Текст книги "Тор-Мозина Неподражаемая из королевства Ру-Лонии"

Автор книги: Владлен Куксов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Сказки для всех возрастов

_{Художники А. Мальцев и В. Никулин}

Владлен Куксов
ТОР-МОЗИНА НЕПОДРАЖАЕМАЯ ИЗ КОРОЛЕВСТВА РУ-ЛОНИИ

Сказочные приключения

Володи Пойманова,

проявившего мужество и отвагу

в таинственном королевстве

Ру-Лонии,

где правит Неподражаемая

Тор-Мозина…

И еще эта сказка о том,

как важно ценить

бесценный дар – ВРЕМЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ
о том, как мальчик по имени Володя Пойманов своими руками воскресил Железную Кукушку, завел сказочные часы и едва-едва не соблазнился щедрыми посулами королевы Тор-Мозины

«Тик-так-тик-так…» Слышишь? Это стучат часы, отсчитывая ВРЕМЯ… Удивительное наше время! Может быть, даже волшебное время!..

«Тик-так…», – отсчитали положенные часы, и в это самое мгновение солнце подожгло облака и море и скалы красным пламенем – началось утро где-то далеко-далеко в океане…

«Тик-так», – продолжали стучать часы, и пожалуйста! – вылетела из кокона бабочка-однодневка. Она вылетела, чтобы жить один день – целый день. А для нее – бабочки-однодневки – это очень много. Один день – это вся жизнь… (А ты? Ценишь ли ты день жизни? Или бездарно тратишь великое время землевращения на пустяки?)

«Тик-так…», – прозвенел маятник внутри часов, и где-то в космосе промчался спутник. И крохотным росточком проклюнулось пшеничное зерно, чтобы стать Великим Колосом. И взошла на небосклоне новая звезда. И ученый придумал что-то невиданное, прекрасное и полезное людям…

Вот что значат два-три мгновенья!.. Теперь, я думаю, ты понимаешь, как важно для тебя, для меня, для всех живущих время?!

Человек, не уважающий время, кажется мне пленником королевства Ру-Лонии. Впрочем… Не будем зря терять время на рассказ о времени, и сразу же приступим к делу…

Началась эта серьезная история в большом-пребольшом городе… Дома в нем стремились в небо, к самым облакам. По улицам куда-то торопились автомашины, по реке – она протекала в самом центре города – плавали летом прогулочные кораблики, в садах и скверах в это летнее время возилась ребятня, которая по каким-либо причинам не отправилась за город, в пионерские лагеря.

Город этот был южный, зеленый, уютный, с цветами на клумбах. Деревья – все больше колючая акация-глядичия – отцветали весной, а все лето деревья старательно растили твердые коричневые стручки с черными блямками клейких семян.

В этом южном городе в старом-престаром доме и жил Володя Пойманов… Был он похож на многих сверстников, – учился в школе… (вот только – прости, друг, – я не упомню номера этой школы). Дружил он с Вадиком Костиным и Вилей Смагиным, но Вадик и Вилька уехали в пионерский лагерь, а Володя оставался в городе.

И вот однажды… Это было… Точно… Это было в четверг в один час тридцать шесть минут пополудни, Володя спустился в подвал своего старого-престарого коммунального дома – там у них был отгороженный погребок со всяческим хламом. Зачем парнишка проник в погребок сейчас уже и не упомню.

Вовка шарил по углам, что-то выискивал, светил своим электрическим фонариком. В подвале было сыро и жарко, пахло влажным мхом, трухлявой древесиной. Со стен по каплям стекала вода. Может быть, прохудилась труба, а, может быть, влажный и теплый воздух оседал капельками на холодных трубах, проходивших прямо в подвале.

И вдруг Вовка увидел в углу нечто блестящее. Он направил лучик фонаря – там сверкнула медная пластинка. Просто железка, которая еще не успела позеленеть и потерять свой блеск. Вовка тут же добрался до кучи хлама, потянул за пластинку и!.. О-о!.. Раздался звон! треск! хриплый крик!.. Вовка что было сил бросился в противоположный угол и замер в изумлении: там, где прежде сверкала медная пластинка, теперь качалась на длинной пружине… железная кукушка, и в свете брошенного Вовкой на пол фонарика сверкала глазами-бусинками.

– Во-от… тоже! – прошипел Вовка Пойманов. – Напугала…

Он бесстрашно приблизился к брошенному фонарику, подобрал его, и опять – на один виток из хлама вырвалась пружина и кукушка вновь прокричала хриплым голосом: «Ку-ку!..»

Вовка не помнит, как выскочил из погреба на чистый воздух. А во дворе дома, куда выводили ступени из подвала, светило летнее солнце, пахло травой, свежевыстиранным бельем – оно было развешано по всему двору.

Вовка Пойманов намерился уже идти в сквер – там всегда можно было встретить пацанов из соседнего двора, размяться, погонять футбол. Но… Кто не знает силу мальчишеского любопытства? Оно сильнее всего на свете!.. Даже страха сильнее. Оно подступает к самому горлу, и мальчишка, уже не в силах владеть собой, совершает какую-нибудь очередную глупость, чтобы удовлетворить свое любопытство.

Вот и Вовка Пойманов, стоя во дворе, ужасно мучался любопытством: что там сверкало? И откуда выскочила кукушка на длинной пружине? И почему у кукушки – хриплый голос? И кричала она как-то странно – будто просила о помощи. Да, да!.. Именно так понял крик железной птицы Вовка. «Надо бы снова спуститься в подвал, – размышлял он. – Что там припрятали родители в углу под хламом?»

И Вовка решил удовлетворить свое любопытство – спуститься в подвал. Он вновь зажег почти новенький фонарик с двумя батарейками, сбежал по ступеням вниз, открыл дверь погребка и нацелил луч фонарика в угол… Он увидел… Там, как и прежде, возвышалась металлическая птица.

Вовка приблизился; длинным куском проволоки он разбросал хлам, и его взору предстали старые часы в резной деревянной оправе. С одного бока часов выбилась иссиня-черная пружина. Деревянный корпус почти развалился. Из открытого окошка, не мигая, смотрела на Вовку металлическая кукушка, пошатываясь из стороны в сторону, поблескивая крохотными глазами.

Вовке показалось даже, что кукушка что-то порывалась сообщить ему, что-то присоветовать. Но разве ее поймешь? Она ведь железная…

Поразмыслив, Вовка с опаской приблизился к часам, поднял их и… Ничего не случилось. Тогда Вовка решил вынести часы из подвала на солнышко…

Он поднимался вверх по ступеням, нес часы перед собой, на пупке, а на верхней ступени споткнулся и чуть было не выронил часы. И вдруг (простите, что так часто случается это самое «вдруг». Без него – честное слово! – и сказка была бы не сказкой), вдруг Вовке показалось, что кто-то совсем рядом сказал тоненьким голоском: «Осторожно же!.. Так и уронить недолго. Растяпа!..» Вовка оглянулся по сторонам, но ничего подозрительного не заметил.

Таким образом Вовка доставил часы в дом. На счастье, родители были на работе, бабушка Поля уехала к папиной сестре в другой город, и Вовке никто не мешал. Он уселся за стол на кухне, вытер тряпочкой пыль с циферблата, и поближе рассмотрел часы.

Это были удивительные и очень старинные часы с кукушкой. В них все поражало: и циферблат, выполненный из кости, и стрелки из бронзы, и маятник с нарисованными глазами диковинного зверя. Стоило покачать маятник, как тотчас же в окошках маятника начинали бегать и внимательно осматриваться два синих глаза. Все было таким ветхим, что казалось: прикоснись к часам отверткой, и они тут же развалятся. И лишь кукушка в крохотном домике казалась совсем новой. Видимо, она была изготовлена из особого сплава. Крылья ее отливали перламутровой голубизной, глаза сверкали камешками, а тонкий клюв, казалось, готов был вот-вот открыться и издать победный возглас.

«А что если вас отремонтировать? Взять и заставить ходить… – размышлял над часами Вовка. – Вот бы все обрадовались!..»

В школе у них преподавали слесарное дело, и после нескольких уроков, Вовка решил, что уже кое-что умеет…

Едва он произнес эти слова, как кукушка прикрыла глаза и качнула головой в знак согласия. Вовка опешил. Он присмотрелся к железной птице, потрогал ее руками и твердо решил, что это ему показалось.

Через день, вооружившись отверткой, Вовка разобрал часы до последней гаечки и опустил все содержимое в керосин. С этого дня можно считать, что Вовка Пойманов окончательно пропал для дворовых приятелей и, стало быть, для всего человечества.

Он ходил от одного часового мастера к другому, целыми днями просиживал в мастерской отца (свою мастерскую отец оборудовал за ширмой в кухне). Сейчас отец был в длительной командировке и мастерская целиком принадлежала Вовке.

Сидя за ширмой, мальчишка грыз ногти, что являлось признаком напряженной работы мысли, и то собирал, то вновь разбирал злополучные часы – они ни за что не хотели идти! Ни за что!

Так продолжалось долго, может быть даже месяц.

Часы не шли…

В тот памятный день Вовка снова пытался пустить часы. Время клонило к вечеру. Улица была пуста. В открытое окно доносились приглушенные гудки пароходов. На этот раз он начал с того, что открыл дверцу с кукушкой, медленно провел по ней рукой, толкнул ее и попросил:

– Хоть бы ты, кукушка, помогла мне… Видишь? Я все сделал, что мог… А часы не идут… Отнесу я их обратно в подвал.

И тут затрещала, задвигалась пружина, затрепетали металлические крылья Кукушки; строго прогремели три удара, и вслед за ними Кукушка трижды прокричала: «Ку-ку-ку».

– Пошли! Пошли! – закричал Вовка. – Ай да я, молодец, и Кукушка молодец!..

И он запел. У Вовки была такая привычка иногда сочинять песни. Пусть не настоящие, зато всегда по поводу. Сейчас она выходила, примерно такой:

 
Часы дружат с теми, лишь с теми, лишь с теми
Кто здорово ценит веселое Время,
 

 
Кто знает, что время талантливым служит —
Оно сочиняет, и строит, и рушит:
 

 
Да, время рабочих людей уважает,
Одних возвышает, других унижает.
 

 
И если жить полною мерой хотите,
Пожалуйста, ГОД и МГНОВЕНЬЕ цените…
 

Вот, какую песню сочинил Вовка Пойманов… Он пел. Часы тикали: «Тик-так, тик-так…» В своем домике сидела Кукушка – железная птица – и готовилась в положенный час выскочить и прокричать своим хрипловатым голосом точное время…

Окно их квартиры на кухне было открыто в город, который жил себе как обычно: двигались троллейбусы, автобусы, звенели на поворотах трамваи, шуршали шинами автомашины… Все было, как всегда, и все было уже в преддверии сказки.

Неожиданно взгляд Вовки скользнул в окно, и он увидел там маленькую старушку в цветной шляпке. На тонких голубоватых губах ее играла приветливая улыбка. В руках она держала коробку.

– А я знаю, знаю, тебя зовут Вова Пойманов, – сказала старушка, и поправила шляпку.

– Ну и что из того? Это знают все и в школе и дома, – ответил он.

– Я принесла тебе чудесный, может быть, даже волшебный подарок. Иди сюда, Вова, иди к окну!.. Смотри!

Старушка открыла коробку и стала бить по жестяному дну костлявыми пальчиками. «Тук-так-трах…» И в коробке заходили, задвигались крошечные человечки, смешно вскидывая руки. Там была и девочка в платьице веером, и деревянный солдатик, и тонкий человечек в мантии, расшитой блестками…

«Тук-так-тик!..» – стучали ногти по дну жестяного коробка, и человечки в такт ударам подпрыгивали, плясали, взмахивали руками – вверх-вниз, вверх-вниз…

– Ку-ку!.. Ку-ку! – Раздался хрипловатый и даже отчаянный возглас.

Володя обернулся и… Он даже опешил, онемел от неожиданности… Представь себе: у часов уже стояла благообразная старушка, а пальцы ее – тонкие скрюченные пальцы – тянулись к часам. Глаза зло сверкали. Она пыталась поймать вылетевшую из домика-часов Кукушку, а та отчаянно отбивалась железными крылышками, пыталась дотянуться клювом к пальцам злой старухи и кричала единственное, что умела;

– Ку-ку-ку…

В этом возгласе чудился хрипловатый голос Железной Птицы. Она негодовала, она требовала, звала на помощь. «Что же ты стоишь, Пойманов?! Разве ты не видишь? Не видишь? Сейчас твой труд уничтожит старуха… Спаси меня!..»

Вовка бросился к часам, заслонил собой Кукушку. Он, кажется, закричал и даже топнул ногой.

– Прочь отсюда! Как ты смеешь?!.. Оставь Кукушку в покое!

– Хранта, бетио? Трак-так… Ты еще мне ответишь за эту грубость!.. Да, да, да!.. Ничтожный мальчишка!..

Неожиданно старушка плюхнулась на пол и по ее щекам полились горючие слезы. (Чего только не случается с колдуньями!)

– Ах, сударь Пойманов, человек с живым сердцем! Продай мне Кукушку. Она нужна в королевстве Ру-Лонии, чтобы украсить самую центральную площадь, – плакала старуха и, как маленькая, размазывала по щекам слезы. – Хочешь, я подарю тебе полный табель пятерок. Или – нет! Лучше возьми этих покорных слуг в коробке!.. Ах, Владимир, они будут плясать и даже выполнять твои желания… Хочешь? Да? да? да?..

Старуха так горестно качала головой, так страдальчески морщилась, что Кукушка спряталась за крошечную дверцу, лишь человечки в коробочке продолжали прыгать и прыгать будто заводные. Все это походило на сон, но Вовке не было времени думать об этом. Он мог бы легко отдать Кукушку, если бы старушка просто попросила ее, но она цеплялась за железную птицу так хищно и так щедро обещала разные блага, что призадумаешься… И потом, что это за такое королевство Ру-Лония? Что-то на карте такого города не припомнить? Странно все, очень странно…

– Ну? Что же ты медлишь? – вновь закричала старуха. – Я на двенадцать секунд постарела… Слышишь? Слышишь?

– Нет, не отдам, – несмело ответил Вовка.

– Ах-ха! Пранте, бытие! Трак-так… Запомни… Запомни!..

И старуха, ухватив по пути коробку со смешными прыгающими человечками, мгновенно исчезла в открытом окне.

– Вот так штука… – всего и смог выговорить Вовка.

Но чудеса только начинались. Не успел он опомниться, как дверка часов открылась, Кукушка запорхала на месте, потом – трудно поверить! – перелетела на стол и заговорила человеческим голосом:

– Спасибо, Володя Пойманов. Твое трудолюбие совершило первое чудо – ты дал мне жизнь, ты вновь заставил пойти часы.

С этого и началась сказка…

ГЛАВА ВТОРАЯ,
в которой Вовка Пойманов узнает о королевстве Ру-Лонии, слышит главный гимн королевства и принимает очень важное, хотя, нужно признаться, небезопасное решение

«С этого началась сказка», – сказала Железная Кукушка, и Вовка оглянулся вокруг. Все предметы оставались на своих местах. Так же светило солнце. Тени лежали на полу, и…

– Какая сказка? – рассмеялся Вовка. – Никакой сказки нет…

– Есть, – возразила Кукушка. – Есть удивительное волшебство… Только не все люди понимают его… Не все видят чудо…

– Волшебство? Где оно?

– Вокруг тебя, Вова Пойманов… Вокруг…

– Почему же я не вижу его?

– Потому, что не умеешь видеть…

– Я?! Не умею? Видеть?! Что же, по-твоему, я слепой?

– Нет-нет! Ты меня не понял. Постарайся понять: волшебство и чудеса в руках человеческих… Мастер берет в руки железо, пилит, гнет его и… собирает машину, которая умеет передвигаться по дорогам, по улицам городов. Разве это не чудо? Чудо!.. Люди бросают в борозды семена злаков. Их поливают дожди, их омывают утренние росы. Проходит время и созревает золотой пшеничный колос… Разве в этом ты не угадываешь чудо, мой маленький друг? Вот и с тобой произошло удивительное чудо лишь потому, что ты вложил в почти умершие часы талант своих рук, умение… И часы пошли. Задвигалось время… А время – лютый враг Тор-Мозины…

– Кого-кого?

– Тор-Мозины… Ты с ней уже познакомился… Это она хотела остановить время в моих часах, умертвить меня, потому что я – Железная Птица из царства Ру-Лонии – не смирилась с черными делами Тор-Мозины…

– Погоди-погоди! – наморщил лоб Володя Пойманов. Он стал похожим на испуганного старичка – нос его заострился, уши еще сильней оттопырились. – Я уже запутался, и ничего не могу понять…

– Хорошо!.. Ты – мой спаситель и волшебник… Слушай!.. Когда-то, много-много лет назад, в крохотном королевстве очень маленьком и уютном – его можно спрятать в один пергаментный рулон – королева Тор-Мозина вдруг остановила время… Понимаешь? Королевство Ру-Лония оказалось без времени… И тогда остановилось на небосводе солнце, перестали расти деревья и трава. Жители королевства потеряли дар сострадания, участия, дружбы. Подданные ее величества Тор-Мозины Неподражаемой перестали есть и пить, а значит утратили желание трудиться… Безвременье… Как оно страшно! Только жители королевства не хотели замечать этого и – понятно – Тор-Мозина могла творить с ними все, что хотела, а присмиревшие, обманутые люди жили, как во сне…

– Жили? Разве это жизнь? И что они делают сейчас в таком королевстве? – не выдержал и прервал Кукушку Вовка.

– Танцуют. Предаются воспоминаниям. Поклоняются своей королеве Тор-Мозине Необыкновенной. Сплетничают. И еще поют.

– Поют? И что же они поют?

– У них есть свой Гимн… А в нем есть такие слова:

 
Не страшны мгновенья нам,
Если нет часов.
Ничегонеделанье
Работа мудрецов.
 

 
Маги черно-белые
Хвалят свой удел…
Ничегонеделанье
Лучшее из дел!..
 

 
И заявляем смело мы
Опасностям в лицо,
Что Ничегонеделанье —
Занятье мудрецов!
 

– И они? Они действительно ничего не делают?

– Ничего… А зачем? Есть им не нужно. Прятаться от дождей тоже не нужно – там не идут дожди. Правда, нередко они устраивают праздники и тогда вытаскивают из подвалов бумажные цветы…

– Бедные люди, – вдруг вздохнул Вовка. – Это ж надо?.. Ни тебе утра, ни вечера, не знаешь, когда идти в школу, когда играть, когда работать? Они живут, будто и не живут вовсе…

– Вот именно! Вот именно!.. – обрадовалась Кукушка. – Как ты точно сказал, Владимир!.. Человек, живущий вне времени, не живет вовсе!.. Лишен радости, воспоминаний… Он не знает, как чуден труд, как пахнут живые цветы…

– Так нужно отправиться туда и разрушить этот глупый мир!..

– Тихо-о-о! – испугалась Кукушка. – Это… Это страшные слова для Тор-Мозины!.. Она внушила своим подданным, что жить вне времени – наслаждение… Всех, кто думал иначе, Тор-Мозина уже умертвила… Правда, там остался один возмутитель спокойствия – кузнец Горновей. Но в одиночку он не сможет разрушить цепи, которыми опутан маятник на Главных Часах Королевства.

– Там есть такие часы?

– Были… Теперь их заковали в цепи, а стережет их никогда не спящая Сова.

Вовка подумал-подумал (а когда Вовка Пойманов думал, на лбу у него собиралось множество морщинок разной величины, курносый нос его чуть-чуть вытягивался, а оттопыренные уши начинали чуть заметно шевелиться, нужно было лишь присмотреться получше) и, наконец, решительно изрек:

– Вот что, Железная Кукушка… Я уверен: ты знаешь дорогу в королевство Ру-Лонию… Веди меня туда!.. Веди!.. Мы освободим всех пленных, мы зажжем в небе живое солнце, мы заставим жить людей и радоваться времени!.. Ссориться, негодовать, плакать, радоваться, играть в футбол…

Голубые искорки метнулись в крохотных глазах Железной птицы, а потом она опустила голову.

– Что же ты умолкла. Кукушка? Испугалась? Да?

– Я? Мне нечего бояться, Володя… Меня просто бросят снова в подвал и снова на сотни лет остановят часы, которые дают мне жизнь, а вот ты… Ты… ты можешь навсегда остаться в стране Ру-Лонии, забыть обо всем, стать такими же, как все, если…

– Что «если»?

– Если Тор-Мозина не велит казнить тебя…

– Все равно, веди!.. Веди меня, Железная Кукушка.

– Хорошо!.. Я вижу, ты смелый человек с живым сердцем. Я согласна!.. В путь! Мы отправляемся в королевство Ру-Лонию!..

И тотчас ударили часы.

«Бо-ом! Бом! Бо-о-ом-м!..»

Приключения продолжались…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ,
из которой читатель узнает о том, как Вовка Пойманов оказался в королевстве Ру-Лонии и как весть об этом дошла до подданных ее величества Тор-Мозины Неподражаемой

…Мелодичный звон часов становился все громче и громче. Он креп, нарастал, он сливался в одну протяжную ноту: «У-у-у…»

У ног Кукушки оказался Вовка Пойманов. Нет, нет! Я не оговорился. Именно «у ног». Дело в том, что Кукушка стремительно увеличивалась, росла, плавно покачивая из стороны в сторону черными крыльями.

– Что случилось? – наморщил лоб Вовка. – Ничего не понимаю… Почему ты так быстро растешь. Железная Кукушка?

– Я не расту… Просто ты, Владимир, уменьшаешься до нужной величины.

– Вот те раз… – покачал головой Вовка. – Кажется, и впрямь я угодил в сказку…

Теперь Кукушка казалась ему огромной-огромной Железной Птицей. Перламутровой. Живой. И такой величины, что Володька, глядя на нее, задирал голову, как на телевизионную башню.

– Взбирайся ко мне на спину, Владимир! Жи-иво-о!.. – приказала Кукушка и подставила свое железное крыло. – Взбирайся!..

На жесткой спине птицы Володя уместился не сразу. Но вот железные крылья затрепетали, ветер поднял облака пылинок, которые теперь были для мальчика величиной с хороший булыжник. Птица взмыла в воздух. Секунда – и растаял позади город, дома… Во всю свою необозримую ширь открылось море. Белые кромки волн у берегов, темно-зеленые купы деревьев. Рядом пролетали огромные ласточки. Они почти не взмахивали крыльями, а плавно скользили рядом, провожая Кукушку изумленными восклицаниями, и Володя вдруг стал различать, о чем говорили птицы. «Что за диковинная кукушка? Посмотрите, посмотрите!..» – «Она, по-моему, железная!..» – «Нет, такая далеко не полетит!» – «Ах, малыши мои! – объяснила ласточка побольше. – Ведь это птица из сказки. Она летает выше облаков, куда пошлет ее мечта…»

Кукушка все летала и летала; внизу потянулись желтые, однообразные пески.

– Долго еще лететь? – не выдержал мальчик.

– Мы опустимся, когда стрелки покажут постоянное время Ру-Лонии.

Красное солнце опустилось в море. Володе показалось, что, коснувшись воды, солнце зашипит и вспенится. Но этого не случилось.

Теплая ночь послала из глубины неба первые звезды-разведчицы. Убедившись, что в мире все в порядке, сразу же засверкали тысячи других звезд.

В кромешной тьме опустились они на землю. И показалось Володе, что запахло старым подвалом, где среди ветоши он нашел часы с Кукушкой.

Потом крылья забились о сухой пергамент, и сразу же он почувствовал, что Кукушка, прорвав пергамент, вдруг упала на что-то твердое, каменное.

Вовка вскочил, огляделся… От удивления он даже присвистнул: такого города он не мог себе даже представить!.. Во-он, за высоким рвом – каменные башенки. Их много. Они уходят и теряются где-то у самого неба. А впрочем, небо ли это? Оно казалось бумажным… Да, да!.. Словно бы огромный лист пергамента светился изнутри голубовато-белым светом.

– Где мы? – шепотом спросил Вовка и осмотрелся – Кукушка вновь стала крошечной, величиной с Вовкину ладонь.

– Понятно, где… В королевстве Ру-Лонии…

Голос Железной Кукушки прервали возгласы:

– Тор-ра спит!.. Спи-ит! Все спокойно-о-о!.. – Голос этот прозвучал на одной башенке, и тотчас отозвался на второй… Потом – на третьей, четвертой, пока и вовсе не стих где-то далеко-далеко под пергаментным небом.

– … Все-о спокойно-о-о…

– У них сейчас ночь? – поинтересовался Вовка.

– В Ру-Лонии никогда не меняется время суток, – ответила Кукушка. – Просто тот час, когда спит Тор-Мозина, считается ночью. А проснется она – будут трубить побудку для всех жителей королевства…

– То-о-р-ра спит… – прогремело почти рядом на каменной вышке.

– … Все спо-окойно-о! – отозвалось где-то в стороне и голоса смолкли.

– Торопись, Вова, – сказала Железная Кукушка. – Я знаю – я хорошо знаю порядок в этом королевстве… Скоро узнают, обязательно узнают, что мы проникли в королевство… Нам многое нужно успеть!.. Так много!.. А главное, конечно же, победить недремлющую Сову и завести Главные часы королевства. Но как это сделать? Кто нам поможет сбить стальные цепи с маятника? Я не знаю…

– Но мы дознаемся! – выкрикнул в сердцах Вовка. Он уже был настроен на подвиги, только не знал с чего ему начинать.

Кукушка покачала головой.

– Ку-ку… – сказала она грустно. – Все не так-то просто, мальчик с живым сердцем. – Прежде – я помню! – часы находились в Каменном замке Тор-Мозины. Как ни опасно, но нам нужно добраться именно туда… Пошли… Поторапливайся…

Они двинулись по камням, отполированным до такой степени, что в них можно было видеть свое отражение. Как в зеркале. Железные лапы птицы скользили на камнях и окрест разносилось это царапанье.

Постепенно Вовкины глаза привыкли к темноте, и он уже стал различать предметы не только вблизи, но и подальше.

Всюду был камень – бесцветный, безжизненный. На нем не было ни деревца! Будто смертоносный пожар прошумел когда-то меж скал…

В иссиня-белое небо поднимался выложенный из этих же камней замок. Его контуры напоминали ночную сову.

Но вдруг окна, напоминающие глазницы каменной «совы», зажглись и сразу же гулкий звон покатился окрест… Зазвенел металл, и в этот звон вплелись надрывные, высокие голоса стражников королевства:

– … и кто посмеет сомкнуть глаза, пока бодрствует ее величество Тор-Мозина, будет казнен публично!.. Кто сомкнет глаза! Кто…

– Скорее сюда! Нужно успеть спрятаться… Проснулась Тор-Мозина.

Кукушка указала Володе несколько ступеней, ведущих в подземелье. И когда за ними захлопнулась дверь, Железная Птица облегченно вздохнула.

– Здесь мы в безопасности. Очень давно мне удалось отсюда бежать в Мир Времени, – стала рассказывать Кукушка. – Тор-Мозина очень испугалась. Ведь я одна знаю, как извести ее полуживое королевство. О! Сколько изобретательности применила она, чтобы изловить меня в Ру-Лонии! А когда этого не удалось, ее сиятельство сама отправилась в Мир Времени, хотя для Тор-Мозины это вредно – за пределами своего королевства она стареет, как самые обычные люди. В Мире Времени я значительно слабее, чем здесь, и потому она без труда остановила мой маятник, вырвала у часов пружину и бросила меня в подвал… Она была уверена: живое время поглотит меня навсегда.

Постепенно за дверью убежища все громче и громче звучали голоса. Слышалось ржанье лошадей, шлепанье босых ног по камням.

Вовка влез на подоконник и стал смотреть в крошечное окошко. Вначале он видел мелькавшие перед его лицом босые ноги, потом стал различать фигурки солдатиков, что подгоняли людей на обширную площадь.

И вдруг… Вдруг под самым окном раздался хриплый, шипящий голос:

– Тиш-ш-ше… Ш-ш-ша!.. Я – Лорд Повелитель Времени… Вы узнали меня? – Лорд ужасно шепелявил. – А я узнал вас, мудрец Трехбородый.

– Послушай, Кукушка, – тихо спросил Вовка. – Какой же он «повелитель времени», если времени у них нету вовсе…

– Он по совету Тор-Мозины объявляет день и ночь, лето и зиму, весну и осень… Чтобы придать видимость обычного земного круговращения… Но… Погоди! Молчи и слушай…

– Я узнал вас, Лорд, – ответил другой голос, и Вовка рискованно высунулся в оконце и увидел… О! Это была странная образина – круглая, как луна в полнолуние, вся усеянная родинками и бородавками, из которых торчали по три волоска. – Но я не пойму, что вам нужно от меня? – Я тороплюсь… Вы разве не видите, как я спешу? – Мудрец Трехбородый затопал ногами по камням.

– Я тож-же шпеш-ш-у… Тиш-ше!.. – Повелитель Времени был ужасно длиннонос, ушаст, и худ до такой степени, что, казалось, при надобности он мог сложиться вдвое, как складной перочинный нож. – Только ш-ш-што мне ш-ш-шка-ж-али, ш-ш-ш-то ш-ш-траж-жники обнаруш-ш-шили прорыв в пергаментном небе. К нам проник кто-то…

– К нам?! Пр-роникли-и?! – вскричал толстяк с бородавками.

– Вот именно… Только тиш-ш-ше!.. Меня могут обож-жвать паникером… Я хош-ш-шу знать, уш-ш-шлышать от вас, Мудрец Трехбородый, ш-ш-шовет, как мне быть и какое время года предскаж-ж-ивать?

– Осень, – ответил Мудрец Трехбородый. – Это время самое подходящее для грусти и воздыханий. Запомните, Лорд: осень!

– Жначит шегодня – ошень!..

– И скорее р-р-разбегаемся в разные стороны, – затряс Мудрец бородавчатым лицом. – Не хватало еще, чтобы нас обвинили в заговоре против ее величества Тор-Мозины…

– Упаш-ш-и наш от такого неш-ш-шастья!..

– Тогда – скорее, в разные стороны!..

И тут… Нет! Такая шалость, честное слово, неуместна в королевстве Ру-Лонии, даже глупа, скажу я вам честно. Ну, сами посмотрите, что натворил этот мальчишка. Он просунул руки в окошко и мантии Мудреца и Повелителя Времени связал прочным узлом. Мудрец и Лорд бросились бежать в разные стороны, но вдруг споткнулись, упали и растянулись на глазах у прохожих.

– Ах, это ты, негодяй, привязал мою мантию к своей? – завопил Мудрец, тряся сразу тремя бородами.

– По-по-жвольте, ваша мудрость. Но мантия ваша привязана к моей мантии…

– Нет! Твоя мантия привязана к моей! – кричал Мудрец.

– Шовшем напротив! – начинал возмущаться Лорд.

Вовка смеялся, довольный выдумкой, только Кукушка сокрушенно качала головой.

– Это не смелость, а баловство. А кому же не известно, что баловство смелости не помощник!..

В это время затрубили трубы. Шум голосов на площади стих и слышно было лишь дыхание огромной толпы.