Текст книги "Журнал «Вокруг Света» №11 за 2010 год"
Автор книги: Вокруг Света Журнал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
Земноводный мегаполис
Живущие на воде пропитание добывают не выходя из дому, рыба хорошо ловится даже под берегом
Для многих обитателей Бангкока каналы-клонги – не просто дом или рабочее место, а образ жизни. Жизни, которая уходит вместе с хранящими традиции стариками.
«Я живу на клонгах всю свою жизнь», – за последнюю неделю я слышал эти слова десятки раз. В русском языке нет понятия «клонг», но обойтись без него невозможно. Kлонг – это канал в Таиланде, вокруг которого на протяжении нескольких столетий строилась жизнь местных общин. Близость к клонгу для живущих на его берегах была залогом… нет, не процветания, но выживания.
Клонг – энциклопедия тайской жизни, какой она когда-то была. И какой она, видимо, никогда больше не будет. «Сегодня этим больше никто не занимается… Это последняя мастерская, а раньше их были десятки… Теперь это невыгодно…» – такие фразы за последнюю неделю я тоже слышал десятки раз. Традиционные знания утекают вместе с грязной водой по клонгам в Чаупхраю – великую реку, которая уносит их дальше, куда-то к Тихому океану.
Дело в земле
Упоминания о важности каналов в жизни Таиланда встречаются в источниках начиная с середины XVII века – в записках путешественников королевство описывается как «странная земля, пронизанная сетью речушек и искусственных каналов». Мягкая глина Таиланда оказалась лучше приспособлена для рытья каналов, чем для строительства дорог, которые бы смывало при каждом наводнении – в дельте Чаупхраи они случаются постоянно. Планомерное каналостроительство началось с древней столицы королевства, Аюттхаи, расположенной примерно в 70 километрах к северу от нынешнего центра Таиланда – Бангкока. Внутри города каналы долгое время оставались единственными транспортными артериями – мосты и дороги были слишком узки и предназначались исключительно для пешеходов. Неудивительно , что число лодок в древней столице Таиланда достигало 200 000, а один из местных историков назвал Аюттхаю «величайшим городом-амфибией в истории человечества». Для строительства каналов мобилизовывали все окрестное население: воплощать некоторые проекты собирали по 30 000 человек.
После того как в 1782 году королевский двор переехал в Бангкок, роль каналов только возросла. Теперь они играли ту же роль, которую в европейских городах играли бульвары и рыночные площади. Чтобы оценить, насколько удачно клонги справлялись с этой задачей, достаточно сказать, что первая настоящая улица в Бангкоке появилась лишь в 1860 году!
1. Водный фастфуд: одна из многих торговок, приплывающих по утрам на плавучий рынок клонга Талинг
2. Плавучая лавка продавца фруктов на реке Чаупхрая
Король тайских вод
Несмотря на чрезвычайную разветвленность, каналы в Таиланде вплоть до начала XX века не использовались для ирригации: местные крестьяне почти не участвовали в совместных работах – каждый возделывал свой надел самостоятельно. Однако в 1902-м в Сиам был приглашен голландский инженер Хоман ван дер Хейде, по настоянию которого было специально организовано Королевское министерство по делам ирригации. За семь лет голландец сумел создать на основе существующих каналов ирригационную систему и резко увеличить урожаи в дельте реки Чаупхрая.
Другая жизнь
Когда-то Бангкок был весь пронизан каналами, как червивое яблоко. Сегодня их приходится специально высматривать, плывя по спокойным водам Чаупхраи. «Каналов стало меньше, но сами они стали шире. Вода точит землю», – говорит старуха, вот уже 70 лет живущая на берегу канала Бангкок-Ной. Она помнит, как во время Второй мировой войны каналы бомбила авиация союзников, как японские офицеры рекомендовали жителям рыть пещеры в земле и прикрывать их кокосовыми листьями. Ее дом уцелел – говорят, на его крыше видели монаха, который руками «отводил» летчиков, высматривавших японскую военную базу. Она полагает, что произошло это не без вмешательства потусторонних сил. Многие жители клонгов искренне верят, что их окружает некий параллельный мир, который редко кто видит. «Наш дом особенный, его защищают духи. Во время недавнего пожара около нашего дома появился Сингха (Singha – священный тайский лев, давший имя самому знаменитому местному пиву. – Прим. ред.) и дул водой на наш дом. Мы бы сгорели, если бы не он», – на полном серьезе рассказывает одна из обитательниц клонгов. «Во время полной луны из воды выходят водяные, они приходят и причесывают людям волосы. Я никогда их не видела, но однажды я почувствовала, что меня коснулась чья-то рука. Меня как будто заморозили на несколько минут», – это уже другая старуха.
Старики да старухи – только они и помнят старые клонги: с пышными храмовыми лодочными процессиями, c десятками магазинов и мастерских. К ним сотнями причаливали утлые лодчонки: кто за новой чашей для приношений, кто за традиционным сладким рисом, а кто просто посудачить о соседях. Сегодня на каналах туристов больше, чем местных жителей. Хотя и здесь остались следы прежней жизни: на многих домах возле воды вывешены почтовые ящики, в которые письма пока еще доходят старым водным путем.
Плавучий рынок клонга Талинг – место, где не только торгуют чем угодно, но и живут
Какие бывают клонги
Всего в Таиланде выделяют четыре типа каналов, у каждого из которых есть свое особое предназначение. Первый тип – короткие каналы, которые рыли для того, чтобы сократить расстояние в местах изгибов рек. Второй тип – каналы, соединявшие реку с районами, куда она вообще не текла. В Таиланде почти все реки текли с севера на юг, соответственно с середины XVII века в стране начали рыть каналы с востока на запад, постепенно соединяя параллельные русла. Третий тип – клонги, которые играли преимущественно военную роль. По одним перемещали войска, а другие создавались как дополнительная линия обороны – например, каналы вокруг Аюттхаи. Четвертый тип, самый многочисленный, – совсем небольшие частные каналы, которые рыли силами одной семьи или деревни. Они обычно соединяли частные дома и небольшие поселения.
Старые промыслы
Если смотреть с высоты птичьего полета, то старый Бангкок устроен так же, как и многие азиатские города. С одной лишь разницей: роль улиц здесь выполняли каналы – канал каменщиков, канал фруктовых садов, канал мебельщиков.
Отец пятидесятилетней Джинтаны, родившейся и выросшей на канале, вместе с многочисленными помощниками делал скульптуры для храмов. «Это тяжелая работа, для мужчин. А женщины работали в огороде или занимались домом», – говорит она. Родители другой обитательницы клонга всю жизнь изготовляли и продавали матрацы – точно так же, как и многие другие семьи на «их» канале. Но сейчас осталась всего пара мастерских: старики отошли от дел или умерли, а молодежь подалась на более престижную работу. Та же история и у Метты: почти все жители на ее канале в течение 200 лет делали церемониальные бронзовые чаши khan-long-hin, а сегодня этим промыслом занимается всего одна артель. «Молодые не хотят работать руками, – ворчит Метта. – Это тяжелая работа, надо целый день стоять перед очагом. К тому же материалы стоят дорого, а значит, ошибаться нельзя».
Материал действительно требуется особый: если делать все правильно, то нужно использовать только обломки музыкальных инструментов. Но кто сейчас будет следить за этим! Это раньше чаши с канала Бангкок-Яй даже экспортировали в Европу, а теперь появились новые, более дешевые материалы и менее сложный способ производства. Что уж тут говорить, если учиться на мастера khan-longhin нужно три-четыре года – столько же, сколько уходит на получение степени бакалавра в университете. Зато опытный «чашечник» может изготовить до 20 чаш в день, каждая из которых стоит на рынке 600 батов – чуть меньше 20 долларов. Для Таиланда это очень хороший заработок! И все равно, ворчат старые обитатели клонгов, молодые не хотят идти по стопам родителей и лезут в «белые воротнички»...
1. Разведение бойцовых петухов приносит неплохой доход, а места они занимают совсем немного, достаточно лодочной террасы
2. Меньше всего оборудования требуется торговцам рыбой: ее можно просто выпустить в садок, устроенный возле террасы
Таиланд
Виза: Для граждан РФ не нужна.
Перелет: Аэропорт города Бангкок и острова Пхукет.
Что выбрать? Бангкок – сердце Таиланда. Самобытность и традиции Юго-Восточной Азии, храмовые комплексы, сохранившие до настоящего времени свой первоначальный вид, удивительным образом сочетаются с ритмом жизни большого современного города. Паттайя – один из самых популярных курортов Таиланда. Море, солнце и великолепную природу можно совместить с посещением многочисленных дискотек и баров, побаловать себя тайским массажем или SPA-процедурами. Пхукет – самый большой остров Таиланда. Прекрасные пляжи, чистейшее море, высокий уровень отелей позволяют в полной мере насладиться отдыхом. Краби – провинция на восточном побережье Андаманского моря. Белоснежные песчаные пляжи, манговые и пальмовые рощи, а также множество достопримечательностей.
Что посмотреть? В Бангкоке: Королевский дворец и Храм Изумрудного Будды, Храмовый комплекс Wat Suthat, Сафари-парк, парк развлечений Dream World, ювелирную фабрику. В Паттайе: Храмовый комплекс Ват Ян, розовых дельфинов, Альказар-шоу, крокодиловую ферму, змеиную ферму и шоу с кобрами, прогулку на слонах. На Пхукете: Обзорная экскурсия по острову, морское каноэ, рафтинг, коралловые острова, жемчужную ферму, шоу FantaSea, сафари Кхао Лак.
Как совместить пляжный отдых и экскурсии? Комбинированные туры: «Неизвестный Таиланд», «Таиланд – Камбоджа», «Таиланд – Лаос». Экскурсионная программа + отдых в Паттайе или на Пхукете.
Где купить? Спрашивайте туры в фирменных турагентствах «Натали Турс» и лучших агентствах вашего города. Информация на сайте www.natalie-tours.ru
Речной бизнес
Ворчание это, впрочем, вполне добродушное – мои собеседницы рады своим воспоминаниям, да и на самом деле рады тому, что жизнь у их детей и внуков складывается по-другому. Когда живешь на воде, она дает тебе жизнь, но она же может ее отобрать. Какими бы высокими ни были сваи, всегда есть шанс, что однажды вода поднимется выше них. Как ни укрепляй стены, после наводнения в них всегда появляются дыры и щели. «Я еще маленькой как-то проснулась ночью и поняла, что моей постели нет, а вокруг меня вода. Наш дом смыло в реку, погибли двое моих братьев», – рассказывает тетушка Такиват.
Семья Такиват отстроила дом заново и открыла магазин. Чем там только не торговали: и засахаренными фруктами, и мылом, и ложками с вилками!.. В прежнее время жители Бангкока все покупали на воде, потому что больше было просто негде. Вдоль каналов курсировали десятки лодок со всякой снедью, а возле каждого дома была небольшая пристань, на которой и совершались сделки. Торговали всем! По словам тетушки Такиват, на их клонге «была даже торговка, которую все за глаза называли речной проституткой: по вечерам к ней на лодку заходили не только за сушеными креветками и рисом».
А монахи! Раньше они каждый день выплывали в клонги на лодках просить милостыню. Но теперь каналы опустели: сложно что-то собрать, поэтому монахи в основном ходят пешком, а некоторые так и вовсе ездят на мотоциклах. Cтарушка Тиловат живет на монастырской земле и каждый месяц платит аренду близлежащему монастырю. «Плачу намного меньше, чем платила бы, если бы у земли был другой хозяин», – говорит она. На монастырской земле жить хорошо, да и в любом случае это неотъемлемая часть местной жизни. Каждый таец должен провести какое-то время в монастыре, cюда приходят на несколько месяцев или даже дней – при современном ритме жизни мало кто может позволить потратить на монашество больше недели.
89-летняя Самбун вспоминает, как во времена ее молодости по каналам проплывала королевская процессия. Простым смертным, обитавшим по берегам клонгов, запрещали открывать окна, но они все равно смотрели на воду сквозь щели, надеясь увидеть кусок королевской лодки или даже, если повезет, самого Раму. Сегодня другие времена: один король стар и болен, другой молод и непопулярен, но оба каналам и лодкам предпочитают дороги и лимузины. Да и во дворах жителей клонгов сегодня все больше машин и мотоциклов. Если раньше водный путь был единственной связью с миром, то теперь он – лишь дополнительная возможность, иногда удобная, но не жизненно важная. В таком виде оставшиеся клонги будут радовать тайцев еще долгие годы. Но времена их истинного величия прошли.
Фото Белы Доки
Марк Завадский
Шестьдесят восемь часов на знакомство с Америкой
Дирижабль компании GoodYear отлично известен всем жителям Лос-Анджелеса – он местная достопримечательность
Такого срока маловато даже для знакомства с одной Калифорнией, но можно успеть покататься на дирижабле и посмотреть на морских львов. Фото автора
– Ничего интересного, – сказал индеец, вяло жуя потухшую коричневую цигарку и кутаясь в пестрое от грязи и времени одеяло. – Тут всегда одно и то же, парень. Это океан…
Может, он был вовсе и не индеец, но похож: орлиный профиль, прямые черные волосы прихвачены резинкой, когда-то бывшей розовой. Я заметил его случайно. Остановился ранним утром на шоссе фотографировать океан, сделал пару щелчков и только тут услышал покашливание. Он сидел на складном стульчике в нескольких метрах от меня, за извивом серпантина, в еще ночной тени кустов, в окружении нескольких туго набитых невесть чем черных пластиковых мешков для мусора. Памятуя наставления друзей, что, мол, в Штатах принято общаться с совершенно незнакомыми людьми, я опасливо придвинулся поближе. «Индеец» немедленно оправдал ожидания:
– Where are you from, buddy? – он дебютировал стандартной первой фразой американского диалога: «Ты откуда родом, приятель?» Дальше мы вкратце выяснили, кто из нас откуда родом, что мы думаем о сегодняшнем утре и что океан всегда океан. Затем я пожелал «индейцу» всех благ, оставил ему стаканчик с кофе, купленный получасом ранее в баре «Наблюдатели за китами», и откланялся. Шли третьи сутки моего пребывания в Калифорнии. До обратного самолета оставалось 12 часов, 300 миль и еще множество событий…
Из записок аэронавта
А начиналось все ровно за 40 часов до встречи с «индейцем». Самолет «Аэрофлота» после 11 часов беспосадочного перелета, включавших в себя 3 часа сна, 5 часов просмотра фильмов, двух «завтракообедоужинов» и примерно 2 часа бездумного наблюдения за мельтешением стюардесс, наконец приземлился в Лос-Анджелесе. Меня и моих коллег ждал полет на настоящем дирижабле, изготовленном компанией, которая этим занимается целое столетие. Первый дирижабль GoodYear поднялся в воздух в 1912 году, а через 12 лет фирма приобрела у Zeppelin лицензию на производство первых в США дирижаблей жесткой схемы.
Мы прошли строгий инструктаж и забрались в кабину, подвешенную под гигантским надувным регбийным мячом с надписью GoodYear. Наземная команда (16 человек в строгой форме: белый верх, синий низ, галстук) ловко отцепляет нос гигантского баллона от причальной мачты, хватает дирижабль за усы-канаты и тянет его вдоль по летному полю, по ветру. Еще несколько плотных дядек быстро выхватывают из подбрюшья гондолы мешочки с балластом и подпихивают ее: мол, взлетай! Сам по себе дирижабль такой конструкции ни взлететь, ни приземлиться толком не может, ему нужна большая наземная команда. Вот поднимется он хотя бы метра на три, тогда и можно отпускать его в свободное плавание: машина резко задирает нос, моторы включаются на полную мощь – полетели!
1. На Тихом океане нередки густые, но «невысокие» туманы. Метров на 30 выше уже отличная погода
2. Взлететь и приземлиться такой дирижабль может только с помощью наземной команды
За «рулем» дирижабля в небольшой гондоле, не превышающей размерами обычный средний мини-вэн и рассчитанной на пять пассажиров и пилота, совершенно негероического вида тетенька в очках. В легкой негерметичной кабине рев от двух двигателей «Сессны» стоит невероятный. «Надень наушники!» – знаками показывает пилот. Надеваю. Рев сразу стихает. —
Where are you from? – спрашивает пилот, перехватывая у меня инициативу, вежливо кивает на стандартное «Moscow, Russia» и рассказывает про себя. Рассказ (кроме первой реплики, разумеется) совершенно нестандартный. Моя собеседница в университете получила степень бакалавра искусств и параллельно прошла курс aviation. Потом еще год обучения на пилота дирижабля – и вот она здесь. Пилоту тут приходится нелегко: никаких компьютеров, никакой современной авионики – все приходится делать руками: и вертеть поворотное колесо (изготовлено еще в годы Второй мировой для дирижабля, который успешно охотился за японскими подлодками), и дергать при спуске или подъеме клапаны поддува и спуска воздуха из специальных емкостей, расположенных внутри гелиевого баллона.
Ощущения от полета странные и непривычные для человека, привыкшего к самолетам. Поднимаясь, дирижабль резко устремляется вверх, но не теряет при этом скорость и не рискует потерять управление. Спускаясь, резко кренится вниз, но не увеличивает скорость и не пытается сорваться в штопор. Рухнуть ему вообще не грозит: даже если оболочка будет пробита, она далеко не сразу потеряет гелий, и аппарат плавно опустится.
Сверху, с полукилометровой высоты, отлично видно Лос-Анджелес. Город с трехмиллионным населением занимает площадь чуть не в полтора раза больше, чем Москва. А есть еще округ Лос-Анджелес: он включает в себя город и, конечно, куда больше. А есть еще так называемый Большой Лос-Анджелес, протянувшийся вдоль моря почти на 200 километров и включающий в себя целых четыре округа (графства, как их называют некоторые переводчики). Площадь Большого ЛА даже никак не меньше Московской области. И вся эта площадь на две четверти занята одноэтажными жилыми домами, на треть – бесконечными парковками, широчайшими улицами, коммерческими центрами и припортовыми территориями. И примерно одну сотую процента занимают высотные дома – на первый взгляд в столице Калифорнии их едва ли несколько десятков. С другой стороны, разве мог получиться маленьким город, названный четыре столетия назад испанскими поселенцами Эль Пуэбло де Нуэстра Сеньора ла Рейна де Лос Анджелес де Порсьюнкула – Селение Девы Марии, царицы ангелов, на реке Порсьюнкула ?
Позже, покинув гондолу и направляясь в крохотное здание «дирижаблевокзала», я разговорился с одним из членов «наземной команды». Сообщив Джошу, откуда я родом (без этого разговор мог бы и не случиться), я спросил, можно ли еще в Лос-Анджелесе где-нибудь прокатиться на дирижабле. «Нет, сэр, вот этот – только для гостей компании. Ну или для спасательных работ, если понадобится (борт дирижабля утыкан тысячами автомобильных стоп-сигналов и превращен в своеобразный текстовый дисплей. – Прим. авт.), или для съемок футбола – видели, небось, такие картинки стадионов сверху? Телевизионщики любят его арендовать: картинка не дрожит совсем. А больше в городе таких машин нет…» Внезапно Джош оживился: «Впрочем, есть такой во Фриско – вы ведь туда едете? 500 долларов в час на человека!»
1. 20 миллионов жителей Большого ЛосАнджелеса редко стоят в пробках – сверху хорошо видно, что с дорогами все в порядке
2. Концертный зал Уолта Диснея, сумасшедшее порождение хай-тек-архитектуры
Привет с родины
Во Фриско (Сан-Франциско), правда, я поехал не сразу. Сначала нужно было, хотя бы мельком, отметиться на Голливудском бульваре и в даунтауне. При въезде в даунтаун, деловой центр, как будто выключили солнце – сразу стало немного сумрачно и ощутимо прохладнее. Небоскребы грозили сомкнуться и вообще закрыть небо. Интересно, как люди живут на Манхэттене, например, где небоскребов куда больше? А Голливудский бульвар оказался пятикилометровой тесной улочкой, что для Лос-Анджелеса вообще не характерно, тротуар которой испещрен бронзовыми звездами с именами голливудских знаменитостей. Едва выйдя из автобуса, я наступил на звезду Кролика Банни, чуть дальше обнаружился Микки-Маус. И ни тебе Пятачка, ни Ежика в тумане…
На следующее утро, чуть свет, я уже катил сначала через Санта-Монику, а потом и Санта-Барбару – всю жизнь думал, что герои знаменитого сериала жили во Флориде, а вот поди ж ты! Я сидел за рулем в арендованном в аэропорту Nissan Sentra, который мне, привычному к европейским меркам, сначала показался крупным автомобилем, но на американских дорогах он может свободно проехать под брюхом чуть ли не каждой второй легковушки, экономить бензин американцы не привыкли: лозунг Fuck the Fuel Economy! по-прежнему популярен в массах.
Мне страшно понравилась манера американцев делать часть дорожных знаков текстовыми: «Эта полоса уйдет направо», «Тут не надо поворачивать», «Скоро будет светофор» и другие. Люблю, когда со мной разговаривают, тогда и я со всем уважением!
Я не слишком надеялся доехать до Сан-Франциско: путь лежал по побережью, и хотелось часто останавливаться, есть американскую еду, разговаривать с американскими людьми и смотреть на американские красоты. Есть ли смысл подробно рассказывать про пейзажи? Просто поверьте, что они отменно хороши. Здесь возникает впечатление, что впереди, сзади и справа – миллионы километров пути, бесконечно сменяющие друг друга леса, поля и пустоши, а слева – великий Океан, и ему тоже нет конца. Ощущение звенящего бесконечного простора наполняет кровь пузырьками, как доброе шампанское или веселящий газ.
1. На Голливудском бульваре слово «Голливуд» успеет набить вам оскомину
2. Аллея звезд – как настоящих, так и нарисованных (это, в частности, звезда Кролика Банни)
Во время ланча в местечке Гровер-Бич мне подали непременный бургер – отличный стейк, зажатый меж двух ломтей так-себе-хлеба. Тарелка была украшена салатом, в котором мне попался большой кусок прекрасного соленого огурца. Официант, страшно похожий на Шурика из «Операции «Ы», мялся и явно не знал, как мне это объяснить.
– Что это, buddy?
– Э-э-э... Это огурец, сэр!
– А почему такой необычный?
– После нажима официант сознался, что точно не знает, но эту моду завел повар ресторана, он сейчас в отпуске, сэр, так вот он то ли грек, то ли поляк. «Я-то знаю, откуда этот повар!» – удовлетворенно подумал я и не поскупился на чаевые.
Я ехал на север по старой калифорнийской дороге, идущей чуть ли не у самого уреза воды, и шарил взглядом по побережью – искал морских слонов. Их лежбище отыскалось за ближайшим мысом. Морских слонов в этих краях когда-то истребили почти полностью, и только перед Второй мировой войной обнаружили крохотную колонию на острове Сан-Мигель. А теперь стадо калифорнийских морских слонов, по разным данным, составляет от 35 000 до 45 000 особей. Они уже селятся не только на островах, но и все чаще показываются на побережье. Правда, взрослых самцов, которых-то и стоит называть «слонами» из-за их нависающего над губой носа (а также размеров и веса: до шести метров в длину и до трех с половиной тонн), в это время на лежбищах быть не может – они жируют вдалеке от родины. Но я не гигантоман: мне хватит и возможности посмотреть на самок – всего-то тонна живого веса!
Было прохладно, и на стоянке «обзорного пункта» стояло всего несколько машин. Гигантские тюлени лежали вялыми грудами на пляже, плавно, как при замедленной съемке, пихали друг друга грудью или медленно тащили тело по песку, окунались в маслянисто блестевшую воду и вдруг, невероятно ускорившись, исчезали из виду. Какой же здесь, должно быть, стоит шум во время брачных битв самцов!
Главное – люди!
Я надеялся переночевать в Big Sur – заросшей секвойями и соснами горной долине, сопровождающей одноименную реку на ее пути к океану. Здесь есть несколько мест, где сдают так называемые cabins – маленькие деревянные домики. Это лучше, чем отель, которых здесь, кстати, и нет – нельзя строить большие здания. Однако был вечер пятницы, до Фриско оставалась какая-то сотня миль, и потому «ни одного места нигде нет, сэр, извините».
Пришлось возвращаться на сто миль по серпантину вдоль океана, который мощно дышал туманом и ночью. Здесь никто не селится, и хозяйка последнего в цепи мотелей предупредила: «Вам ехать не менее двух часов до ближайшей цивилизации». Прошел час. Чу! Небольшое здание, бар, закрытый магазинчик. По пути на север я его даже не заметил, а в ночи Gorda бросалась в глаза. «Здесь есть cabins, путник», – гласило объявление на закрытом магазинчике. Я поскребся в дверь. Вышедший из бара молодой человек, садясь в машину, бросил мне через плечо: «Насчет места на ночь, дружище? Спроси в баре Лолу!» Мне очень хотелось спать, и я пошел спрашивать Лолу, кем бы она ни была.
Мексиканец за стойкой заорал в приоткрытую дверь кухни «Лоло!» с такой силой, что чашка с кофе, которую он перед тем брякнул передо мной на стойку, чуть не лопнула от испуга. Из кухни показался Он. Человек в черной кожаной куртке, надетом набекрень черном берете со звездой, лет 60, прихрамывает. «Я Лоло. Погоди, приятель, секунду, разберусь с туристами», – бросил он мне на какой-то странной смеси английского и испанского (признаться, я понимал его с пятого на десятое) и моментально «разобрался» с четой американцев, молниеносно сдав им cabin за 250 долларов.
Потом он вернулся ко мне, сел на стул рядом, изучающе посмотрел и заговорил. Первая его фраза была не вполне обычна:
– Эй, я вижу, ты не отсюда, парень. Тебе место на ночь? Без понтов? Ночевать?
– Я устал вести машину, хочу спать. Я из России…
– Гм!.. (молчание). Я дам тебе номер, парень, за сто баксов. Слово Лоло – кремень.
1. Американцы любят подъехать на своих безразмерных джипах поближе к воде, провести время. Но не купаются
2. На лежбищах морских слонов в сентябре спокойно
Получив мою сотню, Лоло-кремень, оказавшийся испанским баском и бывшим военным моряком неизвестно какой страны, вручил мне ключ от двухсотпятидесятидолларового номера и отдал честь. Я отсалютовал в ответ левой рукой, поднесенной к правому виску. Эх, надо было мне сделать это раньше – возможно, номер достался бы и вовсе бесплатно! От моего фантастического салюта Лоло пришел в полный восторг, немедленно выучил мой способ отдачи чести и по-испански велел одному из подручных мексиканцев «налить русскому генералу виски на два пальца и отвести наверх». После чего вручил мне визитную карточку с телефоном и нацарапанными карандашом вкривь и вкось буквами LOLO MAN. Бог весть, что подумал обо мне этот человек, но он спас меня глухой ночью в безлюдном месте, дав крышу над головой втрое дешевле, чем мог бы…
В седьмом часу утра машина уже несла меня на юг. Два часа, и я сворачиваю от побережья влево, чтобы вернуться в Лос-Анджелес через плодородные долины центральной Калифорнии. На протяжении нескольких километров температура меняется от 48 до 90 по Фаренгейту – с 9 до 32 по Цельсию. «Остановитесь, попробуйте наш сидр, купите фрукты и вино здесь, у нас, у нас!» – распахивают ворота гостям придорожные фермы. По древнему трак тору у входа на очередную из них лазят девочка и мальчик, одетые совсем как Том Сойер и Бекки Тэтчер. Плавные холмы вокруг обтянуты, как ярким бархатом, желтыми полями, в которые там и сям воткнуты зеленые деревья – пронзительно-зеленое на звонко-желтом, ощущение мятного вкуса во рту. Назад мили летят быстрее, чем на север. Останавливаюсь купить колы около большого магазина, где почти все ценники на испанском, а усатым продавцам и посетителям только сомбреро не хватает: «Cómo está, hombre?» Десятки, сотни, тысячи гектаров идеальных виноградников и апельсиновых рощ тянутся вдоль дороги, убаюкивающе мелькают. Иногда вдруг десяток-другой здоровенных блестящих джипов или пикапов на краю поля или посадок: это приехали рабочие. И тут же, конечно, синие мобильные туалеты на специальных прицепчиках – не в поле же нужду справлять! Автонавигатор говорит, что до Лос-Анджелеса осталось 50 километров, а я-то был уверен, что он уже начался. Последние километры до арендной стоянки, два откормленных чернокожих принимают у меня машину: «Хорошо покатались, сэр?» – «Всем доволен, отлично, но до самолета полтора часа, как быстрее попасть к терминалу, о, пожалуйста?!» – «Нет проблем, сэр, вот этот наш парень вас отвезет! Эй, парень!» Парень на белом джипе длиной метров восемь в мгновение ока мчит меня к терминалу: «Приезжайте еще, сэр!» Конечно , я приеду, парень, разве можно познакомиться с Америкой за 68 часов? Никак нельзя. Размеры не позволяют.
Фото автора
Егор Быковский
