Текст книги "Приключения близнецов-козлят"

Автор книги: Всеволод Нестайко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Жили себе двое мальчиков-близнецов Витя и Вова. Хорошо, кажется, жили, счастливо. Ежедневно ели мороженое и конфеты. Ходили в детсад, где были качели, карусель и симпатичная воспитательница Галина Михайловна. Игрушек имели дома столько, что и не пересчитать. Был у них весёлый великан папа, который водил их в зоопарк, в цирк или в кино. И была у них ласковая красивая мама, которая их баловала и называла нежно «мои козлята». Но мальчикам не нравилась их жизнь.

– Никудышная у нас жизнь, – сказал Витя. – Каждый день надо умываться, чистить зубы, есть манную кашу.

– И на каждом шагу говорить «пожалуйста», «спасибо», «извините», – подхватил Вова.

– А бомбошки от портьеры отрезать ножницами нельзя. Стол полированный царапать вилкой нельзя…

– Даже в своём собственном носу ковырять пальцем нельзя. Преступление! Разве это жизнь?

Витя и Вова сидели в кустах около забора и вздыхали.

Это был не просто забор, это была граница, переходить которую им было строго запрещено. За забором начиналась улица, что вела к речке. По улице ездили машины, автобусы и троллейбусы.

А речка – вы сами знаете, что такое речка! Хотя Витя и Вова уже умели плавать, потому что всю зиму ходили с папой в бассейн, но… О! О! Слышите! Мама уже кричит:

– Ви-итя-я! Во-ова-а! Козлята мои! Где вы-ы? Не вздумайте идти на улицу!

– «Козлята-козлята»! – прогнусавил Витя. – А шагу ступить самим не дают. Настоящим козлятам и то лучше.

– А что ж! – прогнусавил Вова. – Бегай где хочешь, прыгай сколько хочешь.

– И умываться не надо. И зубы чистить не надо. И манную кашу есть не надо.

– И не надо на каждом шагу говорить «пожалуйста», «спасибо», «извините»… Слушай, Витька, а ты бы хотел, чтоб мы вдруг стали козлятами? Хоть на день? А?

– А что ж! Хоть на речку сбегали б сами покупаться… Хотел бы.

– И я.

И тут внезапно из-за забора послышался свистящий голос:

– Это мы можем устроить.

Витя и Вова вздрогнули от неожиданности. Потом глянули в щёлку. За забором, на улице, возле подворотни сидел нищий. С деревянной ногой, на костыле, с длинным крючковатым носом. У него был один-единственный большой жёлтый зуб, что торчал из губастого рта.

Мальчики очень удивились. Они никогда в жизни ещё не видели живых нищих, только в кино и по телевизору. А нищий тем временем проворно подполз ближе к щёлке и с присвистом зашамкал:

– О, уважаемые граждане Витя и Вова, я слышал, что вы хотели бы превратиться в козлят. Это прекрасная идея! Я сам когда-то был одно время маленьким козлёнком. Это не жизнь, а сказка. Прыгаешь, бегаешь, мекаешь, бекаешь, и никаких тебе забот. И никто тебя не учит, никто тебя не воспитывает, никто тебе не читает мораль.

– То-то и оно, – сказал Витя.

– Так точно, – сказал Вова. – А… а кто вы такой?

– Ну я… я… – замялся нищий. – А какая разница? Я хочу вам помочь. Я могу превратить вас в козлят.

– А как… откуда вы это умеете? – спросил Витя.

– Где вы научились? – спросил Вова. – Вы учёный, академик?

– Нет, я… как бы сказать… Я сам научился… Самоучка я… любитель… Колдун-любитель. Это моё увлечение. Хобби – как теперь говорят. Видите, работать я не могу, инвалид, вот и приходится… – он жалобно шмыгнул носом.

Мальчикам стало его жаль.

Вова хотел было спросить: «Почему же вы не восстановите себе ногу, раз умеете колдовать», но постеснялся.

– А… а как вы это делаете? – спросил Витя.

– Ну, это, конечно, тяжело, но если вы мне поможете, я сделаю. Главное – нужно, чтобы вы очень-очень захотели стать козлятами, и тогда я…

Витя посмотрел на Вову. Вова посмотрел на Витю. Честно говоря, им уже не очень хотелось стать козлятами, но было как-то неудобно перед этим самодеятельным колдуном-любителем, который так жалобно шмыгал носом.

– Так как, Витька, захотим? – неуверенно спросил Вова.

– Не знаю… – пожал плечами Витя. – Если ненадолго, на полчасика… Ведь скоро папа с работы придёт. Мы же сегодня идём на именины к тёте Наде.

– Нас из-за этого мама и из детсада раньше забрала, – пояснил Вова.

– На полчасика, на полчасика! – закивал колдун. – Могу даже на десять минут. Пожалуйста. Кто первый?

– Как – кто первый? – переглянулись Витя и Вова. – Мы оба первые. Мы всегда вместе. Только вместе.

Конечно, они ведь были близнецы. Им всегда покупали всё одинаковое, и одевали одинаково, и ели они одно и то же. И всегда были равные. И как же это так, чтобы один из них стал козлёнком, а второй ещё оставался мальчиком! Нет, только вместе.

– Я так не могу, – надул свою толстую губу колдун. – Я же всё-таки не специалист, а любитель. Нужно посчитаться… Знаете, давайте так: вы отвернётесь друг от друга, я вас по очереди сделаю, а потом вы повернётесь, и будет словно вы одновременно. Ну, пожалуйста.

– Ну, ладно, – вздохнули Витя и Вова и отвернулись друг от друга.

Сначала голос колдуна прозвучал из-за забора возле Вити:

– Витя-Видивитя-Видивис-Пампитя! Видивис-Видивас-Видивис-Пампас!

Потом такое же самое заклинание прозвучало возле Вовы:

– Вова-Видивова-Видивис-Пампова! Видивис-Видивас-Видивис-Пампас!

После чего колдун довольно хмыкнул и сказал:

– Всё! Можете поворачиваться.

Мальчики обернулись и заморгали друг на друга глазами.

– Ой, у тебя-я-я… – пробекал Витя.

– Что у ме-е-еня? – промекал Вова.

– У тебя-я-я… рожки!..

– И у тебя-я-я…

– Ой, мы стали козлятами!

– А что я вам говорил! Хе-хе-хе! А вы не верили!

– Ой, а почему у нас хвостики такие ме-е… ме-е… м-не козлиные! – удивлённо проблеял Вова.

Хвостики у близнецов и в самом деле были не короткие, как у козлят, а длинные, с кисточками на концах.

– Я не виноват! Я не виноват! Это не я, – запротестовал колдун. – Это, наверно, вы не до конца очень хотели. Это вы не старались. Я же не специалист! Я же любитель!

– А, ничего! Всё равно! – проблеял Витя. – Так даже лучше, удобнее.

И он почесал своим хвостом себя за ухом.

– Вот и чудесно! Видивис-Видивас-Видивис-Пампас! – и колдун замолчал.

Близнецы-козлята заглянули в щёлку – колдуна за забором не было. Колдун исчез.

– Бе-е он? – удивлённо пробекал Витя.

– Ме-е знаю, – растерянно промекал Вова.

– А, всё равно! – махнул хвостом Витя. – Каких-нибудь бе-есять минут бе-ыть нам козлятами – не бе-удем терять время!

– Ме-е будем! Наверное, так и надо! – махнул хвостом Вова. И близнецы-козлята вприпрыжку побежали к речке.

С разбега бросились они в воду и давай плескаться, плавать и нырять. Им было так хорошо и весело! Никто не кричал с берега: «Витя, вылезай!», «Вова, не заплывай!» Никто не хватал их за копыта и не тянул из воды. Плавай и ныряй сколько хочешь.

Накупавшись, они лежали на берегу, валялись и кувыркались в траве.

Потом снова купались-плескались, плавали и ныряли, забыв обо всём на свете.

Никто им не мешал. В том месте берег был безлюден. Только далеко-далеко под ивой сидел какой-то старый рыбак с удочкой. Но он был очень упорный рыбак, сидел, уткнувшись в поплавок, и ничего на свете не замечал.

Солнце уже клонилось к закату, тени удлинились, потянуло прохладой.

– Ой, Витька, что ме-е себе думае-ем! – промекал вдруг Вова. – Ведь папа уже с работы пришёл. Нам же к тёте на име-енины.

– Скорее на бе-ерег! – пробекал Витя.

Они выскочили на берег, отряхнулись.

– А где-е же колдун? – растерянно заблеял Витя. – Нам же надо уже пре-евращаться в мальчиков.

– Конечно. Ме-е же ме-е можем так идти на име-енины! – жалобно замекал Вова.

– Может, вот это он? – И Витя показал копытом на рыбака под ивой.

– Ме-е похож! Совсем ме-е похож! – вздохнул Вова.

– Может, он пре-евратился. Раз он нас смог пре-евратить, то и сам может пре-евратиться в кого угодно. Побежали.

И близнецы-козлята поскакали вдоль берега к рыбаку.

– Дяденька колдун! Пре-евращайте нас скорей обратно в мальчиков! – решительно забекал Витя.

– Нам надо к тёте на име-е-енини! – замекал Вова.

Рыбак поднял голову, обернулся, глянул на них:

– Фу! Какие-то козлята!

И снова уткнулся в поплавок.

– Пре-евращайте скорей! – настойчиво забекал Витя.

– На име-енины надо! – замекал Вова.

– Вот разбекались-размекались! Рыбу мне распугаете. Только клевать начала. Ну-ка кыш! – и рыбак сердито махнул на них рукой. А затем поднял комок земли и бросил в них. Козлята вынуждены были отбежать. Нет, это был не колдун. Это был обычный рыбак. И он не понимал их козлиного языка. Для него это было просто бекание и мекание.

И только тут до близнецов-козлят дошёл весь ужас их положения. Они не могли объясняться с людьми. Не могли даже рассказать, что с ними случилось. Люди не понимали их козлиного языка. Это ж и папа с мамой не поймут и не узнают их. Нельзя в таком виде возвращаться домой. Близнецы-козлята растерянно переглянулись и… заплакали.

И вдруг вода в речке у берега возле них забурлила и забулькала, как она булькает в кастрюле, когда закипает, – причём большими-пребольшими пузырями.

Пузыри один за другим поднимались и лопались, выпуская пар.

Поднимется, вспучится большим таким полушарием и лопнет. Поднимется-поднимется и лопнет. И оттуда пар. И вот вдруг один такой пузырь поднялся, лопнул и из-под него появилась… голова колдуна. А потом и он сам. Причём он не выплыл из воды, а вынырнул сухой-пресухой, словно вода его не касалась.

– Уф-ф! – сказал колдун, ступая на берег. – Уф-ф! Запарился.

И действительно, от него валил пар, как от чайника.

– Ой! Пре-евращайте нас скорее! – отчаянно забекал Витя.

– На име-енини! – отчаянно замекал Вова.

– Эх, Видивитя! Эх, Видивова! – тяжело покачал головой колдун. – В том-то и дело… Думаете, почему это я задержался? Бегал же домой, заглядывал в колдовские справочники и учебники. Забыл я, несчастный, как это делается. Забыл нужное заклинание. Всё-таки я любитель, самоучка. Но так и не нашёл ничего. Не успел. Ведь сейчас солнце садится, и мне больше нельзя здесь быть. Или идёмте со мной, или придётся вам всю ночь до утра быть козлятами.

Близнецы-козлята озадаченно переглянулись. Вот это да!

– Да не бойтесь, это совсем близко – на обратной стороне речки. Я быстренько найду заклинание, и через каких-нибудь несколько минут вы снова станете мальчиками. Только поскорей, ведь солнце совсем садится.

Ну что было делать близнецам? Как подумали они, что на всю ночь останутся козлятами, то даже хвостики у них задрожали. Они даже не сообразили, как это колдун живёт на обратной стороне речки.

– Поскорей! – повторил колдун и шагнул в воду. И вода забурлила, задымилась и расступилась перед ним. Витя и Вова засеменили за колдуном. А потом их окутал пар, и они уже ничего не видели.

Долго идти им не пришлось. Прошла какая-то минута, и они вышли на берег обратной стороны речки. Пар развеялся, и они увидели, что стоят перед железными воротами, из щелей которых валит дым.

– Видивис-Видивас-Видивис-Пампас! – громко сказал колдун.

Ворота заскрипели и открылись.

Первое, что увидели близнецы-козлята, когда зашли, – это большой костёр, на котором что-то жарилось. У костра сидел здоровенный клыкастый кабанище с ключами и с ножом на боку. Перед ним лежала какая-то книжка. Он вырезал из неё лезвием страницы, комкал и бросал в костёр. Увидев колдуна, кабанище вскочил, низко поклонился и произнёс:

– Приятного аппетита!

– Приятного! – ответил колдун.

Так, наверное, здесь принято было здороваться, ведь ни кабанище, ни колдун в это время ничего не ели.

После этого кабанище подскочил к воротам и запер их на большой засов.

И вдруг колдун захохотал и швырнул костыль в огонь. А сам затанцевал, припевая:

– Обманули дураков на шестнадцать кулаков! Обманули дураков на шестнадцать кулаков!

Совсем как Васька Бобырь из их детсада, который постоянно дразнился.

И только тут они увидели, что колдун совсем не хромой, что у него две превосходных ноги. И с ужасом поняли, что он их коварно обманул и они попали в ловушку.

Нахохотавшись вдоволь, колдун хлопнул в ладоши и крикнул:

– Эй, Бош Бермак!

Словно из-под земли вырос рыжий здоровенный детина:

– Придворний мясник королевы Бош Бермак вас слушает, Ваше Высокочародейское Колдунство!

– Возьми этих двух глупых козлят, Бош Бермак, и поставь в стойло. Да накорми хорошенько, чтобы до утра не отощали, а то королева Пуршама будет недовольна. Это же почётные гости королевы. Ха-ха-ха! Поэтому следи! Если с ними что-то случится – я из тебя сделаю горстку пепла. Видивис-Видивас-Видивис-Пампас! – и колдун исчез.

Бош Бермак набросил на Витю и Вову верёвку и потащил.

Королевский мясник шёл и весело пел такую песню:

 
Никто не режет ловко так,
Как Бош Бермак!
Как Бош Бермак!
Ой ля! Тру-ля-ля!
Убийство радует меня!
Ни одна ещё собака
Не убежала от Бош Бермака.
Ой ля! Тру-ля-ля!
Не убежите отсюда!
Ведь за поясом тесак
Всегда носит Бош Бермак.
Ой-ля! Тру-ля-ля!
Бош Бермак вам не телёнок!
Не телёнок, а мясник,
Сделаю из вас шашлык.
Ой-ля! Тру-ля-ля!
Убийство радует меня!
 

Близнецы-козлята семенили за ним на поводу и только жалобно блеяли.

Бош Бермак привёл их в большое стойло и привязал к железному кольцу, что торчало в стене высоко над землёй.

Подёргал верёвку, проверяя, крепко ли привязал, и довольно сказал:

– О, сами не отвяжетесь, не достанете. Ну, приятного аппетита, дорогие гости! Спокойной ночи!

Он бросил им сено и ушёл.

В стойле как раз был ужин. Справа от Вити и Вовы стоял серый в яблоках конь, за ним кобыла, слева рыжая корова.

– Ой, какие мы бедные! – заскулил Витя.

– Ой, какие мы несчастные! – заскулил Вова.

– Ой, что же теперь с нами будет? – заскулили они вдвоём.

– Дядюшка Конь! – умоляюще сказал Витя, так как он стоял ближе к коню.

– Тётушка Корова! – умоляюще сказал Вова, так как он стоял ближе к корове.

– А скажите нам, пожалуйста, куда это мы попали?

Тётушка Корова наклонилась к ним и тихо спросила:

– А вы кто такие и откуда?

И близнецы, захлёбываясь и перебивая друг друга, рассказали ей, как они легкомысленно, по собственному желанию стали козлятами и что из этого вышло.

Тётушка Корова глянула на них своими печальными коровьими глазами и вздохнула так глубоко, как умеют вздыхать только коровы:

– Эх, бедные близнецы! Мне вас очень жаль! Вы попали в злую колдовскую страну Пуршамию, где ничего хорошего вас не ждёт.

И она рассказала им, что это за страна.

Это была страна, где ужасно ненавидели и мучили животных. Их без конца травили, пытали, били, резали, пекли, жарили и варили. Правит страной королева Пуршама. Она ест шашлык исключительно из маленьких ягнят. А вот сегодня ей захотелось попробовать жаркое из маленьких козлят, которой она никогда ещё не ела, поскольку козы в их стране не водились. Поэтому она послала за козлятами своего придворного колдуна Видивис-Пампаса. Итак…

– Ой-ёй-ёй! – задрожали Витя и Вова. – Что же нам делать? Мы же так погибнем!

– Надо вам бежать, – прошептала тётушка Корова.

– Но как?! Мы же привязаны!

– Я попробую вас развязать, – и она своим рогом начала ковырять узел верёвки, которой были привязаны козлята к железному кольцу в стене.

– Эй, мукало! – неожиданно отозвался дядюшка Конь. – Что ты делаешь? Я всё расскажу!

– Конь! – укоризненно сказала тётушка Кобыла, но дядюшка Конь лягнул её ногой, и она умолкла.

– Я знаю, игогокало, что ты продажная душа и предатель, – спокойно сказала тётушка Корова. – Тебя запугал Бош Бермак, и за пучок сена ты готов сделать любую подлость. Но мне жаль близнецов-козлят, и я должна им помочь.

И тётушка Корова развязала рогом узел и освободила Витю и Вову от верёвки.

– Бегите! – склонившись к ним, прошептала она тихо-тихо, так, чтобы не слышал дядюшка Конь. – В лесу разыщите Кожана Кожановича, он вам поможет.

– Спасибо, тётушка Корова! – поблагодарили близнецы и бросились наутёк.

Они выбежали на двор, перескочили через плетень и оказались на дороге. Дорога вела в сторону леса. Козлята во весь дух побежали по ней.

Был уже вечер. И в лесу было темно и жутко. Будь Витя и Вова дома, то, наверное, в такой тёмный лес ни за что бы на свете не побежали. Ведь, честно говоря, они и в тёмную комнату боялись иногда заходить. Но это дома. А когда вы попали в такую передрягу, что стали козлятами, и когда вам угрожает смертельная опасность, разве можно бояться тьмы! И Витя с Вовой так улепётывали в тёмный страшный лес, словно там их ждали мамины объятия. Они забежали в самые густые кусты и долго лежали там, отдыхиваясь.

– А где же нам искать этого Кожана Кожановича? – вздохнул Витя. – Лес такой тёмный и густой.

– Наверное, придётся карабкаться на деревья, – вздохнул Вова. – Ведь летучие мыши не по земле бегают, а вверху летают и где-то на верхушки деревьев садятся.

– Наверное, да, – согласился Витя. – Что ж, давай попробуем.

И близнецы-козлята полезли на деревья. Ох, как это было тяжело! Ведь у них на руках и ногах были не пальцы, а копыта, нечем было схватиться за ветку. Витя и Вова всё время срывались и падали.

И вдруг они услышали голос:

– Куда это вы лезете? Впервые вижу, чтобы козлята карабкались на деревья.

Это говорила рыжая белка Полетуха, которая легко перелетала с ветки на ветку над Витей и Вовой.

– Ох, не говори, – грустно вздохнули близнецы. – Нам очень надо найти Кожана Кожановича, потому и карабкаемся.

– Зря карабкаетесь. Кожан Кожанович лежит больной на поляне под дубом. Идёмте, проведу, – и белка Полетуха спустилась на землю и повела близнецов-козлят сквозь чащу к поляне.

На поляне под дубом, окружённый жучками-светлячками, и лежал Кожан Кожанович.

Витя и Вова бросились к нему и начали рассказывать о своей беде и просить спасения. Выслушал их Кожан Кожанович и тяжело покачал головой:

– Эх-хе-хе. С радостью бы помог, дорогие козлятушки, но сам, видите, в беду попал. Лежу – крылышками взмахнуть не могу. Хотел вчера спасти двух ягнят, которых на шашлык для королевы Пуршамы назначили, – переправить их за границу Пуршамии, да попался. И ягнят не спас, и сам пострадал. Сцапал меня Видивис-Пампас. И уже было превратил в горстку пепла, как он это любит делать, но выручило моё имя. Не знал он, как говорить заклинание, то ли «Кожан-видикожан-видивис-пампан», то ли «Кожан-Кожанович-видивис-пампанович». И пока путался, я от него убежал. Но всё-таки заклинание его сказалось на моём здоровье, и отнялись у меня сегодня крылья, не могу летать. Так что… извините! Но здесь, в лесу, оставаться вам тоже нельзя. Будет искать меня Видивис-Пампас и вас схватит. Думаю, что нужно вам побыть до утра где-то в другом месте. На опушке стоит пекарня. Поскольку хлеба в Пуршамии почти не едят, больше мясо, пекарня работает только дважды в неделю – в понедельник и четверг. Сегодня пятница, там никого нет и до понедельника не будет. Жучки-светлячки проведут вас туда, и вы там переночуете. А утром видно будет. Недаром говорят – утро вечера мудреней.

Попрощались Витя и Вова с Кожаном Кожановичем и отправились в путь. Жучки-светлячки летели впереди и показывали близнецам дорогу. И так вывели на опушку. Затем помигали-померцали им своими огоньками на прощание и полетели обратно к Кожану Кожановичу.

На опушке под горой стояла пекарня. Рядом с ней – сарай. Пекарня и сарай были огорожены забором, а ворота замкнуты на огромный крюк. Однако Витя и Вова были козлятами, а для козлят перепрыгнуть какой-нибудь забор – это всё равно, что для рыбы переплыть лужу. Витя и Вова разбежались – р-раз! – и уже были во дворе.

Тихонько приотворили двери и зашли в пекарню.

Месяц светил в окна и помогал им осмотреться вокруг. Пекарня была закопчённая и грязная. По углам – паутина.

Видно, те, которые здесь пекли, не были особенными чистюлями. По полу гулял ветер. И – ни лавки тебе, ни скамейки, не говоря уже про какую-то там кровать. Только у печи стояли какие-то кадушки, прикрытые и завязанные дерюгой.

– Бр-р! Как здесь некрасиво и неуютно! – прошептал Витя.

– Как нам здесь ночевать! – прошептал Вова.

– Хоть в печь лезь, – прошептал Витя.

– А что – давай! – прошептал Вова.

И они полезли в печь. В печи и на самом деле было уютнее. Под [1]1
  Под– площадка, где при топке печи сжигают дрова и ставят чугуны.


[Закрыть]был ещё теплый со вчера. В золе кое-где даже тлели угольки.

Близнецы-козлята забрались в печь и улеглись там.

Было тихо, темно и жутко.

– Эх, – вздохнул Витя, – как бы я сейчас хоть… хоть манную кашу съел…

– И я, – вздохнул Вова. – Я там в стойле отщипнул сено, пожевал, – гадость страшная! Как его бедные настоящие козлята едят!

– А на именинах у тёти Нади, помнишь, какой пирог с яблоками всегда…

– А пончики…

– А коржи с маком…

– А мороженое с вареньем…

– А… а… – И Витя заплакал. И Вова заплакал тоже.

– Неужели мы никогда больше в зоопарк с папой не пойдём, – сквозь слёзы прошептал Вова.

– И в детсад к Галине Михайловне, – сквозь слёзы прошептал Витя.

– И на качелях не покачаемся…

– И на карусели не покружимся…

И они заплакали ещё сильнее.

– Даже умываться никогда не сможем, – всхлипнул Вова.

– И зубы чистить, – всхлипнул Витя.

– Ведь как же копытами умываться и чистить зубы!..

Долго они плакали, ропща на свою судьбу. И так в слезах и заснули где-то под утро тяжёлым тревожным сном.

А пока они спят, давайте заглянем в стойло, откуда убежали наши козлята, и посмотрим, что там делается.

После ужина тётушка Корова и дядюшка Конь с тётушкой Кобылой разошлись по своим комнатам. Да-да, обитатели стойла только ели вместе, а жили в отдельных комнатах и спали там на кроватях, укрывшись одеялами. И ничего странного, ведь они жили в сказочной да ещё и колдовской стране. Тётушка Корова пошла к себе, сразу легла и заснула. А дядюшка Конь с тётушкой Кобылой ещё долго беседовали. Тётушка Кобыла умоляла дядюшку Коня ничего не рассказывать Бош Бермаку. Мол, козлята сами отвязались и убежали. У тётушки Кобылы было мягкое сердце, и она никому не желала зла, тем более соседке по стойлу.

– Нашёл перед кем выслуживаться! – говорила она. – Забыл, как Бош Бермак хлещет нас кнутом, как тяжело заставляет работать, чуть не заездил уже.

Но дядюшка Конь был неумолим:

– Молчи, кобылья твоя башка! – сердито сказал он. – Всё равно расскажу их бошбермаковскому благородию. Не хочу, чтобы благодаря вам из меня конскую колбасу сделали.

И когда на рассвете Бош Бермак, проснувшись, заглянул в стойло и в первую очередь взял пучок сена и подошёл к дядюшке Коню (он всегда в первую очередь подходил к нему, ведь тот же был подлизой), дядюшка Конь сразу ему всё и выложил и про близнецов-козлят, и про тётушку Корову.

Эх, как вскипел тут Бош Бермак, как схватил свой ножище, и как бросился к тётушке Корове. А тётушка Корова ещё спала и во сне видела зелёный луг, солнышко и себя маленьким телёнком, который бегает вокруг мамы-коровы.

– Убью! Зарежу! – заревел Бош Бермак и уже взмахнул ножом, но тут тётушка Корова открыла один глаз и спокойно сказала:

– Убивай… если ты сам сможешь давать молоко для королевы.

И Бош Бермак осознал, что он никак не может убить тётушку Корову, ведь на самом деле в Пуршамии только она даёт молоко, которое каждый вечер с таким удовольствием пьёт королева Пуршама. И если бы он убил тётушку Корову, королева съела б его живьём. Бош Бермак в сердцах тольки плюнул, спрятал ножище и вышел.

Он запряг дядюшку Коня и тётушку Кобылу в свою тележку, схватил в руки здоровенную жердь (когда он очень спешил, то подгонял коней не кнутом, а этой жердью) и помчался на поиски беглецов.

Когда он проезжал мимо дворца королевы, оттуда неожиданно как ошпаренный выскочил какой-то человек и с криком: «Стой! Стой!» – бросился к нему. Человек был такой всклокоченный и так быстро выскочил, что Бош Бермак не сразу узнал в нём придворного повара Бом Штекса, даже не успел остановить коней. Бом Штекс на ходу вскочил в тележку, больно пихнув при этом Бош Бермака коленом в бок, и закричал:

– К пекарне! Гони к пекарне! Быстрее!

– Что значит «к пекарне»? И что значит «гони»? Ты кто такой? Ну-ка, кыш отсюда! А то как дам! – и Бош Бермак больно пихнув Бом Штекса локтём. Бош Бермак не любил, чтоб на него кричал кто-либо, кто не был его начальником.

– Бошик, милый, не будем ссориться, – умоляюще сказал Бом Штекс. – Гони, дорогой, к пекарне быстрее! Вот так надо! – он провёл себе ладонью по шее. – Я ж едва-едва уговорил только что королеву переменить сегодняшнее меню, не делать сегодня жаркого из козлят. Ведь я же его никогда не делал, боюсь испортить и не угодить королеве. А кабанище-стражник сжёг, свинья, все мои поваренные книжки. Негде даже рецепт прочитать. Так я вот уговорил королеву, что вместо козьего жаркого приготовлю ей лучше медовый торт. Гони, Бошик, дорогой! Гони, а то не успею. Надо же хорошо вымесить. Да чтобы поднялось. Гони!

– Но-о! – не своим голосом закричал Бош Бермак и так стегнул жердью дядюшку Коня, что тот даже подпрыгнул на бегу.

Эх, и обрадовался же Бош Бермак!

– Да ты знаешь, Бом дорогой, как ты меня выручил! – радостно завопил он. – Эти чёртовы козлята, из которых ты должен был делать жаркое, как раз убежали сегодня ночью из хлева. И я вот мчался их искать. Поскольку боялся, что королева изобьёт меня до полусмерти, как узнает, что не из чего делать это жаркое. А Видивас-Пампас грозился превратить меня в горстку пепла. Но раз сегодня жаркого не будет, то у меня есть время, и я этих козлят преспокойно изловлю. Никуда ж они из Пуршамии не убегут.

– Да, да, конечно! – успокоил его Бом Штекс. – У тебя есть много времени. Я уговорил королеву сделать себе «разгрузочный» день, а то и два. Тогда, говорю, Ваше Высочество, вы с ещё большим вкусом и наслаждением съедите, говорю, жаркое из козлят. А сам, думаю, подъеду как-нибудь сегодня к Видивис-Пампасу. Он колдун, может, куда-нибудь махнёт и достанет рецепт, как готовить это жаркое. Ну, вот мы и приехали. Спасибо тебе, Бош.

– Ну, раз так, – сказал Бош Бермак, останавливая коней возле пекарни. – Я тебе помогу. Тесто замесить, печь растопить или ещё что. А ты мне потом этих козлят поможешь найти.

– Давай, – согласился Бом Штекс. – Всё равно же придётся из них жаркое делать. Следовательно, это наше общее дело.

А в это время близнецы-козлята, и не думая вовсе об опасности, спали в печи сладким сном. И снились им именины у тёти Нади. И пирог с яблоками. И пончики. И коржи с маком. И мороженое с вареньем… И они сладко причмокивали во сне губами. Хоть именины у тёти Нади были «взрослые», детей там не было, и папа с мамой брали Витю и Вову лишь потому, что не с кем их было оставить дома, близнецы очень любили эти именины. Во-первых, потому, что тётя Надя очень вкусно готовила, всё у неё было аппетитное, начиная от салата оливье, от холодца, от заливной рыбы и заканчивая вышеупомянутыми пончиками и собственноручно закрученным в электромороженице «Киевлянка» мороженым. А во-вторых, не знаю, как вы, а Витя и Вова ужасно любили сидеть и слушать, как беседуют, шутят и хохочут взрослые. И хоть они много чего не понимали, но даже рты разевали, слушая. Им это было ужасно интересно.

Нет, что ни говори, а именины у тёти Нади – это самый-пресамый настоящий праздник, преисполненный радости, счастья и аппетита. И пусть бы вся эта история произошла уже после именин тёти Нади, не так было бы досадно и больно. Но что поделаешь. Не всегда в жизни всё происходит так, как хочется. И вот Витя и Вова спят и видят во сне именины, и сидят во сне за прекрасным праздничным столом, и уплетают очень вкусные пончики и коржи с маком, и слушают безумно интересные беседы и шутки взрослых… А в это время в пекарню уже зашли Бош Бермак и Бом Штекс и так хлопнули дверями, что даже оконные стёкла зазвенели.

Ой, как это страшно после такого прекрасного радостного сна проснуться вдруг в тёмной грязной печи и ощутить, что вы не мальчики, а козлята, и что над вами нависла опасность быть зажаренными на обед какой-то жестокой глупой королеве.

Ой-ёй-ёй, как это неприятно!

Витя и Вова проснулись и заморгали глазами, ещё не соображая, где они и что с ними, ещё чувствуя на губах вкус пончиков, которые им только что снились.

Но внезапно они услышали:

– Ну, так я прежде всего затоплю печь!

Близнецы-козлята узнали голос Бош Бермака и вмиг всё вспомнили и вмиг поняли, какая опасность нависла над ними. Они прижались друг к другу и замерли.

Бош Бермак подошёл к печи и перед тем, как положить дрова, сунул в её тёмное чрево руку, проверяя, не стоит ли там какой-нибудь котёл или кастрюля.

Близнецы-козлята закрыли глаза. Вот сейчас…

Рука Бош Бермака дотронулась сперва к Вовиной голове, потом – Витиной. И сразу отдёрнулась.

– Вва-ай! – заверещал с перепугу Бош Бермак, ведь ему было не видно в тёмной печи, кто там и что. Да как бросится от печи, да как зацепится за кадку, да как опрокинется вверх тормашками, да как заедет Бом Штексу ногой прямо в носище. А Бом Штекс – шмыг! – в окно, да кувырком наружу, да сверху прямёхонько на спину тётушке Кобыле. А тётушка Кобыла ка-ак лягнёт – Бом Штекс чуть ли не до облаков и – ляп! – на землю. А Бош Бермак и сам кубарем через окно наружу, – чтоб одному не оставаться в пекарне. Жестокие всегда трусы.

Опомнились на дворе Бом Штекс и Бош Бермак, стали на карачках друг против друга, смотрят, как бараны.

– Бо… Бо… Бо… Бо… Бо-ш! – проблеял Бом Штекс. – Что… что такое?

– Да… Да… да… – залепетал Бош Бермак. – Да… там… в печи… что-то здоровенное и рогатое. Каких-то два бешеных быка, что ли! Чуть руку мне не съели.

– Тьфу! Да ты что! А даже если и быки. Ты же мясник. Что тебе быки! Ты же всякий скот режешь.

– Ага! Ведь там темно…

– Да ну тебя! Ох-х! Чуть шею не сломал из-за тебя! Ох-х! Всё болит! Ох-х! – простонал Бом Штекс. – Идём посмотрим, что там такое, и выгоним их из печи. Некогда мне. Не успею испечь торт – королева меня съест. Идём.

– Только ты первый, – быстро произнёс Бош Бермак. – Ведь… ведь у меня… нога болит.

Бом Штекс и Бош Бермак поднялись и, кряхтя, заковыляли в пекарню.

А в это время в печи близнецы-козлята лихорадочно думали, как им найти выход из, казалось, безвыходного положения.

– Витька, – прошептал Вова, – а ты помнишь то заклинания, с помощью которого колдун сделал из нас козлят?

– Помню, – прошептал Витя.

– Так, может, с его помощью можно превратиться обратно в мальчиков?.. Всё-таки из мальчиков, может, жаркого не будут делать.

– Давай попробуем.

– Давай. Только одновременно, а то…

– Ясно. Само собой, кому это надо, чтоб кто-то из нас превратился первым.

И близнецы-козлята одновременно зашептали заклинание.

Витя прошептал:

– Вова-Видивова-Видивис-Пампова, Видивис-Видивас-Видивис-Пампас!

А Вова прошептал:

– Витя-Видивитя-Видивис-Пампитя, Видивис-Видивас-Видивис-Пампас!

И замерли в ожидании. Но в мальчиков они не превратились.

Зато вдруг послышался свистящий голос придворного колдуна:

– Кто меня звал?

И в окне пекарни неожиданно появилась голова Видивис-Пампаса.

Это произошло как раз в тот миг, когда в пекарню через двери зашли Бош Бермак и Бом Штекс. Увидев в окне придворного колдуна, они так растерялись, что застыли с разинутыми ртами.

– Кто меня звал, спрашиваю, – повторил Видивис-Пампас и сурово глянул на придворного повара и придворного мясника. – Это вы? Что вам надо?