Текст книги "Пожарная команда номер раз"

Автор книги: Вячеслав Запольских

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Вячеслав Запольских
ПОЖАРНАЯ КОМАНДА НОМЕР РАЗ

Глава первая, почти целиком вводная

У одних родителей вдруг родились шестеро мальчиков близнецов, они выросли, отслужили в армии и превратились в могучих мужиков огромного роста. Работать они решили пожарными. Поскольку юные читатели не любят длинных вступлений и предисловий, мы и ограничимся столь сжатыми сведениями о предшествовавших исторических событиях. Переходим сразу к текущим приключениям.

Нет, не сразу. Сперва предупредим читателей о важнейших вещах. Во-первых, никогда не называйте пожарных пожарниками. Пожарники – это такие красные клопы с черными пятнышками, водятся в полях и лесах. А те, которые героически тушат пожары – это пожарные, и они водятся на каланчах. Сами себя пожарные любят называть огнеборцами, и это тоже невредно запомнить. Во-вторых, не существует никаких пожарных шлангов или, хуже того, кишок. Грамотное название – рукав. В-третьих, металлический наконечник на рукаве, из которого вырывается струя воды – никакой не брандспойт, а ствол.

Красная же пожарная машина, у которой сирена погорластей, чем у милиции или скорой помощи, имеет научное наименование «АЦ – 40».

После окончания пожарных курсов близнецов не оставили в их родном городе, довольно-таки большом, культурном и всячески благоустроенном, а в полном составе отправили служить в Москву. Москва – это маленький городок, можно сказать, большая деревня, растянувшаяся вдоль берега речки Невы. Если кто-то думает, что я шучу, то ошибается. В глубине российской провинции затаились городки Берлин, Лейпциг и Варна. В Челябинской области имеется село Париж, а в Башкирии – даже село Марс. Поэтому нет ничего удивительного в том, что на расстоянии примерно двухсот километров от родного города близнецов располагался районный центр Москва. Удивительным можно считать только совпадение, по которому Москва располагалась на Неве. Реке с таким названием полагается протекать по Петербургу. Но эта речка совпала именно с райцентром Москва, и местные жители нисколько не удивлялись причудам географии, а совершенно спокойно ловили в Неве водившихся там в изобилии пескарей и сорогу.

Близнецов решили направить в Москву потому, что тамошняя пожарная команда прекратила существование. Один московский пожарный вышел на пенсию. За другого вышла замуж и увезла с собой знаменитая исполнительница негритянских песен Евфимия Ум-Лампам Виронга, из-за географической путаницы прикатившая в скромный городок на гастроли. Как только Евфимия выяснила, что в этой Москве нет Кремля, царь-пушки и ГУМа, она уволила своего продюсера, искупалась в Неве, влюбилась в пожарного и уехала с ним в Африку, чтобы представить своей родне. Еще один пожарный сделался бизнесменом и купил местный кинотеатр «Ударник». Еще одного сманили полярники антарктической станции «Восток». Наши научные станции в Антарктиде стали так укрупняться и разрастаться, что им по штату потребовались пожарные. Полярным пожарным полагалась значительная прибавка к зарплате и выдавался скоростной дозорный снегоход красного цвета.

Пятый пожарный опубликовал в областной газете «Огнеборец» свое стихотворение «Не дремлет ползучее пламя!» и после этого творческого успеха решил полностью посвятить себя литературе.

Шестой пожарный стал мэром Москвы.

Больше пожарных в райцентре не осталось.

В такой ситуации, по мнению областного противопожарного начальства, райцентру срочно требовался слаженный коллектив огнеборцев, который, не тратя время на знакомство и взаимную притирку, немедленно приступил бы к эффективной защите зданий и сооружений от возгораний и к профилактической работе среди населения. Шестеро близнецов как раз и представляли собой такой заранее спаянный отряд единомышленников.

– Выдвинуться к Москве и осуществить! – скомандовало начальство.

– Есть!!!!!! – рявкнули шестеро здоровенных мужиков великанского роста, разместились в спецмашине «АЦ – 40» и двинулись к месту постоянной службы. На кабине боевой автоцистерны грозно покачивался лафетный ствол, способный извергать 40 литров воды в секунду.

Проехав 200 километров, «АЦ – 40» остановилась. Впереди повсюду, где глаз охватить может, расстилалась вода. В таком количестве, что и опытный огнеборец не сразу переведет в литры. Дело в том, что дело происходило весной, а в этой время года речушка Нева имела пагубный обычай разливаться и подтоплять окрестности. В апреле и частично в мае Москва, можно сказать, превращалась в Венецию, в июне начинала потихоньку подсыхать, но до самого ноября с его первыми заморозками тут было мокренько и сыровато.

Близнецы выбрались из кабины, выстроились на крыше цистерны и стали осматриваться. За бескрайними разливами вешних вод виднелась Москва. До нее оставалось не больше трех километров. Но как форсировать водную преграду? Какова глубина препятствия? Не рискуют ли они утопить казенную машину, если сунутся переправляться, не зная броду?

Ответов на эти вопросы у молодых пожарных не было. Зато в поле их зрения оказалась небольшая лодочка. В ней сидел одинокий москвич и, ловко управляясь одним веслом, приближался к машине, которую, между прочим, весенняя невская водица мало-помалу начала обтекать со всех сторон.

– Эй, на яхте! Отъезжайте отсюдова! – закричал он, размахивая ушанкой. – Сейчас затопит ваш спецковчег по самые «дворники»… Вон туда, на пригорок дуйте!

По колесам и по днищу застучали мелкие льдинки. Подплыла крупная льдина и саданула автоцистерну в красный бок. Ситуация становилась угрожающей. Применив казенный бинокль, близнецы изучили приветливого лодочника и с удивлением обнаружили, что это негр. Во всем остальном, кроме цвета кожи и легкого африканского акцента, он ничем не отличался от типичного москвича, каким его представляли себе шестеро братьев. То есть, кроме слипшейся от влаги ушанки, он был одет в порванный ватник и обут в изъеденные молью валенки с калошами.

Причалив к «АЦ – 40», негр ловко вскочил на капот и в качестве опытного местного жителя стал отдавать распоряжения. Он советовал отъехать на более возвышенное место, далее обогнуть огромную лужу, которую он называл лывой, взять правее, с разгону проскочить глубокую промоину, медленно пробраться по краю Кальмарова Омута, принять влево, одним мощным прыжком перескочить Аллигаторов Затон, а потом уж, едва дыша, проползти над бездной Акульей Быстрины до самой московской окраины. Там их уже ждут предупрежденные областным начальством городской мэр с ключами от каланчи, городской бизнесмен с товарищеским фуршетом и хоровой ансамбль пенсионерок «Родной бережок».

Боевая машина продолжила путь. Близнецы не решались проявлять удивление и нескромно расспрашивать своего спасителя о поразившей их странности. Потому что в армии им привили чувство деликатности, то есть обучили не задавать лишних вопросов и лучше вообще вопросов не задавать. Но лодочник-негр через какое-то время сам развеял их недоумение и рассказал, что опасный омут на Неве получил имя Кальмарова, поскольку лет тридцать назад в нем безвозвратно канул фургон райпотребсоюза, везший в Москву четыреста банок консервированных кальмаров в собственном соку. Однако относительно аллигаторов и акул никаких пояснений не дал. Армейская подготовка подсказывала близнецам, что когда-то при выполнении учебных полетов экипаж вертолета Ка–52 «Аллигатор» направил загоревшуюся машину в речной затон, дабы она не рухнула на пригородные сады и огороды. Но вообразить, будто в невской быстрине когда-нибудь поднимала перископы подлодка класса «Акула», они не решались. Все-таки это судно побольше будет, чем даже авианосец «Адмирал Горшков». Остался для братьев невыясненным и райпотребсоюз, хоть они и почувствовали, что это учреждение имеет отношение к торговле продуктами питания. Что-то вроде старинного супермаркета.

Миновав омуты, быстрины и заводи, «АЦ – 40» и ее экипаж прибыли к месту постоянной службы. Пенсионерки грянули матросскую героическую песню «Сами взорвали „Корейца“, нами потоплен „Варяг“». Мэр пытался сказать речь, но от волнения мог только несколько раз начать: «Родные мои!..», разволновался и уронил ключ от каланчи в лужу. Толпа неофициальных москвичей неотвратимо сдвигалась к накрытым столам, которые сервировал городской бизнесмен, владелец кинотеатра «Ударник». Видимо, нечасто происходили в Москве интересные события, любые перемены и новшества воспринималась, как праздник. А что такое праздник? Правильно. Это, прежде всего, дополнительная угроза возгораний при опасном скоплении народа. Поэтому молодые пожарные мгновенно раскатали рукава, подсоединили их к цистерне и с четырех углов взяли под прицел ликующую толпу, готовые в любой момент сбить воспламенение, если таковое возникнет. Лафетный ствол на кабине медленно обшаривал народное сборище, подозрительно останавливаясь на каждом курящем москвиче и на каждой не в меру рыжеволосой москвичке.

Бизнесмен, чувствуя, что горожане заждались начала праздника, вытащил футбольный судейский свисток и переливисто засвиристел. Тут же замелькали бутерброды, апельсины, зефир в шоколаде, одноразовые ложечки наполняли салатом «оливье» одноразовые тарелочки, а непонятные яства, такие, как фаршированные оливки и орешки кэшью москвичи бросали гусям и поросятам. Лодочник соскочил с машины и, выпадая из валенок, побежал к дислокации фуршета. Пенсионерский «Родной бережок» прервал свое выступление и тоже присоединился к товарищескому застолью.

– Роднулечки! – ласково воскликнул мэр, наблюдая за народным праздником. Он выудил из лужи ключ, обтер его и, вручая пожарному пополнению, заметил:

– Аппетит-то какой у народа! Удальцы! Горы можно свернуть с таким аппетитом! То есть, с таким народом.

Каждого из близнецов он обнял и трижды поцеловал (всего получилось 3;6=18 руководящих поцелуев), а потом пожал каждому руку, сначала правую, потом и левую (6;2=12). Слегка всплакнув и энергично высморкавшись, мэр подозвал негра и приказал ему отвести пожарную команду в расположение части.

– Если хотите, можете взять Нджимбу Чиумбе к себе завхозом, – разрешил он. – Но нелегально. У него еще гражданства нет, работать по найму права не имеет.

Близнецы, глядя, как провожатый бежит впереди них, перепрыгивая с одного сухого места на другое, засомневались, хватит ли у московского мужичка квалификации, чтобы возглавить при пожарной команде административно-хозяйственное подразделение.

– Где вы раньше были трудоустроены? – поинтересовались они у негра.

– Я служил продюсером у знаменитой Евфимии Ум-Лампам Виронги, – бодро ответил кандидат в завхозы. – Это я сделал ее мировой мегазвездой и даже обучил начаткам сольфеджио. Теперь нелегально числюсь регентом при ансамбле хоровых пенсионерок. Собирался вывести старушек на широкие просторы шоу-бизнеса, но с удовольствием займусь пожарным хозяйством. Паек и спецодежду у вас выдают?

Африканские шлягеры, конечно, были хорошо знакомы близнецам еще со времен армейской службы. Возвращаясь с маневров, солдаты всегда пели на марше зажигательный шансон Виронги:

– О, Танганьика, леопардо, ягуар!

Мбу-мбу-мбу-калашников буллето Занзибар!

Теперь они были поражены встречей с продюсером, пусть и бывшим, чернокожего идола своей пехотной юности и телепередачи «Армейский магазин». Мужичок в мокрой ушанке сразу вырос в их глазах почти до уровня ротного старшины.

После того, как африканская певица уволила Нджимбу Чиумбе и бросила его без документов и денег в нестоличной Москве, для продюсера настали нелегкие времена. Чтобы выехать обратно в Африку, нужна была виза, а для получения визы требовалось оформить гражданство. Считалось, что доброкачественный российский гражданин получается из иностранца за три года, и все эти три года Нджимба должен был как-то продержаться на птичьих правах. Правда, ему помогали местные жители, точнее, бабка Афинаида, которая выделила ему ушанку, ватник и валенки, без них африканец не вынес бы суровых климатических условий. Решив не сдаваться, он брался за любую работу: летом поливал огурцы, осенью копал картошку, зимой разгребал снег, а весной на самодельной пироге перевозил желающих в незатопленные местности. Тоскуя по родине, бывший деятель шоу-бизнеса наделял окрестные природные объекты привычными африканскими именами. Экзотика почему-то очень понравилась москвичам, и гора Горбушка стала называться Килиманджаро, вытекающий из нее ручей получил наименование водопада Тугела, обильный сыроежками Ягушкин березняк сделался девственным лесом Итури. Быстрину – Акульей, а затон – Аллигаторовым тоже нарекла скучающая без привычной географической звучности фантазия Нджимбы Чиумбе, и общественность охотно одобрила нововведения.

Пожарная часть в райцентре Москва не имела никакого особого африканского названия. Она состояла из казармы для личного состава, гаража для автотехники и каланчи для архитектурного доминирования. В городке запрещалось строить сооружения выше каланчи. Но поскольку этот наблюдательный пункт был возведен сто пятьдесят лет назад и отнюдь не отличался грандиозностью размеров, все московские здания были приземистыми и одноэтажными, а жители в своих домах постоянно стукались головами о потолки.

Первым предприятием новой пожарной команды стала достройка каланчи. Близнецам хотелось, чтобы наблюдательная башня, как символ их трудной, но почетной профессии, вознеслась на достойную высоту. Они трудились целую неделю, делая краткие перерывы на пропаганду противопожарной безопасности среди населения. Без помощи подъемных кранов и другой строительной техники, богатыри на своих спинах таскали деревянные балки. За отсутствием бетономешалок ворошили бетон лопатами. Выпиливали резные наличники по старинным образцам, предоставленным бабкой Афинаидой. Ковали стальной флюгер в виде дозорного огнеборца, несколько напоминающего фигуру Ильи Муромца со знаменитой картины Васнецова, только без коня и булавы. Астрономический кружок при Доме культуры подарил пожарным неисправный школьный телескоп, который они починили и установили на верхней смотровой площадке. Наконец, во дворе своей казармы близнецы оборудовали противопожарный бассейн и даже украсили его фонтаном с фигурами кальмара, акулы и аллигатора, извергающими мелкие брызги.

В результате город не только украсился дерзновенно устремившейся к небесам обновленной каланчой, но жители Москвы смогли распрямить спины и без страха надстроить вторые, а некоторые и третьи этажи в своих домах. Вернувшийся с совещания в областном центре мэр неодобрительно называл это явление бумом небоскребов и уехал в командировку по обмену опытом в бразильский город-побратим Манаус.

Глава вторая. Тут уже начинают разворачиваться кое-какие события

Сейчас ответим на назревший вопрос, почему московская пожарная команда называлась «номер раз» и почему наша повесть называется так же? Вероятно, команде логичнее было бы называться «номер один». Но дело в том, что пожарная служба – занятие военизированное. Это значит, что там, как армии, выдают сапоги и погоны. И, как в армии, не применяются слова «один» и «единица». Их заменяет короткое и общедоступное выражение «раз».

В маленьком городке две пожарные команды не нужны. Тем более, в Москве и пожаров-то никогда не случалось. Даже когда ее осаждал Пугачев и стрелял калеными ядрами, ни одно строение не воспламенилось. Наверное, причиной такой пожаростойкости были традиционные весенние разливы Невы и долгое, до поздней осени, высыхание природы. Тогда получается, команда вообще в номере не нуждалась. Если нет «два», то и «раз» не обязателен. Однако номер все-таки появился. Почему? Объяснение этому имеется. Но с ним придется подождать.

Хотя, ладно – забежим немножко вперед и раскроем секрет. В дальнейшем московские пожарные не раз участвовали в областных учениях и всероссийских профессиональных конкурсах, занимая первые места, получая вымпелы, грамоты и хрустальные сувенирные огнетушители. И в своей профессии, и в быту, и в общественной деятельности близнецы всегда стремились быть передовыми и образцовыми. Поэтому их команда и называлась «номер раз».

Может возникнуть еще одно справедливое недоумение: почему мы не называем наших молодых пожарных по именам, почему они всегда действуют как-то совокупно? Даже в беседы с населением вступают чуть ли не хором.

Имена им при рождении, конечно, были даны. Но это не помогло родителям научиться различать своих детей. Мальчишки и сами между собой путались. Особые затруднения возникли при службе в армии, поэтому из близнецов сформировали отдельный взвод, который, благодаря их исполинскому росту и богатырской силе, по ударной мощи равнялся роте, усиленной минометом. Команды им отдавали без применения индивидуальных имен: «Взвод, ко мне!» и «Взвод, в атаку, ура!». Иногда командиры ласково и в неуставном порядке называли близнецов «наши лейб-спецназовцы».

Теперь некоторые подробности о быте и нравах городка Москва. Его жители работали на местном заводике керамических изделий, выпускавшем горшки, кашпо, кувшины и дренажные трубы, а также добывали в близлежащей горе Килиманджаро мягкий поделочный камень-селенит и в составе художественно-ремесленных артелей вырезали из него сувенирные статуэтки балерин и космонавтов. Некоторым подспорьем служили огороды, плодовые сады, а также крупный и мелкий скот и разнообразная птица. Местные мичуринцы давно работали над выведением влагостойких сортов свеклы и гороха, однако стабильных результатов достичь не удавалось. Конечно, гуси и утки чувствовали себя в Москве, образно выражаясь, как рыба в воде. Только вот куры постоянно пытались залезать на высокие деревья и нести яйца в дуплах, петухи звали их спуститься хриплыми бронхитными голосами, овцы кашляли, козы чихали, коровы доились водянистым молоком, свиньи подвергались нервным стрессам в безуспешных попытках найти грязь погуще.

Приносим читателям извинения за длинные, хотя и неизбежные пояснения и переходим к описанию дальнейших событий.

Почивать на лаврах после достройки каланчи близнецам не удалось. Одна за другой к ним потянулись одинокие бабки с просьбами: вскопать огород, переложить печь, выдрать внука Федьку за скверные оценки по истории древнего мира. Поэтому следить в телескоп – не появился ли где на московских уличках зловещий дымок? – братьям приходилось бригадным методом: трое находятся в повышенной боевой готовности, а трое принимают роды у свиноматки (или колют дрова, или делают евроремонт, или читают послушным внучкам сказки на ночь).

Видя, что близнецы проявляют отзывчивость, к ним потянулись разнообразные жалобщики – профессионалы и любители.

Заслуженная пенсионерка повесила на своем заборе объявление, что продается коза, а соседская коза подошла и съела это объявление. Надо разобраться и наказать.

Городской бизнесмен крутит в своем «Ударнике» одни американские фильмы, а так хочется всем сердцем прильнуть к старым добрым «Трем тополям на Плющихе», «Бриллиантовой руке» и «Анне Карениной» в двух сериях. Нужно защитить отечественный кинематограф.

У продавщицы Светланы в магазине «Скарамангий» весы каким-то хитрым образом подкручены. Что ни купишь, дома на безмене проверишь – всегда оказывается ровно на 150 граммов товару меньше. Дело явно уголовное, примите меры.

– Принимать меры должен мэр, – ответили всем близнецы. – К нам-то почему вы идете?

Но тут явился четвертый жалобщик, и все стало понятно.

Мэру дома не сидится, вечно разъезжает по командировкам, а если и удается его иногда отловить, то вместо помощи и наказаний он только всех обнимает, целует и называет ласковыми именами. Надо мэра как-то угомонить, чтобы руководил городком из своего кабинета, а не по телефону из Кремля, штаб-квартиры ООН и швейцарских горнолыжно-экономических форумов. А сейчас куда же еще остается идти москвичам со своими горестями, как не к пожарным? Все-таки пожарные – люди государственные, и мыслить должны шире своих профилактических лекций.

Пожарные оказались в затруднительном положении. Конечно, людям хочется помочь. Но превышать служебные полномочия не годится. Опять-таки, помогать нужно умеючи, а то получится, что одному помог, а другому навредил.

Когда близнецы служили в армии, в случаях особо изощренных затруднений они всегда обращались к командиру части полковнику Воину Стратилатовичу Портупееву. Полковник хмурился, доставал «Устав вооруженных сил» и долго вылистывал в нем подходящий мудрый параграф. Если даже в уставе не находилось исчерпывающего ответа, Воин Стратилатович прибегал к своему личному житейскому и боевому опыту. «Быстрота и натиск! – рапортовал он. – Воюют не числом, а уменьем! Солдат спит, а служба идет! А коли голову занять нечем, копайте окоп от забора до обеда». И так далее. Очень опытный командир.

Пришлось писать письмо в воинскую часть Портупееву и просить грамотной консультации по сложившимся обстоятельствам. Заодно интересовались, что такое «Скарамангий», потому что никто в Москве этого не знал, даже продавщица Светлана. Но название, согласитесь, было красивое и оригинальное.

В ожидании армейского ответа пришлось пойти на уступки самым активным жалобщикам и кое-какие неотложные действия по умиротворению населения предпринять самостоятельно.

– Моя коза объявлений не ест, – возмутилась соседка жалобщицы № 1. – Она питается отборным клевером и старыми подшивками журнала «Здоровье», вот попробуйте молочка, попробуйте! Сами убедитесь, что оно не из объявлений, а натурально экологическое. А на заборах свои частные прокламации нечего расклеивать, для этого существует отдел рекламы городской газеты «Московский набат».

– Козочку-то хорошо бы привязывать все-таки, – заметили близнецы. – Не ровен час, «Экспресс-газету» найдет где-нибудь и сжует. Представляете, что тогда будет?

Испугав козовладелицу, отправились по жалобе № 2.

– Левый угол выше заноси! – кричал городской бизнесмен, контролируя, как Нджимба Чиумбе укрепляет на фасаде кинотеатра афишу фильма «Очень страшное кино». – А в чем, собственно, дело? Все путем. Народу нужна зрелищность, а бизнесу нужна прибыль. Бабульки, которые по Нонне Мордюковой и Ролану Быкову затосковали, пускай качают «Госфильмофонд» из Интернета.

– Пускай качают, – задумчиво согласились близнецы. – Только вот Интернет в Москву еще не пришел. И мобильная связь не налажена. Даже обычных телефонов нет.

– А я в этом не виноват! – радостно воскликнул бизнесмен.

– Не виноват, – снова согласились пожарные. – А вот скажите нам, гражданин бизнесмен, оборудован ли кинотеатр «Ударник» современными средствами пожаротушения? Снабжено ли каждое посадочное место схемой эвакуации зрителей из зала? Кто у вас ответственный за ежедневный инструктаж персонала?

Городской бизнесмен тут же согласился раз в неделю на утреннем сеансе по льготным билетам показывать «Чапаева».

Самый модный в Москве магазин украшала изящная розовая вывеска «Скарамангий», а продавщицу Светлану украшали серьги размером с гирьки для весов.

– Взвесьте-ка нам 150 граммов чего-нибудь, – с порога потребовали пожарные. – Вот хоть ирисок.

– Мелкими порциями не торгуем, – рассердилась продавщица. – Берите полтора кило.

– А жалобная книга у вас есть? – поинтересовались близнецы.

– Хулиганите? – закричала красавица Светлана и качнула ушными гирьками. – Сейчас охранника позову. Охранник!

К изумлению пожарной команды из подсобного помещения на зов явился Нджимба Чиумбе и, ничуть не смущаясь, стал грозно надвигаться на шестерых назойливых покупателей. На его ватник была нашита тряпочка с надписью «Охранник».

– В чем дело? – сурово поинтересовался он. – Препятствуете свободе торговли? Попрошу на выход.

Не успел он проявить служебное рвение, как сам оказался на магазинном крыльце, а пожарные вплотную приступили к прилавку. Вид у них, надо сказать, был довольно сердитый. Вот-вот начнут интересоваться, почему в «Скарамангии» из красного ведра моют пол, а красным топором колют дрова, хотя инвентарь должен бдительно висеть на красном же противопожарном щите.

Но Светлана совершенно не испугалась богатырского приступа. Она заключила магазинные весы в свои объятия, полностью закрыв вторым подбородком шкалу с делениями и стрелкой, и заявила, что у нее учет, обеденный перерыв, прием товара, а ириски вообще кончились.

Потерпев временную неудачу, близнецы вернулись в расположение части, где обнаружили Нджимба Чиумбе. Трудолюбивый негр, уже без тряпочки «Охранник», как ни в чем не бывало, усердно занимался инвентаризацией насосов и противогазов.

– Вам письмо от полковника Портупеева! – радостно известил он.

«Смирно! Дорогой взвод, – писал Воин Стратилатович. – В первых строках моего письма советую вам чаще посвящать свой краткий досуг занятиям строевой подготовкой. Это сосредоточивает и мобилизует. Во вторых строках моего письма напоминаю вам, что каждый солдат должен знать свой маневр, то есть военную хитрость захода сбоку и стремительного налета из засады. Скарамангий же, как меня информировал бывший однополчанин, а теперь профессор военной истории генерал-лейтенант Бронебоев, есть плащ-палатка древних византийских воинов, спасавшая их от непогоды. Желаю дальнейших успехов. Смелого пуля боится, а лежачего не бьют. В. С. Портупеев. Вольно!».

– Ать-два!!!!!! – воскликнули пожарные и некоторое время помаршировали вокруг казармы.