Текст книги "Заводская повесть (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Паришкуро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Возвращаюсь в Смелу, Банникова на заводе нет, отчёт о командировке принимает Викулов. Сразу ему заявляю, что работу по созданию автоматизированного участка мне не осилить, необходимо поручить это дело специалистам по вычислительной технике. На заводе уже имеются две большие ЭВМ, создан свой информационно-вычислительный центр (ИВЦ). Ничего не говоря, главный инженер меня отпускает, мы оба понимаем, что решающее слово в этом вопросе принадлежит директору.

Через некоторое время главный инженер созывает совещание, на котором заслушиваем доклад Пискуна Николая, инженера ИВЦ. Докладчик подготовился хорошо, выставив на всеобщее обозрение огромный лист бумаги, на котором нарисован сетевой график выполнения предстоящих работ. Говорит убедительно, но Викулов его прерывает, прося указать на графике точку начала работ. Докладчик тычет указкой в начало графика. Главный инженер совещание закрывает.

После этого Банников создаёт на заводе отдел автоматизированных систем управления технологическими процессами (АСУТП), пригласив из Томска на должность начальника отдела Стоецкого Н. И. Он и руководит этой работой, перетащив из Томска в Смелу несколько знакомых ребят, соблазнив их предоставлением квартир. В те времена многие были согласны переселиться из Сибири на Украину, а Стоецкому запретили появляться на прежнем заводе.

Министр решил распространить опыт томичей в части создания автоматизированных участков на заводах Украины, приказав направить в Томск сразу целые группы, состоящие из начальников производств, цехов и участков. От нашего завода Банников посылает в командировку не менее 10 человек. Прибываем, как приказано, в аэропорт Внуково-2, где нас уже ждёт выделенный Министром самолёт Ту-154. Кроме смелян, собраны работники отраслевых заводов со всей Украины. Погода нелётная, зимний ветер, снег, но наш самолёт взлетает и набирает высоту. Стюардессы нет. Командир экипажа выходит в салон и прохаживается, внимательно всматриваясь в наши лица. Но о самочувствии не спрашивает, сообщая, что сейчас в небе над огромной страной находится только наш самолёт. Экипаж опытный, часто приходится возить космонавтов. Кто-то предлагает по этому поводу выпить, командир разрешает.

Водка на высоте около десяти километров кажется необыкновенного вкуса, но никто не злоупотребляет, закусывая захваченной из дома едой.

После приземления нас на автобусе везут в заводской дом отдыха, расположенный в бору на берегу Оби, поселяют в деревянных домиках и сразу приглашают в столовую. Столы уже заставлены едой и напитками, директор Томского электромеханического завода произносит приветственный тост за дружбу и сотрудничество между украинцами и сибиряками, начинается весёлое застолье. Мне нравится заливное из осетров, а ещё маринованные корни папоротника и грибочки. Сижу рядом с начальником инструментального производства Шалаховым Владимиром Николаевичем, и начальником цеха Галиком Александром Петровичем. Мы принесли с собой бутылку водки, при обилии напитков на столе она явно лишняя. Решаем произнести тост и вручить её хозяевам. Шалахов произносит: "Мы приехали к вам с чистым сердцем и дарим украинскую горилку с перцем". Директор благодарит, обещает поставить подарок в заводской музей и охранять, как зеницу ока. Сам тут же разливает содержимое по ближайшим рюмкам. Раздаётся хохот, звучат аплодисменты.

С нами находится и экипаж самолёта. Насытившись, лётчики переходят в соседнюю комнату, где стоит бильярд. Игроки они классные, я и несколько человек присутствуем в качестве наблюдателей.

На следующий день мы посещаем автоматизированный участок станков с программным управлением, размещаемся на балконе, смотрим на работу участка. При этом посещении я разочарован, большинство станков – устаревших моделей, много ручного труда при смене деталей. В стране станкозавод в г. Иваново уже выпускает многоинструментальные обрабатывающие центры, но за техническим прогрессом угнаться трудно, да и затрат это требует значительных.

2.Партком и его работа.

Численность коммунистов на заводе превысила 1000 человек, положено иметь свой партийный комитет. Созданием его руководит горком в лице инструктора Скороварова Владимира Дмитриевича. Помогает ему полковник в отставке Перехрест Иван Михайлович, недавно принятый на завод руководить отделом мобилизационных ресурсов. Начали они с подбора кандидатов в члены парткома, выискивая хороших производственников, победителей социалистического соревнования. В их число попадаю и я. Со мной беседуют, я даю согласие, мне интересно узнать, чем будет заниматься заводской партком. А ещё подогревает самолюбие поработать вблизи от Банникова, личности необычной и для меня непонятной.

На общезаводском собрании коммунисты избирают членов парткома, я в их числе. На первом заседании избираем секретарём парткома Скороварова и двух его заместителей – по идеологической работе и по организационной. Остальные члены парткома должны отвечать, совместно с начальниками, за результаты деятельности закреплённых за ними цехов и отделов. Я обязан, помимо основной должности начальника техбюро, отвечать ещё и за работу транспортного цеха ╧ 430. Это партийная нагрузка, она не оплачивается. Выбрав свободное время, иду знакомиться с цехом.

Возле въездных ворот лежит собака, зовут её Нигролка. Я раньше тут бывал, она меня узнаёт и лениво шевелит хвостом: "проходи". У собаки удивительная зрительная память, помнит не только лица людей, но и машины водителей, встречая их с рейса. Никогда не облает "свою" машину, но чужих не пропускает, вызывая лаем вахтёра. Автомашин же в транспортном цехе более 300, да ещё за территорией цеха расположены электрокарный и железнодорожный участки.

Знакомлюсь с секретарём цеховой парторганизации, он же и механик цеха, вместе с двумя слесарями сейчас занят ремонтом одной из автомашин. Разговаривать ему некогда, предупреждает только меня, что на собрания водителей собрать трудно, большинство в рейсах. Договариваемся, что он будет проводить собрания с теми коммунистами, которые есть. За низкую явку ругать его не будут. Но собрания нужно проводить раз в месяц.

Перехрест И. М. приглашает меня и ещё двоих товарищей после работы приехать к нему домой, он хочет отметить какое-то памятное событие в своей военной биографии. После смерти жены живёт в одиночестве, не побрезгуйте посидеть в кампании со стариком. Я соглашаюсь, надеясь услышать от него что-то интересное из событий прошлого, историю я люблю.

Иван Михайлович радушно встречает нас на пороге квартиры, расположенной на втором этаже небольшого домика. Стол уже накрыт, скромно, но со вкусом, думаю, с помощью женских рук. Хозяин приглашает нас за стол, просит налить себе спиртного, что кому нравится. Мне нравится армянский коньяк, беру бутылку и наполняю рюмки, сначала хозяина, потом свою. Похоже, вкус отставного полковника я угадал.

На стене комнаты висят фотографии людей, большинство – в военной форме. Иван Михайлович указывает на молодого флотского лейтенанта – это он после окончания радиолокационного училища. Потом знакомит с другими фото – своей жены, тоже в военной форме, а на групповых снимках показывает лица генералов, под командованием которых ему довелось служить после войны, называет известные всей стране фамилии и рассказывает памятные эпизоды.

Так случилось, что он присутствовал на совещании, которое проводил в Киеве командующий округом ПВО дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант Лавриненков. Зазвонил телефон правительственной связи, выслушав сообщение, Лавриненков громко произнёс: "Передайте Хрущёву, что я отказываюсь участвовать в выносе тела товарища Сталина из мавзолея". Иван Михайлович вспоминает, что после таких смелых слов у него возникло желание залезть под стол. Я ловлю себя на мысли, что поступок Лавриненкова сейчас одобряю. Сталин был в быту очень скромен, а культ ему создавали подхалимы, в первую очередь сам Хрущёв. Он же и отомстил Сталину за казнь своего сына, попавшего к немцам в плен и ставшего предателем. Став генсеком, Хрущёв организовал антисталинскую компанию против "культа личности" умершего вождя, который был очень популярен в народе.

Вспоминает Иван Михайлович и встречи с трижды Героем Советского Союза Покрышкиным, сбившим в воздушных боях 59 немецких самолётов. Прилетал в Смелу инспектировать батальон ПВО, которым Перехрест командовал. Во время войны его жена, Антонина, служила на узле связи в дивизии полковника Покрышкина. Вот эту квартиру, где мы сейчас сидим, помог получить для его семьи сам Покрышкин. Поздравил с новосельем, вспомнил трудное время войны и предложил выпить "по-фронтовому". Сам налил себе полстакана спирта, Антонина в другой стакан налила тоже сто грамм. Маршал выпил из одного стакана, потом из другого, только после этого закусил.

Иван Михайлович объясняет, что во время войны действовал приказ Сталина: участникам боевых действий полагалось в конце дня по сто грамм спирта. Норму не смели нарушить даже трижды Герои. Покрышкин этот запрет иногда обходил, "ошибочно" выпивая под видом воды вторые сто грамм.

Мы заслушались интересными воспоминаниями рассказчика. Хозяин предлагает выпить, "как Покрышкин", только водки, а не спирта, напоминая, что у нас отсутствует фронтовая закалка, второй стакан по желанию можно наполнить водой. Я выпиваю только сто грамм и запиваю водой. Иван Михайлович вопросительно смотрит на меня, объясняю, что я старший лейтенант запаса, буду соблюдать приказ Сталина об ограничении нормы потребления спиртного, это разумно и сейчас.

В парткоме сообщают, что я вызван в горком на собеседование с Гончаровой Полиной Иосифовной, вторым секретарём горкома партии, ответственным за идеологическую работу в городе. Она внимательно меня осматривает и сразу задаёт множество вопросов, которые и запомнить нелегко, но с памятью тогда было всё в порядке, я отвечаю: "Выписываю и читаю журналы "Политсамообразование", "Наука и жизнь", а также несколько газет. Собственную библиотеку пополняю книгами, которые получаю за сданную макулатуру. Партийное образование – вечерний университет марксизма-ленинизма, философское отделение. Тема выпускного реферата – "Диалектика и диагностика". Нет, с медициной знаком только в качестве пациента, но считаю диалектику универсальным методом познания, применимым не только в технике, но и в медицине. Например, знаю, что абсолютно здоровые люди, живущие на высокогорье, имеют пониженное давление крови. В наших условиях медики сочли бы их больными. Нет, абсолютно правым я себя не считаю, но так сейчас думаю. Вы спросили – я ответил. Заблуждаться на определённом историческом этапе могут не только отдельные личности, но и народы. Привожу в качестве примера немцев, демократическим путём избравших лидером нации Гитлера".

Полина Иосифовна подводит итог нашей беседы: "У вас мировоззрение вульгарного материалиста. Советую развернуть его на 180 градусов. Хотя нет, этого мало, нужно целых 360".

Собеседование в горкоме я прошёл, догадываюсь, что их было два. Первое – во время выпивки в квартире отставного полковника, туда меня пригласили не случайно. Всё справедливо, горком должен проверять свои кадры, пьяницы им не нужны.

Меня избирают заместителем секретаря парткома Скороварова. Он торопит принимать дела у предшественника, его кандидатуру Гончарова забраковала. Принимаю у того дела: список секретарей цеховых партийных организаций и журнал учёта оргпартработы. На прощание советует: "После первого же конфликта с Гончаровой тебя заменят, как заменили меня. В Смеле полно кандидатов, желающих занять эту должность".

Новой должностью я не дорожу, но меры принимаю. Договариваюсь со своим начальником отдела Синаевским Валентином, чтобы оставил за мной прежнюю должность начальника техбюро, в штат парткома я идти не желаю. Секретаря парткома это устраивает. У него появилась свободная штатная единица, а я работаю "подснежником". Так тогда называли лиц, работающих не на своих должностях. Нарушением финансовой и трудовой дисциплины это не считалось.

Первое заседание парткома происходит с повесткой об улучшении идеологической работы на заводе, на нём присутствует Гончарова. Заседание должен вести Скороваров, но Полина Иосифовна решительно берёт "бразды управления" в свои руки и Владимир Дмитриевич с этим смиряется. Он ещё чувствует себя инструктором горкома, а не секретарём парткома большого завода. Члены парткома, молча, воспринимают справедливую критику Гончаровой в свой адрес. Можно конечно возразить, что партком только образован. В будущем недостатки будут устранены. Но это будет признанием своей вины, наш завод потеряет авторитет в городе, а горком нас "задавит". Слово берёт Банников, скромно сидевший немного в стороне:

– Вы справедливо упрекаете нас в отсутствии выпуска многотиражной газеты, но вам должно быть известно, что завод редакторов газет не готовит. Пожалуйста, назначьте нам редактора – появится газета.

– Да, на заводе проводится недостаточно культурных мероприятий. Строительство дворца культуры ещё в проекте, я по требованию профкома выделяю заводской автобус для посещения театра в Черкассах. Не лучше бы было городскому отделу культуры чаще приглашать артистов в Смелу?

– Вы упрекаете партком в отсутствии местного патриотизма, это не справедливо. Я и работники завода живём в Смеле, и делаем всё для развития родного города. Вы ехали к нам на завод по новому путепроводу, потом по широкой улице, подобной проспекту, мы её будем удлинять. Да, я понимаю, вы желаете, чтобы завод застраивал новыми многоэтажными домами центр города, а не новые микрорайоны. В ближайшие пару лет это неосуществимо, пока завод не выйдет на проектную мощность, определённую постановлением партии и правительства. Но несколько высотных домов в центре города мы обязательно построим. Я прошу вас, Полина Иосифовна, пошевелить уже сейчас горисполком и коммунальные службы; на выделение земли и согласование проектов уйдёт много времени.

– Вы считаете, что партком занимается только производством, забросив идеологию, это не совсем так. Мы расширяем телевизионное производство, чтобы страна выпускала больше товаров для населения. Планируем изготавливать собственный телевизор. Надеюсь, вы не станете отрицать, что телевизор тоже является средством идеологической пропаганды?

Гончарова произносит несколько благодарных фраз в адрес Банникова и уезжает, ничего не ответив на критику, будто её и не было. Выдержка у этой женщины замечательная. Банников обращается к нам: "Слышали? Вот так нужно реагировать на критику". Я понимаю, что он имеет в виду не только себя, но и Гончарову. Последовательных и упрямых противников своих взглядов Банников уважает. По-моему, они помогают ему публично отстоять свою позицию.

Мой рабочий день в парткоме обычно начинается с планёрки, на которую приходят замсекретаря парткома по идеологии Сиренко Владимир, председатель профкома Кудря Владимир и секретарь комсомольской организации Озеряник Анатолий. Я зачитываю из своего журнала мероприятия, которые на контроле у парткома. Коротко их обсуждаем. Иногда для их выполнения необходимы кадровые решения. Например, Кудря заявляет, что детсад почти построен, пора отделу кадров подыскивать заведующую и персонал. Они лучше строителей замечают мелкие недоработки и будут активно участвовать в приёмке помещения и территории.

Володя Сиренко предлагает некоторые повестки дня для проведения цеховых партийных собраний. Упрекает меня в слабой работе по приёму в партию молодых кандидатов в члены партии. Ещё он отвечает за строительство школы на 1200 учащихся в нашем микрорайоне. Школу нужно сдать к началу учебного года, а строительство затягивается. Под зданием оказался "плывун". Приходится откачивать воду. Потом насыпать слой глины и долго уплотнять её катком. Предлагает дополнительно направить в помощь строителям несколько десятков заводских рабочих. Лучше тех, чьи дети готовятся осенью пойти в школу. Руководителем строительства назначить начальника инструментального производства Шалахова, у того двое детишек-близнецов. Он заинтересован, чтобы его дети ходили в школу рядом с домом.

Мы задумались, Шалахов – номенклатура главного инженера, он будет против, но сделает так, как решит Банников, а тот – член парткома. Договариваемся между собой вынести этот вопрос на ближайшее заседание и голосованием членов парткома "победить" Банникова. Чувствуем, что уровень адреналина в крови возрос, как у пиратов небольшой шхуны, готовых взять на абордаж адмиральский корабль.

На заседании парткома Банников ведёт себя как обычно, не вмешиваясь без необходимости в обсуждение, рисуя непонятные узоры в своём блокноте. Сиренко толково докладывает не только о строительстве школы, но и мерах, принятых горкомом и отделом народного образования по обеспечению строящейся школы учителями, работниками столовой и даже дворником. Если мы не построим школы до 1 сентября, будет грандиозный скандал. Зачитывает план мероприятий по ускорению строительства и сразу же предлагает за него проголосовать. Большинство членов парткома голосуют "за". Банников поднимает голову, осматривает членов парткома и произносит: "Что, заранее сговорились? Ладно, выделю вам людей во главе с Шалаховым".

Школу ╧ 11 построили, качество строительства из-за спешки было низким, но другого выхода не было. Детская рождаемость в Смеле тогда была высокой, одних первых классов организовали девять в школе. Да ещё два в детсадах, этим детишкам только по шесть лет. Поступили правильно, немного дополнив приказ о приёме в школу с шестилетнего возраста, но сохранив для малышей привычный режим старшей группы детсада. Банников же выделяет из своего резерва часть квартир для предоставления их учителям. Получает квартиру и преподаватель физкультуры Гуля Анатолий Яковлевич, талантливый тренер и педагог. Среди его воспитанников известные спортсмены, даже чемпион Олимпийских игр по десятиборью Литвиненко Леонид.

На митинге в честь открытия школы звучат похвалы в адрес Банникова и строителей, учительский коллектив школы и городской отдел народного образования упоминают изредка. Но я-то знаю, в какое положение их поставили строители, заставив последнюю неделю перед открытием работать на пределе сил, обеспечивая школьников учебниками и пособиями, подбеливая и подкрашивая, расставляя столы и стулья, отмывая от строительной пыли окна. Им активно помогает родительский комитет школы, избранный накануне, и жители микрорайона. Ловлю себя на мысли, что это типично для нашей страны – сначала любое дело завалить, а потом с помощью героических усилий завершить победой.

В парткоме раздаётся телефонный звонок от Банникова. Сообщает, что ночью обходил цеха и застал замначальника цеха Лукьянова Юрия с товарищами за распитием заводского спирта. Приказывает объявить им партийное взыскание. Отвечаю, что для этого нужно созвать цеховое партсобрание, только оно правомочно наказать виновных. Высказав несколько неприятных слов в мой адрес, назвав партийным бюрократом, Банников прекращает разговор. Через пару минут звонит снова: "Ладно, ты не мельтешись, я накажу Лукьянова своей властью".

Спирта-ректификата на заводе много. Он необходим по технологии пайки, для чистки кабельных соединений, для промывки ответственных деталей приборов и ещё бог его знает для чего. Самый крупный потребитель спирта – телевизионное производство, каждые сутки получает около 200 литров, столько же должен и расходовать. Это по теории, а на практике в специально оборудованной кладовой всегда имеются 2-3 неучтённых канистры, которыми начальники цехов распоряжаются по своему усмотрению.

На всех радиозаводах нашей отрасли ведётся жесточайшая борьба с пьянством, включился в эту борьбу и наш завод. На секретаря парторганизации Ободовского я не надеюсь – он сам участвует в выпивках. Воспитывать его бесполезно, сам в этом вопросе любого воспитает. Пытались заменить чистый спирт на метиловый – нельзя по технологии. Да и возможно отравление пьющих, а это ЧП. Стали добавлять капли бензина в спирт и выдавать эту смесь монтажникам для пайки – запрет от врачей, запах бензина на рабочих местах недопустим. Частично решили эту проблему для пайки, приготавливая в ЦЗЛ спиртово-канифольную смесь и выдавая её в цеха. Сразу же в ЦЗЛ возникла проблема с дроблением большого количества канифоли, это тяжёлый ручной труд для женщин. Сделали дробилку механическую и сначала обрадовались, потом выяснилось, что при нагревании механизма кристаллическая канифоль превращается в тягучую липкую массу. Для промывки барабана дробилки опять же нужен спирт. Осталась только надежда на самосознание пьющих. Но всё равно, некоторые начальники цехов и их заместители выпивают понемногу в конце длинного, ненормированного рабочего дня, предварительно узнав, что Банникова уже нет на заводе. Выпив, спешат к проходной.

Вернусь к проблеме транспортного цеха ╧ 430. Нареканий на его работу нет. После аварии с вагоном на железнодорожном участке и проверки строгой комиссией, с участием представителей КГБ, люди подтянулись, стали более серьёзными. Проблема в том, что Банников долго не может или не хочет найти замену на место прежнего начальника цеха Новикова, который уволился по собственному желанию. Новикова я знал, жили в одном доме, здоровались, как соседи. Человек решительный, с твёрдым характером и большим опытом работы на автопредприятиях, пользовался авторитетом среди водителей, но произошла авария.

Из-под колеса вагона, стоящего на заводской железнодорожной колее, кто-то вытащил "башмак", а возможно и подтолкнул. Набирая скорость, вагон покатился под уклон, чудом не сошёл с колеи на крутом повороте, сбил шлагбаум в конце тупика и кувыркнулся под откос. К счастью, обошлось без человеческих жертв. Причины аварии разбирала очень серьёзная комиссия, предполагая диверсию, но виновника так и не нашли. Никого не арестовали, но измучили вопросами начальника железнодорожного участка Авраменко и начальника цеха Новикова. Авраменко вытерпел. После лично ставя под колёса вагонов "башмаки" и бесконечное число раз проверяя их наличие, заработав этим прозвище "Башмак". Успокаивался только, когда маневровый тепловоз увозил пустые вагоны или платформы из его участка после разгрузки. Время простоя вагонов на заводской колее резко сократилось. Участок мастера Авраменко вышел в передовики.

Новиков понял, что после первого же ДТП с человеческими жертвами его ждёт жестокое наказание и написал заявление на увольнение. В те годы дисциплина на транспорте и ответственность руководителей автохозяйств за её соблюдение были на уровне, не так, как нынешнее время, когда на дорогах погибают тысячи людей, а руководители остаются в стороне.

Ко мне в партком приходит пару раз работник транспортного цеха Цёма, предлагает себя в кандидаты на вакантную должность начальника, просит походатайствовать за него перед Банниковым. Опыта руководящей работы не имеет, сам на личный приём идти не хочет. Подозреваю, что его кто-то на это подговорил, проверяя меня, насколько серьёзно я отношусь к подбору кадров. Я не считаю себя серьёзным человеком, часто совершаю необдуманные поступки, но у меня было время подумать, я просителю отказываю.

Банников, наконец, назначает начальником транспортного цеха Лисового Николая Ивановича, бывшего до этого руководителем автохозяйства в Жёлтых Водах. Знакомых с ним работников на нашем заводе много. Думаю, что на основании их отзывов и личной беседы Банников и принял это решение. Возможно, он одобрил поведение Лисового в анекдотичном происшествии, когда тот с приятелем толкал сзади по дороге свою, якобы, заглохнувшую машину, а за рулём находилась жена. Николай Иванович поднял багажник и наслаждался с другом выпивкой и закуской, пока медленно движущаяся по дороге машина не попала на глаза инспектору ГАИ. Тот долго пытался отыскать нарушение в действиях водителя, но не нашёл и отправил "сигнал" в партком. Мы посмеялись и утвердили Лисового начальником цеха.

Новый "хозяин" цеха оказался нужным человеком в нужное время. Тогда завод испытывал недостаток автомобилей для перевозки продукции в закрытых металлических кузовах типа "Кунг". Таких машин выпускали в стране мало и только для воинских частей. Лисовой соглашается получить в Москве на автозаводе "ЗИЛ" бортовые машины и отправляет за машинами 10 водителей для перегонки в Смелу. Далее привожу рассказ водителя Тимощенко Владимира:

– Прибыли поездом в Москву, поселились неподалеку от "ЗИЛа" в гостинице, пришли в отдел сбыта. Нам сказали – гуляйте ребята 2-3 дня, ваш заказ ещё не готов. А нам так и нужно, необходимо побегать по Москве, купить подарки для родных и знакомых. Разбежались по магазинам, вечером собрались "обмыть" подарки, для этого привезли с собой самогон и чемодан сала. После второго стакана захотелось петь. Тихо петь мы не умеем, призыв " розпрягайте хлопц╕ коней, та лягайте спочивать" жильцы не одобрили, пришла администратор с милиционером, нас выселили. Милиционер оказался земляком, наряд не вызвал, даже порекомендовал другую гостиницу.

Утром проснулись и заскучали – гостиница далеко от автозавода, а мы ещё не купили крупные вещи. Возвращаться автоколонной через всю Москву нельзя – нас задержат. Подсчитали количество выданных нам государственных талонов на бензин и отправились к директору прежней гостиницы. После наших извинений по всем правилам международного этикета, директор талоны на 300 литров бензина принял, обозвал нас "черкасами" и дал разрешение на повторное поселение.

Готовые автомобили стоят на площадке автозавода, работник отдела сбыта торопит нас уезжать. Мы заводим машины, прислушиваемся к звуку мотора, совершаем пробные поездки по двору, два авто бракуем, добиваемся их замены. Наконец, отправляемся в дорогу, не превышая скорости "обкатки". Движемся плотной автоколонной, не допуская вклинения других машин, мы знаем, что один раз проехав через пост ГАИ, на других постах нас проверять не будут, сообщая им по рации о движении 10-ти машин. Ничего крамольного мы не везём, только купленные в Москве за личные деньги товары. Тогда дефицитными товарами обеспечивали сначала столицу, потом покупки развозились по другим городам.

Ночуем на автостоянке "Три сестры", расположенной на границе России, Украины и Белоруссии, соблюдая норму пробега: не более 500 км до отдыха. На заводе ставим на машины закрытые кузова "кунг", снятые со списанных воинских машин, и приобретённые за 2 телевизора. Потом гоним машины в Полтаву для установки газового оборудования и проходим учёбу. Так транспортный цех заимел 10 новеньких дефицитных автомобилей".

Банников звонит в партком, приказывает встретить на проходной работника военкомата и провести его по цехам. Молодой майор не верит сведениям заводского военно-учётного стола о наличии мужчин-запасников, в процентном отношении к численности рабочих таковых должно быть больше. Веду майора сначала в цех сборки нестандартной аппаратуры, где за столами работают три десятка молодых девушек – выпускниц технического училища, все в чистых халатиках и шапочках, заняты работой, лишь изредка бросают любопытные взгляды на майора. Он поражён их красотой и молодостью, шепчет мне: "Никогда не видел сразу столько красивых девушек!". Далее веду его в сборочный цех телевизионных модулей, где молодых женщин ещё больше. Майор говорит: "У меня впечатление, что я побывал на конкурсе красоты". Отвечаю, что красавиц на заводе много, не только в цехах, но и отделах. В цех микроэлектроники майора не веду, там стены отделаны мрамором, свой климат, а посетителей встречают неохотно, чтобы не загрязняли помещение.

Позже узнаю, что Банников договорился с военкоматом о создании на заводе из молодых ребят групп по подготовке призывников военных специальностей, даже парашютистов. Инструктора нашли на заводе, а прыжки с парашютом они совершают на аэродроме Кировограда, где Банников арендовал для этой цели самолёт. За 10 лет около 900 юношей и девушек совершили прыжки с парашютом.

Наш завод посещает Шутов, директор радиозавода из Ижевска, ведёт с Банниковым переговоры. О чём договариваются – нам знать не положено, но Банников результатом доволен, поручает директору техучилища Толстопяту Виктору Ивановичу организовать на природе "козацький кулiш" для гостя. Меня включает в число лиц сопровождения и подготовки угощения. "Кулiш" Виктору Ивановичу удался на славу, Шутов его ест и похваливает, вспоминая похожее своё национальное блюдо. Шутов – удмурт по национальности, внешне простоват, в паузах между рюмками ведёт разговор о кормах для коров, спрашивает, "что представляет из себя кормовая единица"? Поучает нас – по питательной ценности она должна быть равна килограмму овса или ячменя. Рассказывает, что имеет подшефный колхоз им. Чапаева, надеется закупить на Украине комбикорм.

Банников добился передачи на наш завод из Ижевска заказа на изготовление морской навигационной аппаратуры "Шхуна", а потом и разрешения на её модернизацию, для чего при отделе главного конструктора создаёт группу конструкторов. Впоследствии, после успешной разработки новых образцов, на заводе создали Отдел навигационной аппаратуры, который возглавил Бабаков Валерий Николаевич. К тому времени завод приобрёл несколько яхт, спортсмены активно участвовали в соревнованиях по парусному спорту, даже совершили морской переход до Греции. В этом плавании помогла в определении географических координат аппаратура, изготовленная на нашем заводе. Участником этого похода был и Логинов Владимир, тогда мастер инструментального цеха.

Уходит в отставку старший представитель заказчика капитан 2-го ранга Калюжный, он назначен руководить отделом ввода в эксплуатацию и гарантийного надзора. Его должность занимает полковник ВМФ Абросимов, он имеет претензии к работе отдела, но высказать их Калюжному ему не позволяет офицерская этика. Приходит в партком, беседует со мной, после чего меня командируют на Северный машиностроительный завод для контроля работ по размещению и монтажу приборов на атомной подводной лодке.

Поселяюсь в гостинице "Волна", где проживают несколько ребят с нашего завода, среди них знакомый мне Колос Николай. Моему приезду ребята рады, завтра предстоит загрузка приборов на корабль и размещение их по отсекам, пара моих рук пригодится. Ругают своего мастера, который должен руководить их работой, уехал из Смелы давно, но в Северодвинск ещё не прибыл. Фактически руководит малой бригадой наш представитель заказчика капитан 3-го ранга Третьяк Николай Петрович.