Текст книги "Журнал "Вокруг Света" №1 за 1999 год"
Автор книги: Вокруг Света Журнал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
Но все же это была не синяя рыба. Постепенно я начал о ней забывать. Азарт брал свое. Снова клюнуло. Рыба оказалась сильной. Меня несколько удивило, что она не ходит по кругу, не рвется в океан, а держится в одном месте. «В камни ушла», – догадался я. Перебравшись на торчавшую из воды бетонную пирамидку, я принялся тянуть леску руками вертикально вверх. Я чувствовал, как рыба сопротивляется, и это еще больше распаляло меня. Леска начала потихоньку подаваться, и меня удивило, что процесс этот несколько затянулся. Леска пошла совсем легко, и на поверхности показался омерзительного вида шевелящийся темно-коричневый ком.
– Нет, это не синяя, – спокойно заметил Кодяков.
Коснувшись камня, ком вдруг развернулся широкой пятнистой лентой. Это была метровая мурена, похожая на широкий пестрый пояс со страшной змеиной головой. От неожиданности я соскользнул с камня и с головой погрузился в воду. Открыв в испуге глаза под водой, я видел, как мурена, извиваясь в лучах солнца, падающей лентой устремилась в глубину. Какое-то время после этого по телу моему бегали судороги, хотя никто меня не кусал.
За то короткое мгновение, пока мурена была на берегу, мне все же удалось рассмотреть ее. До сих пор холодок пробегает по спине. Ее глаза, круглые и неподвижные, вселяли какой-то необъяснимый страх. Головой этот ближайший родственник угря напоминал миниатюрного плотоядного динозавра. Возможно, страх мой сидел в генах, доставшихся от очень далеких, еще хвостатых предков, удиравших когда-то на четырех конечностях от гигантских ящеров.
Продолжая внимательно следить за поведением поплавка, я начал замечать вокруг себя странное движение. Оглядевшись по сторонам, увидел несколько десятков черных крабов средней величины. Они осторожно, но решительно подступали ко мне со всех сторон, и число их росло. Наживка, лежавшая рядом со мной на камне, начала к тому времени издавать легкое зловоние, и, видимо, обманувшись моей неподвижностью, крабы приняли меня самого за богатую добычу. Их медленное, безостановочное наступление завораживало. В какой-то момент мне стало не по себе. Казалось, еще секунда – и они бросятся в атаку.
Я пошевелился. Крабы бесшумно и синхронно, как по команде, отступили и выжидающе замерли. Теперь все мое внимание было приковано не к поплавку, а к этим настойчивым тварям. Они буквально гипнотизировали меня. Нервы мои не выдержали, и я швырнул в них камнем. Крабы попрятались по расщелинам, как по окопам, продолжая внимательно наблюдать за мной. Переждав артналет, они вновь нестройными шеренгами двинулись на меня. Пришлось собрать свои причиндалы и оставить позицию без боя.
Недалеко от меня Панов ловил крупняк на спиннинг. Забрасывая блесну, он так неистово размахивал удилищем, словно отбивался от стаи собак. Если бы он случайно зацепил блесной кого-нибудь из стоящих рядом, то, наверное, забросил бы в море и его. Вскоре по берегу пронесся его победный крик. Уж не знаю, какой пробы была его нынешняя блесна, но похоже, на этот раз Панов подцепил ту рыбину, о которой мечтал. Он отчаянно трещал катушкой спиннинга, нервно дергал удочку и время от времени страстно матерился. Рыба металась метрах в пятидесяти от берега, сверкая боками на солнце. Похоже, это был бар, хотя могла быть и барракуда. Леска натянулась, как струна.
– Подтягивай! – орали вездесущие советчики. – Крути катушку!
– Трави! Отпускай! – надрывались другие.
Все сбежались к Панову, побросав свои удочки, и с двух сторон кричали ему в уши, как надо тащить. Видимо, не желая никого обижать, Панов то отпускал рыбу, то вновь подтягивал ее. В конце концов сторонники подтягивания начали одерживать верх над оппонентами, и Панов, держа в одной руке прыгающую удочку, второй начал медленно крутить катушку. Страсти накалились до предела, и болельщики едва не сцепились между собой.
Когда рыбе оставалось до берега метров пятнадцать-двадцать, согнутая дугой удочка резко дернулась назад, а сам Панов уселся на острые камни. Леска беспомощно легла на воду. Панов испустил звериный рев. Боль, причиненная камнями, была ничто по сравнению с болью утраты. «Отпускать надо было!» – с досадой выкрикнул один из присутствовавших. Панов попытался огреть его удилищем, но не достал.
С тоской и обидой смотрел он на воду, словно надеясь, что рыба вернется. Хотя бы ради того, чтобы отдать блесну. Так смотрят вслед поезду, в котором навсегда уезжает любимая женщина. Поезд давно уже скрылся из виду, а бедный влюбленный все стоит, сжав губы, грустно смотрит вдаль и думает: «Почему я не смог удержать ее? Что я сделал не так?» На этом сходство с влюбленным заканчивалось. Панов, как настоящий лингвист, кратко, но выразительно выругался, намотал на катушку то, что осталось от лески, и побрел к своей машине.
Вдоль берега лагуны бегал туда и обратно немолодой африканец в просторных светлых штанах до колен и с тряпкой на седой голове. Время от времени он что-то кричал. Бегал он уже давно, не один час, и я подумал, что это сумасшедший, которые часто встречаются в этих жарких краях. Поэтому я обеспокоился, увидев, что этот странный старик во весь опор несется ко мне. Я напряженно соображал, что ему от меня надо. Сразу за мной начиналась вода, и бежать ни ему, ни мне было некуда. Оставалось лишь сидеть и быть готовым к любому развитию событий.
Когда старик приблизился, я увидел, что в руках у него толстая леска, уходящая в воду. Подбежав ко мне, он начал совать мне в руки эту леску, крича, словно птица: «Тьен! Тьен!» По-французски это означало: «Держи!» От волнения я ответил по-русски: «Отвали» и подумал: «Точно, сумасшедший». Старик не стал меня уговаривать. Он принялся бегать вокруг большого камня и наматывать на него леску. Сделав несколько витков и бросив конец лески, он скрылся за камнями по другую сторону мыса.
Я вздохнул свободнее. Через минуту чокнутый старик высунулся из-за камней и, взволнованно размахивая руками, начал звать меня. Я сердито махнул на него рукой. Он вновь спрятался. Я увидел его лишь спустя четверть часа. Кряхтя и бормоча, он тащил за жабры ту самую синюю рыбу. Она была огромная, более метра длиной. Ее обессилевший хвост волочился по камням. Видно было, что рыба измотана многочасовой борьбой. Старик тоже едва держался на ногах. Он бросил рыбу на песок и сам упал рядом.
Так они и лежали бок о бок – охотник и добыча. Вид у рыбака почему-то не был счастливым. Может быть, чувство радости не было свойственно ему в таких ситуациях. Или он слишком устал? Знаю только одно: не старик оказался сумасшедшим, а я оказался лопухом. Подошел Кодяков. Я спросил старика, что это за рыба? Но тот то ли не понимал по-французски, то ли прикидывался. Он явно не держал обиды. Дружелюбно поглядывая на меня, он лопотал что-то на своем языке и указывал на рыбу. Наверное, говорил: «Ну что, дурачок, не захотел мне помочь? Упустил свое счастье? В другой раз будь умнее».
«Обязательно буду, – подумал я в ответ. – Извини, старик. Тот, кто делает великое дело, часто выглядит сумасшедшим. А помочь друг другу – это уже счастье». И вдруг мы увидели, что восхитительная, неземная чешуя рыбы начала быстро чернеть на воздухе. Вот почему мы нигде не смогли ее найти – ни на рынке, ни у рыбацкой пристани. Африканец взвалил трофей на спину и побрел по берегу лагуны.
– Вот так всегда, – задумчиво произнес Кодяков, глядя ему вслед, – гоняешься за синей рыбой, а получаешь черную. Обидно.
Владимир Добрин
Загадки, гипотезы, открытия: Николаевские подземелья: поиски призраков?
Вот уже много лет научно-поисковая экспедиция, созданная на базе клуба подводного поиска «Садко», обследует подземные сооружения своего родного города Николаева. Но чем Больше скапливается фактов, тем – как ни удивительно – все дальше отодвигается главный вопрос: а существуют ли эти подземные ходы? И однозначного решения пока нет. Может быть, поэтому автор публикуемого очерка предпослал ему слова А. Мэйчена: «Все, начиная со звезд и кончая землей под ногами, не что иное, как раскрашенный занавес, скрывающий истинный мир».
Подспудная жажда тайн и приключений с юного возраста обуревала меня и в конце концов свела с Андреем Маистренко, тогда младшим научным сотрудником Николаевского краеведческого музея – он к моменту нашей встречи уже шесть лет исследовал тему искусственных подземных сооружений Николаева. В 1992 году мы вместе работали в экспедиции клуба «Садко», обследуя затонувшее судно возле Кинбурнской косы. Темными вечерами, на юте экспедиционного судна «Буревестник», в рассказах Андрея обретали плоть и кровь смутные легенды о турецких катакомбах Николаева...
В тот же год родилась наша экспедиция. Основная заслуга ее создания принадлежала архитектору старого города Т. Поповой, она же курировала работу поисковиков. Группу инженерного обследования возглавил М. Н. Коновалов, опытнейший инженер-строитель. Кроме того, в группу вошли Андрей Маистренко, Константин Михайленко, Виталий Еремеев и автор этого очерка. Нашей задачей было обследование искусственных и естественных пустот под землей, составление планов, геодезическая съемка и проверка легенд и рассказов.
Всякий николаевец хоть краем уха да слышал о том, что некие «турки» подземными ходами превратили наш город в подобие швейцарского сыра. Нам довелось побывать в подвале дома на улице, именовавшейся в прошлом Аптекарской, откуда по подземным ходам турки, согласно легенде, уводили на свои корабли взятых в плен украинских девушек. (В скобках замечу, что никакого хода найти не удалось, хотя работавший с нами лозоходец утверждал, что под полом есть некая пустота.) Существует и легенда об одном чрезвычайно удачливом налетчике, николаевском «Леньке Пантелееве». Удачей своей он будто бы был обязан доскональному знанию катакомб, благодаря чему мог исчезать в никуда и появляться из ниоткуда.
Короче говоря, николаевские катакомбы, как и все, что лежит на границе обыденного и неизвестного и в связи с этим внушает интерес и подсознательный страх, стали объектом мифотворчества. Мы попытались проникнуть в эту тайну...
История и фольклор
До сих пор нет единого мнения, существует ли в Николаеве обширная система подземных сооружений или это все не более чем легенды-фантазии. Наиболее распространенный взгляд: рассказы о многокилометровых тоннелях под городом связаны с недостроенным водопроводом первой четверти XIX века.
Официальная наука к вопросу о катакомбах относится достаточно равнодушно, так как тема неблагодарная и дискредитирована так же, как и тема палеоконтакта. Любой человек, позволивший предположить, что сооружения под землей – это более чем остатки водопровода и системы самоуничтожения города на случай захвата его врагом, рискует получить репутацию Эриха фон Деникена, автора нашумевших в свое время книг и фильма «Воспоминания о будущем».
Разговор о подземных сооружениях следует начать с истории Николаева. Город изначально создавался как судостроительный и военный центр юга России, и это обусловило его географическое положение, наложило отпечаток и на саму городскую жизнь. Расположенный на полуострове, в месте слияния рек Южный Буг и Ингул, где они образуют полноводный Бугский лиман, Николаев начал свою историю с корабельной верфи и дал жизнь Черноморскому флоту.
Датой основания города считается 27 августа 1789 года, когда губернатор Новороссийского края Г. А. Потемкин направил приказ полковнику М. Л. Фалееву: «Именовать нововозводимую верфь на Ингуле – город Николаев...» Первый план Николаева был составлен инженером Н. Н. Князевым вскоре после приказа Потемкина, а дальнейшая разработка проводилась известным русским архитектором Н. Е. Старовым. Уже 5 января 1790 года на верфи был заложен 46-пушечный фрегат «Святой Николай».
Николаев стал не только главной верфью Черноморского флота, но и кузницей его кадров. В городе открывается Морское артиллерийское училище, Черноморское штурманское училище, Училище корабельной архитектуры, а в 1803 году – старейшее на юге России гидрофизическое бюро, обладавшее уникальной коллекцией морских карт и античных древностей.
Во время Крымской войны Николаев был главной базой Черноморского флота.
Начало нашего века город встретил как крупный судостроительный и научный центр. Военное значение Николаева отошло на второй план.
Последующие годы, вплоть до нашего времени, для моего повествования интереса не представляют, разве что в плане рьяного уничтожения подземных сооружений: замуровывали входы, бетонировали тоннели сверху, засыпали их мусором – при этом отрицая существование катакомб как таковых. Разве что чекисты порезвились в 20-е годы, изымая из подвалов «нажитые нечестным путем» ценности, да немцы во время оккупации очень интересовались катакомбами. Нам даже доводилось слышать о подземном химическом заводе (немецком, естественно) с ангаром для подводных лодок.
Теперь перейдем к городскому фольклору, чтобы проследить историю николаевских катакомб. Это не цельный эпос, а скорее набор легенд. Их основная сюжетная линия – посещение одним человеком или группой людей тоннелей и залов, чаще всего случайное. Основная особенность – строительство приписывается туркам, в связи с тем, что в тоннелях находили ятаганы. Географические привязки мест входов не отличаются разнообразием и в основном подтверждаются из источников более достоверных.
Характерно: чем ближе рассказ к нашему времени, тем он более скомкан и лишен живописных подробностей. В основном преобладают сюжеты о многочисленных провалах домов, бездонных выгребных ямах, завалах, встречающихся во время прогулок по подземному городу...
Проверка этих рассказов показала, что в большинстве случаев за тоннели принимались короткие аппендиксы подвалов, так называемые «мины», предназначаемые для закладки пороховых зарядов (по одной из версий), которые должны сработать в случае захвата города врагом. (Кстати, слово «mine» в переводе с английского обозначает как взрывное устройство, так и шахту или рудник.) Сырость подземелья, плохое освещение, завалы, замуровки – не удивительно, что людям мерещились длинные таинственные тоннели...
Пляшущий свет фонаря на каменной кладке. Раскачивается веревочная лестница. Двенадцать метров вниз, в темное нутро колодца. Ступень, еще ступень, еще... На дне фигура Андрея Майстренга словно втягивается в стену: лаз сверху не виден. Нога касается песка, биение собственного пульса озвучивает тишину. Полуметровой высоты полукружие арки чернеет на фоне черно-желтой штриховки камня.
Теперь пятнадцать метров «мышеловки» – узкого лаза, которым начинается тоннель. Локти и колени бороздят песок уже в который раз – мы идем на работу. Ползу на желтое пятно фонаря Андрея, выключив свой, – экономлю аккумуляторы.
Тоннель резко расширяется. Согнувшись подхожу к Андрею, сажусь на корточки, пытаясь справиться с одышкой. Корабельный плафон заполняет пространство мглистым, тусклым светом, распадающимся на мозаику камней, сложенных вдоль стены, и их чернильных теней. «Кладбище надежд» – так назвали мы этот тоннель. Черный юмор названия, порожденный открывшимся зрелищем и финансовыми проблемами экспедиции, совсем не кажется смешным под двенадцатью метрами материковой породы, в коконе света, замкнутого молчаливой темнотой. Это словно вход в другой мир, где призрачная реальность катакомб становится весомой и материальной.
Карта инженера алексеева и исчезнувший водопровод
Иногда доходило до анекдотов. Известен случай, когда некая компания, будучи навеселе, несколько часов упорно «шла вперед» по кольцевому участку тоннеля, примыкающему к подвалу дома. Впоследствии участники этого «марафона» говорили о многокилометровом тоннеле.
Работая с устной информацией, участники экспедиции рассказывали друзьям и знакомым о катакомбах и своих поисках и в конце концов, через какое-то время, стали узнавать свои рассказы в несколько искаженном виде, часто с додуманными деталями. Круг замкнулся. Наша информация к нам же и вернулась, и это при том, что какие-либо новые данные перестали появляться. К тому же, как говорилось, к 90-м годам входы в тоннели стали практически недоступны (их замуровывали, бетонировали), что и вызвало истощение этой темы в фольклоре города. Тогда Андрей Майстренко засел в архивах Николаева, и в результате обнаружились интересные факты.
Как выяснилось, в 20-е годы были проведены исследования подвалов с прилегающими к ним участками тоннелей, часть планов сохранилась по сей день. А в 1956 году крупная экспедиция, организованная военным флотом, под руководством инженера Алексеева исследовала немалую часть подземных сооружений и составила примерную карту. К сожалению, кроме карты, никаких других материалов этой экспедиции найти не удалось. Любые документы, касающиеся катакомб, почему-то не сохраняются и исчезают в недрах архивов без следа.
К другим фактам, подтверждающим, к сожалению, косвенно существование многочисленных подземных ходов, можно отнести:
1. Частые провалы грунта в пределах старого города, в некоторых провалах прослеживается каменная кладка арочной формы.
2. Повреждения зданий из-за провалов грунта. Строители рассказывали, что под фундаменты многих домов приходилось заливать целые машины жидкого стекла, бетона и пр. для того, чтобы заполнить колодцы, отрезки тоннелей, огромные подвалы и просто пустоты, про которые трудно сказать – искусственные ли они?
3. Имеются документальные сведения о добыче непосредственно под городом, причем в больших количествах, строительного камня с помощью наклонных шахт и колодцев.
4. Участники экспедиции 1992 – 1993 годов видели на втором ярусе подвалов бывшего здания флотских казарм вентиляционные шахты, уходящие вглубь.
5. До сего дня существует колодец и участок тоннеля на глубине 14 метров и длиной около 200 метров под зданием бывшего Морского собрания.
Таким образом, с немалой долей достоверности можно считать, что искусственные подземные сооружения большой протяженности существуют. И это вызывает массу других загадок и проблем...
Самая интересная и не имеющая пока ответа: зачем провинциальному городу, к тому же возрастом всего 200 лет, такая обширная система подземных коммуникаций? Кто ее построил и когда? Уже говорилось о добыче камня и о строительстве в 1820 – 1830 годах самотечного водопровода по проекту и под руководством А. Рокур де-Шарлевиля. Однако линии водопровода – лишь небольшая часть той паутины тоннелей, которая покрывает карту Алексеева. Суммарная их протяженность – более 20 километров (это только те тоннели, существование которых Алексеевым установлено), следовательно, объем вынутого грунта должен составлять около 40 тысяч кубических метров. Столь масштабные работы при технике прошлого требовали немало времени и рабочей силы и должны были отразиться в устной истории города, однако молва упорно отсылает или к неким «туркам», или считает катакомбы существовавшими всегда. Может быть, к моменту основания Николаева они уже были и их только «модернизировали»? Привели, скажем так, в соответствие «с требованием текущего момента»? Ответа нет.
С водопроводом связана и еще одна загадка. Документы, найденные известным николаевским краеведом Ю. С. Крючковым, говорят о том, что внутри галерей водопровода проходили керамические трубы, которые, будучи сделаны из некачественной глины, лопнули под напором воды. Логично предположить, что должны остаться какие-то остатки этих труб, однако ни Алексеев, ни мы не нашли ни кусочка керамики! Есть только остатки деревянного желоба, который был уложен вдоль одной из стен, – и абсолютно ничего даже отдаленно напоминающего трубы или их фрагменты! Где же они? Вопрос, конечно, интересный.., Но значительно интересней – что за тоннель ведет в сторону Херсона, о котором писал в своей докладной в городское управление архитектуры в 1954 году геодезист Матвеев. Он прошел по нему два километра по колено в воде и вернулся обратно, не рискнув продолжить путь. К большому сожалению, найти этого человека не удалось. Не удалось связаться и с родственниками инженера Алексеева, у которых, возможно, сохранились материалы исследований.
Мы пытались повторить путь инженера Алексеева, но в гораздо худших условиях: время не жалует даже пирамид.
Состояние тоннелей плачевное, наиболее хорошо обследованный нами участок тоннеля под зданием Морского собрания пришлось откапывать очень долго; глина, в которой был прорыт тоннель, подмываемая грунтовыми водами, разрушала кладку и образовывала многочисленные пробки. Протяженность одной из них составила 15 метров. В конце концов, более-менее расчистив около 200 метров тоннеля, мы уперлись в непроходимые завалы, каменная кладка свода и стены были разрушены полностью, а на одном из участков тоннеля арочный свод под давлением породы стал плоским. Анализ воздуха, взятого в тоннеле, показал недостаток кислорода и большое количество углекислого газа, что постоянно вызывало у нас головную боль. Видимо, тоннель надежно изолирован от внешнего мира и абсолютно не вентилируется. Мы прекратили работу в нем.
Десятки обследованных подвалов, засыпанных колодцев, провалов грунта наводят на неутешительную мысль, что катакомбы Николаева в скором времени будут безвозвратно потеряны.
«Мерцающие тоннели»
Мы собирали, анализировали и такую информацию, которая не поддается однозначному толкованию. Работая с операторами биолокации, столкнулись с интересным фактом: лозоходцы фиксируют тоннель, дают его основные параметры, глубину и ширину, а контрольный шурф показывает его полное отсутствие. Причем нет даже следов. Может быть, случайность? Но происходило это в разных районах, подтверждалось несколькими специалистами.
Так что само собой напрашивается вывод, что здесь что-то не то. Неверна методика? Но люди ищут этим способом воду, руду и пустоты не одну сотню лет. Некомпетентность лозоходцев? Однако эта группа успешно работала в Киеве и еще нескольких городах Украины. Значит, эта техника не работает именно в Николаеве и именно в применении к местным подземным сооружениям.
В связи с этим вспоминаются два случая, когда люди, не заинтересованные в фальсификации и которых трудно заподозрить в способности принять «липу» глубиной два метра за длинный тоннель, давали информацию, мы ее проверяли и… не находили ничего.
В последнем по времени случае совпали семь признаков из восьми. Этим восьмым как раз и был тоннель. Мы нашли крестообразный подвал в старом доме, в котором некоторое время хранились архивы одной организации. Разговаривали с людьми, которые работали там. Они рассказывали, что в подвале находили змей (это в центре-то города!), на известняковой стене подвала была глубоко процарапанная надпись «ход» и стрелка, указывающая направление. Совпало все, в том числе и направление стрелки с описанным направлением тоннеля. Раскапываем завал в левом крыле подвала и натыкаемся на аккуратно оборванную кладку и материковую породу за ней. Материал, найденный в завале, позволяет датировать его не позже 40-х годов нашего века.
Человек, работавший в этой организации и видевший тоннель, ушел на пенсию, и найти мы его не смогли. Все это выглядит весьма странно. Тогда родилась гипотеза о «мерцающих тоннелях», которые появляются только при определенных условиях, нам не известных.
Обыденно-спокойный обмен фразами по телефону с Андреем, находящимся на поверхности:
– Прошли «мышеловку». Все в норме. Идем дальше.
– Добро. Поняли.
Снова шагаем в глубину. Десять шагов, становимся на четвереньки, пол повышается серым полотном бетонной пробки. Ложимся, совсем узко – впереди семь метров обходного лаза. Извиваясь всем телом, ползу вперед, ввинчиваясь в узкий изгиб. Пульс грохочет в висках, выдавливая испарину на лбу. Прямоугольное отверстие в сводчатом потолке – ближе, ближе. Протискиваю плечи, толчок ногой – и плавное скольжение по бетонному склону в шорохе каменного пролива.
Воздух катакомб – плотен и тяжел. Он видим. Он – туман, который мы втягиваем в свои легкие, прислонившись к стене. В темноте он – морская вода ночью, при свете фонарей – ночной туман, пронизанный виснущими со сводчатого потолка прозрачно-белыми тонкими корнями, унизанными сверкающими каплями влаги.
Пятно света натекает на коричневый оскал, пустые глазницы втягивают свет – собачий череп на мокром известняке. Все в неуловимом монолите сырой темноты...
И снова загадки, загадки...
Основная масса экстрасенсорной информации географически привязана к сравнительно небольшому участку на северо-западе Николаевского полуострова в районе мыса Порохового погреба между урочищем Сухой фонтан, крайними городскими кварталами и зданием бывшего Штурманского училища. За 200 лет истории города там не было жилых домов, только летние лагеря воинских частей, расквартированных в Николаеве. Лозоходцы утверждают, что район этот– геопатогенная зона, обязанная своим происхождением подземным источникам, создавшим обширные полости под землей, и что она крайне нежелательна для жизни. Алексеев на своей карте помещает здесь некое «эллинское захоронение», к которому сходятся два тоннеля, в то время, как археологам известно только поселение эпохи бронзы. Один из тоннелей проходит под всем городом к точке, тоже обозначенной как «эллинские захоронения» и находящейся в районе морского порта. Зачем нужно было соединять под землей два столь странных места? Ответа пока нет.
Существует интересный рассказ о тоннеле, ведущем из района морского порта и приводящем к развилке, в стенах которой вырублены саркофаги – в них будто бы сохранились останки людей в доспехах и с оружием; на одной из стен выложены желтым металлом три знака, первый из которых похож на древнееврейскую букву «шин», обозначающую первичный огонь. Другой рассказ – о тоннеле, ведущем в овальный зал, облицованный мрамором, в котором на каменных тумбах стоит каменный же стол длиной 20 метров, а стены зала испещрены непонятными надписями. Алексеев также упоминает о зале с «надписями на непонятном русскому языке» в районе Сухого фонтана. Что это может быть?
Осматривая стены тоннеля под зданием бывшего Морского собрания, мы нашли надписи, сделанные Алексеевым и его людьми, и среди них нацарапанную на известковом растворе, соединяющем камни облицовки, надпись в две строки (нижняя строка – «Боуг»). Кто оставил ее? Что она означает? Интересно, что в летописях река Южный Буг, впадающая в Днепро-Бугский лиман, на берегах которого стоит Николаев, именовалась Богъ, Бъоухгь, а некоторые ученые считают, что готы связывали реку Буг с подземным царством Нибелунгов.
Итак, катакомбы имеют все признаки паранормального явления: есть легенды и рассказы очевидцев, есть факты, которые не поддаются однозначной трактовке, и нет ни одного прямого и бесспорного доказательства. Документы исчезают в недрах архивов, главных свидетелей невозможно найти, и в конце концов все попытки проникнуть в тоннели срываются по самым разным причинам.
Однако относиться к этой теме, впрочем и как к любой другой, стоящей в ряду соискателей на звание паранормальной, следует с немалой долей иронии, в противном случае может пошатнуться душевное здоровье. Но несмотря на это, будет очень жаль, если интереснейшая часть истории нашего города навсегда канет в Лету. Загадка подземных сооружений Николаева ждет своего решения.
Режущий звон тишины прячется за шорох ленты рулетки и наши приглушенные голоса. Полтора часа работы. Шорох, шелест, движение грифеля по отсыревшей бумаге.
Долгожданный звонок телефона: конец смены, наверх! Обратный путь дается тяжелее, но чувства притупились, голова налита тяжестью и тупой болью. Возле «мышеловки» два желтых баллона, перетянутых блестящими полосами хомутов, – акваланги. Открываю вентиль, короткий писк заполнения системы. Звенящий вдох – детонатор, превращающий тупую боль в голове в огненный шар, бьющийся под черепом. Пять вдохов – и вперед, необходимо освободить место для Андрея.
Четырнадцать метров вертикально вверх – в белый пятак света, последний рывок уставшего тела, два шага вперед и одно желание – сесть, убаюкивая голову, раскалывающуюся на части.
Мы платим. Платим за извечное желание человека заглянуть под покров тайны.
Вячеслав Корчагин
