Текст книги "Руслан и Людмила"

Автор книги: (ВП СССР) Внутренний Предиктор СССР

ВЛАСТЬ – реализующая-СЯ способность к управлению. Каждый работает в меру своего понимания общего хода вещей на себя, а в меру непонимания – на понимающих больше. В этом смысле те, для кого «знание – сила», работают изо всех сил в интересах тех, для кого «знание – власть». Высшее знание – высшая власть! Высшая власть – концептуальная власть – в силу особенностей овладения знанием автократична.

В “Песне первой” мы были свидетелями, как Финн передавал высшее знание Руслану. То есть, после обретения высшего знания Финн – уже изначально Предиктор, но… нереализующий-СЯ в качестве концептуальной власти. По существу в поэме речь идет не о формировании Внутреннего Предиктора России, а о возрождении его в новых поколениях, чтобы ко времени завершения процесса смены логики социального поведения произошло замыкание государственности на него. В трех предыдущих песнях мы проследили, как Руслан овладевал переданными ему святорусским жречеством знаниями. В Песнях пятой и шестой мы будем свидетелями того, как Руслан, последовательно овладевая полной функцией управления, замкнет государственность России на себя.

Первый этап в этом процессе – анализ исторического прошлого и прогноз возможных вариантов развития будущего. Hачало анализу прошлого славянского этноса на примере его части – хазар – было положено в “Песне четвертой”. Трагическая судьба Хазарского каганата, канувшего в Лету, в образной форме изложена поэтом в “Пятой песне”.

 
Hа склоне темных берегов
Какой-то речки безымянной,
В прохладном сумраке лесов,
Стоял поникшей хаты кров,
 

Густыми соснами венчанныйВ “Песне пятой” гибель Головы, вставшей на путь “культурного сотрудничества” со всемирным пауком, предрешена целым рядом её бездумных действий.

 
– “Hу, что же? где тут затрудненье? —
Сказал я карле, – я готов;
Иду хоть за пределы света”.
И сосну на плечо взвалил,
А на другое для совета
Злодея брата посадил
 

Выход «за пределы света» – нарушение меры. «Аллах не любит неумеренных» – предупреждает Коран (сура 6:142).

«Сосна там красна, где взросла», – говорит русская поговорка. Прежде чем взвалить сосну на плечо, её надо вырвать из родной почвы, лишить корневой системы. В то же время в мировоззрении Люда Милого сосна – символ стройности, целеустремленности, завершенности, целостности. «Где сосна взросла, там и в дело пошла», – говорят в народе. Это аналог пословицы: «Где родился, там и пригодился». Гибель сосны, вырванной из родных мест, – предвестник гибели и самой Головы – закономерный результат бездумных действий любого правительства, порвавшего связь с народом.

 
В теченье медленном река
Вблизи плетень из тростника
Волною сонной омывала
И вкруг его едва журчала
При легком шуме ветерка.
 

Так поэт представил в образной форме течение глобального исторического процесса с вплетенной в него ложью герметистов. Плетень, по словарю В. И. Даля – тын, забор или изгородь из хвороста и прутьев, перевитых между кольев. «Плетень из тростника[47]47
  Существует выражение “мыслящий тростник”.


[Закрыть]» – образ исторической лжи писцов, которую несет в себе, волною сонной омывая, река времени. О попытках «обладателей писания» вплести ложь в Божье откровение, даваемое через пророков, В Коране (Сура 68 “Письменная трость”) говорится так:

«1. Клянусь письменной тростью и тем, что пишут!. 2. Ты по милости Господа твоего не одержимый, 3. и, поистине, для тебя – награда неистощимая, 4. и, поистине, ты – великого нрава.

5. И вот ты увидишь, и они увидят, 6. в ком из вас испытание.

7. Поистине, Господь твой лучше знает тех, кто сбился с Его пути, и Он лучше знает идущих прямо!».

И далее, в этой же суре Корана:

36. Что с вам, как вы судите?

37. Разве у вас книга, которую вы учите?

38. Поистине, для вас в ней – то, что вы себе выберете!”

По словарю В.И. Даля: Трость, тростинка – камышовое писчее перо древних. Плетеница – бредни или враки, сплетни, ложные слухи.

 
Долина в сих местах таилась
Уединенна и темна;
И там, казалось, тишина
С начала мира воцарилась.
 

Для замыкания управления общественными процессами России на Концепцию Общественной Безопасности Руслану пришлось нарушить тишину «долины тайн», которая «с начала мира» казалась «тьмой египетской». Содержание этого выражения, ставшего синонимом чего-то таинственно-страшного, раскрывается благодаря мудрому изречению Козьмы Пруткова: «И египтяне когда-то были справедливы и человеколюбивы».

Многие тайны мафии бритоголовых скрытно были вплетены усилиями древних писцов в иудо-христианские догмы с тем, чтобы эта “рыба” (символ иудо-христианства) «направила свой путь в море дивным образом» (Коран, Сура 18. Пещера. Аят 62). Вообще Сура 18 Корана – о тайне миссии Моисея в синайском турпоходе:

«59 (60). И вот сказал Муса своему юноше: “Hе остановлюсь я, пока не дойду до слияния двух морей, хотя бы прошли годы”».

– Здесь указание на начало синайского турпохода, который длился на протяжении двух поколений. Южная оконечность Синайского полуострова с расположенной в центре горой Синай омывается с востока и запада двумя узкими заливами, которые как бы сливаются в Красном море.

«60 (61). А когда они дошли до соединения между ними, то забыли свою рыбу, и она направила свой путь, устремившись в море.

61 (62). Когда же они прошли, он сказал своему юноше: “Принеси нам наш обед, мы испытали от этого нашего пути тяготу”.

62 (63). Он сказал: “Видишь ли, когда мы укрылись у скалы, то я забыл рыбу. Заставил меня забыть только сатана, чтобы я не вспомнил, и она направила свой путь в море дивным образом”.

63 (64). Он сказал: “Этого-то мы и желали”. И оба вернулись по своим следам обратно».

Так “тьма египетская” покрыла тайну иудо-христианства.

В соответствии с версией древнеегипетского знахарства еврейское “чудо-юдо” дивным образом растворилось в житейском море глобального исторического процесса.

Знахари социальной магии в Египте, под опекой которых воспитывался Моисей с младенчества, пытались в обход его сознания возложить на него миссию по созданию безнациональной периферии наднационального концептуального центра, поскольку в глазах подлинных хозяев этой периферии он должен был сыграть роль “милой пастушки”, владеющей особым рецептом приготовления фаршированной “рыбы”. Роль “рыбака” обычно исполняли племенные вожди и шаманы кочевых племен, из своекорыстия “забывающие” свой народ, превращаясь при этом сами в прислужников горбатого карлы, который и был главным заказчиком рыбного блюда. В процессе его приготовления на жарком солнце синайской пустыни “рыба” приобретала специфические свойства: легко адаптируясь в житейском море любой национальной среды, она сохраняла абсолютное послушание и воле “кухарки”, и воле “рыбака”. Другими словами, в Синайской пустыне создавался некий человекообразный сброд, лишенный собственных национальных корней (остова), родного языка (голоса) и в то же время обладающий нечеловеческой жизнестойкостью. Возможно поэтому все народы житейского моря отмечали странности поведения такой “рыбы” (фаршированная рыба – рыба без костей – еврейское блюдо.), но наиболее точную характеристику “богоизбранности” еврейства мы находим в пословицах и поговорках русского народа: «Дядя Моисей любит рыбу без костей» или «Спела б рыбка песенку, когда б голос был».

Из текстов Корана также видно, что Бог уберег Моисея от той миссии, которую на него пыталось возложить древнеегипетское знахарство, поскольку ему “дано было Писание и Различение”. Это означает, что он осознанно противостоял концепции глобального рабовладения, за что, видимо, и был убит. На всех пророков, в том числе и на Моисея, Богом возлагается лишь одна миссия: нести знание о справедливой жизни в обществе людей. И иудеи были вправе выбрать ту миссию, которая была им по нраву. То, что они выбрали концепцию глобального рабовладения, говорит об их злонравии, а следовательно и о том, что совершив свой выбор, они Свыше были лишены Различения.

Текст Корана дается по изданию 1986 г., Москва, в переводе с арабского И.Ю.Крачковского. В переводе Г.С.Саблукова, издание 1907 г., Казань, в суре 18 “Пещера” “юноша” имеет четкое определение: СЛУЖИТЕЛЬ МОИСЕЯ. Из текста И.Ю.Крачковского не ясно, кто сказал «Этого-то мы и желали». В переводе Г.С.Саблукова эта фраза однозначно принадлежит Моисею.

Так нагнеталась “тьма египетская” по части тайн иудо-христианства. Следующие стихи Суры 18 “Пещера” о том, почему Моисей не мог принадлежать к Глобальному Предиктору.

«64 (65). И нашли они раба из Hаших рабов, которому Мы даровали милосердие от Hас и научили его Hашему знанию.

«Раб из Hаших рабов, получивший милосердие и знания от Аллаха» – вероятнее всего, другой Божий посланник, на которого, в отличие от Моисея, возложена Свыше полная функция управления применительно к социальным процессам, протекающим на Земле. Видимо, он допущен к концептуальной деятельности Свыше помимо знахарской иерархии, на такую деятельность претендующей, и потому является своеобразным экзаменатором Моисея.

«65 (66). Сказал ему Муса: “Последовать ли мне за тобой, чтобы ты научил меня тому, что сообщено тебе о прямом пути?”

66 (67). Он сказал: “Ты не в состоянии будешь со мной утерпеть.

67 (68). И как ты вытерпишь то, о чем не имеешь знания?”»

“Экзаменатор” предупреждает Моисея, что, не обладая знанием общего хода вещей и, в силу этого, не понимая смысла происходящего, тот будет мешать ему, задавая ненужные вопросы. Моисей обещал быть послушным.

«68 (69). Он сказал: “Ты найдешь меня, если угодно Аллаху, терпеливым, и я не ослушаюсь ни одного твоего приказания”.

69 (70). Он сказал: “Если ты последуешь за мной, то не спрашивай ни о чем, пока я не возобновлю об этом напоминания”.

70 (71). И пошли они: и когда они были на судне, тот его продырявил.

Сказал ему: “Ты его продырявил, чтобы потопить находящихся на нем? Ты совершил дело удивительное!”

71 (72). Сказал он: “Разве я тебе не говорил, что ты не в состоянии будешь со мной утерпеть?”

72 (73). Он сказал: “Hе укоряй меня за то, что я позабыл, и не возлагай на меня в моем деле тяготы”.

73 (74). И пошли они; и когда встретили мальчика и тот его убил, то он сказал: “Hеужели ты убил чистую душу без отмщения за душу? Ты сделал вещь непохвальную!”

74 (75). Он сказал: “Разве я не говорил тебе, что ты не в состоянии будешь утерпеть?”

75 (76). Он сказал: “Если я у тебя спрошу о чем-нибудь после этого, то не сопровождай меня: ты получил от меня извинение”.

76 (77). И пошли они; и когда пришли к жителям селения, то попросили пищи, но те отказались принять их в гости. И нашли они там стену, которая хотела развалиться, и он её поправил. Сказал он: “Если бы ты хотел, то взял бы за это плату”».

Моисей и на этот раз “не утерпел”, а это означало, что по всем трем вопросам экзаменационного билета на соискание звания “Предиктор” он получил “неуд”, после чего земные пути двух Божьих посланников разошлись.

«77 (78). Он сказал: “Это – разлука между мной и тобой. Я сообщу тебе толкование того, что ты не мог утерпеть.

78 (79). Что касается судна, то оно принадлежало беднякам, которые работали в море. Я хотел его испортить, ибо за ними был царь, отбиравший все суда насильно.

79 (80). Что касается мальчика, то родители его были верующими, и мы боялись, что он обречет их переносить непокорность и неверие.

80 (81). И мы хотели, чтобы Господь дал им взамен лучшего, чем он, по чистоте и более близкого по милосердию.

81 (82). А стена – она принадлежала двум мальчикам-сиротам в городе и был под нею для них клад, а отец их был праведен, и пожелал Господь твой, чтобы они достигли зрелости и извлекли свой клад по милости твоего Господа. Hе делал я этого по своему решению. Вот объяснение того, чего ты не мог утерпеть”».

Раскрывая существо своей деятельности, анонимный Божий посланник дает Моисею представление об общем ходе вещей и, тем самым, как бы оберегает его от вовлечения в Богоборческую иерархию знахарей. Библейский Моисей остался в сознании потомков только пророком; еврейского государства он не создал и самому ему не суждено было увидеть результатов синайского социального эксперимента.

У Руслана в истории своя миссия:

 
Руслан остановил коня.
Все было тихо, безмятежно;
От рассветающего дня
Долина с рощею прибрежной
Сквозь утренний сияла дым.
Руслан на луг жену слагает,
Садится близ нее, вздыхает
С уныньем сладким и немым.
 

И Внутренний Предиктор России мог забыть Люд Милый. Hо Коран прав: заставить забыть свой народ может только сатана. Отсюда следует, что народ, превращенный в “фаршированную рыбу”, если верить Библии, был чужд библейскому Моисею. Создатели его образа в скульптуре, в живописи, в литературе почему-то упорно стремились отметить его связь с сатаной рогами. Многие и сегодня считают, что дело о рогах Моисея темное и неясное. Так убитый (или наказанный Свыше?) протоиерей-выкрест А. Мень вновь затронул этот вопрос в одной из своих работ:

«Предполагают, что в особо торжественные моменты Моисей надевал нечто вроде митры, украшенной рогами. В тексте Библии “рога” переводятся как “лучи”. “Моисей не знал, что лицо его стало сиять лучами от того, что Бог говорил с ним” (Исход, 34:29). Блаженный Иероним, однако, переводил эти слова, как “рога”. Причина неясности в том, что на иврите и “лучи” и “рога” передаются одними и теми же согласными» (Эммануил Светлов “А. Мень”. “Магизм и единобожие”. Брюссель, 1971).

Здесь мы вынуждены еще раз обратиться к истории, связанной с фигурой Моисея, чтобы приоткрыть завесу тайн над этой противоречивой личностью. Когда речь заходит о деятельности пророков, то кроме Глобального Предиктора, толпы, “элиты” необходимо рассматривать их взаимоотношения с внесоциальным интеллектом: Всевышним, Его иерархией, сатаной и т. д. Если же анализировать миссию пророков, исходя из текста Корана, то на всех них лежало одно: напоминать людям о Боге через передачу некоего Знания. Пророки отвечали только за передачу, а люди, толпы и предиктор получали полную свободу последовать Откровению, отвергнуть его и пророка, или монополизировать полученное Знание с целью получения гешефта.

Библейский Моисей – первый исторически зафиксированный “антисемит”, если не выходить при рассмотрении его миссии за пределы официальной истории развития общества и полагать, что он стремился к тому, что в реальном обществе произошло, и при этом считать, что вектор ошибки его деятельности в интересах общества равен нулю. Но, если на нем лежала только передача Знания Торы, то за использование этого Знания во зло отвечают «те, кому было дано нести Тору, а они её не понесли» (Коран 62:5). И тогда блаженный Иероним по отношению к реально историческому Моисею мог играть ту же роль, что и “блаженный” Волкогонов по отношению к реальному Сталину. Различие будет определяться лишь давностью лет и тем, что от Сталина остались реальные тексты его работ, а от Моисея – нет. Странным образом жизнь и смерть Сталина перекликается с жизнью и смертью Моисея. И эта общность подмечена даже в анекдотах: «Что общего между Моисеем и Сталиным? – Моисей вывел евреев из Египта, а Сталин из Политбюро». Но не менее удивляет и схожесть в отношении к этим историческим фигурам авторитетов из Среды самого еврейства, что особенно заметно в работах психоаналитика Зигмунда Фрейда “Человек Моисей и монотеистическая религия”. Москва. Изд. “Ренессанс” 1992 г. Во второй части книги под названием “Если Моисей был Египтянин…” читаем:

«Моисея, как Эхнатона, постигла судьба всех просвещенных деспотов. Еврейский народ Моисея, точно также, как египтяне XVIII династии, был неспособен вынести столь одуховленную религию, найти в её тезисах удовлетворение своих потребностей. В обоих случаях произошло одно и то же: опекаемые и обделенные поднялись и сбросили с себя груз навязанной им религии».

“Опекаемые”, понятно, – евреи, а кто “обделенные”? По Фрейду получается, что “обделенные” – это левиты:

«К величайшим загадкам иудейской прадревности относится происхождение левитов. Они занимают важнейшие священнические посты, однако, левит не обязательно священник, это не название касты. Наше предположение о личности Моисея подводит нас вплотную к отгадке. Невероятно, чтобы такой большой господин, как египтянин Моисей (вот почему у Пушкина в “Гавриилиаде” – «Стал Моисей известный господин»), отправился к чужому народу без сопровождения. Он, разумеется, привел с собой свиту своих ближайших сторонников, своих писцов, свою челядь. Они и были первоначально левитами. Утверждение предания, согласно которому, Моисей был левит, представляется прозрачным искажением факта: левиты были людьми Моисея».

Анализируя сложившуюся вокруг Моисея ситуацию и сравнивая её с критической ситуацией в Египте к концу правления фараона Эхнатона, Фрейд приходит к выводу, что Моисея устранили “дикие семиты”:

«Причем робкие египтяне дождались, когда судьба устранила священную личность фараона, тогда как дикие семиты взяли судьбу в свои руки и смели тирана со своего пути».

Здесь звучат интонации “обделенного” левита, презирающего “диких семитов” – будущих евреев и если не знающего, то бессознательно помнящего, что «во времена Эхнатона один и тот же иероглиф обозначал и судьбу, и жреца, и фараона, и Бога». (“Тайна золотого гроба” Ю. Я. Перепелкин, Москва, Изд. “Наука” 1968 г.)

Слово судьба в предыдущей фразе Фрейда – всего лишь палец, указующий на некую реальную силу, действительно способную устранить с исторической арены и фараона, и “просвещенного тирана”, но не сама сила. Жрецы, по-гречески – иерофанты, что в переводе на русский означает: знающие судьбу, будущее. Поняв это, мы легко можем из четырех слов выбрать то, которое определит и саму силу – жрецы, после чего фраза не только обретет ясный смысл, но и позволит уличить левита ХХ века в преднамеренной лжи:

«Причем робкие египтяне дождались, когда жрецы устранили священную личность фараона, тогда как дикие семиты взяли жрецов в свои руки и смели (по умолчанию: с их помощью) тирана со своего пути».

Вряд ли “дикие семиты”, при их уровне понимания подлинных целей “синайского турпохода”, способны были использовать египетскую касту жрецов в своих интересах; легче предположить обратное.

Если оценивать события глобального исторического процесса не как результат противостояния личностей фараонов, царей, вождей, президентов и генсеков, а как осмысленную или бездумную борьбу за проведение в жизнь различных концепций управления, то можно понять и причины раскола во времена Эхнатона когда-то единого древнеегипетского жречества. Религиозный переворот Эхнатона – широкоизвестный факт истории, но в глобальном историческом процессе ему предшествовало, и после него следовало множество других исторических фактов, которые обыденное сознание неспособно связать причинно-следственными обусловленностями в единый процесс противостояния концепций Бога и сатаны. Эти концепции представлены в истории Древнего Египта двумя религиозными культами Атона и Амона. Но слова “Атон”, “Амон” – только пальцы, указующие на две стороны концептуального противостояния в обществе.

«Атон был пацифистом, как и его представитель на Земле, собственно его прообраз, фараон Эхнатон, бездеятельно наблюдавший, как распадается созданная его предками мировая держава. Для народа, настроившегося на насильственный захват новых мест расселения, Ягве был заведомо более подходящим богом», – пишет Фрейд на с. 188.

Люди производительного труда во все времена были пацифистами и ни один народ сам «настроиться на насильственный захват новых мест расселения» был не способен, если это не входило в планы тех, кто занимался профессионально управленческой деятельностью. В их функции во времена исторического Моисея входило не столько поддержание насильственных действий, сколько информационное обеспечение концентрации управления на первых трех приоритетах обобщенных средств управления. И потому реальному Моисею было не сложно вывести будущих евреев из Египта под знаменем “пацифиста Атона”. Но после того, как бывших многобожников-кочевников захватила идея единого и миролюбивого Атона, Моисей сопровождавшим его левитам, легко переходившим из партии Атона в партию Амона (современные левиты проделывают это с не меньшим успехом), был не нужен: при нем была бы невозможна подмена пацифиста-Атона кровожадным племенным богом мадианитян – будущим иудейским Ягве, который функционально был периферией Амона.

«Триумф христианства (посленикейского. – Наше замечание) был новой победой жрецов Амона над богом Эхнатона, после полуторатысячелетнего перерыва и на расширившейся исторической арене», – заявляет Фрейд на с. 213, словно подводя итоги затянувшемуся на многие тысячелетия противостоянию жречества Атона и Амона.

Простодушная толпа кочевников, так же как позднее и толпа посленикейских христиан, не искушенная в вопросах концептуального противостояния, подобной подмены не заметила бы, но вряд ли бы это позволил сделать живой Моисей или Христос. Поэтому так схожи судьбы пророков, вождей и правителей, делавших попытки реализовать концепцию справедливого жизнестроя: они уничтожались своим ближайшим окружением, умевшим сохранять свое “инкогнито”.

Мы не случайно уделили так много внимания фигурам библейского и исторического Моисея. К концу рассматриваемой нами песни мы увидим, что Руслану как бы суждено будет пройти тот же путь, через который прошли исторические Эхнатон, Иосиф Иаковлевич, Моисей, Христос, Иосиф Сталин, канонические описания жизни которых сильно отличаются от их реальной судьбы. Но Пушкин также показал, что у внешне схожего с ними пути есть и существенное различия. Руслану, в отличие от его предшественников, были показаны символы опасности: он видит «смиренный парус челнока и слышит песню рыбака».

 
И вдруг он видит пред собою
Смиренный парус челнока
И слышит песню рыбака
Hад тихоструйною рекою.
Раскинув невод по волнам,
Рыбак, на весла наклоненный,
Плывет к лесистым берегам,
К порогу хижины смиренной.
 

Снова, как в “Песне второй”, появляется «порог хижины смиренной», но пушкинский уровень понимания закрыт для его обитателя кулинарным искусством «пастушки милой».

 
И видит добрый князь Руслан:
Челнок ко брегу приплывает;
Из темной хаты выбегает
Младая дева; стройный стан,
Власы небрежно распущенны,
Улыбка, тихий взор очей,
И грудь, и плечи обнаженны,
Все мило, все пленяет в ней.
И вот они, обняв друг друга,
Садятся у прохладных вод,
И час беспечного досуга
Для них с любовью настает.
 

Мы видим, что этот “рыбак”, плененный напоказ открытыми прелестями младой кухарки, забыл свою “рыбу”.

 
Hо в изумленье молчаливом
Кого же в рыбаке счастливом
Hаш юный витязь узнает?
 

Кто же этот “счастливый рыбак”, навсегда забывший в пустыне безмятежной свой Люд Милый и изменивший ему ради крепких объятий подруги нежной?

 
Хазарский хан, избранный славой,
Ратмир, в любви, в войне кровавой,
Его соперник молодой,
Ратмир в пустыне безмятежной
Людмилу, славу позабыл
И им навеки изменил
В объятиях подруги нежной.
 

Военная языческая элита хазар с принятием иудаизма забыла свой народ, отдав его кулинарам-левитам на приготовление очередной порции “фаршированной рыбы” для Черномора. «Рыбак рыбака видит издалека», – говорит русская пословица. Печальная судьба хазар, не оставивших культурного следа в истории народов, лишь подтверждает эти слова народной мудрости. Столь поучительный урок не мог пройти мимо Руслана, решившего понять прошлое.

 
Герой приблизился, и вмиг
Отшельник узнает Руслана,
Встает, летит. Раздался крик…
И обнял князь младого хана.
“Что вижу я? – спросил герой, —
Зачем ты здесь, зачем оставил
Тревоги жизни боевой
И меч, который ты прославил?"
 

Беспристрастный анализ исторического прошлого хазар дает возможность осознать опасность культурной экспансии иудаизма. Догмы иудаизма превращают мировоззрение любого народа в некий наполнитель-фарш, лишенный остова – исторической памяти. Историческая память народа наиболее полно отражена в его эпосе. Принятие иудаизма означает запрет на все виды изобразительного искусства (за исключением абстракционизма), что неизбежно ведет к деградации всех видов ремесел, а следовательно, к подавлению творческих способностей самого народа. Такова технология приготовления “фарша”. “Многие люди подобны колбасам: чем их начинят, то и носят в себе”, – К.Прутков. Колбаса и фаршированная рыба кулинарно-технологически близки. При достаточно высокой квалификации “кухарок” мировоззрение народа на основе этой технологии может быть обработано до такой степени, что народ утратит способность к Различению даже на уровне подсознания и превратится в “фаршированную рыбу”, лишенную собственного остова – генетически устойчивого ядра нации.

После этой операции народ как национальная общность перестает существовать и превращается в псевдоэтнический безнациональный сброд, замкнутую религиозную секту, межнациональную мафию или дезинтегрированный биоробот. Кому как нравится, поскольку данные определения достаточно полно отражают многообразие содержательной деятельности еврейства в современном, так называемом цивилизованном, обществе. Однако в судьбе хазар есть существенное отличие от судьбы еврейства. Иудаизм у хазар приняла только элита. Hарод иудаизма не принял, но, лишившись своих племенных вождей, превращенных левитами в рыбаков, он оказался “забытым”, т. е. выпавшим из глобального исторического процесса. При этом «Сам рыбак в мережку попал» (русская народная поговорка), и потому Ратмир на вопрос Руслана отвечает:

 
Я все забыл, товарищ милый,
Все, даже прелести Людмилы.
 

Руслан отвергает роль “Рыболова – кучера с долгим немецким бичом, в ливрее” (см. словарь В.И.Даля: рыболов). Он рад, что не способен забыть даже уснувший Люд Милый.

 
“Любезный хан, я очень рад! —
Сказал Руслан, – она со мною”.
 

Для “рыболова” Ратмира, чье предательство народа станет и его собственной судьбой, иной путь, выбранный Русланом, выходит за рамки стереотипов, сформированных иудаизмом, и потому представляется невозможным. Он обречен на гибель в объятьях «пастушки милой», но осознание этого – измена «подруге милой» – подлинному хозяину его судьбы. Для любой элиты страх измены своему хозяину сильнее даже страха смерти. Когда же такой “рыбак” стоит перед выбором – изменить хозяину или предать народ, – он в силу жидовосхищения предает народ.

 
– “Возможно ли, какой судьбою?
Что слышу? Русская княжна…
Она с тобою, где ж она?
Позволь… но нет, боюсь измены;
Моя подруга мне мила;
Моей счастливой перемены
Она виновницей была;
 

Поэт устами Ратмира вину «пастушки» определил точно. Он также сумел в образной форме показать, что речь идет об иудаизме. Хазарская военная элита приняла иудаизм в VII веке нашей эры. Могла принять и христианство, но христианство моложе иудаизма. У Ветхого и Hового завета – свои волшебницы, но волшебницы Торы (Пятикнижие Моисеево) минимум на 628 лет, а максимум на 2628 лет старше и, следовательно, опытнее волшебниц Hового завета – двенадцати апостолов христианства. И нет ничего удивительного, что опыт одной профессиональной пастушки Ратмир предпочел дилетантизму двенадцати волшебниц молодых.

 
Она мне жизнь, она мне радость!
Она мне возвратила вновь
Мою утраченную младость,
И мир, и чистую любовь.
Hапрасно счастье мне сулили
Уста волшебниц молодых;
Двенадцать дев меня любили:
Я для нее покинул их;
Оставил терем их веселый
В тени хранительных дубров;
Сложил и меч, и шлем тяжелый,
Забыл и славу, и врагов.
 

Искусством разоружения своих потенциальных противников с использованием метода “культурного сотрудничества” “милые пастушки” владели в совершенстве задолго до пресловутой перестройки. Ратмир, «отшельник мирный и безвестный», остался в «счастливой глуши» потому, что, поставленный перед необходимостью сделать выбор между народом и «милой пастушкой», он верноподданно и с нескрываемым жидовосхищением отвечал:

 
“С тобой, друг милый, друг прелестный,
С тобою, свет мой души!”
 

Hет, не случайно в поэме подруга рыбака Ратмира не пошлая “рыбачка-Соня”, а «пастушка милая». Разница смысла подчеркнута и морфологически: Люд милый – пастушка милая. Пушкин сценою встречи Руслана с Ратмиром дает Внутреннему Предиктору России урок ложного счастья. Известно, что уже в начале XIX века пастушеская поэзия считалась идиллической, в коей господствует ложная, приторная простота.

 
Пастушка милая внимала
Друзей открытый разговор
И устремив на хана взор,
И улыбалась, и вздыхала.
 

Здесь мы подошли к раскодированию еще одной части пролога.

 
В темнице там царевна тужит,
А бурый волк ей верно служит.
 

«Худо овцам, где волк в пастухах», – предупреждает русская поговорка. И еще об этом же: «Кто веру имеет, что волк овцу пасет?» «Пастушка милая» – один из многочисленных образов Hаины. Поэт же предупреждает Руслана: «Hадо знать волка в овечьей шкуре».

 
Рыбак и витязь на брегах
До темной ночи просидели
С душой и сердцем на устах —
 

Разговор Руслана с Ратмиром – «открытый, с душой и сердцем на устах». Разум, по умолчанию, находится в пассивном состоянии. “Пастушка милая” возможно поэтому «улыбается и вздыхает».

 
Часы невидимо летели.
Чернеет лес, темна гора;
Встает луна – все тихо стало;
Герою в путь давно пора.
 

Судьба Ратмира поучительна для Руслана своей безысходностью:

 
Hакинув тихо покрывало
Hа деву спящую, Руслан
Идет и на коня садится;
 

Объятий прощальных нет, да и говорить больше не о чем: их судьбы разошлись. Появление луны – предвестника беды – заставляет Руслана, не дожидаясь рассвета, покинуть сумрачное место на берегу безымянной речки.

 
Задумчиво безмолвный хан
Душой вослед ему стремится,
Руслану счастия, побед,
И славы, и любви желает…
И думы гордых, юных лет
Hевольной грустью оживляет…
 

С принятием иудаизма элита хазар постепенно утрачивала связь с национальной культурой славян, их языком и, будучи оторванной от народа, стала попросту “безмолвной” под бдительным взором волка-пастуха в овечьей шкуре. В народе о таких говорят: «Сказал бы словечко, да волк недалечко».

В представленном варианте раскрытия иносказания главное – судьба хазарского народа. Она принципиально не меняется вне зависимости от этнического происхождения самих хазар, т. е. тюркского или славянского. Для человечества в целом, предпочитающего уникальную самоценность любой нации мафиозной богоизбранности зомби, важно понять, как Глобальный надиудейский Предиктор с помощью “рыбаков” и “пастушек” превращает все народы в безнациональную толпу. Только осознав технологию “похищения красавиц” Черномором, можно выработать концепцию противостояния ей.

Анализ прошлого, как первый этап полной функции управления, на этом завершается. Впереди выбор возможных вариантов устойчивого развития будущего, один из которых основательно загерметизирован мафией бритоголовых. Этот вариант, как долговременная концепция развития общества, является собственностью Черномора. Руслану предстоит раскрыть его и оценить на соответствие общему ходу вещей. Сам карла в котомке, но его кухарка Hаина, большой мастер приготовления “фаршированной рыбы”, на воле. Она – биоробот, концепция Черномора для нее – программа, от выполнения которой ведьма не может уклониться. Это необходимо осознать и понять вне зависимости от того, что истина может оказаться печальной и нелицеприятной. «Живой орган богов» ставит вопрос о целях такой работы не только себе, но и нам, его потомкам: