Текст книги "Журнал «Вокруг Света» №10 за 2009 год"
Автор книги: Вокруг Света Журнал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)
Голые короли и королевы
Согласно статистическим закономерностям, крупные животные обычно живут дольше мелких. Внутри отрядов этот принцип действует почти как железный закон, хотя есть и отступления от правил. Рекорд среди грызунов принадлежит голым землекопам, существам весом всего в несколько десятков граммов. Но это не мешает им проживать до 26—28 лет. Впрочем, это только одно из множества удивительных свойств африканского зверька. Фото вверху: NEIL BROMHALL/NATURE PL.
Зоосправка
Мелкий грызун: длина тела 8—10 сантиметров, вес взрослой особи 30—35 граммов (королевы – 50—80 граммов). Значительная часть веса тела приходится на непропорционально крупную голову с мощными мышцами челюстей. Шея укорочена, конечности короткие и тонкие, на передних и задних по пять пальцев. Хвост длиной 3—4 сантиметра. Шерстяной покров практически отсутствует, кожа морщинистая. Глаза очень малы (0,5 миллиметра), зрение развито слабо. Ушные раковины сильно редуцированы, но слух хороший, что позволяет животному пользоваться сложной системой звуковой коммуникации (не менее 18 отдельных сигналов). Распространен на крайнем востоке Африки: в Сомали и восточной части Эфиопии и Кении. Живет семьями-колониями; обычная их численность – 70—80 особей, наибольшая зарегистрированная – 295. Практически всю жизнь проводит под землей, на поверхность выходит крайне редко. Питается подземными частями растений, может повреждать огородные культуры. Воды в природе не пьет. Размножается круглогодично. Сроки готовности самки к зачатию определяются только окончанием предыдущего цикла. Длительность беременности – 70 дней. В помете 12—27 детенышей, вес при рождении – около двух граммов. Выкармливание молоком продолжается около четырех недель, но уже с двухнедельного возраста детеныши пробуют твердую пищу и самостоятельно передвигаются по ходам, а в три-четыре недели начинают выполнять функции рабочих особей. Обретают физиологическую способность к размножению примерно в годовалом возрасте. Все особи одной колонии отличаются высокой степенью генетического родства. Генетический обмен между колониями почти отсутствует.
Оба слова, составляющих название «голый землекоп», абсолютно точны. По степени редукции шерстяного покрова голый землекоп не имеет себе равных среди наземных млекопитающих. Даже человек по сравнению с ним выглядит мохнатым: у него все-таки значительная часть головы покрыта волосами, да и на остальной поверхности тела растительность имеется. В то время как на одной особи голого землекопа вряд ли удастся насчитать больше сотни волос, расположенных на морде, коротком хвосте и между пальцами. Все остальное тело зверька покрыто полупрозрачной кожей, придающей ему сходство с новорожденным детенышем.
Другая бросающаяся в глаза черта голых землекопов – огромные передние зубы, две пары длинных, изогнутых резцов. Мышцы, приводящие их в движение, составляют по массе около четверти всех мышц зверька (для сравнения: у человека примерно такая же доля приходится на мышцы ног). Землекопы пользуются ими для разных целей, но главное предназначение этого мощного инструмента – рыть землю. Вообще-то мощные резцы – отличительный признак всех грызунов, да и мастеров рытья среди них немало. Но никто, кроме землекопов, не роет зубами: ведь при этом рот должен быть постоянно набит землей. Землекопов спасает от этого уникальное строение губ, способных плотно смыкаться позади резцов. Зверек может широко раскрывать пасть, с силой вгонять резцы, словно шахтерские обушки, в пласт земли, дробить его – и все это с плотно сжатыми губами.
Комья земли, отколотые резцами, затем отгребаются назад лапами. Обычно прокладку нового хода ведет целая бригада землекопов: передний зверек врубается в грунт, а позади него живой конвейер из 5—6 его соплеменников препровождает вырытый грунт назад по уже пройденному туннелю. Время от времени кто-то из помощников подменяет проходчика, а тот занимает свое место в цепочке. Действуя по такой технологии, колония из 70—80 зверьков (обычная численность семьи землекопов) создает сеть туннелей общей длиной 3—5 километров, а ежегодные выбросы земли из них достигают 3—4 тонн.
Собственно, в этих тоннелях проходит вся долгая жизнь голых землекопов, они почти никогда не выходят на поверхность. Там, наверху, в сухих саваннах и полупустынях Африканского Рога, мало сочных растений, но много опасных хищников. А здесь, под землей, можно добыть достаточное количество аппетитных корешков, клубней и луковиц. Из хищников же в ходы землекопов могут сунуться разве что змеи, но в узком туннеле две пары мощных зубов остановят любую рептилию.
1. Самка-королева, имея 12 сосков, ухитряется выкормить до 27 детенышей. Фото: SPL/EAST NEWS
2. Огромные резцы голого землекопа можно назвать универсальным инструментом, но главная их задача состоит в рытье земли. Фото: NEIL BROMHALL/NATURE PL
Подземные помещения землекопов прекрасно благоустроены, в них есть спальни, кладовки и туалеты. В то же время физические условия в них таковы, что непонятно, как в них вообще можно жить. Помимо вечной тьмы (которая, вероятно, не очень волнует почти лишенных зрения хозяев этих подземелий) там царит еще и вечная духота: концентрация углекислого газа достигает фантастических величин – 2%, а в некоторых помещениях и в отдельные моменты времени – 10%. Другое млекопитающее упало бы в глубокий обморок. Землекопам же все нипочем: видимо, их не раздражает даже жидкая угольная кислота, образующаяся в таких условиях на слизистых оболочках их дыхательных путей.
Насыщенность подземной атмосферы углекислотой гармонично сочетается со сниженным содержанием кислорода. Между тем, как известно, мелким теплокровным животным для поддержания постоянной температуры тела необходим высокий уровень обмена веществ. А для этого, в свою очередь, требуется не только много пищи, но и высокая концентрация кислорода. Землекопы и тут нашли оригинальный выход: они «отказались» от теплокровности.
Как известно, способность поддерживать постоянную температуру тела независимо от температуры окружающей среды – одно из важнейших эволюционных завоеваний класса млекопитающих. Именно оно позволило им освоить все мало-мальски пригодные для обитания среды, в том числе такие, как пустыни или арктические плавучие льды. Правда, это требует значительных энергозатрат, особенно для небольших животных, поэтому многие мелкие млекопитающие умеют снижать температуру своего тела на те периоды жизни, когда они неактивны, например на время зимней спячки. Но это не отказ от теплокровности: их внутренний «термостат» продолжает работать, только на нем выставлена другая, более низкая температура. Из почти 8000 видов млекопитающих голый землекоп – единственный, кто предоставил своему телу пребывать в тепловом равновесии с окружающей средой.
Впрочем, температура среды, окружающей землекопов, довольно стабильна: в толще почвы резких колебаний температуры не бывает. К тому же тоннели зверьков проходят на разных глубинах – до двух метров. Желающие погреться могут подняться в самые верхние ходы, потолки которых находятся всего в нескольких сантиметрах от раскаленной поверхности почвы.
В силу всего сказанного о землекопе становится понятно, почему у него отсутствует шерсть: зачем тратить ресурсы на ненужную теплоизоляцию? Но это не единственное преимущество бесшерстного тела. Тепловое равновесие со средой позволяет резко, в несколько раз понизить уровень метаболизма. А это не только дает возможность обходиться минимумом кислорода и еды, но и, видимо, замедляет процессы старения. Ведь биологи давно выяснили, что уже упоминавшаяся связь продолжительности жизни с размерами организма – следствие того, что чем мельче животное, тем выше у него уровень метаболизма. Голые землекопы упразднили эту связь и потому живут так долго.
На первый взгляд это подтверждает теорию, согласно которой старение – это накопление молекулярных поломок, повреждений белковых и нуклеиновых молекул агрессивными побочными продуктами кислородного обмена. Однако при биохимическом исследовании тканей голого землекопа оказалось, что уровень окислительного повреждения основных биомолекул у него даже выше, чем у лабораторных мышей и крыс, а содержание защитных веществ-антиоксидантов такое же или даже ниже. Однако это не мешает землекопам не только жить аномально долго, но и почти всю жизнь не дряхлеть. Им неведомо то, что у нас называется возрастным ослаблением функций организма: возможности сердечно-сосудистой системы у 20-летних зверьков почти такие же, как и у двухлетних. То же самое касается способности к деторождению, показателей минерализации костей и т. д. Организм голого землекопа начинает «сдавать» лишь перед самой смертью.
1. Корни и другие подземные части растений – единственная пища голых землекопов. Фото: NEIL BROMHALL/NATURE PL
2. Забота о новорожденных – обязанность младших членов колонии, для некоторых нянек она слишком утомительна. Фото: DAVID CURL/EAST NEWS
Вдобавок ко всем поразительным особенностям голые землекопы оказались нечувствительны к некоторым едким и жгучим веществам – от кислот до капсаицина (действующего начала жгучего стручкового перца). При этом боль от механических воздействий (укола или щипка) они чувствуют не хуже прочих зверей. Недавние исследования американских и немецких ученых показали, что нечувствительность к капсаицину связана с отсутствием в коже землекопов специфического сигнального соединения – вещества П. Однако в тех же опытах выяснилось, что нечувствительность к кислоте имеет, видимо, какой-то иной механизм и, следовательно, приобретена землекопами независимо.
Но, пожалуй, самой необычной особенностью этих животных является их социальносемейная организация. Она не имеет аналогов не только среди млекопитающих (за исключением дамарского землекопа, принадлежащего к тому же семейству), но и вообще среди позвоночных, зато очень похожа на семьи некоторых общественных насекомых. Вся жизнь колонии землекопов вертится вокруг единственной размножающейся самки – королевы. Она занята только вынашиванием и выкармливанием потомства (ухитряясь иногда при 12 сосках выкормить до 27 детенышей), отцами которого служат два-три избранных самца. Все остальные члены колонии – как самки, так и самцы – это рабочие особи, которым радости секса и деторождения неизвестны. Их обязанности зависят от возраста: самые младшие помогают матери в уходе за потомством. Став постарше, они переключаются на рытье тоннелей, выгребание земли и сбор пищи для всей семьи. Самые крупные особи, подобно «солдатам-дедам», не слишком себя утруждают: вне сезона дождей на их долю приходится не более 5% общего объема работ. Считается, правда, что именно они должны встретить заползшую в тоннель змею и преградить ей дорогу вглубь колонии – если надо, то и ценой собственной жизни. Кроме того, в сезон дождей, когда почва становится мягкой, «старики» развивают бурную деятельность по расширению системы ходов. Из них же при случае формируются ватаги переселенцев, основывающих новые колонии.
Дело в том, что репродуктивная функция у рабочих особей голых землекопов подавлена обратимо. Пока они живут в колонии, они даже не пытаются участвовать в размножении, но, оказавшись вне ее, тут же вспоминают об этой стороне жизни. То же самое происходит, если, скажем, погибает королева: на ее место тут же находится несколько претенденток. После короткого, но ожесточенного соперничества одна из них занимает опустевший престол, а остальные возвращаются к прежним обязанностям.
Интересно, что еще несколько десятилетий назад, когда особенности семейной жизни голых землекопов не были известны, американский этолог Ричард Александер предположил, что именно у этих грызунов может обнаружиться подобная экзотическая форма семьи. Что-то такое он в них разглядел...
Борис Жуков
Винджаммеры на войне
Парусный рейдер «Зееадлер» – один из самых необычных боевых ко раблей военноморского флота кайзеровской Германии (слева). Во время знаменитого крейсерства, продолжавшегося с декабря 1916-го по август 1917 года, он пустил ко дну 14 транспортных судов, в том числе 11 своих «собратьев» – больших парусников, перевозивших грузы для стран Антанты
Эпоха боевых парусников закончилась в середине XIX века, однако это вовсе не означает, что парус больше не использовался в военных целях. Даже сегодня в составе ВМС многих стран мира есть учебные барки, фрегаты и баркентины, на которых проходят практику курсанты военно-морских училищ. Так что на истории военных парусников еще рано ставить точку.
Открытие в 1869 году Суэцкого канала привело к закату эпохи чайных клиперов, считавшихся лебединой песней классического парусного кораблестроения. Отныне пароходы шли на восток быстрее парусников и, что немаловажно, строго по расписанию, ибо их движение не зависело от направления ветра... На смену клиперам пришли более крупные корабли, барки и баркентины с упрощенным парусным вооружением. Если грузоподъемность чайного клипера в среднем составляла около 600 тонн, то у парусника конца 1870-х – начала 1880-х годов она достигла 2000 тонн, а еще через 10 лет и 4000 тонн. Из конструкции судов почти полностью исчезло дерево: сталь позволила сделать корпус и рангоут прочнее и легче. Примерно в 1888 году начался новый (и фактически последний) бум в истории парусного судостроения: именно тогда флоты ведущих морских держав стали стремительно пополняться огромными стальными судами, по сравнению с которыми их деревянные предшественники выглядели чуть ли не шлюпками. За обилие парусов на своих высоченных мачтах их прозвали винджаммерами (windjammers) – «выжимателями ветра». В результате ожидавшаяся капитуляция паруса перед паровой машиной была отсрочена по меньшей мере на четверть века.
Некоторое упрощение парусной оснастки винджаммеров компенсировали увеличением размеров парусов и числа мачт. При этом вес нижних реев достигал 5 тонн, и работать с ними вручную было просто невозможно. Так у винджаммеров появилась еще одна особенность – механизмы для снастей бегучего такелажа. Отныне на палубе парусников получили постоянную прописку различные, зачастую весьма оригинальные по конструкции ручные лебедки. А некоторые суда даже оснастили устройствами с паровым приводом, служившими в основном для подъема реев. Заметим, что паровые котлы и машины лебедок устанавливались на чисто парусных судах, лишенных механического двигателя.
Впрочем, наличие таких приспособлений отнюдь не делало труд матросов легче. Дело в том, что винджаммеры уходили в дальние рейсы с очень немногочисленными экипажами: пожалуй, именно это и являлось их наиболее характерной чертой. Так, на четырехмачтовом клипере «Грейт Рипаблик» (1854 года) при общей площади парусов 5381 м2 было 115 человек команды, а на стандартном стальном четырехмачтовом барке (1904 года) соответственно 3023 м2 и 32 человека. То есть на клипере на одного человека приходилось 47 м2 парусов, а на винджаммере – 95 м2. Можно себе представить, каково приходилось матросу во время парусного аврала.
Малая численность экипажа, использование «дармового» источника энергии и максимальная вместимость не загроможденных машинами и топливом трюмов предопределили тот факт, что «выжиматели ветра» довольно долго не сдавали позиций, успешно конкурируя с грузовыми пароходами. Основные маршруты пролегали из Европы в Австралию, Чили, Перу и на Тихоокеанское побережье США. В трюмах перевозились пшеница, селитра, гуано, реже – кокс, цемент. В 1905 году в мировом торговом флоте еще было более 3500 больших и средних парусников, у половины из которых валовая вместимость была свыше 1000 брутто-регистровых тонн.
Поначалу бесспорными лидерами в строительстве винджаммеров были англичане. В 1875 году в Шотландии был спущен на воду железный четырехмачтовый корабль «Каунти оф Пиблз», который можно считать родоначальником всех последующих поколений многомачтовых «выжимателей ветра». В 1891—1892 годах в Глазго и Данди были построены великолепные барки «Пасс оф Мелфорт», «Оливбэнк» и «Лоухилл», ставшие образцами для всех последующих четырехмачтовых винджаммеров – как британских, так и поставленных заказчикам из Германии, Франции, Италии и других стран.
Немцы же, буквально за два десятилетия превратившиеся в морскую нацию, видели в строительстве винджаммеров не только экономическую выгоду, но и возможность утвердить свой престиж, оспорить приоритет англичан на океанских дорогах. И немцы блестяще выполнили поставленную перед собой нелегкую задачу. К 1913 году германский стальной парусный флот обогнал английский – если не количественно, то качественно. Только гамбургские и бременские судовладельцы располагали флотом из 130 винджаммеров вместимостью более 1000 брутто-регистровых тонн каждый. Причем немцы совершали рейсы из Европы в Южную Америку быстрее, чем англичане, несмотря на то что зачастую они имели меньшую численность экипажа. Сами понятия «винджаммер» и «капгорнер» (судно, предназначенное для плавания вокруг мыса Горн) прежде всего ассоциируются с германскими парусниками и в первую очередь с судами компании Лайеша, оставшимися в истории как знаменитые «Летающие П» – так их называли английские моряки, отдавая дань уважения этим судам за скорость и лихость, с какими те преодолевали свирепый мыс Горн.
Винджаммеры компании Лайеша действительно оправдывали свое прозвище, оставаясь бесспорными лидерами по числу рекордных переходов под парусами на протяжении двух десятилетий. Кстати, именно компанией «Ф. Лайеш» в 1926 году был построен последний в мировой истории классический винджаммер «Падуя». О нем мы еще вспомним, но чуть позже.
Sos над атлантикой
К 1914 году у владельцев внушительного флота винджаммеров дела шли не так уж плохо. Они были полны решимости конкурировать с пароходными компаниями и дальше, но начавшаяся мировая война обернулась для них катастрофой. Торговое судоходство Германии оказалось мгновенно парализовано. Британский флот блокировал немецкое побережье. Винджаммеры, оказавшиеся за пределами «фатерлянда», были интернированы или захвачены противником. А те, что остались в Германии, встали на прикол.
Любопытно, что многие из захваченных странами Антанты германских винджаммеров стали жертвами своих бывших соотечественников, подводников кайзеровского флота. Такая участь выпала, в частности, пятимачтовому исполину «Р.Ц. Рикмерс». Начало мировой войны застало его под погрузкой в британском порту Кардифф. Разумеется, англичане реквизировали судно своих противников. 24 сентября 1914 года оно было переименовано в «Нит». Сменивший подданство пятимачтовик около трех лет совершал дальние рейсы в Вест-Индию и Канаду, перевозя продовольствие и другие грузы. Последним рейсом «Нита» стал переход с острова Маврикий в Европу. Барк следовал в Гавр с 7500 тонн сахара в трюмах. 27 марта 1917 года на подходе к порту назначения его торпедировала кайзеровская подлодка U-66.
Зависимость государств Антанты (особенно Великобритании) от поставок сырья и продовольствия из колоний и зарубежных стран вынуждала эксплуатировать грузовые парусники в течение всей Первой мировой войны. И если поначалу им угрожали только рейдеры, то начиная с 1916 года главный враг винджаммеров – подводные лодки. Лидером по тоннажу потопленных парусных судов считается крейсерская субмарина U-151. Она уничтожила три четырехмачтовых барка (французские «Бланш», «Тижука» и норвежский «Крингсия»), а во время своего знаменитого похода к берегам Америки в мае – июне 1918 года пустила ко дну сразу 9 трех– и четырехмачтовых шхун.
Любопытная история произошла с норвежским барком «Ройял». Его захватила немецкая призовая команда, буквально свалившаяся с неба: 23 апреля 1917 года следовавший в Англию парусник был остановлен цеппелином (!) L-23. Находившийся в трюмах груз древесины немцы посчитали военной контрабандой, судно конфисковали и доставили в Гамбург.
Всего германским флотом в 1914—1918 годах был потоплен один пятимачтовый и 66 четырехмачтовых винджаммеров, без учета шхун и трехмачтовых судов. Подводная война Германии против Антанты привела к глубокому кризису тоннажа торгового флота. Судостроительная промышленность Англии и США не могла компенсировать все увеличивавшиеся потери в грузовых судах. В докладе Британского адмиралтейства в марте 1917 года говорилось, что если не принять срочных мер, то через 10 месяцев тоннаж английского торгового флота сократится до 4,8 миллиона брутто-регистровых тонн вместо необходимых 8,4 миллиона. Это сможет обеспечить доставку в метрополию всего 1,6—2 миллионов тонн грузов ежемесячно (только месячная потребность в продовольствии достигала 1425 миллионов тонн). Исход войны могли решить не дредноуты, а парусные торговые суда! Впрочем, парусники не только доставляли военные грузы – они даже воевали.
Парусники из… эсминцев
Одними из самых необычных парусников стали четырехмачтовые шхуны «Франциска Кимме» и «Георг Кимме», переоборудованные в 1920 году из недостроенных эсминцев S-178 и S-179, заложенных для кайзеровского флота на верфи «Шихау» в Эльбинге. Кораблестроителям было непросто обеспечить остойчивость парусника при отношении длины корпуса к ширине, превышающем 10:1 (эсминцы по проекту имели длину 93,4 метра, ширину 9,1 метра и полное водоизмещение 1523 тонны), тем не менее обе парусно-моторные шхуны прослужили довольно долго и особых нареканий к их мореходности не возникало. «Франциска Кимме» неоднократно меняла имена и хозяев, с 1926 года плавала под бразильским флагом и сдана на слом после 1936 года, будучи бразильской «Гонца». «Георг Кимме» в 1927 году превратился в «Аннелиз Ратьен», через год – во французский «Зазпиакбат». Во время Второй мировой войны он снова достался немцам и был затоплен в августе 1944 года.
Четырехмачтовый барк «Падуя» – последний винджаммер семейства «Летающих П» компании Фердинанда Лайеша. Ныне это российский учебный парусник «Крузенштерн»
Последний парусный корсар
Пожалуй, одной из самых удивительных страниц в истории Первой мировой войны можно считать рейдерство «Зееадлера». Еще бы: парусный корсар в эпоху дредноутов!.. Но факт остается фактом: старый винджаммер попортил англичанам немало крови, оказавшись в ряду самых удачливых рейдеров кайзеровского флота.
Вообще-то авантюру с превращением парусника во вспомогательный крейсер немцы затеяли не от хорошей жизни. Они справедливо полагали, что поставить на колени «владычицу морей» можно лишь одним способом – нарушить снабжение Британских островов по морю. Однако успешные действия крейсеров «Эмден», «Кёнигсберг» и эскадры фон Шпее остались в прошлом: все находившиеся на океанских коммуникациях боевые корабли погибли, а выслать им на смену новые не позволяла плотная блокада германских берегов неприятелем. Подводные лодки решали проблему лишь частично: из-за ограниченного радиуса действия об их отправке в Южную Атлантику, в Индийский и Тихий океаны не могло быть и речи. Оставался единственный путь: послать в рейдерство судно, абсолютно непохожее на боевой корабль. Так родилась идея использовать в качестве истребителя торговли парусник.
Выбор пал на американский трехмачтовый корабль «Пасс оф Бальмаха», захваченный в июле 1915 года подводной лодкой U-36. Интересно, что это судно следовало из Мурманска в США с грузом хлопка, но было остановлено британским крейсером и с призовой командой на борту отправлено в Англию для дальнейшего разбирательства: хлопок тогда считался стратегическим сырьем. Но по пути его перехватила немецкая субмарина. Наличие на борту англичан дало основания считать парусник трофеем.
«Пасс оф Бальмаха» был построен в Шотландии еще в 1878 году. Длина корпуса судна составляла 83,5 метра, ширина 11,8 метра, осадка 5,5 метра, валовая вместимость – 1852 брутто-регистровые тонны, площадь парусов – 2600 м2. Внешне винджаммер трудно было отличить от его многочисленных собратьев, ходивших под флагами разных стран. В частности, он очень походил на норвежский парусник «Малетта», до войны совершавший рейсы из Копенгагена в Австралию.
Американский трофей немцы переименовали в «Зееадлер» («Морской орел») и отбуксировали его на верфь Текленборга в Геестмюнде (ныне это район в черте города Бремерхафена). На судне установили дизельный двигатель мощностью 1000 л. с. (большая редкость для «выжимателя ветра»), цистерны для 480 тонн топлива и 360 тонн питьевой воды. В трюмах оборудовали кладовые для ручного оружия, взрывчатки и двухлетнего (!) запаса продовольствия, а также помещения для приема пленных. Люки трюмов сверху завалили бревнами: согласно легенде, «Зееадлер» являлся норвежским парусником «Ирма» и следовал из Копенгагена в Мельбурн с грузом леса. Под бревнами и спрятали две 105-мм пушки, установить которые на штатные места предполагалось уже в открытом океане.
Особое внимание немецкое командование уделило подбору экипажа. Командиром судна назначили способного офицера графа Феликса фон Люкнера, начинавшего свою морскую карьеру на парусных судах и хорошо знавшего тонкости парусного дела. Понимая, что выйти в море без досмотра парусника англичанами вряд ли удастся, со всего германского флота собрали матросов, владевших норвежским языком. Таких набралось 23 человека. Всех заставили выучить вымышленные фамилии и биографии, по туристическому справочнику зазубривались названия улиц и описания примечательных мест тех городов, в которых они якобы жили. Стремясь, чтобы все выглядело как можно более правдоподобно, на стенах кубриков развесили открытки с видами норвежских городов и картинки из норвежских иллюстрированных журналов, в матросские сундуки уложили стопки написанных по-норвежски (разными почерками!) писем, а на фотографиях жен, детей и родственников оттиснули названия известных в Норвегии фотостудий...
Граф фон Люкнер был едва ли не последним офицером германского флота, кто старался тщательно соблюдать рыцарские правила ведения войны на море. Так, готовя на нижних палубах помещения для пленных, он всячески стремился обеспечить им мало-мальски комфортные условия. Для офицеров были предусмотрены трехместные каюты, для матросов – кубрики с подвесными койками. В расчете на пленных фон Люкнер приказал принять достаточный запас постельного белья и оборудовать библиотеку с солидным выбором книг на английском и французском языках...
21 декабря 1916 года искусно замаскированный под лесовоз «Зееадлер» вышел в море. На его борту находились 64 человека, но большинство команды укрылось на нижних палубах. Пользуясь благоприятным зюйд-вестом, он миновал оборонительные заграждения и вышел в Северное море. Вскоре разыгрался сильный шторм, и фон Люкнер увидел в этом шанс проскользнуть мимо британских патрулей. План почти удался, но когда парусный рейдер взял курс в Атлантику между Исландией и Фарерскими островами, на его пути оказался 18 000-тонный вспомогательный крейсер «Эвендж». «Зееадлер» остановился, на его борт поднялась английская призовая команда – 2 офицера и 15 матросов.
В документах и облике парусника англичане не заметили ничего подозрительного и, к облегчению «норвежцев», уже сели в шлюпку, как вдруг обман едва не раскрылся. Шлюпку прижало ветром к борту «Зееадлера» и потащило в сторону кормы. Еще чуть-чуть, и их взору предстала бы главная улика – гребной винт, отлично просматривавшийся в прозрачной воде... Но командир рейдера не растерялся: он немедленно сбросил за борт канат так, чтобы тот раскачивался как раз над головами сидевших в шлюпке людей. Разумеется, англичане смотрели вверх, и потому винт остался незамеченным. «Зееадлер» поставил паруса и вышел на океанский простор. Оказавшись за пределами зоны британских патрулей, Люкнер приказал выбросить палубный груз за борт, установить пушки и поднять военный флаг. Корсар вышел на охоту.
Счет его трофеям открыл английский пароход «Глэдис Ройял», обнаруженный 9 января 1917 года к востоку от Азорских островов. Судно перевозило 5000 тонн угля из Кардиффа в Буэнос-Айрес, и приближавшийся на всех парусах винджаммер не вызывал у англичан тревоги. Каково же было их изумление, когда по курсу парохода взорвался снаряд, а над парусником взвился кайзеровский флаг! «Зееадлер» взял экипаж судна в плен, а сам «Глэдис Ройял» пустили ко дну. Через день та же участь постигла другой британский пароход, «Ланди Айленд», перевозивший 4500 тонн сахара.
Типичная американская пятимачтовая шхуна постройки начала ХХ века. По этому же проекту в годы Первой мировой войны было заказано более сотни шхун, в том числе для судовладельцев из Франции и Норвегии
Самым «урожайным» для парусного корсара стало почти двухмесячное рейдерство в районе экватора между Бразилией и Африкой. С 21 января по 11 марта он потопил английский пароход «Хорнгарт» и 8 больших парусников, включая английский четырехмачтовый барк «Пинмор». Последний Люкнер пустил ко дну скрепя сердце: дело в том, что в юности командир «Зееадлера» служил на «Пинморе» матросом и, осматривая барк, он даже обнаружил вырезанные им на штурвале собственные инициалы.
Все это время англичане и их союзники не имели никакой информации о пиратствовавшем паруснике, теряясь в догадках о причинах исчезновения в Атлантике своих судов. В то же время на борту «Зееадлера» скопилось 263 человека пленных, на содержание которых приходилось тратить слишком много воды и продовольствия. Поэтому когда 21 марта рейдеру повстречался французский трехмачтовый барк «Камбронн» с грузом чилийской селитры, фон Люкнер решил не топить его. На судно пересадили всех пленных и отправили его в Рио-де-Жанейро. А чтобы барк прибыл туда не слишком быстро, на нем срубили бушприт и брамстеньги: за это время немцы рассчитывали уйти достаточно далеко.
«Камбронн» достиг бразильского порта 30 марта, и лишь тогда действия «Зееадлера» перестали быть тайной. Британское Адмиралтейство немедленно бросило на поиск пирата все имевшиеся в южноатлантических водах крейсера. Однако фортуна улыбалась фон Люкнеру – он благополучно миновал барражи противника и растворился в просторах Тихого океана. Однако за полтора месяца ему удалось здесь встретить и потопить всего три американские четырехмачтовые шхуны – «Эй. Би. Джонсон», «Р. Си. Слейд» и «Манила».
Между тем плавание корсара продолжалось уже более полугода, на судне иссякали запасы воды, у экипажа появились признаки цинги. Фон Люкнер повернул на юг и 28 июля бросил якорь у острова Мопеха. Команда съехала на берег – людям необходим был отдых. Кокосовые пальмы и водившиеся в изобилии черепахи позволили бы восполнить недостаток витаминов, но... 2 августа 1917 года внезапно налетевший шквал сорвал «Зееадлера» с якорей и выбросил его на рифы. Спасти судно не удалось.
