Текст книги "Почему, призывая к Богодержавию, Внутренний Предиктор не приемлет Последний Завет?"

Автор книги: (ВП СССР) Внутренний Предиктор СССР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Почему, призывая к Богодержавию, Внутренний Предиктор не приемлет Последний Завет?

notes

[1]

[2]

[3]

[4]

[5]

[6]

[7]

[8]

[9]

[10]

[11]

[12]

[13]

[14]

[15]

[16]

[17]

[18]

[19]

[20]

Почему, призывая к Богодержавию, Внутренний Предиктор не приемлет Последний Завет?

*** [1]

Вопрос, который можно сформулировать так, как он поставлен в заглавии, возник не у нас и не в среде Движения “К Богодержавию…”. Он возник в среде Церкви Последнего Завета. Поскольку, возможно не все знают, о чем речь, то начнем с пояснения.

Сергей Анатольевич Тороп, родившийся 14 января 1961 г., повзрослев осознал, как сообщается о нём Церковью Последнего Завета, что второе пришествие Христа явлено миру в его лице, в новой плоти. Он переменил имя, начав именовать себя – Виссарион, что в переводе с греческого означает «Дающий жизнь», – и с 18 августа 1991 г. ^[2] приступил к исполнению принятой им миссии. В открытое им учение уверовали многие в разных городах России, ближнего и дальнего зарубежья, в результате чего возникла Церковь Последнего Завета. А книгу под названием «Последний Завет», по которой можно ознакомиться с этим учением, можно купить во многих магазинах России. В Интернет присутствует несколько сайтов (и среди них не только русскоязычные), которые принадлежат Церкви Последнего Завета. Естественно, есть и те, кто отверг и преобразившегося Сергея Анатольевича, и открытый им Последний Завет. Тем не менее, Церковь Последнего Завета живет своей жизнью.

Как к этим событиям относиться, каждый должен определиться сам. И потому к настоящей Аналитической записке было бы ошибочно отнестись как к готовому рецепту, пригодному для того, чтобы определиться в своем отношении к Виссариону и данному через него Последнему Завету. В ней выражено наше мнение, за которое отвечаем мы вне зависимости от того, правильно оно либо нет. И даже если Вы с ним согласитесь по прочтении, то оно еще долгое время может оставаться не Вашим, пребывая однако Вам известным.

Проблема же действительно существует: второе пришествие обетовано и свершится так, как угодно Вседержителю, а не так, как о том повествуют те или иные земные легенды, зафиксированные в Писаниях и изустных преданиях для посвященных, реально многократно подвергавшихся цензуре и редактированию даже в тех случаях, когда в их основе лежат действительные факты и истинные Откровения. И задача состоит в том, чтобы признать того, кто воистину от Бога, и отказать в признании тому, кто в заблуждении об этом либо лжет, сознавая свою ложь. То же касается и всех прочих ситуаций, когда тот или иной человек заявляет о том, что он – пророк, через которого Бог напрямую вещает Свою Волю людям Земли. Отношение к названному по рождении Сергеем и открытому им Последнему Завету – только один из эпизодов соприкосновения человечества с этой многотысячелетней проблемой. Мы принадлежим к числу тех, кто не приемлет Последний Завет в качестве Откровения Свыше.

Не признала его и Русская Православная Церковь (РПЦ). Отрицание ею Сергея Анатольевича и его миссии проистекает “от Писания”, а не от жизни. И даже если её отрицание соответствует истинному положению дел, то оно бессильно повисает в воздухе, когда звучат или остаются в памяти слова, произносимые её оппонентом от души: «Библия – это попытка человека рассуждать о Моем Отце и обо Мне» (Последний Завет, Повествование от Вадима, часть 6, гл. 15:36) ^[3].

Церковь же может многое сказать “от Писания”, “от святоотеческого предания”, “от традиции” Русского православия, от политической конъюнктуры “текущего момента”, но… не способна выдавить из себя от души ни одного слова в ответ на поток жизненных обстоятельств, с которыми она сталкивается. Тем самым РПЦ лишает себя возможности быть понятой большинством из тех, кто не принадлежит к её пастве. Это же касается других христианских церквей, а также и синагоги.

Мы серьезно относимся к проблеме признания и непризнания посланных Богом, тем более, что вся история свидетельствует, что нет для общества, того или иного народа худшего зла, как отвергнуть того, кто пришел указать путь истинный, равно, как и нет худшего зла, пребывая в заблуждении, увлечься новым заблуждением, возведенным в ранг действительного наставления Свыше на путь истинный. Но эта двуликая проблема не разрешается от писаний и традиций, а разрешается только от души; как, впрочем, не разрешается она тоже – только от души. Поэтому далее – от души.

* * *

Начнем от 18 августа 1991 г., от даты, с которой отсчитывает дела Свершения Церковь Последнего Завета. К этому времени Внутренний Предиктор СССР уже действовал и определился в характере и целях своей деятельности на будущее. Уже были завершены основополагающие наши работы: рабочие материалы под условным названием “Разгерметизация” и “Мертвая вода”, которые открыто распространялись в обществе и в структурах власти, включая секретариат ЦК КПСС и главную контору фирмы, известной в то время под краткой аббревиатурой КГБ.

Когда после 18 августа 1991 г. в разных городах стали появляться афиши, уведомляющие о встречах с Виссарионом, несущим Последний Завет, это не прошло мимо нашего внимания, но ни у кого из нас не возникло никакого ощущения, что необходимо бросить всё, посетить такие собрания и выслушать Виссариона, возможно поговорить с ним. То же касается и нашего отношения к “Белому братству”, Саентологической церкви и другим течениям, проявившимся в России после краха СССР и его государственной идеологии: у нас было ощущение недопустимости отвлекаться от избранной нами деятельности, обращаясь к каждому факту, попадающему в наше поле зрения естественным путем, или внимание к которому искусственно и целенаправленно привлекают средства массовой информации (даже если они не ведают, что творят ^[4]) и мы непреклонно следовали этому ощущению, что вызывало недовольство многих, с кем мы соприкасались. Но в тот же период времени по зову души у нас были многие встречи и беседы с людьми, самого разного социального положения: как гражданами СССР и России, так и гражданами зарубежных государств.

Эти факты каждый интерпретирует так, как пожелает. Но наше поведение в тот период времени соответствует как нормам избранной нами самостоятельно этики, так и нормам этики, которые провозглашены в Последнем Завете, насколько мы их поняли.

С Последним Заветом мы знакомы по тексту третьего дополненного издания, выпущенного Издательством Общества Ведической Культуры в 1997 г. Действительно, книга содержит в себе многое, против чего невозможно возразить. Поэтому неизбежно, что она будет давать ответы на их жизненные вопросы многим и многим людям.

Но она же содержит и утверждения, с которыми невозможно согласиться. Их немного, но они есть, и именно вследствие их мы и неприемлем Последний Завет, призывая в то же самое время к Богодержавию. Кроме того, есть ряд вопросов, ясные ответы на которые не только не предусмотрены Последним Заветом, но должны быть сокрыты от внимания людей принятием его в качестве последнего Откровения. И это не наше предубеждение, не привязанность наша к нашей деятельности, от которой якобы по гордыне мы не можем отказаться.

Высказанные в Последнем Завете некоторые утверждения не соответствует тому, что души наши ощущали с детства как неотъемлемую данность уже тогда, когда мы еще не были знакомы ни с Писаниями, ни с вероучениями и не задумывались о целях и смысле жизни как своей, так и обществ и человечества в целом, и жили так, как жило подавляющее большинство наших сверстников. И только во взрослости мы эти изначальные ощущения соотнесли с Писаниями и вероучениями. И в этом ряду соотнесений Последний Завет – одно из многих писаний, причем не обладающее какой бы то ни было исключительностью.

К Писаниям мы еще вернёмся впоследствии, а пока по сути того, что мы относим к знанию достоверности, которое было свойственно нашим душам с детства, но не осознавалось в том возрасте, и которое оказалось востребованным к жизни только после 1985 г., когда властители СССР решили продать народы СССР в рабство, а сами решили податься в надсмотрщики и почетные пенсионеры. Иными словами, не один только Сергей Тороп, войдя во взрослость осознал нечто такое, свойственное ему с детства, что невозможно не открыть окружающим. И сталкиваясь в жизни с этим, проистекающим из глубин души, каждому лучше задуматься о том, что есть истина: и тем, кто открывает, и тем, кому открывают.

Начнём с главного и принципиального. В Повествовании от Вадима приводится следующий диалог:

«82. “Что, по-Твоему, есть Истина?”

83. “Истина – то, что существует всегда и не зависит от желаний человека.

84. Для человека истинно то, что позволяет развиваться душе его”.

85. “Ты считаешь Себя носителем Истины в единственном числе, или кто-то из людей тоже может являть Истину? Почему бы кому-то из нас не услышать Голос Отца?” – спросил руководитель центра.

86. “Если Отец Небесный скажет чадам Своим два-три одинаковых слова, то понятий о сути этих слов будет столько же, сколько и услышавших эти слова.

87. Посему Слово Отца приходит на Землю во плоти и крови подобной человеческой, в единственном числе. Дабы наиболее полно донести Истину Отца до каждого из вас» (часть 2, гл. 11).

Действительно, истина – то, что существует всегда и не зависит от желаний человека. Но далее уже не так: в обращении к человеку Истина всегда конкретна, а истинное благо для человека то, что позволяет развиваться душе его. И это так, потому что, кроме истинного блага для человека, есть еще и поистине зло для него. И различие слов этого абзаца от слов приведенной цитаты это не синонимическая переработка текста, а указание на иной смысл.

Но это разногласие по вопросу об Истине – не главное, с чем невозможно согласиться в приведенном диалоге. Действительно, если Бог скажет всем два-три одинаковых слова, то каждый поймет их по-своему, а некоторые поймут взаимоисключающе, после чего с именем Бога восстанут друг на друга и будут бессмысленно беспощадны ко всему окружающему. Но Бог – Единственный из всех, кто способен каждому сказать слова, соразмерные его уровню развития и сообразные неповторимым внутренним образам его внутреннего мира, благодаря чему все поймут единообразно то, что Бог сказал всем, обратившись к каждому. Другое дело, результат которого зависит уже не от Бога, а от человека, – согласится ли человек с тем, что было сказано ему Богом, и последует ли он этому, либо отвергнет и будет насаждать вокруг себя отсебятину по-прежнему.

Мы не отрицаем за Богом ни возможности, ни права воплотить Свое Слово в человеке так, чтобы из души того не изливалась в Мир никакая противная Высшему Промыслу отсебятина, как это свойственно большинству живущих на Земле.

Но мы не можем принять Сергея Анатольевича в качестве Живого Слова Божиего, а Последний Завет – в качестве истинного Откровения, прочитав приведенное его объяснение, в котором Богу приписывается заведомо неэффективная стратегия – обратиться ко всем с одними и теми же словами, которые обязательно будут поняты по-разному, а подчас взаимоисключающе, что приведет к смутам, – при полном отрицании стратегии, в которой Бог обращается к каждому с достойным этого каждого словом (в наиболее общем смысле этого слова как знака, указующего на образы бытия внешнего и внутреннего мира человека).

Что же касается воплощения Слова Божьего в единственном человеческом теле, то население Земли в 1999 г. уже более 6 миллиардов человек ^[5], и, будучи воплощенным в единственном теле, просто физически невозможно «донести Истину Отца до каждого» в живой речи, обращенной к каждому персонально. Так или иначе получится одно записанное (хоть на бумаге, хоть в видеозаписи), и тем самым вырванное из жизни – мертвое слово, – обращенное к очень и очень многим, а из числа этих многих образуются партии, представители каждой из которых поймут записанное слово взаимоисключающе, прежде всего потому, что будут бессознательно соотносить его с их жизненными обстоятельствами, отличными от имевших место в момент записи живого слова.

Еще более определённо мысль о своей единственности в исполнении миссии Сергей Анатольевич высказал так:

«37. “Единое отношение к Вере возможно только в одном случае: когда есть живой Учитель. Он может быть только один и находящийся среди вас, потому что только в этом случае вы все становитесь равными на Земле, ибо у всех вас появляется одинаковая возможность вопросить об Истине.

38. И Он, терпеливо отвечая тысячи раз на ваши вопросы, постепенно приведет вас всех единственному пониманию Истины.

39. Но Источник может быть только один. Иначе, если их появится два, вы неизбежно разделитесь, в лучшем случае, на два лагеря. Такова психология человека”» (От Вадима, 6/39).

Всё бы так, если бы Учитель, пребывая среди людей во плоти, был вечно живой, а не просто живой на несколько десятков лет. Но Вечно Живой Учитель – Бог – есть, и Он – Источник Истины, Единственный и неподражаемый. А вот сколько Он изберет себе “ретрансляторов” одного и того же Учения из числа самих людей – это уже Его дело, и мы не видим ничего, что бы заставило Его ограничиться одним-единственным воплощенным Учителем на 6 миллиардов населения Земли по состоянию на 1999 г.

«Общие фразы у всех одинаковы, что и подкупает, – говорение о любви, о единстве, о необходимости быть верующим. И вы сразу, конечно же, предполагаете, что эта информация от Бога. Но это примитивный подход к силам, которые заинтересованы в вашей гибели, ибо они прекрасно знают, на что вы поддадитесь» (От Вадима, 6/39:41).

И безусловно, что некоторая часть населения готова поддаться на заявление о том, что второе пришествие уже свершилось. Но в то, что оно свершилось на земле России, веруют не только сторонники Последнего Завета, но и православные из секты, известной под названием «чуриковцы». По их мнению Сын Божий жил в России в конце XIX – первой трети ХХ века в новой плоти под именем Иоанна Чурикова (Самарского), которого они именуют дорогим братцем Иоанном, к которому обращаются в молитвах как к Господу ^[6], к «живому Богу», и который без вести сгинул в ГУЛАГе. Но после ухода живого учителя – основоположника – секта медленно коллапсирует.

Если же говорить о сути приведенной цитаты, то такими же общими фразами «о любви, о единстве, о необходимости быть верующим» полон и Последний Завет. Но говорить о Любви тем, кто Любит, – нет необходимости, а говорить для тех, кто её не несет в себе, – это подобно тому, что сказать слово «мед»: далеко не у каждого во рту от этого станет сладко; и уж совсем не каждый обнаружит, что от произнесенного другим слова действительно появился настоящий мед у него во рту.

Но тем, кто не несет в себе Любви, но способен её нести, имеет смысл говорить о том, с чем имеют дело и что не является Любовью, но что они по неведению своему, желая Любви и желая Любить, называют «любовью» вопреки сути Любви. Высказав это, обратимся к Последнему Завету:

«Необходимо понять, что любовь есть предопределённая сила – великая сила, призванная связать человека тем, с кем и с чем ему нужно пройти всю жизнь. Посему признаку человек должен находить свое место в Природе, вслушавшись в глас души своей» (Книга основ, 7:36 – 39).

Хоть приведенная цитата взята из контекста, в котором речь шла о построении семьи, но семейная жизнь это – только одна из многих граней жизни, в которой Любовь может проявляться, а может и не проявляться. Но вне зависимости от того, в какой сфере жизни Любовь проявляется, в каждой из них она обладает определёнными – одними и теми же – свойствами, не проявляя ни в одной из них черт, ей не присущих. И вот, вслушавшись в глас души своей и памятуя о том, что дано мне к настоящему моменту, пишущий эти строки по совести заявляет:

Люди, милые! Не Любовь то, о чем говорит приведенная цитата. Любовь никого и ни к чему не привязывает: она освобождает из неволи привязанностей каждого, кто обретает в себе Любовь. А тем отношениям, которые успели прежде того сложиться на основе каких-либо привязанностей, Любовь придает новое качество, преображая их внутреннюю суть. Но та свобода воли (свободы воли вне Любви не бывает; вне Любви есть свобода выбора и место для проявлений силы воли), которую человеку приносит вошедшая в него Любовь, не приемлет вседозволенности, а её-то – вседозволенность без заботы и ответственности – многие и отождествляют с истинной свободой.

А в Последнем Завете много видов “любви” и среди них – только одна из многих – «духовная», которая «первична, ибо не привязывает вас к какому-то объекту, а просто проявляется растекаясь бесконечной благодатью в пространстве» (От Вадима, 6/23:15). Но только она и есть Любовь: всё остальное – разнохарактерные привязанности, неоправданно отождествленные с Любовью и названные её именем. Еще один пример такого рода отождествления:

«52. “Что делать в случае неразделённой любви? Можно ли мучиться всю жизнь напрасной болью?”

53. “Можно мучиться. Главное – никогда нельзя убивать любовь.

54. Если вы любите односторонне, не смейте заглушать в себе это чувство! В противном случае вы понесете большие неприятности впереди, и это будет выливаться вам большими слезами.

55. Любовь нельзя убивать. Если вы любите односторонне – любите. А мучения в этом случае возникают только потому, что вы любите для себя, вы очень хотите удовлетворения своей любви, а этого удовлетворения нет.

56. Если вы любите для человека, для его блага, то ваша любовь должна перерасти в более благородное качество: когда вы любите, желая ему блага, и радуетесь тому, что он счастлив с кем-то другим, что кто-то дарит ему улыбку, что у него есть дети и радость в жизни. Вот тогда ваша любовь обретает правильные черты» (От Вадима, 6/35).

Не бывает безответной, неразделенной Любви, но бывают односторонне направленные страстные привязанности, которые действительно доставляют боль и открывают возможности к тому, чтобы через Вашу привязанность злоупотребляли Вашими возможностями. Если Вы найдет силы и сможете вырвать эти привязанности из своей души, то ничего страшного не случится. Прежде всего вы лишите кого-то возможности злоупотреблять тем, что Вам дано Свыше и тем, что Вы сами освоили в жизни, и чем возможно злоупотребляют простым подергиванием за Ваши привязанности.

Но если Вы вырвете «безответную любовь» из своей души, то Вы не получите сразу облегчения, поскольку попадете из огня её страстей вовсе не в полымя, но в мороз трескучий и пронизывающий. Ваш интеллект, в каком бы растрепанном состоянии он ни был ^[7], поостыв от страстей в этой стуже, не испытывая необходимости оправдывать привязанности ^[8] и Ваше подневольное им служение, переосмыслит и расставит по своим истинным местам многое, восстановив свою целостность. И он же после этого укажет Вам на свою – интеллекта – ограниченность и на то, что Вы ущербны и потому пребываете не в ладу с Неограниченностью, что представляет для Вас опасность; и укажет Вам, что следует найти в жизни и принять в себя истинную Любовь, которая исцелит Вашу ущербность и приведет в лад с Неограниченностью, которая не угнетает, не привязывает, а освобождает, окрыляет, дабы Вы могли воспарить из суеты. Однако, если Вы не вырвете привязанностей начисто, то вырвав их частично и обретя одно из качеств свободы, но не пожелав научиться Любить, Вы станете демоном в человеческом обличье.

Последнее действительно опасно и для Вас лично, и для окружающих потому, что человеку не дoлжно быть демоном, бездушно оперирующим потоками информации; но ему также не должно быть и невольником привязанностей. Если же не вырвать терзающую привязанность, то, когда силы души перегорят в одной “безответной любви”, всё, что останется не выгоревшим, а также и пепел прошлой “любви” начнет пережигать вновь пришедшая страстная привязанность, вследствие чего Вы не будете счастливы в жизни сами и не сможете дать счастья другим.

Но после того, как Вы вырвете из своей души привязанность, то, если кто-то осознанно или бездумно злоупотреблял Вашей зависимостью от неё, такой человек испытает жесточайшее разочарование, по сравнению с которым прежняя Ваша “безответная любовь” покажется ему истинным счастьем. Но возможно, что эти новые обстоятельства заставят и его переосмыслить свое отношение к жизни и людям, вследствие чего в его душе также воспылает Любовь.

Вырвать привязанность – не наилучший способ обрести свободу, но обстоятельства могут сложиться и так, что индивид не созреет по своему миропониманию и нравственности для того, чтобы обрести свободу иным – не столь жестким, а подчас и жестоким способом. Но всё же вырвать привязанность – лучше, чем быть ей подневольным.

По отношению же к Любви эпитет «безответная», «односторонняя», а тем более «безумная», «слепая», «злая», «страстная» и т.п. неуместны. Неуместны просто потому, что Любовь, будучи совокупностью совершенства ^[9] , содержит основания и цели в себе самой, не лишая живущего ею ни ума, ни зрения, не пережигая его жизнь во взрывах эмоций. Поэтому истинно любят не за что-то, а просто потому, что не могут не любить. Последний раз всем это было показано прямо в фильме “Доживем до понедельника” ^[10], но как всегда, большинство позабыло или не пожелало соотнести со своей жизнью, подумать и понять.

Если же человек принимает в себя Любовь, то вместе с нею он обретает качество положительной эмоциональной самодостаточности, которое несравнимо с той эмоциональной подпиткой, которую могут дать и давали ему в прошлом привязанности, включая и секс. Человек, несущий в себе Любовь, не подвластен угнетающим эмоциям. Его эмоциональное состояние не обусловлено окружающими обстоятельствами, поскольку для него реально ощутимо, что Вседержитель безошибочен и это – радость; не обусловлено тем, приняли его Любовь либо же нет, ибо Любовь по сути своей – свободный и щедрый дар, который, с одной стороны, невозможно кому-либо навязать, а с другой стороны, который протекает как вода сквозь пальцы того, к кому она обращена, если тот не удерживает её в ладонях встречным потоком Любви, но растопыривает пальцы пошире, чтобы заграбастать себе побольше.

И если Вы Любите, то не может возникнуть такой ситуации, когда Вы говорите другому человеку: “Я люблю тебя”, – а спустя какое-то время, тем более в ходе семейной жизни с ним, Вы говорите ему: “Извини, я люблю другого”. Если ситуация развивается по такому сценарию, то это означает, что Вы не любили первого, не любите и второго, но происходит перестройка системы Ваших привязанностей, и вследствие того, что Вы не свободны, Вы вынуждены одному сказать: “Извини, я тебя больше не люблю”, – а другому сказать: “Я тебя люблю”, – не зная, что в действительности Вы не любите никого.

К проявлениям Любви это не имеет ни малейшего отношения, поскольку Любовь освобождает от привязанностей, и если бы Вы были свободны, то у Вас не было бы причин разрушать Вашу же семью или дружбу. Если же Вы создали семью не на основе Любви, но Любовь всё же пришла к Вам потом, то она придаст совершенно иное качество уже сложившейся и возможно даже прежде того счастливой семье. Любовь, придя раз, не уходит, и потому Вам не будет нужды когда-либо говорить одному человеку «я тебя больше не люблю», а другому «я тебя люблю».

Свобода выбора у человека есть всегда, но свободы воли, если он повязан привязанностями, – нет. Его воля в каких-то своих устремлениях ограничивается привязанностями, и в таких ситуациях ему требуется сила воли, чтобы осуществить избранное, преодолев диктат привязанностей. Если же человек обретает Любовь, которая освобождает его от привязанностей, то, поскольку привязанности перестают его сковывать, вместе с Любовью он обретает и свободу воли.

И тот человек, который Любит – не собственник своей Любви, а только носитель Любви Божией, также подаренной ему Свыше. Однако, если человек Любит, то те, к кому обращена его Любовь, могут жаждать осознанно или бессознательно, чтобы он был зависим от них (либо как раб, либо как рабовладелец), вследствие чего Любовь его будет восприниматься ими как “неправильная” либо даже как откровенное зло и отсутствие Любви. Но это уже беда их, а не Любящего.

Кроме того, в отличие от привязанностей, Любовь не искажает деятельности интеллекта. Тем не менее, если в поведение человека врывается не переосмысленная порочная по сути своей информация, свойственная его памяти, человек может совершить ошибку и, сотворив что-то дурное во внутреннем или внешнем мире, выпасть из состояния Любви на более или менее продолжительное время. Но ему самому то состояние, в которое он скатился из-за ошибки, будет омерзительным до такой степени, что он приложит все свои силы, чтобы вернуть в себя Любовь, без каких-либо к тому внешних понуканий.

И вследствие такого рода специфических свойств Любви и «нелюбви», реально в мире люди развиваются двояко: либо под воздействием внешних обстоятельств, которые их в конце концов уничтожают либо приводят к Любви; либо под воздействием горящей в них Любви. Поверьте, второе лучше.

Но действительно говорить о Любви тем, кто Любит, – нет необходимости, а говорить для тех, кто её не несет в себе, – это подобно тому, что сказать слово «мед»: далеко не у каждого во рту от этого станет сладко; и уж совсем не каждый обнаружит, что у него во рту от произнесенного другим слова действительно появился настоящий мед.

Тем, кто не несет в себе Любви, но способен её нести, имеет смысл говорить только о том, что им известно, но не является Любовью, и что они по неведению своему, желая быть любимыми и желая Любить (а стремление к этому заложено в человека Свыше, хотя суета может его заглушить), называют «любовью» вопреки сути того, с чем имеют реально дело. И если они хотят Любить, то они найдут Любовь благодаря такого рода подсказке, если примут подсказку; найдут благодаря подсказке быстрее, нежели нашли бы её сами, продираясь через суету цивилизации, повязанные привязанностями, в том числе и страстными, по рукам и ногам. Поэтому здесь было сказано больше о том, что не являет собой Любовь, хотя и именуется в обществе привычно – «любовью», и даже с какими-то эпитетами, хотя Любовь – проста и в эпитетах не нуждается, будучи совокупностью совершенства и имея основания и цели в себе самой.

А если говорить о нас, то пишущий эти строки обрёл в жизни иную Любовь, а не то разнообразие “любви” природной, “любви” родственной, “любви” духовной, о которых говорится в Последнем Завете, и которое способно скрутить индивида в бараний рог, спеленать его по рукам и ногам, лишив его возможности проявить свою человечность. И Любовь – его достояние свободы. И нет причин для того, чтобы принять Последний Завет, отказавшись от уже дарованного лучшего.

Проявления же Любви и «нелюбви» всегда конкретны и своеобразны.

Теперь обратимся к Писанию, но не для того, чтобы цитатами из него что-то доказывать или опровергать, а чтобы показать весьма специфическую конкретность проявлений Любви и «нелюбви». Сначала определимся в отношении ко лжи и правде. В Последнем Завете читаем:

«… тот, кто ищет неправду найдет её во всем, и даже там, где царит одна только правда. Ибо ложь от тьмы берет, а во тьме все цвета одинаковы и видимые очертания предметов теряют истинность. Посему ложь накладывается на всё и легко способна извратить даже правду. Правда же никогда не способна покрывать ложь» (Послесловие, 285 – 288).

Правда действительно не покрывает ложь ни при каких обстоятельствах, обличая ложь всегда. Определившись в этом согласии о взаимоотношениях правды и лжи, обратимся к Новому Завету.

«… Иисус удалился в страны Тирские и Сидонские. И вот, женщина Хананеянка, выйдя из тех мест, кричала Ему: помилуй меня, Господи, сын Давидов, дочь моя жестоко беснуется. Но Он не отвечал ей ни слова. И ученики Его, приступив, просили Его: отпусти её, потому что кричит за нами. Он же сказал в ответ: Я послан только к погибающим овцам дома Израилева. А она подойдя, кланялась Ему и говорила: Господи! помоги мне. Он же сказал в ответ: нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам. Она сказала: так, Господи! Но псы едят крохи, которые падают со стола господ их. Тогда Иисус сказал ей в ответ: О, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему. И исцелилась дочь её в тот час» (Матфей, 15:21 – 28).

И есть притча – ответ на вопрос «Кто мой ближний?», которую приводит Лука:

«Некоторый человек шёл из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым. По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошёл мимо. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо. Самарянин же некто, проезжая нашёл на него и, увидев его, сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез в гостиницу и позаботился о нем; а отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нём; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе. Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам? Он сказал: оказавший ему милость. Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же» (10:30 – 37).

В первом эпизоде Иисус ведет себя как расист, и оказывает помощь дочери Хананеянки не потому, что она, уверовав, просто обратилась к нему «помилуй меня, Господи!», а потому, что она признала свое положение, равное псу, по отношению к “господам мира” – иудеям, единственно для спасения которых из заблуждений и послан Иисус.

И нечего прикрываться отговорками, что «после того и по причине того – это разные вещи», поскольку Божий Промысел никогда не создает двусмысленных ситуаций, дающих основание кому бы то ни было упрекнуть Бога в творении зла.

Во втором эпизоде Иисус порицает иудейский расизм как ложное убеждение, и тем самым порицает свое же поведение в эпизоде с Хананеянкой, в котором он, как показывает Новый Завет, покрыл ложь о расовом превосходстве иудеев над псам подобными остальными народами своим авторитетом и новой ложью.

Нам ясно, что тексты Нового Завета извратили истину, некоторым образом противопоставив друг другу эти два эпизода.

Высказав это обратимся к Последнему Завету:

«35. Много приходилось говорить ранее, и ныне говорю вам: какой толк говорить о вере Господу своему, если вы не поверили Сыну Его, пришедшему Вам во благо ваше?

36. Сколь редко приходилось и приходится отметить веру достойную!

37. Так коснитесь еще раз одного из ключиков таинства сего, который был запечатлен для вас в Писании Завета Нового! Ну а имеющий уши – да услышит!