Текст книги "Журнал «Вокруг Света» №03 за 1987 год"

Автор книги: Вокруг Света Журнал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

– Плата за день – десять фунтов,– ответила диспетчер.– Вперед. Клиент согласен?

Хачмен подождал несколько секунд, затем ответил:

– Он говорит, что согласен.

– Хорошо. Освободишься, свяжись с диспетчером.

– Ладно,– Хачмен вернул микрофон на место.

Решив, что таксомотор с ограниченной скоростью будет выглядеть неуместно на скоростном шоссе, он направился на юг к Варрингтону с намерением проехать по менее приметным дорогам, связывающим маленькие городки. Вскоре он заметил трех девушек, голосующих на шоссе. Когда он затормозил и открыл дверь пассажирского салона, они Неуверенно переглянулись.

– Вам куда? – спросил Хачмен, стараясь выглядеть добродушно, хотя по мере приближения к полицейскому кордону он волновался все больше и больше.

– В Бирмингем,– ответила одна из них,– но у нас нет денег на такси.

– Для этого такси вам не понадобятся деньги. Я еду в аэропорт Рингуэй встречать пассажира и решил предложить вам прокатиться, но если вас это не устраивает, то...– Хачмен сделал вид, что закрывает дверь, и девицы с визгом бросились в машину, рассаживаясь на повернутых назад сиденьях. По дороге они болтали между собой, словно Хачмена рядом не было, и он понял, что они едут на демонстрацию протеста по поводу N... С удивлением он обнаружил, что уже несколько дней не вспоминал о разрушенном городе.

У кордона стояла довольно длинная очередь автомашин, но полицейские пропустили такси Хачмена вперед, лишь мельком взглянув на него и его пассажиров.

С поезда в Хастингсе Хачмен сошел уже после полуночи. Машиной он добрался до Свиндона и около полудня бросил ее на безлюдной стоянке такси. Оставить столь очевидный след ближе к своей цели он не решился. Оттуда Хачмен доехал поездом до Саутгемптона, пересел в направлении Хастингса, и остаток дня поделился у него между нервным ожиданием и изматывающе медленными переездами.

Сознание того, что осталось меньше тридцати шести часов до назначенного им срока, тяжело давило его, когда он наконец вышел из здания железнодорожной станции.

Он открыл входную дверь маленького темного дома, но остановился, охваченный странным нежеланием входить. Последняя черта, за которой нет возврата, за которой только черная кнопка, приводящая машину в действие... У него отнюдь не было подсознательного желания, чтобы кто-то посторонний увел его от намеченного курса – его жизнь стала настолько изломанной, чужой, что в возвращении к прошлому едва ли было больше смысла, чем в продолжении. Нет. Но, войдя в дом, в эту обволакивающую темноту маленького холла за закрытой дверью, он порвет последнюю связь с миром. Даже если его выследят теперь и кто-то попытается ворваться в дом, единственным результатом будет то, что он нажмет кнопку чуть раньше. Он достиг эпицентра...

Дверь разбухла от сырости, и, чтобы плотно прикрыть ее, Хачмену пришлось надавить плечом. В размытом свете уличного фонаря он нашел дорогу наверх. Свет не зажегся, когда он нажал кнопку выключателя, но он и так определил, что в комнату после него никто не заходил. Все осталось по-прежнему. То же зеленое кресло с гнутыми подлокотниками и компоненты его машины. Он снова спустился вниз, хлюпая промокшими ботинками, нашел распределительный щит под лестницей и включил рубильник. Ежась в мокрой холодной одежде, Хачмен прошел по всем комнатам, зажигая свет и опуская шторы. В результате его крошечное владение приобрело еще более унылый и угнетающий вид. Выйдя на крытый хозяйственный двор, где дождь беспрерывно стучал по стеклянной крыше, он заглянул в угольный подвал. Угля оказалось едва-едва на одно ведро, но нигде не было лопаты. Хачмен нашел старую клеенку, собрал весь уголь и отнес в камин. Клеенка горела плохо, и, даже когда он подбросил бумаги, уголь все равно не загорелся. Хачмен поколебался, а затем, удивленный своей собственной заторможенностью, принес ящик от кухонного стола, разбил его и скормил щепки в огонь. На этот раз уголь занялся, обещая маленькую порцию тепла по крайней мере на час.

Он снял с себя мокрую одежду, завернулся в покрывало с дивана – единственное, что он смог найти,– и приготовился ждать тридцать пять часов.

Утром, когда Хачмен проснулся, у него сильно болела голова и саднило горло. Каждый вдох врывался в легкие сгустками ледяного воздуха. Он сел, превозмогая боль, и оглядел комнату. В камине осталась всего лишь горстка серого пепла, а одежда была все еще сырая. Борясь с дрожью, он собрал мятые вещи, отнес на кухню, зажег духовку, все четыре конфорки, развесил одежду над огнем и сел рядом, чтобы хоть немного согреться. Очень захотелось чаю. Дешевого, крепкого чаю, горячего и с сахаром. Назойливая мысль о том, что горячий чай избавит его от головной боли, от простуженного горла и от ломоты в суставах, не давала покоя. Он обыскал всю кухню, но неизвестные домовладельцы не оставили там ни крошки.

«Что ж,– подумал он,– если в доме нет чая, придется сходить купить». Эта идея наполнила его лихорадочным детским восторгом. Он пообещал себе, что не откроет входную дверь, пока не выполнит задуманного, на тот случай, если за домом наблюдают, но, может быть, он был чересчур осторожен? Если бы за ним следили до самого дома, он бы уже знал об этом... Он быстро оделся, обдумывая выгоды этого нового решения. Надевая куртку, он вдруг заметил свое отражение в зеркале. Грязный, измятый, больной, с красными глазами – одним словом, подозрительный. Именно подозрительный. Он непременно привлечет внимание бакалейщика, да и вообще любого, кто ему встретится по дороге. Выходить из дома нельзя.

Он пошел наверх, к машине, упал на лестнице, схватился за перила и удивленно подумал: «Я болен. Я действительно болен». Это открытие наполнило его страхом. Вдруг он не сумеет собрать машину в правильной последовательности? Или потеряет сознание в тот момент, когда придет время ее включать? Он расправил плечи, прошел в спальню и принялся за работу.

Несколько раз он забывался, и руки, казалось, работали сами по себе, проверяли генератор или выполняли точную работу по установке лазера и настройке оптики. Другие задачи, которые раньше казались Хачмену легкими, наоборот, давались с трудом. Например, труба излучателя, которая с помощью мотора и системы передач наводилась в направлении Луны – естественного отражателя, выбранного Хачменом для эффективного рассеивания излучения по всей поверхности Земли. Руки сами справились со сборкой узлов, но когда он открыл заранее приготовленный астрономический альманах, чтобы определить координаты Луны, цифры запрыгали перед глазами в бессмысленной пляске.

Временами он совсем слабел, отключался, и тогда ему либо мерещился горячий чай, либо в памяти вставали картины прошлого...

Когда сборка машины была наконец закончена, время потекло быстрее, чем ожидал Хачмен. Он перетащил кресло в кухню и устроился рядом с плитой, засунув ноги почти в самую духовку. Простуда и духота постепенно усыпили его, и он то дремал, то вновь возвращался в реальность. В снах к нему приходили светлые, теплые картины воспоминаний, он скользил над ними, и, словно ныряльщик, подбирающий со дна разноцветные камушки и бросающий их обратно, он выбирал и обследовал события прошлого.

Утром он поднялся, напуганный звуком собственного дыхания, выпил еще немного теплой воды и взглянул на часы. Осталось меньше трех часов. Держась за стену, а потом за перила, Хачмен поднялся наверх и уселся в кресло перед машиной. Нагнувшись, он включил замыкатели, приводящие машину в действие, затем убедился, что легко и свободно достает рукой до черной кнопки.

Теперь он был готов.

Он закрыл глаза и представил себе лицо Викки, когда она наконец все поймет. Какой-то резкий звук с улицы вернул его к действительности. Он замер, положив палец на кнопку, и прислушался. Через несколько секунд послышался знакомый стук каблучков по мостовой – бегущие женские шаги,– затем стук в дверь. Хачмен все еще не двигался, не решаясь убрать палец с кнопки.

– Лукас,– послышался снизу слабый голос.– Лукас! Это была Викки.

Поддавшись новому приступу страха, Хачмен, шатаясь, сбежал по узкой лестнице вниз и рывком открыл дверь. На пороге стояла Викки. Ее лицо оплыло, словно воск, когда она увидела его.

– Уходи! – закричал он.– Непременно уходи отсюда!

Он взглянул мимо нее вдоль улицы и увидел две машины. Люди в темных костюмах и плащах бежали в их сторону.

Хачмен рывком втянул Викки в холл и с силой захлопнул дверь. Таща ее за собой, он взбежал по лестнице и рухнул в кресло.

– Зачем ты здесь? – спросил он между хриплыми болезненными вздохами.– Почему ты сюда пришла?

– Но ты один,– слабо произнесла Викки, обегая взглядом комнату.– И ты болен!

– Я в порядке.

– Ты хоть видел себя? – Викки закрыла лицо руками и всхлипнула.– О Лукас, что ты с нами сделал?

Хачмен завернулся в покрывало потуже.

– Хорошо, я расскажу тебе. Но ты должна слушать внимательно и должна мне верить, потому что времени осталось мало.

Викки кивнула, все еще пряча лицо за руками в перчатках.

– Я сделал вот эту машину,– печально произнес он.– И когда я приведу ее в действие – я собираюсь сделать это сегодня в полдень,– все ядерное оружие на Земле будет обезврежено. Именно этим я и занимался, когда ты думала...– Хачмен умолк. Она опустила руки, и он увидел ее лицо.

– Ты сумасшедший,– прошептала она сдавленно.– Ты действительно сумасшедший!

Хачмен убрал со лба запутанные волосы.

– Ты в самом деле еще ничего не поняла? Почему, ты думаешь, они охотятся за мной? – Он махнул рукой в сторону улицы.

– Ты болен,– объявила Викки со столь знакомой ему уверенностью в голосе.– Тебе нужна помощь.

– Нет, Викки! Нет!

Она развернулась и побежала к лестнице. Хачмен бросился было за ней, но запутался в накидке и растянулся на полу. Когда он подбежал к лестнице, Викки уже была у двери.

Она толкнула дверь и налетела на двоих мужчин в темных костюмах. Один из них держал в руке тяжелый пистолет. Он оттолкнул Викки в сторону, и Хачмен увидел, как рука укоротилась, не понимая еще, что в него целятся. Викки вцепилась ногтями в лицо человека, но второй развернул ее и ударил ребром ладони по шее. Даже с верхней ступеньки Хачмен услышал хруст позвонков. Он повернулся, но в этот момент пистолет рявкнул, и его рука онемела. Пол лестничной площадки поднялся и ударил его в лицо. Хачмен с криком вскарабкался назад в спальню и положил палец на кнопку.

Держа палец на месте, он подтянулся, упираясь в подлокотник, и сел в кресло лицом к двери.

Когда те двое поднялись по лестнице и вошли в комнату, он улыбался.

– Отойди от машины,– произнес человек с пистолетом. Его вытянутое лицо имело строгое выражение хорошо осознаваемой цели.

– С удовольствием,– произнес Хачмен. Викки мертва, он знал это, но сейчас, как ни странно, это не оказывало на него никакого воздействия. Чувства возвращались в раненую руку, и он ощущал, как по пальцам стекает кровь.– Вы уверены, что хотите, чтобы я отошел?

– Хватит игр! Отойди!

Хачмен снова улыбнулся запекшимися губами.

– Хорошо, но вы заметили, где мой палец?

– Я всажу тебе пулю в солнечное сплетение, и ты даже не успеешь пошевелить рукой,– совершенно серьезно произнес человек с пистолетом.

– Может быть,– Хачмен пожал плечами.– Но вы не поняли. Посмотрите внимательно на мой палец, и вы увидите...

– Он уже нажал ее! – В первый раз заговорил человек, ударивший Викки.

– Стоп! – Человек с пистолетом взглянул на Хачмена с подозрением. Спокойствие Хачмена явно задевало его.– Если это блеф? Если я...

– Едва ли ваше начальство оценит это,– Хачмен чуть не рассмеялся. Они пытались испугать его оружием, не понимая, что теперь, когда Викки нет, для него перестало иметь смысл слово «страх».– Я слабый человек и, когда строил эту машину, предвидел именно такую ситуацию. Поэтому я вмонтировал цепь, которая замкнется, когда уберу палец с нажатой кнопки.

Уголок рта у первого дернулся.

– Я могу сломать машину.

Хачмен закашлялся. Горло болело невыносимо, и он боялся, что вот-вот пойдет кровь.

– За три секунды? Чтобы луч дошел до Луны и, отразившись, вернулся на Землю, нужно всего три секунды. Кроме того, нужно будет заставить меня держать кнопку. А я отпущу ее, если вы сделаете хотя бы шаг.

– Хватит,– произнес второй мужчина.– Вот и начальство прибывает...

Входная дверь отворилась, и комната постепенно заполнилась людьми, большинство из них было в штатском. Они глядели на Хачмена почти благоговейно, вбирая взглядом каждую деталь его внешнего вида и машины, на которой покоилась его рука, но никто не проронил ни слова. На улице кратко взвыла сирена и тут же смолкла в разочарованном стоне. Хачмен взглянул на часы. Оставалось три минуты. «Уже скоро,– думал он.– Три минуты не делают разницы, но все же...»

В комнату вошел сухощавый, с проседью человек в дорогом костюме консервативного покроя, и кто-то закрыл за ним дверь. Хачмен узнал его и устало кивнул.

– Вы знаете меня, мистер Хачмен? – произнес тот с ходу.– Я Мортон Баптист, министр обороны Ее Величества.

– Я знаю вас, сэр.

– Хорошо. Стало быть, вы понимаете, что я обладаю властью приказать расстрелять вас прямо сейчас, если вы не отойдете от машины.

Хачмен взглянул на часы. Две минуты.

– Нет смысла убивать меня, господин министр. Я отойду, если вы так желаете.

– Тогда отойдите.

– А вы не хотите узнать, почему те двое, что пришли сюда раньше вас, не тронули меня?

– Я...– Мортон Баптист взглянул на палец Хачмена, и его глаза померкли.– Вы хотите сказать...

– Да.– Быстрота, с которой министр оценил ситуацию, произвела на Хачмена впечатление.– Она сработает, когда я отпущу кнопку.

– Питание! – рявкнул Баптист, оглядывая комнату. Один из тех, что вошли вместе с ним, слегка покачал головой.

– Все автономное,– произнес Хачмен.– Пожалуй, единственное, что могло бы меня остановить, это атомная бомба, сброшенная на Хастингс прямо сейчас.

Человек, покачавший головой в ответ на вопрос о питании, подошел к министру и прошептал что-то ему на ухо. Тот кивнул и подал сигнал, после чего кто-то открыл дверь.

– Если вам только что дали совет насчет изменения положения машины, например автоматной очередью, не пытайтесь ему следовать,– сказал Хачмен.– Это хороший совет. В этом случае луч пройдет мимо Луны, но если кто-нибудь попробует выйти из комнаты или уйти с линии огня, я уберу палец.

Одна минута. Министр подошел ближе.

– Есть ли смысл взывать к вашей лояльности?

– Лояльности к кому?

– К вашей...– министр запнулся.– Вы не дали нам достаточно времени...

– Плохо,– прокомментировал Хачмен. «Викки уже нет».

– Идиот! Вы теоретик, Хачмен. Неужели вы не понимаете, что ничего не добились?

– Поздно,– произнес Хачмен, поднимая руку.– Я уже сделал это.

Эпилог

Счастье, как и многие другие понятия, вещь относительная. Разумный компромисс между запросами и способностями. И в какой-то мере мы трое достигли покоя.

Я только что закончил мыть Викки и уложил ее в постель. Нет, ее не убили в тот день в Хастингсе, хотя сломали шейные позвонки, и доктора говорят, что она выжила чудом. Стойкий паралич. Мы больше не устраиваем тех ужасных ссор по поводам, которые могла придумать только прежняя Викки.

Власти обошлись с нами достаточно мягко. Это «заведение» представляет собой примерно то, что я и ожидал. Глушь, но недалеко есть деревня, куда Дэвид ходит в школу. Учится он лучше, чем в Кримчерче, и Викки уверяет, что это оттого, что я уделяю ему больше внимания. Может быть, это и так. Меня самого немного загружают работой по специальности, но никто не требует сроков, и работу предоставляют просто, чтобы меня занять.

Я не могу сказать, что я несчастлив. Лишь изредка я вспоминаю события октября – ноября. Самый главный вопрос, возникающий вместе с этими воспоминаниями, заключается вот в чем: отпустил ли бы я кнопку, если бы свой последний аргумент министр привел первым?

Без сомнения, он был прав относительно меня: я действительно теоретик и поступил по-идиотски. И, как он объяснил мне позже (когда все было кончено), единственным результатом моих действий стал новый невероятно дорогостоящий виток гонки вооружений. Ядерное оружие не исчезло, как я надеялся. Они просто поменяли конструкцию на тот случай, если где-то функционирует «триггер Хачмена». На смену классической схеме с двумя массами радиоактивного материала, одна из которой близка к критической, пришла новая схема со множеством докритических элементов, собираемых вместе, когда ракета находится у самой цели.

Теперь вновь будут потрачены миллиарды на ненужный объезд в гонке вооружений. Скольким человеческим жизням будут эквивалентны эти деньги, если пересчитать на непостроенные больницы, отмененные программы помощи, недоставленные медикаменты и продукты питания? Сколько умерших от голода детей будет еще похоронено в коробках из-под обуви?

Я многое понял за время «пребывания в эпицентре». Возможно, Викки была права. Природа еще не создала нервной системы, способной в одиночку выдержать груз вины за действия многих других. Побеждает особь, которая многочисленна. А я был один.

Я часто спрашиваю себя: «Был ли смысл в моей попытке?» Был?

Сокращенный перевод с английского А. Корженевского