Текст книги "Записки художника"

Автор книги: Вячеслав Саев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Вячеслав Саев
Записки художника

Предисловие

Что скрывает в себе тень? Мою душу, мои страхи или счастье? Если я пересилю себя и войду в нее, найду ли я там то, что ищу? Или же смерть станет моим вознаграждением за неустанный труд? Но что бы меня там ни ждало, оно не имеет такого значения, как сам путь к моей цели. Я готов умереть ради этого пути, готов отдать все, что у меня есть, лишь бы пройти его. Я наслаждаюсь своим отчаянием, я болен им.

Часть 1
Рождение

Глава 1. Долгий путь

Да, по всей видимости, я не совсем здоров. Не знаю, как называется моя болезнь, но, скорее всего, она не одинока: ей есть с кем развлечься у меня в голове. Что уж я знаю наверняка, так это то, что человек я ненормальный. С плохой или хорошей стороны – судить не мне. Во мне много странностей: как маленьких, присущих остальным людям, так и больших, которыми вряд ли обладает кто-то еще.

Начать хотя бы с того, что я собственными руками разрушил свою жизнь, которую в определенный промежуток времени можно было назвать идеальной. Тогда у меня было все, о чем только можно мечтать. Однако мой безрассудный нрав возжелал чего-то большего и тут же поплатился за это. Теперь я нахожусь в таком месте, откуда нет совершенно никакого выхода, ни единой лазейки. Я скован по рукам и ногам цепями, которые надел на себя сам.

В этом богом забытом месте есть люди, чем-то похожие на меня. Сейчас это просто ходячие трупы, но я уверен, что некоторым из них довелось пройти путь, который прошел когда-то я. Прямо в эту секунду я гляжу в их лица и не вижу там ничего кроме смерти. Кто-то из них рисует, кто-то играет в карты, а кто-то пытается побороть потолок в гляделки. Я же пишу историю своей жизни. Не знаю зачем, ведь вряд ли хоть кто-то прочитает это. Больше у меня нет ни близких друзей, ни родных, ни даже знакомых. Мне попросту некому передать мои записки. Когда я допишу их, я оставлю столбец испачканной бумаги у себя на столе и уйду. Если повезет, то мой труд не отдадут на съедение железной машине в первый же день. Может быть, какой-нибудь добрый человек даже возьмет это к себе домой и передаст другим. Последняя моя мечта – быть услышанным хоть кем-то. Я слишком долго держал ворота моего безумного мира закрытыми. Теперь я хочу впустить туда весь мир. Зайдите и взгляните на всю мою боль, на все переживания и те дни, когда я был счастлив. Зайдите! Вы можете бранить меня, сколько вашей душе угодно, можете сопереживать мне – ненавидеть или любить, мне все равно. Но только взгляните!

Да! Я безжалостно разрушил собственную жизнь, потеряв при этом все. Но я ни капли не жалею об этом. Я даже рад, что сейчас не сижу в шикарном доме с видом на море и с живописным садом позади. Я рад, что не вкушаю изысканных блюд, что не флиртую с красивой девушкой в компании друзей. Я рад, что я несчастлив. Не потому, что вся эта праздность кажется мне неправильной и греховной. Мне не перед кем оправдываться. Я не верю в людского бога. Причина лишь одна – все это плата и плата достойная, которую я с доблестью готов принять.

Хоть я и не обладаю никакими благами: ни материальными, ни духовными, у меня есть самое главное – память. Прошлое я ценю намного больше, чем настоящее и даже будущее, ведь оно останется со мной до последнего моего вздоха. И если после смерти меня ждет бесконечное ничто, я буду рад встрече с ним. Я утону в созерцании образов из прожитой мною жизни, как тонет богач в море своего золота. Тогда-то я буду намного счастливее любого, кто тратил жизнь на мимолетные наслаждения.

Память – это мой сундук с сокровищем. Но мое сокровище неиссякаемо, потому-то я готов поделиться им со всем миром. И прямо сейчас я распахиваю этот сундук перед всеми вами. Берите! Берите столько, сколько вашей душе угодно.

Глава 2. Рождение чудовища

Раз уж я пишу историю своей жизни, то, пожалуй, должен рассказать вам все по порядку с самого начала. Ничего интереснее я просто не придумал, уж простите. Да и время мое уже на исходе. Так что начну с того, что помню сам и что знаю из рассказов родителей.

На свет я появился совершенно здоровым ребенком. Отец и мать долго меня ждали. Тогда они еще любили друг друга. Я стал для них новой игрушкой для получения призрачного счастья. С ними мне по-настоящему повезло, а вот им со мной не очень. Я никогда не думал о моих родителях плохо и сейчас продолжаю испытывать к ним только самые теплые чувства, насколько мне это позволяет мое промерзшее сердце. Так что прошу и вас не винить их вне зависимости от того, чтобы я вам ни поведал после.

Отец рассказывал мне, что последующие пару лет после моего рождения были самыми счастливыми годами его жизни. А вот у матери уже тогда я начал вызывать некоторые подозрения. Хоть и не осознавая этого, она боялась своего двухлетнего ребенка – боялась смотреть в его огромные глаза, устремленные в пустоту; боялась оставаться с ним одна, когда он протягивает крохотную ручонку туда, где никого нет. Тогда она и начала отстраняться от меня все дальше и дальше. Пропасть между нами росла с неумолимой скоростью. С каждым годом преодолеть ее становилось все сложнее.

Однако тогда не составляло особого труда построить мост. Мой отец воздвигал его как только мог, и у него отлично это получалось.

Первая преграда на их пути к счастливой жизни появилась, когда мне исполнилось три года. К этому времени ребенок уже должен научиться составлять простые предложения, а я все еще не мог произнести ни слова. И да! Мои родители осознали это только в день моего рождения. Маме как будто стукнуло что-то в голову, она резко подскочила с дивана и начала испуганно вздыхать, ударяя при этом моего отца по плечу. Именно в эту секунду она осознала, что никогда еще не слышала того, как разговаривает ее дитя. Как бы странно и нелепо ни звучала эта ситуация, всему есть свое объяснение.

Моя мать вовсе не дурная женщина, не заботящаяся о своем ребенке. Виноват лишь глупый случай. Дело в том, что мой отец по профессии писатель – довольно популярный в узких кругах. Он пишет сложную, не подходящую для общей массы литературу. Поэтому он зарабатывает не так много и не в силах прокормить даже себя, а во время творческого кризиса и вовсе не получает ни гроша. Иногда он может просидеть за ноутбуком весь день, ни разу не встав с рабочего места, пока мама не вернется домой и силой не вытащит его оттуда.

Хоть и очень туманно, но я припоминаю один случай, когда ночью меня разбудил громкий скрип пола. Я приподнялся с кроватки и увидел настороженное лицо отца, идущего к гостиной. Кажется, тогда я начал проситься на ручки, а он прислонил указательный палец к своим губам и тихо прошипел в мою сторону.

Мой отец невероятно умен и талантлив. Его голова попросту напичкана разного рода информацией. Она подобна целой библиотеке, вот только книги по воспитанию детей в ней точно отсутствуют. В этом отношении он неисправимый глупец. Вряд ли ему можно было бы доверить даже котенка, что уж говорить о человеческом ребенке! Его взгляд всегда направлен куда-то вдаль, в небеса, в безграничный космос. Разве возможно одновременно созерцать все это и приглядывать за сыном?

Что же касается моей матери, помимо того, что она постоянно старалась сторониться меня, ее работа отбирала у нее все силы и время. Так что домой она приходила очень поздно и была настолько вымотана, что после ужина практически сразу же ложилась спать. Ей приходилось работать за двоих, давая своему мужу возможность дорыться до всех истин этого мира. При этом она всегда повторяла ему, чтобы он присматривал за мной и не отводил взгляда больше, чем на пять минут. Но даже такая простая задача оказалась невыполнимой для моего отца.

Вот и получается, что большую часть времени я находился в полной тишине. Мне было одиноко, скучно и грустно. Жгучая смесь этих чувств до сих пор не выветрилась из моей груди. Когда я плакал, мне приносили покушать или убаюкивали. Но подавал я эти сигналы очень редко – когда боль становилась невыносимой. Обычно я молчал. Мне было легче стерпеть, чем позвать кого-то на помощь. Наверное, мне довелось родиться с этой пагубной привычкой.

После нескольких минут маминой брани мы незамедлительно поехали в детское отделение поликлиники. Отец ужасно нервничал, его трясущиеся руки не могли как следует удержать руль. Учитывая при этом нескончаемую ругань матери, нам жутко повезло, что мы не попали в аварию. Доехали мы за пару минут. В этом первое из преимуществ маленького города – все самое необходимое находится буквально перед вашим домом.

После того как мои родители переругались со всем персоналом поликлиники, со всеми людьми в очереди и привели в жуткий беспорядок кабинет врача, меня отправили на обследование. В итоге выяснилось, что мой организм полностью здоров.

Это одно из первых моих воспоминаний, которое я могу восстановить в точности по деталям. Я помню, как сидел на кушетке посреди разбросанных бумаг. В кабинете было чертовски холодно, хотя за окном еще виднелось солнце. Мое тело все дрожало, и я укутался в комок, защищаясь от озноба и от всего того безумия, что творилось вокруг. Тогда я еще ничего не понимал и лишь мог наблюдать за тем, как впереди меня стояли родители. Пожилой мужчина в белом халате, с длинной седой бородой и в пошарпанных очках с пластиковой оправой без умолку что-то бормотал. Его лицо казалось таким грозным – непоколебимым. Я увидел в нем воплощение всей людской мудрости и думал, что ничто на всем белом свете не сможет потревожить его серьезность. Мои родители же с покорным видом кивали на каждое его слово. Отец даже начинал записывать, когда мужчина в белом халате переводил свой грозный взгляд на него.

В итоге выяснилось, что у меня была задержка речевого развития из-за того, что мне уделяли слишком мало внимания. Хоть врач и ругал моих родителей за халатность, но мама все равно не сказала ни слова в свое оправдание, не желая выставлять мужа в плохом свете.

Мужчина в халате строго рекомендовал нанять специалиста для того, чтобы исправить ситуацию как можно быстрее. Здесь, впервые за все время, начал говорить мой отец. Ему было очень стыдно, и он обвинял во всем случившемся только себя. Он вызвался присматривать за мной, но не так, как делал это раньше, а вкладывая в это всю свою душу. Он обязался разработать целую программу тренировок для меня. На ходу придумывал грандиозные идеи, стараясь заслужить доверие. В его словах было столько сожаления, что даже строгий доктор не устоял и согласился с его предложением, но только при условии, что меня будут возить на прием к врачу как минимум два раза в месяц.

Как только мы вышли за двери поликлиники, на меня тут же осыпался целый град из несвязанной речи отца и матери. Они смотрели мне в глаза и вперемешку выкрикивали какие-то слова, не желая упускать ни секунды. Так мы добрались до машины, отец сел за руль, а мать взяла меня на руки. Теперь я спокойно мог наслаждаться ласковой маминой речью.

Сидя у нее на коленях, я чувствовал, как тепло нежно разливается по всему моему телу. Я был маленькой пташкой, укрытой одним лишь тоненьким крылом от дождя, холода, хищников и всех остальных невзгод этого сложного мира.

Глава третья, в которой все мы кому-то нужны

По приезде домой мама еще раз отчитала моего отца. В порыве гнева она сделала то, чего никогда не позволяла себе делать, – задела его гордость, упрекнула его в том, что он не делает ничего ради семьи. Она произнесла слова, часто вертевшиеся у нее в голове, но оттесненные любовью к мужу. Хоть сделала она это неосознанно и даже начала просить прощения, отца полностью поглотило самобичевание. И так презирающий себя до глубины души, теперь он считал себя своим злейшим врагом.

После ужина отец сразу же бросился к ноутбуку, но не затем, чтобы писать. Как и обещал, он начал разрабатывать план моих тренировок, попутно перечитывая гору литературы по воспитанию детей и лечению задержки речевого развития.

Мы остались вдвоем с мамой. Она широко улыбалась, глядя на меня, и крутила в руках какую-то новую игрушку. Тогда мне стало неловко. Это новое чувство хорошо врезалось в мою грудь. И теперь, когда мне случается видеться с новыми людьми, я вспоминаю довольное лицо мамы, которая была счастлива, хотя раньше никогда не проводила со мной так много времени.

Она мигом прогнала молчание из нашей комнаты, как зараженного чумой бродягу, произнеся какой-то однотонный и протяжный звук, указывая при этом на предмет в ее руках. Это был маленький кубик с рисунком и большой буквой «А». Она широко открыла рот и повторила этот звук еще раз, показывая теперь в мою сторону. Я быстро догадался, что мне нужно делать и последовал ее примеру. Мама посмотрела на меня с удивлением, захлопала в ладоши и поцеловала мой лоб.

Теперь на очереди была буква «Б». Мама произнесла ее громко, резко кивнув головой вниз. Мне это показалось забавным. По моему лицу расплылась улыбка. В этот миг женщина, которая когда-то сторонилась меня, казалась счастливее всех людей в мире. Тогда я посмотрел на кубик с буквой «Б» – на нем был изображен бегемот. Это животное кого-то мне напомнило, и я с восторгом начал повторять новый звук, показывая пальцем в сторону голой стены. Я смеялся как никогда. Я хотел сделать маму еще счастливее. Только вот она не смогла понять моей детской шутки и попыталась просто закрыть на это глаза, взяв другой кубик с буквой.

Глава 4. Одиночество

Мне всегда было интересно познать суть любви – самого сложного из всех людских чувств, самого непредсказуемого и опасного, но в то же время столь притягательного. Это чувство заставляет человека совершать безумные поступки, идущие вразрез с любой логикой. Мы предаем все ценности этого мира, предаем всех людей ради одного единственного человека. И уединение с этим человеком становится нашей собственной планетой – нашей утопией. Тогда мечты превращаются в реальность, а реальность теряет всякий смысл в наших глазах, как ненужный и сломанный предмет. Если и существует в нашей непостоянной вселенной что-то бесконечное, то любовь – это его воплощение.

Многие со мной могут быть не согласны, и это – их полное право. У любви множество лиц. В одном случае она граничит с ненавистью, в другом с душевным спокойствием или дружбой. Перечислять можно еще очень долго. Я же познал ту, что стоит бок о бок с безумием. Сделав эту небольшую ремарку, впредь я буду писать только лишь об этой любви, на мой взгляд, самой чистой из всех.

Безумие – это когда утром ты протираешь свои мокрые от слез глаза и понимаешь, что встреча с твоим единственным человеком была лишь сном. Тебе не хочется находиться в этом мире без него, и ты ищешь пути, что вернут тебя назад. Но все, что тебе остается, – погрузиться в колодец бездонного отчаяния и мечтать, мечтать, пока ты не сойдешь с ума, путая реальность со сном. Тогда твой день проходит в ожидании следующей ночи. Однако никто больше к тебе не приходит ни через неделю, ни через месяц, а ты все ждешь. С тобой словно играют призраки, и их цель – сломить тебя, сделать как можно больнее. Твои страдания – это их пища. И вот, когда их блюда становятся однообразными, когда ты уже смирился со своей жестокой судьбой, долгожданный сон вновь повторяется.

Такова моя любовь. К чему я вообще начал этот разговор? Просто хочу понять был ли я когда-то в своей жизни любим. Был ли я причиной чьего-то безумия, являлся ли я кому-нибудь во снах. Мне больно осознавать, что моя изуродованная душа оставалась одинока все это время, что никто во всем свете не желал излечить ее своей нежностью. И на один вопрос я до сих пор не нашел ответа: любить или быть любимым?

В моей жизни было лишь несколько людей, чьи чувства ко мне были схожи с любовью, но кто из них тащил на своем сердце груз безумной – в этом мне еще предстоит разобраться.

Во-первых, это мои родители. Кто же еще? Но с ними мне все понятно и без лишних раздумий. Они безусловно любили меня. Точно так же любит маленькая девочка своего милого котенка, подаренного ей на день рождения. Она ждала его долгое время, мечтала о том, как будет играть с ним, как будет гладить его шерстку и слушать довольное, нежное мурлыканье, исходящее из его крохотного ротика. Ей даже было наплевать на предостережения родителей, что она будет обязана за ним ухаживать, выносить туалет, кормить его и водить к ветеринару. Она любит его за его красоту, за его хрупкую слабость – за то, что может сама лично сделать счастливым другое создание и почувствовать себя частичкой чего-то доброго в этом мире. Девочка готова защищать своего котенка ценою собственной жизни. Если бы на него ехал огромный грузовик, она, не раздумывая ни секунды, выбежала бы на дорогу и попыталась спасти его. Только подумайте, как бы горевала девочка, случись вдруг несчастье с ее дорогим пушистым чудом! Она долго не смогла бы оправиться от его смерти, и никакие другие животные в мире, никакие подарки не смогли бы загладить ее скорбь. Сейчас ее любовь искренняя, неподдельная, и котенок это тоже прекрасно чувствует, от чего его кошачье сердце до краев наполняется счастьем.

Но что потом? Котенок превращается в кота, выказывает характер самца и сбегает на улицу в поисках свободы. Девочке тоскливо без него, но она все понимает и ждет его. На следующий день он приходит. Как и прежде, его от хвоста до кончика носа одаривают лаской. Проходит еще какое-то время – ветер свободы вновь зовет нашего самца. Но не все так просто. Снаружи неприступного дома кроется множество опасностей. На кота нападает стая собак. Одна из них своей мощной челюстью превращает его переднюю лапу в ошметки и выкалывает ему правый глаз. Подгоняемый инстинктом самосохранения, он собирает остатки сил и прыгает на ближайшее дерево. Он спасен!

Полуживой кот ползет домой, падая через каждый пройденный метр. Дойдя до двери, как и всегда, он ложится на коврик. Из ран хлещет кровь. Когда его находит хозяйка, вся в слезах она мчится к отцу. Они едут к ветеринару. С задних сидений раздается пронзительный писк, прерывающийся захлебываниями: «Папа! Быстрее! Он умирает! Быстрее!».

Коту спасают жизнь, но он остается без одного глаза и лапы. Его больше не выпускают на улицу, что делает его совершенно безрадостным. А любовь девочки плавно перетекает в чувство долга. Она продолжает ухаживать за котом, ласкать его – она делает все, что делала раньше. Однако нет больше между ними счастья. Старый кот умрет в тоскливом одиночестве, не зная, зачем и приходил в этот мир. Такая любовь, смешанная с эгоизмом, мне не по нраву. В ней нет чистоты. А любое отступление от нормы быстро отягощает ее носителя.

О других людях, испытывающих ко мне привязанность, я напишу позже. Все по порядку.

Глава 5. Спокойствие

Мне исполнилось четыре. За год от задержки речевого развития не осталось и следа. Но что самое важное – наша семья сильно сплотилась. Все свободное время мы начали проводить вместе. Вечернее чтение по средам, пятницам и субботам вошло у нас в традицию. Отец с мамой читали мне книги даже тогда, когда находились в небольших ссорах. При этом их по-детски смущенные и обиженные лица так меня забавляли. Однако спать они уже уходили с улыбками, под сопровождение милой музыки из ласковых слов. Казалось, ничто во всем огромном мире не в силах нарушить нашу идиллию. И, как ни странно, такая жизнь во многом стала возможна только благодаря деньгам.

Разговор с доктором, волнение матери и мое безмолвное личико сильно повлияли на отца. Под этим впечатлением всего лишь за полгода он сумел написать свой лучший роман. Тогда его имя приобрело новый вес. Его начали узнавать на улицах и звать на множество важных мероприятий, а весь наш почтовый ящик был завален восторженными письмами фанатов. Ему вручили пару престижных литературных премий. Теперь он не окунался с головой в работу и легко мог выделить день для того, чтобы отвести нас с мамой за город, в кино, ресторан или в другие подобные места, которые мне еще не доводилось видеть. Да и мама теперь больше проводила времени дома, сократив часы своей работы.

Как-то раз отец взял меня с собой на встречу с фанатами. К слову, это были и мои фанаты тоже. Все происходило в каком-то новом кафе, где на многочисленных полках красовались стопки книг. Народу собралось столько, что за длинными стеклянными витринами очереди не было видно конца. Гигантская гусеница из людей растянулась по всей улице и мешала привычному движению прохожих. Кто-то с интересом поглядывал на подозрительное столпотворение, кто-то бранился, а некоторые даже вставали в очередь, обычно не имея ни малейшего представления о том, что ждет их в конце.

Мне нравилось, когда отец садил меня на стол, давал мне ручку и просил поставить крестик на чьей-то книге. После этого он поднимал меня над собой и говорил:

– Отныне эта рукопись освещена Лордом Кенингом. Храните ее так, словно от этого зависит вся ваша жизнь.

Все вокруг казалось таким живым и настоящим. Теперь мне крайне сложно вспомнить это удивительное чувство спокойствия. Я понимаю, что вижу мир совсем иначе. Словно мне вырвали глаза и заменили их другими.

Помню один удивительный случай, который ярче всего отразился в моей памяти. К столику отца подошли три девочки. На вид им было лет по пятнадцать. Они были в школьной форме и с рюкзаками за спиной. Вид у них был взволнованный, они не спешили начинать разговор. Тогда мой отец решил помочь им.

– Не думал, что меня читают такие красавицы. Хотите получить автограф? – сказав это, он искренне улыбнулся. В нем не было ни капли раздраженности и не единой дурной мысли. Прокручивая тот день в голове, я все время поражаюсь доброму сердцу моего отца.

Одна из школьниц, набравшись наконец-таки сил, стукнула ладошками о стол и надула щеки. Было похоже на то, что она собирается сделать признание в любви. Отец немного смутился, но продолжал улыбаться, хотя теперь он выглядел крайне глупо.

– Я хочу выйти замуж! – выпалила она без капли стыда. Ее взгляд был полон решимости. Гигантская гусеница из людей резко затихла, ожидая, что же произойдет дальше.

– Но у меня уже есть жена. Тем более ты еще маленькая для меня, – невнятно пробормотал отец, опустив глаза на руки неудержимой школьницы.

– Нет! Я не интересуюсь вами. Я собираюсь выйти за вашего сына. Я влюбилась в него, прочитав вашу книгу. Мне нет места на земле без него. Мне было безумно больно от моих чувств и от осознания того, что выдуманные персонажи не оживают. Знаете, я о таком уже читала у кого-то в твиттере. Одна девочка покончила жизнь самоубийством, влюбившись в героя из аниме. В ее предсмертной записке было написано что-то вроде того, что она больше не хочет жить без какой-либо надежды на взаимную любовь и что, даже если это невероятно глупо, она будет верить в возможность встретить ЕГО на Небесах. В интернете над ней все смеялись, а я считаю, что это очень романтично. Но когда я узнала, что мой возлюбленный все-таки существует в нашем мире, что я могу хотя бы взглянуть на него, я была вне себя от радости. Подруга написала мне об этой встрече и о том, что вы будете вместе с сыном. Вот теперь я здесь. Сказала то, что хотела сказать. Мне не нужно ваше согласие. Я просто дождусь определенного времени и заполучу свое. Даже этому я научилась из вашей книги. Спасибо вам за все и прощайте.

Тогда отец не нашелся что ответить и лишь прижал меня к себе покрепче. Наглая девочка резко повернулась и пошла к выходу. Две ее подруги с виноватым видом смотрели на моего отца и молча извинялись своими улыбками. Больше я их никогда не видел.

Вся эта сценка, разворачивающаяся у меня на глазах, казалась мне до жути странной. Та девочка то и дело бросала на меня свой пронзительный взгляд. Тогда ее голос звучал грозно, но глаза были полны доброты. И я не знал сторониться мне ее или же наоборот – пойти навстречу. Непонятно было, чего хотела и она. Обычно если взрослые женщины улыбались и мило общались со мной, то я делал то же самое им в ответ. А здесь мне не оставалось ничего, кроме как спрятаться за моего отца, который и сам, по-видимому, хотел сбежать куда подальше.

День прошел. Два всеобщих кумира вымотались до предела. Мы из последних сил доплелись до такси и дома завалились спать, не тронув мамин ужин.

Это были дни нашего спокойствия, дни нашего счастья и умиротворения. Ведь для того, чтобы получить все это, человеку достаточно лишь одного – человека. Теперь я думаю, что и без тех огромных денег, что получал папа за свой талант, мы вполне могли жить счастливо. Проблемы лишь в том, что после самых светлых дней неминуемо следует непроглядная ночь.

И вот, когда Создатель посчитал, что с нас достаточно веселья, огромные шестерни Судьбы закрутились вновь. Этот безжалостный механизм без разбора, без суда переставляет местами платформы, в которые люди с таким трудом пытаются врасти. Он вырывает их с корнем, не слыша мольбы о пощаде, не слыша молитв. У него нет цели, нет желания, потому что он лишь бездушная машина. Его действия не имеют никакого алгоритма, он не подчиняется законам. Кого-то он закидывает наверх, кого-то опускает вниз.

Так наступил закат нашего дома.

И вместо Гелиоса с его колесницей, наш свет увез я. И сейчас, когда я роюсь во всем том ужасе, что я натворил, мне в голову назойливо ломится один вопрос: виновен ли я? Точнее: чувствую ли я вину? Достаточно вспомнить слезы матери и гнев отца для того, чтобы мне стало не по себе. Однако, как бы низко это ни звучало, мне жалко себя. Да! Сейчас я располагаю удивительным инструментом для поиска честности: безразличием. Мне впрямь все равно, что обо мне подумает прочитавший. Мне жалко себя, потому что никто не заслуживает такой мучительной участи. Каким бы паршивым сыном я ни был, такое наказание мог придумать только судья с психическим расстройством.

Но довольно жаловаться на судьбу. Сейчас для меня это ничего не изменит, да и к тому же только надоест вам. Идем дальше.