Текст книги "Клятва"
Автор книги: Властимил Шубрт
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
7
– Мне надо поспать, – призналась Мирка, когда мы поднялись в спальню, – Знаю, это выглядит некрасиво, но я едва держусь на ногах.
– Ну, конечно, поспи, – согласился я. – Я бы тоже с удовольствием, да не могу. Надо ждать, пока Войта позвонит и скажет, что и как удалось сделать. Сегодня суббота, трудновато ему придется.
– Главное, чтобы поскорее приехали Гаспровы, – вздохнула Мирка. – Если бы я не опасалась оставить тебя одного, убежала бы отсюда без оглядки.
– А чего тебе опасаться за меня? – засмеялся я. – На перила не полезу, а если буду жить один, так никто меня не пристукнет.
– Ты в самом деле думаешь, что кто-то виноват в Иркиной смерти?
Я пожал плечами.
– Думать я могу что угодно, а вот знать – почти ничего. В одном уверен твердо: когда мы около половины второго расстались с Иркой, он недолго оставался в одиночестве. Шаги я слышал точно.
Мирка кивнула, расстегнула молнию и стащила брюки.
– Я тоже слышала Сашу.
– Сашу?
– А кого же еще? Ярмила спала, а Андреа…
– Что Андреа?
– У Андреа есть Рудла. Но ведь ты подозреваешь Валерию, правда?
– Никого я не подозреваю, – завертел я головой. – А может, совсем наоборот – кроме себя, подозреваю всех.
– И меня тоже? – Мирка кисло улыбнулась, устало опустила голову на подушку и закрыла глаза.
– Да, дорогая, – подтвердил я. – Ради объективности приходится.
Я подсел к ней и погладил по лицу. Через пару минут она тихо и ровно посапывала. Я немного подождал, затем подошел к маленькому столику, где лежала жестяная коробка с западногерманскими сигаретами. На крышке виднелась надпись: «WALDORF ASTORIA» и «5 °CIGARETTEN». Коробка была овальная, обклеенная коричневой бумагой, на ней помещалось что-то вроде медальона с портретом аристократа в белом парике с аскетичным лицом и ярко-синими глазами – Иоганна Дж. Астора, одного из самых известных немцев в Америке, о чем свидетельствовала надпись, сделанная белыми литерами на этикетке. Я машинально сунул коробку в карман и тихо вышел. Мне вдруг пришло в голову осмотреть Иркину комнату.
С минуту я постоял на пороге, потом сел за письменный стол. На столе сохранялся приятный рабочий беспорядок, под настольной лампой лежали записная книжка в кожаной обложке и папка с бумагами. Я открыл записную книжку. Она была заполнена до половины июня, сплошные рабочие записи. Зелеными чернилами Ирка отмечал свои выезды за границу. В нынешнем году их было три: Париж, Женева, Северная Африка – Алжир, Марокко, Тунис. Адресный раздел в книжке был забит до отказа, зарубежные адреса и телефоны заносились красными чернилами. Среди местных, сделанных голубыми, я нашел и Сашин, и адреса всех вчерашних гостей, включая мой и Миркин.
Я отложил записную книжку и взял папку. Кроме чистых конвертов и бумаги, там лежали визитные карточки Ирки и несколько заграничных открыток, в основном поздравления от людей, чьи подписи мне ничего не говорили. Кроме одной, красочной почтовой карточки с видом Франкфурта-на-Майне, где надпись была сделана Миркиным почерком, а подписана Андреа и другими женскими именами.
Наконец я обнаружил кое-что, оправдывавшее мое вторжение в личную жизнь погибшего друга. Неотправленное Иркино письмо. Или черновик. Его содержание, прямо скажем, ошеломило меня.
«Любимая!
Ты ушла, но остаешься здесь со мной. А вместе с тобой и мои сомнения.
У меня множество недостатков, но никогда я не был и не хочу становиться вором. А украсть у друга жену или возлюбленную – это самое мерзкое воровство. Я всегда считал, что не способен на подлость, но в последнее время уже не так в этом убежден, хотя случилось все не по моей вине. Но не имеет значения.
Ты призналась мне, что ваша любовь – вовсе не любовь, что это уже скорее привычка и инерция. Что ж, любовь может так закончиться, но мужская дружба – совсем другое чувство. Привычка не разрушает ее, скорее наоборот.
Я люблю тебя, но не смог бы вынести сознания, что мы обманываем его за его спиной. Только когда между вами все будет решено, мы сможем снова, и теперь, возможно, окончательно, встретиться.
Не сердись на меня, иначе я не могу.
И.
Стрж, суббота».
Даты не было. Я положил письмо обратно в папку и в полной растерянности уставился куда-то вдаль. Адресат неизвестен, но я нисколько не сомневался, что письмо предназначено Мирке. Кого еще Иржи мог назвать своим другом? Рудлу? Едва ли. Войту? Пожалуй, тоже нет. Кого-то еще? Нет, конечно… Вопросов было столько, что я совсем растерялся. Число возможных убийц после прочтения Иркиного письма не уменьшилось, а напротив, увеличилось. Отвергнутая Валерия, ревнивый Войта (то же самое в отношении Андреа и Рудлы), Ярмила (она могла только прикидываться спящей), теоретически даже я, точно так же, и не только теоретически, Мирка, а по каким-то другим, не известным мне причинам, и Саша… Брр, мистер Холмс, вы как хотите, а я пас.
На всякий случай я все-таки вытащил из папки письмо и сунул его себе в карман. Потом вернулся к спящей Мирке. Постоял у окна, глядя в сад. С удовольствием завалился бы в постель, но дал обещание Войте, что подожду его звонка. Полез в карман за сигаретами. Коробка «БТ» оказалась пустой, пришлось позаимствовать Иркин «Астор».
Я вытащил крышку, но так неудачно, что она выскользнула у меня из рук. Вместе с нею упала на пол и бумажная прокладка. Я поднял крышку и прокладку, взял сигарету, закурил, хотел уже закрыть коробку, но чуть не уронил ее от неожиданности. На овальной прокладке, которую я ненароком перевернул на другую сторону, печатными буквами было написано: «Когда все уснут, приходи! Буду ждать в своей комнате».
8
Войта позвонил только около шести вечера. Дату и время кремации фирма назначит лишь после того, как свяжется с Иркиным отцом. Через пару минут после Войты позвонили из безопасности. Пана Гаспру обнаружили в Горних Почерницах, он приедет автобусом в 18.50.
Приехал он вместе с женой. К тому, что Ирка погиб, они никак не могли привыкнуть. А что насчет пани Эвы? Когда она приедет?
Меня точно громом ударило. Вот дебил! Пыжусь, как настоящий детектив, а про Иркину старшую сестру, живущую в Брно, даже не вспомнил. Гаспровы, однако, знали не только ее адрес, но и номер телефона. Мне хотелось поскорее покончить с этим делом, по телефону все же проще. Но вышло все равно сплошное расстройство. От Эвы я добился лишь одного: в воскресенье около полудня она приедет.
Едва я положил трубку, как тут же новый звонок. Андреа. По дороге домой они чуть не разбились. Рудла прозевал красный свет на перекрестке, и какая-то «татра-III» на полном ходу чуть не чиркнула их крылом. Еще полметра – и все они последовали бы за Иркой. Валерия впала в шок, разрыдалась так, что не остановить, а у Рудлы стали трястись руки, и остаток пути машину пришлось вести самой Андреа. Не надо ли нам с Миркой чего-нибудь? Нет? Тогда обязательно завтра с утра должны явиться к ней.
Пани Эва с мужем приехали на машине в воскресенье около полудня. После получасового разговора с нею я, ей-богу, охотно бы улегся рядом с Иркой в морге. Как и Гаспровы, она была в полной растерянности, трагическая смерть брата просто не умещалась у нее в голове.
Немного опомнился я в половине третьего, когда мы с Миркой выехали в Прагу на Иркином «фиате». Заниматься дальнейшими розысками мне опротивело. Ясно было одно: загадка перстня так и остается загадкой. Я надел его на средний палец, и Мирка заметила:
– Все-таки перстень придется отдать, чтоб уменьшили.
– Дадим, – кивнул я. И добавил: – Тебе нравился Ирка?
– Нравился, – ответила она. – И даже очень.
– Ты тоже всегда ему нравилась. Теперь уже можно, признаться в этом. Иногда я даже побаивался, что он в тебя всерьез втюрится. Мне бы с ним трудно было соперничать.
– Зря побаивался, – усмехнулась она. – Вы ведь по-настоящему дружили, правда?
– Если дело касается женщины, да еще такой красивой, все отходит на второй план. Дружба тоже.
– Спасибо за комплимент, но к Ирке ты, пожалуй, несправедлив.
Мы немного помолчали. Молчание прервала теперь уже Мирка:
– Помнишь, как мы вчера говорили о шагах на лестнице?
– Помню. Ты сказала, что тоже их слышала.
– Слышала. Я долго не могла уснуть. К Ирке точно приходила Саша, но пробыла совсем недолго.
Дорога была прямая, скорость я держал всего около семидесяти, но тут на всякий случай убрал газ.
– Как ты сказала?…
– Минут пятнадцать, не больше. И тут же вернулась к себе.
– Точно?
– Железно! Если наверх она поднималась украдкой, скорее всего босиком, то вниз шла уже обутая и нисколько не скрываясь. Мне даже показалось, что ей хотелось, чтобы все ее слышали…
– Через пятнадцать минут, говоришь?
– Может, даже меньше.
– Рудла доказывал мне, что она оставалась у Ирки не меньше часа. Он, дескать, тоже не спал и уверен, что до без четверти три она не вернулась к себе в комнату.
– Значит, врет. Или спутал Сашу с Валерией.
– С Валерией? – Тут я вообще съехал на обочину и затормозил.
– Или с Войтой. Кто-то из них у Ирки побывал. Минут через пять, максимум семь после ухода Саши. Я бы скорее погрешила на пани инженершу. По походке, понимаешь? Проскользнула по коридору еле слышно.
– И ты думаешь, что она пошла к Ирке?
– А куда же еще? Ванная у них рядом с комнатой, а она отправилась через весь коридор. Но вниз по лестнице не сходила.
Я подумал о том, что мои рассуждения в Иркиной комнате были не такими уж глупыми, и обрадовался, что Мирка, пожалуй, выпадает из круга Иркиных почитательниц. Вторая версия адресата письма обретала реальность. Неожиданно для себя я спросил у Мирки:
– Как ты думаешь, любовь может превратиться в привычку и инерцию?
– Нет, я так не думаю, Гонза. Это была бы уже не любовь, а привязанность.
– Скажи-ка, а когда Валерия ушла от Ирки?
Она улыбнулась.
– Не скажу. Но на какое-то время у него задержалась. Во всяком случае, вернулась назад не сразу. В костеле в Стрже пробило два часа. Спутать я не могла. А потом меня, как говорится, поцеловал Орфей.
– Кто-кто?… Ах, вот кто… – У меня не хватило духу поправить ее. Я потрепал ее ладонью по щеке и произнес: – Спасибо.
Включив скорость, я тронул «фиат» с места. Мирка молчала, а я ломал себе голову. На первый план снова выдвинулись Валерия и Войта. Войта знал о пристрастиях своей высокообразованной супруги, даже заявил ей как-то, что надо было ей выйти замуж за Ирку, а не за него. Еще он хотел переговорить с ним, но это сделала Валерия. Подождала, пока Войта уснет, а точнее – пока все уснут, как написал на прокладке сигарет Ирка, и отправилась к нему. К Мирке записка, как и неотправленное письмо, отношения не имела. Ярмиле или Саше он вообще не стал бы писать. Так что вопрос «кто с кем» решался вполне прозаически. Ярмила отключилась, и Саше пришло в голову, что дорога перед нею свободна. Ждать, пока все уснут, ей не требовалось, она попробовала осчастливить Ирку, но это не удалось. Оставались только Валерия и Андреа. Андреа чисто теоретически, Валерия практически.
Валерия пускай пока погуляет, прикинул я, сначала надо прощупать Сашу.
Мы уже въехали в Прагу.
– Надо бы поговорить с Сашей, – сообщил я Мирке. – Не знаешь, где ее можно найти?
– Сегодня воскресенье? Значит, в «Ялте».
9
В «Ялту» мы пришли к девяти вечера. Сели в глубине зала, на возвышении, откуда хорошо просматривались и танцплощадка, и вход, и стойка бара. Я стал искать глазами официанта, но тут на танцплощадке появилась Саша. Ее партнером был пожилой ловелас с солидным животиком, который, очевидно, вбил себе в голову, что, чем больше он выкинет выкрутасов в вальсе, тем сильнее очарует свою подружку. Однако Александра танцевала с мрачным видом, не обращая никакого внимания на старания своего кавалера. Нас она не замечала.
– Я думал о ней хуже, – заметил я. – Вчерашняя трагедия ее все-таки задела. Видишь, какая она грустная.
Мирка легонько улыбнулась:
– Ей это идет.
После вальса последовал короткий перерыв. Женолюбивый дядюшка развил бурную деятельность, чтобы убедить свою партнершу отправиться к его столу, но она отвергла это предложение отрицательным жестом головы и ироническим движением губ.
Постояв недалеко от входа с какой-то другой девицей, видимо, коллегой, и послушав ее болтовню, она поймала в поле зрения приезжих с солнечного полуострова, омытого Средиземным морем.
– После первого танца отведу ее к бару. Как только закурю, подойдешь к нам, – проинструктировал я Мирку. – А там будет видно. Надо обязательно привести ее за наш стол.
Больше я ничего сказать не успел. Раздались звуки танго, и низенький итальянец сорвался с места. Однако мне было ближе, и мой усатый соперник на полдороге признал поражение.
– Привет, Саша, – поздоровался я и слегка поклонился ей. – Пойдем потанцуем?
– Пан доктор, вы меня убили! – не скрыла она удивления. – Кого-кого, а вас я не ожидала здесь сегодня увидеть.
– Вас? По-моему, мы перешли на ты, разве нет?
Саша промолчала.
Когда танго закончилось, мы остановились недалеко от нашего с Миркой столика, и я сказал:
– Ты, наверное, уже поняла, что мы здесь не случайно. Мне надо с тобой потолковать. О чем – сама знаешь. Пойдем к бару или к нашему столу?
Саша стрельнула по мне настороженными глазами, на губах появилась ироническая усмешка.
– Лучше к столу, – решила она и взяла меня под руку. – Я смотрю, и Мириам здесь. Уже пару пятниц я ее не встречала – заболела, что ли?
Этот провокационный вопрос я оставил без внимания, в игрушки играть с нею я не собирался, меня интересовали только события трагической ночи.
Мы подошли к столику.
– Привет, – сказала Мирка.
– Чао, Мируш, – ответила Александра.
Я решил продолжить интересующий меня разговор.
– Время бежит, а мы с Миркой не собираемся загорать здесь до Рождества Христова… Так вот, послушай: Ирка был моим лучшим другом. Это не слова, это факт. Хочешь, докажу?
– Попробуй, – бросила Александра.
– В армии он спас мне жизнь. Самым буквальным образом. Я неудачно прыгнул с парашютом, запутался в стропах и упал в реку. Тогда он прыгнул следом и вытащил меня. Это было в середине апреля, в самое половодье. Теперь тебе понятно?
Она чуть заметно расправила брови. Стальной блеск в глазах исчез, они приобрели теперь вполне приятную светло-голубую окраску.
– Вчера ночью мы разошлись сразу же после часа. Примерно в половине второго в вилле было темно. Над холлом на балконных перилах сидел и ждал Ирка. Минут пять. Потом кто-то к нему поднялся. Это была ты.
– Верно, – призналась Александра. – Что дальше?
– А дальше я хочу послушать тебя, Саша.
– Допрос, – ухмыльнулась она. – А где спрятан магнитофон? У Мириам в сумке?
– Да нет же, – завертел я головой, – я не следователь. Если ты еще веришь честному слову, могу тебе его дать. Будь уверена: все, что ты расскажешь, без твоего согласия – никому.
– Ладно. Давай спрашивай.
– Вы договаривались с Иркой, что ты к нему придешь?
– Нет.
– Он не писал тебе никакой записки?
– Ничего он мне не писал. Когда Ярина отключилась, мне показалось, что ему будет скучно одному сидеть до утра. Ведь у каждой из дам были свои партнеры. Даже у Мириам… Так что без партнеров остались только мы с Иркой. Поэтому я и пошла к нему. Но уже через десять минут он меня выпроводил. Правда, подарил на прощание дружеский поцелуй. Словом, я быстро очистила помещение.
– И куда ушла? К себе в комнату?
– Я хлопнула дверью и осталась в холле. Сами понимаете, сгорала от любопытства, кто окажется счастливой избранницей… И ею оказалась ты, Мируш. Ведь это ты пришла к нему после меня.
– Не сердись, Саша, я задам тебе один-единственный вопрос. Ты уверена, что узнала меня? – спокойно отреагировала Мирка. – Ты ведь только слышала, как я иду, так?
– Ты шла босиком. Так же, как и я.
– Ну, понятно. Как же иначе? Побоялась, что разбужу Гонзу, и не стала обуваться… Но для верности: ты меня не могла не с кем спутать?
– С Андреа нет. Она бы наткнулась на меня. Ярина храпела, как медведь в берлоге. Ну а пани Дубенцова…
– Дубенецка, – поправил я.
– Просто пани Валерия, – сказала Саша и от души расхохоталась. – Нет, я не скажу, что она уродина, но все равно ничего хорошего у нее нет, кроме инженерского титула. Если ты, Мируш, хочешь убедить меня, что Ирка из-за нее меня выставил…
– Спасибо, что ты такого высокого мнения обо мне, – съязвила Мирка, – но к Ирке все-таки пошла Валерия.
– Вот это цирк! – скривилась Саша. – Ну тогда извини, я совсем не хотела поссорить тебя с твоим красавчиком.
Мирка махнула рукой и, к моему удивлению, рубанула напрямик:
– Ничего, не поссоришь, мы с Гонзой друг другу верим, понятно?… А потом ты заснула?
– А что мне еще оставалось делать? Кстати, я кое-что вспомнила насчет Андреа. Боюсь ошибиться, да и не хотела бы ее в чем-то обвинять, но, по-моему, они со своим хахалем крепко погрызлись. О чем шла речь, не знаю. Я бы, конечно, с удовольствием подслушала, но они разговаривали слишком тихо. Скорее всего она не хотела с ним переспать.
Я прикусил губу. Мирка сделала вид, что удивлена, в ее зеленых глазах загорелись лукавые искорки.
– Это не анекдот, – продолжала Саша с самым серьезным видом, – а голый факт. Иначе зачем она перебралась в мою комнату и даже заперла дверь на ключ?
Я поднял бокал и чокнулся с нею.
– Ты неоценимая девчонка, Саша! Спасибо тебе. Здорово мне помогла. Ей-богу!
– Ну что, допиваем и идем? – обратилась ко мне Мирка. Я не ответил, так как прикидывал, с кем сначала встретиться. С Андреа или с Войтой и Валерией?… Окончательного решения я так и не принял, но впервые за это время у меня появилась уверенность, что клятву, данную Ирке, я выполню.
10
В понедельник в обед мне позвонил Войта и сообщил, что кремация состоится в четверг в 14 часов в стржницком крематории. Траурные извещения уже печатаются, и было бы желательно, чтобы я позвонил или съездил в Стрж, к пани Эве, и узнал адреса родственников и знакомых.
Я пообещал, что съезжу. В воскресенье я позабыл отдать Иркины деньги, часы, ключи и… свой перстень с печаткой. Надо было также вернуть и машину, хотя она бы мне сейчас пригодилась. Тут же я позвонил Мирке и спросил, не поедет ли она со мною вечером, часов в шесть. Она сказала, что поедет, и попросила, чтобы я заехал за нею на квартиру Андреа. Я сделал еще один звонок – пани Эве и сообщил, что мне потребуются адреса и вечером я за ними заеду. Осталось только переговорить с шефом насчет недельного отпуска. Потом я сел в машину и отправился в Маловшицы, где зашел в панельный «небоскреб».
Войтех и Валерия Дубенецкие проживали на пятом этаже. Лифт вроде бы работал, но я решил воспользоваться лестницей. Мне открыла Валерия в халате и шлепанцах. Выглядела она так, будто опиума накурилась. Какая-то сонная, вялая, поблекшая. Мне показалось, что с пятницы она постарела лет на десять, не меньше.
– Здравствуй, Йеник, – растерянно проговорила она и добавила: – А Войты нет дома. С этими похоронами у него хлопот полон рот.
– Вот и прекрасно, что его нет. Ты меня пригласишь? Я к тебе.
Валерия завела меня в гостиную и усадила в кресло.
– Что будешь – кофе или чего-нибудь покрепче? Где-то у нас осталась сливовица. Настоящая моравская, шестьдесят градусов.
– У меня внизу Иркина машина, так что кофе, если не трудно.
Она вышла на кухню, включила газовую плиту и, пока закипала вода, немного причесалась. Потом принесла кофе в крохотных фарфоровых чашечках и уселась напротив меня.
Я отпил кофе, вернее, намочил губы, потому что там всего-то было пару глоточков. Но зато крепкий, ничего не скажешь.
– Не обижайся, Вали, – начал я, – но мне надо кое-что у тебя спросить.
Она кивнула и дрожащими пальцами достала сигарету из стеклянной шкатулки.
– Почему ты не призналась на допросе, что была ночью у Ирки?
– Я, Гонза?
– Ты, Валерия.
Рука, держащая сигарету, задрожала еще сильнее.
– Отпираться нет смысла. Я знаю это железно. И не только я.
– А кто еще? – тихо спросила она, и этот вопрос фактически прозвучал как признание.
– Мирка и Саша, – ответил я. – Но не стоит бояться. Обе пообещали мне, что будут держать язык за зубами. И на обеих можно положиться.
Она нервно кивнула. Я закурил и позволил ей немного успокоиться. Потом тихо спросил:
– Кого ты боялась? Войты?
– Нет, – выкрикнула Валерия, и глаза у нее лихорадочно заблестели. – На Войту мне как раз наплевать! Но чего ты, собственно говоря, хочешь?
– Найти убийцу Ирки.
– Я его не убивала!
– Во сколько ты к нему пришла? Постарайся поточнее.
– Около двух, – шепнула она. – Как только Войта уснул.
– Вы с ним договаривались? Я имею в виду – с Иркой?
– Я сказала, что обязательно должна прийти к нему ночью. Пусть ждет.
– А Ирка?
– Ответил, чтобы я не сходила с ума. Но я была как в бреду. Я бы пришла к нему, даже если бы у него в постели лежала та девка…
– Какая девка?
– Саша. Я сразу же ее раскусила, как только увидела.
– Послушай…
– Перестань! Я женщина, у меня есть глаза. Мне сразу стало понятно, что она собирается Ирку захомутать. Для этого она и пришла.
– А Ярмила тебе не мешала? Все-таки именно Ярмила была… официальной Иркиной подругой.
– Ерунда! – отрезала Валерия. – Он с нею иногда встречался, конечно, но это было несерьезно.
«Так же, как и с тобой», – подумалось мне, но от комментария вслух я воздержался.
– А тебе не кажется, что ты ее недооцениваешь?
– Ярину? Да ладно тебе! Ирка – и такая курица!..
– Ты ведь с Иркой так и не порвала, верно?
– Нет, – вздохнула Валерия, – я – нет. Только…
Она умолкла. Выложить все начистоту ей не хватило духу.
– Послушай, Вали, я не собираюсь лезть в твои личные дела, но все-таки хотел бы еще кое-что узнать… У Ирки в комнате я нашел кое-какие записи и…
– Какие записи? – испуганно уставилась на меня Валерия.
– Погоди. Сначала скажи, когда вы в последний раз встречались. Вернее, в предпоследний…
Готовясь к разговору с Валерией, я так и не решил, рискну ли задать ей этот вопрос. Однако сейчас момент показался подходящим. И я не ошибся. Она ответила не задумываясь:
– В конце мая. Он как раз вернулся из Африки.
– Ты была у него в Стрже?
Она кивнула.
– Можешь поточнее вспомнить, когда?
– Он прилетел в четверг. В пятницу мы поехали туда на его машине, а в субботу к вечеру он отвез меня обратно. Последний майский уик-энд. Вернее… – Она покусала губы. – Вообще наш последний.
Значит, неотправленное Иркино письмо предназначалось Валерии. Это подтверждала и пометка внизу: «Стрж, суббота».
– А что ты сказала Войте?
– Ничего! Просто, что меня не будет дома. – Она разревелась, но мне почему-то не было ее жалко, скорее наоборот. Пересилив себя, даже ободряюще похлопав ее по плечу, я заметил:
– Перестань реветь, а то вся слезами истечешь.
– Тоже выход из положения, – вздохнула Валерия. – Открыть на ночь газ у меня духу не хватит.
– С какой стати тебе газ открывать?
– Потому что именно я виновата в Иркиной смерти.
– Ты?
– Я его расстроила, вывела из равновесия. Когда я ушла, он, наверное, еще выпил, а потом сел на перила и свалился…
– Откуда ты знаешь, что он еще пил?
– Ирка прихватил с собой в комнату остатки сливовицы. Почти полбутылки. Мы вместе выпили по рюмке, а утром бутылка была пустая. До приезда следователя я заглянула в Иркину комнату. Бутылка стояла под столом, там не оставалось ни капельки.
Валерия достала платок и вытерла покрасневшие глаза. Я встал. Она мигом схватила меня за руку.
– Ты думаешь, Ирку кто-то убил, да, Гонза? Что это вовсе не несчастный случай?
– Я в несчастный случай не верю, – ответил я и, избегая ее заплаканных глаз, добавил: – Но был бы рад ошибиться.