Текст книги "Невольница демона"

Автор книги: Властелина Богатова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Властелина Богатова
Невольница демона

Глава 1

Порыв холодного ветра ударил с остервенелой силой, когда я вышла из чащобы и выбралась на горную звериную тропу. Подол платья тяжело хлопнул по ногам, взметнулся плащ, хлестнув по бедру, впуская к телу пронизывающий влажный холод. Сбившись с шага, я прижалась спиной к холодной крутой скале и повернула голову.

В глаза ударила полоса кроваво-красного зарева, словно огромная рваная рана в бугрящихся чёрных тучах. В груди грузом залегло волнение – нужно поторапливаться, иначе стану ужином для волков или, чего хуже, тварей Нутра, но перед этим промокну до нитки – вот-вот хлынет, тогда по склону вовсе станет идти невозможно. Знала бы, что так быстро разбушуется Равар, высший бог гроз, пошла бы раньше. Ещё и Сенра пропала. Вспомнила о старухе, и сразу невольно защемило в груди. Она ушла десять дней назад и до сих пор не возвращалась. Я уже привыкла к тому, что Сенра порой задерживалась, но не настолько.

Поправив на руках истёртые до дыр вязаные перчатки, перехватила верёвку, от которой за эти дни все ладони стёрла до мозолей. Уложив удобнее за спину связку ветвей, что раздобыла в редких лесках, росших плешинами на скалистых кручах, ещё раз оглядела горную гряду, неуклонно погружавшуюся во мрак, двинулась дальше по краю самого Нутра, держась каменной стены. Тут я пряталась уже два месяца. Мне ещё долго привыкать к суровым условиям жизни отшельницы – совсем не для девушки, хоть и не такой знатной даери[1].

И долго ли мне ещё придётся скитаться – тоже неизвестно, но меня это не пугало, лучше сгинуть, чем стать вещью, покоряться чужой воле, быть использованной и растоптанной.   Над головой внезапно раздался утробный рокот, а следом – оглушительный треск. Я невольно вскрикнула, пригнула голову и сжалась. Сверху посыпался мелкий камень и пыль, ударяя по спине и голове, что-то прошелестело, хрустнуло. Не успела кинуться прочь, как меня накрыла огромная тень, заключив в свои сумрачные объятия.

Я потеряла опору – громадное чудовище утянуло меня за собой, срывая со склона, как ветер сухой лист с ветки. Я полетела вниз и неизвестно каким чудом не разбилась о камни – толстый панцирь крыльев заслонял и смягчал удар за ударом, всё завертелось, только жар чьего-то надрывного тяжёлого дыхания опалял кожу лица и шеи. Очередной удар выбил меня из жаркого душного плена, я отлетела, пробороздив ладонями землю на несколько шагов, сдирая перчатки, распарывая кожу в кровь об острые камни. Очнулась не сразу. Оглушительная тишина обступила, вынуждая разлепить веки и понять, что произошло, что за огромная туша свалилась на меня. Глаза защипало от пыли, я лежала на шершавом камне, точнее – на краю глыбы. Пошевелилась, поторопившись отползти поскорее от края, но с губ сорвался невольный стон – плечо сковала тупая боль, и тут же пронял испуг – не могу, не могу шевелиться! Судорожно завозилась, спеша убедиться в своей целостности, сгребла пальцами землю и еловую сухую хвою, попыталась подняться, но не вышло – что-то придавило колени. Запоздало горло забила тошнотворная гарь, а ногам до самого пояса стало жарко, будто меня погрузили в кипящий котёл.

Я развернулась – какими же усилиями мне это далось! – и, повалившись на спину, замерла. Огромное чёрное, как уголь, тело с крепкими массивными бёдрами и руками с длинными пальцами, которые заканчивались чёрными когтями, едва напоминавшими человеческие – кархар неподвижно распластался на каменном уступе, запрокинув лицо с резкими острыми скулами, открывая мощную шею и грудь, покрытую толстой грубой кожей. Широкие кожистые крылья с острыми, как когти, шипами на изломах, выходили прямо из лопаток и вздрагивали, будто от боли. Я потеряла дар речи, воздух из груди пропал, а сердце застучало рьяно. – Великие Предвечные, – только и пронеслась искромётная мольба, подстёгивая хлыстом – бежать, как можно дальше бежать, но я вжалась в камень, когда снова громыхнуло, и дрогнула земля. Только это был не голос грозового Равара, а истошный рёв кархара, настолько пронзительный, что я сжалась, раздавленная его воплем – столько слепой ярости в нём было. Ни один кархар не может пробить щит – это исключено.

Но то, что передо мной был кархар – очевидно. Выныривая из-под его крыла, я ползла назад, хоть тело онемело от страха. Поднявшись на ноги, пошатываясь, шагнула, позабыв о связке ветвей для очага и боли в плече, лишь бы убраться как можно быстрее, пока исчадие Нутра, пока он – я сглотнула – не очнулся.

Да не тут-то было! Кархар словно почуял мой страх, пошевелился, а следом чёрной змеей скользнул гибкий толстый хвост, я отшатнулась, но кархар был быстрее – хвост жгутом оплёл мою щиколотку и рванул назад, я упала на колени и проехалась по каменному плату снова. Хватка ослабла, и я вновь качнулась вперёд, сделав ещё одну попытку вырваться, но огромная лапища перехватила лодыжку, вонзая когти глубоко в плоть. Я зашипела, задохнувшись от боли, и тут же пнула свободной ногой тушу, попадая пяткой куда-то в бок – только этому камню мои удары нипочём. Кархар рыкнул, свирепея, подтащил меня к себе, запустил пальцы в волосы и, сжав в кулак на затылке, рванул на себя так резко, что я вскрикнула от продравшей боли, всё расплылось перед глазами, только въедливый запах гари забивал лёгкие.

Лик кархара был так близко, что я видела, как сузились до точек зрачки в огненных радужках, и яростно вздулись ноздри, опаляя жаром. Кархар хищно оскалился, приподнимая верхнюю чёрную, как смоль, губу обнажая белые острые клыки, и по моим лопаткам сползло, как вторая кожа, онемение – никогда не видела исчадий тьмы, а уж тем более так близко. Слишком близко, что его сущность буквально обожгла мою. Опасный, ядовитый, жутко устрашающий.

– Помоги или… убью, – пророкотал голос, как гром, задрожал в голове, расплавив всю меня, вынуждая обмякнуть и смотреть в красные, как само Нутро, радужку глаз, в глубине которых клубился душный жар, вселяя первородный страх. Кархар потянул за волосы, запрокидывая мою голову, открывая шею полностью, я задышала часто и рвано, безнадёжно цепляясь за грубое запястье, пытаясь вонзить ногти в его толстую кожу, но это ни к чему не привело – одно движение, и он перережет когтями мои вены.

Его взгляд – я чувствовала нутром – пожирал меня, и я уже не понимала, от чего задыхалась, в полной мере осознавая, чьей стала добычей. – Хорошо, – только и смогла проскулить жалостливо, смотря невидящим от слёз взглядом в чёрные кручи неба, – помогу, отпусти. Помогу! Мне больно! Отпусти, прошу.

Глава 2

Он выпустил, и я жадно глотнула воздух, что пробил лёгкие с болью. Черты резко высеченного из гранита лица становилось чётче, туман растворялся, и я увидела, что его чёрная кожа будто испещрённая каким-то узороми или символами, непонятными мне, она начала растворяться, будто впитываясь в кровь, оголяя истинные черты. Ужасающие и хищные глаза сузились, полыхнуло по радужке кровавое пламя и погасло. Кархар вновь скорчился, его затрясло с такой силой, что он отпустил меня совсем.

Вонзая когти в землю, выгнулся горой, сотрясаясь крупной дрожью, зажимая рвущийся из мощной груди рёв. Я, уставившись на него, не в силах была шевелиться, наблюдая, как он мучается, стискивает челюсти и скребёт ногтями камень.

Он обращался у меня на глазах.

И обращение явно давалось ему непросто, а с безумной болью. А меня парализовало от страха. Шипы, что были на его локтях и коленях, уменьшались, врастая в кости, а суставы на локтях будто ломались – так мне казалось. Истошный рёв снова прорезал слух, но он оборвался криком уже вполне человеческим, пронизывающим.

Я видела, как вздулись на сильной шее ручьи вен, искусанные клыками губы сочились кровью, кархар хрипел и содрогался. Он приподнялся и тут же опрокинулся на бок, поворачиваясь ко мне спиной. Крылья расправились и рвано сложились, шелестя по голому пласту камня, вонзаясь в лопатки, исчезая совсем вместе с ошмётками демонической узорной кожи, следом чёрный тугой, как хлыст, хвост будто врос в гряду выпирающего позвоночника, и осанка его заметно выровнялась, напряжённо покатились под гладкой кожей тугие мышцы спины, перетекающие в поясницу, углубляясь ямочками у основания над упругими ягодицами.

К моему лицу запоздало прихлынул жар, запылал пеплом на щеках, покалывая – меня буквально затопило от стыда, потому что сейчас я пялилась на обнажённого мужчину, молодого с чёрными, как смоль, волосами.

Я отвернулась в недоумении.

Это же не человек – исчадие Нутра, он выпал из него, и когда очнётся, то навряд ли пожалеет меня. Только плечо, будто в ответ моим мыслям, отдалось болью, напоминая о себе и о полёте с тропы вниз. Я бы разбилась вдребезги, если бы он не защитил своими крыльями. Но это всё чушь, я нужна ему, чтобы спасти его проклятую шкуру. Если выживет, то найдёт и убьёт. Я отчётливо помнила его угрозу. Великая заступница Орта, и за что мне это?!

За спиной послышалось сдавленное рычание. Стиснув пальцы в кулаки, я медленно повернулась. Во рту пересохло, меня затрясло от раздирающих чувств: развернуться и бежать без оглядки? Но он найдёт меня и убьёт.

Вобрав с грудь больше воздуха, я сделала неуверенный шаг, осторожно приближаясь к нему, натягиваясь, как струна, чтобы, в случае чего, бежать, но кархар продолжал дышать надрывно и, кажется, уже совсем редко.

Очень крупный и мощный, нога согнута в колене, и загорелое бедро закрывало взгляду пах. Я опустилась рядом с его головой, что была отвёрнута от меня. И чем я могла ему помочь? Потянулась к поясу снять мех с водой и всё то, что я бы взяла с собой в дорогу. Осторожно коснулась его щеки, слишком горячей, повернула лицо к себе. Убрала волосы, что закрывали скулы, и облегчённо выдохнула. Слава заступнице Орте, глаза его были закрыты – боялась увидеть в них душные жерла. Чёрные, чуть резковатые росчерки бровей, сходились на переносице в хмурой строгости, тонкий с горбинкой нос с узкими хищными крыльями. Мой взгляд почему-то вплавился в его губы, но ранки не мешали разглядеть их – большие, чувственные, обрамлённые едва пробивавшейся чёрной щетиной, которая покрывала и всю челюсть с широкими скулами.

Я вздрогнула, когда ослепительная вспышка резанула по глазам, а над головой пророкотал гром. Подняв голову, взглянула в серую хлябь, поток ветра хлынул меж ущелья, куда мы свалились, зашелестел по камням. Надо поторопиться.

Открыв мех, я поднесла его к губам кархара. Но он только вздрогнул и упёрто сжал челюсти, прокатились по скулам желваки, лицо демона исказилось болью, я опустила взгляд на грудь, а потом… и только тут заметила глубокую рану на мускулистом животе над пупком, самую страшную из всех, что были повсюду на его теле. Из разодранной мышцы нехорошо сочилась кровь, стекая ручьями на камень.

Я, словно тряпичная кукла, поднялась на ноги. И как его тащить не могла себе представить, но нужно перенести его в укрытие. Обхватив за запястья, потянула его волоком с уступа, стараясь не смотреть ни на рану, ни на то, что открывалось взгляду ниже пояса кархара – там совершенно не было волос, и толстая, гладкая и тугая плоть была полностью предоставлена взгляду, но только совсем не смотреть не получалось, я задыхалась от тяжести и странного волнения, которое и без того вызывало злость.

Я остановилась, когда заметила алый след крови, что тянулся от его ног. Шумно выдохнув, присела рядом, как подкошенная. Так тащить его не пойдёт.

Подумав немного, подлезла под его тяжеленую руку и, перекинув ее себе за шею, поднялась с трудом, утягивая его за собой, поднимая с земли. Кархар тяжело простонал, выдохнул, сжимая челюсти. Я двинулась дальше, слыша, как он шумно дышит, свесив голову.

Но через несколько десятков шагов у меня заломило под лопаткой, а спина едва ли не переламывалась от такой громадины – мужчина был слишком тяжёлый. Я совсем выбилась из сил ещё через несколько десятков шагов, ко всему дорога была неровной, приходилось подниматься на взгорье.

К хижине Сенры я приближалась слишком медленно, от отчаяния и усталости проступили на глазах слёзы, я сглатывала их и злилась на собственное бессилие, на Предвечных, которые послали мне такую ношу, на этот проклятый случай, на то, что пошла именно этой тропой. Надо же было случиться этому именно сейчас, когда в моей жизни и так несладко, когда меня преследовали.

– Какой же ты тяжёлый, ну давай же, расправь свои крылья, хватит притворяться, помоги мне хотя бы немного, – кусая губы от досады, я тихо всхлипнула и посмотрела на мужчину. Хотя видеть, как он обращается, мне больше не хотелось.

Он заметно бледнел – стремительно терял кровь, если не перевязать, то до хижины Сенры уже не дотянет. Признать, я даже обрадовалась этой мысли – ведь тогда я избавлюсь от ноши, а я больше не могла сделать и шага, потому что до смерти устала, все мышцы тряслись от натуги, и подгибались колени, я начала спотыкаться на каждой кочке.

Но инстинкт самосохранения брал своё – лучше исполнить то, что обещала, если хочу жить. Отвернувшись, задрав подол верхнего платья, подобрала нижнюю сорочку – одна из двух, что были на мне. Жаль, но что делать? Рванула с силой – хрупкая ткань треснула. Оторвав приличный лоскут, опустилась на разбитые в кровь колени, сняла плащ, укрывая его крепкие бёдра и всё то хозяйство, что до жути меня смущало, принялась накладывать жгут, обматывая пояс туго, но не слишком, так, чтобы приостановить кровь.

– Ты же кархар, зачем я тебе нужна? Ты же должен себя как-то сам исцелить?

Но что я знаю о порождениях Нутра? То, что это самые опасные во всех землях Валара и бескрайней гряды монстры, продавшие свои души Нутру, беспощадные и кровожадные. Закончив, я поднялась, кархар даже не пошевелился – и поделом ему. Вторя моим мрачным мыслям, закрапал дождь, сначала мелко, шелестя по камням и сухой траве, обжигая иголками кожу, а потом с такой силой, что буквально оглушил.

– Прекрасно.

Глава 3

Под грохот ливня я сорвала с него плащ, расправила, расстелила на земле, уже поторапливаясь. Наверное, у меня открылось второе дыхание, или ледяной поток, что исторгала низкая утроба, привёл немного в чувства.

Перетащив кархара на плащ, схватила его полы и потащила, стискивая зубы. Я почти не разбирала дороги и куда ступаю, лицо заливали холодные струи, смешиваясь с обжигающим слезами, я промокла до нитки, в моих сапогах из тонкой кожи хлюпала вода, из пальцев рвалась мокрая ткань плаща, и хоть тянуть по скользкой дороге стало немного легче, ноги без конца скользили по грязи, и я падала. Хотелось кричать и рыдать в голос, хотелось бросить, но не могла, страх брал вверх – я сделаю, что он просил, и пусть проваливает. И я забуду этот кошмар, как страшный сон. Этой мыслью я себя утешала всю дорогу до хижины.

Дом Сенры прятался под старыми почти лысыми соснами с разлапистыми корявыми ветками, потемневшая каменная кладка почти вросла в лохматые корни, врезаясь задней частью в утёс. Чёрные глазницы окон оповестили, что Сенра ещё не вернулась, внутри так и оборвалось что-то – я всё же надеялась на помощь, но, похоже, справляться мне придётся одной и об отдыхе пока и не думать.

Вымотанная, промокшая и злая добралась до порога. Едва я вволокла кархара внутрь, рухнула на пол рядом с ним. Меня трясло от холода и бессилия, осознавая, что уже не сдвинусь с места, хотелось просто закрыть глаза и уснуть.

Не знаю, сколько пролежала, слушая, как бьют по кровле капли, как шелестят по стенам еловые ветви, как стонет сосна, как дышит кархар. Это всё не должно происходить со мной, так почему, почему? В голове шумело, во рту было сухо, хоть сама я вся мокрая. Неимоверным усилием я всё же разлепила веки – не хотелось заболеть, лёжа на холодном дощатом полу мокрой, нужно растопить очаг, иначе я слягу.

Я поднялась, расправляя ноющие плечи и спину, прошла вглубь в темноте на ощупь, взяла масляную лампу, подожгла от ещё тлевших углей в топке фитиль, не забыв бросить в старую каменную печь и сухих ветвей, что приготовила ещё с утра. Огонь полыхнул, загудел, озаряя скромное жильё старухи, окутывая мягким светом полки, стол, лежанки.

После горных троп и холодного пронизывающего ливня в тесном жилище знахарки было неимоверно уютно, и я почувствовала себя как дома.

Я вернулась к двери, где оставила раненого. Взявшись за полы плаща, собирая остатки сил, подтащила кархара к своей постели – другого места просто не было. Постель Сенры была между печью и стеной на приличной высоте, туда мне его не поднять.

– Ну давай же, помоги мне хотя бы немного, я тебя не подниму, слышишь? Ну очнись же, прошу, давай, – уж взмолилась, теряя последнюю надежду перетянуть его на постель.

Кархар будто услышал моё отчаяние, пошевелил пальцами, качнул головой, нахмурив брови, приоткрыл веки, я тут же, избегая его взгляда, подхватила его под руку, он грузно оперся на меня, поднялся на ноги, и я смогла уложить его на постель.

– Вот так, – выдохнула с натугой, подтягивая, скользнув невольно взглядом по огромному телу настоящего борца, хорошо, что полумрак скрывал его тонким одеялом из теней – тусклого света хватало разглядеть только его блестевшее от дождя лицо, шею и грудь.

Я коснулась его лба и едва не одёрнула руку, настолько горячий был, это подхлестнуло меня пошевелиться. Найдя на полках нужное снадобье, вскипятила воду и сварила отвар из нужных трав, как это делая Сенра. Кое-чему я всё же научилась у старой знахарки, и то ладно.

Только жить в диком месте без слуг оказалось намного труднее – всё приходилось делать самой. Поставив на стол горячую плошку с отваром, повернула на свет ладони. Сжала губы, разглядывая саднящие счёсанные в кровь кисти. Надо бы смазать раны, позаботиться о себе.

Вернувшись к раненому, присела рядом на лавку, приподняв его голову, буквально ткнула край плошки в его зубы, чтобы разжал челюсти. Кархар начал делать медленные глотки один за другим, морщась и потея прямо на глазах.

– Пей всё – это поможет, – хотя с такими увечьями это казалось напрасным. Кархар, выпив всё, тяжело откинул голову на постель. Пока этого достаточно. – Хорошо. Ну вот я выполнила то, что ты просил, слышишь?

Он, конечно, не слышал, только сглотнул туго, что по горлу прокатился комом кадык, я на всякий случай отстранилась, мало ли что ему в жаре привидится. Найдя нужную мазь и налив в чашу тёплой воды, я, прикрыв найденным в старом сундуке одеялом бёдра кархара, принялась развязывать мокрый, пропитанный кровью лоскут.

Рана была жуткой, побелели от дождя рваные края кожи, хорошо, что кровь уже не сочилась так, но завтра, если он переживёт ночь, ему будет очень скверно.

Оттерев от грязи кожу вокруг увечья, я осторожно смазала самые края, конечно, её нужно было бы зашить, но я боялась, ни разу этого не делала, потому лишь накрыла рану простым полотном.

Кархар больше не хрипел, я тронула ладонью его лоб, на котором вздулись венки – поостыл, видимо, начали помогать травы. Вот только надолго ли? Хоть бы Сенра вернулась поскорее, оставаться с порождением Нутра мне не хотелось совсем.

Сейчас он слаб, но завтра вполне очухается – он уже не выглядел таким бледным, изрезанные клыками губы багровели ранами и синяками, сейчас он просто мужчина, но все равно необычный, не такой как все, очень крупный, огромный, не представляю, как я его дотащила, всё испуг, наверное, завтра я не встану.

Тёмные прямые ресницы дрогнули, что-то наподобие стона прозвучало в его горле. Я поспешила убрать руку, сама того не желая, тронув влажную чёрную прядь. Без сомнения – он красивый мужчина, с совершенным телом, с буграми мышц, словно вылитый из сплава особой породы. Только я отчетливо помнила, что за этой оболочкой сокрыта страшная сила.

Я невольно задержала взгляд, разглядывая своего мучителя. Даже сейчас на грани смерти от него веяло дикой мощью и опасностью. Крепкая длинная шея перетекала в широкие плечи, которые явно не обхватить руками. От локтей до самых кистей тянулись синие вены, к рукам хотелось прикоснуться, вложить свою кисть в эту большую ладонь с длинными пальцами и выпирающими костяшками – надёжные и, наверное, горячие, только вряд ли эти руки могут быть нежными, я помнила, как он мог сломать ими мне шею.

У него было не просто совершенное тело, он не человек – чудовище. И я знала: если он станет пытать меня, я не останусь живой. Невольно поёжилась, заталкивая совсем неуместно острое желание коснуться их, не понимая зачем.

И хотела уже отойти, но по-прежнему оставалась на месте, мой взгляд вопреки моему запрету скользнул на гладкую, рельефную покрытую испариной грудь, бесстыдно сполз вниз, туда, где косые мышцы живота уходили к паху, и проступали выпуклые под тонкой гладкой кожей вены, стекающие вниз к бёдрам.

Сама не знаю, что мной управляло – усталость или собственное любопытство, ведь я не видела голых мужчин, ко всему – кархаров, то, что я успела заметить, пока тащила его, сейчас будто назло только подожгло желание разглядеть его лучше, ведь никто меня не видит, а сам кархар тонет в недрах своей агонии. Да и почему меня должна смущать мужская нагота?