Текст книги "Журнал "Вокруг Света" №2 за 1997 год"
Автор книги: Вокруг Света Журнал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
Via est vita: Последняя тайна Амазонки?..
Амазонка – Вторая по величине (после Нила) река мира. Ее длина, как известно, – 6400 километров вместе с главным притоком Мараньоном. Однако среди ученых-географов существует и другая точка зрения. Почему не считать главным притоком Укаяли, которая, хотя и менее полноводная, чем Мараньон, но более протяженная? Если так, то Амазонка вместе с Укаяли составляет 7100 километров и, значит, опережает Нил на добрые 400 километров. Итак, какой из притоков Амазонки считать главным? И еще: где все-таки берет начало истинный исток великой Амазонки? Эта тайна будоражит ученых уже не один десяток лет. Чтобы поставить точки над i – или, во всяком случае, попытаться, – летом минувшего года в перуанские Анды отправилась Международная географическая экспедиция «Исток Амазонки-96» во главе с неутомимым искателем приключений Яцеком Палкевичем. В этой экспедиции участвовали и исследователи из России – кандидат географических наук Сергей Ушнурцев, а также его ассистентка Римма Хайрутдинова.
«Для меня большая честь сотрудничать в организации экспедиции, – сказал мне не так давно Эрнесто Парадес Арама, председатель Перуанского Географического общества, соответствующего рангу Национальной Академии наук. – Наша главная цель – служить развитию географической науки, так что можете рассчитывать на мою посильную помощь...»
В тот же день он познакомил меня с инженером Заниэлем Нобоа, преподавателем географии Католического епископального университета в Лиме, которому я вскоре поручил научную координацию экспедиции. Обмениваясь с ним мнениями по разным вопросам, я быстро нашел в нем родственную душу, не меньше меня увлеченную исследованиями неизвестных уголков земного шара.
Поисками истока Амазонки занималось немало экспедиций. Мараньон, считавшийся главным рукавом реки, был изучен и описан уже в 1700 году иезуитом Самьюэлем Фритцем. Во второй половине прошлого века его исследовал итальянский естествоиспытатель Антонио Раймонди.
В начале этого столетия поляк Эдвард Хабич, основатель Инженерной школы в Лиме, используя результаты экспедиции Раймонди, точно определил местонахождение истоков Мараньона. Он берет начало на высоте 5700 метров над уровнем моря во множестве озер, пополняющихся за счет таяния вечных снегов, которые покрывают вершину Ярупа в кордильере Раура. (Кордильера – общий термин, в геоморфологии, используемый для обозначения протяженной серии или обширного скопления более или менее параллельных хребтов и горных цепей.) Первый ручей называется Гайцо, а протекая через озера Санта-Ана и Лаурицоха, он получает название Мараньон. Затем его русло пролегает через знаменитый каньон Понджо-де-Мансериш, двухкилометровый перевал шириной 50-100 метров и дальше спускается в долину. Оттуда и начинается собственно Мараньон – широкая судоходная река. Через 1800 километров он соединяется с рукавом Укаяли – и потекла могучая Амазонка.
В 1934 году полковник Жерардо Диандерас, проводивший топографические изыскания в кордильере Хила, на юге Перу, совершил открытие и сообщил о нем на заседании Перуанского географического общества. Он утверждал, что главный рукав Амазонки – река Укаяли, невзирая на то, что волы в ней в три раза меньше, чем в Мараньоне. Она начинается с реки Апуримак, которая, в свою очередь, берет начало на склоне горы Хуагра, на высоте 5239 метров над уровнем моря. Однако это открытие не было воспринято серьезно. Географы заинтересовались им лишь двадцать лет спустя.
В 1953 году француз Мишель Перрон и в 1968 году американцы, супруги Фрэнк и Элен Шрайдер подтвердили тезис Диандераса.
А в 1969 году журналист Николас Ашешов вместе с десантником Джоном Ридвеем, прославившимся тем, что переплыл на весельной лодке Атлантический океан, исследовал источник Янокоча, берущий начало на одном из склонов горы Минаспата, и заявил, будто он и есть истинный исток Амазонки. Однако далеко не все были готовы с ним согласиться.
В том же году была издана книга «Общая география Перу». Ее автор, Карлос Пенагеррера дель Агвила, высказывает предположение, что опорный исток находится на горе Мисми, на высоте 5597 метров, в южной части Перу.
Двумя годами позднее американский фотограф Лорен Макинтайр вместе с английским альпинистом Ричардом Брэдшоу и перуанским географом Виктором Тупой организовал экспедицию под эгидой журнала «Нэшнл джиогрэфик» и Международной геодезической организации. Задачей экспедиции было исследовать наиболее удаленный от устья Амазонки ручей Каруасанту, также претендовавший на звание первородного истока великой реки.
Вскоре Макинтайр подтвердил это предположение, выяснив, что первые воды появляются в небольшом озерце на склоне горы Чокекораро, которую из-за картографической ошибки обычно называют Мисми. Указанное место лежит двумя километрами западнее того, которое указал Пенагеррера.
Надо заметить, что споры о том, какой же исток Амазонки – истинный, настолько возбудило мое воображение, что мне не терпелось поскорее оказаться в перуанских Андах. В экспедиции уже на первом организационном этапе приняли участие восемь человек – представителей географических обществ Перу и России, а также Российской Академии наук, университета в Лиме и департамента гидрографии перуанского военно-морского флота.
И вот мы в базовом лагере на высоте 4800 метров над уровнем моря, в 200 километрах от озера Титикака и на таком же расстоянии от Тихого океана.
Местность вокруг пустынна, почва покрыта редкой, скудной растительностью. Дикая каменистая долина окружена мощной цепью неприступных Анд. В вышине парит огромный кондор, в нескольких сотнях метров перед нами появляется стадо викуний, близких родственников лам и альпак. А с левой стороны блестит на солнце змейка ручья, который, пройдя огромное расстояние, ниже по течению станет могучей Амазонкой. Солнце только что скрылось за вершинами, и небо расцветилось огненными красками. Температура быстро упала до нуля – неожиданно подул холодный, пронизывающий до костей ветер...
Палатка и спальный мешок служат надежным укрытием от высокогорной стужи. В голове у меня роятся самые разные мысли... А ведь я действительно счастливчик, раз могу осуществить свои планы и мечты. Но, к сожалению, не все понимают, какого труда это стоит. Если ты сам выбрал такую жизнь, приходится сознательно жертвовать многим – и обрекать себя на холод, зной, голод и прочие лишения. Однако, несмотря ни на что, я никогда не отказался бы от такой жизни...
На пятикилометровой высоте в воздухе почти вдвое меньше кислорода, чем на равнине, поэтому любое, даже незначительное усилие быстро утомляет. Я рад, что никто из моих спутников не стал жертвой «сороче» – горной болезни, которая здесь, в Андах, по еще недостаточно изученным причинам, может проявиться уже на высоте 3000 метров. Человек вдруг начинает испытывать сильнейшие головные боли, рвоту, бессонницу, у него снижается способность концентрироваться и замедляется реакция...
Я восхищаюсь адмиралом Гильермо Фаура Гайгом: в свои семьдесят с лишним лет он прекрасно переносит все тяготы восхождения. Не скрою, я согласился включить его в состав экспедиции после долгих колебаний. И теперь понял, что не ошибся. Гильермо уже в первые дни доказал, что на него вполне можно положиться. Бывший министр перуанского военно-морского флота, автор гидрографического исследования «Реки перуанской Амазонии», он много лет занимался изучением как Мараньона, так и Укаяли. «Эта экспедиция, – признался он еще в Лиме, – будет венцом моей жизни».
Накануне вечером мы с гляциологом из России Сергеем Ушнурцевым и его помощницей Риммой Хайрутдиновой исследовали ручей Каруасанту, – тот самый, что был целью экспедиции Макинтайра. И после тщательного и скрупулезного изучения геоморфологии территории, анализа спутниковых карт, обработанных Европейским космическим агентством, московским научно-исследовательским центром «Природа», а кроме того, французской организацией «Спот-Имидж», пришли к твердому убеждению: длина Каруасанты гораздо менее важна, чем долина Апачеты, другого ручья, который сливается с Каруасантой.
На следующий день мы исследовали еще два ручья – Какансу и Силанке. И определили, что они также второстепенны. Так что отныне все наше внимание сосредоточивается на Апачете.
...Ночью термометр показывает минус 23 градуса, но с появлением солнца температура быстро растет, и в течение дня ртутный столбик колеблется между 4 и 6 градусами выше нуля. Если бы не пронизывающий ледяной ветер, условия для жизни и работы были бы вполне сносными.
Наутро мы выходим из лагеря несколькими группами. Апачета, достигающая в низовьях ширины около двух метров становится – чем дальше вверх – уже и мельче. Один из участков местности, по которому она протекает, напомнил мне русскую тундру с небольшими островками кочек среди болота. Мы движемся медленно, но дышать все равно тяжело. Чтобы лучше переносить холод и трудности перехода, жуем листья коки, как это испокон веков делают местные жители. Поднявшийся с полудня ветер вздымает тучи пыли, отчего дышать становится еще тяжелее. В полдень добираемся до небольшого ущелья, откуда нам предстоит сделать последний переход – вверх по северному склону горы Кеюича.
У самой вершины, среди скальных осыпей, виднеется небольшое болотце. Среди сочной травы и мелких, но твердых, как камень, зеленых бугорков-«ярета», на поверхность пробивается кристально чистый родничок. Мы – у цели. Далеко внизу этот неприметный ручеек, переходя из потока в поток, в конце концов разольется мощной, многоводной рекой, которая закончит свой путь в Атлантическом океане...
Несколько минут мы стоим неподвижно и не верим своим глазам. Затем Ренцо Грего, мой товарищ по переходу через Борнео, при помощи джи-пи-эс – портативного спутникового навигатора, за считанные секунды определяет географические координаты места, где мы находимся: 15 градусов 31 минута 05 секунд южной широты и 71 градус 43 минуты 55 секунд западной долготы. Его же альтиметр указывает точную высоту – 5170 метров над уровнем моря. Сверившись с военной фотографической картой масштаба 1:100 000, которой мы пользуемся, обнаруживаем на ней значительные погрешности. Склон, где мы находимся, и окружающий его характерный рельеф местности – линии рек, горы – сдвинуты на карте в сторону – на расстояние свыше двух километров.
Это дикое, безотрадное место ничем не примечательно, и в первую минуту я даже не почувствовал волнения оттого, что мы вышли к истоку, по всем характеристикам претендующему на звание первородного – дающему начало королеве рек.
Некоторое время спустя я быстро добираюсь до вершины, через которую проходит линия континентального водораздела. Отсюда, если глядеть на юг, хорошо видна Колка, самый глубокий каньон в мире, ставший в наше время модной туристской достопримечательностью...
Апачета, что журчит у наших ног, сливаясь с Каруасантой и вбирая в себя другие притоки, образует реку Локету, которая затем переходит в Хорниллос. А еще ниже – в Апуримак. Эта бурная река пробивается сквозь глубокие горные изломы и уже в низине разливается могучей, километровой ширины, спокойной Укаяли.
В прошлом году бразильский Институт космических исследований в Сан-Жозе-дос-Кампрос после анализа спутниковых карт объявил, что длина Амазонки достигает 7100 километров.
С уверенностью можно сказать, что эта цифра очень приблизительна. В среднем и нижнем течении, то есть на участке почти 5000 километров. Амазонка течет не по прямой линии. Вследствие неустанной эрозии многосоткилометровые меандры со временем меняют свою форму и протяженность и как бы сокращают тем самым общую длину реки. Затем вода, подчиняясь центробежной силе, образует новые меандры. А значит, нет ничего удивительного в том, что длина реки может меняться радикально. Специалисты полагают, что разница может доходить до 200 километров...
Мы провели прекрасные, незабываемые дни в перуанских Андах. И рады, что смогли внести свой вклад в географическую науку. В самом деле, когда мы вернулись в Лиму, вице-президент Перуанского Географического общества назвал результаты наших исследований крупнейшим открытием, которые делались на территории Перу за последние полвека.
Яцек Палкевич, итальянский путешественник – специально для «Вокруг света» / фото автора
Ошибка Лорена Макинтайра
О чем говорят географы
А теперь – и напоследок – давайте зададимся вот каким вопросом: можно ли с полной уверенностью утверждать, что главным достижением международной экспедиции «Исток Амазонки-96» стало открытие, благодаря которому, не исключено, придется пересмотреть иные представления – или каноны – в географической науке?
И ответить на этот вопрос, как и на другие – побочные, нам поможет Сергей Ушнурцев. Тем более что ему, как говорится, и карты в руки: ведь именно он, как уже упоминалось, сопровождал Яцека Палкевича в нелегком восхождении на отроги перуанских Анд и, кроме того, проводил серьезные научные изыскания в суровых условиях высокогорного полигона.
Мы начали разговор с той же темы, которой, собственно, предварили рассказ Яцека Палкевича, – с того, что можно выразить сравнением: какой из рукавов Амазонки важнее – Мараньон или Укаяли.
Сергей – а он сторонник версии, скажем так, «Укаяли-Апуримака» – охотно принял своего рода вызов и для затравки привел классический пример из той же географии:
– Амазонка с двумя ее рукавами, – начал он, – в данном случае в чем-то сродни Волге с Камой. Та же проблема – длины и полноводности. Почему именно Волга считается великой русской рекой, а не Кама? Ведь в месте их слияния Кама намного полноводнее Волги.
– В самом деле, почему? – спрашиваю.
– Просто потому, что так сложилось исторически. Обратный пример – Миссури и Миссисипи. Миссури при впадении в Миссисипи более протяженная. Но и тут превалирует все та же историческая традиция, только наоборот: то есть Миссисипи получается главнее. Разве нет?..
– Ну, а если отбросить историю... Неужели в наше-то время географы на самом высоком, международном уровне не могут определиться, какой из двух критериев важнее – длина водного потока или же его полноводность? – задаю я встречный вопрос.
– К сожалению, даже сейчас эта проблема неразрешима. Отсюда все эти нескончаемые дискуссии – вокруг да около.
– А между делом кое-кто делает открытия...
– Конечно. Так было, есть и будет. Споры – спорами, а география, как наука, не стоит на месте. В том смысле, что географические открытия делаются и, я думаю, будут делаться. Во всяком случае, многое и сегодня нуждается в уточнении или даже опровержении.
– Что ваша экспедиция и постаралась сделать...
– Вот именно. Мы как раз пытались собрать доводы в пользу Укаяли-Апуримака.
– Но все же, если конкретно, какими исходными данными вы пользовались?
– За основу мы, в общем-то, взяли открытие Лорена Макинтайра.
– И что он, по-вашему, действительно сделал серьезное географическое открытие – тогда, в семьдесят первом году?
– Открытие – открытием, но при всем том Макинтайр допустил принципиальную ошибку. Его экспедиция установила местонахождение истока Амазонки неправильно – совершенно безапелляционно, в нарушение классических канонов географии.
– То есть?
– Макинтайр остановил свой выбор на Каруасанте – одном из источников, стекающих с горных склонов, – что называется, навскидку, наобум. А таких источников там, как минимум, десятка три...
– Так что же он тогда открыл?
– В общем, Макинтайр с достаточной степенью точности определил район, где мог бы находиться истинный исток Амазонки. И в какой-то точке этого района поставил знак – вешку с отметкой, что в этом месте, дескать, берет начало великая Амазонка.
– Ну, а вы с Яцеком Палкевичем, получается, развенчали славу американца?..
– Получается – так.
– И как же вы это сделали? Не смущайся, если в чем-то повторишь Яцека. Интересен и твой взгляд – географа.
– Для начала – вышли на полигон и поставили базовый лагерь. В месте, где Каруасанта, сливаясь с Апачетой, образует Локету.
В тот же день мы с Яцеком поднялись вверх по Каруасанте. И там-то, у ее истока, поняли, в чем заключалась ошибка американцев. Оказалось, что русло Каруасанты. как таковое, начинается не на склоне или вершине, а много ниже, – в долине, куда оно поворачивает, сделав крутой изгиб...
В лагерь спустились поздно вечером. На следующий день взялись за Апачету. И вскоре выяснили, что она длиннее Каруасанты. Когда же мы измерили объем воды в обоих ручьях, то установили, что в месте слияния ее расход в Каруасанте составляет 80 метров в секунду, а в Апачете – около пятисот... К тому же русло у Апачеты было наиболее ярко выражено с геоморфологической точки зрения.
Потом мы исследовали еще два истока – Какансу и Силанку. И тут же исключили их из списка «претендентов»... Словом, Ашчета больше других отвечала понятию «истинный исток».
– И потому ты со всей ответственностью утверждаешь, что вант экспедиция увенчалась настоящим географическим открытием? Или, может, вы лишь внесли существенную поправку в то, что до вас открыли другие?
– Честно сказать, такие понятия, как «открытие»... «уточнение», тем более в наши дни, субъективны и условны. Притом настолько, что, если, скажем, лет через двадцать в это же самое место придет кто-нибудь другой, он вполне сможет обнаружить что-то необычное.
– И все же откуда такая уверенность?
– Просто у нас был совершенно другой – качественно новый уровень исследований. Взять хотя бы то, что мы работали со спутниковым навигатором. За считанные мгновения он выдает координаты конкретной точки с точностью до секунд, а высоту над уровнем моря – до метра. И это – не считая традиционных приборов, таких, как, например, «ГР-35» – гидрологического регистратора, с помощью которого определяется скорость потока, или обыкновенных рулетки и метра – для измерения площади сечения потока... Потом, московская фирма «Эконикс» предоставила в наше распоряжение так называемый «универсальный чемоданчик» – прибор для измерения химического состава и электропроводности воды, и много другого... Кстати, данные, которые мы получили, сейчас обрабатываются в Институте географии РАН. Надеюсь, скоро они будут опубликованы.
– А что еще вы собираетесь, скажем так, обнародовать?
– Ну, конечно же, результаты исследований в комплексе. Потом выступим с докладом в Русском Географическом обществе.
– И оно, соответственно, вынесет «приговор» – достойны ли ваши изыскания того, чтобы их внести в историю географических открытий?
– Ну, в общем, да...
Прерывая нашу беседу на этой, неопределенно прозвучавшей ноте, замечу, что географические открытия, к сожалению, нигде четко не фиксируются. Нет такой международной организации, которая вынесла бы вердикт: да, это, мол, открытие, и отныне надо внести поправки во все географические справочники. Так что в наше, казалось бы, перенасыщенное сверх меры информацией время далеко не всякий узнает, что где-то в мире нет-нет да и случается необыкновенное.
Директор Института географии РАН академик Владимир Котляков обратился к участникам экспедиции с такими словами:
«Вопреки распространенным представлениям времена серьезных географических открытий еще не минули. Немало белых пятен и спорных вопросов в географической науке волнуют современных исследователей...
Успешно завершившаяся экспедиция «Исток Амазонки-96» внесла большой вклад в историю географии нашей планеты». Мнение уважаемого академика разделяет и профессор географического факультета МГУ Андрей Лукашов. В настоящее время возглавляемая им научная группа проводит полный систематический анализ результатов экспедиции в один из затерянных уголков Земли. Туда, где среди громадных изломов перуанских Анд, берет начало неприметный ручеек Апачета – вероятный исток величайшей из рек мира, о чем коренные жители тех диких мест, индейцы кечуа, и не подозревают.
Беседу вел Игорь Алчеев
Страны и народы: Второй Рим 2000 года
Как спасти Рим, Флоренцию, Милан, Венецию и Неаполь от людского наводнения на Рождество Христово и Новый 2000 год? Ведь только в Вечном городе ожидается примерно 36 миллионов паломников, туристов и просто желающих провести первые дни третьего тысячелетия в Риме.
Планета голубая, зеленая, белая...
Множество старинных городков в черте римской провинции и области Лацио готовы взять на себя часть нагрузки, но им не выдержать более 6-8 миллионов человек. Необходим более вместительный географический и природный резервуар, способный не только вобрать в себя огромную людскую массу, но и удовлетворить по самым высоким меркам ее рождественские требования и праздничные запросы. И такое заповедное пространство найдено – область Абруццо (площадь примерно 10 тысяч кв. км, население – более 1 миллиона человек). Главные ее города: Акуила, Терамо, Пескара, Кьети и сотни небольших уютных селений, расположенных в одном-двух часах езды от Рима, с которым их связывают скоростные автострады и железная дорога; есть и большой порт, и аэродром в Пескаре.
Еще не став «вторым» Римом 2000 года, область уже снискала самые красочные эпитеты. Хотя их она, безусловно, заслуживала и раньше. Автор этих эпитетов – художник и скульптор, создатель удивительных керамических изделий Винченцо Ди Джозаффатте. Он присвоил пляжам и просторам Адриатики, высокогорному снежному массиву в Гран-Сассо д'Италия (2914 м) в самой широкой части Апеннин, альпийским лугам и знаменитому заповеднику с пейзажами средней полосы, куда ежегодно приезжают около пяти миллионов охотников (любимое занятие – после футбола – итальянцев, готовых потратить на среднее обмундирование и ружье -8-10 миллионов лир), славное звание – «Планета Белого, Зеленого и Голубого Цветов». Когда я спросил маэстро Винченцо, как и почему возникло это название, он ответил: «Три цвета Абруццо привнесла сама Природа, а слово «планета» – из Космоса, который оказывает особое влияние на психологию местных жителей, поселившихся рядом со «звездами» – Римом, Флорениией. Неаполем».
Цивилизация «планеты» Абруццо, по словам маэстро Винченцо, – молодая, насчитывает каких-нибудь 1000-1200 лет (не будем спорить с археологами, которые нашли здесь первые стоянки человека времен палеолита и неолита, захоронения этрусков) и не может сравниться с греческими акрополями Пестума (всего в 250 километрах) и седыми холмами Рима (примерно в 110 километрах). В Абруццо и сейчас все развивается тихо и скромно (поверим печати): без громких скандалов, без автоматных очередей мафиози, дерзких ограблений банков и магазинов (не потому ли многие известные фирмы охотно открывают здесь филиалы?) Даже бравые карабинеры разгуливают по улицам городов не героическими группами в красивой черной форме с белыми портупеями, а в одиночку или парами, в штатской одежде.
– Даже они, – улыбается Винченцо, – желали бы походить на модных местных парней, которые настолько привыкли быть «провинциалами», что покупают костюмы только у самых модных кутюрье. Эта традиция в Абруццо сложилась исторически, и сейчас в Акуиле и Терамо галстуки предпочитают от «Валентине», пальто – от «Армани», плащи – от «Ферре»...
– Я бы сказал, однообразная, скучная в социальном плане «планета», – продолжает Винченцо. Он, как и все абруццезцы – так, на итальянский лад, называются жители Абруццо – говорит с особым акцентом и в особой манере, как будто все приземляет, делает более обыденным, непривлекательным, а на деле – весь расчет на обратный эффект.
– Нет, у нас в Абруццо, пожалуй, и не было острых классовых битв. Не было полярного размежевания на богатых и бедных. Нет мужественного пролетариата, готового срочно объединяться с пролетариями всех стран, как нет и обездоленного крестьянства, требующего земли и хлеба. Никаких гладиаторских зрелищ – и так столетиями. Засел прочно и надежно мирный обыватель, зажиточный и достаточно образованный (самый читающий в Италии). Газет здесь приходится на душу населения вдвое больше, чем в Риме или Флоренции. Живет обыватель в частных домах и просторных квартирах (желал бы сдать лишнюю пару комнат в аффитто – внаем, но некому. Теперь все ждут 2000 года); разъезжает в автомобилях, как и он сам, среднего класса. Если захочет, съездит в воскресенье утром на мессу в собор Святого Петра в Рим или вечером в Миланскую оперу, на ярмарку в Болонью, а то и в Дюссельдорф, Вену, Париж, Лондон. Таковы сегодня запросы среднего абруццезца, но запала теперь новая мечта, непреоборимое желание: на Рождество и Новый 2000 год всем себя показать, и не за границами Абруццо, а у себя дома. Уже сейчас подсчитано: всех будет, где достойно разместить и что показать, хотя тысячелетний возраст «планеты» – всего лишь историческая «шутка» для Италии, страны, которую можно только придумать.
Я принимаю тон и манеру абруциезцев во все поселять долю сомнений и отправляюсь по приглашению маэстро Винченцо и фирмы «Экотур» в путешествие по Абруццо, чтобы укрепить или разрушить стены сомнений в отношении римского «резервуара» 2000 года.
«Императорский лагерь» на Гран-Сассо
Кто самый главный турист Абруццо? – Не главный, а «специальный», – осторожно, как бы прикасаясь к святому или старинной керамической вазе из Кастелли, – поправил ваятель Винченцо. – Специальным туристом у нас называют папу римского Иоанна Павла II. Бывали у нас и папа Иоанн XXIII, и Павел VI, но нынешний понтифик на протяжении многих лет приезжает почти каждую весну, в первый вторник апреля, на Гран-Сассо. Раньше катался на лыжах, теперь совершает многочасовую прогулку по заснеженным горным склонам. Папский вертолет у спортивно-гостиничного комплекса «Кампо императоре» «Императорский лагерь» встречают тысячи паломников и жителей Абруццо. А фоторепортеры? За снимки папы римского, катающегося на лыжах при свисте ветра и снегопаде, улыбающегося при свете горного солнца, журналы платили самые высокие в Италии гонорары (до двух тысяч долларов, или трех миллионов лир за снимок).
Два года назад Иоанн Павел II с высоты Гран-Сассо возвестил, что к 2000 году область и ее города обретут новое бурное процветание, а кафедральный собор в Акуиле, папским велением, станет для католиков и всех христиан вторым по значению храмом после собора Святого Петра в Риме.
Откуда возникло название Акуил – Орел? Ни историки, ни духовенство, ни местные жители не дают точного ответа. Одна из версий звучит так: король Фридрих II повелел 99 рыцарям из 99 замков, находившихся друг от друга на расстоянии полета 99 стрел, заложить в 1254 году Акуилу – на горе, где гнездился могучий орел. Отсюда и название: Акуила. По-абруццезки, просто и исторически логично.
Но вернемся на Гран-Сассо, не на вертолете для «VIР», а на скоростном фуникулере, который ежедневно поднимает до шести тысяч лыжников и туристов. Наиболее отважные из них майским утром уже успели искупаться в Адриатическом море, а во второй половине дня решились на лыжную прогулку. Здесь, в горах есть вес для отдыха и деловых встреч: гостиницы, рестораны, бары, спортивные залы, помещения для проведения конференций и международных симпозиумов. Один из последних форумов был посвящен поискам исторической правды: как и кем отсюда, с Гран-Сассо, был освобожден в сентябре 1943 года арестованный глава фашистского режима в Италии Бенито Муссолини. Съехались делегаты из Германии, Англии, Италии. Они заседали на Гран-Сассо в зале, где рядом сохранилась комната, в которой был заключен дуче, а обедать спускались к Адриатическому побережью в ресторан «Кристалл», где подают самые изысканные блюда из даров моря. Морские деликатесы вместе с марочными винами Абруццо позволяли лучше искать историческую правду спустя более полвека. И делегаты форума восстановили ее в уже знакомом варианте.
Как известно, по личному приказу Гитлера – вызволить дуче, немецкий отряд из 500 эсэсовцев, горных егерей и десантников под негласным командованием гауптштурм-фюрера СС Отто Скорцени провел в течение 23 часов операцию, которая называлась «Штудент» («Студент» – это не студент, а фамилия немецкого генерала, разрабатывавшего операцию). Сам Скорцени прибыл на Гран-Сассо в форме простого моряка и отсюда докладывал в ставку Гитлера: «Мой фюрер! Я освободил Муссолини», (Не отряд, а он – Скорцени.) В ответ последовало: «Спасибо, майор Скорцени».
После войны стало известно, что операция «Штудент» задумывалась в Берлине не только как акция по освобождению Муссолини, но и как сигнал к ликвидации большинства высших итальянских военных чинов, аресту короля и папы римского Пия XII, к вывозу всех сокровищ Ватикана. Сейчас анализируется множество предположений, почему эта операция не была полностью завершена.
...Вечером мы ужинали в уютном баре, рядом с «комнатой Муссолини». На стенах – керамические тарелки. Из Кастелли. Из знаменитых мастерских ремесленников, продолжающих традиции XVIII – XIX веков.
– Видишь, и я как бы приобщился к истории, – показывая керамические изделия, улыбнулся Винченцо.
Орел, который никогда не воевал
Вряд ли в Италии можно найти другой крупный областной или провинциальный центр, который бы в ходе своей истории не знал военных пожаров и разграблений. Акуила (население ныне – 66 498 человек) всегда оставалась в стороне от сражений. Судьба или мудрость хозяев? В средневековье воинственные рыцари отправлялись с отрядами подальше от своих земель, дома же занимались украшением замков, вели хозяйство рачительно, не доводили до нищеты крестьянство и, если и прославились в «ста столицах» Италии, то своими пышными свадьбами, неразрывностью семейных уз, тяжелыми кошельками и самыми модными платьями. На женском старинном платье (их шьют и носят по сей день, и не только по праздникам) я увидел нечто мощное, наподобие металлического рога выпирающее посередине груди.
– Наверное, средство защиты от назойливых посторонних мужчин? – решил я.
– Напротив, – рассмеялся Винченцо. – Это – наше старинное изобретение, чтобы женщины навешивали на него тяжелые украшения и этим привлекали к себе взгляды. Рыцарь был счастлив: у его жены много драгоценностей, значит, и он богат и могущественен. Мужчины в нарядах не уступали женщинам, с той лишь разницей, что чаще их меняли. В домах – изобилие зеркал. Ни один знатный абруццезец не позволял себе явиться на пир или на охоту дважды в одном и том же платье. И оружие при нем всегда было самым дорогим, как игрушка, явно не для смертельного боя.
– Впрочем, качество металла в Абруццо – одно из лучших в Италии. Керамика тоже лучшая, – добавляет маэстро. Художник присутствует в каждом замечании Винченцо, и потому он охотно рассказывает обо всех тонкостях архитектуры, ремесленного промысла:
