Текст книги "Астральное тело-2, Изида или Врата Святилища (Как стать магом - 2)"

Автор книги: Всеслав Соло

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Бесчисленное множество времени я жду. Пытаюсь забыть что есть я сам. Я могу жить без мыслей. Я еще буду жить без них. Но пока мне приходится жить и видеть их, и куда бы ни глянул я, везде они.

Я, конечно, могу, и, может быть, я когда-нибудь это сделаю, забыть все свои мысли, растворить, но тогда я ослепну и прозреют они... Я перестану их видеть, но они будут вечно видеть меня.

Мой мир мыслей...

Он слеп и безумен. И для того чтобы видеть свое одиночество, и для того чтобы легко забывать мысли и находить их, я разделил его на множество миров. И каждая мысль есть в каждом из миров этих.

Мне же не приходится рассматривать вспомнившуюся мне мысль, проворачивать ее различными гранями: каждая мысль находится во всех мирах одновременно, но различными своими гранями.

Есть множество миров, которые с виду абсолютно одинаковы, но одна из мыслей каждого мира обязательно повернута иной гранью.

И бесконечность миров моих настолько бесконечна, настолько каждая грань каждой мысли пребывает среди каждой грани всех остальных окружающих ее мыслей, и те в свою очередь, каждая в отдельности, пребывает в том же соответствии, но еще каждая мысль в каждом из миров своих последующих, когда она уже обернулась в предыдущий всеми своими гранями и соответствиями с гранями других мыслей обязательно пребывает еще и в другом месте расположения среди мыслей. И там круговорот граней тоже повторяется.

Но и все миры мои находятся в вечном движении, и они существуют одновременно между друг другом. Вначале я вспоминаю какой-нибудь из миров своих и лишь только тогда вспоминаю одну из мыслей его. И таким образом я перебираю все всевозможье моих миров. И мне даже нет необходимости что-то перемещать или менять. Среди моих миров есть и такие миры, где всего одна мысль, или две, или более, или еще более. Да, и количество мыслей в мирах моих тоже различно.

Многие мысли уже видят меня или узрели мои очертания, и кто из них приблизится ко мне первой – не знаю... Я живу в каждом из миров своих...

Одновременно я живу в каждом из миров моих. И вижу свою жизнь в них в любой из существующих там мыслей. Но так же одновременно, хотя я и существую во всех остальных мира, для того, чтобы приблизить к себе один из миров и разглядеть его, я забываю об остальных мирах. Ничего не в силах измениться в этом мире, который я выделил и не забыл в какое-то мгновение. И я ничего не в силах изменить в этом мире. Мне приходится следовать его правилам, его соотношениям мысленных граней.

И если я, а мне это доступно, поменяю хотя бы одну-единственную мысль, оберну ее другой гранью, то это уже будет другой мир, потому что все потечет в нем по-иному. Но тогда зачем мне было приближать первый мир и забывать остальные, разве для того только, чтобы забыть его и вспомнить другой? Тогда не проще ли перейти просто в другой мир?

Можно изменить грань мысли и оказаться через это действие в ином мире, либо изменить мир приближенный на другой мир, вспомнить другой мир, а предыдущий забыть, и тогда не надо будет менять грань мысли самому и тратить на это свои усилия, а грань мысли сама будет иной в ином мире, в следующем мире.

Когда я нахожусь в одном из миров своих и мне хотелось бы видеть существование какой-либо мысли в этом мире по-другому, то так как все миры существуют для меня одновременно, я просто вспоминаю реально существующий мир, именно тот мир, в коем существование этой мысли означается так, как мне нужно.

И это происходит реально.

Плавно приходит нужный мне мир, а предыдущий забывается реализация.

Урок Третий

Здравствуй, мой друг – Юра Божив!

Я все-таки тебе решил написать, хотя можно было бы позвонить, либо явиться воочию, но не хочется тебя травмировать лишний раз, ибо одно дело, когда я звучу в тебе в качестве внутреннего голоса, и, согласись, абсолютно по-иному воспринимется человек или его голос по телефону здесь, на Земле, совершенно незнакомый, в котором лишь только и будет от меня... конструкция логики, да интонационный почерк речи, да островки нашей совместной памяти.

Сам понимаешь, ужасно воспринять такого человека, если учесть, что еще и его земное тело спит мертвецким сном у него дома на диване.

Так что не обессудь, хотя все-таки наша встреча и состоится впереди, но, мне кажется, после этого письма, вполне материального, тебе будет проще воспринять некоего Гришу, председателя кооператива, физическое тело которого я сейчас временно позаимствовал.

Как прочтешь и изучишь письмо, обязательно его сожги, потому что не исключено, что Гришу будут вскорости разыскивать, а нам не нужны случайные улики.

Ясно, что ты можешь и весьма подозрительно отнестись к этому письму: озаботишься, мол, кто-то подтрунивает или еще что-нибудь в этом роде, и твоя подозрительность будет оправдана.

Но сам посуди, если, конечно, ты никому не рассказывал о наших уроках предыдущих, тогда кто, как не я, тебе напомнит о них.

Я рассказывал тебе о том, что значит "Иисус Христос искупил все грехи наши, прошлые, настоящие и будущие", я предлагал тебе систему энергетической защиты, также я говорил о свободе прикосновений и привязках, о сущности Космического Сознания.

Подробнее напоминать не буду. Думается, что уже ты проникся доверием к этому письму, а если так, тогда я изложу тебе еще некоторые знания, что, как мне кажется, не лишни на пути твоего совершенствования.

Начну с того, что разберу подробно структуру и работу энергетического запрета.

Никогда, никому и ничего не запрещай: делать, говорить и прочее.

Что происходит во время энергетического запрета?

Поскольку, как ты уже знаешь, все в мире является энергией, то любое проявление, если так можно выразиться, житие любой нашей мысли или чувства или ощущения суть энергетическое состояние.

Предположим, что ты выполняешь какое-то действие или кто-то производит определенное действие, а ты это действие запретил, не дал человеку реализовать его, воплотиться в нем, но ведь энергия этого действия не может исчезнуть бесследно, напор ее существует, а ты поставил барьер для этого.

Что здесь можно ожидать: предположим твой запрет окажется слабым, а следовательно, энергия, которую ты попытался остановить, твой щит разрушит и человек выполнит намеченное действие с еще большим усердием, и результаты этого действия будут выше, если бы не было твоего запрета, а значит, в таком слабом смысле запрещая, ты только усиливаешь, оконкречиваешь и даже иногда направляешь.

Хорошим примером сему послужить может шланг, из которого течет вода... Сплющи кончик шланга, и тебе все будет понятно, что значит хрупкий, несовершенный энергетический запрет. Этим приемом неплохо пользуются некоторые талантливые и дальновидные учителя, политики и другие. Но можно ожидать и другого в процессе энергетического запрета.

Если твоего энергетического запрета так называемый щит сработает, произойдет следующее: энергия запрещенного действия, отпружинив от него, будет искать воплощение другого и обязательно во что-то выльется. Но здесь два пути: человек, действие которого запретили, может сам направить высвободившуюся энергию в необходимое ему русло, и если этот человек более или менее совершенен в управлении энергетикой, то достичь он сможет немалых результатов в каком-то ином деле, умный энергетик всегда радуется энергетическому запрету и даже иногда исподволь провоцирует его, ибо освободившаяся энергия в этом случае носит импульсивный характер, усиленный, то есть она увеличила свой потенциал через сопротивление щиту твоего запрета путем накопления своего определенного притока по времени.

Другими словами, энергия находится в протяженном движении, и метафорично это можно представить себе как свободную, расслабленную пружину, которая движется по какому-то каналу в определенном направлении, а движитель, предположим твой палец, подталкивает эту пружину сзади, таким образом, натыкаясь на какое-либо препятствие, с учетом того, что двигатель продолжает работать, пружина начинает сжиматься, и тебе ничего не будет стоить подталкиваемый конец пружины развернуть в любую сторону, если таковые есть, направить в любой другой канал и отпустить палец, иными словами, выключить двигатель – пружина с огромной силой не замедлит проявить свою беглую переориентацию и ударную способность.

Что же значит выключить двигатель и направить пружину в другой канал? Образно это выглядит так: человеку чтото запретили, но он умеет управлять энергетикой запрета (это условие в данном примере обязательно).

Человек пробует сломить запретительный щит, копится энергия его действия, но щит не поддается, не сломлен. Тогда человек, продолжая сопротивляться щиту, искренне идя в этом направлении, в то же самое время подыскивает подходящее направление для накопляемой энергии.

Но это не должно продолжаться долго (чувство меры от сердца), и тогда, когда новое направление для энергии выбрано, ну, скажем, новое дело, человек резко останавливает свое желание произвести запрещаемое ему действие, и в единый момент ускоряется в пространство подысканного дела, если это дело связано с движением, перемещениями непосредственно его земного тела или каких-либо предметов с применением его физической силы, то здесь ясно, человек непосредственно сам выполняет все задуманное, но если это дело связано с движениями или перемещениями чувств, ощущений и мыслей его личных или же каких-либо других людей, но по его желанию, а также движениями и перемещениями предметов, то человеку достаточно будет просто отказаться от запрещаемого дела, действия, резко забыть о нем, и во мгновение, как бы с невероятной контрастностью увидеть другое подысканное дело, действие (чувство, ощущение, мысль и прочее).

Теперь, как же выглядит человек, знающий всю вышеопи-санную структуру энергетического запрета, но не владеющий энергетикой, не умеющий ею управлять.

Когда он определит своим сердцем, путем определенного опыта, что запрещающий щит сломить не удается, этот человек может поступить следующим образом: он просто перестанет ломиться в этот щит, производить действие, резко забудет об этом, то есть, исходя из нашего примера, уже описанного ранее, отключит двигатель и тем самым перестанет сжимать пружину уберет палец.

Пружина, накопленная, сжатая, но освободившаяся энергия, сама отыщет направление своего применения.

Что же произойдет в этом случае?

Этот сгусток энергии направится по пути наименьшего сопротивления, распределится в том месте, где ее не достает. Как же это выглядет на деле?

Если принять как основополагающее, а это так и есть, что весь мир этот мир обязательных равновесий, и учесть то, что ту пружину, тот сгусток энергии, который мы направляли на запрещенное нам действие, мы черпали не иначе как из какой-то или каких-то энергетических чаш на весах равновесий, чаш, будем выражаться метафорично, выражающих наши дела или дела каких-нибудь людей, связанных с нашим желанием, предметов, как суть наше действие, то освободившаяся энергия заполнит какую-то из чаш до краев и если ее окажется еще больше, то наполнятся или пополнятся тоже и другие чаши или чаша.

Когда мы брали энергию, то это могло происходить так: спонтанно или осознанно.

Во втором случае, если мы взяли энергию осознанно, и ее устремленность запретили нам, а следовательно, мы живем сбалансированно, то освободившаяся энергия попросту возвратится в свою чашу, но сильной и свежей, она произведет скачок и не исключено, что значительный, в оставленном ранее деле (чаше).

В первом же случае, спонтанном в сборе энергии, мы черпаем энергию из чаш или чаши (дела) неведомого нам, то есть мы не знаем, какие дела наши ослабнут от этого и насколько какая-то чаша или какие-то из чаш лишатся энергии, разбалансируются.

Тогда, когда пружина, освободившаяся наша энергия, оттолкнется от запрещающего щита, она пойдет в самые близлежащие чаши и заполнит прежде всего их, и как сказать, но из-за такого спонтанного сбора энергии мы, к нашему недоразумению, можем лишиться продвижения каких-то весьма нужных нам дел, которыми занимались мы ранее, до спонтанного сбора.

Так зачастую рушатся все планы жизни, а причиной этого всего лишь могло послужить какое-то дело, которое мы решили произвести внезапно, оно даже может быть пустячным, но если оно встретило на пути своего следования энергетический щит, то последствия непредсказуемы, но опять же при условии свободного распределения нашей освободившейся энергии, энергии дела, которое нам запретили и от которого мы отказались.

Внезапно влетевшая в тарелку с борщом муха может расстроить свадьбу – так бы я сказал в приблизительном сравнении.

И все-таки вернемся и рассмотрим немного подробнее осознанный сбор энергии, наш второй случай.

Здесь очень важно твердо подчеркнуть следующее: осознанный сбор энергии на выполнение задуманного действия можно и должно производить только в состоянии Мага, и не иначе. Почему?

Потому что лишь у человека, достигшего состояния Мага, мир его дел четко сбалансирован, у него нет и не может быть так называемых чаш, не заполненных до краев, и его освободившаяся энергия, оттолкнувшаяся от запрещающего щита, действительно возвратится в чашу, из которой она была забрана, но это при идеальном магическом состоянии человека, и такого совершенства практически нет, поэтому Маг в той или иной степени всегда несовершенен. Как же в этом случае он поступает?

А поступает он так: он перемещает свои незавершенные дела, незаполненные чаши, сразу же неподалеку, располагает их в постоянном перемещении по ходу набранной энергии действия, как бы подстраховывается тем самым, и в случае возврата энергии от запрещающего щита многие его незавершенные дела ранее, незаполненные до краев чаши, приводятся в порядок в той или иной степени, наполняются.

Иными словами, Маг, производя какие-либо энергетические действия, с помощью собранной энергии, всегда памятует, как бы издалека посматривает на деле незавершенный и в любой момент готов он вернуться к ним, отказавшись от запрещенного ему дела, где победить Маг не смог, сломить щит.

И еще, опять же исходя из мира равновесий, исходя из того, что лишнего не возьмешь, лишнего не потеряешь, требуется объяснить, что же происходит в мире дел Мага, человека при сборе энергии для произведения определенного действия, дела: предположим, что запрещенный щит сломан, преодолен (это будет справедливо и для того случая, когда щита не было вообще), тогда задуманное дело исполняется – чаша нового завершенного дела наполнена или же наполнена в какой-то мере, в какой-то мере произведено дело.

Но ведь энергия, при условии равновесия, а это аксиома, была набрана из уже существующих чаш, а значит пострадали, в некоторой степени опустошились, приостановились предыдущие дела, но в этом для Мага есть своя прелесть, удовлетворение, ибо он собирал энергию и располагал близко к щиту те чаши, те дела, которые ему не нужны, и даже не исключено, что вредны, либо необходимость в них отпала на пути совершенства. И такие чаши-дела при полном энергетическом опустошении вовсе исчезают. Так поступает человек – Маг.

И вот еще почему верна пословица "Нет худа без добра": ее справедливость состоит в том, что освободившаяся энергия от щита запрещающего балансирует чаши, в какой-то мере незаполненные, внезапно продвигает какие-то из наших дел, спонтанно или осознанно.

В данном случае щит олицетворяет – худо, а возвращающаяся энергия – добро.

Чтобы картина энергетического запрета увиделась более или менее объемнее, нельзя не сказать еще и об операторе, то есть о человеке, производящем энергетический запрет, выставляющем щит.

Что же происходит с ним, во время того, когда его энергетический щит сработал, его "жертва" подчинилась запрету, объект отступил от выполнения действия, и если произошло обратное – оператор проиграл сражение: его энергетический щит, которым он попытался запретить действие объекта ("жертвы"), преодолен, сломлен, разрушен или отвергнут.

В первом случае оператор либо потратил свою энергию впустую, либо, что не исключено, защитился от нападения, с последним все ясно, а со вторым: стоит ли тратить свою энергию, а значит свою жизнь, напрасно? Здесь выставление щита во втором случае всегда принадлежит лишь невежеству, ибо никто не в праве менять путь развития человека по своему на то усмотрению.

Если же разрушен щит оператора, то, в том случае, если на него нападали, он получит удар, а в том случае, если оператор запрещал не нападение, он потерял свою энергию щита, потому что разрушенная, она не возвратится к оператору, а сольется с прорвавшейся энергией объекта ("жертвы"), усилив ее.

Если подобное разрушение щитов у оператора будет происходить многократно, его дела будут идти все хуже, он будет опустошаться, не исключено – болеть, и может погибнуть.

До свидания, мой друг, скоро тебе позвоню.

Среди мертвецов?

Наташа испугалась, точно была мертвой не она, а ее мама, приближающаяся к ней.

И Наташа торопливо отбежала от калитки и спряталась за поворотом забора.

Исподволь она посматривала в сторону калитки и ожидала, что та женщина сейчас выйдет.

Сердце больно ужалило грудь Наташи, когда она увидела вышедшую из двора на площадь свою растерянную маму.

– Мамочка, – прошептали Наташины губы.

Женщина испуганно озиралась по сторонам, а Наташа не могла сделать ни единого шага из-за поворота. Опустошенная, с обвисшими руками, едва передвигаясь и покачиваясь, Наташина мама ушла с площади Лесного поселка, но калитка еще не захлопнулась! И тут к Наташе неожиданно вернулась полная память земной жизни, вся она воспламенела чувствами.

Наташа яростно ринулась туда, на площадь, к незакрытой калитке.

Женщина стояла посреди двора, когда Наташа возникла в калиточном проеме.

– Мама! – выкрикнула Наташа, женщина обернулась. Мамочка! – воскликнула снова ее дочь. Женщина немного помолчала, рассматривая обратившуюся к ней девушку.

– Вы кто? – сказала она.

– Я Наташа, мамочка, Наташа, – надрывно проговорила Наташа.

– Зачем же вы так? – печально отозвалась на восклицание обращающегося к ней человека женщина. – Моя дочь умерла, а вас я вижу впервые, девушка.

– Мамочка, это же я и есть, Наташа, твоя дочь, взволнованно заговорила Наташа, быстро приближаясь к женщине, она подошла и обняла ее, и они обе заплакали.

Так они простояли с минуту. Женщина гладила девушку по голове.

– Успокойся, доченька, успокойся, – приговаривала она, – очень жаль, что я не твоя мама, вот, присядь сюда, на лавочку. – Наташа рыдала. – Я тебе сейчас водички принесу. И на некоторое время женщина скрылась в доме. Вскоре она пришла с кружкой в руке и, приблизившись к Наташе, присела рядом с ней, и снова она гладила девушку по голове.

– Вот, попей, доченька, попей водички, легче будет, уговаривала она. Наташа отхлебнула глоток воды из предложенной кружки, и снова слезы обиды навернулись на ее глаза.

– Вот, посмотри, доченька, – обратилась женщина к девушке, доставая из кармана широкого халата небольшую фотографию, и она протянула ее девушке. Наташины рыдания остановились, но она еще всхлипывала. Наташа пристально смотрела на свою фотографию, на карточке в алюминиевой оправе была она!

– Но это же я и есть, мамочка, – недоумевала девушка.

– Бедная доченька, как ведь какое-то горе тебя скрутило, – ответила женщина. И тут Наташа словно опомнилась.

– Принесите мне зеркало, – попросила она, – у вас есть зеркало?

– Да, конечно же, я сейчас, доченька, – спохватилась женщина и торопливо ушла в дом и так же торопливо вернулась с зеркалом в руке. – Вот, пожалуйста, доченька, держи зеркало, а вот и платочек возьми, приведи себя в порядок, милая.

Наташа приняла зеркало из рук женщины и во мгновение взглянула в него.

– Господи! – воскликнула она и больше ничего не смогла проговорить.

Теперь Наташа шагала через площадь Лесного поселка, даже, скорее, беззаботно брела, все ее чувства остановились там, у зеркала.

Бессердечно шла Наташа, узнаваемый мир не узнавал ее.

Яркое сочное солнце отвесно жмурилось, оно высвечивало Наташу, высвечивало площадь, словно циферблат огромных часов, на которых означались две стрелки: Наташа и ее тень.

Никто теперь не мог узнать Наташу, потому, что от ее прежнего обличия только и осталось всего очертания фигуры и длинные вьющиеся волосы.

Там, в зеркале, она увидела совсем другое лицо, не ее лицо, точно позаимствованное у кого-то, оно было уродливым, с синяками под глазами, с мясистыми носом, губами, с широкими скулами, обтянутыми пористой кожей, приземистый лоб, а эти узкие некрасивые глаза, обвисший подбородок, словно это было не лицо, а маска! "Мои волосы и голос, когда я взглянула поверх калитки, обрадовали мамочку, – уже почему-то безболезненно, бесчувственно думала Наташа, – но это ужасное лицо отвергло нашу встречу".

Наташа поднялась по ступенькам кинотеатра, остановилась возле колонн.

– Здравствуйте, – медленно проговорила она в сторону уборщицы Лидии Ивановны, которая, нагнувшись у ведра с грязной водой, отжимала тряпку.

– Здравствуйте, девушка, – приподняв голову, отозвалась та и как-то вдумчиво посмотрела вслед поздоровавшемуся с ней человеку, будто что-то припоминая.

А Наташа не замедлила скрыться в прохладе кинотеатра, потому что новые слезы залили ее лицо.

Но тут, в малом фойе, Наташино сердце дрогнуло воистину и прежние чувства вернулись к ней: из директорского кабинета вышел с весьма озабоченным лицом, словно о чем-то думающий глубоко... вышел внезапно, и от неожиданности Наташа сразу же отвернулась... Сережа.

– Сереженька, – прошептали Наташины губы.

– Наташа?! – возник позади отвернувшейся девушки голос Истины. Незамедлительно Наташа обернулась, даже не успев подумать о том, что у нее нет своего лица.

– Извините, я обознался, – опечаленно проговорил Сережа.

– Сергей Александрович, – обратилась к директору мужиковатая контролерша, только что вышедшая из большого фойе, она приблизилась к Истине.

– Да, я слушаю вас, Клавдия Титовна.

– Вот, я говорю, какие суки, – произнося слово "суки", она искоса взглянула в сторону Наташи, – такие же вот и магнитофон сперли, а вам отвечать, Сергей Александрович. Директор ничего не ответил, он закрыл кабинет на ключ, еще раз внимательно окинул взглядом некрасивую девушку и направился было на выход из кинотеатра, как мужиковатая контролерша незамедлительно окликнула его:

– Сергей Александрович!

– Что такое? – приостановившись у входной двери и слегка обернувшись на зов, с нескрываемой неприязнью отозвался директор.

– Дверь-то в большое фойе... шпингалет отломали, гады, как сопля теперь телепается.

– Попросите Кириллыча, он прикрутит, – отрезал директор и вышел из кинотеатра.

– Девушка, вы в кино? – требовательно вопросила контролерша Наташу, и это прозвучало так, словно она хотела сказать: "Если нет, то какого черта здесь стоите, убирайтесь".

Наташа постучала в окошко кассира и только теперь почувствовала, что в левой руке у нее смята какая-то бумажка, она раскрыла ладонь и глянула на нее, в ладони оказалось три рубля одной купюрой.

Фанерная задвижка отодвинулась, и в проеме окошка показалось лицо зевающего кассира.

Наташа протянула ему три рубля.

– Вам один? – послышался вопрос из глубины кассы, словно из деревянной коробки.

– Да, – подкивнула Наташа, – один на сейчас.

– Побыстрей, девушка, журнал заканчивается, – будто взвизгнула контролерша позади Наташи. Контролерша рассмотрела поданный Наташей билет и, не оторвав контроля, положила его себе в карман.

– Проходите, – рявкнула она, – на свободное место!

В полутьме Наташа нащупала первое попавшееся место в зале и не спеша присела не него, чтобы не скрипеть жестким откидным сиденьем.

Единственное пустое место, как потом, приглядевшись, определила она.

Только что растаяли последние титры, и теперь начал разворачиваться его сюжет: в больничной палате, на единственной деревянной койке, стоящей поодаль от окна, лежала очень красивая девушка, она спала.

– Господи, – прошептали Наташины губы, и в это же время какой-то мужчина, сидящий рядом с нею в зале, слегка наклонился к Наташе и негромко, но восторженно проговорил: "Обалденный фильм, я его уже видел три раза и каждый раз по-новому".

– А как называется? – шепотом спросила Наташа у мужчины.

– "Астральное тело", девушка, – недоумевающе ответил тот, – "Астральное тело", – разборчиво выговаривая слова, подтвердил он еще раз. На экране дверь в больничную палату приоткрылась, и в палату вошел и приблизился к спящей девушке...

– Сережечка, – прошептали Наташины губы, Наташа с еще большим усердием прильнула взглядом к экрану, и в следующее мгновение она удивилась еще больше, когда увидела крупным планом во весь экран лицо спящей девушки – это было ее, Наташино, лицо! Это была сама она, Наташа! Наташа – та девушка на экране открыла глаза, словно ожила.

– Сережа, – промолвила она шепотом, – ничего не понимаю, обними меня, пожалуйста, мне страшно, я боюсь тебя.

Сергей Истина подошел совсем близко к Наташе, присел на краешек ее кровати, нагнулся к ее лицу и прошептал:

– Все прояснится, не бойся меня, все прояснится...

– Ты думаешь? – с напряжением в голосе спросила Наташа. – А ты, случайно, не призрак?..

– Нет... Я настоящий.

– А я? Может, я призрак?

– Нет, ты тоже настоящая, видишь, я глажу твои волосы и ощущаю их нежность, а сейчас ты чувствуешь мою ладонь на щеке. Ведь правда?..

– Да, твоя ладонь настоящая, я даже могу дотронуться до нее губами.

– Как твоя фамилия, Наташа? Вахтерша не пропускает меня, – ласково проговорил Истина.

– Сказкина, а твоя?

– Истина, Сережа Истина...

– Истина, – повторила Наташа. – Это правда?

– Да.

– Серьезная фамилия, ты не находишь, Сережа.

– Наверное так, а твоя фамилия очень ласковая Сказкина.

– Истина рождается тяжеловесно, вырывается из тьмы, освобождает свои крылья из тины невежества, – прошептала задумчиво девушка на экране.

– Откуда это? – поинтересовался у нее Сережа.

– Я не помню, – отрешенно ответила девушка, – пришло в голову просто сейчас. – Она всмотрелась в глаза Истине. – А я тебя уже не боюсь. Ты словно родной мне человек... – сказал она

– У нас есть тайна, наша тайна. Она объединяет нас, Наташа... Ты помнишь хижины?

– Не надо об этом, Сережа, пожалуйста, мне снова становится страшно...

На экране Истина и его девушка замолчали, они долго, очень долго смотрели друг на друга и было незримо видно, как их чувства и мысли переплетались.

– Я видела тебя вчера, Сережа, – наконец проговорила девушка первой шепотом.

– На площади поселка, у свадебных машин? – в ласковой задумчивости отозвался Истина.

– Нет, – произнесла девушка медленно, и было видно, как ее любимый внутренне весь насторожился, словно его что-то напугало, и с экрана зазвучал закадровый голос Сережи, не спеша он рассуждал про себя: "Нет – это значит, что Наташа видела меня в другом... месте, но где и как, ведь вечером вчера она находилась уже здесь, в больнице!.."

– И где же ты меня видела? – вслух произнес Истина.

– В твоем дворе, – ответила ему Наташа.

– А-а, возле хижины, – обрадовался Сережа, но по выразительным глазам Наташи видно было, он понял, что обрадовался напрасно: "Возле хижины мы виделись в том, замысловатом сне, тогда где же она могла меня видеть?" проговорил Истина про себя снова закадровым голосом, и он еще больше насторожился, его дыхание, словно затаившись, пружинило у него в груди.

– Я видела тебя вчера вечером в твоем дворе на футбольном поле, – Истина вслушивался в каждое слово своей Наташи. – Ты возвращался откуда-то домой, очень печальный, и несколько минут постоял на футбольном поле. Я подошла и поцеловала тебя, а ты отшатнулся от меня и так поспешно ушел...

На экране в глазах у Истины возник ужас, и снова прозвучал его закадровый голос: "Уж не призрак ли, действительно, Наташа?" – Сережа погладил волосы девушки и прикоснулся к ее щеке ладонью.

– А потом появился какой-то туман, – продолжала говорить Наташа. – Я увидела людей в белых халатах, и один из них похлопывал меня по щекам, я поняла, что приоткрыла глаза, меня тошнило и очень кружилась голова...

– Можно, я буду тебя навещать? – прошептал Истина.

– Да, конечно... – утомленным голосом ответила Наташа. – А сейчас уходи, пожалуйста, я постараюсь уснуть. – Она закрыла глаза. И тут Наташа в зале вскочила с места, взветренная чувствами, она отвернулась от экрана, она больше не в силах была продолжать смотреть фильм.

Так же как и тогда, в больничной палате, и там, на экране, она ничего не понимала сейчас.

Наташа выскочила из зала.

Дверь большого фойе была заперта на расшатанный, отвисший шпингалет, который слегка держался на единственном шурупе.

Наташа навалилась плечом на дверь, она не помнила себя, и все мелькало перед ней.

Шпингалет, звякнув, отскочил на паркет фойе, распахнулась дверь настежь.

– Обалдела, сволочь! – где-то растаял позади Наташи возмущенный голос контролерши, но Наташа уже стояла у двери, у закрытой двери в директорский кабинет. Вспыхивали ее торопливые размышления: "Божив, – думала Наташа, – директором же работает Божив!.." Теперь всем телом Наташа навалилась на кабинетную дверь, – от неожиданности она чуть не свалилась с ног на пол, потому что дверь свободно распахнулась:

– Юра?! – еле удержавшись на месте, сделав один шаг в кабинет для равновесия, воскликнула Наташа. За рабочим столом в кабинете сидел Божив.

Наташа? – удивился он. – Что-то случилось? Откуда ты взялась?

– Наташа стояла и смотрела в лицо Боживу, ничего не соображая.

– А где Сережа? – спросила она.

В свою очередь Божив задумался, даже насторожился.

– Но... он... спит... – В заботливом, сдерживаемом спокойствии проговорил он и встал из-за стола.

– Спит, – словно припоминая, сказала Наташа, – да... конечно же.. Сережа спит... извини меня, Юра, я плохо себя чувствую, – извинилась Наташа и решительно зашагала прочь от директорского кабинета, прочь из кинотеатра. Но только Наташа сделала шаг, первый шаг на площадку перед ступеньками у выхода из кинотеатра, как у нее закружилась голова, все ее тело стало невесомым, и яркий свет ударил в глаза, и Наташа закрыла их, она словно куда-то проваливалась, но яркий свет продолжал видеться, и где-то вдали промелькнуло что-то серебристое и знакомое...

– Наташенька, доченька, что с тобой? – беспокоилась возле Наташи Надежда Михайловна, когда Наташа снова открыла глаза и огляделась по сторонам. Не сразу она поняла, что находится у себя дома, на кухне, в квартире своего любимого Сережи Истины.

– А где я была? – спросила Наташа, обращаясь к Сережиной маме, Надежде Михайловне.

– Ты была дома, – удивилась Надежда Михайловна, – но тебе стало плохо, ничего, это бывает, я едва успела удержать тебя и усадить на стул.