Текст книги "Операция «Мэйфлауэр»"

Автор книги: Вольфганг Хольбайн

Соавторы: Мартин Инго
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– Как раз она-то нам и понадобится, – пробурчал Маккена, прежде чем связь была прервана.

Долин еще раз проверила замок страховочного ремня, чтобы при торможении не потерять баланс. Несмотря на технический прогресс, нейтрализаторам прижимной силы требовалось несколько долей секунды, чтобы среагировать на изменение силы тяжести. Она посмотрела на створки ворот, которые после торможения должны были мгновенно распахнуться и открыть их взору «Орбиту VII». Она слышала лишь собственное прерывистое дыхание. Не оставалось ничего другого, как просто ждать.

Долин судорожно сглотнула и попыталась в последний раз представить себе, как будет протекать ее первый бой. Во время обучения их готовили к боям в самых разных условиях, но от этого было не легче. Она прикусила нижнюю губу и так сильно сжала рукоятку лазера, что у нее заболели пальцы.

Как и ожидалось, когда начался тормозной маневр, все почувствовали ощутимый рывок, прежде чем сработали нейтрализаторы прижимной силы.

Пржевальский повернулся к Долин и протянул ей правую руку с поднятым вверх большим пальцем – наверное, под шлемом он еще и улыбался. Она попыталась уверить себя в этом, чтобы подавить охватившую ее панику. Тут же ворота распахнулись, и сменяющие друг друга с калейдоскопической быстротой события не оставили места для мрачных мыслей.

Глава 3

Дэй Хо Нишигумо, исполняющий обязанности коменданта летающей над Гандамаком орбитальной станции «Орбита VII», бросил взгляд на дисплей бортового времени своей каюты. Пора было начинать обычный инспекционный обход.

Он пристегнул к поясу оба меча, ношения которых по традиции удостаивались только йойодины высшего ранга, но которые во время боя были запрещены, так как скорее мешали их обладателю, чем помогали. Дэй Хо расправил плечи и бросил придирчивый взгляд в зеркало, чтобы убедиться, что мундир сидит безупречно. Поседевшие виски свидетельствовали о более чем тридцатилетней службе в вооруженных силах, службе на благо йойодинов. И он постарается с честью отслужить оставшиеся десять лет, как этого требует насчитывающий несколько столетий обычай их семьи, даже если эти годы придется заполнить такой рутинной работой, как руководство орбитальной станцией.

Дэй Хо покинул свою каюту, ответил на приветствие часового у дверей и повернул на внешнем переходе направо, чтобы попасть в центральный командный пост. Когда он дошел до поворота к радиальной спице, раздался сигнал тревоги. Нишигумо охватил страх, но он не показал виду и только ускорил свои шаги, так как согласно многообразным правилам кодекса чести, далее в такой ситуации для человека его ранга и занимающего такой пост, побежать – означало неминуемо потерять лицо.

Внешнее спокойствие, которое он излучал, не соответствовало, однако, его истинному состоянию. На душе у него кошки скребли. Существовало много всевозможных причин для подачи сигнала тревоги, и ни одна из них не была особенно приятной. В последние годы на «Орбите VII» было довольно спокойно, но не надо быть пророком, чтобы понимать, что такое состояние не может продолжаться вечно. Рано или поздно одна из галактических фракций должна была узнать о том, что произошло на Гандамаке. Тем не менее Нишигумо надеялся, что время для этого еще не наступило и причиной его тревоги было не нападение вражеской армии, а что-либо другое.

Однако этому желанию не суждено было исполниться. Инстинктивно он почувствовал это еще до того, как вошел в центральный командный пост, где царила взволнованная суматоха. Нишигумо поспешил к дисплею сканера, но на этот раз он не так хорошо владел собой, и на какое-то мгновение на его лице мелькнуло удивление, когда он взглянул на монитор.

То, что предстало его взору, было просто невероятно.

Он растерянно уставился на легкий крейсер, находившийся сейчас в непосредственной близости от орбитальной станции.

– Как такое могло случиться? – набросился он на одного из дежурных офицеров. – Почему только сейчас была поднята тревога? Вы что, спали, почему никто не заметил приближения крейсера раньше?

– Он… он вдруг появился на экране, – воскликнул один из вахтенных офицеров.

– Прыжок через гиперпространство?

– Нет, Ваше Высочество, мы не зарегистрировали никаких сотрясений. Кроме того, было бы невозможно вернуться в нормальное пространство так близко от планеты.

– Но, в конце концов, должно же быть какое-то объяснение!

– Все было так, как я сказал. Корабль совершенно внезапно появился на наших экранах, и мы…

– Из этого происшествия будут сделаны выводы, – резко оборвал его Нишигумо. Он тоже не мог представить себе, что его подчиненные действительно допустили такую невероятную халатность. Однако причины происшедшего выяснятся в ходе последующего расследования. Сейчас предстояло заняться более важными делами.

Он бросил взгляд в сторону офицера артиллерийско-технической службы Кугами, который уже привел в боевую готовность тяжелые пусковые установки. Вот-вот должны были появиться боевые расчеты – тогда командир вражеского крейсера почувствует, что ему не поздоровится, если он с враждебными намерениями приблизится к станции великих йойодинов.

Внимательно вглядевшись в экран, он пораженно нахмурил лоб. На дисплее появилось более дюжины маленьких точек, которые отделились от обнаруженного крейсера и с большой скоростью приближались к станции. При этом они двигались, постоянно меняя курс.

Нишигумо выпрямился.

– Выдвинуть автоматические батареи, режим автоматического поиска цели, после захвата цели открывать огонь без команды, – приказал он. – Немедленно установить в каждом переходе посты, по два человека из резервной команды!

После того, как его приказ был повторен, он вновь повернулся к монитору и задумчиво посмотрел на экран. Он спрашивал себя, что же собирались делать «техносы».

* * *

Не успели внешние ворота шлюзовой камеры полностью скрыться в полу ангара, а сержант Дэлвар уже отстегнул свой ремень и оттренированным прыжком катапультировался в космическое пространство. В течение нескольких секунд второе отделение в полном составе последовало за ним.

Сразу после прыжка Долин на какое-то мгновение отвлеклась, когда увидела «Орбиту VII». Имеющая форму веретена станция, парящая над большим бурым шаром Гандамака, представляла собой величественное и одновременно угрожающее зрелище. Что случится, если она пролетит мимо станции и ее унесет в космическое пространство? – мелькнула у Долин мысль. Достаточно ли у ее реактивного ранца энергии, чтобы она могла повернуть и вернуться на станцию? Она отбросила эти мысли. Если сконцентрироваться и не допускать ошибок, ей нечего будет бояться.

Маккена помахал ей рукой и стартовал, оставив за собой маленькое, едва различимое облачко реактивных газов. Долин тоже нажала на стартер своего ранца и последовала за ним. Сразу за ней парил Пржевальский. Слева и справа от нее в свете Центрального созвездия вспыхивали короткие отраженные блики – остальные из их боевой группы.

Долин летела по прямому курсу к станции, и уже можно было различить отдельные детали внешней оболочки. Она немного скорректировала свой курс, чтобы попасть в намеченную точку встречи на внешнем крае второго уровня.

Они уже пролетели добрую треть пути к вращающемуся веретену станции, когда первая пусковая установка открыла заградительный огонь. Какую-то долю секунды был виден тонкий зеленоватый луч, который, однако, не попал в «Уту». Крейсер уже давно лег на курс отхода и быстро удалялся.

Сразу за этим еще одна батарея открыла огонь по «Уте», но с тем же успехом, что и первая. По членам же боевой группы огонь пока еще не открывался, а между тем три отделения уже преодолели более половины пути. У Долин забрезжила слабая надежда, что йойодины вообще не заметили высадку группы захвата, но через несколько секунд она погасла, когда на внешней оболочке станции образовалось множество маленьких отверстий, из которых показались стволы орудий.

Едва осознав опасность, она рванула ручку управления вниз, вошла на какой-то момент в штопор и в отчаянии попыталась, несмотря на резкое изменение направления движения, выдержать курс на станцию.

Мгновение спустя, автоматические батареи открыли огонь, и Пржевальский исчез в быстро рассеявшемся облаке в том месте, где только что находилась она. От ужаса Долин вскрикнула, но из-за выключенной связи этот крик затих неуслышанным в ее шлеме. Пространство вокруг нее закипело от взрывов, когда скорострельные батареи с бешеной скоростью выпустили еще один залп.

У Долин уже не было времени смотреть на остатки группы вторжения. Все внутри нее сжалось от панического страха, и только натренированные во время обучения рефлексы спасли ее, и она не разделила судьбу Вальского, а продолжала, закладывая крутые виражи, мчаться к станции. Как и у всех остальных, у нее не было защитного экрана. В этой операции речь шла в первую очередь о быстроте; соответствующие защитные устройства могли им только помешать, да и пользы большой от них бы не было. Отражающие экраны защищали или только от лучевого, или только от ракетного удара, а на станции у йойодинов было достаточно самого разнообразного оружия, так что они могли выбрать подходящее для данного боя. Абсорбирующие экраны, защищавшие от обоих типов оружия, еще не поступили на вооружение.

Без соответствующего защитного снаряжения у Долин оставался один-единственный шанс – лететь как можно быстрее и неравномернее.

Оставалось полтора километра. Как сумасшедшая нажимала она кнопки управления своего летательного аппарата, чтобы противник не мог рассчитать ее курс.

Одна, две, вниз – одна, влево – одна, две – влево – одна, вверх – считала она секунды и непрерывно меняла курс.

Одна, две, вниз – одна, две, вправо – одна, вниз – она не могла ни в коем случае более двух секунд лететь одним и тем же курсом, иначе ее обязательно бы накрыло, но Долин и не могла каждые две секунды равномерно менять направление, в этом случае ее бы тоже быстро засекли. При смене курса ни в коем случае не должна была просматриваться какая-либо закономерность. Все должно происходить чисто инстинктивно, как в генераторе случайных чисел компьютера, чтобы нельзя было заранее вычислить, где она окажется в следующее мгновение.

Повсюду вокруг нее тьма космоса озарялась взрывами. Долин не знала, сколько членов их боевой группы было уже убито, у нее не оставалось ни секунды времени, чтобы оглядеться. Одна, направо – одна, две, направо – одна, вверх – еще триста метров, и все позади…

Менее чем в двадцати метрах от Долин взорвалась граната, и один осколок попал в летательный аппарат.

* * *

Дэй Хо Нишигумо с трудом подавил свой гнев, хотя и без кодекса чести знал, что это чувство было неподобающим, а что в такой ситуации оно могло только усугубить неприятности, особенно, если он допустит, что гнев захлестнет его разум. Однако это стоило ему немалых усилий.

Крейсер кибертеков выполнил маневр отхода и так умело, что они до сих пор еще ни разу не смогли накрыть его залпом. Он удалялся все дальше и дальше от станции. Еще немного, и корабль будет вне зоны досягаемости их ракетных установок.

– Что со связью?

– Она все еще блокируется крейсером, – доложил офицер связи. – Как спецсвязь, так и обычная радиосвязь. Более или менее надежно можно переговариваться не более одного километра от станции.

Нишигумо коротко кивнул и продолжал следить по монитору за ходом пока довольно односторонне протекающей космической битвы. Прошло некоторое время, пока он понял, что все это могло значить. Если «техносы» хотели бы уничтожить станцию, они бы послали больше кораблей, а не один легкий крейсер; который к тому же даже не сделал попытки их обстрелять, а ограничился лишь тем, что блокировал системы связи.

Ключ к решению этой загадки был в крошечных объектах, которые высадил крейсер. Сначала Нишигумо принял их за космические мины или что-либо похожее, и только потом он понял, что речь шла о людях, и с этого момента все стало ему ясно. «Техносы» совершенно не собирались уничтожать станцию, они хотели ее захватить! Вместо того, чтобы послать к станции абордажные команды в космических челноках, командир кибертеков послал группу захвата в легких скафандрах с реактивными ранцами. Из-за этого они были значительно более уязвимы, практически у них вообще не было никакой защиты. Однако это компенсировалось высокой степенью маневренности.

Если бы для подлета им требовалось преодолеть большее расстояние, то, несмотря на скорость, их относительно легко можно было бы сбить. Но, поскольку крейсер все же сумел незаметно подойти вплотную к станции, все выглядело совершенно иначе. Причем Нишигумо вынужден был признать, что часть вины лежит и на нем. Просто он слишком поздно понял опасность, что, однако, в данных обстоятельствах не являлось упущением, не было результатом неправильных действий, за которые он должен был бы нести ответственность. Только ясновидящий мог бы раньше разгадать план «техносов».

Но фактом оставалось, что нападавшие уже прошли половину пути, прежде чем он открыл по ним огонь. На таком близком расстоянии точность стрельбы сконструированных для ведения дальнего боя орудий была значительно ниже – и она уменьшалась с каждой секундой, по мере приближения противника к станции. Чтобы еще больше затруднить прицеливание, десантники летели зигзагами, а так как они использовали при этом ручное управление, было невозможно рассчитать их курс. Соответственно низкой, несмотря на компьютерную наводку, была и доля попаданий автоматических зенитных батарей. За все время на мониторе погасли только две точки из восемнадцати.

Остальные непоколебимо продолжали приближаться к станции, пока наконец не вошли в «мертвую зону», недосягаемую для орудий.

Нишигумо обвел взглядом центральный пост. Лица большинства присутствующих были обращены к нему; все ожидали его приказаний.

– Станцию атакует отряд «техносов», мы должны подготовиться к бою в безвоздушном пространстве, – сказал он громко.

– Кугами, выдать всем постам скафандры! Команды ракетных установок остаются у орудий; орудийные башни задраить. Большего мы пока ничего сделать не можем. Я требую, чтобы каждый отдал все. За йойодинов!

Пока офицеры передавали его приказы по команде, Нишигумо вновь повернулся к монитору, Маленькие точки исчезли, нападавшие находились вне зоны видимости пеленгаторов, и теперь они пытаются как-нибудь проникнуть в станцию.

Как только им это удастся, наступит момент решающей битвы.

* * *

Сержант Дэлвар приземлился на внешней оболочке станции с металлическим лязгом, который передался через скафандр и эхом отозвался у него в голове. Рядом с ним мгновение спустя приземлился Маккена. Рамирес, который достиг цели первым, махал им невдалеке рукой. Он уже нашел намеченную точку подрыва.

Дэлвар перевел дух. Казалось, огонь зенитных батарей длился вечно, хотя в действительности он продолжался менее двух минут. Он огляделся вокруг и увидел Ларанжа, которого снесло немного дальше и который теперь с помощью легких импульсов своего реактивного ранца двигался вдоль утолщения кольца по направлению к ним, озабоченный лишь тем, как бы вновь не попасть в сектор обстрела орудий. Автоматические батареи молчали, так как не было целей, по которым они могли бы вести огонь, но йойодины были предупреждены. Нельзя было терять ни минуты.

Пржевальского они сбили, Дэлвар видел это собственными глазами, но где же Долин Джоунс? Дэлвар нигде не мог обнаружить ее. Или в нее тоже попали, или она не справилась с управлением и пролетела мимо станции. Обе возможности означали, что она с большой долей вероятности была мертва. Короткая, но острая боль пронзила Дэлвара. Только в его отделении двое погибших, это был страшный итог, и он еще не знал, как обстоят дела в других отделениях.

При такой самоубийственной акции, как эта операция, с самого начала надо было учитывать возможные потери, но Дэлвару никогда не удавалось оперировать только такими тактическими понятиями. В первую очередь, Пржевальский и Джоунс были для него двумя молодыми людьми, которых он знал несколько лет, которых он многому сам обучил, которые ему доверяли и за которых он нес ответственность.

Особенно его тронула судьба Джоунс. Ему нравилась молодая женщина и ее открытый, дружелюбный характер. Она была не только мужественной, но и интеллигентной, а во многих областях и очень одаренной. Наверняка она могла бы сделать блестящую карьеру. И то, что именно она должна была оплатить жизнью свое участие в самом первом бою, было особенно несправедливым ударом судьбы.

Но сержант Дэлвар понимал, что сейчас был не самый подходящий момент для сентиментальных размышлений. Он должен был отложить свою скорбь о Пржевальском и Джоунс на более поздние времена, иначе очень скоро он может сам разделить их судьбу. Это была реальность войны.

Медленно переставляя ноги, чтобы не потерять контакта с металлической внешней оболочкой станции, Дэлвар прошел несколько метров, отделявших его от Рамиреса, который уже заложил свои капсюли-детонаторы у ворот запертого изнутри выхода для технического обслуживания станции. Коротким жестом сержант приказал Маккене и Ларанжу уйти в укрытие, прежде чем сам последовал их примеру, держа наготове свое оружие.

Рамирес активизировал детонаторы. Взрывом, еще больше усиленным внезапной декомпрессией, ворота были выброшены в космос. Дэлвар первым бросился в открывшееся отверстие, стараясь при этом не повредить об острые края ворот свой скафандр. Он плавно опустился внутрь станции, где искусственная сила тяжести захватила его.

Глава 4

Времени для раздумий не осталось, Долин действовала совершенно инстинктивно. Еще прежде, чем она вообще в полной мере смогла понять, что же произошло, девушка, повинуясь какому-то неосознанному рефлексу, резко изменила курс, чтобы использовать для торможения последний импульс поврежденного летательного аппарата.

Следующий залп прошел над самой ее головой, но взрывы прогремели уже на безопасном расстоянии. Через несколько секунд аппарат окончательно вышел из строя, но ее скорость составляла всего лишь несколько метров в секунду, и она падала прямо на нижнюю часть центральной оси станции. К счастью, Долин уже настолько приблизилась к станции, что находилась в мертвом пространстве зенитных батарей. В противном случае она бы стала легкой мишенью. Долин облегченно вздохнула, когда поняла, что орудия не смогут ее больше достать. Как видно, не было бы счастья, да несчастье помогло.

Помогая себе руками, она так изменила положение тела, чтобы двигаться к станции вперед ногами, и включила магнитные пластины на подошвах. Несколько секунд спустя она почувствовала, несмотря на небольшую скорость, довольно чувствительный толчок, когда ее ноги коснулись центральной оси станции. Она учащенно дышала и какое-то время все еще боялась потерять равновесие и сорваться в пустоту, однако магнитные подошвы прочно держались за металлическую внешнюю оболочку.

Долин осмотрелась. Хорошо, что у скафандре не вышла из строя система вентиляции, иначе бы у нее давно пот залил глаза.

Испуганно она констатировала, что потеряла свои капсюли-детонаторы – они отстегнулись или во время попадания осколка в летательный аппарат, или во время последовавшего за этим штопора. К тому же, нигде не было видно никого из их группы. Хотя она и сохранила примерное направление движения, но приземлилась довольно далеко от запланированного места встречи. Слава Богу, она была еще жива, а это главное.

И еще у нее был ее лазер.

Долин проглотила комок, застрявший в горле, но справилась с искушением прервать радиомолчание. Недалеко от себя она обнаружила телекамеру, которая выдвинулась из оболочки станции и была направлена прямо на нее. Первым же импульсом из своего лазера она разрушила камеру, однако не было сомнений, что йойодины ее уже обнаружили. Надо было как можно скорее исчезнуть отсюда. Ей оставалось или скорее найти остальных, или каким-то другим путем проникнуть на станцию и действовать там на свой страх и риск.

Долин двинулась вдоль внешней оболочки, которая поднималась в направлении центральных кольцевых плоскостей.

* * *

Дэй Хо Нишигумо резко обернулся, когда раздался еще один сигнал тревоги. Одним взглядом он охватил сообщения, поступившие на центральный дисплей. В секции 4 из-за взрыва произошла декомпрессия, но автоматические предохранители тотчас герметически перекрыли примыкавшие секции.

Не было сомнения, что означало это сообщение. Непосредственная атака кибертеков началась, через секцию 4 они проникли в станцию.

Но Нишигумо был полон решимости устроить им горячий прием.

– Кугами, направить всех, кто надел скафандры, в секции 3 и 5; все, кто там сейчас находятся, должны немедленно очистить их и отступить в направлении центрального поста.

– Слушаюсь, Ваше Высочество.

– Кроме того, я ожидаю, что вслед за этим будут задраены все прилегающие переборки, и в секциях 3 и 5 также произойдет декомпрессия. Установите на всех перекрестках внутри этих секций пластиковые баррикады, а бойцы пусть займут свои позиции.

– Но, Ваше Высочество, – обратился к нему Кугами. – Если в секциях будет вакуум, то тогда каждое, даже незначительное, попадание в скафандр будет означать неминуемую смерть!

– Совершенно верно, – подтвердил Нишигумо. – Это означает именно то, что вы сказали.

Его лицо было как будто высечено из камня, глаза фанатично горели, а в его голосе звучал холод, от которого у Кугами прошел мороз по коже.

* * *

Всего лишь в нескольких метрах от взорванного входа сержант Дэлвар наткнулся на первого мертвеца.

Он наклонился к застывшему в судороге телу йойодина и с трудом подавил отвращение. Декомпрессия захватила того врасплох, вероятно, он сидел перед этим за пультом и обрабатывал какие-то данные. Он еще успел вскочить, когда они взорвали ворота и воздух мгновенно улетучился. В момент смерти на его лице запечатлелось выражение безграничного ужаса.

Это был не единственный йойодин, который в момент взрыва находился без скафандра в секции 4. Всего лишь в нескольких шагах от него лежал второй труп, а еще немного дальше Дэлвар увидел других.

Сержант бросил на мертвецов лишь беглый взгляд, прежде чем жестом приказал Рамиресу следовать за ним. Тем временем Маккена и Ларанж также скользнули внутрь через взорванные ворота. Они не могли терять времени больше, чем это было необходимо, чтобы йойодины не успели принять эффективные контрмеры. Наверняка комендант станции уже знал, где они проникли в станцию, и был занят организацией обороны, что в этом случае было не очень сложным делом, так как перед ними было всего лишь два пути. Секция 4 лежала между двумя радиальными распорками станции, поэтому они должны были проникнуть в секцию 3 или 5, чтобы оттуда добраться до центрального поста. Тем важнее было для них как можно быстрее двигаться вперед.

В дополнение ко всему перед Дэлваром возникла еще одна трудность. После смерти Пржевальского и Джоунс им не оставалось ничего другого, как держаться всем вместе, так как их было слишком мало, чтобы делиться на группы. Пусть другая группа позаботится о гравитационном стабилизаторе, однако без связи это пока невозможно скоординировать. Так что им придется отказаться от этого преимущества.

* * *

Дэй Хо Нишигумо так сильно сжал ручки своего кресла, что у него побелели костяшки пальцев. Автоматическая телекамера зафиксировала одного из нападавших, который отбился от группы, на внешней оболочке, но вскоре тот обнаружил камеру и уничтожил ее.

Но гораздо хуже было то, что еще одна группа кибертеков достигла станции и смогла проникнуть внутрь. Всего лишь несколько минут спустя после первого взрыва произошел второй, на этот раз в секции 6. Это означало, что ему придется разделить силы защитников станции и вести борьбу на два фронта, что значительно усложняло дело.

Нишигумо должен был признать, что ситуация постепенно выходит из-под контроля. Все годы своей военной карьеры он находился на довольно спокойных постах. Он не был великим тактиком и почти не имел боевого опыта. Но он не мог себе позволить потерпеть фиаско, не мог покрыть позором свою семью и свой народ. Это была единственная мысль, которая им владела, возможно, даже сильнее, чем это было нужно, так как впервые в жизни он действительно чувствовал вес лежащей на нем ответственности и был прямо-таки раздавлен им.

– Кугами! – приказал он. – Немедленно отзовите людей из секции 5, они должны позаботиться о захватчиках в секции 6, только пусть следят, чтобы их не раздавили между двумя фронтами. Остальные остаются в секции 3 и защищают проход к центральному посту.

Он был убежден, что было еще что-то, что он мог бы сделать, но сколько ни пытался представить себе, как повели бы себя в подобной ситуации другие, известные полководцы, труды которых он усердно штудировал, ему не приходило в голову ничего, что помогло бы еще лучше организовать оборону станции.

У него осталась только одна робкая надежда, что его усилий, как бы несовершенны они ни были, будет достаточно, чтобы отразить вторжение.

* * *

Долин двигалась вперед как в замедленной съемке, так как ни в коем случае не хотела рисковать оторваться от станции из-за неосторожного движения и вновь оказаться в космической пустоте. Эта опасность была вполне реальна, и не только из-за многочисленных надстроек и неровностей на внешней оболочке. Магнитные подошвы хорошо удерживали ее, когда она стояла на металлической поверхности обеими ногами, но каждый шаг уменьшал эту силу в два раза, и было достаточно одного неосторожного или слишком резкого движения, чтобы оторваться от поверхности. Если бы это случилось, ее бы ничто не спасло. Реактивный ранец был полностью выведен из строя, но и без того его резервы были почти полностью израсходованы, так как ее молниеносные маневры потребовали гораздо больше энергии, чем обычный полет. Ну а так как он ей только мешал, то Долин уже давно отстегнула его. Если она действительно потеряет равновесие, то у нее нет ни малейшей возможности вернуться на станцию. Если бы зенитные батареи не принесли ей скорую смерть, ей осталось бы только самой убить себя, если она не хотела задохнуться в муках, когда закончится запас воздуха в скафандре.

Осторожно переступая с одной ноги на другую, она не отрывала взгляда от металлической центральной оси. Таким образом она имела перед собой неподвижную точку, по которой могла ориентироваться. До сих пор она уже прошла около 50 метров, что означало, что ей оставалось еще добрых двести до утолщения кольца, куда она и должна была, собственно, приземлиться и где она надеялась найти других вартеков.

Двести метров.

Смешное расстояние в обычных условиях, которое здесь, снаружи, из-за мучительно неудобного способа передвижения превратилось в огромную дистанцию, требующую от нее напряжения всех физических и моральных сил.

Единственной возможностью для нее попасть внутрь станции было найти другой вход, который открывался бы снаружи. Вообще-то шансы ее были не так уж плохи. При строительстве станции никто не принимал в расчет, что когда-нибудь какой-то враг будет пешком разгуливать по внешней оболочке и искать такой вход. А так как можно было предположить, что вероятный противник будет иметь при себе капсюли-детонаторы, чтобы силой проложить себе дорогу внутрь станции, то не было необходимости особенно защищать такие выходы, которые должны были быть повсюду, чтобы при какой-либо неисправности ремонтные бригады или роботы-андроиды могли без проблем попасть на поверхность. Повсюду – но не там, где находилась Долин. По крайней мере, она до сих пор еще ни одного не обнаружила.

Но как только она осторожно вскарабкалась на следующую поперечину, то увидела перед собой контуры едва заметного маленького люка. От волнения она опустилась на корточки. Рядом с круглым люком имелась маленькая крышка, которая без труда открылась. Под ней находилась одна-единственная кнопка. Не было ни кодового замка, ни какого-либо другого препятствия.

Долин вытащила свой лазер, нагнулась и нажала большим пальцем на кнопку. Казалось, прошла вечность, пока произошло выравнивание давления внутри шлюза, люк опустился немного вниз, а затем плавно ушел в сторону.

Несмотря на все свое волнение, Долин не совершила ошибки и не поторопилась спрыгнуть в шлюзовую камеру. Недоверчиво она ждала, что будет дальше. Уж слишком простым показалось ей проникновение в станцию. Но ничто не указывало на ловушку. Надо было решаться. Она осторожно спустилась в шлюзовую камеру и закрыла внешний люк. Пока в барокамеру подавался воздух, она спряталась с лазером в руках рядом с внутренней дверью. Если ее ждут, то там она была хоть немного защищена. Если все это окажется западней, она была полна решимости как можно дороже отдать свою жизнь.

С действующей на нервы медлительностью открылись внутренние двери.

* * *

Инстинктивно Дэлвар бросился на пол, в то время как колебания все еще сотрясали станцию. Они ничего не могли слышать, так как после их силового вторжения в станцию в секции царил вакуум, но колебания пола ощущались отчетливо.

Его трое спутников среагировали с такой же быстротой и последовательностью, что говорило о результатах его обучения, отметил про себя с чувством гордости Дэлвар и, хотя их оружие было направлено в обе стороны коридора, никто не потерял самообладания и не начал стрелять, не имея перед глазами конкретной цели. Все вели себя образцово.

Вибрации от взрыва закончились через несколько секунд так же внезапно, как и начались, но нигде не было видно ни одного йойодина. Речь шла не о нападении на них; вероятно, еще какое-то отделение таким образом проложило себе дорогу внутрь станции.

Дэлвар поднялся на ноги и движением плеч показал, что им пока, видимо, не грозит непосредственная опасность.

Вместе со своими людьми он продолжил продвижение вперед.

Его даже немного смущало, что до сих пор они еще не встретили никакого сопротивления. Конечно, они захватили йойодинов врасплох, но тем не менее уже давно можно было послать им навстречу отряды защитников, если бы комендант станции хотел этого. Однако, по всей видимости, тот придерживался совершенно другой тактики. Дэлвар не строил иллюзий. Где-то узкоглазики наверняка собираются, чтобы остановить их продвижение, и с каждой минутой у них было все больше времени для этого, что увеличивало и без того имевшееся у них превосходство.

Дэлвар нетерпеливыми жестами поторапливал своих спутников. Их главное преимущество заключалось в том, что они захватили йойодинов врасплох, и он ни в коем случае не хотел терять его.

Наконец в конце извилистого коридора они подошли к проходу в секцию 3. Дэлвар приказал остальным отстать на несколько шагов, а сам, пригнувшись, двинулся вперед. Вдруг, ошеломленный он остановился, когда взглянул на датчик давления рядом с механизмом открывания дверей. В секции 3, так же как и здесь, царит вакуум. Из секции выпустили весь воздух, и при этом речь могла идти только о тактическом маневре узкоглазиков.