперативный состав, объявляли, что завтра к десяти ноль-ноль на спецрейс в аэропорт Шереметьево от отдела должны прибыть столько-то офицеров. О сути дела, перефразируя Твардовского, иногда говорили так: «Работа предстоит обычная, но команда нужна отважная». Добавлю также, что мне приходилось вылетать и в такие командировки, когда о пункте назначения я узнавал только в самолете, а иногда даже после приземления. Экстренные выезды и вылеты становились обычным, повседневным делом.

Много боевых друзей появилось у меня и во время командировок в Азербайджан. В моей группе были надежные офицеры, неоднократно по тревоге вылетавшие в те регионы страны, за которыми быстро закрепилось зловещее название «горячих точек». Заместителем моим был Валерий Печенкин – рассудительный, сдержанный, он умел отстаивать свое мнение, в необходимых случаях оставался непреклонным. Часто вылетал со мной Александр Соловьев, я всегда поручал ему работу, связанную с анализом, с тщательной оценкой ситуации. Сам настоял на включении в мою группу Анатолий Онучин – офицер кураторского подразделения, незадолго до этого возвратившийся из командировки куда-то на Север.

Помню, в тот раз на аэродроме в Шереметьево мне представились командиры боевых «пятерок» из спецназа: Алекандр Мирошниченко («Альфа»), Сергей Лыаок («Витязь») и Александр Городилов («Вымпел»). В их небольших группах я с удовлетворением увидел Виктора Блинова и Олега Луценко, с которыми мы уже участвовали в задержании нескольких преступников. Тогда мы еще не знали, что командировка в Азербайджан растянется на много месяцев, и мне не раз придется производить смену офицеров. По первому же вызову в Баку прибывали: Борис Жирное и Михаил Платонов (ставшие позже генералами), Юрий Фе-доскин, Анатолий Смирнов, Николай Стебнев, Виктор Лу-гинин, Владимир Воскобойников, Вячеслав Пеленков, Владимир Рыбаков, Игорь Кузнецов, Евгений Батаман, Виктор Раструсин, Владимир Кашин, – Владимир Васин и другие офицеры Второго Главного и Пятого управления КГБ СССР, некоторых его спецподразделений. Все мы занимались общим делом и постоянным нашим девизом, напомню, был все тот же наказ: «Предотвратить насилие, избежать кровопролития!»

ЗОНА ОТВЕТСТВЕННОСТИ

О «зоне ответственности» мы узнали только в Баку, и до Нахичевани добирались вертолетами. В пути меня и моих товарищей беспокоил вопрос: почему чрезвычайное положение объявлено только в нескольких городах Азербайджана? В докладе руководству в Москве мы высказали предложение ввести его одновременно и в районах Армении, расположенных вдоль административной границы с Азербайджаном. Ведь условия для обеих сторон должны быть равными, никто не в праве иметь преимущества. Главная цель ЧП – разоружить незаконно созданные вооруженные формирования. Но если мы разоружим, например, только нахичеванских боевиков, то преимущество окажется на стороне армянских.

Ответа на прямой вопрос по этому поводу на объединенном оперативном совещании в Баку также никто дать не смог. Было лишь сказано, что МВД Союза «выходило» наверх с аналогичными предложениями. Как и следовало предполагать, этот вопрос сразу же возник в Нахичевани и его переадресовали мне. Пришлось искренне ответить:

– Будем доказывать и добиваться…

Обстановка в Нахичевани оказалась иной, чем в Баку, и это было закономерно. С одной стороны, автономная республика граничит с Ираном и Турцией, с трех других – с Арменией. С Азербайджаном же ее связывает лишь железнодорожная ветка Баку-Ереван. Если Баку установит железнодорожную блокаду, то в первую очередь будет страдать Нахичевань. У Армении же есть еще один железнодорожный выход – через Грузию.

И надо сказать, что опасения скоро оправдались. Железная дорога оказалась козырной картой в руках как нахичеванских, так и армянских националистов. Стратеги из Народного фронта Азербайджана (НФА) периодически устраивали забастовки железнодорожников, и дорога замирала. Армянское освободительное движение (АОД) для ее блокирования избрало иную тактику – боевики обстреливали и грабили поезда, едва они пересекали административную границу Армении. Азербайджанские бригады, если и не бастовали, то наотрез отказывались ехать через опасный отрезок, проходивший по армянской территории.

Как это ни покажется парадоксальным, от таких бесчеловечных «игр» выигрывали и НФА и АОД. Результатом блокады становилось то, что по обе стороны административной границы цены на все виды продовольствия и товаров подскакивали в десятки раз. Из-за дефицита представители НФА и АОД брали на себя распределение продуктов по магазинам, поселкам, районам, однако за это в Нахичевани, например, на «нужды» НФА торгующие организации обязаны были отдавать не менее 25 % от общей суммы реализации. А частные уличные торговцы – и того больше. Когда запасы истощались, обе конфликтующие стороны легко достигали согласия о взаимном прекращении боевых действий, никто не нападал на составы, и это позволяло накопить грузы. Затем блокада возобновлялась.

Как назвать подобные действия? Конечно, это было мошенничество по отношению к собственному народу. Мошенничество под лозунгами свободы и независимости. Хорошо продуманная величайшая подлость ради того, чтобы получить право заниматься поборами. В этом проявлялась сама суть националистических народных фронтов. Это были не идейные борцы, а обычные вымогатели, прикрывавшиеся громкими фразами и высокими целями. Именно с помощью такой публики иностранные спецслужбы стремились дестабилизировать обстановку в нашей стране, и это уже само по себе было предвестием великих бед.

Да, именно беспринципные «игры» вокруг блокады железной дороги оказались одним из главных факторов, будораживших социальную и политическую обстановку на границе Нахичевани и Армении. Один народ ожесточался против другого. А политические лидеры «демократических» фронтов и движений все сваливали на Москву.

Одновременно они шельмовали и армию. Воинские подразделения, дислоцированные по обе стороны административной границы, получили весьма разумный приказ не втягиваться в конфликт, ибо вынуждены были бы основную огневую мощь направлять друг против друга. Это дало повод националистам немедленно развернуть агитацию под лозунгом: «Армия, которая нас не защищает, – не народная армия».

Продолжались провокации на ирано-советской государственной границе. Нахичеванский народный фронт с завидным постоянством периодически продолжал собирать митингующие толпы у полуразрушенных погранзастав. Националисты избрали, как я считаю, подлейшую тактику: впереди толпы выставляли женщин, детей и стариков, а инспираторы провокаций прятались за их спинами, а то и вовсе ожидали «эффекта» поодаль. Пограничники, проявляя выдержку, часами уговаривали женщин разойтись по домам. А несчастные местные жители, рыдая, умоляли пограничников дать им хоть маленький кусочек колючей проволоки или телефонного провода – без таких «трофеев» они не могли вернуться назад, в противном случае боевики грозили сжечь их дома, забрать скот.

Боевики в Нахичевани открыто ходили с оружием. У них было все: от пистолетов и ружей до автоматов и пулеметов. Приезжая в пограничные селения, они на правах «защитников» требовали баранов на шашлык, зелень, хлеб, коньяк, водку, вино. Во время застолий давали местным жителям «советы», где лучше вырыть окопы и укрытия. Эти «советы» также сопровождались угрозами: не сделаете окопа, порежем скот, сожжем дома.

Объективности ради надо сказать, что на другой стороне – армянской происходило то же самое.

Вошел в повседневную практику захват заложников для получения выкупа или обмена на людей, захваченных противоположной стороной. В водах Аракса порой всплывали неопознанные трупы. Все чаще и чаще в поселки возвращались чабаны с жалобами об угоне скота.

Такова была в январе 1990 года обстановка в пограничной Нахичевани. Вместе с тем и в Москве, и в Баку имелась достоверная информация о резкой активизации в Азербайджане и Армении деятельности иностранных разведок, прежде всего Ирана и Турции, которые тщательно отслеживали развитие событий и пытались направлять их в выгодное для себя русло, использовать их в собственных интересах. В этих целях Иран развернул на противопо? ложном берегу Аракса специальный оперативный разведывательный отряд. Турция засылала агентуру. Вездесущее ЦРУ США укрепило свою резидентуру в Ереване…, Провокационные методы, которые были использованы западными спецслужбами для развала СССР, пошли в ход и для того, чтобы дестабилизировать, а затем расчленить непосредственно Россию…

Продолжая тему о деятельности иностранных разведок в Закавказье, приведу такой факт. Нам, в частности, стало известно, что в Нагорном Карабахе командовал Монте Аво, американский армянин, офицер, координировавший действия войск в Мортунинском районе. Под его началом карабахские армяне захватили Горадиз, Физули, немало других населенных пунктов. Его боялись, уважали и слушались. Монте Аво погиб и похоронен в Армении как национальный герой. Со временем огласку получают и другие случаи непосредственного участия иностранных специалистов во внутренних конфликтах, спровоцированных в СССР.

Основной задачей нашей группы было оказание помощи КГБ Азербайджана и Нахичевани в борьбе с разведывательно-подрывной деятельностью иностранных спецслужб и одновременно – стабилизация обстановки. Скажу сразу: уже в аэропорту нам стало ясно, что более насущной задачей является вторая. Боевики сновали повсюду, они устанавливали свой порядок, угрожая оружием. Но увидев решительно настроенных спецназовцев, «веером» взявших под охрану вертолеты, поспешили скрыться в аэродромных зданиях. Дело у них было поставлено четко. Примерно через час после нашего прибытия около нахичеванских КГБ и МВД – собралась внушительная толпа, в которой шныряли вооруженные боевики.

На первой встрече с руководством автономной республики и представителями, как сейчас принято выражаться, силовых структур, а также пограничниками обсуждался единственный вопрос: вводить ли на всей ее территории чрезвычайное положение? Ответ ждали из Баку. В Москве этот вопрос уже был решен заблаговременно, Центр предупредил: это зависит от Баку. Но нахичеванцы взяли решение на себя:

– Давайте вводить ЧП лишь в пятикилометровой зоне вдоль государственной границы. Это станет предупреждением Народному фронту. Его лидеров надо заставить пойти на переговоры. Только так можно избежать братоубийства. Народ нас в этом поддержит.

Запомнились слова одного из сотрудников местного КГБ. Высохший от горя, с небольшой траурной бородкой (три недели назад схоронил брата-милиционера, которого ночью очередью в спину застрелили в подъезде дома, по местным обычаям 40 дней нельзя бриться), он говорил:

– Самое легкое – это забраться в окопы или укрыться за стенами и стрелять. Мужество состоит в том, чтобы первым подать сигнал к переговорам. ЧП во всей республике только обострит ситуацию. Родственников сделает врагами.

Мы прислушались к мнению нахичеванцев. Запросили в соответствующих инстанциях санкцию на объявление ЧП только в пятикилометровой пограничной зоне и на железнодорожных станциях. Одновременно вышли с предложением ввести ЧП в такой же зоне по другую сторону армяно-нахичеванской границы. Этого было бы вполне достаточно, чтобы убрать с огневых позиций градобойные и иные орудия, зарыть многочисленные окопы и снести огневые точки. Поддержку мы получили быстро.

Мы согласились с нахичеванцами, потому что увидели то, чего не увидишь из Москвы и о чем не вычитаешь из аналитических записок. Здешние работники КГБ лучше знали беды и чаяния своего народа. Народнофронтовцы клялись защитить народ от казнокрадов и преступников, но вместо этого обложили новой данью. Вдобавок, со стороны Армении на него посыпались снаряды, предназначавшиеся раньше для борьбы с градом и дождевыми вихрями. Поля и виноградники становились бесплодными не от жары, а от осколков металла… К чести местных чекистов, они всегда появлялись там, где возникала угроза жизни их соотечественников. Вместе с ОМОНом и бойцами из отрядов самообороны они карабкались вверх по скалам, чтобы подавить огневые точки армянских боевиков. Они выводили женщин, детей и стариков из-под обстрелов, эвакуировали раненых, тушили горящие дома.

В отличие от далеких столиц Москвы и Баку, здесь не пошатнулась вера в чекистов как в истинных народных защитников. Наоборот, их авторитет в народе все больше возрастал.

АРАКС – ПОГРАНИЧНАЯ РЕКА

Оперативный состав КГБ Нахичевани выполнял и свой непосредственный профессиональный долг. Вместе с пограничниками чекисты задерживали многочисленных нарушителей, переправлявшихся через Араке с иранской стороны. Среди них были шпионы, контрабандисты, диверсанты. Попадались и кадровые сотрудники спецслужб. Большинство из них ориентировались на контакты с членами НФА… Здесь я должен заметить, что Иран формально поддерживал стремление нахичеванцев расширять родственные связи с азербайджанцами, проживающими в северном Иране, вдоль реки Араке. Но, как становилось очевидным из документальных данных, допросов и свидетельств нарушителей госграницы, Иран опасался происходящих в Азербайджане событий. Неизвестно было, как они аукнутся в Иране, если перекинутся сюда через беженцев, которые, разрушая инженерные пограничные сооружения, устремились через Араке.

Любопытно, десятилетиями советские пограничники, охранявшие границу вдоль Аракса, имели дело с нарушителями, шедшими из Ирана. Они переправлялись на наш берег целыми семьями и сами охотно отдавались в руки пограничников. А объясняли свой поступок тем, что хотят поселиться в СССР, мотивировали его «поисками лучшей жизни» – именно такая формулировка фигурировала в документах о задержании нарушителей госграницы. Бывали, правда, случаи, когда какой-нибудь племянник или дядя, переправлявшийся через Араке вместе с другими членами семьи, при проверке оказывался «подсадной уткой», кадровым шпионом. И все-таки немало азербайджанцев из северного Ирана в шестидесятые и семидесятые годы осели на жительство в советских республиках, – естественно, с разрешения соответствующих органов. Помнится, в те годы на той стороне Аракса даже появилась особая профессия – «переправщик». Переправщиком называли человека, который за деньги переводил семью через брод, оставлял ее в нашей пограничной полосе, а сам возвращался в Иран.

Да, так было. Но настала перестройка, и поток беженцев поменял свое направление: теперь «лучшую жизнь» люди начали искать за кордоном. И если раньше сопредельная сторона Аракса фактически не охранялась, то в 1990 году Иран вынужден был укрепить границу дополнительными воинскими подразделениями. Сюда направили пополнение полицейских, создали здесь опорные пункты. Допрашивали каждого, кто переходил с советского берега Аракса. Местные жители под страхом сурового наказания обязаны были сообщать иранским властям обо всех, кто сумел миновать сторожевые посты. Нам стало известно, что разведывательные допросы порой проводились несколько раз, причем по специально составленным анкетам-опросникам. С допрашиваемыми не церемонились: избивали и лишали пищи.

Отдельно составлялись списки на всех местных жителей, имевших родственные связи в Нахичевани, Азербайджане, в других регионах Советского Союза. Список шел Приложением № 1 к секретному плану по депортации «неблагонадежных лиц» вглубь Ирана.

ТРУДНЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ

Мы тщательно изучили все эти материалы, готовясь к переговорам с НФА. Путь к ним оказался сложным. Нашего посланца с предложением о встрече (кстати, того самого сотрудника, чей брат-милиционер был убит) связали и несколько часов продержали в правлении Нахичеван-ского НФА. Отпустили со стандартным набором угроз, чтобы больше не появлялся… Он так и не рассказал нам подробности того эпизода. Но так или иначе, а на другое утро согласие НФА на переговоры и условия их проведения нам были переданы.

В общем, начало было положено. Конечно, дело не обошлось без ультиматумов, угроз, требований, претензий, больших и маленьких хитростей. Народнофронтовцы весьма умело прибегали к дезинформации. За нами же был авторитет органов и погранвойск КГБ, не только сохраненный, но и приумноженный нахичеваискими чекистами и пограничниками в те трагические для нахичеванцев дни. В конце концов НФА пришлось с этим считаться. Потому что в конкретной ситуации людям становилось ясно, кто изображает из себя «защитников» народа, на самом деле осложняя обстановку и вдобавок облагая местных жителей данью, а кто действительно справедливо и бескорыстно помогает населению.

Уточню сразу, я не собираюсь подробно описывать тактику, ход и нюансы переговоров. Главный вывод в том, что не надо стремиться разом разрешить все спорные проблемы. Их лучше разделить на первостепенные, не терпящие отлагательства, и на те, над которыми требуется поразмышлять и которые поддаются поэтапной реализации. А самое главное, надо уважительно и внимательно относиться ко всему, что предлагает другая сторона. Диктата не любит ни сильный, ни слабый. Зато разумный, взвешенный подход внушает уважение.

Прежде всего мы стремились достигнуть договоренности об урегулировании обстановки на советско-иранской госгранице. На представителей НФА произвела довольно удручающее впечатление оперативная информация, которую мы предъявили на переговорах, о масштабах разведывательно-подрывной деятельности иранских спецслужб. Особенно подействовали на них документы о готовящейся депортации иранских азербайджанцев в глубь Ирана, если развитие обстановки в Нахичевани перестанет устраивать Тегеран. В итоге нахичеванский НФА согласился соблюдать режим чрезвычайного положения на государственной границе. Учитывая это, в нескольких наиболее удобных местах на берегу Аракса жителям было разрешено дважды в недецю выходить на границу для разговоров и визуальных встреч с иранскими родственниками, был согласован и порядок такого выхода на границу: впереди мужчины, затем женщины и дети. Для соблюдения спокойствия и порядка НФА получил право включать своего представителя в пограничный наряд.

Казалось бы, все просто и логично. Но как же сложен и долог был путь к такому согласию, основанному на соблюдении законности, уважении друг к другу. Я искренне относился и отношусь к тем участникам переговоров со стороны НФА, которые при выработке этих договоренностей проявили благоразумие и, в определенном смысле, личное мужество. Несмотря на сопротивление экстремистского крыла нахичеванского правления НФА, договоренности эти в целом соблюдались.

Намного сложнее оказалось разрешить узел проблем, связанных с блокадой железной дороги и с взаимными перестрелками, периодически возникавшими на административной границе Нахичевань-Армения. Дело в том, что в автономной республике существовало несколько крупных отделений НФА, которые стремились к самостоятельности и потому не всегда и не во всем соглашались с центральным правлением нахичеванского НФА. Были у них свои связи и с бакинским НФА, откуда поступали различные установки. В них зачастую преобладали клановые интересы, что вообще было весьма заметным явлением в этой политической организации. Постоянно ощущалось и давление третьей стороны – Армении. Первопричиной многих кровавых конфликтов, конфронтации и междуусобиц в Нахичевани были и, наверное, долго еще будут оставаться политические игрища вокруг ИКАО.

Совершенно ясно, что крупномасштабный конфликт между Азербайджаном и Арменией очень искусно инспирирован подстрекателями. Для специалистов по Закавказью события 1988 года не явились неожиданными: ведь в Армении, как я уже упоминал, задолго до открытой конфронтации с Азербайджаном распространялись идеи, обосновывавшие территориальные претензии. Это, естественно, не оставалось незамеченным в соседней республике. В результате росло взаимное недоверие, отчуждение, чувство неприязни. Все это усугублялось периодическими конфликтами из-за земельных угодий и пастбищ в приграничных районах, притеснениями жителей национальных селений, этих своеобразных «анклавов», расположенных на территории другой республики.

Не мне судить, кто первым перешел грань и ответственен за разжигание войны между двумя народами. История расставит все по местам. Но тогда, в Нахичевани нам казалось, что человеческий разум способен подняться выше эгоизма и амбициозности отдельных политиканов, для которых междуусобица и вражда нужны были для того, чтобы пробиться к власти.

В Азербайджане отношение к Нахичевани разное. Некоторые считают эти места гиблыми – возможно, потому, что в древние времена здесь от загадочной эпидемии полегло одно из войск Александра Македонского. В «Долине смерти», неподалеку от древнего городка под названием Джульфа, до сих пор сохранились памятники его воинам. Говорят, что смогли выжить лишь офицеры – благодаря тому, что принимали пищу и пили вино из серебряной посуды. Но нахичеванцы любят свой край. Непосвященные с удивлением узнают, что в этой не столь уж обширной местности более ста источников лечебных минеральных вод. Горный пчелиный мед – один из лучших в мире. А ордубадские лимоны! Таких нет нигде: золотистые, с тонкой мягкой кожицей, ароматные. И виноград лучший в Азербайджане…