Текст книги "Разрешаю поиграть (СИ)"
Автор книги: Владислава Мека
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)
–Почему ты не поступила на мой факультет? У тебя есть все данные!
–Профессор, мне достаточно семинаров, психолог из меня аховый, Вы правы, я не способна нести полную ответственность за свои действия и часто пытаюсь оправдаться. Для будущего психолога это непростительно.
–Тина, наоборот, если ты так хорошо понимаешь свои проблемы, разобраться в чужих для тебя не составило бы труда. Надо верить в свои силы.
Я только кивнула и сделала вид, что польщена. Это не сложно. Опускаешь глаза и скрещиваешь руки на груди, что означает – человеку приятно, но он не готов согласится и пытается отгородиться от сказанного. О да, на курсы “Жесты и их значение” я тоже записана.
–Я, конечно, не в праве тебе указывать, но ты задумайся…
Задумываюсь я только над одним – насколько надо желать забыть прошлое, чтобы не узнавать его призраков, профессор? И эта мысль не покидает меня вплоть до магазина. Пришлось взять немного денег из тех, что были оставлены на “черный” день. В понедельник обязательно схожу в банк и больше не трону припасенное, иначе смысла не имеет держать деньги на руках.
Погода в этом сезоне выдалась слишком суровой. Промозглый ветер трепал волосы, а влага от тумана оседала на волосах, когда они высохнут голова будет, словно припорошена снегом, только грязного серого цвета. На языке оседала соль, как и в легких. К этому вкусу я успела относительно привыкнуть, но до сих пор не понимала, как англичане живут постоянно в подобных условиях. Я искренне скучала по жаркому Канзасу, Аризоне и Калифорнии, мне нравилась тамошняя вода, теплая и почти не соленая, сухой ветер и привкус свежей зелени на губах. Да, я не понимала, как сильно может климат влиять на состояние. Оксфорд приводил меня в уныние и заставлял осторожничать там, где не надо и делать глупости там, где они непозволительны. Крафт тому явное доказательство. Как можно оставлять такого типа в собственной комнате?
Мнительность, не раз спасающая мне жизнь, погнала назад в общежитие, как только я одела первое попавшееся пальто и расплатившись вышла из сэконд – хэнда. Пусть я буду не совсем нормальным изгоем, но еще пары семинаров в таком неврозе и ненужных воспоминаниях я просто не выдержу. Мне надо вышвырнуть их своей комнаты Крафта, а самой выпить побольше снотворного и не просыпаться до завтрашнего утра.
Застать в собственной клетушке еще одного “сына нации” было чересчур для последних суток. Кристиан Канинген сидел у постели рядом с Крафтом и цокал языком проверяя его физическое состояние.
Кристиан будущий гений в области хирургии был известной персоной здесь. Внешность бросалась в глаза в первую очередь. Женственные черты лица в купе с мужественным телом сочетались необыкновенно, кажется у него даже был фан-клуб. Скрытный характер, позволял многим сделать вывод, что Канинген доброжелателен ко всем. Фрики и те, временами здоровались с ним, когда не было никого поблизости. Пожалуй, если не приглядываться холодные, голубые глаза Кристиана могли показаться красивыми, а арктический лед в них – теплым. Единственный изъян в его внешности – отсутствие верхней части правого уха, которое он умело скрывал под модной прической.
Характер у юноши был отнюдь не такой радужный, но прирожденное стремление скрываться под маской добродетели не давало прочесть его до конца. Кому-то. Не мне. Я не сразу, но догадалась, Кристиан – ярко выраженный эгоист с манией величия. Для него, в отличии от Себастьяна, не существует рамок и классового деления. Канинген просто считает всех глупее, слабее и ниже его. Оттого и не тратит время на фриков. Для него все – фрики.
Впрочем, мне лично Кристиан импонировал, ведь манией величия страдает не один он, я знала многих людей с той же проблемой. К тому же, мальчику с детства прививали эти далеко не положительные качества. Его отец член Палаты Лордов произвел на свет настоящего аристократа и безусловно умного молодого человека. С малых лет заставляя сына поверить, что он совершенен.
Видимо, в этом причина его не попранной чести. Сколько бы не искали злопыхатели изъянов в Кристиан – не находили. Я нашла. Не то, чтобы я искала, но как-то само в глаза бросалось. У Кристиана был маленький грязный секрет от его высокопоставленного родителя, “благородных” друзей и девушки.
Все эти мысли проскочили в мозгу пока я стояла в дверях собственной комнаты и оценивала масштаб наглости Крафта. Хотя, блондинов, на мой взгляд, объединяет одно – наглость! Мало того, что валяется на моей постели, так еще и незваных гостей принимает, как у себя дома.
При моем появлении, Крафт даже головы не повернул. А вот Канинген пристально посмотрел на меня и не узнавая приподнял вопросительно бровь. Что я и говорила, редкостная уверенность в своей неотразимости.
–Кто такая? – вопрос явно задан не мне.
–Учимся вместе – какой обтекаемый ответ.
–И что она здесь делает? – продолжая смотреть на Себастьяна и проверять повязки на его груди, спросил Кристиан.
–Живу – пожала я плечами и захлопнула за собой дверь.
–Кто позволял говорить и заходить? – тон ровный, спокойный, но для настоящего фрика показался бы страшным.
–Я должна испугаться и позвонить в полицию? – снимая новое, относительно новое, пальто и усаживаясь на соседнюю койку, поинтересовалась я.
–Ты должна была сделать это еще вчера, когда нашла старосту в таком состоянии – просветили меня, хорошо, что из комнаты не гонит.
–Наверное, мне что-то помешало – сырые волосы попытались сползти с лица.
–Наверное – кивнул Кристиан и сцепив ладони в замок, повернулся в мою сторону – так, что же тебе помешало?
–Это имеет значение? – стараясь незаметно поправить “прическу”, осведомилась я.
–Да.
Я не ожидала такой прыти от Канингена и потому не успела уклониться. Слишком быстрым движением он выкинул руку и отбросил мои волосы. Его глаза впились в шрам. Он очень внимательно смотрел и позволил смотреть Крафту. Что-то мне перестало все это нравится. Игры в спасение и оказание первой помощи, внезапно перетекли в опасную ситуацию, которая заставила презрительно скривиться. Это не школа и не милые одноклассники. Эти ребята выросли далеко не в любви и заботе.
–Интересный шрам. Ножевое? – оторвав взгляд от шрама, окинул не особо пристальным вниманием мое лицо Кристиан.
–Ага, мясо резала, рука соскочила – покивала я.
–А профессиональная перевязка, дезинфицирование ран и вправление вывиха – это тоже рука соскользнула? – усмехнулся Кристиан тонкими и правильно очерченными губами.
Себастьян в разговор – допрос упорно не встревал, но слушал внимательно, его выдавали глаза, любопытство вспыхивало в них каждое мгновение. Мое лицо произвело впечатление и не важно какое.
–В детстве много падала, пришлось научится, я была очень неуклюжей – это похоже на игру. И что мне мешает поиграть?
– Складно врешь – кивнул своим мыслям Кристиан – так почему в полицию не позвонила?
–Скажем так, Себастьян Крафт вызвал во мне самые светлые чувства и я решила, что не буду его подставлять – у Себастьяна глаз дернулся, никакой выдержки, поучился бы у друга – сидит совершенно спокойный, только губы кривит.
–Подставлять?
–Я должна объяснять? – вздохнула.
–Мне было бы очень приятно, если бы ты объяснила – какой милый и весомо добавил – чем быстрее у меня закончатся вопросы, тем быстрее мы покинем эту эм… комнату.
–Ну, что ж, тогда пожалуй, действительно, стоит рассказать – пожала я плечами, в конце концов меня их тайны не касаются.
–Начинай.
–Вчера я задержалась в библиотеки. Около восьми вышла и направилась через парковую аллею к общежитию. Шла быстро, темноты боюсь – стараясь не хихикать пояснила я – стоны услышала, когда уже выходила из аллеи. Подумала кто-нибудь из студентов напился…
–Или у кого-то проблемы – вставил Кристиан.
–Не перебивай. Я подумала, что кто-то напился. Охрана кампуса эти стоны при обходе обязательно бы услышала. Поэтому я, как испуганная темнотой и монстрами в кустах девушка, поспешила в общежитие…
–Он, что сам к тебе приполз?
–Еще раз перебьешь и вы двое можете быть моими гостями хоть вечность – иначе говоря, отвечать на вопросы не стану.
–Я понял – усмешка стала немного человечней – продолжай.
–У меня не получалось выкинуть это маленькое происшествие из головы, но только ближе к полуночи я поняла – почему. Охрана кампуса. Они делают обход каждые пятнадцать минут. Если человек пьян, он идет медленно и шатаясь, охрана должна это заметить и помочь добраться ему до общежития. То есть, теоретически пьяный вообще не должен валяться в кустах. А теперь немного о практики. Парковая аллея никуда, кроме общежития и библиотеки не ведет. Не думаю, что кто-то стал бы напиваться в библиотеки. Так же, не думаю, что пьянку устроили бы в общежитии, здесь в основном живут стипендиаты и студенты по обмену, все они по пятницам отрываются в дешевых пабах. Так, что же пьяный забыл в аллеи?
–И к какому выводу ты пришла? – нетерпеливо подал голос Крафт.
–Да ни к какому – развела я руками – у меня была бессонница и я решила развеять свои глупые страхи. Для этого и пошла в аллею. Наткнулась на тебя, правда, не сразу узнала. И тут мы плавно переходим к полиции. Охрана кампуса должна была давным давно обнаружить избитого человека, стонал ты характерно, но никто тебя не нашел. Следовательно, находить не желали. Пролежи ты там до утра, пришлось бы не в службу спасения звонить, а коронерам. Это навело меня на определенные мысли. Повторюсь, я не узнала тебя, потому решила помочь.
–Какая честность – скривился Крафт.
–Да, я такая. Притащила тебя к себе в комнату. Узнала. Ну не тащить же обратно? Помогла, как умела. А остальное ты знаешь.
–Тьян, заметь, ты утверждал на прошлом семинаре по философии, что людей помогающих бескорыстно не осталось, а тут такое живое опровержение – хмыкнул Канинген.
–Кто сказал, что это было бескорыстно? – удивилась я.
–Что же ты хочешь взамен? – сузил глаза Себастьян.
–Ты должен мне за пальто и пижаму, а также бинты и аптечку.
Кажется, мне удалось за весь разговор выбить этих двоих из колеи. Зато теперь, я так и останусь изгоем и доброй дурочкой. То, что надо.
Кристиан молча положил пачку денег на покосившуюся тумбу. Половину я забрала, остальное сунула назад в руку Канингену, невольно коснувшись его и подавив дрожь, ненавижу людей с холодными руками.
Канинген помог Себастьяну одеться, пока я ходила в ванную и тщательно мыла руки. А когда я появилась в своей комнате эти двое уже вышли в коридор. Канинген держал Крафта за плечи и помогал идти. Вот и замечательно. Надеюсь они больше не побеспокоят меня и страстно желаю, чтобы они вообще забыли обо мне.
День третий.
Как говорила моя бабушка: Лучше выстрелить, перезарядить и еще раз выстрелить, чем светить фонариком и спрашивать: “Кто тут?”
Воскресные дни мало чем отличаются от будних. Ну, разве что, мне можно спокойно оставаться у себя в комнате, правда, я давно уже не способна где-либо спокойно оставаться. Вообще останавливаться. Остановка – это смерть. Нет, я не схожу с ума, но близка к этому. Настойчиво врывающиеся в мысли воспоминания сильно способствуют этому процессу. И, кроме действия, постоянного, непрерывного действия, другого способа избавиться от памяти нет.
Перемыв полы, стены, даже потолок, я не знаю чем еще себя занять. Книги? От них уже болят глаза, я слишком много читаю. Сон? Он не приходит. Прогулки? В такую погоду-то? Не хватает только заболеть. Поэтому остается только сесть на кровать и прикрыв глаза думать о чем угодно. Только не о прошлом.
Наверное, поэтому ленивому стуку в дверь, я даже обрадовалась и не забывая подхватить пистолет в левую руку, я поспешила открыть. Еле удержавшись, чтобы тут же дверь не закрыть. Желание было настолько явственное, что пришлось сжать пистолет посильнее, защемив тонкую кожу тыльной стороны ладони.
На пороге стоял лорд Рейган собственной персоной. Таким, каким я его и запомнила. Некое подобие короля жаб в своем болоте. Может, он вызывал подобные ассоциации из-за светло-голубых, почти выцветших, рыбьих глаз? А может дело было в его зеленом костюме? Или виной тому мое сугубу отрицательное представление о нем? Не знаю. Но, адекватно оценить человека, пытающегося не один раз и даже не два избавиться от нежеланного, ублюдочного приплода, у меня никак не выходило.
–Добрый день, Кристина. Я могу войти? – голос его оказался не в пример виду сильным, но не громким, а каким-то вкрадчивым.
Я оценила. Прониклась. И отошла от двери. Вот, что называют неприятным сюрпризом. Хотя, что-то такое я и ожидала. Если Крафту показывали мое фото, он вполне был способен узнать меня. Измененная прическа и цвет волос – не в счет. Наблюдательный человек вполне способен меня узнать, а тот человек, что видел моих “родственников” узнает еще быстрее.
–У тебя тут эм… уютно – я вскинула голову и огляделась, да уж, очень “уютно”!
–Лорд Рейган, что Вы хотите? – не скрывая пистолета в своей руке, я присела на единственный в комнате стул. Рейгану устраиваться поудобней и чувствовать себя, как дома – не предлагала.
Он сам сел на постель, положив себе на колени трость, что до этого держал в руках. Меня таким невинным атрибутом уже давно не обманешь. В набалдашнике – яд, на конце отверстие для кинжала и в целом стоит ударить золотым навершием противника по голове и он не поднимется. Милое творение английских мастеровых восемнадцатого века. Поговаривают, Рейган не одного конкурента этой игрушкой прибил.
–Никаких манер – вздохнул Рейган, неужели он зашел, чтобы преподать мне уроки этикета?
–Ваш сын тоже сетовал на этот ужасный недостаток – кивнула я, не спуская взгляда с лорда.
–О нем я и хотел бы поговорить – заявил Рейган.
–И что с этим уродцем? Не дергайтесь! – я рефлекторно навела пистолет на Рейгана, стоило тому передернуть плечами – я, девушка, нервная, могу и выстрелить.
–Мой сын – предпочел не обращать внимание на мои слова Рейган и выдохнул – пропал.
–Как это? – тупо переспросила я, что-то не вериться в подобное.
–Очень просто. Я собирался отправить его в Турцию, не хотелось, чтобы слухи о нем снова поползли по столице, но в день вылета, сына не оказалось дома.
–Сбежал? – предположила я.
–Я тоже так подумал – кивнул Рейган – но, раз ты здесь, а его нет, побег отметается.
–А как я связана с такими выводами? – пальцы на пистолете невольно напряглись.
–Людовик никуда бы не поехал из страны без тебя – поморщился Рейган, ему было неприятно признавать такую одержимость своего сына мной – это еще одна причина, почему он так спокойно воспринял свой отъезд. За два дня до поездки, он нашел тебя и собирался… вернуть. Сыну было все равно, куда я его отправлю после этого. Мне он не сказал, где ты скрываешься. Поэтому до недавнего времени я был абсолютно уверен, что он просто забрал тебя и сбежал из страны. В принципе, меня такая ситуация устраивала. Как только он решил бы эм… повеселиться где-нибудь, я смог бы отследить его местоположение. Но, прошло больше месяца, а нигде и ничего… Я заволновался, тут еще эти похищения…
–Рейган, давайте по порядку – откладывая пистолет на подушку, наклонилась я ближе к лорду.
–По порядку? Хорошо. Людовик пропал тридцать шесть дней назад, включая сегодня. Одновременно с этим, стали пропадать дети достойный людей, в основном девушки от десяти и до двадцати, все они дочери уважаемых семей. За тридцать шесть дней не было обнаружено ни одного трупа. Согласись, это не в стиле моего сына. Людовик не стал бы красть хорошо знакомых ему людей, да еще и на такой долгий срок.
–Проще говоря, будь это Ваш сын, трупы бы на нас повалили, как из рога изобилия. Сколько пропало?
–Пятеро – поджал губы Рейган.
–То есть по одной на неделю? – уточнила я.
–Не совсем, вместе с девушками пропало двое юношей…
–Сообщники – это был не вопрос.
–Почему ты так уверена?
–Потому, что Вы сомневаетесь. Значит, во время похищения девушек – это было очевидное похищение, а мальчики просто пропали. Вывод напрашивается сам. С какого боку в этом деле Себастьян Крафт и Кристиан Канинген?
–Их младшие сестры были одними из первых – так я и думала.
–И что же Вы хотите от меня? – повторила я свой первый вопрос.
–Найди моего сына – мило.
–А зачем? – улыбнулась я, своей любимой улыбкой, за нее Рейган меня особенно не любит.
–Rabid dog (бешеная собака) – прошипел Рейган.
–Я знаю, что это Ваши любимые слова в мой адрес, вот только объяснения они не дают – улыбаясь еще шире произнесла я.
Стоит немного рассказать о своей улыбке. Научилась ей я у Людовика. Правда, у него не получалось это так жутко, скорее вспарывая своей жертве кишки он улыбался обворожительно. Бывало даже оргазм получал от этого, но редко, только когда попадались жгучие брюнетки Бальзаковского возраста. Думаю, на их месте он представлял свою мамашу и поэтому бывал на пике наслаждения. Я же всегда находилась рядом и могла только смотреть за предсмертной агонией человека.
В какой-то момент с удивлением и брезгливостью, поняла, что тоже улыбаюсь. А потом мне не повезло увидеть в зеркале, как я улыбаюсь. Жуткая помесь оскалившейся бешеной собаки и крысы загнанной в угол. Я даже не сразу смогла такое описать в своей голове. Глаза прищуривались, скулы, на которых были впалые щеки приподнимались, уголки губ подергивались, отчего рот становился больше, тоньше и превращался в нитку, как у клоуна, над губой пролегала складка, нос морщился вздернутым кончиком и апогеем являлись зубы несильно выступающие из побелевших губ. Отвратительно до омерзения. Людовику очень нравилось.
–Тебе меня этим не напугать – вернул меня с небес на землю Рейган.
–Я и не пытаюсь. Просто хочу узнать, зачем мне искать Людовика? – возвращая лицу привычный вид, спрашиваю.
–Я заплачу – какой примитивный ответ.
–Мертвецам деньги ни к чему – пожимаю плечами.
–Тогда… Неприкосновенность? Как тебе? Если найдешь Людовика, я обещаю, что больше ни он ни я не тронем тебя.
–Лорд Рейган, а когда Вы получили такую возможность, как отвечать за действия своего сына? – удивилась я.
–Я способен его сдерживать – проскрипел Рейган.
–По-моему Вы слишком высокого о себе мнения.
–Или ты слишком много на себя берешь?
–Лорд, давайте посмотрим. Вы пытались и не раз убить меня, Ваш сын почти довел меня до самоубийства, а моя биологическая мать способствовала ему в этом, лишь бы он ее детей не трогал. Разве, я беру на себя много? – оправила я юбку, она все время норовила подняться с лодыжек на колени из-за трения шерсти с колготками.
–Я не спорю, что у нас есть некоторые разногласия…
–О, как мило звучит! Нет, я бы не назвала ЭТО “некоторыми разногласиями”. Поэтому повторю еще раз, последний, зачем мне надо искать Вашего сына?
–Ты ведь любишь своего брата? – с некой опаской, словно прощупывая почву, спросил Рейган.
–Людовика? – скептически приподняла я бровь.
–Нет. Джулиана.
О, это был удар поддых. Не больше не меньше, у меня будто почву из под ног выбили. Шантаж? Хотела бы я сказать, что не ново. Но, увы, даже Людовик не был способен шантажировать меня. Хотя, я думаю, он просто боялся это делать. В отличии от лорда.
Этому на моральные цензы давно наплевать. Он привык убивать не физически, а психически. Но, тем не менее, мне удалось удержать себя в рамках, я заставила свое тело не менять позы, а лицо – выражения. Продолжая безмятежно смотреть в глаза полные сомнений. Он был не уверен, что сделал верную ставку. И, наверное, только это заставило меня не делать глупостей.
–Не на то давите – снова нацепила я улыбку – думаете, будь у Людовика такой рычаг давления, я бы смогла сбежать от него?
Попался! Рейган не был высокого мнения о сыне и даже подумать не мог, что Людовик просто никогда не пользовался подобным шантажом. Рейган только кивнул. И поднялся. Теперь, я должно быть стала ему совершенно не нужна и не будет больше промаха в вопросе моего уничтожения.
–Я поищу его – когда Рейган подошел к двери, произнесла я, напуская на себя вид безумной, как умел делать Кукловод.
–Что? – не поверил, обернувшись Рейган.
–Я сказала, что поищу его, но не потому, что Вы об этом просите. Все проще, мне скучно здесь. Хочется повеселиться…
Поверил. Он сразу поверил. Вот и причина по которой Рейган с таким упрямством, достойным ослов, пытался от меня избавиться. Он видел во мне своего сына. Но, на Людовика у него рука не поднималась, а вот на меня – запросто. Он хотел убить меня, чтобы избавить мир от еще одного потрошителя. Хотя бы, от одного. Как глупо.
–Вы с ним так похожи – обронил он шепотом – я пришлю кого-нибудь со всеми материалами, что успели наработать.
–Пусть их принесет Крафт, в конце концов, он в этом деле заинтересован – сказала я, захлопывая дверь перед носом Рейгана.
Ноги подкосились сразу и я упала прямо у двери. Меня трясло. Не от страха. От ненависти. Так сильно трясло, что я прикусила язык и боль немного отрезвила. Физическая боль всегда отрезвляет, притупляет внутреннее состояние. Я не могу, просто не могу позвонить Джулиану, услышать его голос, как бы не хотелось. Я понимаю, что это ловушка, стоит мне связаться с Лалой или Джулианом и тогда я и правда дам рычаг давления на меня. Но, слова Рейгана испугали. И напомнили кое о чем…
“-Красиво? Скажи же, Детка, красиво?
Бал… Очередной, скучный бал. Венеция слишком предсказуема своими яркими огнями и пирушками золотой молодежи. Мне не нравятся подобные места. Здесь Он выбирает новую жертву, а все, что остается мне – это стоять рядом и смотреть, как он это делает. И истерично смеяться в мыслях, от попыток этих дураков заинтересовать Его собой. Грешно смеяться над убогими, но я все равно не верю в Бога и в его кару.
–Детка! – болезненный укус в шею, отрывает меня от мыслей.
–Что? Не красиво. Вульгарно – отстранено наблюдая за мельтешением толпы парирую я.
–Да? А мне нравится. Хочешь сказать, у меня плохой вкус? – жесткие руки обхватывают мою талию, сдавливают до синяков.
–Отвратительный – откидываясь на его грудь и облизывая мочку уха, пахнущую терпким одеколоном, произношу я.
–Не подлизывайся! Если тебе не нравится мой вкус, могла бы и сама что-то предложить – ладони на талии ослабевают, теперь они просто крепко держат, мы скрываемся в тени балкона, на котором стояли и наблюдали за вальсирующими людьми внизу.
–Я говорила, ты не слушал. Мы могли бы пойти на карнавал, зачем было тащиться на бал? – чувствуя, как тонкие, холодные пальцы забираются за корсаж платья и мнут соски, отвечаю.
–Затем! Мне надоело резать всякое отребье, которое орет, как стадо резанных свиней! Я хочу чего-то более изысканного – меня рывком опускают на колени, падаю подчиняясь.
Людовик нещадно портит мне прическу, на которую ушло три часа, хватая за волосы и запрокидывая голову, я вижу балкон напротив и вздрагиваю. Узнаю их сразу. Джулиан и Лала, они стоят у перил и смеются над чем-то. Какая ирония. Брат с сестрой на одном балконе и брат с сестрой на другом. Но, это единственное общее между нами.
–Что они тут делают? – мой шепот перекрывает музыка, но Людовик слышит.
–Развлекаются, не так весело, как мы, но все же… А что? Тебя это волнует? – вот он вопрос на миллион.
–Нет.
–Врешь! Ты опять мне врешь, Детка.
Людовик опускается на корточки рядом со мной и бьет меня по губам, не сильно, но больно. Он это умеет. Я даже не сразу понимаю, почему заныло лицо. Ведь я не успела увидеть движение его руки. Возможно потому, что черный костюм в темноте скрывает его движения? А вот меня отлично видно в белом платье.
–Хочешь я убью их? Хочешь мы сделаем это вместе? – его глаза находят мои, несмотря на темноту.
–Уверен? – улыбаюсь я, чувствуя, как тело перестает меня слушаться.
Людовик долго смотрит на меня, очень долго, Лала с братом успевают уйти с балкона к этому времени. Людовик бьет меня еще раз, уже сильнее, с раздражением.
–Шлюха! Готова променять меня на этих сучат! Наверняка, хочешь быть с ними, а?! Говори, тварь! Они тебе дороже меня?! – он достигает пика бешенства, если сейчас не успокоить его, Людовик и правда убьет их.
Я припадаю щекой к его животу, целую сквозь ткань, оставляя на белой рубашке под пиджаком, кровавый след от помады. Цепляюсь непослушными пальцами за его ремень на брюках. Я умею это – быть покорной, быть преданной. Да, этому я научилась.
–Отвечай! Разрешаю!
–Они – не дороже. Они ничего не значат…
–Врешь! – удар по голове.
–Нет!
–Да! Врешь! – еще один удар.
–Нет! Я просто не хочу…
–Что?! Что ты не хочешь?! – его руки заламывают мне шею, приходится смотреть на него снизу вверх.
–Не хочу с ними связываться – и это отчасти правда.
–Надо же, не врешь. Ну и ладно, все равно они мне не интересны. А маленькие слабости есть у всех, даже у тебя. Но, я не такой. Я не стану этим пользоваться – прижимая меня рукой к своему животу, произносит Людовик.
Я поспешно начинаю расстегивать ширинку на брюках. Любая его уступка требует благодарности, а что может быть лучше, чем мое унижение? Впрочем, настроение у Людовика меняется стремительно и вместо благосклонности, я получаю еще один удар.
–Встань! – внезапно дергает меня за волосы Людовик.
Поднимаюсь. Смотрю на него, Людовик толкает меня к двери так, что я спиной ударяюсь о деревянную поверхность и не чувствуя сопротивления выскакиваю в коридор, налетаю на проходящую мимо девушку в бальном платье. Девушка вскрикивает, подпиравший до этого стену Монти подходит к нам и по молчаливой команде Людовика хватает ничего не понимающую девушку, бьет ребром ладони ее по шеи и ловит падающее тело.
–Мне с тобой скучно. А эта вполне подойдет, чтобы скрасить вечер – объясняет Людовик, словно мне интересны его мотивы.
–Уходим, Хозяин? – спрашивает Монти.
–Нет – отвечаю я за Людовика – любой девушке нужна пара, особенно на балу.
Да, я выслуживаюсь. Да, я сама подписываю приговор еще одному человеку, но лучше кто-то незнакомый, чем мои Джулиан и Лала. И я рада, что Людовик не понимает этого, он думает, что я просто хочу обратить на себя его внимание. Людовик хлопает меня по заду и собственнически обнимает.
–Не ревнуй, я пошутил. С тобой мне всегда весело. Но, играть можно только с такими, как эта – тычет он пальцем в болтающееся тело на плече у Монти – я забуду о ней на завтра… Хотя, если тебе так больно думать, что я развлекаюсь еще с кем-то, мы найдем ей пару.
–Но, Хозяин – заволновался Монти.
–Не перечь! И учись, как надо потакать желанием своей любимой! Понял?
–Да, Хозяин – сверкнув на меня глазами, Монти отворачивается.
–Вот и славно, Детка, подставляй губки, я хочу зацеловать их до крови…
И как всегда, я чувствую, его зубы и его слюну смешивающуюся с моей кровью.”
Вот поэтому я и не люблю выходные дни. В это время в голову лезут ненужные мысли о ненужных людях. Где-то было мое снотворное…
День четвертый.
«За одну бессонную ночь узнаешь больше, чем за год сна»
© Эмиль Чоран.
Что общего у гусеницы и у бабочки? Наверное, начало. Все начинается с частицы. Что общего у ребенка и старика? Начало. Все начинается с частицы. Так, что общего у меня и у Людовика? Начало. Чтобы найти его надо начать сначала. У серийный маньяков есть одна особенность, они всегда возвращаются на место своего преступления. Особенно, если это место так и не было найдено. Им нравится ощущать себя не пойманными, неуловимыми.
Наверняка и у Людовика есть такое место, а раз он собирался надолго покинуть Британию, прихватив меня, значит, захотел бы попрощаться с дорогими сердцу пейзажами. Скорее всего там-то его и ждали. Если это, конечно, похищение. Я не могу полностью отвергать возможность того, что Людовик просто – напросто сбежал в очередной раз. Хотя… Рейган прав, даже убегая его сын оставляет след из горы трупов, а тут так бескровно…
Ведь люди стали пропадать после его исчезновения, а что, если Людовик был первой жертвой похищения? Разве не может быть такого? Возможно, один маньяк не признал другого? Вот хохма будет! Но, это настолько абсурдно, что в голове не укладывается. Нет, похититель, если таковой и существует, хорошо знал Людовика. Бывшая жертва? Вряд ли, два года назад Людовик убил всех… ну, почти всех.
Я отпустила Ника. Глупость. Ник даже если бы и сподобился, то похищать не стал бы, он работает топорно. У парня бы не сил ни терпения на такое не хватило, да и к чему ему еще люди? Спятил? Маловероятно. Ник больше всех был похож на нормального и вменяемого. Теория трещит по швам.
Придумывая версии таким образом, я отсидела три занятия и пошла в столовую. Толку от моих мыслей зеро. Сколько бы я не предполагала, но пока не получу больше сведений, все это будет похоже на гадание на кофейной гуще. У меня всегда было плохо с беспочвенными предположениями, мне нужна основа, хоть какая-нибудь. А ее нет.
–Девушка, Вы бы поосторожней не поворотах! – раздалось прямо над головой, когда я не заметила и наступил кому-то на ногу.
Подняла голову, отрывая взгляд от замшевого ботинка. Надо же, не думала, что кто-то в этом вечно сыром месте способен носить замшу. Передо мной стоял интересный мужчина. Человек с загадкой. Один из первых, кого я относила к четвертой категории людей. Высокий, мощный, сильный и на мгновение показалось, что опасный. Всего на мгновение потому, что в синих глазах моментально исчез холод, который и давал основания так думать. Мужчина спрятал свою суть. Интересно.
–Простите – принесла я свои извинения.
–Куда же Вы так спешили? – не делая попыток уйти, спросил он.
–В столовую.
–А, тогда все ясно, студенты вечно голодны – улыбнулся он и я поняла, что с ним не так.
Исполосован. В буквальном смысле, его переделали. Если поставить этого человека под флуоресцентную лампу можно будет увидеть массу аккуратных хирургических шрамов оставленных пластическими операциями. Скрывает внешность? Интересно. Очень. Правда, в его случае это скорее попытка вернуть прежний вид. Авария? Как вариант. Но, это не объясняет ореола опасности исходящей от этого человека.
–Профессор Клод! – мужчина обернулся, когда его окликнула стайка студентов.
–Советую поспешить в столовую, иначе разберут все пироги с черникой – произнес странную фразу этот мужчина и развернувшись пошел к студентам.
Почему фраза странная? Потому, что я ненавижу пироги с черникой. Они вызывают во мне откровенное отвращение. Зато, у кое-кого другого эти пироги всегда были в почете. Паранойя? Возможно, но это не значит, что она беспочвенна.
В столовой стояла тишина. Точнее, она установилась с моим появлением. Или не совсем с моим. Я не настолько самолюбива, чтобы думать, что мое присутствие может заставить умолкнуть сотни голосов. Это Крафт и Канинген. Именно они являются причиной, а я скорее следствием. Эти двое повскакивали со своих мест при моем появлении. Точнее, вскочил только Крафт, пошатнулся и следом за ним встал Канинген. Себастьян выглядел лучше, чем в нашу последнюю встречу. Поскольку его лицо не пострадало, а остальное тело было закрыто одеждой, заметить, что он ранен было сложной задачей. Неплохо держиться, учитывая то, что кто-то здесь возжелал его смерти.
