Текст книги "Гнев Кана"
Автор книги: Вонда Н. Макинтайр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
Терпимость необходима; к тому же это было бы логично.
– Вы мой Ментор, капитан. Ваши указания для меня бесценны. В самом деле, терпимость мне необходима.
Они шагнули в главный лифт-подъемник.
– Мостик, – сказал Спок. – Саавик, здесь нет никого, кто имел бы достаточно опыта и элементарных знаний для того, чтобы давать вам компетентные советы. Даже я только могу сказать, что вы подобны вулканийцу или ромулянину в мире людей. Вы всегда останетесь чужой для них. Вы будете иметь дело с чужестранцами, поведение которых вы не всегда будете понимать.
– Капитан, – осторожно вмешалась Саавик, – признаться, я не предполагала, что адмирал настолько типичный представитель своей цивилизации. Однако у меня нет ни предубеждений по отношению к Кирку, ни нетерпимости ко всему человеческому.
Двери лифта распахнулись, помешав продолжению разговора.
* * *
Питер Престон стоял в ожидании адмирала у контрольной консоли, за которую он отвечал. Это была дублирующая система, используемая для проверки данных. Записи о ее эксплуатации показывали, что она использовалась как вспомогательная мощность и в течение двух лет даже не управлялась непосредственно ЭВМ. Тем не менее, он должен был проверять каждый байт информации на ее основной доске по двадцать раз кряду. Поздно вечером, когда корабль находился на стоянке, и на дежурстве не было даже основного состава команды, Питер спускался и просматривал диагностические программы. Он любил бывать здесь один в громадном отсеке двигателя, где мощные потоки энергии, отражаясь, излучались вокруг него.
Питер находился последним в порядке осмотра. Он больше не мог ждать.
Он знал, что его консоль в превосходном состоянии. А что, если адмирал Кирк обнаружит неладное? Что, если…
Адмирал остановился перед ним, осмотрел его с ног до головы, потом провел пальцем по поверхности кон соли. Ищет пыль? Никакой пыли не было.
– Я думаю, вы найдете все в образцовом порядке, адмирал. – И тут же пожалел, что открыл рот.
– О, вы так считаете? – спросил адмирал строго. – Имеете ли вы хоть какое-нибудь понятие, мистер Престон, хоть какое-нибудь понятие о том, сколько раз мистер Скотт повторял мне, что неисправность всего лишь одного составного элемента – и весь корабль может разнести на куски.
– Ах, нет, сэр, – сказал Питер, чуть вздрогнув.
– Мистер Престон, вы знаете, как прозвали «Энтерпрайз» в офицерских кругах?
– Ах, нет, сэр, – повторил Петр, затем ему в голову пришла мысль, за которую он себя похвалил. Нужно воспользоваться им еще раз и произвести хорошее впечатление!
– Почему они прозвали его «летающая ловушка»?
– Это не имеет никакого отношения к делу.
– Сэр, это неправда. Это лучший корабль во всем Звездном Флоте.
Адмирал заулыбался, мистер Скотт хихикнул.
Питер почувствовал, как кровь приливает к его лицу. Я попался на удочку, подумал он, Даннан меня предупреждала, и я все равно попался.
Даннан, его старшая сестра, была капитаном II ранга, она была на двенадцать лет старше его, и с тех пор, как он себя помнит, впитывал ее рассказы, как кожа впитывает влагу. Если бы она его сейчас видела, она задразнила бы его тем, что он сейчас похож на спелый помидор, так сильно он покраснел. Если бы она заговорила с ним однажды, она бы поняла, что он вел себя, как последний болван.
– Я прошу прощения у господина адмирала, сэр, – сказал Питер, – но нужно быть слепым, как палка Тиберия, чтобы не видеть очевидных достоинств корабля, сэр.
Кирк с минуту на него смотрел, потом потянулся к карману и вытащил оттуда нечто, похожее на маленького паука, сделанного из стекла и золотой проволоки. Он разложил и надел эту необычную конструкцию себе за уши и сквозь линзы уставился на консоль, потом поверх линз посмотрел на остальную часть отсека двигателя и, наконец, повернулся к Питеру.
– Ей богу, вы правы, мистер Престон, это и в самом деле превосходный корабль.
Доктор Маккой захохотал, и мистер Скотт тоже. В какой-то ужасный момент Питеру показалось, что сейчас один из трех мужчин подойдет к нему и погладит по голове. Но, к счастью, они его пощадили. Когда они проходили мимо, Питер невольно услышал их разговор.
– Скотт, ваш юнкер прямо тигр.
– Это младшенький моей сестры, адмирал.
– О нет, – подумал Питер, – зачем ему понадобилось сообщать, что он мой дядя? Сам Питер еще никому из команды не проболтался и надеялся, что дядя Монтгомери тоже. Питер ценил своего дядю и любил его и даже его случайные причуды, но было бы легче и проще в каком-то смысле, если бы он стажировался не у своего родственника.
– Помешан на том, чтоб попасть в космос, – продолжал мистер Скотт, всегда был таким.
– Мечта всякого мальчишки. Я еще себя помню, – ответил Кирк.
Они остановились в дальнем углу комнаты; адмирал слушал отчет мистера Скотта о проведенных со времени его прошлого визита улучшениях.
Питер незаметно ускользнул из цепи, кинулся к отсеку, где хранились инструменты, некоторое время рылся у себя в ларе и поспешил обратно на свое место.
Из прибора на него искоса глянула Гренни и пробормотала:
– Какого черта ты тут торчишь? Нас еще не сменили?
– Увидишь, – прошептал Питер.
Кирк, Скотт и Маккой неторопливо возвращались обратно.
Когда они поравнялись с ним, юнкер старательно отсалютовал.
Кирк остановился.
– Да, мистер Престон?
Питер подал ему какой-то инструмент причудливой формы.
– Думаю, адмирал не откажется это посмотреть?
Кирк внимательно изучил инструмент, затем поинтересовался:
– Что это, мистер Престон?
– Гаечный ключ для левой руки, разумеется.
Мистер Скотт готов был провалиться сквозь землю. У адмирала дрогнули уголки губ. Доктор еле сдержал улыбку, но потом бросил притворяться и засмеялся. Спустя некоторое время Кирк последовал его примеру. Мистер Скотт тоже ничего лучше не придумал, как изобразить у себя на лице деревянную улыбку.
Питер смотрел на них с совершенно невинным видом.
– Мистер Скотт, – сказал Кирк, но новый приступ смеха помешал ему продолжать. Наконец, справившись с собой, он отер глаза. – Скотт, думаю, нам нужно устроить для детей тренировочный рейс, пока они не сделали этого самостоятельно! Ваши машины готовы к небольшому путешествию?
– Только прикажите, адмирал.
– Приказываю, мистер Скотт!
– Есть, сэр.
Кирк передал гаечный ключ обратно в руки Питера и направился к выходу, спустя несколько шагов он оглянулся через плечо и кивнул.
Как только двери лифта захлопнулась, Кирк опять разразился хохотом.
– Нет, вы только подумайте, Баунд, – его речь через каждую фразу прерывалась взрывами смеха. – Боже, что за потрясающий ребенок! Гаечный ключ для левши! – Кирк отер выстудившие на глазах слезы. – Я это заслужил, не правда ли? Я забыл, как сам ненавидел в его возрасте, когда меня дразнили.
– Н-да. Время от времени надо же нам, старым ослам, напоминать, как все было в незапамятные времена.
Веселье адмирала как рукой сняло. Маккой прекрасно знал, что он все еще не любил, чтоб его дразнили. Кирк нахмурился, не зная, как принять это замечание Маккоя.
– Мостик, – сказал он в сенсор лифта.
– А как же насчет дальнейшего осмотра, адмирал?
В его голосе зазвучали нотки иронии.
Поддразнить Джеймса Кирка – было одной из немногих вещей, заставлявших его взглянуть на себя со стороны. Даже опьянение не действовало столь безотказно.
– Я его завершу по ходу дела, как только мы отправимся в путь, заметил мягко адмирал.
– Джим, неужели ты действительно считаешь, что трехнедельный учебный рейс вознаградит остальные сорок девять недель канцелярской суматохи? Ты думаешь, он удержит тебя от этого помешательства?
– Я думал, что мы покончили с этим разговором еще прошлым вечером, сказал Кирк. – Что ты хочешь знать? Это становится в высшей степени утомительным.
– Да, когда твои друзья причиняют тебе беспокойство – это ужасно скучно. Да?
– Иногда, да. Ты гораздо лучший хирург, чем психотерапевт.
Двери лифта-подъемника разошлись, и Маккой еле сдерживался, чтоб не заругаться. Еще бы минута, и он, наверное, накинулся бы на Джима.
"…Или сам получил бы кулаком в челюсть», – подумал он. Напросился бы. Адмирал Кирк взошел на мостик «Энтерпрайза», и доктор Маккой следовал за ним. Маккой должен был признать, что приятно быть позади. Он кивнул Юхуре, и она ему улыбнулась. До этого мистер Сулу управлял, и только сейчас выяснилось, что лейтенант Саавик, исполняющая должность старшего офицера и научного сотрудника в этом тренировочном рейсе, будет пилотировать «Энтерпрайз» в виде практики. Главное различие было, конечно, в том, что теперь Спок был капитаном. Он не сдал свои обязанности адмиралу; поступить таким образом было бы в высшей степени неприлично.
Боже упаси, чтобы Спок мог сделать что-либо неуместно.
– Адмирал на мостике! – сказал мистер Сулу.
– Вольно, – произнес Кирк, прежде чем кто-нибудь успел подняться или отсалютовать.
– «Энтерпрайз» проводит операцию Звездного Флота. Приготовиться к отправлению.
– Лейтенант Саавик, приготовить места крепления, – скомандовал Спок.
– Есть, сэр.
Она приступила к работе. Кирк и Маккой спустились на нижний мостик.
– Приветствую, адмирал, – Спок кивнул также и Маккою.
– Доктор Маккой, я хочу надеяться, что смотр прошел благополучно.
– Да, капитан. Я под большим впечатлением, – ответил за него Кирк.
– Крепления готовы, – объявила Саавик.
– Спасибо, лейтенант, – Спок минуту помедлил, и тут его взгляд принял отсутствующее выражение, которое Маккой в целях самозащиты уже научился узнавать.
– Лейтенант Саавик, спросил Спок, – сколько раз вы управляли космическим кораблем на взлете?
– Сто девяносто три раза, сэр, – ответила Саавик быстро и затем прибавила, – в воспроизведении.
Кирк весь похолодел.
– А в реальных условиях космоса – ни разу?
Маккой совершенно ясно почувствовал, что в голове Джеймса Кирка одновременно возникли два противоречивых решения. Первое было – скинуть Спока с капитанского кресла и приказать мистеру Сулу принять командование.
Второе – ничего не делать. Он выбрал второе. Но это было похоже на фотофиниш. Проклятый гном! И в восторге от этой своей мысли," Маккой обратил ее на Спока. Поистине, дисциплина вулканийца. Умышленно избегая смотреть на Кирка и притворившись, что не заметил замешательства адмирала, Скотт взглянул на Маккоя с легкой улыбкой.
Для вулканийца это была в высшей степени характерная реакция, как и взрыв смеха в лифте для Кирка.
– Выводите корабль, лейтенант Саавик, – сказал Спок. – Есть, сэр.
– Меняйте силу тяги, мистер Сулу, прошу вас.
– Меняю, лейтенант.
– Всегда полезно посмотреть, как твои студенты проверяют результаты своей подготовки, – заметил Спок. – Вы согласны, адмирал?
– О, несомненно, капитан. Чтоб быть уверенным. Сразу за все, в конце концов.
Экран показывал, как воздушный порт завращался медленно, исчезая из поля их зрения, в то время как Саавик разворачивала «Энтерпрайз».
– Передний ход. Четверть импульсивной мощности, прошу вас, мистер Сулу! – сказала Саавик.
Кирк открыл было рот, чтобы что-то сказать, набрал воздуха и резко его заглотнул, засунул руки под мышки. Маккой склонился к нему.
– Эй, Джим, – прошептал он, – хочешь успокоительного?
Кирк свирепо глянул на него и замотал головой. Корабль набирал скорость.
– Четверть импульсивной силы, – объявил мистер Сулу, – потом спустя некоторое время, – свободно и беспрепятственно.
Кирк спокойно выпустил воздух изо рта.
– Курс, капитан? – спросила Саавик.
Спок обернулся к Кирку и вопросительно поднял одну бровь.
– На ваше усмотрение, капитан, – отозвался Кирк. Лицо Спока опять приняло прежнее непроницаемое выражение, подозрения Маккоя относительно того, что вулканиец беспокоит Кирка не меньше, чем его самого, усилились.
– Убираемся отсюда, лейтенант Саавик.
Кирк вздрогнул.
– Сэр, – обернулась Саавик.
«Убираемся отсюда!» То же самое Джим Кирк сказал, когда командовал «Энтерпрайзом» в последний раз.
– Кажется, технический термин будет «курс свободный», – уточнил Спок.
– Есть, сэр, – сказала Саавик, очевидно, не понимая. Но Маккой видел, что Джим понял.
Глава 4
Как только осмотр был окончен, Питер бросил гаечный ключ в ячейку и помчался в раздевалку: он опаздывал на урок математики. Собрав свой маленький компьютер и захлопнув дверь, повернулся и наткнулся прямо на своего дядю Монтгомери.
– Гм, – Питер, опомнившись, поздоровался. – Я должен идти на консультацию, сэр, с вашего разрешения.
– Никакого разрешения, курсант. Сначала я скажу тебе пару слов.
– Но, сэр, я опаздываю!
– Значит, опаздываешь! Что за наглость!
«О Господи, – подумал Питер, – теперь я попался».
– Сэр? – с невинным видом остановился он.
– Не смей называть меня «сэр», сопливый мерзавец! Ты что хочешь, выставить меня на посмешище перед адмиралом? Перед самим Джеймсом Кирком?
– Вы не должны были говорить ему, кто я такой! – не выдержал Питер. Никто не знал этого до сих пор!
– Ах, вот оно что! Ты что, стыдишься быть моим племянником?
– Вы же знаете, что нет! Просто, похоже, все будут думать, что я только благодаря вам попал сюда.
Скотт Моитгомери сложил руки поперек груди.
– У тебя так мало веры в меня?
– Просто я хочу сам пробить себе дорогу! – возразил Питер и почувствовал, что как раз этого-то и не надо было говорить.
– Понятно, – сказал дядя Монтгомери. – Так, значит, не доверяешь мне, а не себе, считаешь, я окажу тебе плохую услугу тем, что у тебя будет легкая жизнь? Если ты считаешь, что вкалывал недостаточно, мы это быстренько исправим!
«Определенно опоздаю, на математику, – подумал Питер. – Лейтенант Саавик не засчитает мне урок, и в довершение ко всему понадобится не меньше трех дней, чтобы успокоить дядю. Ну, умник, стоила ли игра свеч»?
Он вспомнил взгляд и выражение лица адмирала, когда тот вручал ему «левосторонний ключ» и решил, что стоила.
Но, к сожалению, с дядей Монтгомери дело обстояло иначе.
– Вы знаете, что я так не думаю, дядя, – сказал Питер, стараясь успокоить его.
– А-а, теперь «дядя»! И не увиливай! Ты еще не объяснил своего поведения!
– Он проверял меня, дядя, чтобы посмотреть, насколько я глуп! Если бы это случилось, сказала Даннан…
– Даннан! – воскликнул дядя Монтгомери. – Та самая сестренка, по которой тюрьма на корабле плакала больше, чем может насчитать твой компьютер! Я бы не стал брать пример с вашей сестры, мистер, если уж вы сами так хорошо знаете, что вам делать!
– Подождите! – закричал Питер. – Даннан… она…
Это была правда – ее много раз наказывали, даже почти вышвырнули из Звездного Флота. Но ведь даже сам дядя Монтгомери сколько раз говорил ему, что хоть однажды приходится действовать по собственной инициативе. А это как раз то, что делала Даннан – его сестра, и Питер восхищался ею.
– Вы не можете о ней так говорить!
– Я буду говорить о ней так, как мне вздумается, молодой мистер, а вы будете слушать, прикусив язычок!
– Я могу теперь идти? – мрачно спросил Питер. – Я уже опоздал на пять минут, а лейтенант Саавик не будет ждать.
– Кстати, вот еще. Ты слишком много времени проводишь, увиваясь вокруг нее. Ты что, думаешь, ей больше делать нечего, как только выносить ухаживания всяких молокососов?
– Что вы хотите этим сказать? – сердито возразил Питер.
– Ну, не делай дурака из своего старого дядюшки, мальчик! Что я, не вижу всех этих мальчишеских пылких увлечений? Да кто их не заметит! Мой единственный тебе совет, – снисходительно проговорил он, – не выставлять свое сердце напоказ!
– Да вы сами не знаете, о чем говорите!
– Нет? Ну, тогда убирайтесь отсюда, мистер Всезнайка, если вы такой умный, что не нуждаетесь в советах старших!
Питер выбежал из раздевалки.
Саавик пришла в учительскую довольно поздно, так как осмотр и расстыковка нарушили привычное расписание. Она была удивлена, обнаружив, что и Питера еще нет. Быть может, он уже приходил и, не найдя Саавик, решил, что путешествие на поезде развеет скуку. Но он бы подождал больше 2-3 минут. Может быть, мистер Скотт отчитывал своих воспитанников после осмотра машинного отделения. Это могло занять еще немало времени, подумала Саавик. Я подожду. Когда Спок впервые обратился к Саавик с просьбой обучать Питера Престона по продвинутому курсу теоретической математики, она приготовилась к тому, чтобы отказаться. Питеру было четырнадцать лет почти столько же, сколько было ей самой, когда группа по исследованию Вулкана приземлилась на ее родной земле.
Саавик боялась превратить очаровательного и хорошо воспитанного молодого Питера в существо… подобное тому, каким была она сама в Хэллгарде, предвидела, что ее будут возмущать те преимущества, которые подарило ему детство, и которых была лишена она. Она опасалась своего собственного гнева и не знала, как себя вести, если хоть на минуту обнаружит его.
Когда Саавик попыталась объяснить все это капитану, он выслушал внимательно и, казалось, с пониманием. Затем извинился за то, что выразился недостаточно ясно: это была не просьба, а приказ и выполнение его было неукоснительным для нее. И в то же время речь шла не о беспрекословном подчинении, а доверии. Если за все те годы, которые Саавик знала Спока, она не убедилась бы в том, что он заслуживает доверия, тогда конечно, могла и отказаться: оставались открытыми многие другие пути успешного обучения. Однако после этого никто не разрешил бы ей остаться под руководством Спока.
Спок был участником экспедиции по исследованию Вулкана в Хэллгарде.
Он один уговорил остальных членов экспедиции взять на себя ответственность за покинутых обитателей Вселенной, хотя у них имелось множество логических доводов и еще больше невысказанных причин, позволявших отказаться от любой ответственности. Саавик была обязана своим существованием как цивилизованного существа и, возможно, своей жизнью, так как в Хэллгарде даже молодых могла ожидать скорая безжалостная смерть, вмешательству Спока, и не могла не выполнить его приказ.
Саавик услышала шаги Питера, торопящегося на урок. Он ворвался запыхавшийся и расстроенный.
– Простите, пожалуйста, что опоздал, – извинился он. – Я пришел так быстро, как только смог, и не надеялся, что вы будете ждать.
– Я сама опоздала, – успокоила его Саавик. – Подумала, что ты задержался из-за осмотра, так же, как и я.
Саавик, однако, не могла не признаться самой себе, что одной из причин ее ожидания было то, что она очень любила проводить занятия с молодым курсантом. Питер был умным и сообразительным, и хотя разница в возрасте была достаточной в том смысле, что Питер был все-таки ребенком, а Саавик – взрослой, на самом-то деле она составляла всего шесть лет.
– Ну… что-то в этом роде.
– Ты готов к сегодняшнему уроку?
– Думаю, что да, – сказал он. – Мне кажется, я разобрался в проектировании П-мерных гиперплоскостей на П-1-мерные пространства, но я немного запутался там, где они начинают пересекаться.
Саавик подключила маленький компьютер Питера к большому монитору.
– Дай-ка, я посмотрю, – сказала она. – Постараюсь найти то место, где ты начал… где ты немного запутался.
Просматривая работу Питера, Саавик подумала о том, что заблуждалась насчет собственной реакции на его поведение и даже находила утешение в мысли о том, что несмотря на то, что ее собственное детство было ненормальным, она и не думала злиться на мальчика вопреки всем законам бесчеловечной вселенной. Зло действительно существовало, но естество не нуждалось в нем.
Она училась у Питера не меньше, чем он у нее: училась радоваться жизни и чувствовать себя счастливой, училась вещам, о которых никогда не могла откровенно поговорить со Споком, избегая при нем даже упоминать о них.
Но на самом деле капитан был гораздо более сложной и утонченной личностью, чем та, о которой можно было судить по его наружности вулканийца. Возможно, Саавик училась у Питера как раз тому, к чему и призывал капитан.
– Вот, Питер, в этом месте неверно. – Она указала на ошибку в одном из уравнений.
– А?
Он безучастно посмотрел на монитор, его мысли витали где-то далеко.
– Вот где ты запутался, видишь?
– А-а. Понятно, О'кей. – Он посмотрел и больше ничего не сказал.
– Питер, что случилось?
– Да нет, ничего.
Саавик немного помолчала. Питер заерзал.
– Питер, – в голосе Саавик зазвучали доверительные нотки. – Ты знаешь, мне иногда бывает трудно понять поведение людей. Ты можешь помочь мне в этом. Если все в порядке, я буду ломать себе голову над тем, почему решила, что что-то не так.
– Иногда бывают вещи, о которых люди не хотят говорить.
– Знаю и не хочу лезть к тебе в душу. Но если с тобой правда все в порядке, то я должна пересмотреть многие критерии моего анализа человеческого поведения.
Он глубоко вздохнул.
– Да, кое-что случилось.
– Можешь не говорить мне, что именно, – сказала Саавик.
– А если я хочу, можно?
– Конечно, если так.
Он поколебался, как будто приводя в порядок свои мысли.
– Ну, в общем, у меня вышла драка с командиром Скоттом.
– Драка! – испуганно воскликнула Саавик.
– Ну, не на кулаках, конечно. Но я не про то, он просто все время начинает нудеть по любому поводу.
– Питер, я думаю тебе не стоит так говорить о своем командире.
– Да, вы правы, но только он это делает в течение всей моей жизни – и своей, наверное, тоже. Я знаю, потому что он мой дядя.
– Да?
– Я никогда не говорил никому на корабле, только теперь он начал всем рассказывать. Сказал адмиралу – представляете? Это еще одно, из-за чего я так взбесился.
Питер остановился, глубоко вздохнул и тряхнул головой.
– Но…
Саавик молча ждала.
Питер посмотрел на нее, начал краснеть и отвел глаза.
– Он сказал… он сказал, что вам есть чем заняться, вместо того, чтобы тратить время на меня, что я вишу у вас камнем на шее, и еще считает… думает… что я… неважно. Это уже совсем глупо. В общем, он сказал, что вы, наверное, думаете, что я специально вам надоедаю!
Саавик нахмурилась.
– Первое – неправда, а второе – просто нелепо.
– Вы имеете в виду, что не против того, чтобы преподавать мне математику?
– Напротив, мне даже нравится это.
– Вы не считаете, что я вишу у вас камнем на шее?
– Ну право же, нет.
– Я очень рад, – сказал Питер. – Он думает, что я… ну… что я очень глупо себя веду. Он смеялся надо мной.
– Ты вовсе не заслуживаешь этого.
Он чувствовал себя униженным – Саавик видела это. Она знала, что такое унижение, и не хотела бы учить этому других. Она желала как-нибудь помочь ему избавиться от этой боли, но чувствовала себя так же неловко, как и сам Питер.
– Питер, – сказала она. – Я не могу разрешить конфликт между тобой и твоим дядей. Могу только сказать тебе, что когда была ребенком, то хотела чего-то, чего не могла объяснить. Позже нашла нужное слово: мне нужен был друг.
Встречались люди, которыми я восхищалась, которых я уважала, но у меня никогда не было друга. До сих пор.
Он поднял на нее глаза.
– Вы имеете в виду меня?
– Да.
Неожиданно, он заплакал.
* * *
…Павел Чехов молчал, но вопль отчаяния раздирал его внутренности.
Ничего не случилось…
Его сознание и память были в полной ясности. Он отдавал себе отчет во всем, что происходило на капитанском месте.
На экране высветилась полная панорама: Альфа Цети VI уменьшилась, превращаясь из шара в круг, затем в точку и, наконец, совсем исчезла из вида. «Уверенный» увеличил скорость так, что даже сама звезда Альфа Цети, сократившись до точки, потонула в море звезд.
– Устойчивый курс, – сказал Иохим. – Все системы в порядке.
– Это было очень любезно с вашей стороны предо ставить мне корабль, так похожий на «Энтерпрайз», мистер Чехов, – сказал Кан.
Пятнадцать лет назад Кан мельком просмотрел документы с техническими параметрами «Энтерпрайза», по всей видимости, он запоминал каждую страницу, едва взглянув на нее.
Насколько было известно Чехову, Кан держал в памяти всю информацию вплоть до сегодняшнего дня. Благодаря этому, а также Терреллу, находящемуся в его полном подчинении, Кан чувствовал себя уверенно, вступая на борт корабля.
Большая часть команды продолжала работать, ничего не подозревая, пока люди Кана неожиданно не напали на них и, захватив поодиночке, не высадили пленников на поверхность Альфы Цети VI.
Люди из машинного отделения остались, работая сообща и изворачиваясь, как только было возможно.
Из трехсот человек Кан выделил только десять, потенциально опасных, которых следовало убрать.
– Мистер Чехов, у меня к вам множество вопросов.
«Не отвечать ему, не отвечать ему.»
– Я слушаю.
Вопросы начались.
Он отвечал. Все внутри него протестовало, от боли раскалывалась голова, но он отвечал.
Кан спрашивал и у Террелла, но немного; казалось, ему доставляло огромное удовольствие выжимать информацию именно из Чехова. К концу допроса ему было известно все до мельчайших подробностей секретного проекта «Генезис», все, что могло представлять хоть какой-то интерес. Он знал, где они были, куда направлялись, что они отчитывались перед доктором Кэрол Маркус.
– Очень хорошо, мистер Чехов. Я очень вами доволен. Но скажите мне еще одну вещь. Может ли мой старый друг адмирал Кирк быть вовлечен в этот проект?
– Нет.
– Он знает о нем?
– Я не имею понятия.
С явной угрозой в голосе Кан поинтересовался:
– Он может что-нибудь пронюхать?
– Кирк работал в Генеральном Штабе Флота, имел доступ к любой секретной информации, которая заинтересовала бы его. – Чехов изо всех сил пытался скрыть это от Кана Сингха. Его мысль работала так быстро и четко, что он знал наверняка, не сомневаясь ни на минуту, что собирался сделать Кан. Он знал и боялся этого.
– Ответьте мне, мистер Чехов.
– Да.
Кан причмокнул от удовольствия, это был странный звук, напоминавший поцелуй.
– Иохим, друг мой, поменяй курс. Мы нанесем визит в Регулос-1.
– Мой господин! – Иохим посмотрел на Кана, в его голосе прозвучал протест.
– Тебе это не по душе?
– Кан Сингх, я с вами, мы все с вами. Но ведь мы свободны. Мы ждали этого двести лет! У нас есть корабль, и мы можем улететь туда, где мы будем…
– Я дал обещание пятнадцать лет назад, Иохим. Ты был свидетелем моей клятвы тогда, и затем, когда я повторил ее. Пока не сдержу слова, данного самому себе и своей жене, я не свободен.
– Кан, мой господин, но она ведь никогда не желала мести.
– Ты лезешь не в свое дело, Иохим, – угрожающе прорычал Кан.
Молодой человек перевел дух и продолжал.
– Вы же избежали тюрьмы, в которую вас хотел засадить Джеймс Кирк! Вы доказали, что он не может поймать вас. Вы победили, Кан!
– И он бросил мне вызов, Иохим. И я приму его.
Иохим не выдержал пристального взгляда Кана и отвернулся.
– За пятнадцать лет это все, что я попросил для себя, Иохим, – сказал Кан. – У меня не может быть никакой новой жизни, я не могу ничего начать сначала, пока не сделаю этого. Знаю, ты любишь меня, мой друг.
– Но если ты считаешь, что не имею на это права, скажи. Я освобожу тебя от клятвы, мой господин.
Кан Сингх кивнул.
– Регулос-1, Иохим, – мягко повторил он.
– Да, Кан.
* * *
– Правильно, – сказала Кэрол Маркус главному компьютеру. – «Генезис» 8-2-8 точка СБР. Окончательный вариант. Сохранить его в памяти.
– Хорошо, – ответил компьютер.
Кэрол с облегчением вздохнула, до конца еще не веря. Наконец-то программа закончена!
– Неисправимая ошибка, – спокойно оповестил компьютер. – Ячейки памяти заполнены.
– То есть как это, память заполнена? – Она проверяла область памяти за день до этого.
Проклятая машина начала излагать ей дурацкие объяснения работы периферийной памяти:
– Память переполнена, когда размеры файла в оперативной памяти превышают…
– Ох, стоп! – сказала Кэрол.
– Хорошо.
– Черт возьми! Дэвид, я думала, ты наконец установишь в «Монстре» новые ячейки памяти!
Все их компьютеры хранили информацию на цилиндрических магнитных додоменах, встроенных в матрицу, которая была помещена в ванну с жидким водородом при температуре, близкой к абсолютному нулю. Этот способ был очень эффективным и очень быстрым, он позволял сохранять большие объемы информации. Но тем не менее, с самого начала «Генезис» столкнулся с проблемой недостатка памяти. Программы и базы данных были такими огромными, что каждое «расширение» памяти молниеносно заполнялось. С «Монстром», их главным компьютером, ситуация была просто критической. Это был самый мощный и быстрый компьютер из всех машин, работавших на станции, и, конечно, все хотели им пользоваться.
Дэвид поспешил к ней.
– Я установил, – сказал он. – Мне пришлось установить для них целую новую ванну. Они что, уже опять заполнены?
– Он так говорит.
Дэвид нахмурился и окинул взглядом лабораторию.
– У кого-нибудь есть что-то в памяти, что он непременно хотел бы стереть?
Джедда, дельтанин, склонный к быстрой реакции, сделал шаг вперед.
– Если вы сотрете мою часть информации, я буду очень огорчен.
– Я не хочу ничего стирать, – сказала Кэрол. – Но просто я провела шесть недель, отлаживая эту подпрограмму, и мне нужно ее сохранить.
Неподалеку за лабораторным столом Дэл Марч кинул взгляд в сторону Вэнса Мэдисона. Вэнс сделал гримасу, и Кэрол заметила это.
– Ладно, мальчики, сказала Кэрол. – Дэл, ты что, опять использовал мой блок памяти?
Дэл приблизился и опустил голову. Вэнс, последовал его примеру, подошел своей обычной неуклюжей походкой.
«Они как двое детей, – подумала Кэрол. – Как? Да они и есть дети.
Они всего на несколько лет старше Дэвида».
– Ну, Кэрол, сказал Дэл. – Там всего чуть-чуть…
– Дэл, в Космической лаборатории девяносто три компьютера. Почему тебе обязательно нужно всовывать свои игры в главную машину?
– Они там работают намного лучше, – сказал Вэнс своим мягким, красивым голосом.
– Ты не можешь играть в «Охоту на Буджума» на чем-нибудь другом, Кэрол, – сказал Дэл. – Только посмотри, что мы сделали. Там есть такая черная дыра с увеличивающимся диском, который выпрыгнет наружу и сцапает тебя. А графика – просто потрясающая! Можешь поверить, уж раз я говорю.
Если бы у нас еще был трехмерный дисплей…
– Почему я должна терпеть все это? – простонала Кэрол.
Ответ был очевиден. Вэнс Мэдисон и Дэл Марч были двумя лучшими и самыми энергичными химиками в этой области, а когда они работали вместе, их таланты не просто складывались, они умножались. Каждый раз после опубликования очередной работы они получали новую пачку приглашений на научные конференции. «Генезису» повезло с ними, и Кэрол знала это.
Два молодых ученых не только работали, но и играли вместе. К сожалению, их увлечением были компьютерные игры. Дэл один раз попытался заставить Кэрол сыграть: она не просто не заинтересовалась, но потеряла всякий интерес к этому.
– Как называется этот файл? – спросила она. Кэрол чувствовала себя слишком усталой, чтобы быть терпеливой, и опять повернулась к машине.
– Приготовиться к уничтожению файла, – сказала она компьютеру.
– Хорошо, – был ответ.
– Не стирай его, Кэрол, – взмолился Дэл. – Ну, пожалуйста, дай нам время.
