Текст книги "Приключение на даче"

Автор книги: Всеволод Соловьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

V.

Настасія Ивановна прислушалась – все тихо. Ея зубы стучали какъ въ лихорадкѣ, и она была совершенно увѣрена, что ея волосы разомъ посѣдѣли отъ ужаса. Но что же ей дѣлать? Она никакъ не могла рѣшить этого вопроса и вдругъ, совершенно даже неожиданно для себя самой, заорала благимъ матомъ, какъ будто ее рѣзали на части…

Анна Павловна въ пеньюарѣ и со свѣчей показалась на по рогѣ гостиной.

– Рѣжутъ, грабятъ, помогите! – вопила Настасія Ивановна.

Анна Павловна ничего не понимала и съ невольнымъ трепетомъ подошла къ двери.

– Что такое? зачѣмъ вы здѣсь? что съ вами? – опрашивали она.

– Мы пропали: у насъ въ домѣ шайка мошенниковъ! – простонала компаньонка.

– Вы съ ума сошли кажется!.. гдѣ же Рачинскій?

– Я заперта на ключъ… отворите двери…

Анна Павловна попробовала дверь – точно: заперта:– но ключъ здѣсь. Она отворила. Настасія Ивановна блѣдная, съ выкатившимися глазами разсказала ей все, что случилось и, несмотря на свой страхъ, все же многое отъ себя прибавила.

– Я ничего не понимаю, – повторяла испуганно Анна Павловна

– А я же вамъ говорила, я вамъ говорила, что наружность обманчива. Вотъ вамъ Рачинскій… а еще увѣряли, что хорошо его знаете.

– Но что же теперь дѣлать.

Настасія Ивановна, сначала нѣсколько успокоенная появленіемъ Анны Павловны, при этомъ вопросѣ снова представила себѣ весь ужасъ ихъ положенія и съ дикимъ крикомъ кинулась на балконъ.

– Куда вы? куда вы?

Но она ничего не слышала, она себя не помня побѣжала въ садъ, перелѣзла черезъ изгородь и пустилась къ станціи.

Анна Павловна въ недоумѣніи осталась на балконѣ.

«Но вѣдь этого быть не можетъ, – думала она, – да гдѣ же Рачинскій, онъ объяснилъ бы по крайней мѣрѣ»… Рачинскій стоялъ передъ нею, а она чувствовала какъ дрожитъ и теряется…

– Объясните, ради Бога, что все это значитъ? – выговорила она наконецъ.

– Сударыня, – началъ Рачинскій отчаяннымъ голосомъ, – я пережилъ бурную молодость… роковая страсть къ картамъ меня разорила… Я потерялъ все… Я былъ неспособенъ къ тяжелому труду и сталъ искать средствъ для легкой наживы… я заглушилъ въ себѣ совѣсть… Остальное вамъ извѣстно…

– Оставьте эти глупыя шутки! – не зная куда дѣваться прошептала Анна Павловна.

– Шутки! – продолжалъ Рачпискій тѣмъ же тономъ. – О! если бы это была шутка! Часто по ночамъ мнѣ грезятся дни моего счастливаго дѣтства; дни моей невинности – и я вскакиваю, покрытый холоднымъ потомъ, и рву себѣ волосы въ безсильномъ отчаяніи… Но каковы бы ни были мои заблужденія, въ одномъ чиста моя совѣсть – я еще не пролилъ человѣческой крови!

Онъ игралъ свою роль съ такимъ искусствомъ, что бѣдная Анна Павловна начинала дрожать все больше и больше.

– Зачѣмъ же вы сегодня не вспомнили о дняхъ вашей невинности? – проговорила она.

Рачинскій не выдержалъ и расхохотался.

– Нѣтъ, вы слишкомъ боитесь, – сказалъ онъ, – и продолжать съ моей стороны было бы безбожно. Пожалуйста простите меня. Еще минута – и вы навѣрное стали бы меня усовѣщевать и уговаривать перемѣнить образъ жизни, раскаяться, но вѣдь мнѣ нужно было только поквитаться съ вами… Комедія за комедію…

– За какую комедію? – спросила Анна Павловна, переводя духъ и отъ радости даже не сердясь на Рачинскаго.

– Да развѣ не было у васъ заговора, чтобы заставать меня переночевать здѣсь… ваша Настасія Ивановна мнѣ во всемъ призналась.

– Ну вотъ – теперь мнѣ приходится просить у васъ прощенія…

– Мы уже поквитались.

– Въ такомъ случаѣ пойдемте лучше въ гостиную здѣсь очень сыро.

VI.

Они зажгли свѣчи и заперли дверь на балконъ.

– Боже мой! да вѣдь не все еще кончено! – вдругъ съ ужасомъ вспомнила хозяйка. – А Настасія Ивановна! – вѣдь она побѣжала звать на помощь! Она притащитъ съ собою цѣлую станцію…

– Однако эта почтенная дѣвица выказываетъ необыкновенную храбрость, – замѣтилъ Рачннскій. – Помилуйте, я обѣщалъ всадить ей пулю въ лобъ, если она пикнетъ, а она побѣжала одна на станцію…

– Но подумайте только, какія сплетни начнутся… придутъ сюда, увидятъ насъ вдвоемъ, ночью… да вѣдь завтра же про меня всѣ сосѣди Богъ знаетъ что говорить станутъ…

– Да, я объ этомъ не подумалъ… а впрочемъ что же про меня сказать могутъ – я только исправляющій должность вашего сторожа и ничего болѣе…

– Перестаньте шутить – мнѣ не до шутокъ. Вы поставили меня въ такое затрудненіе – такъ вы же меня должны и выручить.

– Позвольте мнѣ не совсѣмъ согласиться съ вами, Анна Павловна, если я здѣсь, то никакъ не по своей винѣ – я только жертва заговора.

– Ну же, ну, придумайте что-нибудь скорѣе! – топнула ножкой Анна Павловна.

– У меня давно уже кое что придумано.

– Что такое? говорите!

– Нѣтъ, теперь не скажу; я боюсь, что вы не одобрите моего плана… И его выскажу только въ самомъ крайнемъ случаѣ…

– Ну, такъ я придумала… и все очень просто. Слушайте, вы будете продолжать разыгрывать вашу роль грабителя.

– Прекрасно… а дальше что же?

– Вы не понимаете?

– Не совсѣмъ.

– Люди, которыхъ Настасія Ивановна притащитъ съ собою васъ уведутъ… и…

– Какъ вора?

– Такъ что же… вѣдь иначе невозможно…

– Согласитесь, однако, Анна Павловна, что я сегодня въ первый только разъ сыгралъ эту роль – да и то въ качествѣ любителя. Что же это такое? вы желаете моей погибели… да вѣдь кончится тѣмъ, что я самъ, по примѣру вашей компаньонки, побѣгу звать къ себѣ на помощь.

– Господи! что же мнѣ дѣлать? – печально прошептала Анна Павловна. – Послушайте, пожалуйста согласитесь… вѣдь лишь бы только увели васъ отсюда, а потомъ вамъ легко будетъ объявить все, и васъ сейчасъ же выпустятъ вы только прогуляетесь о станціи.

– Хороша прогулка! – съ жандармомъ!

– Но вѣдь вы этимъ меня спасете!

– Въ такомъ случаѣ дѣлать нечего – я согласенъ.

– Ахъ какъ я вамъ благодарна!.. Что же это вы такое дѣлаете?..

– Я убираю ваши подсвѣчники, чтобы меня поймали съ поличнымъ…

– Боже мой! вы доведете меня до отчаянья!.. Вотъ они сейчасъ явятся, а вы только смѣетесь!

– Такъ вы желаете говорить серьезно, Анна Павловна? – съ нѣкоторымъ волненіемъ спросилъ Рачинскій.

– Конечно.

– И вы не нашли другого средства, какъ выдать меня жандармамъ за вора?

– Да нѣтъ-же!

– Ну, такъ мнѣ остается только передать вамъ свой планъ… То, что я выдумалъ – тоже очень просто и даже проще придуманнаго вами. Для вашей репутаціи вовсе не нужно, чтобы меня приняли за похитителя вашихъ вещей и серебра… Я могу быть у васъ въ домѣ совсѣмъ по другой причинѣ…

– По какой же? – какъ-то робко смотря на него, спросила Анна Павловна.

– Вы меня знаете – я человѣкъ свободный и обезпеченный… и я люблю васъ… Вѣдь ничего дурного про васъ не могли бы сказать, если бы вмѣсто вора здѣсь нашли вашего жениха…

– Я рѣшилась никогда не выходить замужъ, – прошептала Анна Павловна, опуская глазки.

VII.

Вдругъ раздался страшный стукъ въ ворота. Это явилась Натасія Ивановна со всѣми людьми, какихъ она только могла добудиться на станціи, и нѣсколькими мужиками.

Вся эта ватага лѣзла прямо въ гостиную.

– Гдѣ же воры? – спросило разомъ нѣсколько голосовъ.

– Какіе воры? что все это значитъ? – обратился къ нимъ Рачинскій, выходя на балконъ вмѣстѣ съ Анной Павловной.

– Да вѣдь вотъ эта барыня подняла всѣхъ насъ на ноги… вишь на дачу сюда цѣлая шайка воровъ забралась…

– Что жъ это вы съума сошли?! – громко сказала Анна Павловна компаньонкѣ.

Та только развела руками и глядѣла на всѣхъ, вытаращивъ глаза и ничего не понимая.

– Ей пригрезилось, – замѣтилъ Рачнискій. – Съ ней это часто бываетъ. Вѣдь вы такъ скоро пожалуй и меня, жениха Анны Павловны, сочтете за вора, Настасія Ивановна.

Настасія Ивановна разинула ротъ, да такъ и осталась, но будучи въ силахъ ничего выговорить.

Кругомъ раздался смѣхъ. Два-три человѣка стали браниться…

– Ишь, полоумная! Зря переполоху-то сколько надѣлала!.. Только добрыхъ людей смущаетъ…

И всѣ побрели во свояси.

Настасія Ивановна все сидѣла съ разинутымъ ртомъ и не говорила ни слова. Вдругъ она вскочила и остановилась передъ Анной Павловной въ трагической позѣ.

– Что же это – дура я вамъ что ли досталась? – задыхаясь проговорила она. – Я во многихъ домахъ жила, Анна Павловна, и, меня вездѣ уважали… Я не стерплю такой обиды… Завтра же прошу меня разсчитать… я не одного дня больше у васъ не останусь…

И она, не желая слушать никакихъ объясненій и оправданій, горделиво ушла въ свою комнату и даже хлопнула дверью.

Впрочемъ, на другой день ее удалось успокоить, а черезъ мѣсяцъ она хлопотала и суетилась на свадьбѣ Анны Павловны и Рачинскаго.

И это была самая милая, самая веселая свадьба, какую только можно себѣ представить.

1917