Текст книги "Заводская повесть (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Паришкуро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Паришкуро Вячеслав Михайлович
Заводская повесть

Посвящается работникам Смелянского радиоприборного завода «Оризон», ныне живущим и покойным, оставивших о себе добрую память в истории Смелы своими творческими делами.

З А ВО Д С К А Я П О В Е С Т Ь.

1. Директор, побеждающий проблемы.

Уже имеется книга «Всё остаётся людям», изданная в Смеле в 2010 г. Это правдивые воспоминания разных людей о совместной работе с Юрием Александровичем Банниковым. Прошу прощения у авторов книги за некоторый повтор событий. Обещаю, что их будет немного. Они нужны, чтобы осветить деятельность Банникова в первый период работы, а не отсылать читателя к предыдущей книге. Собственно говоря, сам Банников и другие персонажи, упомянутые в моей повести, не являются главными героями. Главный герой – историческая правда описываемых событий. Поэтому в изложении буду к этому стремиться. Возможно, не все согласятся с моим мнением в оценке некоторых событий, я излагаю их через своё восприятие.

Завод начал выпускать свою первую продукцию – столы монтажника, когда не был построен ещё ни один производственный корпус. Сборка деталей производилась в сарае, который оставил в наследство асфальтовый завод. Первым руководителем производственного участка стал Карпович Леонид Иванович, а контролёром продукции – Полищук Владимир Иванович. Собранные из поступивших из Харькова деталей столы отправляли на заводы оборонной отрасли. Напуганный большой ответственностью контролёр жестоко браковал продукцию, замечая малейшие изъяны в окраске или царапины на столешнице. Так было до дождей. Когда же перед входом в сарай образовалась большая лужа, Полищук попросил своего начальника перенести его на спине, тот был в резиновых сапогах. Карпович донёс контролёра до середины лужи и спросил: "Продукцию примешь?". Тот вынужден был согласиться, после этого случая они работали дружно, а Полищуку выдали резиновые сапоги.

Наш директор завода Банников Юрий Александрович прибыл в Смелу из Москвы в мае 1980 года с должности главного инженера 10-го Главного управления Министерства общего машиностроения СССР. Предшествующий директор завода Червяков был уволен, напросившись на приём к министру. Хотел порадовать того проявленной им инициативой: "Коллектив Смелянского радиоприборного завода решил взять шефство над отстающим колхозом и вывести его в передовые!". Такие почины тогда приветствовали. Попал под горячую руку крутого министра, был изгнан из кабинета и лишён должности за невыполнение плана по жилищному и производственному строительству.

По сути дела, министр Афанасьев С. А. был прав. К началу 80-х годов наметилось явное отставание нашей страны от США в отрасли космической и ракетной техники. Американские астронавты, работающие по совместным космическим программам, приезжая в Советский Союз, откровенно подшучивали, иногда наклеивая на стекло перевозившего их автобуса обидные карикатуры на "Мишку" – эмблему Московских олимпийских игр. На некоторых картинках был нарисован русский медведь на цепи и с ошейником на шее. Правда, насмешки прекратились, когда водитель автобуса, заметил карикатуру и, не сумев её соскоблить, попросту заклеил поверху настоящей эмблемой. Американцы изумились и обратились к советским с вопросом: "Как вам удалось создать вещество, способное удалить "вечный" клей, на разработку которого наши фирмы потратили несколько лет и сотни миллионов долларов?".

План строительства новых заводов в космической отрасли, в числе которых значился и наш завод, постоянно срывался, в основном из-за отсутствия жилья. Из жилого фонда прежние руководители сумели построить лишь два 5-тиэтажных и один 9-тиэтажный дом. Многоэтажка была возведена из панелей, привезенных из Черкасс, качество строительства было удовлетворительное. В первом доме, построенном в центре Смелы за счёт нашего министерства, заводчанам городские власти выделили лишь 20 квартир из 100. Ну, кто же пойдёт работать на новый завод с неразвитой инфраструктурой, без наличия детских садиков, школ, поликлиники, магазинов и жилья? Второй дом малосемейного типа построили уже вблизи завода, и заселили приглашёнными из других городов специалистами. При распределении жилья решающее слово имел тогда главный инженер Агамян Константин Иванович. В этом доме получил свою первую квартиру и автор этих строк. Остальное забрали городские власти, ведь ордера на 1-комнатные квартиры малосемейного типа распределял и горисполком, хотя на заводе уже был свой профком. Тут всё справедливо, для строителей тоже нужно жильё.

Запомнился мне Агамян и по такому случаю. К нему обратился рабочий Шевченко с просьбой помочь в трудоустройстве своей жены, которой было всего 16 лет. С такого возраста уже разрешалось выходить замуж, но на завод принимали только после 18. Главный инженер помог, пошутив: "Эх, мне бы твои заботы".

Забот у главного инженера строящего завода хватало с избытком. Нужно было создавать отделы: конструкторский, технологический, инструментальный, главного механика и главного энергетика, да ещё просматривать планировки размещения оборудования в строящихся производственных корпусах. Кавказская горячая кровь и обострённое чувство справедливости обернулись против Агамяна, ему пришлось уйти с должности главного инженера, а потом покинуть завод. Главные инженеры часто менялись, пока эту должность не занял Викулов Виктор Николаевич, работавший до этого директором электромеханического завода в г. Томске и снятый министром за невыполнение плана по какому-то второстепенному показателю.

Качество строительства жилья в доме малосемейного типа было очень низкое. Достаточно сказать, что приглашённый из Москвы на должность главного технолога Ольховец Иван Маркович получил комнату, в которой раковина умывальника была расположена над унитазом, пользоваться последним было невозможно. Вдоволь посмеялись и принялись своими силами приводить комнаты в порядок. Завод помогал, выделяя материалы для ремонта из своих фондов, в основном покрытие сверху деревянных полов, которые быстро рассохлись и скрипели.

Не выдержал Ольховец беспокойной заводской жизни и уволился с завода. А на должность главного технолога Банников привёз из Москвы Буркова, бывшего командира вертолёта, уволенного из армии за незаконное пересечение воздушной границы с Турцией. Просто он поспорил с лётчиками, что пересечёт границу туда и обратно, а пограничные службы этого не заметят, что и сделал, выиграв бутылку армянского коньяка. Слух об этом происшествии достиг ушей начальства. Отчаянного лётчика подвели под статью о сокращении за воздушное хулиганство.

Главный технолог Бурков решил уменьшить количество оснастки, подлежащей изготовлению инструментальным производством и, таким образом, помочь заводу с выполнением производственного плана. Начал со спора с Ткаченко Николаем Ивановичем, руководившим КБ штампов и пресс-форм, пытаясь доказать тому, что часть оснастки лишняя, детали можно изготовить механическим путём. Я со стороны слушаю их отчаянный спор, убеждаясь, что грамотный начальник КБ прав, мысленно аплодируя ему, когда тот, устав от спора, предлагает Буркову перецеховать изготовление сложных деталей на инструментальное производство, что тот и делает. Узнав об этом, возмутились инструментальщики. Им проще делать единичные штампы, а не изготавливать партии сложных деталей. Всё вернулось к прежнему порядку, а Бурков понял, что управлять технологическими службами сложнее, чем вертолётом и уволился с завода.

Следует заметить, что в Советском Союзе денег на строительство жилья не жалели, выделяли достаточно, но требовали от руководителей отчёта за каждый потраченный рубль. В случае невыполнения плана финансирование снижали. Иногда и вовсе в нём отказывали, а виновных наказывали, лишая должностей. И так было во всех отраслях, не только в оборонных. Поэтому "отцы" городов, пригревшись на тёплых местах, предпочитали не рисковать и мощности строительной индустрии развивали очень медленно. Уж очень хлопотным и ответственным было дело строительства жилья.

А завод остро нуждался в рабочих и специалистах, так как помимо задачи освоения основной продукции, приступил в 1977 году к выпуску "ширпотреба" – модулей для сборки телевизоров на заводах Киева и Харькова. Производственный корпус телевизионного производства был ещё не построен. Сборку вели во временно приспособленных помещениях механического производства. Электромонтажниц и рабочих других специальностей начало готовить своё техническое училище. Но общежития сначала не было, пришлось в транспортном цехе создавать автобусную колонну для доставки учащихся и заводских рабочих на завод из окружающих сёл, а в конце смены увозить домой. Разумеется, перевозка людей автобусами была бесплатной.

Тяжёлую ношу взвалил на свои плечи Банников. Сначала на короткое время появился на заводе и познакомился со своими заместителями. Снимать и ругать никого не стал, просто на период своего отсутствия возложил ответственность за выполнение планов по строительству производственных корпусов на Кондратенко Анатолия, за производственные дела на Коханенко Владимира, а за материально-техническое снабжение на Полоневича Аркадия. Сказал и на две недели исчез с завода.

Позже, по воспоминаниям самого Банникова, мы узнали, чем он в это время занимался. Помимо устройства семейных дел, связанных с оставлением квартиры в Москве, он "думал и действовал". В Москве сначала заручился поддержкой своих планов у заместителя министра по капстроительству Мазура Е. В. и начальника Главка Антуфьева О. Ф. Потом встретился в Киеве с первым секретарём Компартии Украины Владимиром Щербицким и имел с ним обстоятельную беседу. Заодно, познакомился с находившимся в приёмной секретарём Черкасского обкома Компартии Украины Иваном Лутаком. Отклонил лестное предложение того проехать на его машине и, в пути, поговорить о заводских делах. Сказал, что уже вызвал свою машину из Смелы, а о делах лучше будет говорить после посещения завода секретарём обкома, и пригласил товарища Лутака посетить завод.

Секретарь обкома на завод приехал, ознакомился с ходом строительства и поручил заведующему сектором промышленно-транспортного отдела обкома следить за ходом строительства и оказывать необходимую помощь. Самосвалов для транспортировки строительного песка и засыпки его под фундаменты домов катастрофически не хватало, поэтому Банников попросил доставлять песок из речного порта Черкасс на железнодорожных вагонах-вертушках, а разгружать их прямо возле завода вдоль колеи, которая уже была построена. Тяжёлая транспортная проблема была решена.

Потом директор организовал работу по созданию строительных мощностей завода, построив свой домостроительный цех численностью до 600 человек. Использовал мощности домостроительного комбината г. Черкассы, организовав доставку крупнопанельных конструкций 9-тиэтажных домов на трайлерах. Решительно настоял на строительстве трёх жилых микрорайонов, вместо застройки центральной части города вдоль пруда, на чём настаивали городские власти. Зачем загружать городской транспорт и создавать пассажирам неудобства, перевозя их на значительное расстояние? Основная часть работников завода должна жить вблизи, на работу необходимо ходить пешком – таково было кредо Банникова. Прогулка на свежем воздухе перед началом и в конце смены полезна для здоровья и положительно влияет на производительность труда.

Очень задерживали движение автотранспорта многочисленные железнодорожные переезды, которых в Смеле очень много. Шутники даже говорили, что в нашем городе их больше, чем во всех штатах США, вместе взятых. Нужен был путепровод через основную железнодорожную магистраль. Помог Банникову "выбить" 3 млн. рублей на строительство замминистра Мазур Е. В. Строили длинный путепровод железнодорожники, это их участок.

Свой рабочий день директор начинал с раннего обхода строительных площадок, невзирая на непогоду и грязь, которой вокруг строительства было в избытке. В багажнике директорской "Волги" всегда возил с собой резиновые сапоги. Обязательно здоровался с рабочими-строителями, произнося: "Привет строителям коммунизма в условиях развитого социализма", неизменно вызывая на их лицах улыбки. Потом выслушивал мнение рабочих о ходе строительства. Личные просьбы и жалобы в это время не принимал, говоря: "Пожалуйста, зайдите ко мне во вторник или четверг во время приёма по личным вопросам". После обхода площадок проводил планёрку с руководителями строительных организаций, подрядчиками и субподрядчиками.

За 10 лет завершил в г. Смела строительство большого завода оборонного назначения, и выстроил три жилых микрорайона с двумя школами, детскими садиками, медсанчастью и коммунальными предприятиями. Обеспечил бесперебойное централизованное снабжение жителей города газом, питьевой водой из новых, пробуренных возле древней речки Ирдынь скважин и построил городскую канализационную станцию для перекачки бытовых и промышленных стоков. Постоянно искал и находил резервы ускорения темпов строительства без снижения качества. Показателен будет пример строительства медсанчасти для работников завода.

Когда были получены от проектного института строительные чертежи на возведение 4-х этажной поликлиники, 6-ти этажного стационара, 2-х этажной аптеки и назначены сроки завершения работ, неожиданно "забастовал" Медведенко Дмитрий, назначенный прорабом строительства. Заявил Банникову, что сроки работ нереальны, проект неправильный. Только для вывоза земли из котлованов потребуется автоколонна самосвалов и несколько экскаваторов. А где их взять? Поэтому глубокие котлованы под фундамент не нужны, а подвалы под зданиями можно убрать.

Банников внимательно выслушал прораба и согласился с ним. Были вызваны на завод проектанты и в чертежи внесены необходимые изменения. Здания медсанчасти были построены в срок.

Каждый год завод строил 500 – 600 новых квартир, около тысячи работников с семьями бесплатно получали ордера на квартиры и вселялись в новые 9-ти этажные дома. В центре Смелы возвышается и 14-ти этажный дом с магазином на первом этаже, построенный по заказу руководителей города, но благодаря Банникову. Правда, перед началом строительства директор завода предупредил горисполком, что за счёт города должна быть приобретена новая пожарная машина с удлинённой лестницей. "Отцы" города клятвенно заверили, что такую машину они приобретут. 14-тиэтажку построили и заселили, а пожарной машины нет до сих пор.

Помог директор и сельским жителям с. Куцовки, взяв шефство над совхозом "Правда", который выращивал овощи. Строителями добровольно стали 7 комсомольцев завода, которые работали только с мая по октябрь месяц и периодически менялись, но бригадир Виктор Сватуха и Дмитрий Горбенко оставались постоянно. Директор изредка наведывался в село и следил за ходом строительства, предоставив полноту власти председателю совхоза и бригадиру. Тот директора не подвёл, за 5 лет строительный отряд возвёл 27 новых 3-х комнатных домов со всеми удобствами, закончил строительство бани и продовольственного магазина, помог заасфальтировать не менее трёх километров сельских дорог. Село помолодело, улучшились и производственные показатели местного совхоза. В село переехали пять азербайджанских семей и переселенцы из зоны Чернобыля, которые были обеспечены жильём и работой. Кирпича не хватало, сараи строили из самана, который делали цыгане, приехавшие на летний сезон по приглашению директора совхоза из Закарпатья. Свой табор цыгане расположили на берегу речки.

Заводским строителям выплачивали только командировочные, за возведённые домики расплачивался совхоз. Можно ещё долго перечислять трудные проблемы строительства, которые жизнь ставила перед директором, но чаще всего задачи ставил он сам себе. И неизменно выходил из трудных положений победителем.

Производственные корпуса Банников посещал редко, делая иногда обход по субботам или воскресеньям, когда работали только некоторые участки. Ходил обычно без свиты, в сопровождении главного инженера Викулова и начальника цеха, расширением площадей которого интересовался. Площади механических цехов директор ограничивал, считая их вспомогательными, не приносящими прибыль заводу в виде готовой продукции. Его можно понять, он отчитывался перед министерством за съём продукции с каждого квадратного метра. После каждого такого посещения директор находил резервы для увеличения сменности и организации новых сборочных участков. Только инженерным службам приходилось работать в крайнем напряжении, особенно начальнику бюро планировок Хисамовой, рисуя новые планировки. Трудно было работать отделам главного механика и главного энергетика, перетаскивая оборудование с места на место, каждый раз создавая в цехах новую разводку кабельной сети.

По этому поводу выступил против Банникова главный энергетик Иванченко Николай Кондратьевич, за что директор пригрозил его уволить. Иванченко угрозы не испугался и ответил, что это невозможно, так как первоначальные чертежи кабельной сети утеряны, только он помнит их расположение. Постепенно Банников перепланировал завод по своему разумению, часто непонятному не только для инженеров завода, но и для проверяющих комиссий, не посвящённых в его планы. Его ругали, грозили выговорами, чтобы отвязаться от надоедливых визитёров он позволял себе небольшой отдых, уходя на больничный. За него отдувался перед комиссией главный инженер Викулов Виктор Николаевич. Уставал от многочисленных проверок так, что в конце рабочего дня возвращался домой измученный. Сил хватало, чтобы прилечь на диван лицом к стенке и немного отдохнуть.

Моя первая беседа с Банниковым состоялась в одну из суббот, тогда я занимал должность начальника техбюро отдела главного технолога. В порядке самокритики следует признать, что я был плохим начальником. По образованию электромеханик, технологических процессов никогда не разрабатывал, чувствовал себя на своей должности неуверенно. Первые на заводе два токарных станка с программным управлением я сам отладил и разработал для них на перфоленте программы для изготовления детали, которая имела сферу. Называлась она "пята" и ввинчивалась в основания столов монтажника, которые в большом количестве выпускал наш завод. Обслуживание станков передали в отдел главного механика, туда ушёл и Глущенко Виталий, один из первых на заводе молодых специалистов, навсегда посвятив себя отладке станков с ЧПУ. В моём подчинении оставили небольшую группу программистов, которой позже с успехом руководила Зуева Галина. Разработкой и написанием техпроцессов стал фактически руководить Суханов Сергей, мне же большую часть времени приходилось проводить в механическом цехе, "расшивая" узкие места.

Для изготовления кабелей нужны были новые угловые разъёмы. Конструктора их в документацию внесли, но завод-изготовитель, находящийся на Урале, производство ещё не освоил. Обычная картина тех времён, когда сложные литые детали приходилось изготавливать механическим путём. Ответственность за их изготовление возложили на меня, это справедливо, но как изготовить детали, я не знал, самые опытные технологи советовали перецеховать их на инструментальное производство. Это выход, но не для меня, решать технические задачи административным путём я не умею.

Вспоминаю про токаря Федосенко Анатолия, он как-то хвастал, что на токарном станке может выточить даже топор. Иду к нему, объясняю задачу, показываю образец подобного разъёма и чертёж требуемого. Он легко соглашается их изготовить, мы согласуем размеры прямоугольных заготовок, которые нужно доставить ему в ближайшую субботу. Прошу сообщить мне размер премии, которую он желает получить за работу. Федосенко отказывается, моё вмешательство не нужно, он сам решит этот вопрос с нормировщиком и начальником цеха. У него своя бригада из трёх токарей, они работают совместно, каждый выполняет только одну операцию, передавая деталь на доработку соседу. Таким образом, не нужно каждый раз тратить время на переналадку станка.

В субботу с утра приходим в механический цех, Федосенко закрепляет заготовку в 4-х кулачковый патрон и начинает работу, а нас гонит от станка, чтобы не мешали. Выхожу из цеха в широкий проход и стою, о чём-то задумавшись. Вдруг слышу окрик: "Ты чего здесь болтаешься, дядя?". Оборачиваюсь и вижу Банникова, он грозно смотрит на меня поверх очков. Вежливо здороваюсь и представляюсь, кто я и зачем здесь нахожусь. Он говорит: "Прикажу проверить результат работы", и следует дальше, потеряв ко мне интерес. Мне обидно за слово "дядя", как он меня назвал.

Корпуса разъёмов токари изготовили, кабели ушли к заказчику. Куда, об этом нам знать не положено, но позже я узнаю, что Банников решительно отказался от строительства в Смеле завода цветного литья, который уже фигурировал в планах. Так мастерство токаря Федосенко повлияло на планы министерства и привело к экономии миллионов рублей, часть из них пошла на расширение действующего завода цветного литья на Урале. Токарь Федосенко об этом не знает. Много позже он приобрёл в собственность токарный станок и зарабатывал деньги, изготавливая на нём распределительные валы для "Жигулей" и другие сложные детали.

Работа в цехе мне нравится. Когда организовывается участок токарных автоматов, составляю график перевода деталей с универсальных станков на токарные автоматы, что значительно ускоряет время изготовления. Назначаю ответственным за участок технолога Дударенко Михаила, он быстро осваивает наладку станков и проектирует оснастку – "кулачки". Начальник цеха понимает, что быстрое снижение трудоёмкости ему невыгодно, под разными предлогами тормозит нашу работу. Поручает своему токарю-автоматчику вникнуть в процесс проектирования и изготовления оснастки. Токарь Дырда Анатолий постепенно осваивает это дело, ему помогает технолог Малёваная Наташа, теперь полновластным хозяином участка становится начальник цеха. Я не возражаю, а Дударенко приглашают в инструментальное производство на должность заместителя начальника цеха.

Мне поручают ускорить изготовление экранов для телевизионного производства. Экран представляет собой тонкостенную полую деталь прямоугольной формы, предназначен для защиты катушек от магнитных полей. Сразу изготовить сложный штамп не удалось, приходится дорабатывать экраны, высверливая центральное отверстие и обрезая по длине в размер. Вспоминаю о двух бездействующих токарно-револьверных станках с цикловым программным управлением, полученных из Бердичева. Если изготовить цангу из полиамида для "нежного" зажима, то можно будет за один проход сверлить отверстие и торцевать по длине. Удалось. Привлекаю к работе молодого специалиста Голосинского Александра, он налаживает станок и работает на нём, только вставляя детали в цангу. Остальные операции станок делает сам по цикловой программе. Оформляем рационализаторское предложение на двоих и получаем вознаграждение. Начальник цеха доволен и направляет работать на станках двух молодых женщин-токарей.

Конструкторскую документацию на изготовление основной продукции получаем из Свердловска. Чертежей много, отдел технической документации не успевает их принимать и ставить на учёт, да ещё вслед за чертежами следует масса конструкторских изменений после изготовления опытных образцов. Нашему заводу предстоит освоить по этим чертежам серийное производство приборов. Отдел главного конструктора лихорадит от обилия изменений, каждое обязательно подлежит исполнению. Хотя можно и возразить, направив разработчику предварительное извещение. Но на эту переписку уходит масса времени.

Про технологов и говорить нечего, каждое изменение нужно отследить, изменить размер заготовки и технологию изготовления. На каждом конструкторском извещении должен поставить подпись начальник техбюро. Я злюсь, так как не всегда согласен с предложенным вариантом изменения конструкции деталей. С учётом наличия и возможностей нашего оборудования некоторые изменения абсурдны. Хотя я понимаю, что перечня наших станков у разработчика нет, они ориентируются на свой опытный завод.

Одно извещение я подписать отказываюсь и убегаю в цех. Меня находят, ругают, отказываться от подписи начальник техбюро не имеет права. Я рву лист извещения. На глазах у девушки-конструктора выступают слёзы. Главный конструктор Мерзляков Борис Дмитриевич делает мне замечание, обещает доложить руководству. Я понимаю, что поступил неправильно, но у меня произошёл нервный срыв. Направляюсь на совещание к главному инженеру, куда меня приглашают для взбучки.

До моей персоны совещание не успело добраться, главный удар принимает на себя начальник ОТД – отдела технической документации. Его нещадно ругают за отсутствие учёта и элементарного порядка. Он оправдывается, объясняя причины. Потом у здорового мужика, отслужившего 4 года на флоте, не раз попадавшего в шторм и видевший крушения, начинается нервный тик, щека дёргается. Говорить он не может, из глаз текут слёзы. Мы потрясены этим зрелищем, совещание прерывается.

Начальник ОТД Каченюк хочет уйти с завода, но у него университетское образование, его уговаривают, предлагают другие должности. В итоге, Банников назначает его директором радиотехнического техникума. Штатных преподавателей не хватает, их замещают инженерами. Одно время преподавал в техникуме и я. Директор техникума посетил моё занятие со студентами, сделал ряд толковых замечаний методического характера, сдержанно похвалил.

Взаимоотношения завода с разработчиками значительно улучшились, благодаря Банникову, когда по его просьбе они предоставили права Заместителя главного конструктора работнику завода Калашнику В. И. Спорить с более грамотными коллегами новый зам не решался, поддерживая предложения технологов и конструкторов, после чего изменения направлялись в цеха для реализации. Как правило, заводские изменения разработчиками утверждались. Мне до сих пор непонятно, почему Банников тянул вверх по служебной лестнице Калашника В. И., конструктора малограмотного, но исполнительного. Может для того, чтобы не вдаваться в объяснения своих замыслов?

Улучшилась работа ОТД после увеличения штатов и назначения мастером светокопировального участка Акулова Юрия, создания на заводе отдела стандартизации. Его начальником стала Галик Елена Григорьевна, все стандарты ОТД передал в её отдел. Но главное, Банников улучшил показатели производства, поступив очень оригинально. Увеличил объём производства, взвалив на него ответственность за изготовление крупной партии приборов одного наименования, уже освоенного заводом. Начальником цеха назначил толкового конструктора Конду Алексея. Его расчёт оказался точным, крупные партии изготавливать легче, чем мелкие.

Меня командируют в Луганск на станкостроительный завод, для оформления наряда на получение фрезерных станков с числовым программным управлением. С этими станками я знаком, работая в Ижевске, сам участвовал в их отладке, не вызывая специалистов с завода-изготовителя. С тех пор прошло больше 5-ти лет, за это время системы ЧПУ морально устарели, о чём я и сообщаю Банникову. Он недовольно смотрит на меня, потом роняет слова: "Зато самые дешёвые. Для подготовки операторов и программистов сгодятся. Приказываю брать".

Узнав о цели приезда, меня сопровождают к директору станкозавода Новохатько Энгельсу Ивановичу. Он лично визирует заявку, расспрашивает о заводе, предлагает ещё станки. Я отказываюсь, сообщаю, что мы не имеем комплекса подготовки программ для записи на магнитную ленту, придётся запись программ вести на одном из заводов Черкасс. Поняв, что сбыть ещё некоторое количество станков не удастся, Новохатько теряет ко мне интерес.

Станки из Луганска прибыли и были установлены в быстро собранном из труб здании облегчённого типа – строительном модуле. Так появился на заводе механический цех станков с ЧПУ. Постепенно он пополнялся новыми, более современными станками, в том числе и обрабатывающими центрами. В цехе создали своё техбюро с программистами. Впоследствии его начальником был назначен Носенко Николай, человек творческий, с оригинальными техническими идеями. Свою работу с цехом ЧПУ я и сейчас вспоминаю с удовольствием.

У Банникова новая идея – на базе станков с ЧПУ создать полностью автоматизированное производство. Такой участок уже создан и работает на Томском электромеханическом заводе. Меня командируют в Томск для ознакомления с работой автоматизированного участка.

На самолёте прибываю в Москву и замечаю, что возле аэровокзала необычно много милиции. Ощущается какое-то тревожное ожидание, но авиарейсы на вылет не отменены, и я улетаю в Томск. После приземления пассажирам объявляют, что 10 ноября 1982 года скончался Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев, в стране объявлен траур. Но Томск и заводы живут обычной жизнью, я посещаю завод и знакомлюсь с работой автоматизированного участка. Сибиряки неизменно со мной приветливы, охотно отвечают на вопросы, а вот их ответы я не всегда понимаю. С вычислительной машиной, управляющей работой станков, я не знаком, поэтому убеждаюсь, что уровень моих знаний не достаточен для восприятия такой сложной техники.

Возвращаюсь из Томска поездом, так как Москва самолёты ещё не принимает. В Новосибирске в купе подсаживается пассажир в форме майора внутренних войск. Знакомимся, завязывается разговор. Майор работает начальником колонии, в которой имеется свой заводик, изготавливающий бороны и сельхозинвентарь, на котором работают заключённые. Жалуется, что с каждым годом состав заключённых ухудшается. Раньше сидели "домушники", "медвежатники", люди мастеровые, с технической смекалкой, сейчас же преобладают директора баз, бухгалтеры, кассиры и прочие торговые работники, а какой толк от них на производстве? Выручает его вольнонаёмный главный инженер, немец по национальности. Из колонистов, проживавших до войны в Поволжье. После нападения Гитлера на СССР был мобилизован в Трудармию, строил на Урале цех по производству зарядов для "Катюш". После войны женился, завёл семью, но всё время пытался отыскать родственников, проживавших ранее в Англии. Наконец узнал, что после начала Второй мировой войны англичане их арестовали и вывезли в концлагерь на остров Мэн, расположенный в Ирландском море, где они погибли.

К тому времени я уже прочитал "Архипелаг Гулаг" Солженицына, ещё не опубликованный в нашей печати, но давно изданный за рубежом. В СССР его распространяли в распечатках сначала нелегально. Меня интересует мнение начальника колонии об этом произведении. Он отвечает: "Сборник лагерного фольклора былых времён в антисоветском изложении. Сейчас на работу в Сибирь заключённых не отправляют, лес валят завербованные работники, получая за труд хорошие деньги".