Текст книги "Операция "Паритет" (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Миронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Бельё ещё на месте. Копаюсь в нём. На ум приходит мысль, что не нужно копаться в чужом грязном белье. Знаю, что не нужно. Работа такая у меня.

Халат моего размера. Больничные брюки, блуза. Мятое, конечно, но, что поделаешь. Чей-то колпак. Ладно. Начали. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Для камуфляжа – очки на нос.

Удивительное дело, люди доверяют людям в очках. Врачам, политикам, учителям.

Очки без диоптрий. Вид умный.

Где находится кабинет доктора – знаю. Туда. Не привлекая лишенного внимания, с озабоченным видом, поднимаюсь на первый этаж. Но вам здесь не Россия, тут надо улыбаться. Лёгкая приветливая улыбка. Приятное, располагающее лицо не вызывает тревоги, подозрения. А тут доктор идёт, спешит по своим делам. Умное, открытое, интеллигентное, приятное, чуть усталое лицо.

На этаже зеркало, чуть сбавляю темп ходьбы, взгляд в зеркало. Нормально. Не хватанет стетоскопа и открытой папки с прижимом для бумаг. И бейджика с фамилией на кармане. Врачи, медсёстры не обращают на меня внимание. Каждый занят своей работой. Униформа, такая же как и у них отвлекает внимание от лица.

Первый этаж. Проход нормальный. Если что – прорываться к окну, прыгать не высоко. Второй – сложнее. Но можно. Это уже на самый крайний случай.

Лестница. Второй этаж. Видеокамеры расположены точно также как и на первом. Навстречу женщина, на глаза надвинута шапочка, низ лица, до глаз, укутан шёлковым шарфом. Может, какая знаменитость, но боится афишировать свои походы к косметологу. Мол, у неё естественная красота. Неувядающая.

Глаза знакомые. Не до этих глаз. Дело. Главное – дело.

Вот и нужный кабинет. Шаг. Второй. Третий. Так, возле второй двери – камеры не видят. Первая дверь. Там медсестра. Потом проходная комната. Процедурный кабинет. Или как там его правильно. Здесь делают уколы, небольшие косметические процедуры. Потом помещение – предоперационная. И потом – операционная. Отсюда вторая дверь в коридор.

В операционной тихо. Уверенно открываю дверь в операционную. Кресло большое. Стол хирургический. Шкафы с лекарствами, инструментами. Над столом – круглая лампа. На краю лампы закреплена видеокамера для съёмки операции. Она выключена. Тихо шумит ионизатор воздуха.

Предоперационная. Здесь большая мойка для рук. Шкафы с бельём. Корзина для грязного белья. Помещение, примерно, одиннадцать квадратных метров. Шкаф объёмистый. Здесь можно спрятаться.

Тихо приоткрываю дверь в косметический кабинет. Тоже никого. Разговаривают в приёмной, там, где медсестра. Доктор и помощница. Уточняют расписание на сегодняшний день и на завтра. Медсестра отпрашивается на сегодняшний вечер и на завтрашний день до обеда. Если что– то будет срочное, то помощник доктора такого-то готова помочь. Она договорилась. У неё у самой – праздник. У родителей серебряная свадьба. Приедут все родственники. Ехать далеко. Очень отпрашивается. Она напоминает, что просила доктора ещё два месяца назад. Тот соглашается.

Ещё раз уточняют расписание. Операций ни сегодня, ни завтра не будет. Также другие врачи не будут использовать операционную. Просто несложные косметические манипуляции. Медсестра обещает привезти домашний копчённый окорок и бутылку домашнего виски. Незаконно, но отец уже много лет делает для себя и своей семьи. Всем нравится.

Уговорила. Тон доктора смягчается. Вызывают уборщика помещений, надо подготовить кабинет для следующего пациента.

Доктор начинает заигрывать с медсестрой. Предлагает пройти в предоперационную, чтобы провести углубленный осмотр её. Дама с гневом отвергает ухаживание. Да, уж, доктор, козёл ты. Даму нужно добиваться, чтобы сладость победы была. А не использовать служебное положение в сексуальных целях. Измельчал английский мужик. Измельчал.

Доктор орёт, что завтра она никуда не едет. А чтобы в семь ноль– ноль была месте. Эх, а как красиво начиналось! Кастрировать бы тебя, косметический хирург! Всю картину завтрашнего дня поломал мне. Я тебя уже почти ненавижу!

Доктор ещё раз призывает пройти в процедурный кабинет или в предоперационную. Кипятится. Идёт в процедурный кабинет.

Пора уходить. Тихо, через операционную покидаю кабинет. Точно также, быстрой походкой, ухожу в подвал. Забираю свою одежду, через скрипучую дверь – в соседний подвал.

Здесь переодеваюсь в свою одежду. Больничную – с собой. Дверь запираю. Надо принести масла. Смазать петли и замок. Ночевать буду в больнице.

Как проникнуть в подвал соседнего здания?

Охрана – сигнализация. Не очень современная. Даже в интернете можно найти как она блокируется. Замок – ни о чём.

Надо много сделать до вечера. Очень много сделать. Приготовления к операции не терпят пропусков, каждой мелочи уделяется внимание. Пациенты приходят к доктору с семи утра. Или позже. Прятаться в шкафу можно. Но, если этот похотливый козлик полезет раньше времени в шкаф? Поменять халат или операционный костюм? Нейтрализовать его раньше времени не стоит. Придёт пациент. Доктора нет. Медсестра пойдёт в кабинет, а там тело. Либо бездыханное или просто обездвиженное. Шум. Галдёж. Паника. Охрана. Полиция.

Ни к чему. Я люблю тишину, когда ничего не отвлекает. А тут – престижный район. Не последняя в городе клиника. Доктор, который мог увидеть моё лицо. Не стоит рисковать.

Значит, мне нужно прийти за несколько минут до прихода Уилсона. Медсестра проводит моего подшефного в кабинет. Полицейский кокетничает с медсестрой. Она, из чувства мести, начинает отвечать ему взаимностью. Чтобы доктор-самец слышал. На звукоизоляции хозяева явно сэкономили. Медсестра и полицейский – охранник увлечены беседой с полунамёком на секс.

При таком раскладе сил и возможностей у меня есть минута, чтобы тихо нейтрализовать доктора и тело, обладающее информацией. Потом, примерно, от десяти до двадцати минут на допрос.

Работал бы не один, так можно было вывезти через подвал Уилсона в безопасное место. Или того лучше – в Россию. Там отправить его в "разделочную", и спокойно попивать стакан доброго вина за написанием отчёта.

"Разделочная" – она же "Чистилище" и "Исповедальня". Человек, находясь на пороге Бога, перед смертью должен покаяться в своих грехах. Чтобы чистым предстать на Суд. Наши спецы помогают человеку облегчить душу. И он расскажет всё, что нужно Предприятию. Ни разу не видел и не слышал, чтобы кто-то вернулся из "разделочной" и вновь приступил к работе. Вышел и не вернулся. Вернее будет, вывели и не вернулся. Так было и с несколькими офицерами. Прибыли из командировки. Вывели... И не вернулись. Через месяц на их место усаживается новичок. Он думает, что его повысили. Из "обеспечения" поднялся до "Контролёра"! Радостный как щенок. Бегает. Лает. Ластится. И не понимает глупый, что он вакансия ему освободилась не потому что офицер выслужил пенсию или погиб на задании... Вывели. И не вернулся. Молодой проставляется, "вливается в коллектив". А "старики" первый тост встают и ни слова не говоря, выпивают молча. За того, кого отправили на "конвейер Бабы с косой". Некоторые называют "разделочную" "бледные скачки". От Библии – "Всадник бледный".

Но я сейчас на сцене один солирую. И не удастся мне вывезти Уилсона из Англии. Даже из здания толком вытащить не удастся. На себе нужно тащить. Пусть даже без сознания погружу на каталку. Что дальше? "Скорой" рядом с "заряженным" водителем не будет. А куда потом с телом в одиночку? Не получится! Значит, пятнадцать минут на допрос.

И я начал колесить по Лондону. Менял транспорт. Метро. Такси. Автобус. Такси. Пригородный поезд. Потом снова возвращался в город. Делал покупки в разных районах города. Покупка только одного предмета. Расчёт наличными. Всё как всегда.

Вечер прошёл в подготовке к завтрашнему дню. Ничего нельзя упустить. Ничего нельзя забыть.

Ночь. Сон рывками. Подсознание снова и снова прогоняет ситуацию, просчитывает варианты.

Грязное постельное бельё подо мной сбивается за ночь в один комок. Надо мышцы привести в тонус и отвлечься. Зарядка. Душ. Плотный завтрак. Неизвестно, когда мне удастся поесть в следующий раз.

В восемь ноль-ноль покидаю временное пристанище. Тридцать пять минут на дорогу.

Подвал соседнего здания. Проникаю тихо и незаметно. Два часа вчера потратил, как быстро обезвредить сигнализацию. Получилось за тридцать две секунды.

В этом же подвале есть выход в канализационный коллектор. Вытаскиваю ключ от замка люка. Как хорошая монтировка. Замахнёшься, и у слабонервного испуг случится. Можно оборонятся такой кочергой. Замок открыл. Крышку люка приоткрыл, подложил между краем люка картонку. В случае необходимости всегда могу туда быстро нырнуть, закрыть изнутри замок. Как будто ничего и не было. Если буду уходить по основному варианту – откуда пришёл, то картонку выдернуть, люк встанет на своё место.

Расположил на полке пару "сюрпризов", на случай экстренного отхода, чтобы задержать преследователей. Это "зажигалки". Кидаешь на пол, и пламя поднимается до потолка. Также и пару флаконов с дымовой завесой. Эти можно кидать. Можно и просто оставить. В случае пожара, стекло лопнет и всё затянет непроницаемой завесой дыма. Банально. Пошло. По-уличному. Но я действовать должен нестандартно. Отстреливаться не могу. А преследователей это не остановит.

Вчера мне удалось угнать старенькую Тойоту. Её подогнал недалеко от входа в клинику. Это уже на самый крайний случай. Нет, не для отхода. Для отвлечения внимания. У неё под капотом и рядом с бензобаком установлены две "зажигалки". Одна СМС на два телефона и машина начинает гореть, привлекая к себе внимание. Потом она взрывается. Очень дёшево и эффектно. Но, надеюсь, что не понадобится. Полиция через пару дней обратит внимание на машину, отбуксирует владельцу. Только специалист на техническом обслуживании обнаружит эти дьявольские приспособления.

Дверь в клинику. Баллон смазки распрыскиваю на петли, замок. Ржавчина отойдёт и металл будет в смазке. В случае побега, у меня счёт пойдёт не секунды, а на их доли. Всё как в большом спорте. Только здесь приз – собственная жизнь.

Одежду оставляю. Переодеваюсь в больничную униформу. Отдал её в химчистку. Постирали, погладили. Изготовил бейдж. Приобрёл докторский стетоскоп у старьёвщика. Не новый. Немного поцарапанный. Рабочий инструмент. В руках папка-планшет с прижимом, там находится история болезни. Настоящая. Её я украл в больнице во время вчерашнего обследования города. Там же прихватил и поношенные туфли доктора. Размер подошёл. В кармане халата торчат две ручки. Тоже из больницы. Кто знает. Может, у докторов своя этика и они отдают предпочтение только определённой марке ручек.

Время? До прибытия "мадам" Уилсон пятнадцать минут. Пора.

Задержал дыхание. Приоткрыл дверь. Тихо. Вышел. Дверь прикрыл. В подвале никого. Первый этаж. В коридоре народа больше чем вчера. Иду по длинному коридору. Приветливое лицо. Навстречу медсестра. Улыбаюсь на ходу. Она также отвечает мне улыбкой. Кто-то из пациентов пытается меня остановить, чтобы что-то спросить. Виновато извиняюсь, стучу по стеклу циферблата часов. Спешу. Очень спешу. Лестница. Дверь в операционную.

Руки в перчатках потеют. Да, на лбу чувствую испарину. Давно я так не волновался. Если бы меня ждали, то устроили бы засаду внизу. В подвале. Посторонних нет.

Нужно успокоится. Иначе сделаю ошибку. В операционной по-прежнему стерильно чисто. Если посмотреть на это помещение с точки зрения палача – идеальное место для пыток. Человек боится стерильности. Боится врачей. Я уже молчу про страх человечества перед стоматологами. Посади тело в зубоврачебное кресло. Зафиксируй его. Разложи блестящие инструменты. Включи бормашину. Оденься как доктор. Халат, шапочка, маска. И начинай задавать вопросы. Расскажут.

И эта операционная – мечта палача.

Операционная буквально забита оружием. А вот из этих двух баллонов закиси азота и кислорода можно соорудить вакуумную бомбу. Разнесёт половину этажа. Даже, если просто открыть кислородный баллон, а рядом – масло, то тоже хватит.

Кладу несколько шприцев. Ампулы со снотворным и наполненный шприц с адреналином. Пока, всё по плану.

Звуки. Звуки. Что там происходит?

Прощается доктор с пациентом. Будет переодеваться? По медицинским нормам должен переодеть халат. До визита семь минут.

Он говорит медсестре, чтобы приготовила ему кофе. Он сейчас подойдёт.

Мчится доктор в предоперационную. Отступаю в операционную. Прижался к стене. Слева от двери. Дверь мен прикроет. Ну, а в случае непредвиденных обстоятельств... Нейтрализуем доктора. Мне его по любому придётся нейтрализовывать. Только по плану позже. Ладно. Ждём.

Доктор побежал в туалет. Было слышно, с каким удовольствием и облегчением он крякал и пыхтел, сопел в нужнике. Доктор – тоже человек, и ничто человеческое ему не чуждо.

Потом, судя по звукам, он тщательно вымыл руки и переоделся. Почти бегом в приёмную. Я следом – в предоперационную.

– Доктор! Мистер Уилсон ждёт вас.

– Добрый день!

– Здравствуйте! Как поживаете?

– Спасибо. Всё хорошо. А это кто ваш спутник? Друг?

– А этот? Нет. Что вы! Это мой телохранитель!

– Телохранитель?

– Не обращайте внимание. Полиция считает, что мне угрожает опасность, вот и перестраховываются. Можно начинать?

– Конечно. Если позволите, я сделаю глоток кофе.

– Кофе? В такой час?

– Понимаю. Пациент был странный. После процедуры у меня будет окно, и если вы не возражаете, то выпьем чаю.

– О! Прекрасная мысль!

– Доктор, вы позволите, я осмотрю помещение? – голос полицейского.

Тот же голос, что и разговаривал со своим шефом.

Я напрягся. Нейтрализовать подготовленного полицейского без шума, а потом двух гражданских не входило в мои планы.

– А это обязательно? Вы в не стерильной одежде.

– Не беспокойтесь, я не буду проходить. Просто кину взгляд.

– Пожалуйста. Только не проходите. Потом тогда надо будет проводить санитарную уборку. А это немало времени займёт. Уверяю вас, что там нет террористов.

– Я настаиваю.

– Пожалуйста! – слышен звук распахиваемой двери настежь.

Тяжёлые шаги.

– А там, что за дверь?

– Предоперационная. Я там только что сменил там одежду на стерильную. Уверяю вас, что кроме белья там нет ничего.

– Понятно.

Пауза.

– Мы можем начинать? Время отведённое на процедуру оплатил мистер Уилсон, а не Скотланд Ярд.

– Да, да. Конечно, доктор. Сами понимаете – служба.

– Конечно, милейший. Мы всё понимаем. У вас свои задачи – уродовать людей. А мы делаем людей прекрасными.

– Всё! Я готов! Халат я одел.

– Прекрасно. Проходите.

– Доктор. А можно оставить дверь открытой? – снова полицейский.

Чует. Интуиция.

– Нет! Вами займётся моя медсестра. Она безотказна. Желание клиента для неё – закон. В течении всей процедуры не беспокойте нас. И не вздумайте заглядывать. Рука может соскочить и будет нанесён непоправимый вред. И вы потом будете отвечать как перед мистером Уилсоном, так и перед клиникой.

– Я вас понял, доктор. Понял.

Они заходят в кабинет.

– А что на самом деле, медсестра так безотказна? Хи-хи.

– Конечно. – отомстил всё-таки девчонке сексуально озабоченный.

– Я вот хочу убрать вот эти противные морщинки, и вот эти. Получится?

– Вы же знаете, что возможно! Вы же обратились к одному из лучших специалистов Лондона, а, значит, и мира! Преступим. Как всегда. Надо будет потерпеть. Я сейчас начну обрабатывать лицо антисептическим раствором. Будет немного пощипывать. Потерпите. Закройте глаза. И не открывайте, пока я не скажу.

– Хорошо.

– Готовы?

– Да!

Слышно как брякают склянки.

Пора.

Тихо открываю дверь. Перекрёстными шагами подкрадываюсь к доктору. Тихо. Беззвучно. Он склонился над пациентом. У того глаза закрыты.

Короткий замах – удар в основание черепа. Подхватываю тело, пока оно не упало полностью на Уилсона.

Затыкаю Уилсону рот рукой. Доктор сползает мешком на пол. Минута. У меня не больше минуты. У доктора массивный череп. Он может скоро прийти в себя. Из-под одежды вытаскиваю широкие ремни для перевозки мебели. Они затягивающиеся с замками и фиксаторами. Удобные. Первый ремень – рот. Притягиваю к креслу. Тело придавлено коленом. В солнечное сплетение. Смотрю в глаза, он хватает воздух. Начинает сучить конечностями. Не сильно бью в лоб. Отёк по креслу. Остальными ремнями стягиваю его как куклу. Теперь он может дышать, слушать и смотреть. Когда придёт в сознание.

Теперь доктор. Быстро осматриваюсь. Батарея центрального отопления. Достаю наручники. Руки за спину через трубу. Ноги связываю его же халатом. Достаю из кармана снотворное. Его прихватил в операционной. Шприц. Не знаю сколько надо. Всю ампулу. Через куртку в предплечье. Плевать, что нестерильно. Меня жизнь и здоровье жителей Лондона не волнует. Надеюсь, что уснёт.

Со спины я одет как все в этой клинике. Дверь открывается вовнутрь, и, если, я буду стоять спиной, то есть вероятность быть неузнанным.

Время. За дело.

Сую под нос нашатырь Уилсону.

Он застонал. Открыл глаза. Я в медицинской маске, шапочка низко на бровях.

Он поначалу думал, что я его доктор. Я помахал у него перед лицом скальпелем. Пациент застонал. От ужаса. Дёрнулся всем телом.

– Расслабься. Поговорим. Если не будешь орать, то я уйду Тихо. Если будешь молчать, то начну медленно резать лицо. Шрамы украшают мужчин. Только на тебя потом ни один мужик не взглянет. Рот у тебя будет от уха до уха. Потом поработаю на разрезом глаз. Придам им восточный шарм. Форма ушей мне тоже не нравится.

– Понял?

Смотрит на меня расширенными зрачками от ужаса. Тело по-прежнему напряжено. Думает, что удастся растянуть вязки.

Небольшое движение скальпелем по руке клиента.

Он дёрнулся ещё больше.

– Это было предупреждение. Согласен говорить? И не орать?

Он кивнул.

Чуть сдвинул со рта ленту. Ровно на столько, чтобы снова накинуть её.

– Я готов. Только остановите кровь. Я боюсь крови. Я могу умереть от потери крови.

– Боишься крови?

– Да. Очень.

– Ладно.

Снова ленту на рот. Стягиваю сильнее чем было до этого. Он снова выпучивает глаза.

Нашёл спиртовой раствор. Лью на марлевый тампон, со всего размаха приживаю к ране. Крепко держу. У Уилсона кажется, что глаза из орбит вылезут. Убрал тампон. Кровь остановилась. Бросил тампон на пол, подальше, в угол.

– Готов?

Кивок.

– Меня интересует проект по России. Быстро отвечаешь, мы быстро заканчиваем.

– Я понял. Вы тот самый русский, который в Германии всех убил.

– Это не имеет значения. Они не хотели со мной сотрудничать.

Буду я ещё оправдываться. Если я кровавый сумасшедший русский, пусть так и будет.

– Те, кто сотрудничал ныне живы и здоровы. Но я зык за зубами держат. Потому что я вернусь и убью и х. И ты будешь сотрудничать – выживешь, но будешь молчать. Понял?

– Я понял. Спрашивайте.

– Готовность контейнера для перевозки распрыскивания вируса?

– Он готов. Сейчас проходят испытания.

–Время акции?

– Через два месяца. Готовность – месяц.

– Не понял.

– Всё готово должно быть через месяц. Время заброски контейнера в Россию – через два месяца.

– Лекарство нашли от вируса?

– Нет. Вакцина только в разработке.

– На какой стадии? Клинические испытания?

– Только на животных. Лабораторные испытания. Пока, результаты неутешительные.

– Кто стоит за всем этим?

Молчит.

– Я выну из тебя эту информацию.

Поднял скальпель.

– Могу начать с того, что вырежу глазное яблоко.

Блестящий металл подношу к глазу.

– Ну?!

– Тогда я –покойник.

– Я же тебя не убью, если расскажешь и будешь молчать. Немцы молчат. Вот я и здесь.

– Какие гарантии?

– Не понял. Гарантии? Ты или урод или труп. Выбирай. Есть третий путь. Живёшь и радуешься жизни. Можешь считать себя даже героем, что спас много человеческих жизней. Это понятно?

– Китайских. Русских. Мир открыт, может, и английских тоже.

– А-а-а! Вы про этих...

Некогда мне вступать в дискуссии красиво убеждать его в своей правоте. Время!

– Говори. Только не ври. Я наблюдаю за твоими зрачками. Они не врут.

– Только я вам ничего не говорил!

– Понимаю. И?

– За всем стоит сэр.

– И что? Какой сэр? Имя. Координаты? Описание? Телефоны? Адрес?

– У него нет имени. Все зовут просто Сэр. С большой буквы. И всё.

– Не понял. Ты его видел?

– Да.

– Ну, так опиши. Возраст. Рост. Вес. Как выглядит. Особые приметы.

– Возраст. Не определишь. Много лет. Кажется, что ему лет сто. Но ведёт себя как просто пожилой. Очень властный. Рост – более шести футов. Лицо продолговатое. Истый джентльмен. Волосы густые, седые, зачёсывает назад. Небольшие залысины по бокам. Бачки. Сильно развиты уши. Большие кустистые седые брови. Нависают над глазами. Нос прямой. Носогубные складки глубокие. Лоб большой. Несколько глубоких морщин. Ото лба к носу идут две складки. Рот постоянно сжат. Губ почти не видно. Подбородок волевой с ямочкой. Глаза бесцветные. Они, может, и были раньше голубыми, но сейчас бесцветные. Иногда прихрамывает на правую ногу. Иногда и не видно хромота. Несколько раз видел, как ходил с тростью. Спина прямая. Голова гордо посажена. Она как потомственный дворянин. Всегда разговаривает свысока. Все вокруг него бегают как слуги. И чиновники, и полицейские, и люди из разведки, и из кабинета министров. И парламент и палата лордов. Все перед ним как дрессированные собачки. На задних лапках танцуют. Взгляд у него очень тяжёлый. Кажется, что он проникает внутрь тебя, в душу и высасывает как вампир всю жизнь. Хочется убежать. И исполнить приказ. Очень страшно. Понимаешь, что не исполнишь, то случится страшное с тобой и твоей семьёй, близкими, родными. Очень. Очень страшный человек. Ходят слухи, что он наместник Дьявола. И бессмертен. Но это всё слухи. Он отдал приказ на эту операцию. Я – всего исполнитель.

– У меня сейчас слеза от умиления побежит, и я выпишу тебе премию. Не ври мне!

– Я говорю правду.

– Адрес, где мне найти это исчадие Ада?

– Я – труп после этого.

– Мы все умрём. Сейчас или позже. Позже – лучше. Ты так не считаешь?

– Южный Кенсингтон.

Назвал полный адрес.

– У него должность – хранитель Королевской библиотеки.

– Нет никакой Королевской библиотеки. Она была передана в Национальную библиотеку.

– Не вся библиотека была передана. Часть библиотеки, где не очень всё красиво, осталась в ведении Королевской семьи. Он, конечно, не ходит, не протирает пыль со старинных фолиантов. Но допущен ко всем секретам страны. Он и есть самый главный секрет Англии!

– Что ещё расскажешь?

– Не убивайте меня.

– По делу. Про этого динозавра по имени Сэр.

– Я больше не знаю. Только однажды я видел его. Заболел руководитель проекта. Попал в больницу. Вот тогда я ездил в Германию. Потом меня с аэродрома привезли на машине в этот особняк, и я докладывал ему о ходе работ. Он страшный человек. Кажется, что мой начальник специально заболел, только чтобы не встречаться с ним. Он обладает огромной властью. Кажется, что он командует всем миром. Я его очень боюсь.

– Не бойся. Если будешь молчать, он тебе ничего не сделает.

– Вы не хотите мне заплатить?

– Не понял вопроса.

– Дайте мне денег. Я же вам всё рассказал.

– Вечером я вас найду и передам сто тысяч фунтов, а вы ещё что-нибудь вспомните. Сейчас я закрою вам снова рот, чтобы не шумели раньше времени.

– Скажите, что был грабитель. Большой негр. Вытащил все деньги.

– Понял.

Снова засунул ему в рот ленту и затянул её так, что она порезала рот. Он снова выгнулся дугой и замычал.

Из кармана извлёк шприц с адреналином и вогнал ему в грудину. В сердце! И выдавил быстро содержимое.

Уилсон задёргался. Казалось, что порвёт крепкие ремни. Придержал ему ноги. Смотрю на часы. С начала процедуры по омолаживанию прошло пятнадцать минут. Мне пора.

Через двадцать секунд пациент ослаб. Мёртвое тело повисло на ремнях, не давая ему сползти на пол. Глаза раскрыты и полны ужаса. Из носа бежит тонкая струйка крови.

Малоприятная картина. Он так хотел качественно выполнить работу и убить много людей, что погиб сам.

Надо уходить.

Через операционную. Тихо в коридоре. Перчатки не снимаю. Приоткрыл дверь. Нацепил улыбку дежурную. Маску в карман. На ней остались следы ДНК. Вперёд. Пациенты. Медперсонал. На ходу что-то чёркаю в истории болезни. Первый этаж. Незаметен. Здесь камера. Чуть вбок. К стене. Сердце вырвется из груди. Как хочется сорваться на бег. Спокойно. Очень спокойно. Улыбайся. Ты местный. Шаг скорый. Не быстрый. Быстрый шаг и бег привлекает внимание в больнице и вызывает панику. Вдох-выдох. Отвлекись. Я же полковник. Отчего полковники не бегают? В мирное время это вызывает смех, в военное – панику. Поэтому без паники. Ты на боевом задании. Ты сам его себе выписал. Но это война. Вокруг мирное население, которое в любую секунду может стать пособником противника. Боже, как хочется курить! Спуск в подвал. Там открыта дверь на улицу. Что грузят в машину. Хочется шагнуть наружу. Нельзя. Через дверь как вошёл. Там ещё не забыть обезвредить "сюрпризы" и убрать за собой. Следов не оставлять. Одежду всю с собой. Пусть это и прямые улики. Но с собой.

Время? До начала паники ещё минут десять-пятнадцать. Вот и тупик, дверь. Тяну. Открыта. Вошёл. Закрыл на замок. Сумка. Кидаю туда промокшую блузу медицинскую, шапочку. Пока тело остывает в душном жарком подвале. Не остывает. Просто дышит кожа. Даже не дышит. Так просто легче. Складываю в сумку свои "зажигалки". Все? Пересчитываю. Все. Одеваюсь. Открываю дверь из подвала, снимаю перчатки. В них уже по пол-литра воды-пота. Только открыл дверь, как в соседнем здании звучит сигнал тревоги. То ли противопожарной, то ли охранная сигнализация.

Не важно. Ходу. Не бегом. Сейчас стянутся зеваки к зданию. Потом будут анализировать записи с камер видеонаблюдения. Говорят, что преступников тянет на место преступления. Вот пусть преступников и тянет. Я – не преступник, а разведчик. И меня тянет как можно быстрее покинуть место происшествия. Место боестолкновения. Сейчас я победил. Оставить в живых Уилсона? Он тут же побежал бы и рассказал, как его пытали, и что он рассказал.

Минусы? Теперь полиция точно знает, что сумасшедший русский в Лондоне. И начнёт переворачивать город. Все информаторы будут поставлены на уши. Записи с видеокамер больницы будут проанализированы. То, что я попал несколько раз в поле зрения камер – знаю. Я пытался изменить походку. Но кто его знает, как удалось мне. Могут и вычислить и кто начал беспорядки в городе.

Значит, надо туда, где меня меньше всего ждут. Пока на разведку.

Я сразу же отправился по указанному Уилсоном адресу.

Такси. Такси. Я – турист. Мимо проезжаем по указанному району. Едем в музей. Но я попросил ехать помедленнее, чтобы насладиться викторианскими особняками. Расчехлил фотоаппарат с усиленной оптикой. С виду – обычная китайская ерунда. Это камуфляж. На самом деле – прекрасная камера. Щёлкаю, как обычный турист, пейзажи, дома. Дома красивые. Стоимость, как написано в путеводителях, начинается от трёх миллионов фунтов стерлингов. У каждого дома своя история. Своя тайна. Свои скелеты.

Есть, конечно и постарше и красивее чем нужный мне... Только вот... Стоит вдалеке от входа. Два этажа. Площадь его, на первый взгляд, кажется небольшой. Только присмотревшись, понимаешь, что он состоит из двух частей, соединённых длинным коридором – переходом. Там ещё одна пристройка в один этаж. Сбоку небольшой домик – флигель. Март на дворе. А во дворе два садовника – дворника. Только плечи чересчур широкие у них. И стрижка... В Англии, да, и во всей Западной Европе, мужчины носят отращенные волосы. Примерно, до середины ушей. Русских видно за версту, в том числе, и из-за коротких стрижек.

А у этих "садовников", стрижка у спецназовцев. И не так они сильно метут, сколько смотрят по сторонам. На улице промозгло. У этих же куртки расстегнуты. Оружие сподручнее выхватывать. Возле флигеля ещё двое "работников" курят. Только смотрят по сторонам. Не общаются между собой, судача о хозяине, видах на урожай, как сыграли вчера любимые команды. Это то, что на поверхности. А внутри дома? Окна в доме не мыли после зимы. Рано ещё. Только стекло на чердаке сверкает своей чистотой. Удобная позиция для снайпера или пулемётчика. Свободное пространство перед домом как на ладони. Думаю, что отрепетировано и пристрелено лазером. Всё что мешает стрельбе – подстрижено, убрано. Не хватает только минного поля. И ещё мне очень не понравилась машина, которая медленно катилась навстречу. Большой чёрный внедорожник. В нём четверо мужчин. Они не разговаривали между собой. Они внимательно смотрели по сторонам и, казалось, пронзили взглядами, такси. Система видеонаблюдения тоже была на высоте. Я бы сам так расставил камеры. Некоторые с обзором на 360 градусов. На случай отсутствия освещения на улице рядом установлены запасные прожектора обычные и прожектора инфракрасные. Большое полированное стекло чёрного цвета. Кто не знает – не поймёт. Крепость.

Вышел возле музея. Восторженно крутя головой, постоянно щёлкая на фотоаппарат, смешался с толпой таких зевак – туристов. Через час был в своей квартире.

Достал медицинскую одежду. Порезал на мелкие кусочки. Бутылка с кислотой. Медленно заливаю разноцветные лоскуты. Через несколько секунд кусочки ткани чернеют. Аккуратно, в несколько приёмов сливаю в унитаз. Стараюсь не дышать. Глаза защищают очки.

Работы много. Очень много. Надо собрать мощное взрывное устройство. ЦРУ-шники – умельцы на все руки. Мастаки на изготовление СВУ из подручных средств. Азотная кислота, человеческая моча, она же урина, несколько общедоступных компонентов, и самодельная взрывчатка готова!

Можно изготовить и жидкую взрывчатку. Но она опасна, из-за того, что крайне нестабильна.

Взрывчатка готова. Пока не затвердела окончательно – горсть мелких гаек, болтов. Прилаживаю по фигуре, на пояс. Неплохо. Держу на себе. "Схватилась". Аккуратно снимаю, укладываю на полушку.

Теперь несколько манипуляций с лицом. Достаю диспорт, что прихватил из клиники. Тщательно протираю лицо виски. Говорю, смотрю на отражение в зеркало. Небольшой укол в мышцу на лице. Больно. Не взял же я с собой обезболивающее. Терпи. Не предусмотрел всё до конца. Теперь – терпи.

Говорю, смотрю, как мышца атрофировалась. Выражение лица меняется. Непривычно. Как будто часть лица онемела. Неприятное ощущение. Хоть в нервный узел не попал. А то бы перекосило бы лицо.

С таким лицом нужно говорить только серьёзные вещи. Иначе интонация, смысл сказанного не будет соответствовать сказанному.

Человек – маска. Я должен скрыть. Многое скрыть. То, что собираюсь сделать – безумие. Самоубийство. Это самое простое, что со мной может произойти – лёгкая смерть. Попасть в плен не должен. Ни при каких обстоятельствах.

Жду вечера. Такси. Такси. Нужный адрес. Тот самый особняк. На улице уже темно. Лондонская погода. Мерзкая промозглость. Попросил остановить в начале улицы. Закуриваю. Шагаю. Ноги свинцом наливаются с каждым шагом. Мозг кричит мне – беги! Беги! Скройся! Я – мозг не хочу умирать! Не хочу, чтобы меня пытали! Пытали болью! Пытали током! Пытали фармакологией! Не надо!!! Нет!