Текст книги "Пасынки шторма Часть вторая"

Автор книги: Владлен Подымов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Фигура пошатнулась и упала. Ногти отчаянно заскребли по холодному стеклу. Человек судорожно дернулся, с трудом поднялся и побрел дальше – бесконечным путем. К горизонту, который с каждым шагом откатывался все дальше и дальше.

Из-за края темного мира поднялся грязно-серый диск холодного солнца и покатился по небосводу, заливая гладкую пустыню бледным мертвенным светом…

…Ширай Гомпати помотал головой и отступил на шаг от Господина Лянми. Видение пропало, но ноги предательски дрожали, а в пальцах медленно таяло ощущение холода и равнодушной скользкости стекла.

– Уходи! – хрипло закричал Син-ханза. – Уходи, я не желаю тебя видеть!

– Ты сам виновен в своем одиночестве. Помни об этом.

Короткий взгляд полный жалости. Светло-зеленый отблеск.

Через миг глава Средней ветви Черного Древа остался один.

Как холодно.

И – скользко.

Глава 42 – Огонь в тебе

– -

Стальные птицы кружили над горами.

Присматривались к скалам, шарили взглядами по валунам. Искали.

Хаос каменных джунглей раскинулся внизу. Скалы красного, серого и черного гранита тянулись к вечернему небу. Зеленый пух лесов окутывал долины. Изредка камень и зелень расступались и, – блеск озера. Блекло-серые пятна горелого леса рвали полотно лесов, блестящие строчки горных ручьев и рек прошивали его насквозь и скрывались под зелеными кронами.

Все это – привычно. Иное было потребно стальным летунам.

Где-то далеко блеснул огонек. Тонкая, почти невидимая на таком расстоянии, струйка дыма поднималась и таяла в небе. Железные охотники увидели добычу. Резкий разворот и стальной клин завалился, падая в сторону далекого огня. Ветер рванулся за ними, но отстал.

Как быстро!

Смотрел в пламя Нобунага.

Пламя бушевало.

Оно похрустывало ветвями ясеня, жадно облизывало кипящую смолу с сосновых поленьев, пробовало на зуб тисовое ложе. А на ложе в жарких объятиях огня обугливался и рассыпался пеплом индиговый хлопок и золотой шелк. В них был облачен тот, чья душа сегодня освободится от земного и уйдет в Колесо Преображения.

Глотал жар костра Нобунага.

Тот, на ложе, сегодня уйдет. Навсегда прервется связь между ним, уплывающим в небеса смолистым дымом и Нобунагой. Неопределенность, что длилась всю их жизнь, сегодня окончится. И тоже – навсегда. Теперь многое станет проще, но мало радости от этого.

Сухой песок дерет горло и злой сок ягоды-горчанки на языке.

Ткал жгучую пелерину Нобунага.

Оранжевые и алые тени бродили по его лицу. Справа и слева от погребального костра застыли двое воинов: молодой и старый. Оба – в свободных синих хаккама и плотных синих же кинну. На груди каждого – знак в виде золотого круга. Старый держал в руках круглое бронзовое зеркало, позеленелое от времени, молодой – покрытый узорами шар из изумруда величиной чуть больше кулака. Напротив Нобунаги, глядя на него через дрожащую завесу огня, замерла девушка. В ее руках – потрескавшаяся от старости шкатулка черного лака с яшмовыми подвесками внутри. На ладонях самого Нобунаги покоился тяжелый прямой меч. Сегодня старик был четвертым у костра.

Сегодня… Он надеялся – больше никогда!

Жег себя на жертвенном огне Нобунага. Жег и не мог выжечь горечь и соль.

Пламя отражалось в его глазах. Нет! Это горела душа. Слезы высыхали от жара, оставляя на щеках белесые дорожки. И не понять, где обжигающие ладони погребального костра, а где – кипение горчащей соли в душе старого архивиста.

Сегодня он хоронил брата. Близнеца.

Как горько!

…Хрустнула ветка под ногами. Кто-то подошел и встал слева.

– Господин?

Нобунага пришел в себя. Костер давно прогорел, лишь кроваво-алые угли дышали жаром. И – четверо стояли у костра. Пятый, – Хосокава Элсон, – только что прервал мысли Нобунаги.

Старик вздохнул и медленно поклонился воинам и девушке. Те склонились в ответ и покинули каменную площадку. Руки у старика закаменели и почти не разгибались. Нобунага с трудом сумел уложить меч в поспешно поданный Хосокавой футляр.

Архивист повернулся к догоревшему костру и надолго застыл в глубоком поклоне.

…Через половину часа он спускался по скалам, оставляя за спиной истекающие ленивым жаром угли. Некогда его брат пожелал уйти к Алмазному Колесу путем огня – что ж, он исполнил желание.

Внизу Нобунагу ожидали его люди. Полтора десятка человек одетых в синее. И совсем юные, и седые старики, и воины, достигшие возраста… Мужчины и женщины. Пятнадцать человек – четвертая часть тех, кто остался с семьей Нобунаги. Тех, кто был верен и пронес эту верность через жизнь.

Нобунага оглядел их, молча кивнул и повернулся спиной к заходящему солнцу. Там, за перевалом, в сотне километров отсюда был Кинто. Архивист оглянулся на скалу, над которой все еще курился дым погребального костра и направился в сторону города. Маленький отряд двинулся за стариком. Двое молодых воинов опередили Нобунагу и быстро ушли вперед.

В горах надо быть осторожным. Особенно, если ты забрался так далеко от города.

Когда солнце на две ладони подкралось к вершине горы Онобэ и золотистые предвечерние тени легли на тропу, эта истина подтвердилась еще раз. Слева, из узкой расщелины, навстречу людям медленно выбрался демон. Хашур. Был он стар и сед, как само время, но янтарный огонь в глазах горел ярко, как у нетерпеливого юнца. Да и булыжники мышц говорили, что лучшее время хашура отнюдь не позади. Тело демона было перетянуто ремнями из акульей кожи, справа на поясе висела кобура, из которой торчала серая пластиковая рукоять, а к левой нижней руке пристегнут кожаный чехол с кинжалом.

Воины мгновенно закрыли собой Нобунагу и нацелили автоматы на окружающие скалы и демона. Хашур спокойно приблизился к отряду и остановился. Тряхнув седой гривой, в которой звякнули серебряные пластинки, он коротко, но уважительно поклонился. Нижнюю пару рук сунул за пояс, а верхнюю сложил на груди. Издавна это считалось приглашением к мирному разговору.

Хашур блеснул глазами и оскалил в усмешке крепкие клыки:

– Пусть путь ваш будет легок и дела удачны.

Говорил он, на удивление, чисто. Ни малейшего рычания или пришепетывания. Нобунага изумленно приподнял брови. Столь хорошо разговаривающий демон – это необычно, очень необычно. Верно, хашур действительно стар.

– Желаю вам и вашему повелителю Хёггивашэ долгих лет жизни, – откликнулся архивист.

Демон едва заметно усмехнулся и произнес:

– Хёггивашэ услышит и оценит ваши слова, господин архивист.

Нобунага молча поклонился.

– Я искал вас, уважаемый архивист, – продолжил хашур. – Нам необходимо поговорить.

Он повернулся и указал рукой на расщелину.

– Это можно сделать там. И я желаю говорить с вами наедине.

Некоторое время Нобунага рассматривал неожиданного знакомца. Странный хашур. Удивительное предложение. Но если подумать – что в нашем мире не удивительно и не странно? И потому Нобунага сделал знак своим людям. Двое из них быстро добрались до щели меж скалами и скрылись в ней. Вскоре вернулись. Старший подошел к Нобунаге и произнес:

– Недалеко, мой господин. Узкий и опасный проход, за ним широкий выступ над ущельем. Пусто. Ни на скалах, ни с той стороны ущелья никого не видно.

Нобунага помолчал. То, что его люди никого не заметили, еще не значит, что никого там нет. Хашуры живут в горах и соревноваться с ними в искусстве укрытия средь камней бесполезно. Подумав, старик решился и неохотно кивнул демону.

Несколько минут они пробирались меж камней. Едва заметная тропа ползла под опасно нависающими сверху глыбами. Казалось – скажи громкое слово, и упадут они, раздавив неразумных букашек! Наконец старик и демон оказались на плоском каменном выступе, шагов в пятьдесят в длину и полтора десятка в ширину. Площадка торчала из скалы огромной каменной ладонью, нависающей над ущельем. Вокруг было пусто. Вдали вздымалась скальная стена – провал был глубоким и довольно широким. В теснине тихо выл сильный ветер, намного сильнее, чем там, где недавно шел отряд Нобунаги.

Нобунага быстро огляделся и повернулся к демону:

– Как мне называть вас… господин?

– Люди знают меня как торговца по имени Старый Ву, господин архивист. Но имя это – только для вас, никто более не должен слышать его. Когда вокруг нас будут другие люди, зовите меня любым другим именем. Например… Хэг. Да, это хорошее имя. Хэг.

– Хорошо… господин Хэг. Мое имя Нобунага. Итиро Нобунага.

– Да, господин Итиро Нобунага, Старому Ву известно как вас зовут, – оскалил клыки Хэг. – Я не случайно оказался здесь. Я ждал вас.

– Ждали… И давно?

– Не слишком долго, господин архивист.

– Вы знали, что я здесь буду? И как вы здесь оказались? Спустились с неба? Мои люди недавно проходили здесь. Наверняка они вас бы заметили.

– С неба? – Хашур хохотнул. – Да, пожалуй – с неба.

Демон подошел к краю обрыва и щелкнул пальцами. Внизу что-то заскрежетало и из провала возникло нечто. Это нечто поднялось и зависло перед ними в воздухе, едва заметно покачиваясь под порывами ветра. Нобунага на мгновение даже не поверил глазам. Что за удивительный сон он видит?!

Перед ним в воздухе парил так хорошо знакомый ему по древним летописям аппарат. Широкий треугольник крыла, две короткие гондолы поверху. И тяжелое стальное брюхо внизу. Из этой выпуклости свисали несколько тонких металлических… Архивист не успел додумать мысль.

Флаер бесшумно скользнул на площадку, стальные лапы ухватились за камень. В левой гондоле архивист только сейчас заметил еще одного хашура. Судя по иссиня-черной шерсти – молодого. Тот проворчал нечто неразборчивое. Хэг в ответ молча махнул рукой и повернулся к Нобунаге.

Он явно был доволен произведенным впечатлением.

Нобунага долго рассматривал флаер.

– Мир сложнее, чем нам кажется, – наконец промолвил он.

– Верно, господин архивист. Изредка прошлое дарит странные подарки. Это – один из таких даров. Старый Ву ходил в мертвые города в поисках новых товаров. Старых вещей. Он долго искал, и однажды ему повезло.

– Я слышал об этих вещах. Но не верил. Мне придется извиниться перед кое-кем из друзей.

Нобунага с интересом разглядывал железную птицу. Это было нечто удивительное! Столь древняя вещь – и работает?! Поистине, сегодня день потерь и обретений.

Седой хашур покосился на старика, вздохнул и пожал плечами:

– Старый Ву не сможет продать вам ни одну из них. К сожалению, уважаемый господин Нобунага, поиски этих флаеров так дорого обошлись, что цена окажется поистине необыкновенной.

– Я ничего не говорил о покупках, господин Ву.

– Не говорили, уважаемый господин Нобунага. Но блеск ваших глаз явно говорит о том, что вы пытались оценить эту вещь. Товар сей крайне недешев. Цена не подойдет вам, господин архивист.

Нобунага неопределенно хмыкнул. Помолчав, он усмехнулся:

– Что же, дела торговые мы обсудили. Зачем вы хотели видеть меня, господин Ву? Верно, у вас есть нечто иное на продажу? Но если я не так состоятелен, чтобы быть вашим клиентом…

Седой демон замялся.

– Верно, с деньгами у вас плохо. Но это маловажно. Ваш род столь древен, что деньги для вас не должны быть основой. Ведь есть иные возможности…

Хашур вновь умолк, подбирая нужные слова. Нобунага пожал плечами:

– Если вы так хорошо знаете наш род, то должны знать, что подарки я не имею права принимать.

– Да, господин Нобунага. Я слышал об этом. Старое правило, древнее даже этих машин.

– Так что же вы хотели?

Медленно, мешая в словах времена и лица, седой хашур начал свой рассказ. Он вдруг словно разучился нормально говорить, вспоминая нечто очень далекое:

– Старый Ву обязан… один… человек. Но мой долг… не нужен. Нет, не так! Просто Старому Ву нечего ему предложить. Он… У него есть… Да, почти все. Мне нет возможности расплатиться. Но я могу предложить свою помощь вам. А через вас – другим людям Кинто. И тем уменьшу свою обязанность… тому человеку.

– Вернуть долг? Через меня? Странно… И… он столь велик, ваш долг?

В этот миг ветер рванул их за волосы. Серебро в гриве демона коротко звякнуло. Хашур явственно вздрогнул и огляделся. Казалось, что он к чему-то прислушивается. Вокруг было пусто и тихо, лишь ветер пел тоскливую песню в ущелье. Демон успокоился и ответил:

– Да. Нет. Так случилось, что Старый Ву сам определит, когда долг будет выплачен. В этом мой кредитор оказался милостив.

– Милостив? – Нобунага покачал головой. – Скорее – жесток. Это страшное условие.

Хашур вздохнул:

– Полагаю, все же, господин архивист, что милостив.

– Что же, вам лучше знать.

– Да, это очень старая история. Не будем о ней.

Нобунага согласно кивнул. Хашур нервно потер ладони нижних рук, огляделся и продолжил:

– Кредитор Старого Ву сказал, что я могу понадобиться вам. И вот Старый Ву здесь, уважаемый архивист. Понимаю, мое появление неожиданно и несет в себе много вопросов. Но вам нужно либо поверить, либо отказаться от моих услуг. Старый Ву не сможет вам даже поклясться. Ничем, кроме здоровья внуков.

– А как же Рассвет?

– Это не моя вера, господин архивист. Это сказка для молодых, которую они придумали для оправдания своих дел. Они верят в Рассвет, даже сильнее чем верили их предки трис… хррр… не будем вспоминать! Да, Ву слишком стар для этой новомодной чепухи.

Ветер хлопнул полой кинну Нобунаги и звякнул серебром хашура. В этот раз и старику почудился чей-то далекий голос. Демон вздрогнул и вновь огляделся по сторонам. Затем наклонился к человеку и прошептал:

– Придумайте клятву и я ей поклянусь…

Он явно нервничал.

– Мне достаточно вашего слова, господин Ву. – покачал головой Нобунага. – Сегодня я хоронил брата… и огонь принес мне странное. Я знаю, мир меняется и скоро изменится еще сильнее.

Хашур согласно кивнул.

– Да, мир меняется. Скоро – очередное Канджао. А ваш брат…

– Он умер не просто так. В его доме побывали ваши собратья…

– Старый Ву знает об этом. Но это не хашуры моего племени, они подчиняются Повелителю. Его зовут Масадо, но иногда он становится столь нагл, что зовет себя Повелителем Хёггивашэ. – Седой демон зло усмехнулся. – Сегодня мы встретимся с ним.

– Мы?

– Да, уважаемый архивист. Сегодня хороший день, чтобы навестить моего далекого потомка, который подарил себе столь интересное имя. Вы согласны?

– Мои люди устали. Мы проделали долгий путь, а до города еще далеко.

Демон довольно оскалил клыки:

– Мы успеем, господин Нобунага. Везде успеем. Верьте мне, господин архивист, везде!

Он подошел к краю выступа и поднял верхние руки. Несколько ударов сердца и из бездны поднялись десять рукотворных птиц. Флаеры выстроились полукругом, центром которого оказался седой демон. Полированная сталь древних машин слепила оранжевым огнем закатного солнца. Казалось, будто оно по-свойски приобняло Старого Ву.

Хашур повернулся к Нобунаге и усмехнулся:

– И не забудьте, меня зовут Хэг!

– -

Ветви хлестали по рукам.

Лес слился в зелено-серую полосу с коричневыми пятнами. Сосны, осины и дубы мелькали, на миг расступаясь светом прогалин и вновь смыкаясь темными и сырыми чащобами. Сердце стучало, отбивая яростный ритм. Горло жгло огнем, и едкие горячие капли ползли по лицу.

Вот!

Масадо выскочил на узкую поляну и тут же резко остановился. Впереди еле заметно ворохнулись кусты. Хашур довольно ухмыльнулся и отвел назад верхнюю правую руку. В ладонь тут же легло полированное древко дротика-нагэ. Начальник охраны знал свое дело, и с Повелителем на охоту отправил самых легконогих воинов. Они следовали в трех шагах позади и каждый нес по два десятка дротиков.

Повелитель не останется без добычи!

Хрустнула ветка, – гибарг вновь пошевелился в зарослях. Он устал и не желал бежать. Мало кто мог сравниться с хашуром в долгом беге, и гибарг не из таких. Сейчас зверь, тяжело дыша, разглядывал хашуров из зарослей. Он понимал – ускользнуть невозможно, остается драться.

Масадо потянул из чехла кинжал и сделал пару шагов назад. Гибарг далеко прыгает, и он хитер. То, что кусты шевелятся справа, еще не значит, что он там. Гибарги не просто хитры, иногда Масадо казалось, что они разумны. Опасно, очень опасно… Но тем ценнее шкура старого зверя, добытая своими руками!

Хашур подхватил еще один дротик левой рукой.

Еще раз осмотрев кусты, он метнул нагэ. Оба. Тут же в его ладони легли еще два древка. В тот же миг они отправились на поиски жертвы. Мелькнули и исчезли, перечеркнув освещенную закатным солнцем поляну.

И еще раз! И еще!

На пятый раз Масадо повезло. Из чащи донесся хриплый рев, раненый зверь не смог сдержать своей ярости. Но полурык-полумяуканье тут же стихло. Кусты зашуршали, – справа и слева одновременно. Масадо прищурился – их двое? Нет, это невозможно. Гибарги ненавидят сородичей, встречаясь лишь по весне на время коротких и смертельных любовных встреч.

Хашур метнул еще пару дротиков.

В кустах захрустели ветви, мелькнуло гибкое пятнистое тело, – гибарг убегал. Масадо бросился ему вслед, даже не успев подхватить второй дротик. Его охранник замешкался, поднимая упавшее копье. В этот миг Повелитель хашуров уловил движение справа. Резко отпрыгнув в сторону, он прижался спиной к стволу дуба и выставил перед собой нагэ.

Совсем рядом скользнула проворная тень. Раздался хриплый рев и короткий вскрик. Неловкий охранник упал с разорванным горлом, а пятнистый зверь мгновенно скрылся в кустах.

На минуту все замерло.

Стало так тихо, что Масадо услышал, как стрекочут древесные кузнечики.

Кусты на той стороне поляны вновь едва заметно шевельнулись. Похоже, рана привела гибарга в ярость, и тот решил поохотиться на преследователей. Из зарослей послышался шорох. Через мгновение, совсем в другой стороне, качнулась ветвь.

Второй телохранитель приблизился к господину. Сбросив на землю колчан с дротиками убитого воина, он достал из-за спины тяжелое копье-яри и протянул его Повелителю. Пасть Масадо раздвинулась в усмешке-хаск, той, что приходит к хашуру, когда тот встает над обрывом смерти. Масадо сунул в чехол кинжал, ухватил яри и шагнул на поляну. В верхних руках он держал по дротику, в нижних – яри. Слева от Повелителя скользил охранник, держа в каждой руке по нагэ.

Масадо молча ткнул яри в сторону куста. Хашур-воин метнул туда два дротика. Еще один тычок копьем – и еще два посланца смерти прошуршали в воздухе. Повелитель взглянул в сторону другой группы кустов. В этот миг слева в воздухе возникла стремительная тень!

Хашур резко обернулся, подставляя яри под падающую с неба смерть.

Удар!

Откованное в форме листа ивы с двумя стальными перьями-листьями у основания лезвие яри с влажным хрустом вошло в грудь зверю. Хашур зарычал, присел под тяжестью звериной туши и упер тыльный конец яри в землю. Он выронил оба нагэ и ухватил копье всеми четырьмя руками.

Злобное рычание и вопль боли рванулись к небу. Мотая мордой, брызгая слюной и кровью, гибарг полз к врагу. Все глубже и глубже загоняя в себя копье, он тянулся к Масадо лапами с грязно-белыми когтями. Стальные перья лезвия вошли в грудину гибарга и застряли.

Зверь умирал. Зазубренное острие разрывало его внутренности, но он все рвался и рвался вперед, пытаясь даже в смерти добраться до врага. Когти оставляли глубокие царапины на древке из черной сосны, кипяченой в желчи акулы и стальных кольцах-судзиганэ у самого основания лезвия.

Масадо хрипел от натуги. Он упал на левое колено, из последних сил удерживая тушу беснующегося зверя подальше от себя, не давая ему дотянуться когтями. Хвост гибарга полоснул воздух – зверь пытался выбить глаза хашуру. Но охранник взмахнул нагэ и хвост отлетел в сторону. Быстрое движение, – и хвост оказался пришпилен дротиком к земле.

Еще немного и Повелитель хашуров вернется с традиционной охоты со шкурой гибарга. Совсем немного и…

Что?!

Кусты затрещали. Из них показалась пятнистая морда с оскаленной пастью. Зверь взвился в воздух, метя в воина…

Смерть распахнула хаори, готовясь принять в костлявые объятья самонадеянного Повелителя хашуров и его слугу.

– ХХХДААА!!! – крик, как громовой удар.

Лес вздрогнул. Мир побледнел и потерял цвет, закрытый от взгляда закопченным стеклом. На миг все застыло. Звук, исторгнутый великаньей глоткой, вбивал в голову Масадо ржавые гвозди, ломал волю, от него мелко дрожало тело и мышцы расплывались жижей рисовой похлебки.

Масадо моргнул. В глазах – ало-зеленая муть болота, в которой мелькали белые кувшинки. Болото? Цветы?! Хашур до боли зажмурился и резко открыл глаза. На фоне зеленой листвы проявилась окровавленная пасть гибарга. И его огромные, молочно-белые клыки, – в локте от лица Масадо.

Гибарг был мертв. Туша зверя обвисла и тяжко тянула копье к земле.

Хашур со стоном упал на бок и выпустил из рук яри. Он равнодушно глядел на второе пятнистое тело, бьющееся на земле в пяти шагах от него. Медленно, очень медленно, над поляной проплыло темное древко дротика-нагэ. Вослед ему – еще одно. Так же неспешно пятнистая тень взметнулась в высоком прыжке, неторопливо пластая воздух когтями, чтобы через минуту или час опуститься на том же месте, пронзенная двумя дротиками. Еще вечность зверь ярился и грыз крепкое дерево и, – успокоился. Лишь хвостовые когти медленно скребли по земле.

Но вот и они застыли…

И только тогда Повелитель понял – случилось небывалое. Ему встретилась пара гибаргов. Пара! Такого еще не бывало! Ни с кем и никогда. Охота завершилась, и он остался жив. Да! Хашуры будут слагать о нем легенды! Легенды! Или…?

Чей был крик?

Кто убил второго зверя?!

Он с трудом повернул голову и увидел спасителя. Седая тень надвигалась справа. Седая и очень знакомая. Масадо вздрогнул и почувствовал, как пасть опять раскрывается в усмешке-хаск.

Охота еще не закончилась.

…Дротик с громким треском сломался в руках Масадо. Повертев в руках узкий треугольник наконечника, демон зашвырнул его в кусты.

– Кхашш… Мне не о чхем гховорить с человехом! – прорычал он.

Седой хашур спокойно пожал плечами:

– Зато у него есть что спросить. И я советую тебе ответить, мой последыш!

Хэг обернулся к архивисту и кивнул. Нобунага подошел к хашурам. Пальцы, сжимающие посох, побелели, но голос архивиста был спокоен:

– Мой брат умер. Ваши… люди разгромили его дом, и в тот же день он ушел в Чистую Землю. Я хочу знать почему это случилось.

Молодой хашур, которого Хэг назвал Повелителем, презрительно оскалился и промолчал. Седой демон недолго смотрел на Повелителя, вздохнул и подошел к убитому гибаргу. Выдернул глубоко вошедший в левый глаз дротик, подобрал на земле еще пару и метнул их в сторону росшего на той стороне поляны дуба. Три нагэ сразу. Одной рукой.

Лицо Масадо исказила гримаса, – он и сам бы не смог объяснить, что чувствует.

До дуба было шагов пятьдесят, но наконечники нагэ глубоко вошли в дерево, образовав ровный треугольник.

– Много времени у меня ушло, чтобы научиться такому, – Хэг вернулся к Повелителю и Нобунаге. – Много, очень много. Мои просьбы стоит уважать, последыш.

Он говорил спокойно, но от этого голоса шерсть на спине у Масадо встопорщилась как от холода.

– Я пообещал помощь человеку и исполню обещание. Не стой на пути моего слова, последыш.

– Не зхови менхя позхледышхем, ты, старикх!

– Не буду, о Повелитель, – прошептал Хэг и заревел: – Но только если ты разинешь пасть и расскажешь все, о чем тебя спросят!

Молодой хашур огляделся. Один его воин-телохранитель, – внешне расслаблен, но готов в любой миг защитить Повелителя. И десять воинов проклятого старика! Да еще человек с четырьмя своими воинами. Это будет хуже двух гибаргов сразу. Пожалуй, похуже трех. Во сколько гибаргов оценить самого Изначального, Масадо не знал.

Стоит признать силу. На время.

Он прорычал, не поворачиваясь к человеку:

– Скажи ему, что мое имхя Маххадо, и я Повелитхел свобходных хашуров. Кхашш… От окхеана и до окхеана!

– Его зовут Масадо. Он собрал пару сотен хашуров, которые бросили семьи и ушли готовиться к Рассвету, – перевел Хэг. – А еще он хочет убить всех старейшин и встать над всеми хашурами.

Седой демон довольно хмыкнул.

– Но я намерен жить долго. А теперь, уважаемый архивист, задайте ему ваши вопросы. Он ответит.

Нобунага поклонился Хэгу и попытался поймать взгляд молодого демона:

– Я хочу знать, отчего умер мой брат. Верю, вы не унизитесь до лжи. Если нам суждено стать врагами – сделаем это достойно.

Масадо скривился. Что позволяет себе этот книжный червяк?! Но сила… сила сейчас на стороне человека. Демон молчал, пережигая в себе ярость и злобу. Когда угли ненависти покрылись холодным пеплом разума, он прорычал, обращаясь к Изначальному:

– Он будхет гховорить и тхребховать отхвета? Кхашш… Чхеловек? Здхесь, в нашхих лешах?!

Хэг молча смотрел на него. Казалось, он ухмыляется и это вновь подняло алую волну гнева в Масадо. Но сила… Силе надо подчиниться. Ненадолго.

– Вы нарушили древние правила. Пришли туда, где вам нельзя быть, – продолжил Нобунага, а его взгляд впился в лицо демона. – И если вы убили моего брата – у меня есть право на месть!

– Скхаши ему, правхила больхше не дейхствуют! Прихшло другхое время! – оскалился Повелитель. – Скхоро Расшвет!

– Мне нет дела до ваших странных идей!

Кулаки Масадо сжались. Он убрал руки за спину и проворчал, глядя в сторону от Нобунаги:

– Кхашш… Скхашши ему, шшшто мои воины не трохнули егхо брата.

– Он был найден мертвым.

– Скхашши ему, – они не убхивали егхо! – взревел демон. – Кхлянусь Расшветом!

Седой демон наклонил голову. Он помолчал, глядя на своего более молодого родича. Повернулся к Нобунаге и рыкнул:

– Ему можно верить. Он поклялся Рассветом.

Архивист задумался, выпав на несколько минут из этого мира. Очнулся и промолвил:

– Этого мало. Я должен знать, что там было.

Масадо пожал плечами. Что же, Рассвет еще не окрасил кровью небо, да и Луна не над правильной половиной мира. Демон задумался, вспоминая доклад командира воинов. Минутой позже он начал повествование, опуская незначительные или неудобные подробности. Довольно быстро он рассказал почти все, что знал. Умолчал лишь о том, что воины через день вернулись к дому старика и обнаружили того мертвым. Хашуры бросили тело старика в подземном леднике, еще раз перерыли дом, ничего интересного не сыскали и ушли.

Нобунага и седой демон переглянусь. Им было ясно, что Повелитель рассказал не все. Но и не солгал. Смерть брата Нобунаги не была прямой виной его хашуров.

Усталость положила свои тяжкие лапы на плечи архивиста. Нобунага поднял голову и долго смотрел на полыхающий в небе пожар. Заходящее солнце залило небосвод багряным и светло-алым. Пламя погребального костра возникло перед глазами старика. На какое-то время он вновь утонул в обжигающем жаре, но потом пришел в себя.

Темный путь завершился. Мстить было некому.

Можно возвращаться в Кинто.

Но нечто в рассказе демона царапнуло Нобунагу. Незначительная деталь, мелкая подробность. Архивист повернулся к Повелителю:

– Какие слова передал вам мой брат?

– Пустхой расгховор! Смотхреть на небхо, шлушать старикхов… Кхашш! – демон презрительно сплюнул. – Он бхы ешхе предхлошил прошесть трухляфые кхниги!

– Значит – смотреть на небо? – повторил Нобунага. – Слушать стариков…

Опустив голову, архивист уставился на траву под ногами. Глядел и не видел. Пытался вспомнить. Но знание не торопилось проявиться. Нобунага закрыл глаза и постарался сосредоточиться. Минута, две, пять…

Тьма затопила все вокруг, лишь огонь крохотной свечи разгорелся перед ним. Недалеко, руку протяни, и – вот он, обогреет мудрого и обожжет неумелого.

Из темноты на ладонь вспорхнула книга. Маленькая, сама чуть больше ладони, с золотым обрезом. Раскрылась и хрустнула серыми от времени страницами. Теплый свет свечи скользнул по бумаге. Строки, тщательно выписанные киноварью, задрожали и соскочили со страницы, поднялись и замерли в воздухе. Долго они горели во мраке, пока архивист читал и перечитывал их. Наконец, томик захлопнулся, поглотив узор киновари, и скользнул обратно во тьму. Нобунага позвал следующую книгу…

Перед ним мелькали тома, томики и огромные фолианты. Обрезы, форзацы, обложки и страницы порхали перед мысленным взором архивиста – коричневые и серые, с золотым тиснением по толстой коже и скромные матерчатые, рыхлые бумажные и плотные, гладкие, с добавлением шелка и рыбьего клея. Шелестели страницы древних книг, на миг проявлялись алые, черные, синие строки, и вновь уходили во тьму.

Нобунага вспоминал. Он держал в памяти многие, очень многие из книг Архива. Не все. Но – самые важные. Ведь архивист – не только знание и умение. Нет, это жизнь, посвященная памяти. Часто – вся жизнь.

Когда последний том исчез во тьме, Нобунага понял, что едва стоит на ногах. Он не знал, сколько прошло времени, но это было и не важно.

Главное – иное. Он знал. Теперь – точно знал.

Пророчество исполнялось. Но, как-то… неправильно. Или…?

Архивист вспомнил разговор с Мараховым. Вторая часть пророчества исполнилась – копье, которое метнули древние, принесло кровь и войну в Кинто. Третья… Третья – тоже. Нобунага знал, как и когда появилась в городе Сущность, и кто подарил ей свое тело. Пятый сын Шангаса при Водоеме, шангер пятого ранга Янни Хокансякэ стал воплощением Сущности Шангаса. Время четвертой части пророчества еще не наступило, ведь и третья не завершена.

Но первая! Почему же он, Нобунага, не видит, как исполнилась первая часть?! Ни он, ни кто-либо иной из знакомых ему людей! Но… Быть может брат что-то знал? Нобунага постарался припомнить, чем в последние годы занимался его брат.

Брат. Близнец. Былой соперник в любви. Они стали не слишком дружны после того, как Анни выбрала Нобунагу. Именно тогда брат ушел из семьи и посвятил жизнь своим исследованиям. Он занимался… Он…

Архивист вздрогнул, открыл глаза и уставился на багровое небо над головой.

Небо!

Неужели?!

Старика затрясло. Если он понял правильно… Архивист опустил голову и взглянул в глаза седому демону. Тот вздрогнул. Похоже, догадался, о чем подумал человек.

– "Огненный меч…" – прошептал Нобунага строку из древней поэмы.

– "…и крошки точильного камня…" – так же тихо откликнулся старый хашур.

…Масадо нетерпеливо переминался рядом с Нобунагой. Старик-человек ушел в свои мысли и забыл обо всем. Верно, решил, что Повелитель хашуров будет ждать, пока архивист не додумает свои медленные стариковские мысли?! Тут хашур увидел, как побледнело лицо Нобунаги, и покосился в сторону Изначального. Тот тоже выглядел встревоженным.

О чем размышляют эти трухлявые колоды?! Чего они так всполошились?

Некоторое время все молчали. Наконец, молодой хашур не выдержал:

– Тхак чхего, стхарикх? Штхо это? О шем гховорил тхвой братх?

– Небо и старики… Он больше ничего не сказал?

– Нхет. Толкхо то, чхто вхремени мало. Кхашш! Он пхрав – у стхарикхов вхремени мало!

Довольно оскалясь, Масадо еще раз сплюнул и добавил угрожающим тоном:

– Я расхкхазал, шхто зхнал. Тепхерь вы раскхажетхе мне, чхего тхак испхугались!