Текст книги "Дорога к Чеджу (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Дегтяренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Annotation

Книга "Дорога к Чеджу" представляет сборник заметок, рассказов, наблюдений, написанных в поезде Москва-Владивосток и во время отпуска в Южной Корее. Чеджу – остров вулканического происхождения, расположенный в Восточно-Китайском море. Его называют "корейскими Гавайями" или "островом корейских молодожёнов".

Дегтяренко Вячеслав Иванович

Дегтяренко Вячеслав Иванович

Дорога к Чеджу

Два дня до отпуска

– Что сказал ангиохирург?

– Сказал, что имеются признаки венозной недостаточности из-за повышения внутрибрюшного давления...Что надо носить компрессионный трикотаж, пить достаточное количество жидкости... Если много пить воды – будут отёки, если мало – разовьются тромбозы.

– А бегать разрешил?

–Нет... Можно только ходить... неинтенсивно... Но обязательно в компрессионных чулках... Остальное – так же, как и с водой.

– Может, мы сдадим твои билеты?

– Ты хочешь оставить меня одну в Москве на полтора месяца, просматривать ваши фотографии в вайбере и читать твои отчёты?

– А врач из женской консультации отпускает?

– Какой нормальный российский акушер-гинеколог разрешит женщине на третьем триместре сесть в поезд Москва-Владивосток и потом ещё месяц "скитаться" по Южной Корее? Сказала, что летим отдыхать в Италию. Попросила её заочно открыть больничный лист и отдать его по доверенности нашей соседке... Обещала привезти сыр и вино.

Москва – Владивосток

Мы вздохнули с облегчением, когда за пять минут до отправления поезда заняли свои места в купе. Если бы выбрали метро, то не успели. Договорились без счётчика с таксистом-частником, и, пока он не подъехал к Казанскому вокзалу, заметно нервничали.

Десять часов дороги пролетели одним мгновением. Рабочий день ещё не закончился, и пятница напоминала частыми телефонными звонками.

Дети резвились в мягком купе фирменного поезда "Енисей" с перерывом на тихий час, обед, ужин и просмотры мультфильмов. Проводница ненавязчиво предложила купить у неё безалкогольные алтайские настойки из марала и лимонника: "Повышает иммунитет... полезно для здоровья..." Попутно она провела краткий инструктаж по работе биотуалета с комментариями "можно пользоваться во время стоянки, ногами не становиться и мусор не бросать". Буфетчица из ресторана поинтересовалась выбором гарнира, временем подачи ужина и, в конце концов, сделала, "как кухня приготовила..." В два часа дня она принесла четыре термотарелки с большим количеством слипшегося риса и редким мясом.

При покупке билетов на сайте www.rzd.ru даже не обратил внимания на услугу "питание", но, как выяснилось, ужин предлагается лишь один раз на весь период поездки. Мы давно не путешествовали на "дальних поездах", и многое воспринималось в диковинку. Розетки в купе, несколько режимов освещения, сенсорные кнопки, стеклопакеты в окнах, кофе капсюльный "Lavazza blue mountain" (которого нет), телевизор с тремя каналами, радио с шестью, газеты-журналы и относительная чистота. На дверях служебного купе висят наклейки, что принимаются банковские карточки к оплате, но "устойчивой связи нет и желательно давать мелочь".

В нашей семье стало привычным сесть в самолёт и приземлиться за тысячу километров в иной субкультуре, а здесь изменения вроде, как и происходят, но не такие быстрые и глобальные. Для двухлетнего малыша главное – это режим, привычная еда и близость родителей. И лишь для девятилетней дочери чувашская кириллица на станции Шумерля представляется "заграницей", и она переспрашивает: "В какую страну мы приехали, папа?".

Мы ещё никуда не приехали, а любуемся своей. На самолёте ведь этого не ощущаешь. Не видишь радуг, сопровождающих кипучую зелень по обе стороны железнодорожного полотна, не выходишь на чистеньких станциях, одетых по моде в серый сайдинг, чтобы прикоснуться к быту, говору и отведать домашних плюшек, не видишь дым от вечернего костра на берегу Волги. Никто не стреляет на долгих тридцатиминутных станциях мелочь со словами "браток, дай, сколько не жалко..." Моя дочь мечтает о Париже, Токио, Сеуле, а я в её возрасте мечтал о самом большом в мире железнодорожном маршруте Харьков – Владивосток. Чтобы сесть в вагон и восемь суток любоваться тем, чем гордился в то время каждый пионер.

Конечно, не одни мимозные настроения определили выбор поезда в качестве альтернативы самолёту. Ведь если покупаешь билет на "Аэрофлот" туда-обратно месяцев за шесть-семь, то он выходит заметно дешевле, чем проезд в купе. Но в поезде можно спать, и это уже существенно экономит на гостиницах. Из вагонов можно выходить и делать остановки в крупных городах. Я разбил наш маршрут: Новосибирск, Улан-Удэ, Чита. С этими городами была связана моя служба, я часто бывал в них пятнадцать лет назад, и мне хотелось освежить в памяти ушедшее время.

А сколько нового за сегодняшний день я узнал! Не подозревал о существовании станций-городов: Пильна, Сергач, Навашино, Вековка. И хоть пока ничего не купил, но чувствовал, что пассажиров скорых поездов уважают в здешних ларях-магазинах и вековская продавщица приглашала совершать покупки без очереди. Опять же, подобного аттракциона нет ни в одной стране мира! Некоторые надписи вызывают улыбку: "Хлеб в одноразовой гигиенической упаковке" или включение в "продуктовый набор" чёрного перца, соли, зубной пасты и влажных салфеток.

Сутки позади. Вторая проводница пропылесосила вагон и купе. Начальник поезда в сине-красной форме и двумя вышитыми золотыми звёздами на рукаве вкрадчиво зашёл в каждое купе и вежливо поинтересовался: "Всё ли устраивает пассажиров?"

Поезд бежит по лесам Свердловской области. Скоро мы пересечём границу Европы и въедем в Азию. Ночью замёрз на второй полке от дующего из потолка кондиционера. Но с этой неловкостью смирился. Как и с тем, что душ в вагоне отсутствует. Зато есть два спаренных умывальника, в одном из которых соорудил импровизированный поливочный механизм. Благо, что проводницы постоянно комплектуют санузлы бумажными полотенцами, салфетками и мылом. Интересно, а как они для себя решают вопрос с водными процедурами?

Существенным минусом остаётся непродуманность продпайка путешественника. Холодильников, СВЧ-печей, кофемашин нет. Лишь электротитан с перекипячённой водой спасает положение. В вагоне-ресторане пассажирам предлагаются комплексные завтраки, бизнес-ланч и детские блюда. Но половина из заявленного в меню отсутствует в отличие от винной карты. Пива, вина и водки по несколько десятков видов. "Кузбасский транспортный альянс заботится о пассажирах" – рекламный лозунг вагона.

– Вы скажите, что приготовить вашим детям... А мы на станции купим продукты! – сердобольно предлагает прокуренным осипшим голосом раскрашенная татуировками буфетчица-официантка, – на крайний случай сделаем макароны с сыром... В два года дети должны уже их есть...

У меня не вызывает симпатии её полуспортивный вид и скудость ассортимента. Она же опрашивает ночных пассажиров, что они будут есть на гарнир: рис или гречу и в десять утра разносит им ужин. Нам существенно повезло поужинать в четырнадцать часов. Да и с собой есть кофе, чай, сухофрукты, мюсли, фрукты-овощи и термоконтейнер с припасами – на первое время хватит.

Тридцать три часа дороги позади. В купейных вагонах половина пассажиров сменилось. В плацкартных ротация пассажиров произошла по второму-третьему разу. На редких двадцати-тридцатиминутных остановках проводники разрешают выходить на перрон. Похолодало, несмотря на солнечную погоду. Бритоголовые солдаты едут к своему первому месту службы. Новобранцы, судя по ещё мятой офисной форме. Они жадно курят и тайком от офицеров пьют пиво.

Дети знакомятся с новенькими ровесниками, играют в нехитрые забавы в коридоре. Мы читаем книги да спим. По местному телевидению фильмы повторяются по третьему-четвёртому разу. Подключил на планшетном мегафоне интернет по России за пятнадцать рублей в сутки и при хорошем сигнале общаюсь с друзьями в мессенджерах да проверяю почту. Вот, пожалуй, и все развлечения. После спешной столичной жизни время как будто застыло. Давно столько не лежал. Проехали границу Европы и Азии, Екатеринбург и Тюмень. За окном всё те же перелески, луга, речушки, да побитые временем перекошенные некрашеные дома в деревнях и сёлах. Обращает внимание редкое использование асфальта. Тропинки и полевые дороги. Население предпочитает отечественные машины зарубежному автопрому.

На вторые сутки дороги продукты, приготовленные дома, либо закончились, либо испортились. Хорошо, что в Екатеринбурге нас встретил друг Дима – бывший сослуживец и принёс к поезду местные йогурты с творожками и питьевую воду. На завтрак детям досталось молоко, мюсли и сухофрукты с бананами. Я хорошо помню те времена, когда садился в поезд и не думал о том, что купить на пропитание. На каждой станции работали ларьки-магазины и ходили сердобольные старушки со словами: "Горячая кукуруза, вареники, пирожки, клубника, ягоды, холодное пиво, сладкая вода". Ларьки-то остались, но теперь они собственность РЖД. Монополист выкрасил их в свой фирменный серо-красный цвет и установил "аэропортовые цены" при минимальном выборе. Яблоки-апельсины по двести рублей, лимоны – триста, два литра дешёвенького сока – двести, литр молока – сто двадцать, и т.д. и т.п. Ничего аутентичного, всё унифицированное, за исключением сувениров с китайскими магнитами-открытками с изображениями проезжаемых городов. Лишь на станции Вековка было какое-то подобие частной торговли, да и то, как сказал один из пассажиров-аборигенов: "Девяносто процентов посуды из стекла изготовлено в Китае. В Гусь-Хрустальном заводы давно стоят..."

На остальных станциях проход на платформы защищает железнодорожная охрана и полиция. Одна из целей железнодорожного путешествия – посмотреть и оценить особенности вокзалов страны – рухнула.

Шесть утра по Москве, сорок один час дороги. Кажется, что вагон проснулся давно и за дверьми купе кипит жизнь. Проводница в халатике пылесосит дорожки и протирает дезинфекционным раствором стены. Наверное, они покрылись пылью, хотя окна не открывались. Она не стесняется заходить в купе, будить спящих и формально собирает пыль с пола.

Через пятнадцать минут смена локомотива в Омске. Последние пассажиры из Москвы покинули наш поезд. Мы одни – своеобразные москвичи.

За тридцать минут стоянки успел оценить ремонт и металлодетекторы омского вокзала, выкрашенного в ядовито-зелёный колер. Под дождём побегал по привокзальной площади в поисках молочного магазина, чтобы решить вопрос с завтраком. Успешно. Местная продукция хорошего качества за исключением одного ещё непросроченного йогурта, покрывшегося грибком.

За Омском господство РЖД прекратилось. Исчезли однотипные серо-красные вагончики-ларьки с наваристыми ценами. Здесь ещё царит эпоха Минтранса с разномастными киосками и частным сектором торговли.

– Икра, жареная икра из жереха, покупайте деткам.

– Почём?

– Парочка – полтинник, – ответила загоревшая тётушка, – может, ещё и пирожков с холодным пивком для рывка?

– Не хотите примерить вашей девочке шаль, молодой человек? Отдам со скидкой. Посмотрите, как ей к лицу!

– Рыба, рыба, покупаем рыбу! Тарань, сазан, кто забыл леща? Таких цен больше нет нигде. Мороженое, сибирское мороженое, на экологически чистом молоке...

Платформа кипит. Кажется, что все жители Барабинска вышли на неё. Сувениры, шкуры и меха животных, русские национальные платки, мелкая клубника и копчёная, солёная рыба. В поезд торговцев не впускают. Проводники предусмотрительно перекрыли проходы между вагонами. Трудно устоять перед соблазном, чтобы не попробовать местных деликатесов. За этот гастрономический туризм мне всегда нравились путешествия по железной дороге.

На сорок восьмом часе проводница повторно прошлась по купе с жалобной просьбой купить у неё сувениры РЖД – "на память о поездке". Брелоки, паровозики, зажигалки, ручки и прочие канцтовары – игрушки. Мы отнекивались: "Дорога дальняя предстоит, и всегда успеем..."

На пятидесятом часе прозвучала долгожданная команда: "Собрать постели!". Мы по-армейски разбудили сына и стали укладывать бельё стопками. Не терпелось покинуть поднадоевший вагон и сменить пейзажи с полями-березками на городские объекты.

Новосибирск. Ночь в музее и день в крематории

В Новосибирске, в шаговой доступности от вокзала мной забронирован хостел «Домашний». Это самый дешёвый сегмент жилья за весь отпуск – девятьсот рублей в сутки. С перезвонами находим его, так как нет вывески, да и адрес на букинге не совпадает с реальным. Хозяин по телефону руководил действиями своей помощницы – двухметровой блондинки Нины в коротких шортах, облегающей майке, с артезом на колене – и одновременно инструктировал нас по проживанию. Заполнили квитанцию, оплатили проживание и залог за возможную потерю ключа и оказались в стилизованной коммуналке из семидесятых годов. На стенах велосипед, печатные машинки, журналы «Огонёк» 1972 года в рамках, медный абажур с цитатой И.Сталина, на кухне – работающий холодильник «ЗиЛ Москва» и керосинка для гейзерной кофеварки. Лишь стеклопакеты, бытовая техника да санузлы с пластиковыми дверьми напоминали о дне сегодняшнем.

Город. Я бывал в нём дважды зимой. Приезжал в командировки за молодым пополнением. Прожил здесь почти неделю, но в памяти мало осталось. Лишь Красный бульвар да громадный вокзал, напротив которого покупал рыбок из семейства астронотусов. Местное "николаевское" пиво, которым угощали друзья. И мост через Обь. Вот, пожалуй, и всё. И сегодня, спустя семнадцать лет, заново открывал его для себя.

С первых шагов мы почувствовали, что попали в Сибирь. На термометре под тридцать и ни дуновения ветерка. Стоит остановиться, как мошка облепляет всего. Гнус лезет в уши, глаза, волосы и немилосердно кусает. Мы удивляемся устойчивости горожан. Неужели они все пользуются репеллентами? Сворачивая с покоцанных временем тротуаров, мы забегали в магазинчики и кафе, чтобы передохнуть от нашествия и побыть в прохладе.

Почему был выбран этот город для первой короткой остановки, я не знаю. Что-то иррациональное толкало меня сюда. Например, познакомиться с местной природой. Поначалу была такая мысль. Взять с антресоли новенькую семейную палатку и поставить её на берегу искусственного Обского моря. Но испугался ночных температур. Потом искал кемпинги и турбазы, но цены на них не радовали. Решил увидеться с новосибирским другом, но он уехал в Москву.

В итоге всё равно приехали. И попали на 123 ю годовщину города. Повсеместные плакаты трубили девизом: "Мечтать, стремиться, достигать". Что-то "маяковское" в этом есть, как и в рекламных щитах. Но это лишь внешне. "Наверное, это город молодёжи", – думал я, увидев многосоттысячную толпу слабо организованных людей, заполнивших городской центр. По этому случаю закрыли въезд на центральные артерии для всего транспорта, в магазинах запретили продавать спиртные и безалкогольные напитки в стеклянной таре, закрыв их полиэтиленом, маржа в обменных пунктах на доллар-евро поднялась до десяти рублей, а полиция и курсанты перекрыли горожанам вход в центральный сквер, чтобы они наполняли центральную площадь, где напротив гранитного безымянного Ленина с комсомольцами установили сцену, иллюминацию и многоваттные динамики. Конечно металлодетекторы, конечно полиция, традиционный спутник всех утех – ОМОН, уличный футбол, чипсы и напоследок салют, от которого завывали сигнализации припаркованных на ночь машин в радиусе десяти кварталов.

Но нам, как сошедшим с поезда, почти всё нравилось и казалось в диковинку. Только нашу семью, как иногородних кусали мошки и лицо Нади и детей покрывалось пятнами от их укусов. Мы даже подумали, что насекомые не залетают в окна, так как антимоскитные сетки на домах сравнительно редки.

Удивляла повсеместная реклама женского белья и шашлыка на растяжках "Супермужик любит шашлык", а также выраженное пристрастие населения к пиву, удивляла навязчивость в кредитовании горожан и банкротстве населения, так как подобными объявлениями обклеены все городские автобусы, в которых доводилось побывать. Удивляла неотёсанность тротуаров в городе с полуторамиллионным населением. Я понимаю, что большинство автолюбителей из-за колдобин на дорогах перешли на внедорожники, но как же передвигаться по городу пеше?

К концу вторых суток наши светлые кроссовки покрылись серой патиной, и мне показалось, что горожане предпочитают сланцы и это – обувь номер один в летнюю пору. Вместе с шортами-майками в них виделся собирательный образ новосибирца и новосибирки. Учитывая частую рекламу меховых унт, шуб с летними скидками, позволю предположить, что они тоже популярны, но в снежную пору.

Мы разинули рты, когда увидели новосибирскую башню (а ля барселонский Магриб), выполненную из стекла и металла, разукрашенную неоновой рекламой ларьков пищепрома. Но зайти в неё в праздник было проблематично из-за очереди, заканчивающейся на тротуарах Красного проспекта. Конечно, как и везде, единая концепция застройки отсутствует, и архитектура представлена эклектикой современности. Кто где что купил, тот что и как захотел, так и построил. Это же не Санкт-Петербург, в конце концов. Хотя окраины, как в комедии "С лёгким паром", все на один фасон. И о том, что находишься в Новосибирске, напоминали лишь автомобильные номера.

Удивил футуристический концертный зал имени Каца, в витринных окнах которого отражался николаевский модерн, и при движении казалось, что и дома перемещаются вместе с тобой. Только ради этого стоит приехать.

Я написал своей знакомой в Риме, что в городе шесть закрытых ледовых катков, и она с тихой завистью сглотнула слезу, так как в её четырёхмиллионном городе всего один, да и тот закрыли на ремонт.

Новосибирску есть чем гордиться, решили мы, когда зашли в круглосуточный Универсам на улице Ленина. Тут и швейцарский сыр "Тет де мун" по цене две тысячи девятьсот рублей. Такой в Москве стоит все пять, – перед отъездом видел в "Алых парусах". А какая выпечка: шаньги, шанежки, рогалики с повидлом! Мы набрали целый пакет для домашнего чаепития. А творожки! Даже творог общероссийского бренда "Простоквашино" отличается от аналога подмосковных бурёнок. А минеральная вода "Завьяловская" из алтайских источников! Не чета всяким там безвкусным Виши и Перрье. Ну и, когда мы зашли в просторное кафе с фальш-колоннами "Тбилиссимо" и поужинали (без чая) на четыреста сорок рублей, с wifi, скидками и потенциальной возможностью принести с собой вино (мы не пробовали), то были покорены городом на сто процентов. И даже мошки не портили праздничного настроения и мы, возвращаясь в хостел, показывали детям сквозь кроны деревьев салют в шаговой доступности.

– Ты знаешь, Слава, мне сегодня кажется, что мы ночуем в музее, – сказала Надя, когда мы освоились в бывшей коммунальной квартире, из которой предприимчивый коммерсант сделал мини-отель. – Только вот он малость не подумал об отдыхающих и удобстве. Ведь вещи тоже имеют свойство психологически давить, и обилие хлама создаёт иллюзию того, что ты здесь лишний, а хозяин решил вместить нас ради них.

– Наверное, ты права. С другой стороны, необычно ведь приготовить кофе на керосинке шестидесятых или положить продукты в ЗИЛовский холодильник. Видишь, он так старался, что на кухне даже мусор настоящий "эпохальный" остался.

Лишь после отъезда мы посмотрели скандальную передачу "Ревизорро", в которой раскрывался подпольный бизнес новосибирца и пыль именно нашего номера. После съёмок прошло полтора года, но ничего не изменилось. Исчезли лишь откровения влиятельных постояльцев со стен коридора, повысилась арендная плата, хостел замаскировали под именем "Домашний" и он якобы переехал в соседний дом.

Новосибирск, день два

Дети сегодня проснулись по солнцу. В Москве ещё четыре утра, а они уже на ногах и интересуются завтраком. А мы надеялись поспать, так как легли ещё по домашнему времени. Хорошо, что в поезде создали аванс сна.

Что делать в понедельник? Традиция большинства российских музеев – отдыхать в этот день. И Новосибирск не исключение. Через поисковики в интернете составил план работающих аттракционов и маршруты следования. Дети, конечно, выбрали детскую железную дорогу, зоопарк и музей игрушки, но мне хотелось чего-то особенного. И убедил их посетить Музей Солнца, Академпарк и, если повезёт, заглянуть в музей паровозов.

Почти все эти достопримечательности сосредоточены в одном месте – Академгородке. Это ближайший пригород, до которого можно добраться на автобусе за девятнадцать рублей или электричкой с современного пригородного вокзала. Но последние ходят нечасто, и мы познакомились с автобусом. Жара тридцать два, окна открыты, пыль летит, почти все пассажиры – пенсионеры и приходится уступать. Автобус не торопится и едет час с небольшим. Повезёт, если выпадет обшарпанный отечественный автобус, а если списанный кореец-китаец с чёрными шторками на окнах, низким потолком и деревянной кабинкой у водителя? Я готов был переплатить за электричку на обратный путь, но её пришлось бы ждать два часа.

Выйдя на станции "Сеятель", мы ушли на поиски музея. Мой планшет не хотел показывать дорогу. Местные жители на вопрос о музее Солнца смотрели на нас, как на инопланетян. В итоге мы пробирались пригородным лесом, и полчища неведомых нам серо-чёрных комаров немилосердно барражировали вокруг, норовя отведать чужеземной кровицы. Вспоминался китайский город Шеньчжень, где мы пытались найти крейсер "Минск", – где так же врали карты, а водители такси отправляли не в ту сторону или вертели непонимающе головой. Но там хоть гнуса не было.

Через час мы пришли к тому месту, где по подсказкам Google должен был быть музей, но на табличке значился "Собес... района". Вышедшая из него старушка просветила нас, что – да, был, работал, но переехал... Куда? – не знает!

Музей паровозов поддержал традицию российских музеологов и мы сфотографировали историю локомотивостроения из-за забора с колючей проволокой. Порадовала необычная архитектура Академпарка, что явно диссонировало с соседними пятиэтажками-хрущёвками. Два наклонённых друг к другу оранжево-серых здания, соединённых между собой перемычкой с прозрачным полом на высоте двенадцатого этажа. Значилось, что на последнем этаже есть кафе, устраиваются тематические экскурсии и работают всевозможные выставки. Наверное, всё есть, но мы не увидели, так как вход в лифты по магнитным пропускам и охрана строго бдит. Пить же пиво с утра в местной "академической" пивоварне "Гуси" нам не хотелось, и мы побаловали себя и детей кофейными напитками в баре Kukuruzza, подключившись к шаровой wifi-сети от пивоварни. Детям было нескучно в бесплатной игровой комнате с горками, шарами, качелями, пока родители чатились с друзьями в интернете.

Смысл этого стильного заведения мне остался неведом. Красиво, необычно, но не чувствуется, чтобы здесь разрабатывались нанотехнологии или зарабатывались деньги, тем более на туристах. Так, фото на память и спросить у друзей: "Что бы это значило?".

Жара нас разморила. Но сидеть в прохладе номера не хотелось, и мы, чтобы скоротать время, ушли гулять по городу. Вторые сутки здесь, а кажется, что уже давно приехали. В пятый раз гуляем по улице Вокзальная магистраль. Сегодня и скверы открыты, и маржа составляет два-три рубля, и все напитки доступны. Красный проспект нас не впечатлил. Радует, конечно, что муниципалитет не стал морочить голову населению с переименованием исторического наследия коммунизма. А то было бы, как у наших западных соседей, живущих на улице Юловская, где им в паспортном столе сказали, что они пятьдесят лет жили на аббревиатуре от Юных Ленинцев и если не изменят штамп в паспорте, то будут оштрафованы. Новосибирск – город красного пояса России и сегодня у власти стоит коммунист, но ему на пятки наступают единороссы, реклама которых в канун предстоящих выборов лишь незначительно уступает пиву, шашлыку и нижнему белью. Но как это влияет на простых горожан, я не знаю.

Традиционно посетили центральный рынок, чтобы посмотреть, чем богата земля Сибири. Уйгурцы, китайцы, вьетнамцы, таджики, кавказцы заполняют его ряды вперемешку с русскими торговками мясом в вишнёво-матрёшечных нарядах. Молочной фермерской продукции нет. Все фрукты и овощи аналогичны магазинным. Свежевыловленной рыбы нет. Большая часть площадей отдано под вещи и обувь. Вокруг пыль клубом, антисанитария и скромность. Хотя напротив рынка вполне современный торговый центр, ничем не отличающийся от московских собратьев. С кондиционерами, фонтанами, неработающим бесплатным интернетом, мега-Магнитом и множеством охраны. Перед входом новенький БМП с флагами и рекламой военно-полевой игры "Гонка героев".

После такого дня хотелось спокойствия, чистоты и тишины. И нас, кажется, услышали. Наташа (жена друга) пригласила на ужин. Мы не предполагали, что город настолько большой, что на маршрут с железнодорожного вокзала на окраину уйдёт полтора часа. Здесь есть метро, но оно скорее выполняет функцию "сувенира", так как вагоны полупустые, а количество станций не больше десятка. Автобус и маршрутки – основной способ передвижения тех, кто без авто. Надо сказать, что новосибирцы очень непатриотичны и половина из них ездит на подержанных японках. Но тут, как говорят, на вкус и цвет...

После чая нас "уговорили" на ночёвку. И мы были рады минимализму её аккуратной новенькой квартиры, домашним заготовкам и задушевному разговору. Что-то нас настораживало в хостеле "Домашний", а что, мы так и не поняли. И мы проснулись утром по московскому времени свежими и отдохнувшими.

Новосибирск, день три

Сегодняшнее утро всё же немного не заладилось. Переговоры с хозяином хостела к успеху не привели. Он никак не хотел, чтобы мы оставили чемоданы до отправления поезда. Бесплатной услуги нет. Либо мы должны оплатить сутки проживания, либо предлагалась камера хранения на вокзале. Конечно, выбрали второй вариант.

Городской вокзал можно отнести к гордости эпохи сталинизма. Подобных дворцов я не встречал в железнодорожной отрасли. Отремонтированный, чистый, просторный, изящный, с зимним садом, но слегка бестолковый в ориентировании и малость непрактичный. Есть детская комната, но услуга стоит девятьсот рублей в сутки, а расчёт в полночь. Есть камера хранения, где кладовщик работает с двумя обедами в четырнадцать часов и в полночь, а расчёт также в полночь, вне зависимости, когда заложил вещи. Нет лифтов, подъёмников, эскалаторов, мега-цены в общепите, грубые сотрудники. Я не выдержал – вскипел и поругался в камере хранения, так как приёмщик баулов не соблюдал свои же правила работы. В итоге чуть не получил от его защитников. Народ здесь, мне кажется, простой. Послать на три буквы могут запросто и не только мужчину. Наде дважды досталось. То от нищенки, которая пообещала, что она растолстеет после беременности, то от агитаторши на площади, так как мы отказались подписывать петицию против закона о ювенильной или ювенальной юстиции. Но и мы не лыком шиты.

Когда я говорил друзьям, что мы с детьми едем в музей Погребальной культуры, расположенный на базе Новосибирского крематория, они меня не понимали. "Что, музеев в городе нет? В цирк сходите, в театр, в парк Ботанический", – приходили рекомендации. Но я отвечал, что этого добра в Москве пруд пруди. А вот аналогов такому музею в мировой культуре нет.

Сегодня Google не врал, и с пересадкой мы добрались до музея, что в посёлке Восточный. Я ожидал, что это будет необычно, но чтобы настолько – даже не предполагал. Музей и крематорий расположены на территории довольно большого парка-колумбария. Посетителям для осмотра предлагаются в бесплатный прокат велосипеды с багажниками. А посмотреть есть что. Кроме символов всех религий, керамических фигурок животных, здесь есть и детская площадка, а на окраине в загоне живёт верблюд Яшка. Как сказал нам впоследствии экскурсовод: "Хозяин заведения поехал покупать коней для возрождения траурной церемонии, а купил верблюда".

Да и само здание крематория, выкрашенное в ярко-оранжевый цвет с чёрными колоннами издалека напоминает, скорее дворец индийского раджи. В нашем менталитете тема смерти – этакое своеобразное табу, которое отодвигается куда то на задворки подсознания. При входе в музей посетителям предлагается заполнить табличку, ответив на вопрос: "Что бы вы хотели сделать до смерти?"

Пока Надя с детьми рассматривали верблюда и катались на горке, я поинтересовался, впустят ли нас всех внутрь. Не хотелось их надолго оставлять наедине с мошками, а на сайте музея указано возрастное ограничение 12+. Но девушка сказала, что не только впустят, но им ещё бесплатно всё покажут. Уплатив по максимуму: за две экспозиции, экскурсию по залу погребальной культуры и залу эпохи СССР, фотографирование, мы получили настоящее удовольствие, как от рассказа, так и от увиденного. Узнали, что зачинательницей моды была английская королева Виктория, которая сорок лет оплакивала своего мужа, нося чёрный траур и разрабатывая правила этой стороны жизни. Строгий траур, полустрогий, белый траур, красный, янтарный...

"Женский траур длился три года, а мужской – шесть месяцев" – комментировала гид-экскурсовод Марина, – "но если вдовец женился преждевременно, то его невеста обязана была выходить замуж в чёрном траурном платье и носить двухлетний траур по своей предшественнице".

Мы живём в том числе и вещами, но порой относимся к ним слегка пренебрежительно, ссылаясь то на моду, то на чей то вкус. А ведь кто, как не они, отражают человека, его внутренний мир, его статус, увлечения, облегчая знающему это язык, коммуникацию. Лет сто-двести назад этому уделяли больше внимания и подбирали украшения в зависимости от периода траура. Полтора часа нам рассказывали о вещах, традициях, истории этой культуры, о бальзамировании, кремации, пассижированном искусстве, вскрытии, модных тенденциях в кремации. Например, что из праха делают карандаши, которыми рисуют, а точилку со стружками хранят, как реликвию. Или пишут красками, в которые добавляют прах ушедшего. Или прах вживляется в коралл, из которого формируется риф, или в нём выращивают семя дуба, росток которого пересаживают в землю. В целом – весьма занимательно, и наша девятилетняя дочь не переставала задавать вопросы экскурсоводу. А посещение зала ушедшей эпохи закончилось тем, что по завершению со словами "Будь готов! – Всегда готов!" нам повязали настоящие пионерские галстуки, кому-то в первый раз, кому-то во второй.

Мы узнали, что сотрудники участвуют в акции "Ночь в музее", собирая по несколько тысяч человек. Из недавних событий – в мае открылся памятник воинам, погибшим в локальных войнах. При музее есть кафе самообслуживания с кофе-автоматами, СВЧ и снэк-машинами, где посетителям демонстрируется запись телепередачи о музее и его основателе. Тут же местный филантроп собрал трамвай из шестидесятых, поставил пару пушек из сороковых, БМП из восьмидесятых, теплушку времен ГУЛАГа, траурные повозки и сани двухсотлетней давности, соорудил макеты гробов вождей СССР и многое-многое другое.