Текст книги "Фаэтон: Планета аномалий. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Допрос прошёл скучно. Ибо пытать так никого и не пришлось. А что вы хотели, если рядом сидит Вика и кровожадно так пялится на связанную девицу. Пришлось, даже, возмутиться:

– Вика, прекрати так зыркать на пленницу.

– А что? – сидя на корточках, стреляет в меня голубыми глазками рыжая.

– Она же тебя больше меня боится. Мне уже перед Лапкой неудобно…

Но это я так, для порядка ворчу. Так сказать поддерживаю образ отморозка. А что делать? Не я такой, жизнь кругом бьёт ключом, и метит при этом, падла такая, прямо по макушке.

В любом случае, самое главное мы выяснили. Неизвестных бандитов рядом нет. А зачем плодить сущности, если и нынешняя схема работает хорошо? Точнее работала, пока не появились мы.

«Куколку» спалили ещё в то время, когда она направлялась в ту сторону, так что оставалось только проследить куда они свернули и ждать возвращения на выходе. А там дело техники. Наблюдатель быстренько сгонял за подмогой и всё. Дождались, когда мы завернём на заправку и тупо перекрыли нам выезд.

Кстати бандиты это небезызвестные нам «Висельники». Вот не везёт ребяткам на встречи с нами. Ну да ничего страшного. Мне не жалко раздать звездюлей святых. Я не жадный.

Да и с точки зрения той самой жадности. Бой‑то довольно прибыльный. Даже если откинуть в сторону наши повреждения. «Камазик» то вполне себе целый. Разве что перевернулся. Надо будет только поставить его на колёса и отогнать в «Свободный». Глядишь, и ничего мутить с продажей моторов не придётся. Пусть лучше будут. Как НЗ.

Главное не сидеть сложа руки, дожидаясь, когда же там «Висельники» потеряют своих компаньонов и решат проверить куда они делись. По здравому размышлению, как минимум сутки‑то у нас есть. А это не мало. Надо только «Варяга» на колёса поставить. Но не думаю, что это будет большой проблемой. Зацепимся лебёдкой за бандитскую машину и всё.

Тут вопрос, как мы более тяжёлый драндулет будем ставить на колёса. Вот это да. Хотя если «Куколка» поможет… Но тут тоже не всё понятно, как быть. Я же видел, что там колёса очередью из пушки побило. И ладно если только колёса. А если подвеске хана? Ох и не знаю что делать?

Хотя там же ещё одна машина с бандитами… Так, надо реально что‑то думать, чтоб она осталась на ходу. Хм… А на что мне плазменные гранаты? Взорвать люк входной, да завалить всех. Поле то тут не помощник. Ой, а что это у меня настроение резко так вверх поползло? А‑а‑а… Это же мои жаба и хомячок от таких известий устроили групповушку…

Что значит, не бывает групповух из двух озабоченных существ? Кто вам сказал, что их двое? А как же животинки остальных членов экипажа? Вон душевная жаба Вики уже стриптиз танцует вокруг колеса. Ужас‑то какой…

Так, ладно, узнал всё что надо, пора бы уже и на помощь к старателям направляться. И как назло в рацию ничего не слышно. Вроде и не очень далеко мы от них. Думаю, километров пять. Но всё. Уже не тянет связь. Только шумы в эфире. Собственно, что и следовало ожидать в местности с электрическими аномалиями.

– Всё пытками балуетесь? – из‑за кабины появляется слегка прихрамывающий Бобри.

Всё‑таки артефакты творят чудеса. Вот же буквально недавно со сломанной ногой стонал, а уже бегает. Да и у Вики едва заметный шрамик на лбу. Совсем не портит симпатичную мордашку.

– Уже закончили, – выпрямившись, с умным видом кручу нож, то подкидывая и ловя за рукоять, то просто крутя вокруг кисти. Успокаивает.

– Что делать с ней будем? – кивает на пленницу Бобри.

– Если хочешь, можешь сам завалить, – поймав нож за лезвие, протягиваю Бобри.

– Тунгус, ну вот что ты опять начинаешь? – а вот и Анька вернулась, да ещё и вместе с Вадиком и Олегом.

– Что я начинаю? – удивляюсь. – Если хочешь ты убей.

– Я тебя ещё за прошлый раз не простила, – скрестив руки на груди, насупливается голубоглазая брюнетка.

Хм… Только сейчас сообразил что Вика, что Аня обе голубоглазки. Нет, я не против, глазки у них красивые. Просто никакого разнообразия…

– Ну так может, повторим, – усмехаюсь.

– Без меня, – прячет руки за спину. – Понимаю, что надо, но пока не готова.

Хм… Смотри ка. А девочка то растёт над собой. И я на неё плохо влияю. Приятно.

– Так, подождите, ты, что её убить собрался? Так же нельзя! – возмущается Вадик.

– И что ты предлагаешь? – вздыхаю.

– Надо отвести её в город и пусть её там судят, – воздев руку в небеса, выдаёт этот гамадрил.

– Хорошая идея, – киваю. – Мы её кормим, следим за ней, а потом сдаём местным властям. Если они там есть. А теперь внимание вопрос. Что с ней сделают в «Свободном»?

– Повесят, – сплёвывает Вика, всё так же сидящая на корточках. – Дай мне нож.

– Нет! – возмущается Бобри. – Тунгус, не смей, если хочешь, я это сделаю.

– Стойте, ну нельзя же так! – машет руками Вадик. – Мы же не бандиты. Надо её судить, может, она ни в чём не виновата. Может вообще первый раз. Может она никого не убивала.

Пленница тут же принимается судорожно кивать и мычать сквозь кляп. Дескать, всё так и было.

– Не убивала? – вскакивает на ноги Вика. – Судить говоришь? А тебе вот такая вот тварь, которая никого не убивала, соски не отрезала? – яростно тычет пальцем в грудь Вадика. – А? Медленно водя тупым ножом? А? Что молчишь чистоплюй? Ну давай расскажи мне про то какая она невинная! Давай, расскажи! Эта тварь стреляла в нас и сейчас мы могли дохлые лежать, а не они, – обводит рукой вокруг.

– Так может она всего лишь радист? Ты об этом не подумала? – смутившись от напора девушки, всё‑таки не сдаётся Вадик.

– А какая разница? – это уже я интересуюсь. – При твоей логике убийца только стрелок.

– Пошёл вон! – делает шаг вперёд Аня, с силой оттолкнув брата. – Я передумала.

И пока я удивлено хлопал глазами, выхватила из моей ладони нож и остервенело взвыв, рухнула на колени перед пленницей:

– За Викусю, сучка! На‑на‑на…

Лезвие раз за разом втыкается в живот бандитки, та только сучит ногами на каждый удар и пытается орать сквозь кляп. Твою же дивизию, кажется, опять перестарался с воспитанием коллектива…

– Хватит, хватит, всё уже… – Вика падает рядом с Аней и обхватывает её сзади, прижимаю руки к телу.

– После такого ты просто обязан на них жениться. У девочек явно есть стиль, – раздаётся ехидный женский голос за моей спиной.

Нет, я не подпрыгнул на месте, и даже не вздрогнул. Просто покрылся ледяной корочкой и мурашки со спины, табуном рванули прятаться между булок, сжавшейся от страха задницы.

Кто там ржёт надо мной? Да, я бы посмотрел на вас, если бы вам в ухо, ласково так, посоветовала жениться сама Смерть.

– Мне ещё рано жениться, я слишком молод, – не оборачиваясь, зачем‑то отвечаю банальностью.

– Это с какой стороны посмотреть. Если с человеческой, то ты уже не молод. Если с моей… Хм… Даже не знаю с чем сравнить. Ты даже не сперматозоид и твоей отец, и даже дед. Хотя о чём это я? Вы же мужики так не любите расставаться с этой вашей эфемерной свободой. Как будто женитьба вам когда‑нибудь мешала шляться по падшим женщинам. И вообще, ты повернуться не желаешь?

Окинув взглядом моих замерших в нелепых позах компаньонов, тяжко вздыхаю и, преодолевая похрустывание ледяной корочки на спине, оборачиваюсь к Хель. Только для того чтоб резко вспотеть.

Ох, стучать‑колотить, сушить‑выворачивать! Да что в этой вселенной сдохло? Что за день‑то такой? Я ведь кого перед собой рассчитывал увидеть? Бледную, блондинку‑скромняшку в балахоне. А передо мной стоит: отставив ножку в сторону и уперев правую руку в бедро… Секс‑бомба. Нет не так. Смерть‑бомба…

Чёрное платье до самого пола, вот только с боку такой разрез, что отставленная ножка отливающая молочной белизной, так и приковывает внимание.

А волосы? Высокая причёска с кокетливой прядкой. И до кучи, подведённые глаза и светлая помада. Но самая жесть между этими вот крайностями. Две полоски из ткани, открывающие грудь, идущие от пояса вверх и завязанные на шее.

Что? Кто сказал, что они должны закрывать грудь? Нет, так то вы правы. Должны. Вот только в данном случае… При груди размера так третьего или даже четвёртого… Да тут с боков видно больше чем закрыто спереди. И при этом язык не поворачивается назвать этот вид вульгарным. Сексуальным да. А вот вульгарным нет. Всё будто на грани.

– И что молчишь? – хмурится Хель.

Судорожно сглотнув, потираю шею:

– А что я должен сказать?

– Как тебе мой наряд?

– Во! – показываю два больших пальца.

– То что «во»! Я и сама могла догадаться. Ты мне скажи, я в таком виде на падшую женщину не похожа?

– Не‑е‑е‑е‑ет, – остервенело машу башкой. И плюнув на все условности выдал: – А можно, когда помирать буду меня вот в таком наряде забрать. Всё не так обидно будет!

– Ха‑ха‑ха, – смеётся Смерть. – А ты умеешь говорить комплименты девушкам, – и, смахнув невидимую слезинку, пояснила. – Да это дружок твой насоветовал. С этими двумя вульгарными девицами, что считают себя жёнами моего мужа, договориться. Сам понимаешь, им доверия нет. А ты парень серьёзный. Ты же не станешь меня обманывать?

От этих слов, мурашки, что успели выбраться обратно на спину, развернулись и дружно ломанулись обратно, прятаться между булок. Ещё и двери за собой захлопнули. Даже не представляю, как мне их теперь уговаривать успокоиться. Мне ведь как ни крути, а в туалет тоже ходить надо.

– Ладно, по глазам вижу, не врёшь. А собственно, чего я припёрлась‑то? Хм… – принимается задумчиво наматывать на палец прядь волос.

– Платье показать? – после того как Хель перестала нервничать, у меня как будто камень с плеч свалился.

– Кстати да, – довольно улыбается. – У кого совета ещё спросить? А то твой Мажор как начнёт на уши приседать… Этому паразиту лишь бы отмазаться. А ты посерьёзней всё‑таки.

– А можно ему привет передать?

– Хм… – дёргает себя за прядь. – Я тебе что почтальон? – хмурится. – Но ладно, привет можно. А то ему долгий путь предстоит. А тут перед полётом на другую планету с библейским названием Эдем, привет от друга, и тоже с другой планеты. Вот все твои друзья порадуются. Но это всё. Ты же понимаешь, что мне вмешиваться во все эти дела нельзя, – и улыбается, невинно хлопая подкрашенными глазками. Интересно у кого научилась?

Но по крайней мере, можно расслабиться, она тут явно не для того, чтоб показать мне свой наряд. А то что‑то меня нисколько не прельщает роль оценщика. Ошибёшься и останешься крайним. Одно если на меня разобидится Анька или там Вика. Совсем другое сама Смерть.

Спросите о чём это я? Ну так всё же просто. Помните, что мне надо путь на этот самый Эдем открыть. Но там, на той стороне, вроде как, желательно тоже врубить некую «Портальную арку». Эх… Получается, что если всё будет хорошо я снова увижу своих друзей и Егора? Вот это новость!

– Да, я помню. Нейтралитет.

– Ауф! – сзади кто‑то громко зевает.

– Что это? – Хель удивлённо заглядывает за моё плечо. – А‑а‑а! Живая теняшка!

– Рауф? – Лапка удивлённо хлопает заспанными глазами. Но заметив Хель, тут же вскакивает и с радостным лаем бросается к ней.

Всё, теперь я видел всё… Смерть сюсюкающая с борбосиной. А эта мелкая предательница, мало того, что все руки ей вылизала, так ещё и счастливо поскуливая подставила пузо под почёсывание.

– Какая же ты красавица! А какая у тебя шёрстка. Ай, дай пузико почешу и ушки. А я думала, что больше никого не осталось… Хорошая теняшка. Хорошая. Умничка – выжила! Может и не исчезнет ваш род. Да! Послужите ещё. Пойдёшь со мной? Не хочешь? А мой муж, может, придумает, как возродить ваш род. Он знаешь, какой умный! Не пойдёшь? Почему? Ах, вон оно что… Да не пропадёт он без тебя. Да как ты смеешь спорить!?

– Рраф! – возмущённо огрызнувшись, Лапка перенеслась за мою спину.

Затем шагнув вперёд, подсунула лохматую голову под ладонь и требовательно потёрлась. Дескать, хватит фигней заниматься, лучше погладь барбосину. Займись наконец‑то нормальным делом.

– Вот ведь, – богиня смерти возмущённо притопнула обнажённой ножкой и, насупившись, пожаловалась: – До чего же характерные существа… Береги её, чувствую последняя она в своём виде. Хотя, что толку, абы с кем она род свой продолжить не сможет. Тут нужен самец особого масштаба.

– Лапка, как же так‑то? – присев обнимаю это пушистое чудо. На что она грустно вздохнув, лизнула меня в ухо.

– Лапка? Вот серьёзно, кто догадался назвать таким имечком эту будущую машину смерти? Хм… А как звучит‑то! Машина смерти! – вновь принимается теребить локон. – Может, всё‑таки передумаешь и пойдёшь со мной? Я тебе имя нормальное дам!

– Р‑р‑раф!

– Да я поняла, что тебя сестра так назвала. Но тебе самой‑то не смешно? Нет?

– Простите, что перебиваю, но причём тут сестра? Я думал, это Вика Лапке имя дала.

– Рраф! Аф! Руаф!

– Ладно‑ладно, я скажу ему. Но только если вернёшься, чтоб я могла тебя погладить…

В очередной раз лизнув моё ухо, Лапка растаяла прямо в руках, но лишь для того чтоб оказаться у ног Хель, уже лежащей на спине и с задранными лапами.

– Так, не будем смущать мальчика, да и платье поберечь надо, – мгновение и на Хель снова её привычный балахон.

Если честно я даже вздохнул с облегчением. Честно, ну капец как отвлекал её наряд.

– Вообще‑то мне уже пора уходить, но немного времени ещё есть. Главное, это помнить, что на самом деле важно. Хотя бывают люди, которые живя на Фаэтоне совсем не заходят в аномалии, но чем‑то ведь они занимаются. Ведь так? Не встречал ещё таких? А ведь артефакты можно использовать по разному, даже так, как никто не предполагал ранее, – и эдак, посмотрела на меня. Не пропустил ли я фразу мимо ушей.

Не буду врать, не сразу понял о чём она, но спустя пяток секунд, логическая цепочка сработала: «главное помнить что важно», «люди, которые, не заходят в аномалии», и «не встречал ли я таких».

Вот это же надо так умудриться парой ничего не значащих фраз выдать столько полезной информации. Речь, несомненно, о внучке Всеслава, маме моего друга Егора. Вроде напоминания. Но тут есть нюанс.

О том, что она давно не была в аномалии, стало известно, лишь, когда я гостил в «Мутагене». А это значит, что Хель всё‑таки подслушала наш разговор с местной системой, и самое главное то, что та предложила сделать – одобрено. Это хорошо. Это радует.

– Пока нет, но обязательно встречу, – слегка киваю.

– Рраф!

– Да‑да, помню я. Лапка просила передать, что любит тебя. Ну и имечко.

– Р‑р‑р…

– Не рычи. А ещё, что Вика и есть сестра.

– Это как? – недоумеваю.

– Не знаю, – пожимает плечами, – Хранители Тени вообще странные существа.

– Они что тень охраняют? – хлопаю глазами.

– Нет, конечно, – заливисто смеётся Хель. – Они были Хранителями этого мира, ну вот как мой муж Хранителем Эдема. Все взрослые полегли в той битве, когда был разрушен Фаэтон. Выжили лишь щенки.

– А почему ты раньше себе щенка не взяла?

– Лапка последняя, – вздыхает, – это чуть другой расклад. Но такая же упёртая, – улыбнувшись, принимается чесать пузо счастливой псине. – Ведь чувствует родство, как и я. У нас с её предками общие родители. Так жаль, что такие совершенные убийцы могут исчезнуть насовсем…

Мне показалось или из уголка глаза, самой госпожи Смерти, скатилась одинокая слезинка? Да нет, точно показалось. А если нет, то надо срочно забыть об этом, не дай Всеслав проболтаться кому‑нибудь.

– И что, нет никакой надежды? Ну пусть это будет пёс другой породы. Вон собачки же скрещиваются, и, говорят, даже с волками и ничего.

– Ты не понимаешь, – качает головой. – Нет таких существ.

– Вы же боги. Неужели нельзя что‑нибудь сделать.

– Увы, я могу только разрушать, – пожимает плечами. – Может потому мой муж, так держится за этих вертихвосток, – недовольно фыркает. – Они смогли вместе создать жизнь. Но для Лапки, – закатывает глаза, всем своим видом показывая, что думает об этом имени, – нужен самец с той же силой, что течёт в ней. Создатели давно покинули нас, а я, как и сказала, не могу создавать жизнь, я её забираю.

– А ты пробовала?

– Что?

– Создавать…

– Ты дурак или прикидываешься? – холодные глаза опасной красавицы разгораются нешуточным пламенем. – Я же сказала, я не могу!!!

– А ты пробовала? – просипел, дёрнув ворот на шее, и попрощавшись со своей задницей, потому что мурашки притащили сварочный аппарат и принялись заваривать все входы…

Мальчики и девочки, а так же их родите‑е‑ели, не будьте вы‑ы‑ы придурками‑и‑и, не злите тётю Смерть!!!

Хорошо хоть не в зубы прилетело, иначе бы точно головёнка моя сорвалась с плеч. Но и в грудину больно, рёбра точно хрустнули. И нет, это не я так ловко увернулся, чего уж греха таить. Вот даже сообразить ничего не успел. Удар пришёлся в ниже совсем по другой причине.

– Р‑р‑р‑р‑р‑р… – перед разгневанной богиней, широко расставив лапки, стоял маленький щенок и скалил зубки. – Рраф! Р‑р‑р‑р‑р…

– Лапка, фу, не смей! Беги! – испуганно сиплю. Её же просто размажут сейчас!

– Псифофанная пфина, – возмущённо топает ножкой Хель, старательно обсасывая большой палец правой руки. Точнее на сам палец, а мякоть у его основания.

– Р‑р‑р‑р‑р…

– Та ффе уфе, не тфону я тфоефо хофяина.

– Р‑р‑р?

– Тофно гофорю. Ой, а как это? – выпучив глаза, удивлённо смотрит на меня, даже палец изо рта достала. – Всеслав меня прибьёт. Точно. Ты же сейчас загнёшься. Откуда у тебя искра моей Силы?

– Рраф! – комок пушистости бросается ко мне и, остервенело, принимается лизать мою грудину, сквозь прореху в одежде оставшуюся после удара Хель.

– Поразительно, – богиня качает головой. – Они сливаются…

– Кто? Кха‑кха… – сплёвываю сгусток крови.

– Искры Всеслава и моя. Лапка, ты просто чудо… Упс, пора бежать, кажется, защита меня засекла… Буду не скоро…

– Аф, – довольно машет хвостом моя красавица. Да моя. Ведь Хель сказала, что это я её хозяин…

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Я бегу по траве, берцы в лужах мочу, что‑то я не в себе – убивать я хочу. Непременно найдётся человек который спросит: «Тунгус, а что это ты такой недобрый? Что это тебя на смертоубийства потянуло?»

А вас бы не тянуло, если вы мчитесь во весь опор за пушистой задницей, которая почему‑то считает, что если она проскочила под ветками кустика, то и я там не задержусь? Но это ладно, это полбеды.

Теперь представьте, что у вас в грудине, пара ёжиков решила изучить ту самую «Каму», которая с утра. Вот индусам делать нечего, они напридумывали, а я страдаю. Хотя они‑то может и не сильно виноваты, но вот плюха от Хель даром не прошла.

И если рёбра треснувшие уже зажили, спасибо артефакту «Аптечка». То две искры Силы угомониться никак не желают. Так что вариант того, что я сдохну раньше, чем добегу до оставшихся возле аномалии старателей, вполне реален.

Хотя та же Лапка вполне спокойна. И если по началу она остервенело вылизывала мне грудину, усмиряя дикую боль, то в какой то момент успокоилась и мазнув языком по носу, требовательно намекнула, что пора её погладить. Так что, может, обойдётся? Вот сейчас ёжики устанут и лягут спать, ну не могут же они бесконечно пежиться? Или могут? Не хотелось бы…

Но факт остаётся фактом, как только я смог стоять на ногах, то тут же, под предлогом спасения Гниви с его артелью, свалил в лес. Ну его нафиг, этот бедлам.

Вы представляете себе. Хель свалила, я такой лежу, помираю, Лапка меня облизывает, Анька с Викой ревут… Вадик и Бобри их успокаивают. И только хромоногий Олег, на своём протезе, бегает, чтоб притащить мне артефакт.

Вот скажите мне, зачем я развёл себе такой зоопарк если единственный человек, кто решил обо мне позаботиться это отставной прапор? Хм… ну и ещё одна пушистая непоседа.

И ведь что самое интересное, Вадик ещё и разборки решил со мной учинить. Дескать, это я во всём виноват, заставил Аню убить пленницу. И вообще я кровавый маньяк… И ещё что‑то про то, что я ничем не лучше тех же бандитов. Вот ведь странное существо, его только что чуть на тот свет не отправили, пару старателей грохнули, а он всё о какой‑то мифической законности беспокоится. Чистоплюй.

Но видимо поняв, что мне глубоко плевать на его мнение, и я искренне считаю, что он дебил, (О чём не преминул его уведомить!) всё‑таки решил взять справедливость в свои руки и дать мне в морду.

В общем, сказав всем, что отправляюсь на помощь старателям, оставил этот зоопарк приводить в сознание гамадрила. Ага… Что‑то упал болезный, видимо печень прихватило. Так сказать мгновенная карма. Наехал на ни в чём неповинного Тунгуса, сразу же почечная колика приключилась, челюсть болит и печень вот ещё пошаливает…

Но так‑как свернуть шею Вадику я не могу… Что значит почему? Потому что у Аньки шикарные сиськи. Всё же просто!

Короче… Я бегу по траве, берцы в лужах мочу, что‑то я не в себе – убивать я хочу. Где там мои милые бандиты? Идите уже к папочке, мне требуются антидепрессанты.

– Сука… – на всём ходу врезаюсь в Лапку, замершую прямо за очередным кустом.

Хорошо сгруппироваться успел и довольно мягко перекатившись, замер под следующим кустиком.

– Ты слышал? Кажется, там кто‑то есть.

– Ну так сходи посмотри…

Оп‑па. А что же это у нас такое? А кто это у нас тут по лесу гуляет, в то время когда я на нервах? Так, прикинуться невидимкой и аккуратненько посмотреть сквозь кустик. Ну точно трое: один раненный, с кровавым пятном на боку, под бинтами, и двое живчиков.

А что такое? Артефакта нет? Вот как можно ходить в лес и без арта? Странные люди. Хотя не исключено, что это экипаж того самого джипа, что я угостил снарядом. Так что, может, у них и было что. Да вот не уберегли. Видимо выползли из «танчика» и свалили в лесок от греха подальше. А то с «Куколки» угостят снарядом.

Но далеко не факт. А вдруг это грибники? И один из них на сучок напоролся. Хм… Сомнительно. Но и просто так гасить без уверенности нельзя. Да нет. Можно конечно. Но я же положительный персонаж.

Вот отведу их к Вадику… Что значит зачем? Мне просто интересно, он по жизни блаженный или ему просто бабу было жалко гасить. Типа он такой благородный рыцарь, а у неё сиськи… А тьфу, меня вон уже обошли справа.

– Смотри собака, – удивлённо тычет стволом в сторону Лапки один из «грибников». – Я же говорил, что здесь кто‑то есть.

– Ладно, пошли обратно, – вздыхает второй. – Скорей бы уже наши с этими придурками разобрались. А то без арта Олеф может загнуться.

– А с ней что? – первый кивает на Лапку, которая сев на задницу с интересом их рассматривает.

Капец. Вот что за дурная псина? Знал бы, что она будет сидеть как тополь среди ромашек, пинка бы дал. Нет, надо как‑то начинать её учить диверсионным премудростям. А то ведёт себя как щенок безмозглый. Хотя она и есть щенок.

– А что с ней? – оглядывается второй. – Ну пристрели, да пошли. А то и правда нападёт со спины.

Пш… Пш… Вот бы кто‑то стал ждать когда они выстрелят. Делать мне нечего. А Вадик обойдётся без пленников. Я и так знаю, что он блаженный. Ну да ничего вылечим. Фаэтон и не таких лечит.

Сделав шаг из‑за куста, с сомнением окидываю взглядом раненного:

– Слышь, «Висельник», есть, что полезное сказать, или тебя проще пристрелить?

– Ты кто? – тянет лапки к пистолету, на поясе.

Вот почему местные бандиты каждый раз мне это вопрос задают? Не видят что ли? Я это. Пш… Девять миллиметров в лоб, и всё, не будет больше грабить караваны…

– Жаль, могли поговорить за погоду. Аномалии нынче уж больно электрические. Лапка, а ну иди сюда, недоразумение ты пушистое.

– Ауф?

– Вот не надо мне тут невинные глазки строить. Ты чего остановилась как вкопанная? С твоим то нюхом, ты же их куда раньше почуяла. И чего выперлась? Я же чуть шею себе не свернул.

Барбосина виновато опускает голову, и пытается прикрыть лапой глаза. Типа ей стыдно.

– А стояла то чего, когда они на нас пошли? Ты же видишь я спрятался, а ты стоишь. Совсем страх потеряла? А если бы тебя пристрелили? А? И что бы я без тебя делал? Бросить меня решила? Фу, не надо лизаться, я сказал, фу.

Ну и что поделаешь с этой псиной? Она ведь дитё ещё совсем. Учить надо. Но и не поругать нельзя, иначе будет считать, что это нормально. Ай, ладно, разберёмся с бандюками, да надо будет заняться воспитанием диверсанта.

– Лапка, не высовывайся только. Ты же «теняшка», – треплю пушистую подружку между ушей, – вот и соответствуй гордому названию.

Эта паразитка с умным видом мотает башкой, фыркает, вроде как ей смешно. И пытается пожать плечами. Ну как получается, собака же.

Ох‑хо‑хох. Намаюсь я ещё с ней, ох, намаюсь. Кто там предложил избавиться от собачки и не мучиться? Вас давно не посылали? Ну так идите лесом, пока не послали…

А пока пойдём‑ка посмотрим, что у нас там возле аномалии творится? Живы ли ещё наши подопечные. Надеюсь что да. Несмотря на некоторые разногласия, ребята они вроде нормальные. Так что бросать в беде мы их не будем.

Подобравшись к краю леса, окидываю взглядом поле битвы. Джипик валяется на боку, ему весьма не хило досталось. Колёса с одной стороны оторваны с мясом. Не исключено, что при таком раскладе и внутренние повреждения имеются.

«Куколка» же стоит скособочившись. Четыре колеса из пяти по ближней стороне порваны в лохмотья. И вижу отсюда пару трупов возле люка, кто именно погиб различить не получается.

Но самое плохое, что и внутри могут быть раненные. Нет, у старателей наверняка есть «Аптечка», но помня о том, что они не удосужились обзавестись лишним «Конденсатором», то она у них скорее всего одна. А этого может оказаться мало.

Надеюсь, внутрь им всё‑таки никакой снаряд не залетел. И ребята успели закрыть дверь и врубить поле. Иначе боюсь, вообще спасать некого будет.

Так, а что сделать то можно? Машина бандитов стоит позади и чуть сбоку от «Куколки». В мёртвой зоне. Пушки старателей просто не могут достать их, так как габариты техники не совместимы. Слон и Моська. Вот только слонику ножки поломали…

– Ну что, гном, не надумал сдаться? Ведь передохните там все из‑за жадности своей, – слышится в наушнике мягкий мужской голос.

– Можно подумать вы нас в живых оставите, – отвечает хриплый голос Гниви.

Жив, дурилка картонная! Это радует!

– Тебя ведь предупреждали, не лезь на нашу территорию. Либо плати как все. Но как я уже и сказал, я сегодня добрый, заберём добычу, ну и компенсацию за ущерб придётся выплатить. И валите на все четыре стороны.

– Так я и поверил эльфу!

– Видимо вам надо подстегнуть мыслительные процессы…

Напоминающая своими обводами, «КрАЗ» с будкой и башней, машина бандитов сдаёт назад. Бах! 50‑миллиметровый снаряд летит в корму, но поле у «Куколки» всё ещё держится. Выстреливший танк, тут же возвращается в мёртвую зону.

– В общем, Лохматый, ты достал меня. Десять минут на размышление и начну вскрывать вас.

– Тогда ты ничего не получишь! – выкрикивает Гниви.

– Ничего. Я с кабины начну. Поле собью, а там поглушим вас. Не впервой. Десять минут, время пошло.

Ох, твою дивизию времени то совсем нет. Надо резко что‑то делать. Иначе либо старателей расстреляют, либо они всё‑таки сдадутся и их всё равно грохнут. И нет, дело не в том, что я не верю бандитам. А я им не верю. Просто они ещё не в курсе, что мы всех выхлестнули, а как узнают, никого не пожалеют.

И так, что делать? Глупо бежать по полю, да даже ползти глупо, ибо долго. Так‑то, даже если они в экраны вокруг пялятся, под отводом глаз можно подобраться. Вот такой коленкор, под невидимостью не получится, а под отводом можно. Есть один нюанс. Но не бегом ясное дело.

Поэтому будем делать по‑простому: сдать назад и бегом через лес. Там, вон с той стороны, метров тридцать всего до «Кразика», да ещё и трава. Нормальный план.

– Лапка, давай за мной. Лапка? Ты где, чудовище?

– Ауф? – буквально в паре метров от меня, тень от дерева, как будто приобретает плотность, и на меня пялятся удивлённые глаза этой бестии. Дескать, чего блажишь? Тут я…

– Охренеть… Кажется, я понимаю почему Хель тебя «теняшкой» назвала.

– Уаф?

– Так, ладно, потом с твоими талантами разберёмся. Пошли старателей выручать. Только не лезь вперёд, и шифруйся. Поняла?

– Раф.

И я снова бегу, ветки в рожу летят, но глаза берегу, пригодятся ещё…

Прода)))

Для того чтоб пробраться через лес к нужному месту дислокации, понадобилось куда больше времени, чем десять минут. Вот откуда здесь завалы и овраги? Да ещё и в ловушку угодил.

Кто бы мог подумать, что там, где пробежала лёгкая Лапка, мужик под сто кило весом провалится в яму с грязью. А ведь ничего не предвещало беды. Ровный участочек, травка. И херакс и вот я уже по самую грудину в вонючей жиже.

Твою дивизию, надеюсь, там снизу ко мне не подкрадываются какие‑нибудь грязевые пираньи или крот не правильной сексуальной ориентации… Тьфу, вот что за дичь в голову лезет‑то?

– Лапка, на помощь, – сиплю, стараясь не делать резких движений, и широко раскинув руки. Всё какой‑то упор.

– Рраф? – это лохматое безобразие высовывает удивлённую мордаху из‑за куста. Дескать, ты чего? Так хорошо бежали.

– Лапка, ты куда меня завела? Счас утопну нахрен!

– Ауф? – виновато прижатые ушки и преданный взгляд.

– Близко не подходи, – останавливаю начавшую подползать барбосину. – Боюсь, ремень не достану. Эх, надо было всё‑таки за «Бертой» заскочить в «Варяга». Ладно. Ищи длинную палку. Да хоть какую‑нибудь найди опереться, тону нахрен!

Нет, ребята. Если вы когда‑нибудь решите погулять по лесам Фаэтона, то обязательно смотрите под ноги. Ох ты ж, уже по самые подмышки затянуло! Где же Лапка? Мне бы хоть что‑нибудь чтоб на плаву задержаться, скоро ведь хлебать начну.

А вот и она, тащит за собой палку толщиной с мой бицепс. Едва в пасти помешается. Жаль только всего метр длинной.

– Коротковата, – сплёвываю начавшую попадать в рот жижу. – Стоять. Попробуй кинуть её мне, буду за неё держаться, а ты ищи длинную палку. Не толстую, а длинную!

– Аупф, – как‑то извернувшись, барбосина крутнулась вокруг себя и весьма точно запулила мини‑брёвнышко в меня.

Почему говорю не ко мне, а в меня? Ну так попала же… Прямо по роже! Как я не вырубился не знаю, но пару зубов она мне точно выбила.

Вот так поджав хвост и сопровождаемая моими матами прерываемыми только на то чтоб выплюнуть кровь и зубы, Лапка умчалась на поиски палки.

Я же слепой как крот, по причине залитых слезами глаз, пытаюсь нащупать это супер‑полешко, что вот где‑то тут…

Так, кто сказал, что мужчины не плачут? А ну встали с дивана, стряхнули с пуза остатки пиццы, открыли дверь и с разбегу об торец. Куда? Нормально разбегайтесь! От кухни! Хм… Ну как очухаются, проверьте кто‑нибудь глазки, мокрые или нет? А то мне не досуг. Очень жить хочется.

– Р‑р‑р…

А ты что за хрень с бугра? Глазки красненькие, пасть огромная, а зубов то сколько… Ой, мать моя женщина, а отец мужчина. Да это же тигр! Саблезубый! Как на картинках про пещерных людей!

– Фу, пошёл отсюда. Я не вкусный. Эй, ты куда прёшь, падла? Тут же яма, не ходи, утонешь! А чего ты не тонешь? Не подходи, а то в глаз плюну!