Текст книги "Журнал "Вокруг Света" № 7 за 2006 год"
Автор книги: Вокруг Света Журнал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
Результаты исследований все тех же ледниковых кернов заставили усомниться в обоснованности требований Киотского протокола. Дело в том, что повышение уровня CO2 в атмосфере зачастую не предшествовало, а следовало за потеплением. То есть оно являлось не причиной, а следствием потепления. Механизм этого явления нетрудно объяснить – при повышении температуры в атмосферу выходит углекислый газ, растворенный в воде (а здесь его в 60 раз больше, чем в воздухе) и находящийся в твердых породах. Этот эффект может, конечно, усиливать потепление, но вовсе не обязательно, что рост содержания CO2 может спровоцировать потепление, если климатическая система к этому «не готова».
Другое дело, если земная атмосфера находилась в состоянии шаткого равновесия, будучи готова в любой момент перейти в режим потепления. В этом случае любое, даже малое воздействие – неважно, естественное или искусственное – вполне может спровоцировать начало такого перехода, подобно тому как маленький камень вызывает лавину.
Помогите предсказать
В 2003 году британские климатологи запустили проект Climate prediction, в рамках которого любой владелец компьютера с выходом в Интернет мог поучаствовать в прогнозировании изменений климата. Для этого надо было установить небольшую программу, которая работала в периоды простоя центрального процессора. Один расчет – 45 лет модельного времени – занимал около 2 месяцев. По мере расчета можно было видеть меняющееся распределение температуры, облачности и осадков по поверхности земного шара. Это довольно любопытное зрелище. Желание лично внести вклад в исследование одной из важнейших проблем человечества привлекло к участию в проекте около ста тысяч человек из 150 стран, включая Россию. Спустя два года после его старта были опубликованы результаты, вызвавшие, однако, некоторое недоумение. С одной стороны, практически все модели уверенно показали значительное потепление климата во второй половине XXI века, но с другой – разброс данных производил довольно удручающее впечатление: величина прогнозируемого потепления варьировалась от 2 до 11,5°C. К началу нынешнего года разработчики существенно улучшили свою программу. Теперь она учитывает круговорот соединений серы и два слоя облачности. Также она научилась работать в фоновом режиме, намного эффективнее используя время простоя процессора. Популяризацией новой версии проекта занялась телерадиовещательная корпорация BBC, что позволило уже за первые два месяца привлечь больше участников, чем за все время реализации первой версии. Ожидается, что по суммарной вычислительной мощности это будет самый крупный проект в истории. На этот раз планируется выполнить около 500 тысяч модельных расчетов по 160 лет каждый. По мере осуществления проекта BBC будет освещать его результаты в своем эфире.
Эволюция вариантов и параметров
Для того чтобы разобраться в хитросплетениях климатических изменений, надо, во-первых, продолжать сбор и анализ данных, а во-вторых, научиться максимально точно моделировать происходящие в атмосфере процессы. Здесь важно различать предсказания погоды и климата. Из-за случайных атмосферных флуктуаций уверенный прогноз погоды ограничен сроком около недели, максимум двух. Однако при моделировании климата нам важны лишь средние значения и коридоры, которые описывают погоду. Эти показатели можно вычислить на основе некоторых общих принципов – закона сохранения энергии, химических превращений атмосферных газов, динамики морских течений. Но даже таких общих принципов довольно много и далеко не все из них хорошо известны. К примеру, недавно совершенно неожиданно обнаружилось, что обычные зеленые растения могут поставлять в атмосферу метан, а некоторые новые леса, растущие на влажной торфянистой почве, выделяют больше углекислого газа, чем поглощают. Другой пример: до недавнего времени в климатических моделях не учитывалось влияние соединений серы, которая способствует образованию аэрозолей, а вместе с ними и облаков. Пока еще плохо понятно, как происходит теплообмен между океаном и атмосферой. Неизвестны особенности долгопериодических океанических циркуляций.
Во всех подобных случаях климатологи вынуждены подбирать параметры модели методом проб и ошибок. Делается это примерно так. Строится компьютерная модель, по которой можно рассчитать эволюцию климата при различных вариантах параметров. Затем берется информация о состоянии климата, например в начале XX века, и строится ретропрогноз – прогноз для уже прошедших десятилетий. Если модель дает результаты, близкие к тому, что было на самом деле, то считается, что на нее можно положиться и в прогнозе на десятилетия вперед, а если нет, то параметры немного изменяются, и делается новая попытка.
Беда, однако, в том, что таким способом удается построить довольно много моделей, которые хорошо согласуются с прошлыми данными, но дают разные прогнозы на будущее.
Когда встанет Гольфстрим?
Именно таким способом получены прогнозы, приводимые в отчете Межправительственной группы экспертов по изменению климата. Вот некоторые из них. Ожидаемое глобальное потепление за период с 1990 по 2100 год составит от 1,4 до 5,8°C. Это многим больше, чем в XX веке, а температура в итоге станет рекордной за последние 10 тысяч лет. При этом в континентальных районах Северного полушария потепление будет примерно на 40% больше, чем в среднем по Земле. На всех материках уменьшится разница дневных и ночных температур.
В Северном полушарии продолжится сокращение снежного покрова, площади морских льдов и объема Гренландского ледника. А вот масса антарктического льда, наоборот, вырастет из-за повышения влажности воздуха на Южном полюсе. Одним из самых долгосрочных эффектов нынешнего потепления должно стать повышение уровня моря. Здесь скажется не только таяние континентальных ледников, но и постепенный прогрев морской воды, сопровождающийся ее тепловым расширением. Кажется, что это незначительный эффект, однако, если учесть глубину океанов, прогнозируемое повышение уровня на 0,5 м за 100 лет (именно из-за расширения) уже не выглядит фантастическим. Впрочем, неопределенность этого прогноза очень велика – от 0,1 до 0,8 м. Для сравнения: в последнее время уровень моря возрастает примерно на 2-3 мм в год, то есть при прямой экстраполяции получается 0,2-0,3 м в столетие.
Если потепление действительно имеет антропогенную природу и выбросы парниковых газов останутся на прежнем уровне, то температура на Земле будет продолжать расти и дальше, что приведет со временем к разрушению Гренландского ледника и росту уровня моря на 3-7 м через тысячу лет. При этом огромные территории суши уйдут под воду. Это произойдет, конечно, не скоро, и кто-то может утешать себя мыслью, что после нас хоть потоп.
Но, даже не заглядывая в столь отдаленное будущее, мы обнаруживаем весьма скорые и неприятные последствия глобального потепления. Например, похолодание в Европе. Да-да, именно похолодание, и довольно резкое. Оно может случиться, если остановится Гольфстрим – теплое течение, играющее роль европейской «системы центрального отопления», формирующее массы теплого влажного воздуха и гарантирующее мягкий европейский климат. Как показывает изучение осадочных пород, Гольфстриму уже случалось останавливаться в прошлом. Первые признаки его замедления зафиксированы двумя независимыми исследовательскими группами – британской и американской. Измеряя расход воды, они обнаружили ослабление потока примерно на 30% по сравнению с прошлыми исследованиями в 1957, 1981 и 1992 годах. Пока в Европе не замечают снижения температур (возможно, недостаток тепла от Гольфстрима компенсируется общим глобальным потеплением), но сам факт замедления течения выглядит тревожно.
Границы потепления
Исследование изменений климата – это передний край науки. Для измерения уровня моря и ледников используются самые современные спутниковые технологии, для моделирования климата – мощные суперкомпьютеры. Данные собираются из глубин океанов и из стратосферы, из ледниковых кернов и из подводных скважин. При этом, как это ни странно, остро не хватает простых, но качественных измерений температуры, влажности, давления, ветра. Для выяснения происходящих в земной климатической системе процессов приходится привлекать физику и химию, астрономию и биологию. Прогнозы невозможно строить без учета влияния экономики и политики, а оценивать то, что говорится об изменениях климата, нельзя без знания истории и социальной психологии.
Трудно привести пример другой столь комплексной задачи, которая с такой остротой когда-либо стояла бы перед человечеством. И тем важнее при ее решении не подменять честные исследования пропагандистскими заявлениями, будь они «за» или «против» потепления. Ведь в конечном счете важно не кто победит в споре, а что происходит на самом деле. Ну, а для того чтобы это узнать, надо продолжать исследования, держа в голове все возможные варианты и не забывая о том, что ставки в околоклиматических играх – по-настоящему глобальные.
Александр Сергеев
Зоосфера: Борзая кошка
ссылка на оригинальный текст статьи
Гепард – самое быстрое наземное животное не только из ныне живущих, но, вероятно, и из всех когда-либо обитавших на нашей планете. Пятнистому спринтеру нужно не более 3-4 секунд, чтобы развить скорость до 90 км/ч. И это не предел его возможностей: зарегистрированный рекорд составляет более 110 км/ч. А ни одна из его жертв, даже ради спасения жизни, неспособна нестись быстрее, чем 70 км/ч. При таком явном преимуществе хищника совершенно непонятно, как вообще кому-то удается унести ноги.
Когда-то давно два самых «прогрессивных» семейства хищных зверей разделили между собой способы добывания пропитания. Псовые стали непревзойденными мастерами коллективной загонной охоты. Кошачьи предпочли охотиться поодиночке, бесшумно подкрадываясь к добыче или карауля ее в засаде, чтобы накрыть единственным точным броском. Если это не удается, то схватить напуганных антилоп или газелей практически невозможно. Единственный, кто с ними готов потягаться в скоростном беге, это гепард.
Несмотря на данные природой особенности, выделяющие его среди всех хищников, жизнь гепарда не так уж легка и безоблачна. Он отличается наименьшей физической мощью по сравнению с другими крупными кошками, населяющими саванны и пустыни Старого Света, – львом и леопардом или тигром (в Азии). И, чтобы не проиграть соревнование, ему нужно было уйти от прямой конкуренции с ними и занять такую экологическую нишу, которую не пришлось бы ни с кем делить. И гепард нашел ее: он – полуденный хищник, охотящийся в то время суток, когда все остальные плотоядные наименее активны. Конечно, эти ограничения не абсолютны, случается и гепарду охотиться в сумерках или ночью, а льву или леопарду – средь бела дня. И все же основная часть его вылазок происходит при ярком солнечном свете.
Есть у него и еще одна анатомическая особенность, почти незаметная, но очень много определяющая в его жизни: у животного практически отсутствуют какие бы то ни было жировые отложения. Настоящие хищники никогда не бывают особо упитанными, но все же даже такие великолепные бегуны, как волки или гиеновые собаки, откладывают в организме кое-какие накопления на черный день. Но спринтеру-рекордсмену пришлось избавиться от всех «лишних», не участвующих ежедневно в работе организма тканей. Это означает, что гепард не может позволить себе остаться голодным хотя бы несколько дней подряд. А для этого нужно, чтобы потенциальные жертвы всегда были рядом. Так оно и получалось в африканской саванне, где паслись миллионные стада копытных. Но сейчас даже в Африке былое изобилие встречается в основном в заповедниках, на остальных землях саванну сменили поля, а антилоп и газелей – домашний скот. Соответственно и гепардов во всей Африке осталось около 12,5 тысячи, и почти все они живут в национальных парках. В Азии же «борзых кошек» не осталось практически вовсе: уже в ХХ веке они исчезли в Индии, Афганистане, Средней Азии, арабских странах. Возможно, небольшая популяция зверей (по самым оптимистичным оценкам, не более 250) сохранилась в малолюдных районах Ирана. Главные причины – сокращение численности диких копытных и преследование со стороны человека.
Отсутствие жировой «страховки» налагает на гепарда и другое ограничение: он не может позволить себе быть раненым или покалеченным. Любая серьезная травма для него, скорее всего, будет смертельной. Поэтому гепарды практически не охотятся на животных, способных оказать сопротивление, например на гну или зебр, и никогда не защищают свою добычу, если на нее претендует другой хищник – леопард, гиена, гиеновые собаки. Вообще-то это тактика всех одиночных охотников: лучше без боя уступить наглому вымогательству, чем вступать в схватку с грабителями, рискуя получить роковое увечье. Леопарды тоже платят постыдную дань гиенам, но они хотя бы могут попытаться втащить добычу на дерево. У гепарда нет и этой возможности: с такими когтями, как у него, лазить по деревьям довольно проблематично.
Общее правило зоологии гласит: полосатость и пятнистость – признаки древние и часто сохраняются у детенышей, даже если взрослые формы их утратили. В том же семействе кошачьих это демонстрируют львы, носящие в детстве пятнистые шубки, которые по мере взросления их обладателей приобретают ровный сероватожелтый окрас. Но у гепарда и тут все наоборот: дети пятнистого бегуна родятся окрашенными однотонно. Зато на их шее и прилегающей части спины топорщится забавная грива, от которой у взрослых остается только легкое напоминание.
Детеныши (их в помете бывает до восьми, но обычно один-четыре) сначала растут на молоке. Потом мать начинает приносить им убитую дичь. Потом живую – зайцев и детенышей мелких антилоп, выпуская их перед котятами, которые должны самостоятельно поймать и убить жертву. Примерно в полгода котята идут вместе с матерью на охоту. Это единственный случай, когда в природе можно увидеть целую стаю гепардов, если, конечно, самке удалось сохранить весь выводок: размером и окраской молодые уже не отличаются от взрослых. На самом деле взрослыми они будут годам к трем, хотя уже к полутора годам отделятся от матери.
В противоположность другим кошкам гепард, даже будучи пойман взрослым, быстро приручался. Но вот размножаться в неволе он долгое время отказывался.
Борис Жуков / Фото Сергея Горшкова
Большое путешествие: Шагая по Тверской
ссылка на оригинальный текст статьи
Идешь по Тверской и ничего… не чувствуешь. Словно не было здесь ни гуляний, ни баррикад, ни многочасовых очередей, ни громового чтения стихов – всего того, чем запомнился столице двадцатый век.
Даже архитектуры особенно не видно – все внимание поглощено вывесками, витринами, людьми. Эта улица категорически «здесь и сейчас». И чтобы узнать ее поближе, нужно заходить во дворы, листать старые книжки, говорить со старожилами…
Любой москвич подтвердит вам: главная улица города – Тверская. Однако мало кто сегодня скажет, что она у него любимая или что он ходит туда погулять. Парадная, холодная, чопорная, улица чиновников – на протяжении ХХ века она ассоциировалась с властью, а к ней в России всегда относились настороженно. Теперь это обычная магистраль большого города. Повсюду реклама, зеркальные витрины дорогих магазинов и кафе. Но это еще не вся Тверская. Здесь и там открываются великолепные виды, доживают свой век заброшенные дворы, на площадях стоят лучшие памятники Москвы…
Правая сторона. От «мордвиновских» к «Елисеевскому»
По правой стороне она открывается чинными розоватыми громадами с триумфальными арками – первыми образцами переделки улицы, проводившейся под руководством товарища Мордвинова. «Мордвиновским» постройкам нельзя отказать в стильности; и все же в них присутствует сухость – плоть от плоти того времени, в которое они сооружались.
В те годы фасады приводились к единому высотному и стилевому знаменателю, но это лишь усилило своеобразие расположенных «позади» дворов. Так, арка дома № 6 ведет к подворью Саввино-Сторожевского монастыря, одного из самых почитаемых в дореволюционной России. В его здании, завершенном в 1907 году, «начиналась» студия Александра Ханжонкова, главный кинопроект дореволюционной Москвы. Здесь же Ханжонков построил первый московский кинопавильон – своего рода стеклянный «парник», снимать в котором можно было только в холодное время года. По воспоминаниям кинопромышленника, чтобы заручиться поддержкой архиерея и доказать невинность своих намерений, он пригласил его в кино на детский сеанс. Потрясенный старец воскликнул: «До чего Господь может умудрить человека!» – и дал согласие на строительство. Сейчас во двор заглядывают, скорее, меломаны: среди десятка фирм, нашедших здесь приют, – полуподвальная «Трансильвания» с залежами редчайшей музыки со всего мира.
Вернувшись на Тверскую и завернув за угол, на том же доме № 6 (со стороны Тверской площади) можно увидеть большую синюю вывеску в наивном стиле. На ней по-прежнему значится гордое имя «Арагви», хотя прославленный ресторан, считавшийся лучшим во всем Советском Союзе, давно закрыт. В последнее время его название чаще слышишь в разговорах московских историков: прошлым летом на бывшей кухне «Арагви», орудуя своим краеведческим топориком, Александр Можаев нашел палаты рубежа XVII-XVIII веков с остатками древних росписей!
А рядом удивительным образом сохранился еще один памятник той же эпохи: церковь Космы и Дамиана в Шубине, заложенная в XVII веке, – на сегодня самая древняя церковь на Тверской, один из любимых храмов московской интеллигенции. В 1950-е годы церковное здание, чудом уцелевшее в самом сердце социалистической столицы, собирались снести. Спасли его тогдашние хозяева – Библиотека иностранной литературы с ее основателем и бессменным директором М.И. Рудомино, о чем напоминает нынешняя памятная надпись: «Книга спасла храм». Отсюда вниз неспешно спускается Столешников переулок, в застойные годы служивший своеобразным торговым аппендиксом к улице Горького. Тогда это был, пожалуй, самый известный переулок города: здесь царило оживление, в воздухе стоял запах ванилина, исходившего из знаменитой «Кондитерской». Еще он славился мехами, сувенирами и винами. Сейчас Столешников полностью перестроен, сюда заселились престижные бутики (цены на коммерческую недвижимость здесь самые высокие в городе), а хозяйки с авоськами исчезли – зато весенними вечерами можно услышать, как поют соловьи.
Из всех знаменитых магазинов бывшей улицы Горького свою значимость сохранил лишь книжный «Москва» (сразу за Тверской площадью с памятником Долгорукому): сюда по-прежнему ездят со всего города за редким изданием. К тому же это единственный из столичных книжных, открытый до часа ночи. (А завернув за угол, полистать свои приобретения можно в «Кафе Маки»-самом стильном из местных заведений, или в одном из «Кофе-хаузов», которых в последнее время на Тверской развелось очень много.) Как и все сталинские постройки на Тверской, дом с книжным (№ 8) пестрит мемориальными табличками с именами бывших жильцов. Это, например, Илья Эренбург, автор повести, именем которой названа едва ли не самая счастливая эпоха в советской истории – «оттепель». Здесь же проживали первая женщина-космонавт Валентина Терешкова, известный журналист Михаил Кольцов, дипломат Иван Майский, писатель Сергей Михалков – а кроме того, масса чиновников, «любимцев власти». И здесь же, в квартире 106, у переводчицы Юлии Добровольской по-домашнему собиралась одна из самых ярких компаний 70-х – ученые«нобелевцы» Лев Ландау и Виталий Гинзбург, философ Мераб Мамардашвили, литературоведы Мариэтта и Александр Чудаковы – в общем, весь цвет «физиков и лириков» того времени. Разговаривали свободно. «Первое, что делали, когда приходили друзья – бросали подушку на телефон. Мы по наивности думали, что это нас спасет. А потом как-то раз директор Ла Скала Паоло Грасси, спускаясь от нас под утро, шел мимо вечно закрытой двери на первом этаже.
Она почему-то оказалась открыта – и там, в тесной комнате, он увидел настоящий центр по прослушке...» – рассказывала мне Добровольская. Кружок распался сам собой: Мамардашвили выслали в Тбилиси, а Добровольская получила итальянскую премию за вклад в культуру и через несколько лет ожидания визы сумела выехать в Милан, где и живет по сей день.
Зато в следующем «именном» доме былая роскошь сохранилась в полном объеме. Когда-то в № 14 по Тверской, более известном как «Елисеевский», располагался салон княгини Зинаиды Волконской, знаменитой московской «царицы муз», в гостях у которой часто бывали Вяземский, Жуковский, Чаадаев и сам Пушкин. Помимо красоты и ума восхищались свободомыслием княгини, по свидетельству сотрудников охранки, «всегда готовой разрывать на части правительство». В 1829 году княгиня уехала в Рим, дом забросили, а 1 февраля 1901-го в полностью перестроенном здании открыли свой «Гастроном» братья Елисеевы. На протяжении ХХ века не только москвичи, но и гости столицы не упускали случая заглянуть сюда. Строки о «Елисеевском» можно найти у коммуниста Юлиуса Фучика и у идеалиста Вальтера Беньямина. В советское время шутили, что магазин этот – чуть ли не единственное ленинское место в столице, не отмеченное мемориальной доской. Сейчас в самый знаменитый гастроном страны из других районов за продуктами уже давно не ездят – ассортимент, в общем, везде одинаковый, а цены – по Елисеевской традиции – чуть выше. Окрестные старожилы ходят в заведения «на задворках» Тверской: такие, как подвальчик с гордой вывеской «Универсам» в длинном дворе между Козицким и Глинищевским переулками или безымянные палатки в Большом Гнездниковском, на другой стороне Тверской. Дальше до Пушкинской остается только галерея «Актер»: дорогой и странный шоппинг-центр, расположенный на месте ВТО (Всероссийского театрального общества).
Тверская – историческая
Тверская представляет собой участок древней дороги, связывавший Москву с Тверью, главной соперницей московских князей в борьбе за великокняжеский титул. Неудивительно, что она довольно рано стала парадной. В XVII веке, когда большинство московских улиц не мостили, Тверская уже была выложена белым камнем. Тогда же бояре начали строить на ней хоромы, причем делали это особым способом: по разысканиям историка Петра Сытина, каменные палаты, распахивающиеся в сады, ставили в глубине просторных дворов, и получалось, что «на улицу выходили заборы с воротами, деревянные конюшни, амбары, поварни и другие службы». Такая вот Рублевка четырехсотлетней давности.
На фоне этих заборов выделялись храмы. В XVII-XVIII веках на улице умещалось около десятка церквей и три монастыря: Моисеевский (на нынешней Манежной площади), Воскресенский (против Брюсова переулка) и Страстной (на нынешней Пушкинской). С появлением в XVIII веке Петербурга значение Тверской еще более возросло: улица превратилась в «коридор» триумфальных встреч прибывающих в Москву российских государей. И, как бы подстраиваясь под северную столицу, дома стали разворачиваться к улице фасадами, которые теперь возводили на европейский манер (один из первых таких дворцов принадлежал сибирскому воеводе князю Михаилу Голицыну; он занимал обширное владение между Камергерским переулком и Тверской площадью). Чуть позже здесь появились очаги просвещения. На месте нынешнего телеграфа в конце XVIII века стоял Благородный университетский пансион, в котором учились В.А. Жуковский, А.С. Грибоедов и М.Ю. Лермонтов. В том же доме разместились типография и лавка «Московских ведомостей», давшая название Газетному переулку.
Именно здесь, на Тверской, переименованной в 1932 году в улицу Горького, нашла свое наиболее точное, концентрированное архитектурное выражение сталинская империя. По Генеральному плану 1935 года улицу предполагалось расширить и благоустроить: гиперцентрализованное государство должно было получить новую столицу с четким, подчеркнутым центром, отмеченным высотными постройками, выполненными в едином стиле. В довоенные годы быстрый рост новых зданий осуществлялся за счет одновременной постройки нескольких однотипных домов (в дальнейшем этот «поточно-скоростной метод» был успешно применен при застройке Большой Калужской – нынешнего Ленинского проспекта). Поначалу помимо скорости возведения зданий удивление москвичей вызывал и характер застройки: новые дома возводились по «второй» линии, за старым малоэтажным фондом. Но в один прекрасный день маленькие дома взорвали и Тверская расширилась – с 18 до 60 метров в самых широких своих отрезках.
Левая сторона. От модерна – к сталинскому ампиру
Обратная ситуация вырисовывается, если прогуляться до Пушкинской от Манежной площади по левой (нечетной) стороне: здесь почти все исторические здания гнездятся в начале, у манежного устья. Рядом с «Националем» (№ 3), прекрасным образцом модерна, до недавнего времени располагался один из главных памятников «советского модернизма»: гостиница «Интурист» (ныне на ее месте строится огромный Ritz Carlton). Сейчас иностранцев на этом отрезке Тверской не так много, как в прежние времена, – разве что вечером около строящегося отеля можно увидеть рабочих из ближнего зарубежья, поджидающих автобуса в общежитие. Однако в здешних киосках и сейчас продаются заграничные газеты.
Чуть дальше притаился Театр-центр имени Ермоловой. В начале 1920-х в бывшем торговом пассаже купца Постникова сделали зрительный зал – по тем временам очень неудобный и неуютный, без ярусов и балконов. На протяжении двух десятилетий здание переходило из рук в руки (кроме прочих, здесь ставил великий Всеволод Мейерхольд), пока после войны сюда не вселились «ермоловцы», в чью труппу вошли ученики студий МХАТ, Малого театра и театра Мейерхольда.
Стоящий следом громадный корпус Центрального телеграфа был некогда архитектурной доминантой Тверской, привлекая внимание своим многогранным угловым фасадом с роскошным вертящимся глобусом; в праздничные дни его любили драпировать красным с крупными портретами вождей и основателей. Ныне телеграф теряется на фоне рекламы и соседа по Газетному переулку – первенца стеклянного хайтека с «Макдоналдсом» на нижнем этаже. Но если подойти вплотную, то можно полюбоваться растительным рисунком литья фонарей над главным входом – запоздалым штрихом модерна в преимущественно конструктивистском здании.
Лишь затем вступает в свои права сталинская архитектура. Дома № 9 и 11 знамениты своими массивными стилобатами, облицованными коричневатым гранитом. По легенде, в Москву его везли гитлеровцы для украшения будущего монумента в честь победы над СССР. Сюда же, в дом № 9, привезли и прописали в 1950 году итальянского физика Бруно Понтекорво, добровольно переехавшего в Советский Союз. Правда, пятикомнатная квартира в начале улицы Горького так и осталась необжитой: Понтекорво предпочитал жить на даче в Дубне, где вместе с академиком Мигдалом способствовал созданию ключевого для «оттепели» образа физика-лирика-спортсмена.
Теперь за мрачноватыми витринами дома № 9 скрываются прекрасные интерьеры конца прошлого века. Это – «Подиум» – притча во языцех, магазин для очень богатых людей. Перед ним дежурит рой замечательных автомобилей, от «Ягуара» до «Бентли», ждущих своих хозяев, – по меткому выражению поэтессы Инны Ивановой, «мужчин и женщин ухоженной наружности». А прямо за аркой в Брюсовом переулке расположен Музей-квартира Всеволода Мейерхольда (Брюсов пер., д. 12) – один из самых насыщенных театральных музеев Москвы.
Пожалуй, самая заметная постройка на Тверской – коричнево-красная мэрия (№ 13), более известная москвичам как Моссовет. До революции здание, построенное Михаилом Казаковым, главной фигурой московского классицизма, служило резиденцией московскому генерал-губернатору, пока в горячие дни 1917 года сюда не вселился Совет рабочих и солдатских депутатов да так и остался здесь. В конце 1930-х при расширении улицы Горького здание передвинули на 13,5 метра вглубь от проезжей части, а после войны капитально перестроили по проекту архитектора Дмитрия Чечулина, сохранив лишь наиболее ценные интерьеры. При этом не просто увеличилась этажность, но изменились пропорции и весь настрой здания. Теперь Моссовет – наверное, самый официозный дом на Тверской.
Далее к Пушкинской площади ведет череда неприступных сталинских фасадов, последний из которых раньше неофициально именовался «Домом под юбкой» (из-за располагавшейся на его крыше скульптуры балерины) и ассоциировался с магазином «Армения». А перед ним, сразу за аркой, ведущей в Большой Гнездниковский переулок, скрывается главное достижение дореволюционного мосжилстроя, «дом Нирнзее» – по фамилии его архитектора Эрнста Рихарда Нирнзее. До 30-х годов 10-этажный дом был самым высоким в городе и хорошо просматривался с Пушкинской и окрестностей. Теперь он зажат в переулке и, как и большинство «дворовых» построек на Тверской, напоминает бомжа с золотыми зубами. В общем, будто бы прозябает. Но стоит попасть в квартиры на верхних этажах, как становится ясно: это один из лучших домов Москвы, главное богатство которого – потрясающие виды. Да мы, собственно, хорошо знаем эти панорамы – по сцене на крыше между Мягковым и Фрейндлих в «Служебном романе» и по шахназаровскому «Курьеру». Прославился и подвал дома: в нем с 1915 года находилось легендарное театральное кабаре «Летучая мышь» – создание конферансье Никиты Балиева, ученика К.С. Станиславского (сам Станиславский в шутку называл себя крестным отцом театра). Возможно, под слоем краски еще сохранились росписи Судейкина, украшавшие театральный подвал.
Но вернемся наверх. В 1916 году здесь с большой помпой открылось кафе «Крыша». Оно просуществовало недолго (власти быстро закрыли его якобы ради пожарной безопасности), однако в годы нэпа заведение воскресло как кафе-столовая Моссельпрома. Кормили здесь дешево и вкусно, а с девяти вечера – если верить старому плакату – играл оркестр, в закрытом зале и под открытым небом крутили кино. Как пишут биографы дома, Владимир Бессонов и Рашид Янгиров, в те же 1920-е годы на крыше «разбили скверик… с фонтаном, устроили небольшую… футбольную и волейбольную площадку» (мячи, разумеется, нередко летели вниз и за ними приходилось бегать). В 1937 году спортивные секции закрыли, а около трети тогдашних жильцов – репрессировали.
Все началось еще до революции. В 1907 году император Николай II отвел площадку перед домом генерал-губернатора для установки громадного памятника генералу Михаилу Скобелеву, знаменитому покорителю Средней Азии, участнику боев с турками на Шипке (ныне возвращенному из забытья Борисом Акуниным). Установленный в 1910 году монумент был немедленно разгромлен критиками. Однако, по компетентному свидетельству Владимира Гиляровского, прохожим он нравился: «Только и слышу о памятнике Скобелеву, что это лубок, а не произведение искусства. А толпы народа… восторгаются им, видят в нем „Белого генерала“, своего народного героя».
