Текст книги "20000 километров по Сахаре и Судану"

Автор книги: Вольфганг Геншорек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Агадес – город мудрости

Хотя правитель Тингеллуста шейх Аннур и находился в подчинении у султана Агадеса, он, как влиятельный вождь племени, безраздельно властвовал в Северном Азбине. Следует подчеркнуть, что он наделен был деловыми качествами торговца, скотовода и землевладельца. За тысячу долларов[11]11
  Доллар (иногда – талер), о котором идет речь здесь и далее, это испанское серебряное песо, так называемое peso duro, с середины XVII до середины XIX в. служившее основной международной валютой в Латинской Америке, Южной и Юго-Восточной Азии и Северной Африке. Делилось на 8 реалов, откуда иногда его обозначение «восьмерная монета» (peso de ocho).


[Закрыть] шейх согласился проводить экспедицию до царства Борну, расположенного примерно в тысяче километрах от Агадеса. Разумеется, пошутил он, караван смог бы и без провожатых, на собственный страх и риск продолжить путешествие через земли кочевников-грабителей. Но поскольку путешественники были по горло сыты приключениями, то предпочли принять предложение, хотя это значительно сократило их бюджет. Помимо всего прочего Аннур захотел объединить караван Ричардсона с караваном, направляющимся к крупным торговым центрам Судана с грузом соли, чтобы обменять это «белое золото» стоимостью около 60 тысяч долларов на другие товары или продать. Этот караван шейх только недавно отправил в 500-километровый путь к соляным копям близ оазиса Бильма, и он должен был возвратиться лишь через несколько месяцев. Таким образом, время отправления экспедиции отодвигалось. Поскольку Барт не выносил бездеятельности, он воспользовался этим вынужденным перерывом и, не теряя времени, приступил к географическим и этнографическим исследованиям. У местных жителей – туарегов-кель-ови – он вскоре сделался желанным гостем. Тесный контакт с людьми способствовал глубокому изучению их нравов и обычаев, так что дневники и альбомы Барта быстро заполнились записями и рисунками. Не терял времени даром и Овервег. Еще до его прибытия повсюду разнеслась весть, что приехал табиб (врач), и пациенты хлынули к нему толпой. Чрезвычайно жаловала его своим вниманием жена Аннура, которой «было бы очень приятно видеть большого табиба членом семьи», и она без устали восхваляла перед Овервегом достоинства своей племянницы в качестве кандидатуры ему в жены.

Особенно привлекал Барта знаменитый султанат Агадес, и он поставил себе целью посетить этот крупный культурный центр средневековья, слывший в течение длительного времени всемирно известным средоточием учености, а теперь преданный забвению. Никакие предостережения не удержали его от весьма опасного 200-километрового похода через глухую скалистую местность. Он надеялся, что рекомендательное письмо Аннура султану Абд эль-Кадиру в столице Аира Агадесе расчистит ему путь.

Около трех недель – с 10 по 30 октября – Барт находился в овеянном легендами городе мудрости. Он углубился во множество книг и документов времен бывшего величия, когда здесь процветали искусство и науки. Отношения его с султаном с самого начала были весьма дружественными. Население также проявило к первому европейцу, посетившему их город, доброжелательность. Правда, Барта несколько удручала царившая там, по его мнению, «легкость нравов». «Пять-шесть девушек или женщин, – пишет он, – пришли в наш дом с визитом и без обиняков предложили повеселиться с ними. Двое из них были довольно миловидны и хорошо сложены… Но грешницы в своем задоре зашли слишком далеко, что угрожало моим принципам быть крайне осторожным и сдержанным по отношению к женскому полу». Так что эти «шаловливые, однако отнюдь не отталкивающие особы» не смогли его сломить, В заключение Барт добавляет: «Для путешествующего по этим странам, несомненно, было бы лучше иметь рядом спутницу. Это было бы удобно и для него самого, и для местного населения, которое лучше понимало бы его и больше уважало. А то оно по простоте своей не возьмет в толк, как может мужчина жить без женского общества».

Город, каким его увидел Барт, мало что сохранил от былого великолепия. Многие жилые дома превратились в руины, сохранилось только несколько мечетей. Число жителей сократилось с 30 тысяч (в пору расцвета) до 7 тысяч человек.

Любезный правитель Азбина Абд эль-Кадир вручил своему гостю перед отъездом рекомендательные письма наместникам Кано, Кацины и Даура, принесшие ему немало пользы. От имени английского правительства Барт заключил торговый договор с султаном и тем самым выполнил свою первую официальную миссию. Обратный путь занял около недели, и в начале ноября он возвратился в Тингеллуст, где его долгое отсутствие уже вызывало беспокойство.

Надежды Барта на то, что экспедиция теперь наконец-то двинется в путь, не оправдались. Караван с солью из Бильмы еще не вернулся. Новую стоянку устроили в долине Офайет, и Барт продолжил работу по систематизации собранного в Агадесе материала. Кроме того, он решил написать доклад английскому правительству, надеясь, что оно перешлет финансовые средства, которые были тогда крайне необходимы экспедиции.

В начале декабря прибыла часть каравана из Бильмы, и путешественники приступили к подготовке долгожданного выступления, а 12 декабря покинули лагерь. Барту казалось, что они двигаются слишком медленно, часто останавливаются. Движение караванов выглядело как настоящее переселение народов на юг. Одних только вьючных верблюдов, несших в специальных корзинах крупнозернистую соль, насчитывалось свыше трех тысяч. «Целое племя, – пишет Барт в дневнике, – пришло в движение: мужчины шли пешком или восседали верхом на верблюдах, женщины – верхом на ослах или на волах со всей домашней утварью, даже с облегченными жилищами, циновками, жердями, горшками и ступами, мисками и чашами для питья – все это навешано на животных в пестром хаосе. Сопровождали караван стадо крупного рогатого скота, гурт дойных коз и множество верблюжат; последние затевали буйные игры, чем часто нарушали строгие ряды связанных друг с другом вьючных верблюдов. От всего этого в высшей степени увлекательного зрелища веяло жизнерадостностью и бодростью.

Земля, по которой мы шли, была суровой – каменистой и бесплодной; вначале, правда, можно было еще встретить травянистые растения, но затем песчаник сменился базальтом, и теперь весь ландшафт принял в высшей степени голый и затерянный вид».

Растянувшийся на несколько километров неуклюжий караван передвигался с большим трудом. Он был расчленен на 30 звеньев, каждое из которых состояло из представителей определенного племени. Общая стоимость груза составляла приблизительно 60 тысяч испанских талеров. Почти третья часть соли предназначалась для Зиндера, остальная же – для Кано – города посреднической торговли в Центральном Судане.

Первые дни 1851 года ознаменовались появлением растительности, которой по мере продвижения становилось все больше, – значит, караван вошел в новый регион, то есть перешел из зоны неплодородного плоскогорья в полосу степей, которая должна была на границе с Суданом вывести экспедицию в плодородную провинцию Дамергу. 6 января они увидели первые поля. «Это, несомненно, знаменательный момент в нашем путешествии, – записал Барт в дневнике. – Наконец мы достигли глубин Африки, плодородного края, который не только мог прокормить собственное население, но и в настоящее время при малоразвитой промышленности был в состоянии производить достаточно продуктов, чтобы обеспечить и чужие страны. Меня охватила глубокая радость при виде этой земли, и я благодарил провидение, что оно так щедро вознаградило мои усилия, ибо здесь для нас раскрывалось обширное поле деятельности; это была область, которая в будущей истории человечества могла сыграть величайшую роль».

Деревенская застройка здесь была совсем иной, чем в местах, по которым они шли прежде. Почти все хижины были сделаны из просяной соломы, перевязанной волокнами ваточника. Между хижинами стояли маленькие сараи для хранения зерна. Изменившийся ландшафт, более плотно заселенные и богатые земли, щедрое гостеприимство жителей деревень сделали возможным продолжить путешествие отдельными группами, что значительно ускорило темп передвижения.

Богатое событиями прошлое

В странах южнее Сахары, куда прибыла теперь экспедиция, уже в I тысячелетии нашей эры первобытнообщинный строй сменился более высокой формой общественного развития. В процессе социальной и экономической дифференциации, результатом которой было образование раннеклассового общества, интенсификация внутриафриканских торговых отношений, в том числе и в Сахаре, была важным фактором.

На основе этих торговых связей сделались более оживленными и культурные контакты африканских средиземноморских стран со странами южнее Сахары.

Главными предметами торговли были золото и соль. Кроме того, из Судана экспортировались шкуры, слоновая кость, страусовые перья, полудрагоценные камни в обмен на полотно, изделия из хлопка, шелк, произведения ремесленников, предметы домашнего обихода, орудия труда и оружие. В конечных пунктах караванных путей и в местах их пересечений возникали городские центры, становившиеся одновременно центрами новых государств. Здесь была резиденция правящей верхушки, которая осуществляла контроль над торговлей, а так как это было связано с взиманием пошлин, то, кроме того, извлекала из нее значительную прибыль, укрепившую ее экономическое и тем самым политическое господство.

Существовало три транссахарских караванных пути: западный (из Марокко в Томбукту), средний (Триполи – Гадамес – Гат – Агадес – Кано), восточный (Триполи – Мурзук – Бильма – озеро Чад). Изучение экономической географии, включая торговые пути, относилось к главным задачам Барта. При посещении торговых центров, в число которых входили важнейшие узлы пересечения караванных дорог, он пользовался малейшей возможностью для выяснения этих вопросов. Его записи содержат подробнейшее описание происхождения, сорта, количества, качества и цен предметов торговли. Не в последнюю очередь его интересовали традиционные порядки, принятые на рынках. С особой тщательностью он знакомился с торговлей солью и с текстильным производством, появившимся в некоторых городах. Однако его интерес не ограничивался лишь возможностью расширения и увеличения объема широко разветвленной суданской системы торговли – он занимался также ее историей.

Налог на соль был одной из самых прибыльных статей дохода аристократической верхушки и весьма привлекателен также для сборщика налогов, за деятельностью которого Барт с интересом наблюдал во время своего путешествия с караваном. «В его обязанности входило, – писал он, – ежегодно сопровождать караван туарегов кель-грес с добытой в Бильме солью, для западной части Центрального Судана, от Агадеса до Сокото, а также обеспечить как его безопасность на этом отрезке пути, так и защиту от чрезмерных вымогательств со стороны населения Сокото. За это он получает в среднем с каждого животного по „канту“, то есть стоимость восьмой части клади соли, навьюченной на верблюда… а это означает для тех мест немалый доход, в общем, наверно, от 8 тысяч до 10 тысяч испанских талеров. Дело в том, что караван насчитывает, как правило, несколько тысяч верблюдов, во всяком случае не меньше 3 тысяч, куда, правда, входят и резервные животные; кроме того, не все животные одинаково загружены. За одно „канту“ соли в Судане дают от 5 тысяч до 7–8 тысяч ракушек „курди“, что равноценно 2–3 испанским талерам. При этих обстоятельствах само собой разумеется, что эти чиновники, действующие подчас на свой страх и риск, накапливают значительные богатства».

В своем анализе путей сообщения и видов транспорта Барт, опираясь на многочисленные статистические данные, должен был по заданию британского правительства оценить возможности и целесообразность экономических связей. В результате он пришел к выводу, что для предусмотренного увеличения торгового объема сухопутные пути едва ли пригодны. Поэтому в своих дальнейших исследованиях он ориентировался главным образом на водные пути.

Открыв и обработав исторические материалы, которые до того времени были неизвестны, Генрих Барт внес большой вклад в исследование истории Африки. Он использовал в своей работе не только письменные источники, но и устные традиции, множество мифов и легенд. При этом Барт отступил от принципа, которого придерживались в своих работах европейские историки, концентрировавшие свое внимание вокруг того, что еще в античности было известно об Африке, следуя в своем толковании грекам, римлянам, финикийцам и карфагенянам. Барт же впервые использовал внутриафриканские источники, что привело его к отмежеванию от евроцентристской точки зрения на историографию ради признания самобытных историко-культурных достижений африканских народов.

Изменения социально-экономических и политических условий привели в результате довольно длительного периода распада первобытнообщинного строя к образованию государств также в зоне южнее Сахары. Самым ранним государственным образованием на исследованных Бартом землях было древнее государство Гана, основание которого относится к IV веку нашей эры. После тяжелых столкновений с западноафриканскими народностями сонинке и берберами оно достигло в IX–X веках вершины своего расцвета, когда его территория простиралась от берегов Атлантики до Томбукту.

В 1076 году Гана была завоевана Альморавидами под водительством Абу-Бакра и обложена данью. Хотя Гана несколько лет спустя вернула свою независимость, она больше не смогла подняться до прежних высот и в конце концов в 1240 году была низведена легендарным «львом Мали» Сундьятой до положения одной из провинций его царства.

Своей вершины государство Мали достигло при правившем с 1307 по 1332 год мансе Мусе[12]12
  Существует и другая датировка правления мансы Мусы I Кейтаa, а именно 1312–1337 гг., которая представляется более точной.


[Закрыть]. Оно протянулось от Текрура на западе до Гао на востоке, от сахарского плато Аир на севере до девственных тропических лесов на юге. Современные ему летописцы и путешественники, как, например, знаменитый Ибн Баттута, который объездил Судан в середине XIV века, сообщают о значительных культурных достижениях древнего Мали. Особенно сильное впечатление вызвало пышное паломничество мансы Мусы в Мекку в 1324 году. Среди его бесчисленной свиты находилось 500 рабов, которые якобы несли огромное количество золота. Однако цель правителя не ограничивалась посещением могилы пророка. Он хотел продемонстрировать свое могущество и богатство, а также установить торговые связи с северными и восточными соседями в Египте и на Аравийском полуострове. Успех не заставил себя ждать. Благодаря наплыву торговцев и ученых города Гао, Томбукту и Дженне превратились в значительные экономические и культурные центры. В этот период Много строили, и особой роскошью отличались мечети и дворцы. Однако в громадном царстве в конце XIV века проявилось стремление к партикуляризму, приведшее к отпадению его вассалов.

В конце концов между 1465 и 1500 годами Сонгай – третье значительное государство средневекового Судана, которое до XIV столетия было еще вассалом Мали, – овладело большей частью царства. Сонни Али Великий завоевал в 1468 году Томбукту и Дженне[13]13
  Город Дженне основан намного раньше указанного здесь времени. Раскопки американских археологов супругов Мак-Интош в начале 80-х годов обнаружили следы старого поселения на холме Доборо, в 3 км от нынешнего города. Это городище Дженне-Джено (Старый Дженне) датируется III в. до н. э. Уже тогда город был важнейшим центром торговли во внутренней дельте Нигера: здесь обменивались зерно, скот, рыба и железные орудия на соль, медь и изделия из нее, поступавшие из Сахары и Северной Африки. Сонгайской державе город был подчинен не в 1468-м, а в 1473 г.


[Закрыть]. Вершины политического могущества Сонгай достиг при аскии Мухаммеде Type I (1493–1528), которому удалось на завоеванных его предшественниками землях создать сильную централизованную власть. При основании им новой династии аскиев границы государства были расширены, так что в него вошли еще города-государства хауса: Замфара, Кацина, Зариа и Кано[14]14
  Страны хауса были подчинены сонгайским аскией ал-Хадж Мухаммедом I в 1514–1515 гг., но ненадолго. Уже в 50-е годы XVI в. сын Мухаммеда, аския Дауд, безуспешно пытался восстановить в хаусанских городах власть сонгайских царей.


[Закрыть].

По среднему течению Нигера были расположены густонаселенные, цветущие земли с плотно примыкавшими друг к другу более чем семью тысячами деревень. С расширением границ государства в руки правителей Сонгай, торговавших до этого золотом, слоновой костью и рабами, попали новые богатства, и прежде всего соляные копи.

В консолидации великого царства решающую роль сыграл ислам, который получил распространение далеко за пределами племенных границ и стал объединяющим эвеном, способствующим экономическому подъему и развитию торговых связей. С возникновением монотеистического государственного культа отношения эксплуатации укрепились.

Распространение ислама осуществлялось в основном вдоль торговых путей. Об этом позаботились начиная с VIII века торговцы, а также духовенство. Господствующий класс вскоре распознал выгоду ислама и всячески содействовал распространению его влияния. При этом меньшее значение придавалось теологической системе ислама, чем его институтам и выгодным для достижения экономических и политических целей методам, как, например, введению мусульманского судопроизводства и налогового законодательства. Была унифицирована система мер и весов, торговля и ремесло поощрялись путем предоставления привилегий, а земледелие было интенсифицировано внедрением новой техники и оросительных систем. Главными сферами влияния ислама были городские центры торговли и ремесел. Здесь он достиг больших успехов, содействуя развитию культурной жизни. Он облегчил введение письменности, исламские школы и высшие учебные заведения стали очагами науки, в которых отнюдь не ограничивались изучением Корана; большое внимание уделялось преподаванию литературы, истории, географии, математики и астрономии. Суданский ученый Ахмед Баба создал труд об известных ученых Томбукту, в котором описал жизнь и деятельность свыше ста поэтов, юристов, математиков – авторов множества значительных хроник и научных трудов[15]15
  Обучение талибов (по-арабски «ищущие [знания]») в Томбукту было ограничено сравнительно узким кругом богословских, правовых и грамматических дисциплин, представленных практически не изменившимся до сего времени собранием трудов средневековых арабоязычных авторов. Притом оригинальный элемент преподавания был сведен к минимуму, и дело ограничивалось многократным комментированием или просто заучиванием наизусть одних и тех же текстов на протяжении многих поколений.


[Закрыть].

В социально-экономической структуре государства Сонгай продолжали укрепляться отношения эксплуатации и зависимости. Знать и духовенство владели обширными землями, которые обрабатывались рабами.

Процветающая страна пробудила алчность у султанов Марокко. Уже в 1584 году им удалось захватить копи Тегаззы, а спустя семь лет Томбукту стал жертвой нападения войска под командованием Джудар-паши. Однако Марокко все же не удалось полностью покорить Сонгай. В ожесточенной партизанской войне местное население наносило марокканскому войску тяжелые потери. Султан был не в состоянии надолго удержать аннексированные земли. Однако Сонгай уже не смогло вернуть свое былое величие. Стремления вассалов к автономии привели к дальнейшему ослаблению пришедшего в упадок государства и сделали долину Нигера беззащитной перед нападением туарегов и фульбе.

Южнее излучины Нигера с XI века также появляются государственные образования. Обитающие здесь моей основали маленькие королевства Уагадугу и Ятенга, куда ислам не смог проникнуть. Предпринимая нападения на города и торговые центры в районе реки Нигер, моси Серьезно тормозили развитие исламизированных территорий.

Лучше, чем прошлое государств моси, нам известна история городов-государств народа хауса, бывших непосредственной целью путешествия Генриха Барта. Приблизительно с X века восточнее Сонгай возникло семь городов: Гобир, Даура, Вирам, Кано, Рано, Зариа и Кацина. Они стали экономическими центрами, возглавляемыми аристократическими династиями, в руках которых сконцентрировалась вся власть. В защищенных широкими насыпями и рвами городах процветало ремесло, в котором были заняты в основном рабы. Главными предметами экспорта служили изделия из металла и кожи, а также яркие хлопчатобумажные ткани.

После непродолжительного покорения правителем Сонгай аскием Мухаммедом I городов-государств хауса они в середине XVI века вновь добились независимости, а для более эффективной защиты от внешних врагов, несмотря на все внутренние разногласия, сплотились, что способствовало возникновению единого языка – хауса. Однако после развала грозного государства Сонгай сепаратистские интересы в экономике опять привели к расколу.

В древних культурных центрах, расположенных во круг озера Чад, в результате классового расслоения также появились государственные образования. Около VIII–IX веков возникло государство Канем, которое при господстве династии Сефува благодаря многочисленным завоеваниям беспрерывно расширяло свои границы. С принятием ислама в качестве государственной религии во второй половине XI века произошла консолидация центральной государственной власти. При май (правителе) Дунаме Дибалами государство достигло наиболее обширных размеров. Оно граничило на севере с Феццаном, на юге простерлось до сегодняшней Диквы, на востоке – до Вадаи, а на западе – до городов-государств хауса. Однако, подобно тому как это имело место в других государствах Центрального и Западного Судана, стремление вассалов к автономии подрывало единство Канема. Начавшийся упадок усугубился тем, что восстали некоторые племена. Так, булала создали в конце XIV века автономную область северо-восточнее озера Чад. Провинция Борну, бывшая прежде пограничной областью государства Канем, стала в связи с эмиграцией из этих земель его новым центром. Когда при Идрисе II (1504–1526) отпавшие от государства земли были снова объединены, резиденция династии Сефува оставалась в Борну. При управлении Идриса Алома (1571–1603) государство Канем вновь достигло расцвета, однако затем вследствие феодальных распрей распалось.