355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Вячеслав Мещеряков » Тренинг мозга. Действенный метод трансформации сознания » Текст книги (страница 9)
Тренинг мозга. Действенный метод трансформации сознания
  • Текст добавлен: 8 октября 2016, 21:21

Текст книги "Тренинг мозга. Действенный метод трансформации сознания"


Автор книги: Вячеслав Мещеряков


Жанр:

   

Эзотерика


сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Что касается Платона (428–348 гг. до н. э.), то мы достоверно не знаем, владел ли он психофизическими методами изменения сознания. Однако знаменитый философ был большим почитателем Пифагора и поэтому вполне вероятно, что он хорошо представлял суть пифагорейского Пути. Так или иначе, но именно Платон сформулировал оригинальную концепцию мироздания, включающую представления об «ином мире» как о части Природы. Это была по-настоящему революционная точка зрения. До Платона, да и все прошедшие после него две с половиной тысячи лет, большинство людей западной культуры примитивно воспринимали и воспринимают «иной мир» в виде обители Бога. Ученик Сократа впервые положил в основу мироздания гносеологическую категорию, которую мы сегодня называем информацией. Его представления о том, что в основе материальной природы лежат эйдосы (виды, образы или идеи), до сих пор правильно не поняты западной цивилизацией и не оценены по достоинству. У Платона, вслед за Пифагором и Сократом, философия выступает в роли практического метода, позволяющего душе обеспечить взаимодействие с «иным миром эйдосов» вплоть до полного слияния с ним, достижения бессмертия.

Другой упоминавшийся ученик великого Сократа Антисфен (444–347 гг. до н. э.) организовал школу, известную по наименованию ее представителей – киников (или циников – по названию холма в Афинах, где располагалась гимназия Антисфена). Идеология учения была близка идеям древнеиндийских Вед: окружающий мир рассматривался как причина дисгармоний, страданий человека. Для устранения дисгармонии между миром и человеком необходимо, по мнению киников, изменить себя. На вопрос, что ему дает жизнь философа, Антисфен отвечал, что понял, как изменить себя. Мы знаем, что в качестве одного из методов изменения «себя», то есть разума или сознания, киники проповедовали древние уже для того времени аскетизм и отшельничество. Однако неизвестно, использовали ли они при этом эффективные психофизические способы. Антисфен первый в западной культуре последовательно придерживался идеологии аскетизма, в современном его понимании. И действительно киники отрицали все земные приобретения, жили в самых простых жилищах и питались самой грубой пищей. Один из представителей школы, Диоген из Синопа, известен тем, что долгое время жил близ Афин в бочке. Он утверждал, что самой ценной вещью в мире является мудрость, которую можно постигнуть аскетизмом.

Собственно термин «аскетизм», в переводе с греческого означающий «упражнения», киники не использовали. Его ввели в обиход представители более поздней школы стоиков. Однако представления Антисфена об «упражнениях» были восприняты не только стоиками, но и через несколько сот лет христианскими подвижниками. Они дошли до нашего времени в качестве непременного жизненного атрибута православных монахов и отшельников именно в виде духовных упражнений или тренировок. «Духовная сила, подобно физической, возрастает от упражнений», – учили много позже отцы-основатели христианской церкви.

Школа стоиков была организована в Афинах Зеноном, родом из греческого города Китиона. Зенон (336–264 гг. до н. э.) более четко, чем Антисфен, выразил уже существовавшую в восточных культурах мысль о том, что счастье достижимо только на пути подавления эмоций, страстей и воспитания спокойствия психики – апатии, когда ее спонтанная деятельность не мешает разуму.

Аналогичный способ достижения счастья посредством погашения хаотической деятельности психики был положен в фундамент учения Перрона, основателя скептицизма. В этой школе основным понятием была атараксия (греч. «невозмутимость»), то есть состояние полного душевного покоя, достигаемое мудрецом. Достижение атараксии как основного идеала человека, обеспечивающей спокойное и радостное состояние души, отсутствие страданий, лежит и в основе учения Эпикура (341–270 гг. до н. э.).

О конкретных психофизических методах изменения сознания, применяемых Пирроном, Зеноном или Эпикуром мы, как и в других случаях, ничего определенного сказать не можем. В те времена это была тайна за семью печатями. Однако использование этими философами и их учениками вполне определенных понятий и терминов, таких как атараксия или апатия, с головой выдают обладателей тайных знаний. Действительно, эти понятия определяют такие состояния сознания и психики, которые естественным образом наступают при последовательной тренировке внимания. И именно в этих состояниях возможно взаимодействие с «иным миром».

Итак, философские школы были прежде всего духовно-практическими. Целью их создания и основой деятельности было использование психофизических методов изменения сознания.

Подлинного расцвета такие школы достигли в период со II века до нашей эры по III век нашей эры. Помимо религиозных мистерий и греческих философских объединений, это были многочисленные иудаистские и зороастрийские секты, часто образующие самостоятельные и независимые общины. Кроме того, существовали хорошо развитые религиозные учения, с разных позиций трактующие природу «иного мира». Они имели многочисленных поклонников в различных частях Восточного Средиземноморья. Популярность подобных сект и учений основывалась на психофизической практике управления сознанием, лежащей в основе их деятельности.

Например, Кумранская община иудаистской секты ессеев, членом которой, по мнению многих ученых, был Иисус Христос, и где он провел восемнадцать лет своей жизни, с помощью этих методов целенаправленно готовила «мессий». Таким способом ессеи воплощали в жизнь древние еврейские пророчества о пришествии «помазанников божьих» с целью спасения человечества. Выдающиеся члены секты, освоившие собственные сверхвозможности, пропагандировали в народных массах Путь к счастью, свободе и бессмертию посредством достижения взаимодействия с «иным миром».

Аналогичными методами владели и приверженцы других учений, например, герметизма, или более позднего по времени неоплатонизма.

Герметисты, видевшие корни своей доктрины в глубинах древнеегипетской старины и почитавшие в качестве ее основателей богов Тота – Гермеса, «иной мир» воспринимали как часть Природы, доступную только «умственному видению». Они считали, что истинное предназначение человека – это взаимодействие с «иным миром». «…Среди всех чудес, которые мы наблюдаем в человеке, наибольшее восхищение вызывает то, что человек смог раскрыть свою божественную природу и использовать ее… Наши предки открыли искусство творить богов…», – таков основной тезис учения, соперничавшего в свое время с христианством за умы людей. Нам остается только догадываться, какими путями развивалась бы западная культура, если бы восторжествовало герметическое понимание природы и механизма функционирования «Бога и Божественного мира» и древние догадки о том, что «человек – творец богов»:

«Мы узнали Тебя, превеликий Свет, Тебя, Который можно постигнуть только умом. Мы постигли тебя, о истинный Путь жизни! …Мы познали Тебя, о рождающаяся полнота Природы!.. Во всей этой молитве мы просим Тебя сделать нас настойчивыми в любви к Знанию Тебя, чтобы мы никогда не оставляли этот образ жизни»

Впервые в истории западной культуры Разум герметистами был отождествлен с Богом:

«Тот Свет – это я, Ум, твой Бог».

Человек постигает божественный Свет посредством молитвы. Но что это дает ему? Ради чего ему стремиться к знаниям об «ином мире»? Учение Тота – Гермеса однозначно отвечает на эти вопросы: «Конечное Благо тех, кто владеет Знанием, – стать Богом».

Человек может стать Богом по силе своего могущества над мирозданием! Этот тезис, бывший когда-то широко распространенным знанием, спустя две тысячи лет для современного человека звучит полным откровением!

Глава 5
Как творятся чудеса

В то время как в многочисленных культурах Средиземноморского бассейна в I тысячелетии до нашей эры преобладал в основном элемент ознакомления широких масс с самим фактом существования «иного мира», в древнеиндийской цивилизации уже шло активное осмысление практики взаимоотношений человека с невидимым миром.

Мы не знаем, кто первый и когда совершил величайшее в истории человечества открытие – обнаружил факт взаимодействия мозга человека с окружающим миром. Вполне вероятно, что это не было результатом специально поставленного эксперимента или случайной эмпирической находкой, а явилось при интуитивном озарении. Но еще более вероятно – понимание того факта, что человеческая психика может влиять на природу и протекающие в ней физические явления, было растянуто на многие и многие тысячелетия.

Первые письменные свидетельства о знании о скрытых сверхвозможностях человека, а также первые конкретные инструкции по освоению сверхфункций мозга, содержатся в древнеиндийских Ведах. Причем для индийских мудрецов уже тогда не было секретом, что ведущая роль в «производстве» религиозного опыта, инициировании сверхъестественных явлений, принадлежит человеческому уму или мозгу.

До нас дошли поразительные по своей глубине древние тексты, свидетельствующие в пользу прекрасной осведомленности древних индийцев о роли сознания во взаимодействии с внешним миром. В философско-литературном памятнике «Дигха-никая», например, описана полемика мудрецов, обсуждающих природу и механизм такого известного с древних времен явления, как нанесение себе ран холодным оружием или даже расчленение человеческого тела, с последующим возвращением «трупа» в исходное, нормальное состояние. Один из мудрецов начинает разговор об интересе людей в давние времена к различным состояниям психики: «…Уже издавна по различным поводам наставники, саманы и брахманы, собравшись вместе и расположившись в зале для диспутов, говорили о прекращении деятельности сознания и ставили вопрос: „Каким образом, почтеннейшие, вызывается прекращение сознания?“ Другой мудрец подхватывает эту тему: „…Есть некие саманы и брахманы, наделенные великой мощью и влиянием. Они могут вселять сознание в человека и извлекать его вновь из него“.»

Речь в этом диалоге, по сути дела, идет о так называемых «наведенных галлюцинациях», с помощью которых людям можно «навязать» управляемое восприятие действительности. Этот эпизод тем более удивителен, что и сегодня, по прошествии тысячелетий, в западной культуре объяснение подобного типа визуальных явлений примитивно сводится к реальным действиям богов и других небожителей или духов умерших людей.

Каковы же главные открытия древнеиндийской культуры? Насколько они остаются сегодня актуальными? И можем ли мы воспользоваться плодами древнейшей на планете цивилизации для приобретения сверхвозможностей?

Веды – руководство по приобретению сверхвозможностей

В древнеиндийских Ведах содержатся первые свидетельства активной целенаправленной деятельности человека, его попыток с помощью собственного разума пробудить, вывести в сознание, то есть на осознаваемый уровень мышления, скрытые сверхвозможности. Подобную человеческую деятельность в европейской культуре позже стали называть духовной работой, духовной жизнью человека.

Точку отсчета начала сознательного освоения управления разумом нельзя свести только к моменту появления в Северной Индии древних арийских племен, пришедших в середине II тысячелетия до нашей эры откуда-то с Русской равнины. Еще раньше, по крайней мере в первой половине III тысячелетия до нашей эры, в долине реки Инд существовала хорошо развитая культура Мохенджо-Даро. Ей принадлежат обнаруженные в XX веке цилиндрические печати с изображением людей, сидящих в характерной позе, которую в современных восточных культурах называют позой лотоса и применяют при тренировках внимания. Можно уверенно предполагать, что уже тогда, так же как и в наши дни, люди в этой позе обучались навыкам управления собственным сознанием.

Веды представляют собой тексты, написанные на древнеиндийском языке, принадлежащем индоевропейской семье – ведическом санскрите. Само слово «веды» буквально означает «знание, ведение». Обычно ведическую литературу делят на четыре Веды: Ригведу, Самаведу, Яджурведу и Атарведу. Каждая Веда состоит, в свою очередь, из четырех частей. Это – Самхиты, Брахманы, Араньяки и Упанишады.

По поводу датировки Вед существуют самые разнообразные мнения: от V и даже VI тысячелетия до середины I тысячелетия до нашей эры. Однако большинство современных ученых считают, что основные произведения были созданы во II тысячелетии, а последние Упанишады в середине I тысячелетия до нашей эры.

Самой ранней Ведой и самой большой по объему является Ригведа или «Веда гимнов» («риг» – хвалебный стих, песнь, гимн). Первоначально «риги» или гимны сочинялись в качестве дара, жертвоприношения якобы могущественным богам. Конечно же, считалось, что жизнь человека, его благополучие и долголетие, успех и богатство, блаженство и счастье зависят от этих жертв. Позднее к ригам в качестве жертвоприношения были присоединены «саман» – стих, песня, песнопение, и «яджус» – жертвенная формула, изречение, славословие. Таким образом, возникли другие Веды: Самаведа, или Веда напевов, и Яджурведа – Веда жертвоприношений. Здесь нужно отметить одну немаловажную деталь.

Очень рано у древних индийцев изменился смысл и характер жертвоприношений. Если раньше оно исполнялось в материальном виде – жертвами были предметы или животные, то затем они были заменены на жертву в виде слова. Причем, с появлением ригов, саманов и яджусов речь пошла уже не о задабривании богов, не о вымаливании у них божественной милости. С помощью жертвы в виде слова богов заставляли, принуждали дать то, что люди считали желанным и нужным. Вот эта словесная форма осуществления собственных желаний и нужд, «заставляющая» богов, так сказать, автоматически, безотказно выполнять желания человека, является первым документально засвидетельствованным приемом использования слова для приобретения сверхвозможностей.

Позднее других Вед были составлены Араньяки и Упанишады. Их обычная датировка начало – середина I тысячелетия до нашей эры. Араньяки, буквальный перевод названия которых – «лесные книги», – это правила для отшельников и аскетов, которые удалились из общества в лесные шалаши или горные пещеры для самостоятельного освоения приемов управления сознанием. В те древние времена считалось, что пренебрежение к своему телу и полное игнорирование окружающего мира являются необходимым условием для эффективного приобретения сверхвозможностей и достижения бессмертия.

Упанишады – это собственно инструктивная часть Вед. Дословно термин переводится как «сидящий около». Подразумевается, что ученик сидит около учителя и слушает поучения и наставления. В самих текстах слово «упанишады» иногда употребляется с оттенком «тайное учение» или «сокровенное знание». По общепринятой интерпретации «тайна» заключалась в следующем. Во-первых, тексты могли показаться малопонятными без дополнительных разъяснений. Во-вторых, людям, не принадлежащим к трем высшим кастам-варнам (высшие: брахманы, кшатрии и вайшья; шудра – низшая каста), чтение Упанишад было запрещено. В Упанишадах рассматриваются главные человеческие желания и формулируются достойные цели жизни человека. В них же описываются концепции возникновения, развития и строения мироздания. Причем космогонические представления тесно переплетаются и имеют прямые аналогии с представлениями о возникновении и изменении особых состояний человеческой психики. И, наконец, самое главное: в Упанишадах определяются пути и методы приобретения сверхвозможностей как единственного способа достижения поставленных жизненных целей, осуществления желаний и чаяний.

Созерцание – звезда пленительного счастья

Центральная идея Вед – обретение человеком бессмертия. Это главная цель его существования на земле, главное его желание. Осуществимо оно только посредством внутреннего труда по переустройству собственного сознания. И, как следствие такой работы, в условиях совершенно новых взаимоотношений человека с физическим миром, а также обществом. Конечно же, необходимо также обладать знаниями о сути и содержании бессмертия и конкретных методах его достижения.

Идея бессмертия в Ведах сформулирована несколько иначе, чем это принято в западной культуре, в частности, христианстве. Древнеарийское бессмертие понимается как обретение способности избежать череды вечных циклов «рождение – смерть», являющихся характерным свойством всего живого на земле. Человек волей природы вовлечен в круговорот периодических посмертных перевоплощений – сансару. После смерти – очередное рождение в физическом мире. Но жизнь для человека – не подарок судьбы: это очередная порция страданий, несчастий и переживаний.

Примерно такие же представления о вечном круге перевоплощений у древних греков назывались метемпсихозом, а еще позже в западной культуре обозначались латинским термином «реинкарнация».

Для того чтобы избежать сансары человеку нужно достичь состояния тождественности, слияния своего разума или индивидуальной души – атмана с первичной вселенской субстанцией, из которой возник физический мир и сам человек. Полное отождествление с этой субстанцией обеспечивает сущности человека вечное пребывание в «ином мире», без возврата в ненавистную материальную природу.

Какой первый шаг должен сделать человек, чтобы встать на путь бессмертия? Как заставить «иной мир» исполнять свои желания? В древнейшей в Ведах Чхандогья-упанишаде есть следующие указания: «Тот, кто почитает созерцание как Брахмана (Высший разум, первичную субстанцию) может действовать по своему желанию в пределах того, что созерцание объемлет»

В этой упанишаде, созданной более трех тысячелетий тому назад, мы впервые встречаем очень важное понятие – созерцание. Оно тождественно «особому состоянию психики» и является центральным звеном всей практической деятельности человека по управлению собственным сознанием.

Созерцание не только обеспечивает проникновение человека в «иной мир», но и способствует его могуществу в нашем, материальном мире: «…Те из людей, кто достигает величия в этом мире, причастны созерцанию. Мелкие люди вздорны, злоречивы и злобны. Могущественные же причастны созерцанию».

Через несколько сотен лет после создания Чхандогья-упанишады в Катха-упанишаде, примыкающей к Яджурведе (Веде жертвоприношений), о сансаре и созерцании рассказывается словами бога смерти Ямы. К нему отцом-брахманом в качестве жертвы отправлен сын.

Здесь можно вспомнить параллельную ветхозаветную легенду о попытке патриарха иудеев, христиан и мусульман Авраама принести в жертву Богу своего сына Исаака.

«То, что за пределами этого (физического) мира, неясно только глупцу, беззаботному, обманутому блеском богатства, думающему: „Есть лишь этот мир, нет другого“, – и он непременно подпадет под мою власть, власть бога смерти.

…Другой мир мудрец постигает созерцанием самого себя и подавляет радость и печаль, то есть свои земные чувства.

…Тот, кто лишен спокойствия и сосредоточенности, тот, чья мысль неспокойна, не сможет постичь иной мир своим разумом, не сможет достигнуть его и вернется в сансару».

Обратим внимание на то, как четко в этом тексте сформулированы требования к сознанию или разуму, необходимые для достижения «иного мира». Прежде всего – это созерцание. Что же это за состояние?

Наше обыденное сознание услужливо подсказывает, что созерцание – это некий процесс «наблюдения» чего-либо. В контексте Катхи-упанишады в этом случае получается, что достижение «иного мира» тождественно с наблюдением самого себя. То есть, как говорят современные психологи, с рефлексией как свойством развитого сознания. «Иной мир», обеспечивающий бессмертие и сверхвозможности, представляется с этой точки зрения только внутренним миром человека. Так ли это? Действительно ли древние индоарийцы использовали термин «созерцание» в смысле «пассивного наблюдения обыденным сознанием»? Нет, это не так. В Ведах «созерцание» впервые выступает в качестве особого, но вполне определенного состояния психики. Причем оно имеет отношение не только и не столько к познанию внешнего мира или «самого себя», но является состоянием, в котором сознание только и может осуществлять взаимодействие с «иным миром», вплоть до оказания через него физического воздействия на материальную природу.

Созерцание так же сильно отличается от обыденного состояния сознания, как наш окружающий мир от мира элементарных частиц, подчиняющихся квантовым законам. Поэтому некорректными выглядят попытки современных философов, особенно марксистсколенинского толка, критиковать «созерцание как пассивное наблюдение». Такое наблюдение можно отнести только к обыденному сознанию, в то время как в Ведах «созерцание» равнозначно «особому состоянию психики».

Многих людей, интересующихся восточной культурой, в том числе и профессиональных исследователей, сбивает с толку и вводит в заблуждение некорректный перевод на европейские языки термина «дхьяна». Этот санскритский термин на русский язык совершенно справедливо грамотными востоковедами переводится и трактуется как «созерцание». В то же время, несколько столетий назад на английский язык он был ошибочно переведен латинским термином «медитация», что означает «размышление». Затем эта оплошность первых переводчиков размножилась и глубоко укоренилась в других европейских языках. На нее можно было бы не обращать внимания, если бы она не искажала до неузнаваемости смысл древних методов управления сознанием. Ведическое созерцание-дхьяна на самом деле обозначает состояние, прямо противоположное медитации-размышлению. А именно, такое состояние психики, в котором в принципе отсутствует размышление как таковое, то есть активная мыслительная деятельность, присущая обыденному сознанию. В многочисленных восточных философских и духовных учениях издавна укоренилось ведическое понимание сути и содержания дхьяны как созерцания. Например, в Китай дхьяна вместе с буддизмом попала как чань, а в Японию – как дзэн. Эти древнейшие представления ничего общего с европейской «медитацией» не имеют!

В качестве примера поразительного непонимания основ духовной деятельности человека приведем цитату из текста для «медитационного сеанса», опубликованного одним из множества западных «специалистов по медитации»: «Представьте или создайте внешнюю окружающую среду в своем сознании, она должна быть приятной. Это могут быть горы, равнины или побережье. Вы должны это отчетливо видеть. Прогуляйтесь мысленно по этой местности. Тщательно обследуйте эту местность, используя все свои чувства. Вы должны увидеть цвета, формы, почувствовать их на ощупь, услышать звуки, ощутить запахи. Обратите внимание на время суток, погоду, температуру воздуха. Почувствуйте все это своим сознанием…Теперь поместите в придуманную вами среду домик…» и так далее и тому подобное…

Приведенный текст представляет собой не что иное, как сложнейшую комплексную галлюцинацию, в которой неподготовленному человеку предлагается задействовать все органы восприятия! Психически здоровый человек может освоить подобное упражнение только при ежедневных многочасовых занятиях в течение нескольких лет! На что рассчитывают авторы таких «методик»? Видимо, только на то, что наивный читатель все-таки купит книгу, польстившись на обманные обещания «стать богатым, здоровым и счастливым».

Кроме того, сами по себе галлюцинации, как мы выяснили, ни к дхьяне-«медитации», ни к «иному миру» прямого отношения не имеют. Они могут использоваться только в качестве вспомогательного средства при тренировке внимания или производстве некоторых видов сверхъестественных явлений.

И гуляет по многочисленным публикациям на разных языках и в разных странах заклинание, с которого начинается «сеанс медитации»: «Вы должны очистить свое сознание от всех мыслей…А теперь начнем медитацию…» И невдомек представителям западной культуры, что смысл дхьяны-«медитации» как раз и заключается в чистке сознания! Приведенный пример в полной мере иллюстрирует известную поговорку, когда телегу ставят впереди лошади!

Ситуация с не пониманием термина «дхьяна» осложняется еще и тем обстоятельством, что в христианском богословии «медитация» означает состояние обыденного сознания, возникающее при некоторых видах молитвы и предшествующее особому состоянию психики – созерцанию. Но об этом – чуть позже.

Предки были умнее

Трудно сказать, почему в европейской культуре с течением веков до неузнаваемости исказился образ созерцания. Однако факт остается фактом: на переломе старой и новой эр философы и богословы Средиземноморья демонстрировали понимание созерцания, близкое к ведическому.

В платонизме – это прямое видение умом эйдосов-образов, находящихся в «ином мире». Это – источник истинного познания, недостижимого обыденным сознанием. У Аристотеля: «созерцание позволяет нам изредка пережить то, что бог переживает всегда». Такие переживания также недоступны обыденному сознанию.

Позднее у неоплатоников созерцание пронизывает все области бытия, где есть разумная жизнь. Причем созерцанием занимается не обыденное сознание, а души, будь то душа философа, или демона, или Мировая душа. В душевном созерцании по определению отсутствует мышление. И, конечно же, там нет слова, как выразителя мышления.

Глубокого понимания смысла созерцания достигли христианские теологи, считающие, что это «высший вид деятельности разума…, чтобы созерцание овладело созерцающим». У Августина процесс созерцания вечного – это Мудрость. У Псевдо-Дионисия Ареопагита созерцание достигается при выходе разума за пределы физического мира. Ум должен войти в мир Божественного мрака, где на созерцающего нисходит луч Божественного Света, который производит обожение, или теозис, человека, то есть наделяет Божественными силами и свойствами. В этих, казалось бы, абстрактных и очень далеких от реальной жизни утверждениях, отражены конкретные эмпирические наблюдения. Особое состояние психики здесь отождествляется с появлением весьма характерной галлюцинации – видением очень яркого света, блистающего и переливающегося многими оттенками белого и голубого цветов. Мнение о том, что созерцание действительно совпадает с такого вида галлюцинацией, весьма спорно. Но мы не будем на этом заострять внимание читателей. Укажем лишь, что оно основывалось на частых совпадениях появления «Божественного света» и приобретения «Духовных Даров» в виде, например, способности к чудотворению.

В христианстве существуют и другие мнения по поводу смысла и содержания такого понятия, как «созерцание». Причем эти взгляды более точно отражают нейрофизиологические основания этого необычного состояния сознания, чем представления современных ученых. Например, авва Филимон, которому посвящена одна из глав древнего православного пособия по исихазму «Добротолюбие», созерцание отождествляет с «чистотой ума». Разум, очищенный от мыслей, желаний и мечтаний, войдя в это состояние, может с удовольствием пребывать в нем длительное время. «…Чистый ум, обращаясь к мысленному, восхищается духовно созерцаемым, так что и не отторгнешь его от того», – говорит Филимон. Он не сомневается в том, что чудотворение непосредственно связано с достижением этого состояния. Однажды авву спросили, какие бывают тайны созерцания? Он ответил, что «тому, чей ум совершенно очистился, Бог открывает видения самых служебных сил…».

Последовательный сторонник исихазма Феофан Затворник различает два вида созерцания. В первом состоянии «душа все видит, сознает себя и свое внешнее положение – и рассуждать может и править собою, может даже разорить сие состояние свое, если захочет…» В другом, более высоком состоянии, названном еще христианским подвижником Исааком Сирианином экстазом, или восхищением, то есть выходом за пределы обыденного разума, «душа заходит в такие созерцания, что забывает свое внешнее положение, не рассуждает, а только созерцает, и не подвластна править собою или разорить свое состояние».

О важнейшей роли созерцания прекрасно осведомлены в самой молодой мировой религии – исламе. Предание – хадис, приписываемый пророку Мухаммеду, свидетельствует: «Один час созерцания превысит шесть лет богослужений».

Наш современник архимандрит Ефрем Святогорец, много лет бывший настоятелем одного из монастырей на Святой для исихастов горе Афон (Греция), считает созерцание одним из промежуточных пунктов, которого достигает человек на длинном Пути к Богу. Тренировка внимания «ведет занимающегося ею человека к созерцанию, от созерцания – к мудрости, от мудрости – к любви, а от любви рождается Божественный эрос». (Раннехристианское представление о «Божественном эросе» сходно с более ранними древнегреческими рассуждениями об агапэ – всеобщей любви ко всем и всему, в том числе, Богу).

Состояние сознания, предшествующее наступлению созерцания в христианстве принято называть «медитацией». Прежде всего – это обыденное состояние сознания. Оно характеризуется углубленным размышлением о содержании молитвы или Боге и его мире. Однако здесь ни о каком тренировочном процессе сознания речь не идет.

Для достижения наших с вами, читатель, целей – освоения приемов управления сознанием, позволяющих взаимодействовать с «иным миром» и через него воздействовать на мир физический, представления о созерцании и предшествующих ему состояниях сознания, чрезвычайно важны. Прежде всего, назовем предшествующие состояния предварительными, или предсозерцательными. Их физиологические признаки мы разберем в последней части книги. А сейчас более подробно рассмотрим психологические и физиологические аспекты созерцания, как особого состояния психики. Именно достижение созерцания является первоочередной задачей процесса тренировки внимания; это – первая ступень к приобретению человеком сверхвозможностей.

Созерцание – это линия связи с «иным миром»

Чем характеризуется созерцание как особое состояние психики? Можно ли отличить созерцательное состояние от обыденного сознания? В текстах Вед на эти вопросы прямых ответов не содержится. Только в возникших через столетия различных практических учениях можно найти определенные суждения о созерцательном состоянии. Причем они вполне современны и адекватны как с точки зрения представлений о сверхфункциях мозга, так и с позиций нейрофизиологии.

Например, в различных комментариях к знаменитым Йогасутрам, созданным индийским знатоком древних уже для его времени духовных систем управления сознанием Патанджали примерно в период с IV века до нашей эры по II век нашей эры, дхьяна-созерцание определяется как сфокусированность однородных, однонаправленных состояний сознания на конкретном объекте или понятии. Один из комментаторов Йога-сутр, Вачаспати Мишра, живший в IX веке объяснял, что дхьяна реализуется, достигается с помощью концентрации ума. Причем «однородность, однонаправленность» трактуется им как непрерывная, без отвлечений на посторонние мысли, концентрация ума или разума на одном объекте. С современных нейрофизиологических позиций это означает устойчивую и полную концентрацию внимания на определенном объекте.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю