Текст книги "Разрешаю поиграть (СИ)"
Автор книги: Владислава Мека
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
Тина.
Бывает в жизни такое время, когда надо просто ждать и терпеть. Ненавижу терпеть и ждать. Особенно, когда ожидание затягивается, а терпение кончается. Но, именно сейчас я не хозяйка положения. Вообще не хозяйка чего-либо.
Данте. Как я так просчиталась? Строила из себя благородную? Дура! Надо было убить его когда имелась такая возможность. Но, я же не такая! Как я могла? Лучше запихать его в тюрягу, где целая куча моральных уродов и где нет места состраданию. Из Данте вышел отличный палач. А когда-то он хотел быть журналистом.
–Ты можешь просто попросить и я перестану – как мило с его стороны.
Я молчу, скорее не потому, что не хочу просить, а просто потому, что слишком сильно ушла в свои мысли. Поэтому новый порез на груди отрезвляет не хуже ушата ледяной воды за шиворот.
У нас наметилась новая и весьма увлекательная (для Данте) игра. Он решил, что на моем теле слишком мало шрамов и решил добавить чуток. Ровно столько, сколько дней ему пришлось сидеть за решеткой. Где-то на двухсотом я сбилась со счета. Порезы неглубокие, но их много вкупе с моим сотрясением и чувством беспомощности – раны почти смертельны. Я понимаю, что надо собраться, что надо быть сильнее и выдержать, но так хочется, чтобы он задел артерию и заметил слишком поздно.
–О чем ты думаешь? – в который раз спрашивает Данте, проверяя не ослабли ли ремни на моих ногах, с руками проще – они жестко зафиксированы наручниками.
–Дал бы сдохнуть или так нравится мучить? – морщусь я, каждое слово дается с трудом, тошнота подкатывает к горлу.
–Ну что ты! И в мыслях не было. Я ведь предлагал тебе варианты – нарочито сочувственный тон, окончательно выводит из себя.
Ну, да, он предлагал! Вот только сомневаюсь, что во время секса, который он предлагал, Данте бы меня не придушил. Сейчас он достаточно выпустил пар и скорее всего больше не особо стремиться убить меня. И да, вот сейчас бы он просто поимел меня, возможно грубо, но не смертельно. Вот только, я теперь совершенно не товарного вида и сексом со мной захочет заниматься разве что некрофил.
–Ты ненавидишь меня за то, что я не дала тебя убить? Или за то, что не дала себя трахнуть?
Он молчит. Долго. Я начинаю бояться, что он ушел и оставил меня вот так – исполосованную и пристегнутую, помню Людовик тоже уходил оставив меня прикованной и бывало не появлялся сутками.
–Я не понимаю – наконец заговорил он – спасла? Ты упекла меня в тюрьму!
–А остальные отправились на кладбище – надеюсь про Ника он не в курсе.
–То есть… Ты хочешь сказать, что их всех только из-за того случая?…
–Я не хочу сказать, я говорю…
–Лжешь! Ты специально!
–Кто тебе это сказал? Твой новый друг?
Ну, вот и все. Я чувствую, как он оказывается рядом, дыхание обжигает израненную шею. Данте смотрит мне в глаза. Пристально. Что он в них видит. Девчонку, которую сам уродовал не хуже чем Кукловод, израненного зверя, которого мучил часами, себе в угоду. Да, он все это видит и Господь не даст мне солгать, я тоже вижу себя такой. Остальное не имеет значения. Для него. Для меня?
–Почему… Крис, почему ты раньше молчала? Терпела?!
Ага, а теперь картинно закатить глаза и упасть в обморок. Жаль, что обморок вполне себе реальный, а не картинный. Что-то я слишком часто начала отключаться. Какая-то тенденция, чем чаще я общаюсь с Людовиком, тем больше я выпадаю из реальности.
День двенадцатый.
Ты веришь в любовь с первого взгляда?
Или мне пройти рядом еще раз?
Я не любительница физического воздействия. Как многие успели заметить. Мой метод – игры разума. Когда-то давно, ну не так чтобы десятки лет назад, но приблизительно шесть – семь, я поняла, что грубой силой, угрозами, страхом – всем этим можно добиться своего. Но то – принуждение, а добровольно – слабо? Да, большинству слабо. Я же лишь за счет умения управлять чужими желаниями, пока еще дышу и порчу озоновый слой.
Говорят, что боль физическая – ничто, по сравнению с душевной. Лгут. Любые моральные терзания отойдут на второй план, если к примеру, сломать руку. я ломала… И не только руку. Вот и сейчас проснувшись, первое, что я ощутила бешеную боль во всем теле. А не отвращение к сжимающему во сне мою перебинтованную грудь Данте. Да, не спорю мне было не приятно, но скорее от боли, чем от осознания кто меня трогает. Как-то после Людовика брезгливость пропадает.
Данте ощутив, что я зашевелилась, открыл глаза, всмотрелся в мое сморщенное лицо и наконец понял. Вскочил, заметался по комнате, явно вспоминая где оставил вчера антибиотики. Я молча ткнула пальцев в сторону тумбы в углу.
–Прости, прости, сейчас я поставлю обезболивающее, тебе очень больно? – суетясь и набирая в шприц какой-то дряни, бросает на меня виноватые взгляды он.
–Глупый вопрос. Конечно, мне “очень больно” – спросонья еле ворочая языком, отвечаю.
–Прости – укола в бедро я почти не ощущаю, впрочем это не мешает мне вздрогнуть.
–Зачем ты это делаешь?
–Что? – отбрасывая шприц, ложится рядом Данте и будто невзначай кладет руку мне на живот.
–Изображаешь из себя заботливого доктора? Я ведь видела, что вы сделали с остальными, меня наверняка ждет то же самое, так какая разница, в каком состоянии меня подорвет? Все равно остануться одни ошметки – мой блуждающий по выгоревшим обоям на стене взгляд останавливается на небольшой трещине.
Данте молчит, только его рука сильнее давит мое тело. Рывок. Он нависает надо мной, удерживаясь руками и ногами по бокам, словно взяв в капкан. Его лицо настолько близко, что я вижу зеленоватые крапинки в зрачке и мимические морщины в углах губ.
–Тебя никто не тронет – он это серьезно?
Я отворачиваюсь, задевая щекой его нос и почти подставляя подбородок для поцелуя. О да, это расхожее мнение, что губы идеальное место для поцелуя. Мужчины готовы целовать любой кусок кожи желанной женщины. А судя по дыханию Данте, я для него желанная даже в столь плачевном состоянии. вся в бинтах и лейкопластырях, которые он вчера усердно лепил на меня.
Вот только целует он не подбородок, а “случайно” показавшийся из-под волос шрам. Проводит языком по нему и опять целует. Я все так же неподвижно лежу, чувствуя, как его пах начинает давить мне на бедра.
–Как это случилось? – ему правда интересно? Или просто решил отвлечься, а то из благородного рыцаря уже готов переквалифицироваться в насильника.
–Очередная попытка моего убийства. Видишь ли, свобода это не всегда счастье. Возможно, в какой-нибудь тюрьме, в одиночной камере я бы смогла ощутить счастливой. Зная, что нахожусь за десятками замков и сотнями патронов от Людовика, Клода, тебя…
–Не сравнивай меня с ними! – ах, сколько неприкрытого возмущения.
–Почему? Ты убивал? Не отвечай, я знаю, что убивал, причинял боль и страдания. Ты мучаешь меня также, как они. Так, в чем разница? – голоса я не повышаю, но ему все равно не нравится сказанное и Данте сжимает одной рукой мой мое лицо, заставляя смотреть ему в глаза.
–Я не был таким. Это ты сделала из меня монстра, а теперь сама пытаешься спрятаться, не стоит. Я не сделаю тебе больно. Обещаю. Даже наоборот помогу избавиться от Кукловода, от страхов вызванных им.
–Данте, а ты меня отпустишь? – прозаично. Ответ я знаю.
–Прости…
–Вот и не говори, что вы отличаетесь – и я улыбаюсь. Моя фирменная улыбка, та самая после которой Людовик когда-то позволил мне недолгий “отпуск”. Она не говорит, кричит о том, как мне плохо и насколько обижена на мир.
–Ты сама не захочешь уходить. Я обещаю, что тебе будет хорошо со мной – он наконец решается и целует меня в угол губ.
–Решил повторить “подвиги” Кукловода и поиметь меня? Не думала, что ты способен до такого дойти…
–Способен? Крис, о чем ты? Еще в Уичито, я хотел тебя и ты тоже, а потом все закрутилось… Но, я до сих пор помню, Как ты смотрела на меня. Неужели это в прошлом?
Да он еще больший идиот, чем я думала. Мне казалось, он понял… Хотя, так даже интересней. Данте решил, что я всего лишь сменила цвет волос. Он серьезно думает, что личность Крис была моим настоящим лицом? Что ж. Изображать из себя жертву мне не впервой.
–Да. Все, что ты себе напридумывал – в прошлом.
–Неужели?
Он целует меня, на этот раз весьма напористо, с языком. Секундное замешательство, отчаянная попытка вырваться, а затем, вроде полное безразличие, но глаза непроизвольно прикрываю. Успеваю заметить улыбку Данте, когда он отрывается от моих губ.
–Ты, наверное, голодна? – он откатывается в сторону, встает – я сейчас что-нибудь принесу пожевать и прошу тебя, не выходи из комнаты.
–Я хочу в туалет – приподнимаюсь я на локтях, тело уже не болит, укол подействовал.
–Хорошо – кивает Данте.
Он заворачивает меня в простыню, о да, беспомощность ему явно нравится. И когда он берет меня на руки, я вдруг достаточно остро осознаю насколько изменилось его тело. Неужели Клод тренировал его? Или же?..
–Сколько ты там пробыл? – не поднимая глаз от его груди, спрашиваю.
–Достаточно долго, чтобы возненавидеть тебя, но кажется слишком мало, чтобы ненависть продлилась дольше одного дня в твоей компании.
–Это Клод тебя вытащил?
–Нет – легкая заминка – давай не будем об этом.
Я покорно молчу. Данте выходит из комнаты, коридор мне знаком, он толкает дверь напротив. Грязный кафель, ржавая ванная и унитаз без бачка. Лампа над потолком мигает, но мне достаточно света, чтобы сходить в туалет. Данте ставит меня на холодный пол. Чертыхается, заметив, как я поджимаю пальцы босых ног. Смотрит на меня.
–Чем быстрее ты дашь мне справить нужду, тем больше вероятность, что я не замерзну – в принципе мне все равно, будет он наблюдать или нет, но это Мне все равно, а вот Крис бы никогда не смогла, уж лучше терпеть до последнего.
Данте кивает и выходит из помещения, прикрыв дверь. Я осматриваюсь, справа у раковины кафельная плитка частично обвалилась и острый осколок торчит прямо над краном. Сгодиться. В конце концов, я его не пугать собираюсь. Максимально осторожно тяну за край. Поддается и даже не оцарапал до крови. Обматываю его куском простыни и искренне надеясь, что Данте не обнаружит мою находку. Впрочем, в туалет я тоже сходила и даже кое-как умылась. А в тусклом пластмассовом зеркале разглядела насколько “красивой” выгляжу.
Данте без стука зашел, но заметив, как я кривлюсь при виде своего отражения, только вздохнул. Встал у меня за спиной и собрал мои волосы на затылке.
–Мне гораздо больше нравилось, когда ты была светленькой.
–Еще бы, эта рыжина сравниться по цвету только с ржавчиной в ванной – фыркаю я и вздрагиваю, когда он снова берет меня на руки.
–Но, знаешь, мне ты любая нравишься.
–Ага, особенно с твоими отметинами на теле.
–Ты меня никогда не простишь?
–Никогда – киваю я и чувствую, как он целует меня в макушку.
–Я это заслужил. Хотя, все еще надеюсь на прощение. Будь милосердней.
Я молчу, вплоть до момента, когда оказываюсь в постели. А Данте уходит за едой.
Приблизительно расположение комнат я запомнила. Вот только даже с такими знаниями, что я могу? Обезвредить бомбы самостоятельно не получится, а как иначе помочь – понятия не имею. Остается ждать и надеяться на удачу в виде Людовика. Возможно, он согласится… Вопрос в том насколько дорого мне придется за это заплатить. Черт! Я уже думаю как Крис. А должна всего лишь изображать ее и не больше.
Данте вернулся с парой сэндвичей и кофе. Как же мне не нравится быть зависимой и глупой. Но роль есть роль. Так сыграю ее максимально похожей.
День двенадцатый. После полудня.
При свете я не вижу призраков прошлого.
У моих призраков нет тени…
Нда, что-то Людовик не торопится. Зато Клод посетил меня, пока Данте, естественно, не сообщив куда – скрылся. Я как раз успела дойти до двери, когда она распахнулась. Клод фыркнул и жестом предложил проследовать назад к кровати. Я повела плечами, отчего повязки на груди и без того ослабленные спустились ниже, оголяя полукружия сосков, раздраженных жестким материалом бинта.
Данте так и не удосужился выдать мне хоть какую-то одежду и поэтому сейчас я напоминала куклу неуклюже обмотанную марлей. Правда, на самые откровенные места мой наряд открывал отличный обзор. Нарочито не замечая быстрого, но пристального взгляда Клода на мои прелести, я слегка потягиваясь, словно мышцы затекли прошла назад к постели. Постояла немного над ней склоненной, прогибая спину и якобы поправляя подушки. Клод задышал тяжелее, я же раскинулась на простынях “звездочкой” и почувствовала, как кровать прогнулась. Он присел ко мне боком.
–Неужели собралась сбежать? – поправляя манжеты пиджака цвета слоновой кости, с неким разочарованием взглянул на меня лже – профессор, но его блуждающие глаза ненадолго задержались на лице.
–Что Вы? Нет, конечно – растянула я губы в улыбке.
–Ты перешла на официальный тон?
–Ну… Я, как бы, пленница, жертва обстоятельств, поэтому должна быть максимально вежлива и приветлива. Иначе могу разозлить своих похитителей – Я “по-маленькому” захотела – откровенно ерничая, ответила.
–Да? Когда в следующий раз захочешь “по-маленькому” любой угол в этой комнате в твоем распоряжении – фи, как низко.
–А я думала Вы скажите, что бы звала Вас и уже потом под Вашим руководством…
–Во что ты играешь? – Клод схватил меня за шею и притянул к себе так, что наши глаза оказались на одном уровне. Я смогла почувствовать насколько сильно он возбужден.
Отвечать не стала, просто облизала сухие губы и приоткрыла рот, при этом не поднимая глаз выше подбородка Клода. Он склонился ниже ко мне, дернувшись изо всех сил, попыталась отстраниться, но Клод прижал к себе сильнее и дотронулся губами до моих губ. Не встречая сопротивления рука с моей шеи переместилась на грудь и явно не с целью оттолкнуть. Его пальцы и язык решились поиграть со мной.
Не скажу, что было противно. Никак было. Совсем. Правда, сцена когда Данте вошел и увидел, как его “партнер” самозабвенно оставляет мне засосы на шеи, а я словно агнец прикрыв глаза морщусь и чуть не плачу – порадовала. А когда, Клода оторвали от меня, да еще и попытались заехать по физиономии – окончательно развеселила.
–Мы договорились! Я не лезу к Кукловоду, а ты не трогаешь ее! – ух ты, как интересно, я прямо ощущаю себя Нострадамусом. В смысле, предвидела подобный расклад.
–Парень, ты сильно ошибаешься, если думаешь, что я не могу взять свои слова назад – сплевывая текущую из губы кровь на голые половицы, навис над Данте Клод.
Лже – профессор был выше и габаритней, но Данте решил отстаивать свои права до последнего. Смех да и только, Как они умудрились просуществовать столько времени бок о бок. А я не сомневаюсь, что их тандем образовался давно. Но, сейчас только из-за того, что не поделили, да простят меня все святые, женскую задницу, они готовы порвать друг друга в клочья. Определенно Клоду далеко до Людовика.
–Тогда и я могу взять свои назад, посмотрим, как долго ты после этого проживешь – прошипел Данте.
Не сказать, что Клода сильно взволновали угрозы помощника. Но, он все же отошел на пару шагов назад:
–Поверь, и в мыслях не было ее трогать. Она сама ко мне в штаны полезла – вот уж нет!
Бабетт никогда и ни к кому в штаны не лазила. Она умела соблазнять, заставлять делать как она того желает и при этом оставаться невинной кокеткой, а не прожженной шлюхой. Я всего лишь его пригласила, а танцевать ли ему со мной решил сам Клод.
–Мне все равно, что ты там себе надумал – сквозь зубы шипел Данте – но еще раз… такое повториться и мы разбегаемся.
А Данте в гневе весьма хорош собой. Волосы он так и не остриг, подозреваю большинство его проблем были связанны именно с длинной белой шевелюры, которая сейчас выбивалась из хвоста. Суженные от гнева глаза и нахмуренный лоб делали его похожим на одного из тех мальчиков с глянцевых обложек модных журналов. Я почти залюбовалась им. А ведь он еще так молод. Вся жизнь впереди… была до встречи со мной.
–Ладно – ладно, ковбой – поднимая руки в примирительном жесте, Клод пошел к двери – только будь осторожней, я и не думал, что она сделает из тебя ручного песика за сутки.
Я постаралась удержаться от усмешки, когда лже – профессор покинул комнату. С чего это он сомневается в моих талантах? Если бы не возраст и как я понимаю долго общение с Людовиком, Клод сам бы поддался. Но, после Кукловода людьми управлять почти невозможно. Стоит признать, что этот маньяк умеет очаровывать.
–Как ты? Крис! Не молчи – Данте закутал меня в покрывало и слегка приобняв за плечи попытался усадить к себе поближе.
–Он меня напугал – прошептала я, ага трагедии в голосе побольше.
Из роли Бабетт было сложно выходить, поэтому я не сразу сообразила, что сижу не просто на коленях Данте, но еще и обнимаю его за шею. Руки отдернула, но Данте, кажется не заметил или же ему не хотелось замечать резкую смену моего поведения. Он прижал меня к себе.
Данте не хватало розовых соплей и он решил сам придумать сказку. В которой мне почему-то полагалось быть невинной принцесской томящейся в замке под охраной злого дракона и прочих монстров. А себе он отвел роль отважного рыцаря пытающегося вызволить из беды принцесску. Как он думает: “Украду, спрячу, убью злодея и она будет моей”. Особенно мне нравится этот надрыв касательно чувств. Такие как Данте придумывают себе идеалы, а потом сами же в них разочаровываются.
–Крис, не бойся, ты же слушала он больше не тебя не тронет. Ну же, ты ведь никогда не была трусихой!
–Да, но… Ты ведь понял, я не стремлюсь к близости – старательно изображаю я смущение. Где мой Оскар?
–Никто не станет тебя принуждать. Ты же не думаешь, что я изнасилую тебя или кому-то позволю сделать это? – Данте наклоняется ко мне и пытается провернуть утренний финт с поцелуем.
Я отворачиваюсь и пытаюсь слезть с его колен. Прекрасно понимая, что чем больше я ерзаю тем сильнее наливается кровью его пах. А с учетом узких джинс и жесткого материала – очень скоро мысли об изнасиловании для Данте станут самыми увлекательными.
Данте опрокидывает меня на постель и все же целует. Наваливается всем телом на меня. Вот и удачный момент и Клод нас не побеспокоит после столь эмоционального разговора. Осторожно, я просовываю руку под матрац. Осколок чувствительно впивается в подушечки пальцев. Но это хорошо. Значит, не выроню. Мои движения отточены, даже учитывая то, что Данте впихнул в меня палец и упорно слюнявит шею.
–Данте…
Он вздрагивает, ему наверняка приятно слышать свое имя на полувздохе. Отрывается от моей шеи и смотрит в глаза. А я обнимаю его за шею свободной рукой и тянусь к губам. Он целует меня, на время перестает ерзать. Вот! Сейчас. Быстрый, точный и надеюсь верный удар в бок.
Удивленно расширенные глаза, приоткрытый рот и еле слышный стон. Я почти нежно отбрасываю его от себя в сторону. Встаю, правда, перед этим бросаю на пол покрывало, все-таки эти половицы жутко холодные. Данте пока не делает попыток встать, но кажется ему нетерпится избавиться от инородного предмета внутри себя. Следует его предостеречь, иначе “Хьюстон, мы его теряем” выйдет:
–Прости, милый. На сантименты у меня просто нет ни времени, ни желания. Сейчас внутри тебя осколок кафеля. Нет-нет, не пытайся вытащить его. Я очень четко нанесла удар и не дергайся, движение приведет к тому, что осколок начнет проникать глубже, проткнет тебе легкое и ты быстро, не скажу, что безболезненно, умрешь. Попытаешься вытащить и заденешь артерию, истечешь кровью и умрешь. Единственное, что ты можешь делать – это говорить, но не очень напрягаясь. И не сомневайся, я не промахнулась. Людовик учил меня этому не на манекенах. В общем, расклад понятен?
–Да – я не столько слышу, просто по губам понимаю, что он отвечает.
–Замечательно – не удержавшись хлопаю пару раз в ладоши – итак, мой первый вопрос и он почти на миллион… На кого ты работаешь, малыш?
День двенадцатый. После полудня.
Я предпочитаю пошлым мыслям пошлые слова.
Гораздо проще сказать и забыть, чем думать и не воплощать.(Людовик)
Людовик.
Станис позвонил утром и предложил пообедать. Кто бы сомневался, вчерашнее рандеву его распалило, но уж точно не удовлетворило. Я прекрасно знаю характер и аппетиты этого поросенка. Особенно после того, как мы выяснили, кто в нашем тандеме главный и не только в постеле. Ему нравится подчиняться, нравится унижаться, правда он почему-то уверен, что в таких ситуациях держит все под контролем.
Ну-ну, не стану пока разбивать его мечты о рифы реальности. Думаю, уже сегодня он приведет меня к Детке, что-то мне не спокойно. Нет, я уверен, что Станис на нее видом не имеет. Но, наверняка у моего бывшего любовника появился помощник. Даже представлять не хочу, чем Бабетт может с ним заняться. Зная ее не сомневаюсь, что крошка пойдет на все лишь бы выбраться из плена, а если к ней там отнесутся не радушно…
Я помню Оклахомскую резню. Мы тогда случайно нарвались на последователей культа Вуду. И я совершенно “случайно” перерезал глотку сынку тамошней ведьмы. Нечего было облизываться на чужое, урод просто жрал глазами мою Бабетт. До сих пор, как вспоминаю, так и тянет кому-нибудь шею свернуть. Но, я отвлекся. Ведьма за своего выродка решила мстить и ей это неплохо удалось. Мы попались в ловушку. Меня и Монти решили принести в жертву, а вот Бабетт. Ее уложили рядом с трупом на погребальный костерок. Уж не знаю, что ей больше не понравилось вынужденное соседство или предстоящие игры с огнем? Но, Бабетт впервые психанула.
Я не видел, что она делала, поскольку валялся в отключке, но Монти пришел в себя раньше и рассказывал, как моя глупая, жалостливая Бабетт чуть ли не отрывала головы. А когда закончила огляделась. Заметила связанного меня и сорвалась на бег.
Конечно, мы ее нашли. Через пару дней в ночлежке для бездомных. Она молчала первые сутки, а потом, когда я купал ее ( в ночлежке она успела поймать вшей) втирая лекарственный раствор в волосы она впервые за это время осмысленно посмотрела на меня и произнесла:
–Знаешь, каково это – отрывать головы?
Я тогда не сразу смог ответить, удивился, что она заговорила, но Бабетт продолжила:
–Не отвечай, вижу, что не знаешь. Отрывать куклам головы, гораздо сложнее, чем людям. В отличии от людей, кукла не виновата в том, что оказалась не в тех руках.
А я вспомнил, как Монти под впечатлением рассказывал, что люди, которых убила Бабетт даже не сопротивлялись, словно были в трансе, в отличии от ведьмы. Именно эта гадюка понаставила синяков Детке. Возможно ли, что все они были марионетками? Если верить во все эти Вуду штучки, то вполне возможно.
Бабетт еще пару дней была в таком непонятном состоянии, а потом мы переехали и она притащила в дом котенка…
Я хорошо усвоил урок. Детка – неуправляема, когда не играет в кого-то. обычно, она может скрыться за чье-то личностью, но когда разум ей отказывает, наружу выбирается нечто похуже желания убивать.
Вероятно, это последствие нашего общения, а может она изначально такой же урод, как и я, только физически не отличается от остальных. Не знаю. Точнее, мне все равно. Главное, что мы одной крови и одной сути. А для идеальной пары большего не надо.
–Господин, машина подана – Эйб, как всегда не дает мне помечтать о том, как я буду “убеждать” Бабетт, что мы созданы друг для друга.
Я киваю, сегодня решил только сделать макияж, но остаться при костюме. Станис обожает мой образ унисекс. И да, я не за рулем. Меня отвезет начальник охраны. Хоть кто-то должен быть в курсе, куда делся его господин, на всякий, незапланированный случай.
Станис все никак не забудет наши прошлые свидания. Сейчас мы сидим за столиком в кафе, в котором я когда-то позволил себя трахнуть в подсобке. Да… Я тогда неплохо развлекся с парой мексиканских шлюх и Станис воспользовался мои хорошим настроением. Неужели и сейчас рассчитывает на подобное?
–Ты прекрасна – улыбается он мне…
Я его убью! Однозначно, убью. И буду делать это медленно, с расстановкой. От этого сукина сына несет моей Бабетт за версту. Он буквально пропитался ей. Что у них было? Трах? Нет. Она бы не допустила… А если не смогла отказать? Да быть такого не может! Детка, всегда находит выход из ситуации, если только сама не против была… Неужели как в тот раз, с копом? Она тогда сама хотела – я видел. А сейчас что? Назло мне? Прирежу, тварь! Не насмерть… наверное.
–Прекращай так на меня смотреть, ничего я с твоей шлюхой не сделал…
В оправдание я могу сказать, что Детка такого обращения не достойна, уж точно не от Станиса. Бил я со всей силы. Но, он успел отклониться и удар прошел по касательной. Снова удар. Опять мимо. Я вижу, как в дверях толпиться персонал. Наш столик летит в их сторону. Раздаются крики. Но, я продолжаю нападать на Станиса. Он пока сдерживается и только уклоняется, не пытаясь бить в ответ. Напрасно.
–Успокойся, говорю же ничего у нас не было! – между делом слышу я его рев.
–Пошел ты – делая обманный выпад и ставя подножку, отвечаю.
Станис попался и летит на встречу паркету. С*ка! Он падает, но на четвереньки и подсекает меня. По идее надо было упасть, перевернуться и опираясь на руки подскочить, но я не собираюсь даже на мгновение падать. Поэтому уклоняясь от подножки подпрыгиваю и когда земля опять касается ног, слышу, как хрустит левый сустав на лодыжке. Черт! Я пинаю его травмированной ногой, отскакивает, пытается ухватить меня за ступню, отталкиваю его руку и носком задеваю часть шеи придавливая кадык. Знаю насколько это больно, Детка проворачивала подобное со мной.
Станис наконец начинает злиться. Он подается вперед и наносит первый удар ребром ладони, уклоняюсь, но скулу задевает. Бью в ответ, удар опять проходит по косой, я на секунду оказываюсь за его спиной. Он точно меня придавит, но мое тело решает за меня. Я подсекаю его ногами и беру в захват рук шею. Мир начинает крениться вправо. Мы падаем. Точнее, я падаю, а он приземляется на меня.
Гораздо проще с ним управиться, если бы целью было сломать шею, ублюдку. Но мне надо всего лишь придушить его слегка, иначе Бабетт я буду искать до скончания века. Шея Станиса напоминает мне бычью, он выворачивается из моего захвата, попутно бьет локтем мне в грудь. Если он встанет сейчас, я проиграл. Уступая ему в весе и в скорости, мое преимущество только сноровка и ловкость. Поэтому я выжидаю, делая вид, что мне очень больно.
Стоит только Станису попытаться подняться с колен, я бью его по икрам. И он снова падает. А вот я подскакиваю и пинаю его по ребрам. Следующий удар приходится в живот. Когда я готов нанести решающий по лицу, меня парализует. Тварь! Он кидает в сторону шприц. Встает и берет меня на руки.
–Вот и все, ты проиграла. А сейчас мы отправимся в путешествие.
Его победная усмешка, настолько ничтожна. Станис, это не я – это ты проиграл и даже не подозреваешь как сильно.
При выходе, я вижу своего охранника. Он кивает. Значит, мне дают десять часов на решение проблемы самостоятельно, а потом будут задействованы лучшие из охотников за головами. И конечно, они не смогут загнать в могилу Станиса, но меня и Бабетт спасут, если будет что спасать.
–Если бы не твоя одержимость ей, я бы мог тебя простить, даже забыть о случившемся. В твоих руках, рту и влажной дырочки содержится что-то невообразимое, что заставляет забывать о обидах… Но, после того, как ты разбила мне нос, я как никогда прежде ощутил, что между нами всегда будет стоять она. Грохнуть ее? А толку? Ты ведь полезешь мстить и скорее всего тебе это удасться. Нет, милая. Мы поиграем иначе. Я буду давать ее тебе, но дозировано и только за хорошее поведение.
Пока Станис вел свою колымагу и пока я не был в состоянии ему ответить, валяясь тряпичной куклой на заднем сидение, он разглагольствовал о своих “великих планах”, что гроша ломаного не стоят. Впрочем, мне это на руку, пусть мнит себя всесильным, с такими проще всего справиться.
День двенадцатый. Вечер.
Правило трех П счастливой жизни в паре:
Покормить,
Потрахать,
Поговорить.
Менять очередность в зависимости от человека и ситуации.
История Данте меня не вдохновила. То есть, я подозревала что-то такое. Его банально купила британская разведка. Их интересовал Клод. Оказывается он уже успел засветиться, как умелый подрывник и наемный работник в разных террористических организациях. Данте предстояло втереться в доверие к Клоду, проще говоря поработать под прикрытием. Почему именно он? Вот тут и начинаются загадки для разведки, на их взгляд. Ведь ребята не в курсе, что Данте тесно связан с историей убийств школьников Уичито, в которых мы с Людовиком принимали самое активное участие. В свою очередь Клоду важно все, что связано с Людовиком, вот отсюда и интерес нашего взрывателя в Данте.
Разведка так глубоко все же не докопалась, просто потому, что понятия не имела, кем Клод является на самом деле. Данте тоже не особо в курсе, ему удалось только понять, что лже-профессор и Кукловод имеют общее прошлое. Я же, как это не мерзко признавать, но кажется уже давно осознала кто такой Клод на самом деле, но упорно продолжаю тешить себя надеждами. Ну не хочу я, чтобы мои догадки оказались правдой. Зная Людовика искренне боюсь, что он проникнется идеями бывшего друга и возможно даже поможет ему. И тогда я останусь одна против двух монстров. Брр… Ни за что!
Я услышала шум колес на гравии у дома. Клод вернулся. Метнувшись к окну затаилась и постаралась даже не дышать. Вот он вышел из автомобиля, открыл дверь салона и вытащил из нутра машины знакомое тело. Неужели?… Да нет, скорее всего вырубил его. Возможно мои подозрения беспочвенны. Если Людовик не пожелал добровольно прийти сюда… Черт! Ненавижу предполагать.
Хлопок входной двери, шаги, скрип ступеней. Они поднимаются сюда. Святое дерьмо! Метаться по комнате я не стала, залезла в кровать. Главное, не трогать Данте, он прибывает в блаженном обмороке и еще часов пять будет вполне операбелен. Думаю, мне этого времени хватит, чтобы подготовить разведке сюрприз в виде Клода, я его даже в подарочную бумагу оберну, если найду такую тут.
Щелчок, дверь открывается. В сумерках наши силуэты видны не четко, но понять, что двое лежат в одной постели, полуголые – вполне возможно. Не сомневаюсь, Клода эта картина позабавила, а вот про Людовика ничего сказать не могу. Его глаза наблюдали за сценой, но он не реагировал, наверное, Клод использовал парализатор.
–Смотри, а ты сомневалась. Она здесь счастлива и в отличии от меня сексуально удовлетворена. И не мной – лже – профессор говорил шепотом, но я отлично слышала злорадство проскальзывающее в его голосе.
Хлопок, они ушли. Я вздохнула, только сейчас поняла, что задерживала дыхание. Нда, Детка, ты совсем лишилась своей бравады. Скоро от собственной тени шарахаться начнешь.
Встала, максимально осторожно, все-таки Данте должен выжить, чтобы стать “героем”, да и польстило мне, что он все же собирался спасти меня от Клода и Людовика, а властям выдать, как жертву. Думаю, поэтому я и не выдернула осколок, когда закончила допрос. Да-да, я – сентиментальна.
