Текст книги "Операция "Паритет" (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Миронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Ну, всё, уматывают. До "моего контрольного времени" осталось ровно три минуты. Потом жди "айн-цвай полицай, драй-фир официр". Тут район благополучный, они быстро примчаться. Это не в турецкий или арабский район приезжать. Туда не спешат. Пусть все разбегутся. И нам меньше "на орехи" достанется.

Охая, вздыхая подняли раненного на здоровую ногу. Девочка стала протирать судорожно ближайшие поверхности, стирая отпечатки пальцев.

Дети. Кто же так делает? Судя по тому когда они спалили квартиру, им так привычнее. А вот сразу работать чисто – мама не учила. Двоечники! Куда катится Организация?! На кого оставлять службу? На этих дилетантов? Позор! Убить не могут! Следы замести не могут! Уйти чисто, красиво не могут! Что они вообще могут?! Кроме как мародёрничать!

Сам бы, что сделал бы в такой ситуации? В ногу бы выстрелил бы. В коленную чашечку. Вряд ли кто вынесет такую боль! А если и живой, то уже не будет ходить без коленного протеза из вечного металла – титана! Или в пах стреляй! Тогда уж точно, если и жив, то помрёт от болевого шока и кровотечения. В паху две огромные артерии, при их повреждении и не оказании первой помощи, через полчаса – труп. Правда всё будет залито кровью. Неприятное зрелище. Да, и по крови уходить сложно. Сколько и следов много. Потом обувь надо выбрасывать. Полицейские научились находить микрочастицы крови. А если это кроссовки за 250 евро? Или туфли ручной работы, сшитые на заказ?! Вот то-то, что денег-то жалко. Поэтому – по крови не ходить. Вообще всю одежду надо после "дела" сжигать или топить. Ни в коем случае не выбрасывать. Это в кино так показывают. Там всё просто и красиво. И ждать нужно чтобы вся одежда и обувь сгорела. До кусочка.

Дверь захлопнулась. Ушли. Капли крови на полу. Не моей крови. Охая и ахая, достал из кармана тонкие нейлоновые перчатки. В резине руки сильно потеют, и перчатки можно идентифицировать. Это только в кино так. А в жизни производители ставят незаметные метки и сообщают в полицию, что в такой-то партии метка стоит там-то. Партия уходит, зачастую, в одно место, в одну область или как в Германии – "землю". Можно установить покупателя. Сложно, но можно. В каждом магазине – видеокамера с полугодовым хранением информации. То же самое в аптеке.

А эти перчатки я привёз из Бразилии. Сложно будет искать. Все потом. Уносить ноги надо! Осторожно расстегнул сумку, осмотрел. Чисто всё. Вещи на месте. Пакет с вонючим порошком нежно розового цвета. Бумажка вложена "888". Героин с качеством 88,8%. Метка афганская. На вес, примерно килограмм. Стоит около тридцати тысяч евро. Это если оптом очень хорошему знакомому. Разведи содой в десять раз, и в розницу! Хороший бизнес! Но не мой. Что там ещё? Паспорт. Бумажник. Спасибо, деньжат подбросили. Ого! И разрешение – вид на жительство положили. Спасибо. Потом. Всё потом. Уходим.

Придерживая бок, грудь попеременно, ковыляя подхожу к двери. Шум в подъезде. Пора. А то поздно будет!

О ручку рву пакет с героином, расширяю отверстие, так чтобы этот вонючий порошок не попал на меня, обильно сыплю на пол. Потом, как могу, швыряю его в комнату. Тысячи евро рассыпаются по коридору. Я спокойно, максимально сохраняя обычную походку, иду к запасной лестнице и поднимаюсь на верхний этаж.

Слышу внизу топот тяжелых ботинок. Полиция. Молодые голоса ведут их к двери. И слышу лай собаки. Собака после героина не возьмёт мой след. А оформление места преступления займёт у них много времени. Немцы очень дотошны. Студенты – народ ушлый, попытаются утащить несколько граммов восточной отравы с пола. Так, что полиции без меня будет чем заняться.

Не спеша, на лифте, покинул здание. При выходе задрал голову вверх. У входа стояла толпа зевак. Они смотрели наверх, ожидая событий. Хлеба и зрелищ! Я точно так же смотрю наверх, пячусь назад. Полицейский подталкивает меня за плечо.

– Проходите. Пройдите за оцепление. Здесь ничего интересного нет! Идите!

Мил человек! Да, я бы побежал стремглав, если бы здоровье мне позволило!

Неспешно двигаюсь на выход. Веду как зеваки. Боковым зрением вижу, как полицейский шарит по толпе объективом видеокамеры. Стандартная процедура. Вдруг там преступление, а тут сообщники. Вот и поможет потом им собрать улики. Задрав лицо вверх, старательно показываю камере свой затылок и спину. На входе в подъезд есть камера, но я её обошёл, она засняла мою шапку. Вид сверху. Таких шапок на район – десять тысяч. Специально отслеживал, что сегодня в моде.

Как предусмотрительно я оставил машину за углом. Топать два больших квартала пешком при моём плачевном состоянии, было бы несколько утомительно и болезненно.

Отъехав в более-менее безлюдное место, где нет поблизости видеокамер наружного наблюдения, начинаю осмотр.

То, что безнадёжно испорчен новый свитер – чёрт с ним. Брал на два размера больше, чтобы скрыть бронежилет. Ведь чувствовал, что не так всё идёт. Не так. Не так. Через так.

Попробовал снять через голову – больно. Отрываю перчаточный ящик, оттуда нож швейцарский. Режу ткань. К чёрту! Туда же и футболку. Рву застёжки на "броннике". Уф. Пот со лба. Твою маму за ногу!

Вот они громадные кровоподтёки. В ящике у меня всегда упаковка спиртовых салфеток. Стирать отпечатки пальцев удобно с панели автомобиля. Здесь же имеется бутылка шнапса.

Шнапс – самогон. Если в Англии, Шотландии, Ирландии, они хоть додумались заливать самогон в бочки дубовые и держать там его от года и больше, то у немцев очищенный самогон – это шнапс. Гадость. Я зачастую его использую, чтобы выглядеть выпившим или пьяным – несколько капель на одежду и обувь, рот прополоскать, кров смыт. Как свою так и чужую. Ну, а сейчас... Глоток внутрь. Бр-р-р! Водка лучше!

На салфетки обильно лью шнапс и прикладываю к синякам. Пытаюсь прощупать что под ними. Мягкие ткани вздулись и стали каменными. Ребра-то целы? Покашлял. Слушаю. Нет ли хрипов, бульканий в лёгких?

Ведь как чувствовал, взял усиленный бронежилет для скрытого ношения. Под горло.

Эта прыщавая нимфетка целила мне в горло. Да, то, что лапу ошпарила, ниже взяла. Рука болит, видать сильно у нее. А так бы как положено – в яремную вену! Вот дрянь же! А вот ключица болит! У-у-у-у! Тихо вою, прикладывая к себе очередной шнапсовый компресс. Хочется бить по рулю, по панели. Колотить, чтобы отвлечься от боли. Нельзя. Мне сейчас ничего нельзя.

Отодвинул сиденье до конца, распахнул дверцу машины, ногу одну на землю. Ветерок зимний сейчас охладит кожу. Спирт испаряется, облегчение небольшое. Может, и опухоли немного спадут. Глоток анестезии небольшой. Сигарету. Не бойся, что пепел попадёт на сиденье. После покупки машины купил чехлы на сиденье. Специальные. Несколько назначений у них есть. Но один из плюсов, что они не пачкаются. Таксисты часто такие покупают в свои машины. Я же хотел после того как брошу машину, снять и выбросить их. Чтобы образцы ДНК не оставлять. Непачкаются, не прожигаются сигаретным пеплом. Чехлы интересные. У-у-у-у! Как больно-то! Про дело думать надо, а ты про чехлы какие-то! Ух! Ох! Ах!

Думай! Считай ситуацию. Чтобы ты сейчас сделал на месте противника? Правильно. Объявил бы тебя в розыск, подкинув полиции тебя как виновника шабаша в турецком квартале. И всё красиво получается. Группа наркоторговцев что-то не поделила. Я их всех отправил к Аллаху. Дружки покойных меня выследили и замочили. И паспорт турецкий и вид на жительство. И килограмм высокачественного героина. Тут даже самый подозрительный журналист поверит в мою виновность. Что же говорить про обывателя. Всё в духе бандитских кинофильмов. Дело закрыто. Полиция вяло ищет моих убийц. В парламенте обсуждается вопрос о выделении дополнительного финансирования. Им всем хорошо. Плохо. Мне плохо. Очень плохо. И морально и физически.

Предатель в Штабе. Или пособник. Но очень влиятельные фигуры. Паспорт. Открываю "липу". А ведь состряпано на скорую руку. Для полицейского патруля в полумраке, может, и сойдёт, а вот для меня – не пойдёт. Я бы лучше сделал. Фотографию они в спешке распечатали на фотопринтере в домашних условиях. Вырезали ножницами маникюрными. Видны два надреза. С профессиональной точки зрения – верх разгильдяйства! Так кто же они? Стажёры на первом самостоятельном задании?

По дороге надо подумать. Ехать надо. Смотрю на часы на приборной панели.

Судя по тому, что они говорили, у них есть доктор. Значит, час добраться до доктора. Час на оханья и аханья. Гипс. Потом они отправятся в свою берлогу. Вряд ли рискнут покидать страну в гипсе. Потом у мальчишки поднимется температура, девочка побежит в аптечку. А там ничего не получится. В аптеке в Германии можно купить всё, за исключением лекарств. Аптеки большие по площади. Есть даже сапожный крем. Сам видел. А стоечка с лекарствами в углу. На витрине только витамины. Всё остальное – по рецепту врача. Даже антибиотики. Девочка побежит к врачу знакомому. На всё про всё ещё час-два. По пути, из женского любопытства, элементарной жадности, она заглянет в банкомат...

Конечно, я старый и мне плевать на чужие переживания, но из мести очень хотелось бы понаблюдать за реакцией, когда она узнает, что банковские карты, реквизированные у меня пусты.

Да, там баланс равен нулю, или как говорят в казино Монако "зеро". Часть карточек я обнулил ещё во Франции. А оставшиеся – перед встречей. Нет, наличные я мало снимал. Это в России наличные в ходу. Здесь же... Это очень подозрительно. Очень.

А доносительство у немцев в крови. Этот такой элемент оперативной обстановки с национальной окраской. В России же измена жене не считается грехом, а вот донести на кого либо – позор.

В Германии выброси окурок мимо урны, так бдительный гражданин незаметно позвонит в полицию. Через полчаса тебя найдут и призовут к порядку. Как они найдут? О! Западная Европа – это одно сплошное ухо и "всевидящее око", по типу, что на однодолларовой банкноте США. Всё утыкано видеокамерами. Полиция может подключиться к тем камерам, что стоят на входе в подъезд. И когда бдительный гражданин тщательно описал тебя, и место, где совершил нечто, то они тут же по мониторам отсматривают материал и ведут тебя. А сейчас, под видом борьбы с терроризмом, они стали делать хуже. На мониторе они помечают тебя. А потом уже компьютеры отслеживают тебя. Перебирая записи в видеокамер. И, пока ты не исчезнешь из поля зрений камер, не сменишь одежду, походку, ты будешь под "колпаком Большого Брата". Ха! И эти люди рассказывают всем страшные сказки про то, что КГБ и Штази следили за всеми, вмешивались в личную жизнь, вели досье буквально на каждого. На фоне нынешнего технического прогресса, прежние оперативники из советской и немецкой госбезопасности были просто сподвижниками – энтузиастами. Точно также как и стоит засветиться в интернете, особенно в социальных сетях, то на тебя автоматически заводится папка-досье. Она сопоставляется с другими, изучаются автоматически и в ручном режиме. Люди изучаются, "ведут", человек порой и не знает, а как марионетку дёргают за ниточки, и он исполняет свою роль. Точно также и в онлайн-играх происходит.

Но самое страшное – это "Эшелон". Всеслышащее американское ухо. Все разговоры в Западной Европе могут прослушиваться. И плевать на законы. Есть оперативный интерес. А это превыше всего! И уже не нужно слушать один телефон. Достаточно заполучить образец голоса интересующего человека, ввести его в память компьютера и поставить на "сторожок". И можешь менять хоть ежечасно телефоны, изменять голос, хрипеть, сопеть, заикаться, кашлять. Компьютер безошибочно вычислить твой голос, и запишет. Заодно определит твое местоположение, изучит твоего собеседника. На всякий случай запишет и его. И его образец голоса попадёт в базу. Позвонил в коммунальную службу, представился, указал адрес, и твой голос попал в картотеку со всеми установочными данными. Сдал анализы в госпитале – сдал образец ДНК. Это полиции на всё нужны судебные санкции, а спецслужбам они ни к чему. Глобальный мир придумали не глобальные экономисты, но глобальные спецслужбы.

Служебный смартфон не имеет IMEI, многие китайские телефоны тоже не имеют. Телефоны можно слушать по этому идентификационному номеру. Только в отличие от китайского, наш "фирменный" всякий раз выдает в эфир новый IMEI. Включил-выключил, и для системы как будто ты звонишь с нового телефона, вставил в него сим-карту.

В Германии, что хорошо, особенно в центре Берлина, – большая зона покрытия бесплатного WI-FI. Переводишь телефон в режим " в самолёте", вытаскиваешь сим-карту и выходишь в интернет. Слабое утешение, но можно как-то сбить со следа.

Любой современный телефон можно включать дистанционно, скачивать всю информацию, что есть в нём, подключать тайно от владельца камеру, снимать на фото и видео, всё, что происходит вокруг. Это может быть телефон и обычного гражданина, что оказался рядом с местом встречи или заинтересованного места. Звонишь ему по пустяковому поводу, например, предложение по кредиту от вымышленного банка. Главное – удерживать внимание, одновременно, снимаешь информацию, звуки, что вокруг. Потом, прогнав несколько раз через специальные программы, услышишь разговор, который вёлся в нескольких метрах. Если позвонить одновременно нескольким абонентам в нужном месте, то можно получить целостную картину с видео-, фото– и аудиофиксацией.

К чему это я? Да, к тому, что мой казённый смартфон способен на другие штуки. По сигналу со спутника он может, возможно, и взорваться у моей головы.

Поэтому, нужно обезопаситься от него. Кто знает, что решили в Центре. Или меня убрать, или всё это происки предателя или его пособника. Направили для моей ликвидации группу подростков. Работали они слаженно, не совсем профессионально. Думаю, что после пары-тройки "мероприятий", они станут специалистами.

Аккумулятор из телефона. На всякий случай его нужно упаковать в металл, чтобы экранировать телефон. Три пачки сигарет. Сигареты на сиденье, фольгу вон из пачки. Морщась от боли, упаковываю телефон в фольгу. Можно было и в багажник убрать. Но передвигаться больно, и я не уверен, что в нём не спрятан аварийный источник питания. И кто знает, что если он внезапно взорвётся, то рядом с бензобаком, может наделать бед с моим организмом.

Хотелось забиться в нору, отлежаться, отоспаться. Но нужно срочно покинуть город.

Закинул ногу в машину, тронулись. С Богом!

Включил телевизор в машине. Нашёл местную станцию. Взгляд на часы. Скоро новости.

Соблюдаю все правила дорожного движения. На голове – бейсболка, на носу – очки без диоптрией, со слегка задымлёнными стёклами.

Почти на выезде из города начались новости, еду медленнее, чтобы не пропустить ни слова.

Одной из главных новостей – выступление шефа полиции славного старинного, вечно молодого Лейпцига. Фото из моего паспорта, что вручил мне юноша. Главный полицейский вещает, что я – главный злодей. И два трупа на мне и две квартиры разрушенные до тла, несколько сгоревших. Наркоторговец. Враг нации, пособник террористов, и прочее и прочее.

М-да, уж. Неприятная ситуация. Изображение моего глубоко интеллигентного лица уже имеется у каждого полицейского. Ну, а бдительные немецкие граждане всегда рады оказать помощь всенародно любой немецкой полиции. "Alles in Ordnung" – порядок во всём,

Немного порадовало одно, что несознательные студенты, пытались помешать полицейским осматривать происшествия, собирая просыпанный героин. Только после того, как было задержано несколько иностранных студентов, попытки помешать прекратились. Но начались попытки отбить у стражей порядка задержанных. Несколько кадров как студенты бьются с полицейскими слабо, но согрели мою душу.

До Берлина около трёхсот вёрст. Это по-русски так. Около. Плюс-минус. Сто километров – для бешенной собаки не круг. По сибирским меркам, так это вообще "за углом", можно к друзьям скататься пива попить, или к любовнице скататься, а вечером быть у семейного очага, изображая из себя любящего мужа.

В Германии всё точно. До метра, до грамма. 284 километра. Сначала – до Галле, потом – Магдебург, Потсдам и Берлин.

По немецким дорогам, на немецкой машине, европейском бензине – сказка, а не поездка. Но это для туристов. Особенно из России. Особенно на автобанах. В левом ряду, на дешёвой арендованной машине, упираются, но не позволят сбя никому обогнать, пусть даже и мощному автомобилю, где объем двигателя в два с лишним раза больше чем у тебя. А мощность – в три раза. Но не пущу! В России так быстро негде ездить, да, и никто не позволит. Вот и отрываются, упиваются скоростью русские туристы. Есть и такие, что приезжают в Германию, чтобы только "погонять".

Адреналин распадался в крови, окислялся. Боль нарастала. Усталость накатывала. Спать. Очень хочется спать. Очень. Нельзя. Нельзя останавливаться на заправках на трассе. Благо, что полный бак. Ходу, батенька, ходу! Твою неровную походку сразу "срисуют" гражданские. Это хорошо отвлекать внимание от лица, прихрамывая. Люди обращают внимание на хромоту. Некоторые рисуют картинку в голове, отчего хромает гражданин. Многие отворачиваются. Есть особо сердобольные, предлагают помощь. Поэтому и хромота должна быть лёгкой. А у меня сейчас вся фигура будет вихлять. Кожа не даст развалиться на ходу на составные части. Дышать тяжело, не говоря про то, что нужно где-то ходить. Ходу! Ходу!

Включил радио. Слушаю музыку и попеременно новости на всех радиостанциях. Хорошо, что хоть не все говорят про меня. Знал бы, что так выйдет, так заложил бы пару-тройку радиоуправляемых петард, чтобы говорили о них, а не про меня. Тогда бы и полицейские бы не приехали так ретиво. Знал бы прикуп – ездил бы в Сочи, а не в Берлин.

Зачем в Берлин? Пара новообращённых "кондукторов" сейчас, понукаемые сверху, броситься меня искать. Где меня искать? Думаю, что сейчас несколько оперативных и аналитических отделов трудится во всю. Это же ЧП!

Полагаю, что и часть местной резидентуры задействовано. Несколько часов и то, что Инна – дочь покойного гауптмана станет секретом Полишинеля. И они помчатся к ней. Как пить дать. Вот там и встретимся. Может, ещё и "качнём" информации. Если она не уехала из страны, послушав мой совет. Только я теперь буду ждать исполнителей. Надо успеть подготовится. Кстати, могут и более опытных отправить. Местных, вряд ли. Слишком велика вероятность "засветки". Из соседней страны направить. "Местным" здесь ещё работать. А "гастролёры" приехали-уехали. "Местные" в "обозе" – обеспечении. Наводят, готовят, остаются в тени. Они даже не пересекаются. Не видят друг друга. Не положено видеть. Если, вдруг, кто-то провалится, станет предателем, то он не сможет опознать своего коллегу. Не будет знать. И хоть сто полиграфов к нему прицепят и литр "сыворотки правды" вкачают в него – бесполезно. Не знаешь – не выдашь.

Дороги немецкие расслабляют. Ни тебе ни кочек, ни ухабов, все на дороге ведут себя корректно. Это притупляет внимание. Недолго заснуть. Благо, что приготовил заранее адскую смесь. Она притупляет боль и не даёт уснуть. Две чайные ложки крепкого растворимого кофе на бутылку "Кока-колы". В ней сахара много, кофеина тоже достаточно. Сутки спать не будешь. Только потом организм своё возьмёт. Вот только при таком раскладе будет ли оно? Потом? Завтра будет ли?

Конечно, было бы лучше коньяк вскипятить с кофе. Или просто смешать в пропорции 2:1. Две порции коньяка и порция кофе. Заварного. Хорошего, сильной обжарки. Такого как я пил в Бразилии! Но полицейские не поймут. Поэтому обхожусь эрзац-напитком.

Время есть. Двигаюсь в потоке. Как все. Начинаю "прогон" памяти. Начинаю вспоминать всё, с момента встречи с "Потапычем". Помнить всё научили. Вбили. Пока не отчитаюсь о задании, и оно не будет считаться выполненным, то должен помнить. Помнить всё. Мелочи. Вплоть до запахов, чириканий птичек, машин во дворе. Красивых девушек. Красивая машина, как и красивая женщина, иногда запускается специально, чтобы отвлечь твоё внимание. Ты свернул себе шею, чтобы проводить её взглядом, а в этот момент, "объект" ныряет в припаркованную машину, стоящую за углом. Миг! Мгновенье! А всё! Объект оперативной заинтересованности исчез. Обидно. Этот классический приём показывали на занятиях. И, однажды, я сам его использовал в Испании. Главное, всё просчитать до секунды. То же самое, когда едет медленно красивая машина. Ещё лучше – кабриолет с красивой дамой, а то и двумя. Тогда и мужчины и женщины из бригад наружного наблюдения будут ломать себе шеи.

Что-то я отвлёкся. Старею. Пора в запас. Но потом...

Не так. Что не так? Прогоняю ещё раз. Ещё раз. Что не так? Квартира не была оборудована. Или была? Я бы заметил бы микрофоны, установленные в комнате? Заметил. Лазерный микрофон из дома напротив? Вероятность мала. Что же? А второй немец? Второй. Что тебе про него известно? Что он раньше был сотрудником госбезопасности ГДР. И всё. Был законсервирован на случай атомной войны. Это если бы Россия стала воевать с НАТО. Почему именно его вытащили из архива? Почему? Да, потому что тот, кто планировал операцию и у кого он был на связи, знал, что с ним можно иметь дела. А не предатель ли он? Предатель – разработчик?

Командир сказал, что разрабатывали какие-то юные дарования, которые и в "поле" не были ни разу. Теоретики-компьютерщики. Эти сейчас в моде. На коне. А я – под конём. И он делает со мной всякие извращённые штуки.

Значит, не разработчик. У нас, после ухода ГСВГ на Родину, половина населения ГДР ходила в агентах. Немецкие расстояния для русского – ерунда. Поэтому любого агента можно перебросить меньше чем за сутки из одного конца страны в другой.

Кто-то подсказал разработчикам расконсервировать именно этого. Почему?

У него мог быть микрофон. Включенный мобильный телефон. Ланге – не опытный оперативник. У него было при себе, ни сканера, для обнаружения объектов негласного аудио– и видеофиксации, ни "глушилок" для звука и видеозаписи. Он и сам действовал как дилетант. Дочь на дело притащил. Вместо того, чтобы спрятать в самой глухой дыре.

Дочь вряд ли уехала. Ждёт тела отца, чтобы потом похоронить. Гражданские. Они могут действовать шаблонно. Уверен, что моего совета она не послушала. Эх, Инна, Инна! Сирота. И родилась чёрт знает, как и помрёшь тоже. Дурочка.

Темнеет. Ночь. Можно и патруль нарваться. Спать надо. Только, вот, "зелье" не даст уснуть. Да, и идти в мотель с такой вот походкой – сразу засветиться. Эти граждане смотрят телевизор. И привычка сообщать в полицию обо всех подозрительных вещах – инстинкт на уровне генов.

Еду, еду. Перестроил радио и телевизор на местные волны. Про события в Лейпциге упоминают как о второстепенном событии. Без фото. Просто, что турецкие контрабандисты наркотиков делят сферы влияния. Пострадали иммигранты из Турции. Полиция переворачивает кварталы с приезжими. И это хорошо. Порядок наведут. Порой встречает сопротивление от проживающих там. Задержано уже несколько подозрительных, в том числе и нелегалов, изъято нелегальное оружие, несколько килограммов наркотиков.

Знали бы турецкие мафиози, кто виноват в этой заварухе, так распустили бы на тоненькие полоски.

Под утро добрался до Берлина. Дороги пусты. Молодёжь уже угомонилась. Это в Лейпциге молодые люди любят куролесить всю ночь напролёт, особенно в студенческом городке. В Берлине же публика солидная. Неспешная. Всё по распорядку. Подъём-отбой.

Пользуясь, случаем, объезжаю квартал, где жила семья Ланге. Отец и дочь. В квартале тихо. Медленно еду мимо дома, где живёт Инна. Вот её машина. Значит, не уехала. Людей нет на улице. Можно и сейчас к ней вломиться в квартиру. Только, где гарантия, что там нет засады?

Нет такой гарантии. Нет.

Расположимся неподалёку. Посмотрим как она будет выходить из дома. Света в окнах нет, значит, должна выйти из дому до полудня.

Час. Два. Курю. Сильно не пью воду. В туалет бежать некуда. Только в бутылку. Потом – в урну. Много выходить нельзя. Подозрительно. Протираю гематомы. Тампоны с алкоголем к ранам. От меня уже пахнет как от спиртовой бочки.

Действия кофеина заканчивается. Адреналин уже давно разложился. Сон и боль накатываются коктейлем. Можно сидеть часами неподвижно на месте. Умею. Учили. Боль свербит. Всё-таки рёбра пострадали и ключица тоже. Сумели я оказать сопротивление, в случае нападения? Мне только хулиганов не хватало.

Пошёл к урне, выбрасывать мусор.

А вот и гости. Только что-то он слишком демонстративен. Вроде как и прячется от глаз. Но так не делают.

Отсекает путь к машине. Походка не хромая. Не мальчик, что в меня стрелял. И не девочка. Стоит выгодно. Фонарь светит ему в затылок, мне – в глаза.

Рёбра болят. Мгновенно ствол не вытяну. Поиграем. Усыпим внимание. Припадая чуть больше чем обычно, двигаюсь к машине, беру чуть вправо, чтобы скрыть, когда буду доставать пистолет.

Незнакомец развёл руки, показывая, что они пусты. Ну, это для малолеток.

– Поговорим, мужчина?

Голос Командира. И это его выражение – "мужчина".

Чёрт знает, какую сигарету по счёту в рот, прикуриваю, стою полубоком.

Молчу. Поймали меня. Быстро. Если уж Генералу меня поручили ликвидировать, значит, всё... Кто-то сказал, что смерть – венец жизни. У некоторых он терновый. Вот только мне умирать-то не хочется.

– Не танцуй. Барышников из тебя сегодня никудышный. Идём в твою машину.

Стою. Молчу. Понимаю, что в машине шансов у меня почти не будет. Да, и не зайчик я, чтобы всю жизнь бегать. Предприятие мне выдало выходное пособие. "Уход" на пенсию. Не думал я, что так будет. Именно вот так...

– Сядь в машину. Полчаса наблюдаю за тобой. Ты выкурил четыре сигареты. Эта – пятая. Выпил бутылку, наверное с кофеином. На месте сидеть не можешь, тампоны прикладываешь. Походка как у клоуна на сносях. Если бы я пришёл с другой целью, то у меня было много времени. Даже сейчас, сел бы в машину, вздохнул, а выдохнул бы у Пети. Ну?

Молча иду к машине. Там у меня ещё пистолет.

– Садись на пассажирское сиденье. Рёбра болят. Поэтому руки на панели держи. Правую руку сверху.

Не говорю ни слова. Обхожу его. Сел как он сказал. Думай. Считай ситуацию. Хочешь умереть? Нет! Сна нет. Адреналин. Боль ушла.

Шеф сел сзади за мной.

– Говори, коль за разговорами пришёл.

– Ты это мне расскажи.

– В "кондуктора" набрал выпускников ПТУ?

– Не понял.

– Меня тут группа школьников пыталась "уволить".

– Давно?

– Несколько часов назад. Не "включай дурака". Не оскорбляй мой мозг. Ты с "билетом" пришёл? Выписывай.

– Не за тобой я пришёл. Поговорить.

Фраза как-то недосказана. Повисла в воздухе.

– И ещё что-то?

– Это уже второй вопрос. Он будет вытекать из первого. Зависит от ответа.

– Спрашивай.

– Если коротко, то просто – что за ерунда?

– Не понял.

– Сижу в Париже, пью кофе. Вроде как должен куда-то лететь, что-то делать. Тут телеграмма, звонки, интернет взорвался. Короче, отменяется всё, ЧП! На связь не вышел. Информации нет. Разыскивается полицией как наркоторговец. Приказ – разобраться, доставить на домой, "хвосты зачистить". В случае невозможности, информацию и деньги доставить в Центр, тебя – "уволить" задним числом.

– В анус стрелять будешь?

– Всё шутишь?

– Плачу. Рыдаю. Давай. Стреляй. Пистолет с глушителем. Стреляешь через спинку сиденья. Кровь на тебя не попадает. Вытираешь ручку двери, ты, кстати, в перчатках. Потом забираешь коврик из-под ног. Там остались отпечатки ботинок. Коврик – в воду. Концы в воду. Время есть на последнею сигарету?

– Ручки на панели держи. Без сигареты обойдёшься. У меня слёзы навернулись от твоего эпилога.

– Так чего ты ждёшь?

– Правды.

– Тогда слушай. Включи диктофон.

– Рассказывай.

Кратко, внятно, без эмоций, только факты, хронометраж, сухой рапорт. Рассказал и про Инну, и почему сюда приехал. Чтобы встретить исполнителей.

– Вот такие у тебя подчиненные. Толком даже выполнить задание не могут.

Немного помолчав, Потапыч ответил:

– Это не мои люди. Таких я не знаю.

Не видел его лица. Похоже на правду.

– Информация осталась?

– Осталась. Для резервного канала.

– Почему на связь не вышел, почему мобильник заблокирован?

– Я же считаю, что меня списали. Вот и выключил.

– Поехали домой.

– Не могу, генерал. Не могу.

– У меня приказ.

– А ты не понял? Предатель, или его марионетка в Центре. Не просто в Центре, а либо в разработчиках или среди тех, кто командует.

– Думай, что говоришь.

– А ты подумай. "Погоняй" информацию в голове. А я покурю.

– Я тебе покурю! Сиди!

– Спина затекла! Курить хочу!

– Сиди как сидишь! Я знаю все фокусы наперёд. Я тебя им учил. Но пара заготовок у меня осталась. О них знают те, кто уже никому не расскажут.

– Я вот, что, командир, думаю. Или тебя самого "списали в металлолом", и набрали выпускников Школы. Тогда следующим номером ты у них записан. "Оптимизация штатов" без выходного пособия. Похороны с почётным караулом – это дешевле чем пенсию платить.

– Не пугай, а то палец дрогнет.

– Не пугаю. Мысли вслух.

– Думай молча.

– Давай пообщаемся. Одна голова хорошо, а две, говорят, лучше.

Молчит командир. Знаю, что сам думает. Сосредоточен. И ему сейчас проще меня пристрелить, потом уехать домой и доложить, что я отказался от эвакуации. Так проще... А где гарантия, что я не прав, и его самого уже не ждёт сосновый ящик с солдатиками по бокам? Вот и сопит генерал. Шарики в голове крутятся, гремят так, что, кажется, и снаружи слышно.

– Моё личное наблюдение и ощущение, что когда девочка в квартире стреляла двух источников, уж больно на показ это было.

– Не понял.

– Для чего было штурмовой пистолет использовать с лазерным целеуказанием? Там обычного автоматического пистолета с глушителем хватило бы за глаза. Например, "Вальтер ППК". Его потом и бросить не жалко. А здесь... На кино похоже.

– Может для тебя позировала?

– Чтобы через секунду разнести из гранатомёта? Сам бы как поступил бы? Вот поставь себя на место этой пионерки?

– Для начала бы я тебя убрал бы. Зная, что ты пойдёшь в адрес, то на входе или выходе, или в квартире. Потом те два тела – в расход. Можно было и проще. Взорвать подъезд. Там же газ?

– Газ. Всё правильно.

– Прикрыть всё утечкой газа. Кто потом будет разбираться с раздавленными трупами.

– Я тоже про это. А тут, как будто специально привлекают внимание. Даже не ради дела. А когда детей запускают в магазин игрушек и они хватают самые броские машинки. А теперь, ответь мне старый воин... Где можно в пять секунд раздобыть в Германии такое счастье?

– Много где. На чёрном рынке... Хотя, там в пять секунд не достанешь, попасться можно в полицию или контрразведку. Да, ещё гранатомёт...

– Думай, думай. Я хочу сверить свои выводы с твоими.

– Мне на ум только одно приходит... Но этого не может быть! Физически не может!!!