Текст книги "О текущем моменте 2009 г., №№ 4 — 6 (88 — 90). Сад растет сам?"

Автор книги: (ВП СССР) Внутренний Предиктор СССР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

Т.е. теория конвергенции в настоящее время является мировоззренческой основой многих процессов в глобальной политике, и соответственно – во внутренней и внешней политике развитых стран.

Как отмечалось ранее «ревизионизм» в марксизме – это самая ранняя версия теории конвергенции, упредившая становление государственности и социализма в какой бы то ни было стране на основе идей марксизма. Эпохе востребованности теории конвергенции двух общественно-экономических формаций положила Великая октябрьская социалистическая революция. И если быть честным, то упомянутые ранее творцы теории конвергенции не были первопроходцами в этой области.

Герберт Уэллс, завершает свою книгу “Россия во мгле” кратким изложением идеи глобальной конвергенции капитализма и коммунизма, строительство которого только-только начиналось в РСФСР:

«Крушение цивилизации в России и замена её крестьянским варварством на долгие годы отрежет Европу от богатых недр России, от её сырья, зерна, льна и т. п. Страны Запада вряд ли могут обойтись без этих товаров. Отсутствие их неизбежно поведёт к общему обнищанию Западной Европы.[454]454
  Т.е. в этом абзаце Г.Уэллс оценивает перспективы с позиций европейского колониального эгоизма и к нему же взывает.


[Закрыть]

Единственное правительство, которое может сейчас предотвратить такой окончательный крах России, – это теперешнее большевистское правительство, при условии, что Америка и западные державы окажут ему помощь. В настоящее время никакое другое правительство там немыслимо. У него, конечно, множество противников, – всякие авантюристы и им подобные готовы с помощью европейских государств свергнуть большевистское правительство, но у них нет и намёка на какую-нибудь общую цель и моральное единство, которые позволили бы им занять место большевиков. Кроме того, сейчас уже не осталось времени для новой революции в России. Ещё один год гражданской войны – и окончательный уход России из семьи цивилизованных народов станет неизбежным. Поэтому мы должны приспособиться к большевистскому правительству, нравится нам это или нет.

Большевистское правительство чрезвычайно неопытно и неумело; временами оно бывает жестоким и совершает насилие, но в целом – это честное правительство. В нём есть несколько человек, обладающих подлинно творческим умом и силой, и они смогут, если дать им возможность и помочь им, совершить великие преобразования. Судя по всему, большевистское правительство старается действовать в соответствии со своими убеждениями, которых большинство его сторонников до сих пор придерживается с чуть ли не религиозным пылом. Если оказать большевикам щедрую помощь, они, возможно, сумеют создать в России новый, цивилизованный общественный строй, с которым остальной мир сможет иметь дело. Вероятно, это будет умеренный коммунизм с централизованным управлением транспортом, промышленностью и, позднее, сельским хозяйством.

Если народы западных стран хотят по-настоящему помочь русскому народу, они должны научиться понимать и уважать убеждения и принципы большевиков. До сего времени правительства западных стран самым грубым образом игнорировали эти убеждения и принципы. Советское правительство, как оно само о том заявляет, – коммунистическое правительство, и оно полно твёрдой решимости строить свою деятельность на принципах коммунизма. Оно отменило частную собственность и частную торговлю в России не из конъюнктурных соображений, а потому, что считало это справедливым; и во всей России не осталось сейчас лиц и организаций, занимающихся торговлей, с которыми мы могли бы вести дела на основе обычаев и норм западноевропейской торговой практики. Нам следует понять, что большевистское правительство в силу самой своей природы испытывает сильнейшее предубеждение против частных предпринимателей и торговцев и всегда будет, с точки зрения последних, обращаться с ними несправедливо и без уважения; оно всегда будет не доверять им и везде, где только возможно, ставить их в самое невыгодное положение. Оно считает их пиратами, а в лучшем случае – каперами.[455]455
  И соответственно такому пониманию целей деятельности иностранного капитала на территории России, подтверждённому практикой империи, когда выплаты по дивидендам иностранным «инвесторам» росли быстрее, чем ВВП России, Советская власть изначально отрицала принцип свободы перемещения капиталов, товаров и трудовых ресурсов через границы. Действовал режим монополии государства на внешнюю торговлю. По этим же причинам СССР отказался от участия в «Плане Маршалла» (помощь США в восстановлении хозяйства Европейских стран) по завершении второй мировой войны ХХ века.


[Закрыть] Поэтому частным лицам и фирмам нечего и думать о торговле с Россией. В этой стране есть только одно юридическое лицо, которое может предложить западному миру необходимые гарантии и с которым можно эффективно вести дела, а именно – само большевистское правительство, и для этого существует только один путь – создать какой-нибудь национальный, а ещё лучше международный трест. Такой трест, который представлял бы одно или несколько государств и даже был бы номинально связан с Лигой Наций, мог бы иметь дело с большевистским правительством на равных началах. Ему пришлось бы признать это правительство и вместе с ним приняться за разрешение назревшей задачи создания материальной основы для восстановления условий цивилизованной жизни в европейской и азиатской частях России. По своей общей структуре он должен походить на один из тех крупных закупочно-распределительных трестов, которые сыграли такую важную роль в жизни европейских государств во время мировой войны. Этот трест имел бы дело с отдельными промышленниками, а большевистское правительство, со своей стороны, имело бы дело с населением России; за короткое время он мог бы стать совершенно незаменимым для большевистского правительства. Только по такому пути может развиваться торговля капиталистического государства с коммунистическим. Все попытки, которые делались в прошлом году и раньше, найти какой-либо способ вести частную торговлю с Россией без признания большевистского правительства, были с самого начала столь же безнадёжны, как поиски северо-западного пути из Англии в Индию.[456]456
  Имеется в виду многовековой безуспешный поиск морского пути из Атлантического в Тихий океан вокруг северных берегов Канады и Аляски. Первым такое плавание совершил в 1906 г. норвежский полярный исследователь Руал Амундесен, но из-за навигационных трудностей (льды и шхерный фарватер) найденный им маршрут не имел и не имеет экономического значения: Панамский канал выгоднее, и если его пропускной способности не хватит, то будет построен второй канал. (Наше пояснение при цитировании).


[Закрыть] Лёд непреодолим.

Любая страна или группа стран, обладающая достаточными промышленными ресурсами, которая пойдёт на признание большевистской России и будет оказывать ей помощь, неизбежно станет опорой, правой рукой и советником большевистского правительства. Она будет воздействовать на это правительство и, в свою очередь, подвергаться его воздействию. Страны, входящие в такой трест, станут более склонны к методам коллективизма, а с другой стороны, строгости, налагаемые крайним коммунизмом в России, вероятно, значительно смягчатся под их влиянием.

Соединённые Штаты Америки – единственная держава, которая может взять на себя роль такого спасителя, являющегося в последнюю минуту. Вот почему дело, которое замыслил предприимчивый и не лишённый воображения г. Вандерлип,[457]457
  Американский предприниматель, который в 1920 г. посетил РСФСР и вёл переговоры о предоставлении на территории Советской России концессий капиталу США в то же самое время, когда Г.Уэллс был в Москве и встречался с В.И.Лениным.


[Закрыть] представляется мне весьма знаменательным. Я сомневаюсь в положительных результатах его переговоров; возможно, они представляют собой лишь начальную стадию обсуждения русской проблемы на новой основе, которое может привести, наконец, к тому, что эта проблема будет решаться всеобъемлюще, в мировом масштабе. Так как мировые ресурсы истощены, если не считать США, другим державам придётся объединить свои усилия, чтобы иметь возможность оказать России эффективное содействие. У коммунистов нет отвращения к ведению дел в большом масштабе; напротив, чем больше масштаб, тем больше и приближение к коллективизму. Это высший путь к коллективизму для немногих, в отличие от низшего пути, которым идут массы.

Я твёрдо убеждён, что без такой помощи извне в большевистской России произойдёт окончательное крушение всего, что ещё осталось от современной цивилизации на территории бывшей Российской империи.[458]458
  Г.Уэллс даёт и характеристику “элите” Российской империи, пишет о приходе к власти РСДРП (б) и причинах провала её политических оппонентов:
  «Россия попала в теперешнюю беду вследствие мировой войны и моральной и умственной неполноценности своей правящей и имущей верхушки (как может попасть в беду и наше британское государство, а со временем даже и американское государство). У правителей России не хватило ни ума, ни совести прекратить войну, перестать разорять страну и захватывать самые лакомые куски, вызывая у всех остальных опасное недовольство, пока не пробил, их час. Они правили, и расточали, и грызлись между собой, и были так слепы, что до самой последней минуты не видели надвигающейся катастрофы. И затем, как я расскажу в следующих главах, пришли коммунисты…».
  «Основная катастрофа произошла в 1917 году, когда чудовищно бездарный царизм стал окончательно невыносим. Он разорил страну, потерял контроль над армией и доверие всего населения. Его полицейский строй выродился в режим насилия и разбоя. Падение царизма было неизбежно.
  Но в России не было другого правительства, способного прийти ему на смену. На протяжении многих поколений усилия царизма были направлены главным образом на то, чтобы уничтожить всякую возможность замены его другим правительством. Он держался у власти именно благодаря тому, что, как бы плох он ни был, заменить его было нечем».
  Это мнение Г.Уэллса совпадает по существу с оценкой В.О.Ключевского: «Самодержавие нужно нам пока как стихийная сила, которая своей стихийностью может сдерживать другие стихийные силы, ещё худшие» (цитированный ранее неоднократно девятитомник его сочинений, т. 9, стр. 383). И далее Г.Уэллс продолжает:
  «Первая русская революция (судя по контексту – февральская 1917 г.: наше пояснение при цитировании) превратила Россию в дискуссионный клуб и арену политической драки. Либеральные круги, не привыкшие действовать и брать на себя ответственность, пустились в шумные споры о том, должна ли Россия быть конституционной монархией, либеральной республикой, социалистической республикой и так далее. Среди всей этой неразберихи позёрствовал “благородный либерал” Керенский; на поверхность всплывали разные авантюристы, “сильные личности”, лжесильные личности, российские монахи и российские бонапарты. Исчезли последние остатки общественного порядка. К концу 1917 года на улицах Москвы и Петрограда убийства и ограбления стали таким же обычным явлением, как автомобильные происшествия на улицах Лондона, с той разницей, что на них обращали ещё меньше внимания. На пароходе, шедшем из Ревеля (ныне Таллинн; Г.Уэллс возвращался из РСФСР через Эстонию, поскольку в условиях гражданской войны и блокады РСФСР державами Антанты прямого сообщения с «Великобратанией» не было: наше пояснение при цитировании), я встретил американца, бывшего представителя “Америкэн харвестер компании” в России, который находился в Москве во время этой полнейшей анархии. Он рассказывал об ограблениях среди бела дня, о часами валявшихся в канавах трупах, мимо которых занятые своими делами люди проходили так же, как проходят у нас мимо валяющегося на тротуаре дохлого котёнка».
  «Когда правительство Керенского не заключило мира и британский военно-морской флот не облегчил положения на Балтике, развалившаяся русская армия сорвалась с линии фронта и хлынула обратно в Россию – лавина вооруженных крестьян, возвращающихся домой без надежд, без продовольствия, без всякой дисциплины. Это было время разгрома, время полнейшего социального разложения. Это был распад общества. Во многих местах вспыхнули крестьянские восстания. Поджоги усадьб часто сопровождались жестокой расправой с помещиками. Это был вызванный отчаянием взрыв самых тёмных сил человеческой натуры, и в большинстве случаев коммунисты несут не большую ответственность за эти злодеяния, чем, скажем, правительство Австралии».
  «И во всей России и среди русских, разбросанных по всему свету, была лишь одна организация, объединенная общей верой, общей волей, общей программой; это была партия коммунистов. В то время как вся остальная Россия была либо пассивна, как крестьянство, либо занималась бесплодными спорами, либо предавалась насилию или дрожала от страха, коммунисты, воодушевленные своими идеями, были готовы к действию. (…) она сумела захватить и удержать власть в развалившейся Империи, потому что в те страшные дни она была единственной организацией, которая давала людям единую установку, единый план действий, чувство взаимного доверия. Это было и есть единственно возможное в России, идейно сплочённое правительство. Сомнительные авантюристы, терзающие Россию при поддержке западных держав, – Деникин, Колчак, Врангель и прочие – не руководствуются никакими принципиальными соображениями и не могут предложить какой-либо прочной, заслуживающей доверия основы для сплочения народа (это было действительно так: все названные – военные специалисты, на протяжении большей части жизни – служаки, которые в проблематике обобщённых средств управления / оружия выше самого низкого шестого приоритета ничего не понимали и потому просто были не способны быть вождями народа и руководителями государства: наше выделение и замечание при цитировании). По существу, это просто бандиты. Коммунисты же, что бы о них ни говорили, – это люди идеи, и можно не сомневаться, что они будут за свои идеи бороться. Сегодня коммунисты морально стоят выше всех своих противников».
  Впечатления Г.Уэллса качественно отличаются от мифотворчества воздыхателей о возобновлении прошлого – нынешних монархистов и либералов, которые не способны договориться друг с другом о желаемом будущем. Герберт Уэллс, в отличие от россионских мифотворцев, был современником тех событий, и он не был ни монархистом, ни марксистом. Монархизм он считал отжившим прошлым, а марксизм – профанацией будущего и потому его оценки событий того времени – во многом достоверны.


[Закрыть] Это крушение вряд ли ограничится её пределами. Другие государства, к востоку и западу от России, одно за другим будут втянуты в образовавшуюся таким образом пропасть. Возможно, что эта участь постигнет всю современную цивилизацию.

Эти соображения относятся не к какому-то гипотетическому будущему; излагая их, я пытался дать общую картину событий, развивающихся с огромной быстротой в России и во всем мире, и наметить возможные перспективы, – как всё это мне представляется. Такова общая характеристика создавшегося положения, и я хотел бы, чтоб читатель руководствовался ею, знакомясь с моими очерками о России. Так я толкую письмена на восточной стене Европы» (Пер. – И.Виккер, В.Пастоев. Собрание сочинений в 15-ти томах. Том 15. М., “Правда”, 1964, библиотека журнала “Огонёк”; приводится по публикации в интернете: http://www.bookluck.ru/booktritu.html).

Но идея конвергенции марксистского социализма и либерально-буржуазного капитализма, выраженная Г.Уэллсом ещё в 1920 г., не была востребована публичными политиками Запада, поскольку большинство политиков того времени не понимало, что марксизм – не общественно-стихийное явление, не ошибка истории в стране «этих неправильных русских», а глобально-политический проект «мировой закулисы». К числу таких не понимающих, принадлежал и сам Г.Уэллс, хотя он видел, что марксизм – это одно,[459]459
  Г.Уэллс о марксизме:
  «Грубая марксистская философия, делящая всё человечество на буржуазию и пролетариат, представляет себе всю жизнь общества как примитивную “борьбу классов” и не имеет понятия об условиях, необходимых для сохранения интеллектуальной жизни общества».
  «… у марксистского коммунизма нет никаких планов и идей относительно интеллектуальной жизни общества. Марксистский коммунизм всегда являлся теорией подготовки революции, теорией, не только лишённой созидательных, творческих идей, но прямо враждебной им. Каждый коммунистический агитатор презирает “утопизм” и относится с пренебрежением к разумному планированию. Даже английские бизнесмены старого типа не верили так слепо, что все само по себе “образуется”, как эти марксисты. Наряду со множеством других созидательных проблем русское коммунистическое правительство вплотную столкнулось сейчас с проблемой сохранения научной жизни, мысли и обмена мнениями, содействия художественному творчеству. Пророк Маркс и его Священное писание не дают никаких наставлений по всём этим вопросам. Поэтому, не имея готовой программы, большевики вынуждены неуклюже импровизировать и ограничиваться пока отчаянными попытками спасти обломки прежней интеллектуальной жизни. Но её можно уподобить очень больному и несчастному существу, готовому в любую минуту погибнуть у них на руках».
  «Марксистская теория довела их воображение до “диктатуры классово сознательного пролетариата” и затем намекала, весьма туманно, как мы теперь видим, что там их ожидают новые небеса и новая земля. Если б это сбылось, это действительно означало бы переворот в судьбах человечества. Но мы увидели в России все те же небеса и все ту же землю, покрытую развалинами, брошенными реликвиями и обломками развороченной старой государственной машины, с тем же упрямым мужиком, крепко сидящим на своем наделе, и – коммунизм, отважно и честно правящий в городах и все же во многих отношениях похожий на фокусника, который забыл захватить голубя и кролика и не может ничего вытащить из шляпы».


[Закрыть] а коммунизм как «огромная творческая сила»[460]460
  Впечатления Г.Уэллса от беседы с В.И.Лениным: «Разговаривая с Лениным, я понял, что коммунизм, несмотря на Маркса, всё-таки может быть огромной творческой силой».


[Закрыть] – это нечто другое. Но почему, для чего и как они в исторической конкретике той эпохи смешались? – этот вопрос перед Г.Уэллсом не вставал, а большинство было убеждено, что марксизм и коммунизм – это одно и то же явление, но под разными названиями вне зависимости от своего отношения к идеалам коммунизма и марксизму как «научной теории» перехода к нему всего человечества.

Интерес политиков Запада к конвергенции двух систем стал проявляться несколькими десятилетиями позднее, уже по завершении второй мировой войны ХХ века. Его стимулировали два фактора:

Первый – видимый: память о кошмаре гражданской войны в России и становление в ней диктатуры партийной бюрократии под видом «диктатуры пролетариата», а по завершении второй мировой войны – самостоятельный либо инспирированный СССР выбор социалистического пути развития многими государствами,[461]461
  В этой связи напомним, что самостоятельный выбор социалистического пути развития по завершении второй мировой войны ХХ века обществами Франции, Италии, Греции потребовал силового подавления активности в них коммунистических партий благодаря чему они и остались капиталистическими до настоящего времени.


[Закрыть] подъём национально-освободительного движения в колониях развитых стран – стали весьма прозрачным намёком правящим “элитам” развитых капиталистических государств на то, что потребности экономического и духовного характера человека из простонародья должны удовлетворяться, поскольку в противном случае мировое коммунистическое движение осуществит марксистские революции и в их странах, после чего тамошним “элитам” «мало не покажется»;

Второй – вовсе не очевидный при локальном масштабе рассмотрения, но объективно наличествующий при глобальном масштабе рассмотрения общественно-экономической проблематики и действовавший из «закулисья»: марксистский проект в СССР, хотя и доказал принципиальную возможность построения общественно-экономической формации на нравственно-этических принципах, отличных от принципов буржуазного либерализма, оказался менее эффективным, нежели предполагалось. Поэтому к общему кризису капитализма, который надо было преодолевать точно так же, как и в начале ХХ века, добавился общий кризис марксистского псевдосоциализма.

Общий кризис марксистского псевдосоциализма выражался наиболее зримо в том, что централизованная директивно-адресно управляемая хозяйственная система СССР, по мере бюрократизации сферы управления становилась всё менее эффективной в использовании природных и общественных ресурсов. В силу этого она нуждалась в совершенствовании: прежде всего – путём интеграции в макроэкономическую систему социализма рыночного механизма как средства вовлечения в хозяйственную деятельность инициативы, идущей «снизу» и подчинённых ей ресурсов, не учитываемых в системе централизованного планирования. Централизованное директивно-адресное управление («командно-административная система», если пользоваться лексиконом времён перестройки) обеспечивала только структурный способ управления, а максимум качества управления достигается только при сочетании в суперсистеме структурного и безструктурного способов управления.

И соответственно вопреки мнениям, о том, что «плановая экономика неэффективна» и потому Госплан не имеет права на существование, ставшим господствующим убеждением в кругах профессиональных экономистов и политиков и, тем более, – в среде обывателей, один из авторов японского «экономического чуда» С.Окито незадолго до своей смерти высказал в интервью профессору А.Динкевичу такое мнение:

«Часто можно слышать, что провозглашённый в них (бывшем СССР и странах Восточной Европы – А.Э.) переход к рыночным механизмам является убедительным доказательством превосходства рыночно ориентированной экономики над централизованно планируемой. Я полагаю, что это заблуждение… Проблема состоит в том, чтобы СОЕДИНИТЬ, СОГЛАСОВАТЬ, ОБЪЕДИНИТЬ В ЕДИНОМ МЕХАНИЗМЕ НАЧАЛА ЭТИХ ДВУХ СИСТЕМ (выделено мною – А.Э.), найти эффективный путь комбинирования рыночных механизмов и государственного планирования и регулирования»[462]462
  Задолго до С.Окито и А.С.Эпштейна об этом писал И.В.Сталин в “Экономических проблемах социализма в СССР”. См. работу ВП СССР “Форд и Сталин: о том, как жить по-человечески”, в которой названная работа И.В.Сталина обстоятельно анализируется.


[Закрыть] (А.С.Эпштейн. “Опаснее врага”,[463]463
  Опаснее врага – свой деятельный дурак, чему примером М.С.Горбачёв.


[Закрыть] “Экономическая газета”, № 41 (210), октябрь 1998 г.).

На это по существу была направлена так называемая «косыгинская реформа»,[464]464
  Идеологом реформы был Евсей Григорьевич Либерман. См. М.Антонов. “Цена реформаторства”. “Красная звезда”, 25 апреля 2007 г., публикация в интернете: http://www.redstar.ru/2007/04/25_04/5_05.html.


[Закрыть] но поскольку в отличие от коммунизма бюрократизм не представляет собой «огромной творческой силы», она носила безсистемный характер «латания Тришкиного кафтана» и не была обеспечена адекватной научно-теоретической подготовкой, поскольку метрологическая несостоятельность политэкономии «мраксизма» остановила развитие экономической науки в СССР, а развиваемые на Западе экономические теории были ориентированы на решение разного рода задач в «той системе» с позиций финансово-счётного подхода.[465]465
  Чтобы убедиться в правомочности именно такой оценки хозяйственной реформы 1965 г. следует обратиться к книге “Хозяйственная реформа в СССР” (Приложение к “Экономической газете” за 1969 г., Москва, издательство «Правда», 1969 г.).


[Закрыть]

Решение же задач, которые не смогла решить реформа Либермана-Косыгина в СССР (а так же и тех, что стоят перед администрацией Б.Х.Обамы), требует технологически-организационного подхода к макроэкономическим системам и управленческой грамотности «архитекторов реформ» и реформаторов-практиков. [466]466
  Кого эта проблематика интересует, – читайте работу ВП СССР “Мёртвая вода”, осваивайте достаточно общую теорию управления и на её основе вырабатывайте систему воззрений на хозяйственную деятельность общества.


[Закрыть]

Примерно тогда же, в середине 1960х гг., свою версию теории конвергенции огласил академик-физик А.Д.Сахаров. Его идеологическая инициатива встретила возражение со стороны идеологов ЦК КПСС. Но в то же самое время А.Д.Сахаров получил поддержку «международной общественности» именно как идеолог конвергенции, а не столько как антисоветчик, каким его представляли в СССР. И поскольку советская бюрократия в силу необучаемости оказалась невосприимчивой к идеям конвергенции, есть основания полагать, что именно это и стало причиной быстрого ухудшения здоровья и смерти Ю.В.Андропова, который, возглавив КПСС и государственность СССР после смерти Л.И.Брежнева,[467]467
  За несколько дней до смерти Л.И.Брежнева, последовавшей 10 ноября 1982 г. в обществе уже ходил анекдот:
  Выходит Брежнев на трибуну Кремлёвского дворца съездов, достаёт из кармана пиджака листок с речью и начинает читать: «Дорогие товарищи! Советский народ постигло большое горе – сегодня скончался Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев…» Тут до Брежнева доходит смысл прочитанных им слов, он сходит с трибуны, уходит за кулисы и устраивает разнос референтам. Референты в ответ: «Мы не виноваты, Леонид Ильич, сколько раз мы Вам говорили: “Не надевайте пиджак Андропова…”».


[Закрыть] начал «что-то делать»,[468]468
  В народной памяти от того времени остались воспоминания о несбывшейся надежде на подъём страны, о карикатурных облавах на прогульщиков в кинотеатрах, кары за выпивку и «корпоративчики» на рабочем месте. Правление Ю.В.Андропова продолжалось 15 месяцев, несколько из которых он провёл в больничной палате.


[Закрыть]одновременно провозгласив верность нового руководства СССР идеям марксизма-ленинизма и, похоже, что в этом Ю.В.Андропов не лукавил.[469]469
  Его миссия как «вождя и учителя» советского народа началась с публикации статьи “Учение Карла Маркса и некоторые вопросы социалистического строительства в СССР” (март 1983 г.), в которой состоятельность марксизма не оспаривалась, что подразумевало и преодоление общего социализма в СССР и общего кризиса капитализма в глобальных масштабах на основе «всепобеждающего учения Маркса – Энгельса – Ленина».


[Закрыть] И после непродолжительного переходного периода, олицетворяемого К.У.Черненко, власть над СССР была передана режиму М.С.Горбачёва и А.Н.Яковлева, на которых была возложена миссия прикрыть марксистский проект,[470]470
  Именно «прикрыть», а не «закрыть окончательно»: в “Российской газете” от 31 августа 1995 г. была опубликована статья “Утописты народ горячий”. В ней сообщается о проходившем в Канаде (Монреаль) 18-м международном конгрессе историков. Жаркая дискуссия развернулась вокруг докладов россиян и восточно-европейцев. «Присутствовавшим на “круглом столе” западным марксистам и троцкистам (весьма многозначительное противопоставление или выделение троцкизма из марксизма: наш комментарий) не понравились ссылки на христианскую религию в докладах. Их задело, в частности, утверждение, что утопия завладевает умами в обществе в результате отхода от христианских ценностей. Российских историков обвинили в обскурантизме и в том, что они пытаются перевести стрелку часов на много столетий назад. Историки из Восточной Европы и России были солидарны в критике марксизма, что не понравилось их западным коллегам. (Международное канадское радио)».
  Т.е. в культивируемом на Западе «плюрализме мнений» марксизм по-прежнему занимает своё место, а критика его содержания и безсодержательности – недопустима.


[Закрыть] утративший «религиозный пыл» и выродившийся в тупой паразитический бюрократизм.

В этой связи приведём высказывание Стивена Коэна:[471]471
  Профессор истории Нью-Йоркского университета (США).


[Закрыть] «Единственная вина Горбачёва в том, что он создал Ельцина», вынесенное в заглавие интервью с ним, опубликованного в “Политическом журнале” № 14 (65) от 18 апреля 2005 г. (http://www.politjournal.ru/index.php?action=Articles&dirid=67&tek=3288&issue=98).

В нём С.Коэн говорит:

«Американцы написали много глупых книг о России. Преобладающее мнение специалистов: Горбачёв был недостаточно решителен, он был слишком медлительным. А я думаю, наоборот. Он двигался слишком быстро и решительно. В течение трёх лет он создал законодательство для рыночной экономики и демократии. Затем немедленно приступил к реализации этого законодательства. Может быть, контроль над экономикой следовало поддерживать несколько дольше, сохранить крупную собственность в руках государства. Спонтанная номенклатурная приватизация началась уже в 1988 году, когда директора начинали контролировать предприятия. Система стала разрушаться.

Даже в политической области надо было двигаться медленнее. Может быть, надо было отложить парламентские выборы в республиках (в России, на Украине и т. д.) при всеобщих выборах на Съезд народных депутатов. Если бы больше демократии было в Москве, но меньше в провинции, это было бы более целесообразно.

Горбачёв одновременно проводил три трансформации: диктатуры – в демократию, государственной монополии – в рыночную экономику, а также пытался вывести Россию из состояния холодной войны к мировому признанию. Это не имело исторических прецедентов».[472]472
  С.Коэн это интервью завершил словами:
  «В Америке в бедах России часто винят русский народ. Я же полагаю, что виновата российская элита. Мне кажется, что россияне могут быть гражданами великой демократической страны с развитой экономикой. Проблемы – не с народом, а с элитой. В настоящее время большая часть ваших элит скорее хочет воровать, чем думать о народе. Может быть, есть нужда в новом поколении элит (выделено жирным нами при цитировании: по отношению к отечественным “элитариям” многообещающе…). Я не знаю».


[Закрыть]

Это высказывание можно понимать в том смысле, что проект конвергенции в СССР, открывавший глобальные перспективы, начатый М.С.Горбачёвым, сорвался в буржуазный либерализм режима, олицетворяемого Б.Н.Ельциным, в результате чего в глобальной политике было потеряно время, и новый акт решения проблемы общего кризиса капитализма начался только с приходом к власти в России режима «великого инквизитора», а в США – администрации Б.Х.Обамы.

Определённую долю вины за этот срыв процесса конвергенции в буржуазный либерализм несёт и «архитектор перестройки» А.Н.Яковлев. Он, судя по публикациям в СМИ, – единственный деятель КПСС, кто после И.В.Сталина поднял вопрос о жизненной несостоятельности марксизма и её роли в истории страны и мира. По свидетельству бывшего партаппаратчика А.Ципко:

«…правда состоит в том, что Горбачёв по крайней мере до 1991 года, верил, что советскую систему можно соединить с демократией и со свободными выборами, что отмена цензуры только укрепит позиции марксистско-ленинской мысли.

А Яковлев, ещё во время нашей первой встречи в марте 1986 года в своём кабинете секретаря ЦК КПСС по идеологии, давал мне, сотруднику ИЭМСС[473]473
  Институт экономики мировой системы социализма (наше пояснение при цитировании).


[Закрыть] АН СССР, задание написать «откровенную» записку о реальных причинах «низкой экономической и социальной эффективности общественной организации производства», об изъянах методологии «однообразия» и «уравниловки».

Правда, тогда, в 1986 году, слово «марксистской» методологии не было произнесено. Но уже через два года, в конце сентября 1988 года, я, консультант международного отдела ЦК КПСС, получил от своего руководителя, секретаря ЦК КПСС задание: дать обзор всей антимарксистской литературы второй половины XIX – начала ХХ века, изданной на русском языке, систематизировать все основные «методологические просчёты, изъяны, ошибки марксистской доктрины». Этой фразой тогда он завершил нашу встречу.

В беседах со мной Яковлев особо выпячивал нравственные изъяны марксизма, его апологию революционного террора, его негативное отношение к христианской морали» (А.Ципко, “Крестьянский бунт”, “Литературная газета”, № 44 от 30.10.2005 г.).[474]474
  Различие между И.В.Сталиным и А.Н.Яковлевым, вербанутым ЦРУ и буржуазно-либеральными «братанами», в том, что:
  – И.В.Сталину жизненная несостоятельность марксизма была помехой в деле строительства коммунизма;
  – А паскуде А.Н.Яковлеву – её необходимо было выявить для того, чтобы дискредитировать коммунизм и объявить его жизненно невозможной утопией.
  Кроме того:
  – И.В.Сталин сам понял и сам выразил то, что считал необходимым для дела строительства коммунизма;
  – А пакостник А.Н.Яковлев заказал тематическую работу аппарату – к тому же не познавательно-творческую, а компилятивно-цитатную. Но о дальнейшей судьбе сделанного по заказу А.Н.Яковлева “шедевра” научной мысли принципиально безпринципный продажно-услужливый аппаратчик А.Ципко ничего не сообщает…


[Закрыть]

Тем не менее, несмотря на разного рода управленческие огрехи, допущенные как в мире “социализма”, так и в мире капитализма:

Проект конвергенции исторически известных капитализма и социализма и построения унифицированного глобального общества, вступивший в стадию практического осуществления, – многоликая реальность глобальной политики наших дней.

Основой для его реализации стала либерально-буржуазная общественно-экономическая формация с её «плюрализмом мнений», поскольку её “элита” оказалась более обучаемой, а формация в целом – оказалась более управляемой, нежели марксистско-бюрократический толпо-“элитаризм” СССР и «мировой системы социализма». При этом достижения СССР, направленные на преодоление общего кризиса капитализма, предполагается воспроизвести в социальной среде капитализма в ходе его «конвергирования».

Именно в этот глобально-политический сценарий укладывается статья М.С.Горбачёва, опубликованная в “Вашингтон пост”, в которой он пишет следующее:

«Америке нужна своя перестройка, утверждает Михаил Горбачёв в своей статье на страницах The Washington Post. По его словам, в последние годы он часто высказывает эту мысль в публичных выступлениях. “Одни реагируют с пониманием, другие возражают, иногда саркастически, утверждая, что я желаю Америке потрясений”, – пишет автор.

По мнению Горбачёва, он и его сторонники не смогли довести перестройку в СССР до конца из-за двух главных помех: попытки путча в августе 1991 года и договорённости лидеров России, Украины и Белоруссии об упразднении СССР. “Затем российское руководство отвергло эволюционный путь реформ, ввергнув страну в хаос”, – пишет Горбачёв. И всё же, уверяет он, перестройка увенчалась победой, так как она привела страну в точку, откуда возвращение к прошлому невозможно.

“На Западе распад СССР воспринимался как полная победа, доказавшая, что Запад в переменах не нуждается”, – пишет автор. Однако, на его взгляд, экономический кризис 2008–2009 годов обнажил, что новая западная модель – это иллюзия, выгодная в основном сверхбогатым. Текущий кризис имеет не только финансово-экономический, но и политический характер, а причина в том, что лидеры крупнейших держав, особенно США, проигнорировали симптомы, которые требовали перестройки, пишет Горбачёв. “Я уверен, что возникнет новая модель – с упором на нужды общества и общественное благо, например, более чистую окружающую среду, хорошо функционирующую инфраструктуру и общественный транспорт, эффективные системы образования и здравоохранения, доступное жилье”, – отмечает он.

“Пришло время для “творческого строительства”, для нахождения правильного соотношения между государством и рынком, для интеграции социальных и экологических факторов, для демилитаризации экономики”, – утверждает Горбачёв, подчеркивая, что особую роль в этой новой перестройке должен сыграть Вашингтон. “Мы справимся с новыми глобальными вызовами, но только если все уяснят необходимость реальных, кардинальных перемен – глобальной перестройки”, – заключает он» (http://www.inopressa.ru/article/08Jun2009/wp/gorbi.html).