Текст книги "Основы социологии. Часть 1 и Часть 2 (главы 1 - 7)"
Автор книги: (ВП СССР) Внутренний Предиктор СССР
Жанры:
Обществознание
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)
Для существования атеизма в современной культуре есть объективные (в смысле объективности статистики и исторических фактов) основания. Под воздействием межконфессиональных разногласий по богословско-догматическим и социологическим вопросам многие люди, не вдаваясь в существо разногласий, отрицают жизненную состоятельность веры и религии в принципе, объясняя наличие веры и религии в культуре человечества невежеством, субъективными заблуждениями, слабостью и неустойчивостью психики людей.
Мотивация их отказа от веры и религии проста и может быть выражена словами: «Если Всевышний – один единственный, и Он – не шизофреник, не интриган, не садист, то этот «плюрализм» взаимно отрицающих друг друга конфессионально-канонических мнений – не от Бога. Если Бог действительно есть, то Он бы пресёк существование этого «плюрализма» мнений и пресёк бы злодейства, которые на основе этого «плюрализма» во имя Его творятся на протяжении всей памятной истории. А раз Он не пресекает всего этого, то, стало быть, Он и не существует».
– Тем самым на Бога возлагается миссия быть верховным полицейским и инквизитором. Однако это – пример логики, близкой к «дьявольской», но не диалектичность познания жизни, поскольку:
Возможность того, что этот «плюрализм» мнений люди должны изжить сами методами познания Жизни и просвещения, а не путём возлагания по своему произволу на Бога – вопреки нормам этики — миссии полицейско-инквизиторского характера, – такого рода атеистами не рассматривается…
В результате «успехов» материалистической науки в области методологии познания на основе такой логики мы живём в такое время, когда большинству вопрос о доказательствах бытия (а равно и небытия) Бога известен по его освещению в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита»[175]175
Анализ этого романа в материалах Концепции общественной безопасности см. в работе «“Мастер и Маргарита”: гимн демонизму? либо Евангелие беззаветной веры».
[Закрыть] в завязке сюжета – в беседе Воланда с Берлиозом и поэтом Иваном Бездомным на Патриарших прудах:
«– Но, позвольте вас спросить, – после тревожного раздумья заговорил заграничный гость, – как же быть с доказательствами бытия Божия, коих, как известно, существует ровно пять?
– Увы! – с сожалением ответил Берлиоз, – ни одно из этих доказательств ничего не стоит, и человечество давно сдало их в архив. Ведь согласитесь, что в области разума никакого доказательства существования бога быть не может.
– Браво! – вскричал иностранец, – браво! Вы полностью повторили мысль беспокойного старика Иммануила Канта по этому поводу. Но вот курьёз: он начисто разрушил все пять доказательств, а затем, как бы в насмешку над самим собою, соорудил собственное шестое доказательство!
– Доказательство Канта, – тонко улыбнувшись, возразил образованный редактор, – также неубедительно. И недаром Шиллер говорил, что кантовские рассуждения по этому вопросу могут удовлетворить только рабов, а Штраус[176]176
В этом фрагменте романа упомянут Давид Фридрих Штраус (1808 – 1874) немецкий теолог и философ-младогегельянец.
[Закрыть] просто смеялся над этим доказательством».
После чего Берлиозу было предъявлено «седьмое доказательство» бытия Божиего от противного[177]177
3‑я глава романа «Мастер и Маргарита» имеет название «Седьмое доказательство».
[Закрыть] – отступник от Бога, вопреки предостерегающей лекции по вопросам богословия и практики управления, которую ему и «поэту» прочитал Воланд, – попал под трамвай.
Действительно: все интеллектуально-рассудочные доказательства, а равно опровержения бытия Божия – вздорны. Разум всякого индивида ограничен, ограничены и знания: это – следствие ограниченности непосредственного мировосприятия человека на основе его собственных органов чувств (как вещественного тела, так и биополевых). Вследствие этого всегда есть то, что остаётся познавать не непосредственно чувствами, а опосредованно – интеллектуально-рассудочно, осмысляя обретаемое в чувствах и даваемое в Различение Свыше, — и принимать на веру свои собственные умозаключения и интуитивные озарения, а также и сведения, сообщаемые другими (по крайней мере на тот период времени, пока не сложится ситуация, в которой сработает принцип «практика – критерий истины»).
Отказ от составляющей веры в мировоззрении и миропонимании влечёт за собой их ущербность, т.е. неполноту, ограниченность:
По существу принцип«я никому, ничему и ни во что не верю» обязывает всякого, кто его провозглашает, единолично воспроизвести в очищенном от ошибок и заблуждений виде всю совокупность достижений культуры человечества в его историческом развитии, – но никто не способен подменить своей персоной всё человечество во всей череде поколений. Поэтому все люди обречены очень многое принимать на веру, даже если и провозглашают свою приверженность принципу «я никому, ничему и ни во что не верю».
Вера же позволяет расширить мировоззрение и миропонимание до границ Объективной реальности, будучи способной объять всё. Однако при таком подходе сразу же встаёт вопрос об истинности принимаемого на веру.
Принятие чего-либо на веру обладает своей спецификой: принятие на веру в качестве истины, а равно и отказ принять на веру в качестве истины ту или иную определённую информацию, определённый смысл – в конечном итоге (так же как и интеллект и интуиция, выражением которой на уровне сознания является вера) обусловлены в психике индивида его истинной нравственностью, поскольку информация, относимая к вере, и информация, относимая к интеллектуально обоснованной, не изолирована одна от другой, а взаимно дополняет одна другую в нравственно обусловленной алгоритмике психики личности, включающей в себя и интеллектуальную деятельность на уровне сознания индивида.
Однако бытие Бога – это не предмет веры. Это – предмет непрестанно подтверждаемого Богом в жизненном диалоге с человеком знания – показательного, а не доказательного по характеру своего происхождения, если соотноситься с методами выработки знаний в культуре человечества.
Бог даёт доказательство Своего бытия человеку на веру, а не на разум:
Доказательство бытия Божиего носит по его существу нравственно-этический характер и состоит в том, что Всевышний отвечает молитве верующего Ему тем, что обстоятельства его жизни изменяются соответственно смыслу его молитв тем более ярко и явственно, чем более он сам нравственно праведен и отзывчив Богу, когда Бог обращается к нему персонально через его совесть, сокровенный внутренний мир, через других людей, через памятники культуры или как-то иначе на языке жизненных знамений.
По сути дела доказательства бытия Бога, даваемые Им каждому, кто об этом попросит, подтверждает кораническое обетование, которое уже приводилось ранее: «А когда спрашивают тебя рабы Мои обо Мне, то ведь Я – близок, отвечаю призыву зовущего, когда он позовёт Меня. Пусть же они отвечают Мне и пусть уверуют в Меня, – может быть, они пойдут прямо!» (Коран, 2:182 (186) ).
Но единожды данное человеку Богом доказательство Его бытия – своеобразное, соответствующее неповторимости каждого человека, обстоятельствам именно его жизни, должно обязывать человека к выбору продолжения жизни в русле Промысла в диалоге с Богом по жизни. А кроме того, оно ставит его перед вопросами:
· верит ли он Богу как личности (субъекту), т.е.:
Ø доверяет ли он Ему свою жизнь и посмертное бытиё?
Ø доверяет ли он Богу судьбы своих близких, человечества, Мироздания?
· как он желает строить свою дальнейшую жизнь и взаимоотношения с Богом как личностью (субъектом)?
Понятно, что все эти и проистекающие из них другие вопросы носят нравственно-этический по их существу характер. Понятно, что перед убеждёнными атеистами в жизни они не встают.
Но они не встают и перед множеством из тех, кто считает себя истинно верующими в Бога на том основании, что они – приверженцы той или иной традиционной массовой конфессии или какой-то секты. Своими же делами в жизни они показывают всем, что в бытие Бога они верят, но этот факт не является для них подтверждаемым каждодневно Жизнью знанием; а вот Богу как личности (субъекту) они не верят и не доверяют.
Если по получении ответа на свой запрос «Бог, Ты есть?» нравственно-этические по их сути вопросы типа тех, что приведены выше, перед индивидом не встают, то, следуя своим атеистическим предубеждениям, – вопреки здравомыслию – он относит соответствие событий в жизни смыслу его тестового обращения к Богу к беспричинным случайным совпадениям или проявлениям своей «мистической мощи» над течением событий. Однако Бог и в этом случае предоставляет человеку возможность убедиться в том, что он ошибся в своём осмыслении полученного доказательства. И вопрос состоит только в том, как и когда на языке жизненных обстоятельств выразится принцип «практика – критерий истины», и как к его проявлению отнесётся человека.
Отрицание же жизненной состоятельности доказательств бытия Божиего после того, как они предъявлены индивиду сокровенным образом (что исключает возможность их фальсификации), действительно протекает вопреки здравомыслию:
Сначала индивид задаётся вопросом «Бог, Ты есть?» и получает ответ, суть которого связана с его сокровенным – с тем, что может знать только он сам и Бог и не может знать никто из других субъектов[178]178
Здесь отметим, что сокровенное в целом принадлежит и бессознательным уровням психики, и в большей или меньшей мере сознанию. Соответственно воля и внимание индивида могут действовать, исходя из этой части сокровенного. На границе же сокровенного концентрируется эгрегориальная энергетика подобно тому, как всевозможный мусор концентрируется в полосе прибоя при нагонном ветре. При отсутствии этой концентрации граница сокровенного – невидима в проявлениях биополя, но её непроницаемость при концентрации на ней энергетики эгрегоров и наваждений делает её как бы видимой в проявлениях биополя.
Иначе границу сокровенного можно уподобить поверхности плафона из идеально прозрачного стекла на светильнике:
· когда плафон чист – мы видим извне источник света внутри него, а сам плафон представляется практически невидимым;
· если плафон покрыт толстым слоем пыли, скрывающим его содержимое, то может представляться, что подсвечиваемый изнутри слой пыли и является источником света, и коме того при освещении извне видимый слой пыли даёт представление о форме плафона;
· само же сокровенное можно уподобить содержимому плафона, хотя у кого-то это содержимое – пустота, делающая его никчёмным в жизни.
Если информационно-алгоритмическое содержание эгрегоров и наваждений на границе сокровенного воспринимает экстрасенс, то отождествлять это содержание с информационно-алгоритмическим достоянием личности – принципиальная ошибка в случае активности внимания и воли (анализируемой экстрасенсом личности), действующих, исходя из сокровенного.
[Закрыть] ; получив ответ в смысле «Да, Я существую и отвечаю тебе на твой сокровенный вопрос сокровенным образом», – субъект, начинает измышлять разное на тему: «Да я вовсе и не спрашивал; да этот «ответ» просто вздор, не достойный «величия Божиего» (как я его себе представлял и представляю); да и вообще это всё – «шутка природы» – случайное совпадение, а никакого Бога нет, это так мне привиделось…»
Всё подобное проистекает не из здравого смысла, а из нравственной неприемлемости для индивида факта Божиего бытия и осуществления Им Вседержительности, вследствие чего индивид впадает в «дьявольскую логику», с помощью которой можно обосновать любые выводы вопреки фактам жизни объективной реальности.
Но реально, в Жизни имели место – и вопрос индивида: «Бог, Ты есть?», и ответ Божий на него: «Да, Я есть – живой, сущий». Однако после отказа признать ответ – общаться с таким лицемером, отрекающимся от самого себя, до той поры пока он не образумится, у нравственно-этически здравого субъекта желание пропадает, хотя в жизни с ним возможно и приходится общаться «по долгу службы». Возможно, что и Бог с таким типами общается разве что только по нравственно-этическому долгу принятой Им на Себя миссии Вседержительности…
До понимания нравственно-этической обусловленности ответа на вопрос «Есть ли Бог?» – приверженцы требования повторяемости результатов научных экспериментов не доросли ни в интеллектуальном отношении, ни в нравственно-этическом.
А освоенные ими методы изучения живых существ (поймать, посадить в клетку, анатомировать, выставить в музее скелет и чучело, а потом написать диссертацию и стать «выдающимся биологом») – далеко не во всех случаях оказываются работоспособными, не говоря уж о том, что при определённых обстоятельствах можно и самому стать экспонатом в чьём-то «зоопарке» или чучелом[179]179
В «повести-сказке для научных работников младшего возраста» «Понедельник начинается в субботу» братьев Стругацких один из героев – маг Кристобаль Хозевич Хунта. В прошлом он был Великим инквизитором, а в годы второй мировой войны ХХ века, судя по всему, попал в гитлеровский концлагерь, где познакомился с неким штандартенфюрером СС. О результатах этого знакомства в сказке сообщается:
«В кабинет к себе он (Хунта: – наше пояснение при цитировании) почти никого не пускал, и по институту ходили смутные слухи, что там масса интересных вещей. Рассказывали, что в углу кабинета стоит великолепно выполненное чучело одного старинного знакомого Кристобаля Хозевича, штандартенфюрера СС в полной парадной форме, с моноклем, кортиком, железным крестом, дубовыми листьями и прочими причиндалами. Хунта был великолепным таксидермистом. Штандартенфюрер, по словам Кристобаля Хозевича, – тоже. Но Кристобаль Хозевич успел раньше» (таксидермист – специалист по изготовлению чучел…: наше пояснение при цитировании).
Как известно, заключённые некоторых гитлеровских концлагерей служили материалом для научных исследований, в которых исследователи не были связаны какими бы то ни было нравственно-этическими нормами в отношении исследуемых.
[Закрыть].
Тем не менее, свою убеждённость в бытии Бога на протяжении истории выражали многие выдающиеся деятели науки. Подборку высказываний некоторых из них привела «Комсомольская правда» (30.10.2007 в статье Светланы Кузиной «Бог живёт в другой вселенной?»):
«Исаак НЬЮТОН (1643 – 1727), физик и математик:
«Чудесное устройство космоса и гармония в нём могут быть объяснены лишь тем, что космос был создан по плану всеведущего и всемогущего существа. Вот моё первое и последнее слово».
Чарлз ДАРВИН (1809 – 1882), естествоиспытатель:
«Объяснить происхождение жизни на Земле только случаем – это как если бы объяснили происхождение словаря взрывом в типографии. Невозможность признания, что дивный мир с нами самими, как сознательными существами, возник случайно, кажется мне самым главным доказательством существования Бога. Мир покоится на закономерностях и в своих проявлениях предстаёт как продукт разума – это указывает на его Творца».
Луи ПАСТЕР (1822 – 1895), химик, биолог:
«Ещё настанет день, когда будут смеяться над глупостью современной нам материалистической философии. Чем больше я занимаюсь изучением природы, тем более останавливаюсь в благоговейном изумлении пред делами Творца. Я молюсь во время своих работ в лаборатории».
Макс ПЛАНК (1858 – 1947), физик:
«Как религия, так и наука в конечном результате ищут истину и приходят к исповеданию Бога. Первая представляет Его как основу, вторая – как конец всякого феноменального представления о мире».
Альберт ЭЙНШТЕЙН (1879 – 1955), физик:
«Каждый серьёзный естествоиспытатель должен быть каким-то образом человеком религиозным. Иначе он не способен себе представить, что те невероятно тонкие взаимозависимости, которые он наблюдает, выдуманы не им. В бесконечном универсуме обнаруживается деятельность бесконечно совершенного Разума. Обычное представление обо мне как об атеисте – большое заблуждение. Если это представление почерпнуто из моих научных работ, могу сказать, что мои работы не поняты... Напрасно перед лицом катастроф XX века многие сетуют: «Как Бог допустил?» Да, Он допустил: допустил нашу свободу, но не оставил нас во тьме неведения. Путь познания добра и зла указан. И человеку пришлось самому расплачиваться за выбор ложных путей».
Вернер фон БРАУН (1912 – 1977), физик, один из основоположников космонавтики, руководитель американской космической программы[180]180
«Комсомольская правда» постеснялась упомянуть, что он же – и военный преступник, поскольку в годы второй мировой войны работал на гитлеровскую Германию и создал ракеты «Фау-1» (крылатая) и «Фау‑2» (баллистическая), которыми гитлеровцы вели обстрел Лондона. По завершении второй мировой войны Вернер фон Браун был политическим решением руководства США освобождён от ответственности за соучастие в военных преступлениях гитлеровского режима и стал готовить военные преступления США, возглавив техническую сторону руководства их ракетными программами, только одна из которых была познавательно-космической.
[Закрыть]:
«Я не могу понять учёного, который не признавал бы Высшего Разума во всей системе мироздания, равно как и не мог бы понять богослова, который отрицал бы прогресс науки. Религия и наука являются сёстрами».
Из лекции нейрофизиолога Джона ЭККЛЗА (род. 1903) во время получения им Нобелевской премии:
«Я вынужден думать, что существует нечто подобное сверхъестественному началу моего уникального, сознающего себя духа и моей уникальной души... Идея сверхъестественного творения помогает мне избежать очевидно нелепого умозаключения о генетическом происхождении моего уникального «Я».
Андрей САХАРОВ (1921 – 1989), физик:
«Я не могу представить себе Вселенную и человеческую жизнь без какого-то осмысляющего начала, без источника духовной «теплоты», лежащего вне материи и её законов. Вероятно, такое чувство можно назвать религиозным».
(…)
МНЕНИЕ СКЕПТИКА
Нобелевский лауреат Виталий Гинзбург[181]181
Виталий Лазаревич Гинзбург (1916 – 2009).
[Закрыть]:
Вера или, наоборот, атеизм – интуитивные понятия. Нельзя здесь ничего доказать математически. Я ни в какой мере не считаю, что вера в Бога несовместима с наукой. Но только нужно сугубо различать религию и веру во «что-то такое вне нас, что не сводится к природе». Это нельзя опровергнуть, но я не разделяю эту точку зрения. Это мне совершенно не нужно, непроверяемо и ничего не даёт. Это сведение чего-то неизвестного к другому неизвестному. Совершенно иное дело – религия, то есть следование какой-то конфессии. Как известно, в христианстве, иудаизме и мусульманстве полагают, что есть активный Бог и что он вмешивается в дела людей, и это называется теизмом. Я считаю, что теизм совершенно несовместим с научным мировоззрением. Христианин верит в святость Библии, в непорочное зачатие и сатану, а это всё чудеса, которые противоречат науке. Когда зарождались религии, состояние науки было таким, что можно было верить и в непорочное зачатие... Эйнштейн подчеркивал, что верит не в Бога, который управляет делами людей, а во что-то высшее, в Бога Спинозы, а это природа. Ну и назовите Бога природой, это вопрос терминов. А если есть Бог, почему же он допускает такие дикие вещи – геноцид, убийства? Где логика? Я не понимаю, как человек может верить во всемогущего Бога, который с этим со всем мирится.
Но, если честно, то я завидую верующим. Мне почти 90 лет, я человек трезвый и понимаю, что могу в любой момент умереть. Можно заболеть, мучиться, а у меня есть семья. Если бы я был верующим, мне было бы легче, я был бы этому рад...» (http://www.kp.ru/daily/23993/77475/).
– Последнее признание В. Гинзбурга по сути своей аналогично описанному Ф.И. Тютчевым в стихотворении «Наш век»:
Не плоть, а дух растлился в наши дни,
И человек отчаянно тоскует…
Он к свету рвется из ночной тени
И, свет обретши, ропщет и бунтует.
Безверием палим и иссушён,
Невыносимое он днесь выносит…
И сознаёт свою погибель он,
И жаждет веры – но о ней не просит…
Не скажет ввек, с молитвой и слезой,
Как ни скорбит пред замкнутою дверью:
«Впусти меня! – Я верю, Боже мой!
Приди на помощь моему неверью!..
Однако ограниченные и неадекватные представления о методологии познания и критериях истинности не позволяют многим людям, а не только нобелевскому лауреату В. Гинзбургу, преодолеть конфликт научного знания и конфессиональных мнений, конфликт веры и лично пережитого. И как следствие такого рода внутренних личностно-психологических конфликтов – по вопросу об обусловленности работы интеллекта человека и её результатов нравственностью – существуют разные мнения.
Одно из них состоит в том, что интеллект и результаты интеллектуальной деятельности нравственно не обусловлены. Оно свойственно материалистической науке. В её видении интеллект аналогичен функционально специализированной машине, конструкция которой определяет тип задач, которые она может решать, и производительность в решении каждой из них. По сути это мнение выразил математик-прикладник академик Н.Н. Моисеев (1917 – 2000) на круглом столе в «Горбачёв-фонде» ещё в 1995 г.:
«Наверху (по контексту речь идёт об иерархии власти – наше пояснение при цитировании) может сидеть подлец, мерзавец, может сидеть карьерист, но если он умный человек, ему уже очень много прощено, потому, что он будет понимать, что то, что он делает, нужно стране» («Перестройка. Десять лет спустя». Москва, «Апрель-85», 1995 г., тир. 2 500, с. 148).
Нравственность в той дискуссии тоже была упомянута – представительницей так называемого «гуманитарного» знания, но как «нечто», не поддающееся пониманию и не относящееся к рассматриваемой проблематике общественного развития. И это игнорирование проблематики нравственной обусловленности результатов деятельности людей произошло даже после того, как академик Н.Н. Моисеев огласил приведённое выше мнение. В названном сборнике на странице 159, искусствовед И.А. Андреева сумбурно (её самооценка, см. с. 156), высказывает следующее:
«Нравственные основы – это высоко и сложно[182]182
О причинах того, почему «нравственные основы – это высоко и сложно», было сказано в главе 4.
[Закрыть]. Но элементы этики вполне нам доступны».
Исключающе противоположное воззрение известно всем в редакции А.С. Пушкина: «гений и злодейство – две вещи несовместные»[183]183
А.С. Пушкин, «Моцарт и Сальери».
[Закрыть], – однако А.С. Пушкин не стал его обосновывать, и потому большинство не связывает его с реальной жизнью. Но это всё ещё в древности изъяснил царь Соломон, вошедший в историю с эпитетом премудрый:
«1. Любите справедливость, судьи земли, право мыслите о Господе, и в простоте сердца ищите Его, 2. ибо Он обретается не искушающими Его и является не неверующим Ему[184]184
Обратим внимание, что Соломон говорит о вере Богу, а не о вере в Бога, при неверии Ему…
[Закрыть]. 3. Ибо неправые умствования отдаляют от Бога, и испытание Его силы обличит безумных. 4. В лукавую душу не войдёт премудрость и не будет обитать в теле, порабощённом греху, 5. ибо Святый Дух премудрости удалится от лукавства и уклонится от неразумных умствований, и устыдится приближающейся неправды. 6. Человеколюбивый дух – премудрость, но не оставит безнаказанным богохульствующего устами, потому что Бог есть свидетель внутренних чувств[185]185
В том числе и тех чувств, что ныне относятся к «экстрасенсорике».
[Закрыть] его и истинный зритель сердца его[186]186
Это – о сокровенном.
[Закрыть], и слышатель языка его. 7. Дух Господа наполняет вселенную и, как всё объемлющий, знает всякое слово» (Библия, Синодальный перевод, Ветхий завет, Премудрость Соломона, гл. 1).
Это воззрение поясняет Новый завет: Дух Святой – наставник на всякую истину (Иоанн, 14:26, 16:13). Из Корана можно понять то же самое («Если вы будете благоговеть перед Богом, Он даст вам Различение и очистит вас от ваших злых деяний и простит вам» – 8:29), что в терминологии современной информатики можно выразить так: способность к выделению в темпе развития ситуации сигнала, несущего новую информацию, из фона – даётся человеку непосредственно Богом, и это обусловлено нравственностью человека и его верой Богу.
И ещё раз повторим слова царя Давида:
«Сказал безумец в сердце своём: “Нет Бога”» (Библия, Псалтирь, 13:1).
5.8. Ещё один аспект проявления принципа «практика – критерий истины»: «по вере вашей да будет вам»На основе миропонимания, отрицающего интуицию и Вседержительность как объективные явления, – принцип «практика – критерий истины» работает только в режиме осознания уже полученных результатов.
По отношению к научным теориям это означает, что если теория, на основе которой моделируется развитие ситуации, утверждает, что в перспективе – неприятность или катастрофа, то в реальной жизни следует не предпринимать тех действий, которые ведут к этой неприятности или катастрофе.
Однако все теории носят характер знания, практическое применение которого ограничено конкретными обстоятельствами. Т.е. в одном диапазоне параметров теории работоспособны, а при выходе за его пределы они дают недостоверные результаты. Так закон Гука, согласно которому деформация пропорциональна приложенной силе, неработоспособен в тех случаях, если после снятия действия силы наличествует некоторая остаточная деформация.
Несоответствие теорий и экспериментальных результатов, полученных на тех или иных моделях, может приводить к катастрофам и более мелким неприятностям.
Так первый советский реактивный истребитель-перехватчик Би-1 разбился в ходе испытаний; погиб лётчик Г.Я. Бахчиванджи (1908 – 1943), которому посмертно (только в 1973 г.) было присвоено звание Героя Советского Союза.
Анализ причин катастрофы показал, что аэродинамическая компоновка Би‑1 была выбрана на основе аэродинамики низких скоростей, при которых воздух, обтекающий самолёт, можно считать несжимаемым газом. Однако в одном из полётов Би-1 достиг скорости близкой к скорости звука, а в этом диапазоне скоростей воздух нельзя считать несжимаемым газом, вследствие чего теории аэродинамики низких скоростей утрачивают работоспособность. На скоростях, близких к скорости звука, вследствие реальной сжимаемости газа в набегающем потоке, аэродинамические характеристики Би-1 изменились так, что он втянулся в пикирование, из которого его невозможно было вывести. Т.е. лётчик-испытатель был обречён на гибель самой конструкцией Би‑1.
Явление сжимаемости газов ко времени начала работ по проекту Би‑1 было известно, и можно было догадаться, что:
· изменение картины обтекания и распределения давления по внешней поверхности самолёта в условиях ощутимо проявляющейся сжимаемости воздуха повлечёт изменение его аэродинамических характеристик (аэродинамические силы и моменты в их математическом представлении – интеграл от давления набегающего потока по поверхности летательного аппарата);
· это изменение аэродинамических характеристик на скоростях полёта, при которых параметры обтекания далеки от получаемых на основе теоретической модели несжимаемого газа, может быть опасным для обеспечения управляемости самолёта;
· соответственно для обеспечения безопасности полёта на скоростях, при которых сжимаемостью воздуха можно пренебречь, необходимы работы по развитию аэродинамики больших скоростей.
Настаивал ли конструктор Би‑1 – В.Ф. Болховитников (1899 – 1970) – на решении этих проблем в процессе проектирования самолёта, но получил отказ вышестоящих инстанций, либо сам положился «на авось», – нам неизвестно. Но реально катастрофа Би‑1 стала выражением принципа «практика – критерий истины» в том смысле, что аэродинамика низких скоростей, при которой сжимаемостью воздуха можно безопасно пренебрегать, и аэродинамика высоких скоростей, при которых сжимаемость воздуха изменяет и картину обтекания, и аэродинамические силы, – разные аэродинамики, что должно выражаться и в различии теорий, и в различии экспериментальной базы.
Этот и многие другие примеры приводят к вопросу: Можно ли избежать таких ситуаций, в которых принцип «практика – критерий истины» срабатывает как стимул к тому, чтобы выявить и понять причины реально свершившейся катастрофы или более мелкой неприятности?
Ответ на этот вопрос субъективен и тесно связан с вопросом о признании либо нет объективности существования таких явлений как интуиция индивида и Вседержительность Божия. Однако при любом варианте ответа (интуиция и Вседержительность – объективные явления, либо интуиция и Вседержительность – выдумки) принцип «практика – критерий истины» выразится в практической реализации другого принципа «по вере вашей да будет вам» (Библия, Новый завет, Матфей, 9:29), т.е.:
· отвергающие интуицию и Вседержительность в качестве объективных явлений – будут гарантированно попадать в ситуации, в которых принцип «практика – критерий истины» будет обнажать несостоятельность тех или иных теорий в неприятностях и катастрофах, свершившихся по причине следования этим теориям;
· признающие интуицию и Вседержительность в качестве объективных явлений – будут практически убеждаться в том, что интуиция, а также и Вседержительность (если они в ладу с Божьим Промыслом) упреждающе указывает им на реальные опасности и грядущие беды, тем самым позволяя им миновать их или подготовиться к тому, чтобы их успешно преодолеть.
Эти утверждения проистекают не из доказательного метода выработки знаний и навыков, а из описательного. Ключ к пониманию этого объективного явления – различия судеб носителей двух видов субъективизма – даёт достаточно общая теория управления (ДОТУ – ей посвящена последующая глава 6), которая тоже является порождением большей частью описательного, а не доказательного метода выработки знаний.
Первое обстоятельство, понимаемое на основе ДОТУ, состоит в том, что с точки зрения теории и практики управления, значимость информации, характеризующей процесс управления как таковой, убывает в следующем порядке:
· объективно открылись (возникли, появились[187]187
Слова «возникли», «появились», – может быть, – более привычны, но если соотноситься с понятием о триединстве материи-информации-меры, то точнее и по существу будет сказать: объективные возможности открылись в течении процесса в его конкретике в соответствии с матрицей возможных состояний. Возможности не могли «возникнуть», «появиться», поскольку изначально наличествовали в Мере – в Матрице-Предопределении бытии Мироздания.
[Закрыть]) возможности к тому, что течение процесса управления в будущем может отклониться от нормальных параметров;
· возможности начали реализовываться и наметились тенденции к тому, что течение процесса управления отклонится от нормальных параметров;
· течение процесса отклонилось от нормальных параметров, но ещё находится в пределах допустимого;
· отклонение параметров процесса на грани допустимого;
· процесс вышел за допустимые пределы, но ещё есть некоторое время для того, чтобы предпринять меры к возвращению процесса в допустимые пределы и избежать катастрофы – окончательной, либо последствия которой придётся потом преодолевать и компенсировать нанесённый ею ущерб.[188]188
Однако для обыденного Я-центричного управленчески безграмотного понимания иерархия значимости управленческой информации представляется обратной: наиболее значимо фактически свершившийся выход процесса за пределы допустимого и наименее значима информация о «каких-то там открывшихся возможностях».
О том, что выход за пределы реально, а не теоретически допустимого – уже начавшаяся катастрофа, а управление открытием возможностей и тенденциями – наиболее эффективно как в смысле достижения целей, так и в смысле минимума расходов мощности и иных ресурсов, – об этом управленчески безграмотное Я-центричное миропонимание не догадывается.
[Закрыть]
И практически нулевой управленческой значимостью обладает информация о том, что всего названного ранее нет, вследствие чего процесс управления протекает нормально.
При этом следует пояснить ещё один аспект учёта возможностей и тенденций в выработке управляющего воздействия. Открываться могут не только неблагоприятные возможности, но и возможности благоприятные, реализация которых позволяет ощутимо повысить качество управления. То же касается и учёта тенденций.
Второе обстоятельство, понимаемое на основе ДОТУ, состоит в том, что управление всегда носит концептуально определённый характер, т.е. цели, пути и средства их достижения – определённы.
Оба эти обстоятельства относятся и к тому, как индивид или общество вписываются в процесс Вседержительности:
· если они действуют в русле Промысла Божиего, то заблаговременно по отношению к возможным неприятностям им даётся в русле Вседержительности информация об этом и оказывается иная информационно-алгоритмическая поддержка, позволяющая избежать неприятностей или их успешно преодолеть;
· если они действуют в пределах Попущения Божиего ошибаться и творить отсебятину вопреки Промыслу Божиему, то такого рода информация им не даётся и для них принцип «практика – критерий истины» работает постфактум по отношению к неприятностям и катастрофам, что является основанием для того, чтобы подумать о причинах «невезения».
И это обстоятельство ставит нас перед необходимостью понимать различие интуиции, воображения и памяти.
Практически каждый может вспомнить ситуации, когда «внутренний голос» или некое предощущение предупреждало его, что не надо делать что-то конкретное. Такого рода ситуации для большинства людей соотносятся с ситуациями-продолжениями, которые относятся к двум взаимоисключающим классами:
· в тех случаях, когда индивид следовал рекомендациям «внутреннего голоса» и предощущениям, каких бы то ни было неприятностей не происходило;
· в тех случаях, когда он отвергал рекомендации «внутреннего голоса» и предощущений, то происходили неприятности либо ему едва-едва удавалось их избежать, подчас по не зависящим от его воли причинам.
Но также многим памятны ситуации, когда их воображение рисовало кошмары, которые якобы уже произошли за пределами их восприятия либо якобы могут произойти в будущем, а потом оказывалось, что эти кошмары были плодом их вымыслов, т.е. реально за пределами их восприятия события протекали достаточно благополучно (а если и не благополучно, то без какой бы то ни было сюжетной общности с их кошмарами) и опасения в отношении будущего оказывались напрасными.
Но воображение может не только рисовать мнимо происходящие кошмары в прошлом, настоящем и будущем, но и в большей или меньшей мере подменять реальную память о действительно происшедших событиях, участником которых был сам индивид. Этот порок психики свойственен подавляющему большинству людей. Единственно эффективное средство избавления от него – научиться вызывать в сознание тот поток чувств, которые реально имели место в период, когда индивид был участником событий, о которых он пытается вспомнить. В русском языке это явление в психике индивида характеризуется словами «пережить заново»[189]189
В практике саентологии этому соответствует термин «recall» – в прямом значении: «повторный вызов», подразумевается – «потока чувств».
[Закрыть].
Если вызвать в сознание самоощущение – настроение, – которое было свойственно индивиду в то время, когда его о чём-то предостерегал «внутренний голос» и предощущения, и в то время, когда его воображение рисовало кошмары, то придётся признать, что это были два качественно различных типов самоощущений – настроения, а точнее – эмоционально-смыслового строя.
И это приводит к вопросу о наилучшем (в смысле обеспечения безопасности и эффективности деятельности) эмоционально смысловом строе психики личности.
