Текст книги "Невольница демона"
Автор книги: Властелина Богатова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Глава 4
По-прежнему сидя перед ним, я несмело протянула руку. Сердце грохотало, как сумасшедшее. Я не понимала саму себя, казалось, что хочу развернуться и отойти, вырваться из непонятных сковавших моё тело чувств, таких разных, смешанных, неспокойных, неуправляемых, непонятных.
Неожиданно ласково я погладила тыльную сторону его ладони, провела большим пальцем по костяшкам. Закусила губу от напряжения, дрожала от страха и в то же время какого-то обжигающего волнения перед неизведанным.
Я попыталась напомнить себе кто он, но любопытство и предвкушение были сильнее страха и ощущения опасности, острее, ярче.
Бросив вызов самой себе, я протянула руку и коснулась пальцами выпирающих вен на твёрдом животе, провела по ним, чувствуя бешеную пульсацию на кончиках пальцев.
Глова вдруг наполнилась туманом и потяжелела, теперь я слышала его запах – запах абрикосовых косточек, терпкий и сладкий. Облизав пересохшие губы, медленно стянула покрывало с выпиравшего бугра, открывая его пах и бёдра. Я все-таки посмотрела вниз.
Воздух застрял где-то в горле, просто встал комом, мешая сделать вдох.
Его орган оказался таким же мощным и крупным, как он сам. Я была уверена, что не смогу обхватить его ладонью.
Мои щёки полыхнули жаром, расплавив всю мою стальную уверенность. Зачем я это сделала? Не нужно было. В виски застучало, как бы я ни старалась сохранять спокойствие и смотреть отстранённо – ничего не вышло. Меня буквально швырнуло в поток бурлящей лавы, лишая здравых мыслей, когда я провела по бархатной, лишённой волос сухой коже паха.
Мужское естество заметно напряглось и, кажется, даже увеличилось ощутимо, став внушительней. Даже несмотря на скудный свет, я разглядела, как под тонкой лоснящейся кожей ствола тянулись, оплетая жгутами, бугрящиеся вены, к самому выглядывающему из-под складок кожи навершию – гладкому и ярко-багряному, почти кровяному с крохотным отверстием, из которой вытекла капля густой жидкости. Я одёрнула руку, как будто ошпарилась, едва не вскрикнув, когда плоть вздрогнула и чуть приподнялась, зажмурилась, накрывая мужчину, бросая на него покрывало.
Меня бросило в дрожь от непонятного мне стыда, так, что подогнулись колени. Я искоса взглянула, жутко краснея, на кархара, будто он застал меня за непристойным. Но его грудь по-прежнему вздымалась в тугом размеренном дыхании и так же плавно опускалась, он не чувствовал, как его касалась, но чувствовало тело, отзываясь на поглаживание, и это было так дико и волнительно одновременно.
Заморгав часто, приходя в себя, я попятилась от него, да тут же споткнулась о скамью, что гулко громыхнула по полу, но я успела удержаться за край стола, согнувшись пополам, застыла, ощущая, как по телу расходятся мягкие волны тепла. Тяжело задышав, облизнула сухие губы и впилась ногтями в столешницу.
Проклятье!
Сжав зубы, потянула в себя воздух, унимая лёгкое головокружение. Что же со мной такое? Зачем я это сделала? Взяла бессильная злость. Тише, Эвидэль, ничего плохого не произошло, просто устала, нужно отдохнуть, вот и всё. Но как бы себя ни успокаивала, стыд нещадно жёг изнутри, и эта странная тяжесть, от которой плыло всё…
Я выдохнула и отошла от постели подальше. Пора позаботиться и о себе.
Пройдя в свой угол, огороженный тканиной, стянула грязное платье и с сожалением выдохнула, собирая разодранную в лохмотья сорочку.
Оглянулась – кархар лежал неподвижно – и сорвала с себя остатки одежды, быстро надела чистую сорочку, торопливо одернула подол, каждый раз возвращая взгляд на демона – кто знает, на что он способен и насколько я в безопасности? Я не могла быть уверенной ни в чём.
Меня всё ещё потряхивало, пока одевалась. Оглядеть себя я все же успела: все тело в синяках и царапинах, кровь чужая, хоть под дождём немного и вымылась, на лодыжке следы от когтей с посиневшей вокруг кожей. Меня продрал озноб, когда перед глазами предстал изменяющийся кархар с клыками и налитыми кровью глазами, огромными мощными крыльями.
Если бы у меня был выбор, я бы прямо сейчас сбежала куда-нибудь подальше. Но мне некуда идти. Земли Валара пустынны, если и были поблизости какие-то мелкие селения, то люди уже давно переселились ближе к побережью подальше от проклятых Предвечных земель.
Собрав в косу влажные и тяжёлые от дождя волосы, сняла кипящую воду, разбавила с холодной, стараясь не вдыхать глубоко воздух, потому что сейчас жилище было пропитано влажным запахом кархара, оседавшем горечью на языке и мешавшем думать, по телу расходилась ноющая боль, кости ломило, стопы зудели, раны щипало.
Я неторопливо обмылась, слушая шелест дождя и биение в очаге огня, смыла грязь и уже едва ли не спала на ходу. И когда закончила, сил не осталось совсем, единственное, что мне хотелось – это положить голову на что-то мягкое, погрузиться в беспамятство и отдохнуть. Но моя постель была занята.
На всякий случай я вязала нож, которым Сенра срезала травы – широкое лезвие длинной с ладонь внушало надёжность – положила его под подстилку лавки. Я не помнила, как меня сморило, едва села на лавку, прижавшись к горячей кладке печи, подобрав с пола ступни, разместилась поудобнее, неотрывно смотрела на кархара со своего места, наблюдая, как играют на его бронзовой коже и в блестящих чёрных волосах золотистые отсветы от масляной лампы.
В полумраке полуголый и пышущий жаром, заполнявший всё пространство жилища, он походил на какое-то древнее божество, поднявшееся из недр земли, настолько древнее что, наверное, сам устрашающий Равар, владыка гроз, сейчас соперничал с ним.
«Интересно, есть ли у демона имя?» – последнее, что всплыло и утонуло камнем в глубине плотной тишины, веки тяжело сомкнулись, погружая меня в мягкую темноту.
Я медленно увязла в тёплый обволакивающий поток, что подхватил меня и понёс, нежно лаская. Но, что-то пошло не так…
Глава 5
Только этот поток закрутился в воронку, и меня буквально придавило подступившей со всех сторон тьмой, она обездвижила мое тело, сплетая руки и ноги невидимыми путами, я не могла двигаться. Страх и волнение прокрались внутрь, но когда я ощутила что-то горячее на своём животе, будто чья-то ладонь, беспокойство улетучилось, сменяясь тягучим свинцовым ожиданием, что пролилось между ног.
Я чувствовала чьё-то присутствие, его приближение, почти слышала шаги, на меня надвигалось огромная давящая глыба из стали и огня, я не знала, что это было, но оно требовательно коснулось меня, вынуждая не шевелиться и трепетать в ожидании. А следом мощная сила жаром нахлынула на меня волной так, что дыхание перехватило. Я задрожала от предчувствия и невыносимого желания, чтобы это неведомая сила коснулась меня снова – странные ощущения, неправильные. Я ничего не видела, но это и не нужно, меня обволокло мягкой темнотой, и это взволновало ещё больше. Задышала часто, ища в темноте хоть какую-то опору, и только нащупала край лавки, вжала в неё пальцы, упираясь лопатками в каменную стену.
Ожидание обернулось невыносимой мукой.
Я содрогнулась, когда по моим лодыжкам скользнули горячие мужские ладони – теперь я уже не сомневалась, что это был мужчина. Чуть шершавые сильные ладони прошлись по моим икрам, по коже скользнула ткань к самому поясу, он подхватил меня под коленями, грубо развёл их в стороны, широко и бесстыдно. Смущение опалило, а следом на меня навалилась эта горячая упругая мощь. Что-то тугое и твёрдое упёрлось между моих бёдер, заставляя задохнуться от стыда и смятения, возмущения и желания, я вжалась в горячую стену, потеряв волю – она просто расплавилась в его жаре, ввергая меня в шторм чувств, я выгнулась навстречу, желая почувствовать эту неуёмную неукротимую силу ещё теснее, и задыхалась оттого, что на меня смотрел он. Хватка на коленях ослабла, и тогда сильные пальцы пронизали волосы, зарылись в них, потянули настойчиво, властно, вынуждая запрокинуть голову и приоткрыть губы, впустить горячий упругий язык. Незнакомец вжался губами в мои губы неумолимо, терпко и требовательно ворвался в мой рот языком, завладевая, подчиняя, не позволяя дышать. Низ живота заполнился свинцовым сплавом, растекавшимся тёплыми ручьями по бёдрам. Соски заныли, в то время как его поцелуй стал жёстче, властней, бешеная борьба его и моего языка вызывала досаду, что я не могла совладать с ним, с его напором.
Да, я не могла сопротивляться этому горячему шторму. Я сдалась. Моё уязвимое хрупкое тело под его тяжёлым сплавом стало лёгким, звенящим и одновременно ватным, совершенно безвольным, тьма подчиняла меня себе, я впервые ощущала себя слабой. Он перестал терзать мой рот, и я вновь почувствовала на себе голодный взгляд, хоть не могла его разглядеть, будто мне на глаза надели повязку.
Тяжело дыша, я застыла, когда по шее скользнули жаркие твёрдые губы, поднялись вверх к уху, вобрали мочку, чуть вытянув в себя и прикусив до лёгкой боли. По телу прошлась волна блаженства, теперь мне хотелось, чтобы он не останавливался, меня затапливало водопадом новых неизвестных мне ощущений – узнать, что будет дальше.
Это была не я, я не могла такого хотеть, но моё тело изнывало, болели соски, мне до остроты нужны его губы, чтобы унять это жалящее чувство, желание, жажду. Кажется, я застонала, меня бросило в отчаяние, что он прервал пытку, я закусила губы, по моим щекам потекли слёзы, обжигая горевшую кожу, между ног невыносимо пульсировало от желания принять его – то, что подарит мне шквал удовольствия.
Но он не отзывался на мою беспомощную безмолвную лихорадку. Он явно издевался надо мной. Я подтянулась к краю лавки, желая почувствовать его, обвила ногами его пояс, прижимая лодыжки его твёрдые, как камень ягодицы, незнакомец прошипел, будто толкнулся бёдрами, потираясь своим огромным органом между моих ног, так влажно и горячо, что потяжелели груди.
Он отстранился и коснулся пальцами моего лона, твёрдо провёл по складкам, раздвигая плоть. Великая Орта, какими же ощутимыми были прикосновения, такими явными, осязаемыми, острыми, вынуждавшими моё тело вибрировать. Но ведь это сон. Или не сон, и меня кто-то касался?
Поглаживания стали быстрее и грубее, заставляя меня подбросить бёдра навстречу его движениям, ощущая, как сразу два пальца плавно погрузились в меня, заполняя, растягивая, но тут же будто обожгло изнутри, разлилась по животу жгучая боль. Я всхлипнула и резко дёрнулась, отстраняясь, сжимаясь, пытаясь вырваться – боль меня отрезвила. Я завозилась, пытаясь выбраться из этого липкого плена, услышала злое рычание, а следом он сжал пальцами мою грудь, и горячие губы сомкнулись на моём соске, втянули его, заставляя вновь забиться и утонуть в сладком томлении. Губы посасывали твёрдую горошину и с силой втягивали в себя до болезненной пульсации, а следом шершавый язык оглаживал, играя, пуская по телу тягучие волны. Я всхлипывала и выгибалась навстречу его губам, страстным, горячим, чувственным. Наигравшись с соском, незнакомец прервал муку и скользнул вниз моего тела, обводя языком пупок, на миг нырнув языком в него языком, и, отставляя влажный след, опустился ещё ниже. Жёстко сдавив колени, он застыл. Я ощущала кипяток его дыхания на чувствительных нежных складках, слишком влажных, набухших, желая получить его твёрдый гибкий язык. Я не видела его, но чувствовала, как его взгляд жжёт меня и ласкает.
Его язык ударил и забился по чувственному бугорку так, что по телу разбегались горячие волны блаженства. Так горячо, горячо и порочно, что меня обжигало стыдом и вожделением отдаться его губам, позволить лизать себя, ласкать и брать пальцами. Это было слишком невыносимо, бесстыдно и откровенно для меня, вновь беспокойство толкнулось изнутри, но его тут же задавил водопад ласк его умелого языка. Между ног стало так сладко и томительно, что я невольно свела колени, но он крепко держал меня, впивая пальцы в лодыжки, выглаживая языком складки, впиваясь ртом в них, прихватывая губами, всасывал и кусал. Я застонала не в силах сдержаться от этой сладкой и порочной пытки. Его губы то ласкали нежно и медленно, то терзали яростно, грубо, причиняя боль, от которой у меня в голове звенело и туманилось. Рассудок кричал остановить это всё, но ему не пробиться через толщу пелены. Моё тело предательски отзывалось на каждое движения языка, заглушая всякое волнение, что не успевало рождаться. Камни печи растирали в кровь мою спину, щипали, но меня это не волновало. Его язык пробовал меня, танцуя на набухшей плоти, лоно сжималось судорожно, жаждало принять его внутрь, и я цеплялась за лавку, но он жёсткими пальцами удерживали меня на весу, жёстко дёргая на себя, насаживая на свой язык. Я откинула голову, содрогаясь, и двигала бёдрами ему навстречу быстро, порывисто, неумело, чувствуя боль внизу живота, но она заглушалась от беспрерывных коротких движений его языка внутри, он пил меня, брал жёстко, твёрдо, почти равнодушно, холодная глыба, жестокая и безжалостная, он захватил меня в плен, в этот миг я возненавидела его.
Я вскрикнула, а следом из моего горла, кажется, вырвались какие-то звуки, в то время как тело непроизвольно совершало рывки к нему, к его горячему языку, что упирался в преграду. В следующий миг меня оглушило, затопило волной, буквально придавив к лавке, раздавливая, уничтожая, сламывая до ненависти к самой себе за это невыносимое ощущение, что позволила взять.
Кажется, я заплакала, заскулила и захныкала, как маленький ребёнок, я слышал свои тихие всхлипывания, когда вся эта горячая ядовитая смесь не начала сползать с моего содрогавшегося в спазме тела и отпускать. Я вся обмякла, растеклась по лавке без сил, только мелко подрагивали руки и ноги, мои губы пылали, как и сокращавшееся лоно. Он продолжал вылизывать меня, собирать губами с моих складок соки, обводя языком вокруг входа, я слышала его тяжёлый запах, шумное дыхание, я знала его, но всё растворялось и поплыло, меня вновь поглотила темнота.
Глава 6
Боль покидала тело быстро. Раны не успевали затягиваться, оставляя после себя только лёгкое жжение, которое поднималось к шее и стекало горячей лавой по позвоночнику, расталкивая по мышцам волны жары. Дэнвер опустил голову, выжидая, когда тьма уйдёт, выпустив его из того пекла, в котором он пробыл слишком долго. Теперь он снова ощущал свою мощь, как мышцы наливаются сталью, и горячими толчками бьётся в венах кровь.
Сжав в пальцах тугие женские лодыжки, Дэнвер поднял взгляд. Хвала могущественному Дарху, что послал ему эту овечку, иначе восстановление заняло бы больше времени, а Дэнвер не мог ждать. Больше не мог. Губы искривила едкая ухмылка, когда в темноте отчётливо разглядел её. Сладкая девочка, ему понравился её вкус. Член болел от напряжения, и ему следовало бы сбросить пыл – теперь этому ничего не препятствует.
Девчонка крепко спала и не понимала, что с ней произошло, возможно, испытав свой первый в жизни оргазм. То, что она была девственницей, Дэнвер успел убедиться, неимоверными силами сдерживая себя, чтобы не трахнуть её прямо на этой лавке, лаская языком, но тогда она бы пришла в себя, а ему не удалось бы взять у неё силу.
Глубоко втянул в себя воздух, напоенный пряным запахом её дразнящего нежного лона, чувствуя бешеное, раздиравшее в клочья желание. Давно он не вкушал женщин. Сузив хищно глаза, скользнул взглядом по белой налитой груди с красными вздёрнутыми сосками, плоскому животу и треугольнику тёмных волос. Плоть болезненно вздрогнула, желая скорее оказаться в этой узкой дырочке, из которой после его натиска стекали соки. Скользнув ладонями по молочным бёдрам, Дэнвер стиснул их, дёрнул на себя, вжимаясь каменным членом в её жаркие складки. Девчонка вяло простонала, длинные изогнутые ресницы дрогнули, на щеках полыхнул багрянец – она чувствовала его и хотела.
Дэнвер не спешил, с жадностью продолжал впитывать её тягучую пьянящую силу и не мог остановиться, сотрясаясь всем телом. Для простолюдинки она очень сильна – поток был чист и неисчерпаем. Дэнвер не успел углубиться в эту мысль – сквозь огонь вожделения что-то чужеродное прорвалось в поле кархара, вынуждая мгновенно насторожиться. В следующий миг Дэнвер резко поднялся с колен, бросив девчонку на лавке, та так и не очнулась – слишком сильную печать наложил на неё. Но сейчас это не волновало. Никто не должен знать о возвращении старшего Лорснарда. До поры.
Оглядел тесную лачугу – ничего полезного здесь не найти. Дэнвер снова глянул на распластавшуюся обнажённую девчонку, чуя её, как волк свою самку, цепляясь взглядом за белую, как жемчуг, кожу, слишком тонкую на запястьях и шее. Даже жаль её портить.
Но это и не потребовалось – к хижине приближался кто-то ещё. Дверь скрипнула, и внутрь вошла женщина. Она откинула капюшон и упёрла взгляд ровно туда, где стоял кархар. Дэнвер хмыкнул, когда старуха оглядела его обнажённое и напряжённое тело безразличным взглядом, перевела взгляд в сторону лавки.
– Знала, что мне стоило поспешить, – проговорила хриплым голосом старая карга.
– Не болтай и делай что нужно, иначе выжгу твоё тщедушное тело, как сухое дупло.
Старуха хмыкнула, отложив, намокшую под дождём котомку, не испытывая терпение исчадие Нутра, прошла вглубь ближе к печи, склонилась, вытаскивая с шелестом спрятанный под подстилкой нож. Лезвие холодно сверкнуло во мраке, как и взгляд старухи, недобро полоснувший кархара. Она отвернулась, скривив вялые губы, и одёрнула край широкого рукава и резанула свою ладонь. Кровь тягуче закапала из сжатого кулака на пол. Старуха опустилась на колени и принялась елозить, начертывая пальцами на досках символы. Дэнвер следил за ней, проверяя правильность связок. Только возилась долго, те, кто приближался сюда, не были простыми смертными – Дэнвер чуял магию.
– Поторапливайся, – рыкнул, подступая. Старуха зашевелилась быстрее. – Пошла прочь, – теряя терпение, кархар схватил её за ворот и откинул.
Шагнув в круг, Дэнвер присел на корточки и провёл ладонью над знаками – те вспыхнули синеватым пламенем, прожигая деревянный настил, поднимая чёрные клубы дыма к низкому потолку. Кархар почуял силу, а следом мощный толчок пронизал всё тело. Открывшийся вход проглотил его целиком.
В лицо ударил солёный запах моря. О возвращение Дэнвера уже знали, и верные люди ждали, получив сигнал, едва только Лорснард проник в портал. Опиравшегося ладонью на дощатые полы палубы Дэнвера толкнул пронизывающий ледяной ветер.[О1] Его обступили, кто-то накинул на плечи плащ. А потом ворвались и звуки.
– …Всё уже подготовлено, ваша светлость, вардары ждут распоряжений.
Дэнвер поднялся, сощурив глаза, повернулся навстречу мощному ветру, посмотрел в холодные сизо-свинцовые дали, туда, где бушевал в вечернем зареве шторм.
– Сколько меня не было?
– Пятая осень пошла.
Дэнвер стиснул челюсти, сглатывая вязкую слюну. Он предполагал, что Нутро не выпустит его раньше, но тогда у него просто не было выбора. Упущено много времени. Что ж, это даже к лучшему, тем будет неожиданней для его врагов.
Новый порыв ветра качнул тяжёлое судно, жалобно заскрипели мачты. Дэнвер оглядел просторную палубу, по которой сновали кормчие, готовясь к отплытию – ждали только приказа.
– В мою каюту вина и девку. Отплываем утром, – приказал Дэнвер и направился в укрытие.
Он не чувствовал в себе изменений, только прилив сил, который Дэнвер мог бы сравнить со шквальным ветром, что остервенело бился за стенами каюты, но изменения, конечно, были – не может столь долгое пребывание в Нутре не оставить след.
Рассевшись в кресле на мягких шкурах, Дэнвер тянул терпкое сладко-горькое вино и смотрел на языки пламени в свечах. Скоро он вернёт себе всё что потерял, что у него отняли, теперь пришло время для возмездия, время вернуть своё право быть хозяином того, что должно принадлежать ему.
За створкой послышалась возня, а следом дверца отворилась, и двое стражников втолкнули в каюту девку. Она споткнулась о порог и, развернувшись, ударила кулаками по вновь запертой створке.
– Отпустите! Кто вы такие? Выпустите, мерзавцы! – и тут же застыла, когда поняла, что не одна, развернулась медленно, уставилась в слепом ужасе на кархара, вмиг побледнев.
С волнами каштановых волос, оливкового цвета кожей, упругой грудью, затянутой в тугой корсет, выглядела вполне аппетитно. Незнакомка задышала часто и рвано, когда взгляд её скользнул по мужчине. Глубокие тени скрывали его наготу, но лицо девки покраснело, она заморгала часто, оцепенев вконец.
– Что вам нужно от меня? Мой муж будет меня искать, он уничтожит вас, вам лучше отпустить меня.
Дэнвер отставил кубок и резко поднялся. Девка отшатнулась и вжалась в створку, замолкнув разом, наблюдая за приближавшимся кархаром, задышала через нос шумно, дрожа, как лань в когтях хищника. Дэнвер навис над ней скалой, поднял руку, собрав в кулак ворот платья и жёсткий корсет, рванул вниз, разрывая с треском швы, высвобождая полную грудь. Слишком полную – Дэнверу не нравились такие, но выбирать сейчас не приходилось. Девушка вскрикнула и поморщилась от причинённой боли, но не посмела вырываться и пытаться кричать. Дэнвер сжал мягкий сосок, покрутил его в пальцах, оттянув, сжимая, вынуждая его обладательницу задохнуться, заливаясь жаром ещё больше. Кархар больше не мог ждать. Он выпустил покрасневший набухший сосок, схватил за тонкую шею и дёрнул вниз, заставляя девку опуститься на колени.
– Я очень голоден, и советую тебе не дёргаться.
Молодой авери[1] ничего не оставалось, как лихорадочно кивнуть, осознавая, что она попала к чудовищу. И была права – Дэнвер не совсем человек. Теперь уже нет.
Он жёстко взял её за скулы, впиваясь пальцами, вынуждая разжать зубы, обхватил каменный член у основания, ткнув багряной головкой в её тугие губы, погружая ствол в горячие недра её рта. В глазах мгновенно потемнело, а по позвоночнику к пояснице пролилась раскалённая лава. Дэнвер прикрыл веки, процарапав ногтями дерево, сжал кулак, задушив разрывающее в клочья желание сорваться и задвигаться резче, быстрее, чтобы избавиться от этого адского напряжения.
Напряжения, которое разожгла в нём та незнакомка из горной хижины. Её сладкий вкус до сих пор оставался на его языке. Жаль, что не осталось времени продолжить… Перед глазами появилось её бледное умиротворённое лицо и проступивший багрянец на щеках от того, что вытворяли его губы с её нежными шёлковыми складками. Дэнвер прорычал гортанно от нового притока возбуждения.
Девушка вцепилась пальчиками в его бёдра, пытаясь оттеснить его напор, но кархар схватил её мёртво и вошёл членом глубже, но лишь наполовину, отстранился, позволяя глотнуть авери воздуха, но следом вновь погрузился, уже чуть дальше, снова отстранился и вновь толкнулся, задавая ритм, задвигал бёдрами, опираясь одной рукой о створку, другой держал крепко скулы, продолжая размеренно погружаться, ровно настолько, насколько она успевала заглатывать воздух.
Пальцы на его бёдрах дрожали, царапали кожу, ресницы намокли, по щекам потекли слёзы, она издавала невнятные звуки, но Дэнвер продолжал влажно скользить в горячей полости рта.
– Да, вот так, – шипел, ускоряясь, проникая с каждым разом всё глубже к самой глотке, придавливая девушку к двери.
Маленькие губки растягивались вокруг толстого члена, сжимая его тугим кольцом, она старалась впустить его в себя глубже, напуганная тем, что может лишиться не только чести, но он слишком большой. Ей неизвестно кто он, её нутро всё тряслось от страха и возбуждения, его суть давила на неё и сжимала, вынуждая подчиняться.
Дэнвер выпустил её челюсти, жёстко сжав в кулак волосы на затылке, продолжал проникать, напрягать ягодицы, совершая твёрдые, резкие выпады бёдрами, упираясь головкой в горло, пока не сжал челюсти до скрежета. Разрядка мощными толчком ударила в пах, вынудив Дэнвера пошатнуться, он резко вытащил член из её рта, издав утробное рычание, кончил на её обнажённую грудь, его колотило от бешеного оргазма – первого за долгое время.
Отдышавшись тяжело, он посмотрел вниз, наблюдая, как белое семя вязко стекает по алым соскам, вздымавшейся груди. Жертва в клетке с хищником замерла, ожидая нового броска, когда зверь только принюхивался к своей добыче.
– Оближи, – сухо приказал он.
Мокрые ресницы дрогнули, авери подняла взгляд смотрела на кархара с жадной похотью, торопливо провела розовым языком по головке, обвела вокруг, послушно и с удовольствием слизывая оставшиеся капли досуха, обжигая горячим дыханием желая доставить больше наслаждение. Дэнвер подумал о той нищенке, что помогла ему, её ротик наверняка ещё девственен, как и она сама.
Удовлетворившись, он отстранился, возвращаясь к креслу.
– Что желает от меня аргонт?
– Раздевайся, – велел, на ходу поднимая серебряный кубок, делая жадные глотки, смачивая горло, ощущая, как по всему телу расползались осколки долгожданного удовольствия.
– Но мой муж… – попыталась возмутиться, строя из себя невинность и порядочность, пискнув тонким дрожащим голоском. Но Дэнвер за сто шагов слышал её похотливую сущность.
– Вернёшься к нему утром, – оставил кубок, опускаясь в кресло, расставляя широко ноги, устремляя взгляд на так и оставшуюся сидеть на коленях у двери девку с разодранным платьем, с поблёскивавшей от его семени обнажённой грудью.
Ему нравилась её покладистость, и он отпустит, если, конечно, она сможет завтра подняться. Дэнвер усмехнулся, ощущая, как вся мощь всплеснула в нём от нового притока силы, и, наверное, его тело чуть изменилось, потому что девка содрогнулась всем телом, прикрыв ладонью рот.
