Текст книги "Близкие. За чертой дозволенного… (СИ)"

Автор книги: Владислава Мека

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Даже после того, как я распрощался с Сухановым, глупая улыбка от того, насколько Айс меня не хватало и как она меня ждала, не сходила с губ.

– Чего такой счастливый? – подозрительно осведомилась сестренка входя в комнату. Она определенно измоталась, оказывая первую помощь Дергнёву. Не став снимать одежду Айс повалилась на постель.

– Да так, узнал, как сильно ты меня любишь – улыбнулся я, притягивая девочку к себе и начиная ее раздевать.

– А до это не знал? – сощурилась сестра.

– Подозревал, но из тебя слова не вытянешь – усмехнулся я.

– Ох, как ты слова-то любишь. Что, по моим поступкам не ясно, КАК я тебя люблю. И насколько сильно? – расставаясь с одеждой, спросила Айс.

– Ну, прости, я неправильный. Мне надо слышать, что ты любишь меня, а вот доказывать любовь должен я, но никак не ты, поняла? – холодней, чем собирался осведомился я.

– Ты чего? – заволновалась сестра.

– Ничего. Айс, зачем ты унижалась, пытаясь вытащить меня из тюряги? Я и так себя сволочью чувствую, а после того, как мне в лицо об этом сказали, вообще не знаю, что и думать – устало произнес я.

– А обо мне ты подумал? Каково мне? Ты не знаешь, что такое понимать, что осталась без всего?! Знаешь что?! Если, тебе так неприятна я со своей опекой, тогда навязываться больше не буду! – Айс подскочила с постели и как была, в трусиках выбежала из спальни.

Я не пошел за ней. Айс должна понять, что я готов на многое ради нее, но свои принципы, тем более, если я считаю их правильными, менять не намерен. Я должен ее защищать и оберегать, но не наоборот. К тому же, этот отважный воробышек не может стать коршуном – масса не та. Как же я устал с нею за нее бороться.

И что делать с Дергнёвым? Я, конечно, продолжаю его бешено ревновать к Айс, но стоит ли убирать единственного человека, готового ради нее на всё? Да и зная Дергнёва, он никогда не позволит себе лишнего с сестрой. А я… я не знаю, буду ли еще здесь через час, завтра, послезавтра… У меня нет такой уверенности. Сейчас у меня было состояние ремиссии, вот только процент того, что я пойду на настоящую поправку слишком низок. А то, что я могу в любой момент дойти до рецидива – высок. Да, конечно, врачи обнадежили, что потерпеть надо год-два. Вот только, что со мной может произойти за это время и кто останется с сестрой?

Я не могу сказать ей всё, как есть. И не могу позволить оставить ее еще раз без поддержки. Насколько бы сильно я не хотел, чтобы рядом был кто-то еще, особенно Дергнёв, мне нужно думать о сестре. Хотя бы раз, я для начала должен подумать о ней, а не о себе. Айс доказывает свою любовь поступками, а я – только на словах. Наверное, самое время поменяться местами.

Дергнёв – далеко не подарок, но Айс он и раньше был предан, как собака. А после того, как она его героически спасла от меня и от скорой кончины, она должна в глазах парня подняться до ранга богини. Вот только, как мне вытерпеть Дергнёва рядом? Или это и есть, те самые жертвы, на которые мы идем ради любви?

По правде сказать, мне всё равно, что это такое. В тот момент, когда врач зашел ко мне в палату и заметив, что я один, (Айс уехала домой на пару часов), сказал мне кое-что, крупно изменившее мои планы на жизнь…

«Скажите мне, Денис, чтобы Вы сделали, если бы мотор на Вашей машине перестал работать?»

– Что за вопрос? Конечно, я бы отдал машину в ремонт.

– Ну, а если бы мотор не подлежал восстановлению, попросили бы его заменить?

– Естественно, к чему эти вопросы?

– Понимаете, Денис, организм человека, он – как машина: все детали важны, но без хорошего мотора, машина точно не поедет. Так и у людей, без здорового сердца человек не сможет жить.

– Но со мной же всё в порядке, не так ли? Миксома была удалена.

– Я и мои коллеги тоже так думали до недавних анализов. Они показали, что у Вас эта опухоль была не единственной и, к сожалению, не самой серьезной. Просто, пока мы ее не удалили, миксомы на правом предсердии не были видны. И они – злокачественные. Оперировать Вас сейчас, это ложить под нож смертника. Да и Ваше сердце не выдержит повторного наркоза. Поэтому, такой вариант исключается.

– И что мне делать в этом случае?

– Единственное, что мы Вам можем предложить – это пересадку сердца. Но, в этом случае, Вам придется ждать сердца. Хотя, даже за очень большую сумму, ожидание может занять не меньше года и более. Я, боюсь, что Вы столько не выдержите. Максимум семь-восемь месяцев. И это – при полном покое. Вы можете только надеяться на то, что какой-нибудь умирающий, сам пожелает отдать Вам свое сердце. Но и тут часто бывает несовместимость доноров. Хотя, шанс всегда есть, главное – верьте.

– Но с чего эти миксомы проявили себя именно сейчас? – стараясь держаться, поинтересовался я.

– Я думаю, что всё дело в стрессах, которые Вы испытывали последние годы. Вы, подорвали свое здоровье физически, пребывая эээ… в местах лишения свободы. А это потянуло за собой и нервные расстройства, которые, в купе с ослабленным здоровьем, дали простор для Вашего недуга. Если бы не эти события, то Денис, о своем состоянии Вы бы узнали лет через пятнадцать.

– Почему Вы только сейчас об этом сказали? – побелевшими губами спросил я.

– Не хотел при Айсир говорить, она Вас так любит, зачем ее расстраивать? Захотите, сами обо всем ей расскажите – я кивнул в знак согласия, чувствуя, как безудержное горе от того, что я опять солгал Айс стало меня топить…

Я много раз мысленно прокручивал в голове этот разговор, прекрасно понимая, что верить и надеяться мне не на что. Айс я сказать так и не смог. Всё, на что меня хватило, заставить медиков выписать мне сильнодействующие обезболивающие и дать ампулы с опием, когда станет совсем плохо. Но я не думал даже, что боли придут так быстро, ведь в больнице они почти не ощущались. В чем же дело?

Еще эти анализы. Я не праведник, особенно, если дело касается моей жизни. Так что, узнав о реальном состояний дел на данный момент, я сделал все соответствующие анализы, для того, чтобы узнать параметры нужного мне донора. Это нечестно – забирать жизнь у другого ради своей, но у меня есть стимул – обещание, данное сестре.

Вот только, видимо, я страшный грешник, потому что даже донора подходящего найти для меня оказалось почти невозможно. А тех двоих, которых для меня нашли, трогать было бесполезно. Один – слишком стар, другой – юн, а детей я никогда не посмею обижать. И вся моя затея потерпела полное фиаско. Не давать же объявление в газете, что требуется такой-то человек, с такими-то медицинскими показаниями? Хотя, Пехов предлагал на полном серьезе.

В общей сложности, учитывая дату разговора с врачом, осталось мне около четырех месяцев, за которые я должен успеть прожить жизнь. И уйти… А я не могу и не хочу уходить! «Как же я ненавижу эту жизнь!» – так, кажется, любит повторять Айс, когда у нее всё плохо. Вот и я ненавижу. Зато, я – живое доказательство того, что нам всем воздастся за грехи. Жизнь – циклична и не стоит об этом забывать, совершая очередной проступок.

Я повернул голову, когда в спальню скользнула знакомая тень любимой девочки.

– Айс? – я не смог спрятать эмоции и голос дрогнул.

– Ты плачешь – подбежала сестра к постели – Денис, милый, что такое, сердце прихватило? – и столько нежности вперемешку с заботой в голосе.

– Нет, всё нормально, так, вспомнил кое-что. А ты уже на меня не злишься? – удивился я.

– Злюсь, но… Мне как-то спокойней злиться на тебя рядом, чем в другой комнате – созналось мое сокровище, начав комкать от смущения простынь.

– Мне тоже спокойней видеть тебя обиженную здесь, чем волноваться, куда ты могла уйти. Так что, давай позлимся и пообижаемся рядом – с этими словами я уложил Айс рядом прижавшись к ее спине.

– Денис, я боюсь… Знаешь, мне сняться странные сны, порой, кажется, что они реальны – шепотом, будто нас могут подслушать, произнесла Айс.

– И что же тебе такого приснилось?

– Разные… вещи. Я пока не готова рассказывать о них, кому бы то ни было. Просто хочу, чтобы ты знал – доверчиво, прижимаясь ко мне, продолжила шептать Айс.

– Ну, теперь я знаю. Мне тебе тоже нужно кое-что сказать.

– Что?

– Спасибо, что остановила меня, ну сегодня с Дергнёвым. Это, действительно не он виноват в моем аресте, его подставили: и твое похищение, как бы это сказать, он сделал подобное только, чтобы спасти тебя – я сухо пересказал свои мысли касательно Дернёва.

– А то, что он – садист, это тоже подстава? – скептически скривила губы Айс.

– Увы, он им был. Каким стал Дергнёв сейчас я не знаю. Но ты единственная, кому незачем его бояться. Дергнёв никогда не причинит тебе вред.

– И зачем ты всё это мне рассказываешь? – повернувшись ко мне лицом, недоверчиво глянула на меня Айс.

– Затем, что хочу тебе добра, хочу, чтобы рядом был хоть один человек, готовый прикрыть своей грудью тебя. И этот человек на данный момент – Дергнёв.

– Эй, ты про себя забываешь и мне вполне хватает твоей груди – улыбнулась Айс.

И как я ей скажу? Просто, как? Что бы с нами не происходило, я всегда выглядел либо обманщиком, либо предателем. Она не простит мне еще одной лжи. А все мои обещания теперь – это ложь. Я опять брошу ее, оставлю свою девочку, только вот, на этот раз – я уже не вернусь. Нет, я не могу, не могу и всё!

Пусть, лучше она винит меня потом, когда даже она ничего исправить будет не в силах. Потому что сейчас, пока есть хоть один шанс на миллион, Айс будет пытаться, торопиться и стараться помочь в том, в чем она помочь не в состоянии. А я хочу, чтобы она, отведенное нам время, просто была рядом, любила меня, радовалась минутам проведенным вместе. Поэтому, я буду молчать. Пока могу, я буду молчать.

Айс уже спала, когда я выплыл из своих мыслей. Ее личико, как это и бывало во время сна, приобрело свою детскую беззащитность. И как мне оставить эту малышку одну? Нет, Айс нельзя быть без защитника, любящего ее защитника. И Саша, как бы я его не ревновал к Айс, подходит на эту роль, если, конечно, выживет. Хотя, зная Санька, беспокоится не о чем.

Осторожно, чтобы не разбудить сестру, я встал с постели и, укрыв Айс покрывалом, вышел из спальни. Дергнёв не спал, будто ожидая моего визита. Он попытался сесть, заметив меня в дверном проеме. Но зашипев, откинулся назад на подушки. Ему определенно было лучше, как я и говорил, псы явно водятся в его родне.

– Что пришел? Добить? – зло прошипел парень, хотя, шипел он скорей не от злости, а оттого, что зубов с нашей последней встречи стало меньше.

– Нет, я пришел извиниться – стараясь говорить вежливо, а не язвительно ответил я.

– Что? – растерялся Дергнёв.

– Что слышал, прости Саша, если сможешь, что я, не разобравшись, повесил на тебя всех собак. Мне нужен был виноватый и я не стал долго искать – произнес я то, чего говорить не собирался, я хотел просто принести извинения, но получилось какое-то оправдание.

– И на какой ответ ты рассчитываешь? Только не говори, что надеешься на мое прощение. Не поверю! Ты не раз планировал меня убрать. В таких делах простым «извини» не отделаешься.

– Да, я признаю это. Ты ведь знаешь о нас с Айс?

– То, что ты соблазнил малолетнюю сестру, сломав ее стереотипы и моральные прниципы? Да, это я знаю. А еще я знаю, как она мучилась, когда ты на нарах отдыхал и знаю, чем ты ей помог, когда Кирилл Орлов жестко имел твою сестренку. Представляешь, Айс почти год искала компромат на тебя, хранившейся у Орлова. И весь год исправно играла роль куклы для него. Признайся, ведь ты боялся, что именно такую роль я готовлю для Айс? Поэтому и решил убрать меня в первый раз? Ну же, говори! – прохрипел Саша, с яростью смотря мне в глаза.

– Да, я именно этого боялся. Откуда мне было знать, что ты настолько помешался на ней?! – тоже разозлился я.

– О, я не помешан, в отличие от тебя, я просто люблю Айс, люблю и не пытаюсь навязать ей какие-то определенные отношения. Она может быть со мной в любом качестве, я не нуждаюсь в секс-марафоне с ней. В отличии от тебя, родного брата!

– Ой, только моралиста из себя не строй, мы оба прекрасно знаем, какой из тебя поборник нравственности – усмехнулся я.

– Да что ты знаешь?! Ладно – резко успокоился Дернёв – чего тебе надо? Говори прямо, потому что слушать, как ты был «не прав», желания не испытываю.

– Прямо, так прямо. Мне нужно, чтобы с Айс был кто-то в случае чего.

– В случае чего? – прищурился Дергнёв.

– Какая тебе разница, мало ли что может случится, просто обещай мне, что не бросишь ее, вот и всё – выплюнул я последние слова.

Меня топило чувство ревности и униженности, я прошу, прошу! Мужика, прямым текстом заявляющего, что он без ума, от Моей любимой женщины, прошу его остаться с ней после моей смерти. Да я бы рассмеялся, если всё не было так печально. Саша посмотрел на меня, как на умалишенного, я бы наверное тоже так на себя посмотрел, не знай всех обстоятельств.

– Ты башкой не обо что сегодня не бился, нет?

– Прекрати паясничать и дай мне ответ, готов ли ты быть с Айс, если она останется одна?

– Опять в тюрьму собрался, что ли? – язвительно осведомился Дергнёв.

– Саша, тебе сложно ответить мне? – елейным голосом спросил я.

– Отчего же – Дергнёв передёрнулся от моих слов – я отвечу тебе, что и без всяких твоих просьб не отстал бы от Айс, она рано или поздно поняла бы, какую ошибку совершает и ушла от тебя, ко мне – усмехнулся разбитыми губами Дергнёв.

– Мало били.

– Достаточно.

– Но дурь не выбили.

– Как раз выбили, только там я понял, что сдохну, но не расскажу, как все было на самом деле – и опять усмешка, отчего подсохшие коросты лопнули, снова закровоточив.

– И как всё было? – чувствуя, что тело напряглось.

– Зачем тебе? Считай, как и все, что это я грохнул Орлова. Поверь, я бы его уложил, меня просто опередили. Так что, не вижу смысла.

– Но кто? Ты ведь знаешь, кто? – продолжал допытываться я.

– Я не знаю, но догадываюсь, как и ты, мог бы догадаться – собрался опять ухмыльнуться Дергнёв, но вовремя вспомнил о губе и просто бросил на меня красноречивый взгляд.

– Нет, это не она. Айс уверена, что это ты его уложил и поэтому, особенно зла на тебя – я заметил, как расширились зрачки Саши. Так он все это время думал, что покрывает Айсир? Вот болван!

– Но, как же? Я видел женскую фигуру, убегающую по крышам, я думал…

– Ты думал, что это Айс, но уверяю тебя, это не она, ты покрывал неизвестного никому убийцу.

Саша надолго выпал из реальности услышав это. До парня, начало доходить, что страдал он не за правое дело. Я только еще раз посмотрел на него и пошел на кухню. Есть хотелось жутко.

День в целом прошел без происшествий, только Айс ночью вместо близости, уложила меня спать. Сказала, что мышцу, не ту, про которую я подумал, перенапрягать не стоит. Я, конечно, побурчал, но решил, что если буду мучиться сам, то и Айс заставлю страдать. Легкими и не очень, поцелуями доведя сестру до точки кипения, я обнял Айс и уснул, чувствуя, как недовольно сопит под боком мой ёжик.

На следующий день, мы целовались на кухне, Айс сидела верхом на мне и испытывала мое терпение. В самый разгар, когда я беззастенчиво мял ее грудь, а сестра полизывала мне шею, в кухню ввалился, не назвать по-другому это появление, Дергнёв. И уставился на нас, как «баран на новые ворота». Айс сидела к нему спиной и, увлеченная нашей прелюдией, не заметила вторжения. Зато я заметил и, глянув в глаза Саше произнес:

– Чего уставился, никогда влюбленных не видел – Айс обернулась и, как не больно мне стало, шарахнулась от меня, пытаясь вскочить с моих колен.

– Денис, пусти – прошипела она, краснея.

– И не подумаю, это наш дом, мы взрослые люди, чего нам стесняться? – всё еще не отводя взгляда от Дергнёва, говорил я.

– Пусти, я сказала!

– Отпусти ее, твоя сестра явно лучше тебя разбирается в приличиях – загорелись торжеством глаза Дергнёва.

– Айс, успокойся – мой ледяной тон подействовал, сестра прекратила попытки встать и опять опустилась на меня – а ты, не указывай мне на приличия, не у себя дома.

– Да ладно, мне всё равно – пожал плечами Дергнёв.

И всё бы нормально, но Айс вздрогнула от его слов и как-то сникла. Значит, для нее по-прежнему имеет значение мнение Саши. Возможно, он ей до сих пор нравится. И когда меня не станет, ей не будет так тяжело. И я должен быть этому рад, но тогда почему мне настолько больно?

– А ты вообще, когда собираешься отсюда выметаться? – наблюдая за копошением Дергнёва в моем холодильнике, осведомился я.

– Денис, о чем ты? Он до туалета еле доходит, а ты его выгоняешь – прошипела, обжигая дыханием ухо, Айс.

– Вот именно, прояви гостеприимство – хмыкнул Дергнёв – в конце концов это только в твоих интересах. И перестань на меня смотреть так, будто порвать хочешь, я смущаюсь – и, после сказанного, Дергнёв скрылся с куском колбасы и хлеба в коридоре.

– Зря, я его не убил, когда была возможность – процедил я.

Айс засмеялась и сняла футболку, под которой не было нижнего белья.

– Сейчас, у тебя есть другая возможность, не упусти и ее – облизнула губки юная соблазнительница.

Я усмехнулся и усадив Айс на стол, щелкнул замком на двери.

– Что изменилось со вчерашнего дня? Ты же боялась за мое здоровье? – посасывая мочку уха сестры, спросил я.

– То, что теперь я опасаюсь за собственное, если еще хоть раз ты оставишь меня, полную неудовлетворенного желания, то таблетки пить начнем вместе – расстегивая пояс на моих брюках призналась Айс.

– А…

– Помолчи немного – и она накрыла мои губы своими.

Утреннее занятие любовью на столе в кухне необычайно бодрит. Особенно, если оно с самым любимым человеком на свете. Я даже о боли в сердце на время забыл. Пока не позвонил Пехов.

Некто Никита Тенев жаждал встречи со мной. Уже месяца два, как жаждал, но в больницу его не пускали, а вот после моей выписки, Тенев засел в моей приемной. Я вздохнул, кругом одни проблемы. Накинув на обнаженную сестру рубашку, я взял Айс на руки и отнес в спальню. Быстро переодевшись, на этот раз предупредил, что я на час уеду в офис, вышел из дома.

Что ж, мне искренне интересно, что понадобилось менту от меня на этот раз. И главное, как он собирается меня убедить, в том, что тоже самое надо мне.

Офис почти не изменился, все тот же винтажный стиль и жуткие растения на полу в горшках. Хотя, стеклопакеты поставили другие. Даже мой кабинет остался на прежнем месте с табличкой, на которой я значился генеральным директором. Тенев ждал меня на диванчике у кабинета, прямо – собака сторожевая.

Изменился Тенев сильно, если раньше его еще можно было спутать с молодым студентом, то теперь – уже никак. Он заматерел и стал каким-то взрослым. Да, еще и костюм от Луи Витон придавал ему солидности. Интересно, а в Органах всем так платят, как ему или только тем, кто крысятничает?

– Что Вас привело в мой офис, господин Тенев? – первое о чем я спросил, заходя в приемную, может и невежливо, зато четко и ясно.

– Не делайте вид, что не догадываетесь, господин Стоцкий – ответил мне издевкой на издевку Тенев, широко улыбнувшись.

– А я и не делаю, понятия не имею, что Вам тут понадобилось?

– Ваша сестра, знаете ли, она медленно, но верно идет в списке подозреваемых в убийстве Кирилла Орлова на первое место. И если ничего не предпринять, то в ближайшую неделю ее могут арестовать. Ни Вам, ни тем более мне это не нужно – продолжал расточать улыбки Тенев.

– А Вам-то, позвольте узнать, какой с этого прок? – чувствуя, как лицо начинает подводить меня, задал я вопрос.

– Вы знаете, мы с Вашей сестрой довольно хорошо общались, пока не случилось того, что случилось. И сейчас, я бы не хотел, чтобы невинную девушку осудили – кажется, он тоже плохой актер.

– Мне сейчас что, слезу пустить? Что-то три года назад Вы о моей сестре не особо заботу проявляли, когда, мало того, что меня на нары отправили, так и ее бросили наедине с ублюдком и садистом – спокойным, когда внутри все кипело, голосом произнес я.

– Вы, тоже о сестре не особо думали. Потому что Ваше занятие естественно влечет за собой риск, быть арестованным. Так что, не надо мне нравоучений читать – скопировав мои интонации, «отбил подачу» Ник.

– И что же Вы предлагаете?

– Искать убийцу, а точней доказательства, что убийца именно она – улыбнулся Ник.

– Кто?

– А вот это, я скажу, только при условии, что Вы согласитесь со мной сотрудничать.

– Согласен.

Глава 5

Одна жизнь, одна свобода,

Как один бой длиной в многие годы,

Он отрабатывал удары столько долгих зим,

Теперь он понял, нужно просто быть добрее к другим

И рядом она, такая красивая…

С этим взглядом чуть наивным счастливым,

И впереди вся ночь, чувства до предела,

За нас Небо и все, как хотелось…

Одной верой на двоих; жизнь – лифт: вверх-вниз…

Черновик в корзину и снова чистый лист;

Она опять будет сидеть в блогах до утра,

В поисках правды…

Под стук дождя крутить слова в голове, чтобы понять,

Что произошло тогда;

Он же сказал, «вернусь, дождись меня…»

А дальше стрелки, часы, он на встрече, как-то хмуро…

Конец разговора… пуля-дура…

И, наверно, он знал, что все не так просто,

И это кино для взрослых, – где он уже не вернется…

Но он улыбался тогда так спокойно,

Жаль, что жизнь одна, но! она того стоила!

Только, не вспоминай

– Саш, тебе сильно больно? – спрашивала я уже в сотый раз, перебинтовывая сломанные ребра Дергнёва.

– Айс, нормально, сказал же. Ничего страшного, врачи бинтуют больней – со спокойной миной уже в сотый раз отвечал мне Саша.

– Но то врачи, а то я! Разница в том, что они – профессионалы – пытаясь не задеть рану чуть ниже груди, (вдруг опять кровоточить начнет?) сказала я.

– Ага, Титаник тоже профессионалы строили.

– И что?

– Ничего, утонул, а ковчег – нет, хотя и работа дилетанта – тихо засмеялся Саша, чтобы тут же скривиться от боли.

– Я знаю это высказывание и вообще. Ты меня не подбадриваешь, а пугаешь.

– Это когда я успел тебя напугать? – приподнял одну бровь Дергнёв.

– Когда кричал; «туже бинтуй! Да не раны, дура, а ребра!», дурой обозвал – окончательно обиделась я.

– Ну, прости, Айс ты же меня чуть не придушила, когда начала затягивать бинт на шее – я покраснела, да уж, глупо получилось.

– А я медсестрой не нанималась, ты сейчас в больнице должен лежать, а не у меня на диване – парировала я.

– Мы в ответе за тех, кого приручили… Ни о чем не напоминает? – я окончательно почувствовала как щеки пунцово горят.

– А откуда ты?

– Оттуда, некоторые не стеснялись очень громко повторять одну и ту же фразу по несколько раз на дню.

– Извини – проглотив комок в горле, произнесла я.

– Да ладно, забыли. Я же – враг народа.

– Я такого не говорила – попыталась я уйти от разговора.

– Ты так думала и думаешь до сих пор. Вот только, не пойму, почему именно я? Или я такой исключительный?

– Нет, просто на других мне было наплевать – честно ответила я.

– А на меня, значит, не было? – усмехнулся Саша, снова ранку на губе растревожит своими гримасами.

– Не было – согласилась я.

– А что тогда? Что тебя именно во мне так не устраивало?

– Наоборот, понимаешь, я же влюбилась в тебя тогда, по-настоящему. А потом, когда всё это произошло, я даже не тебя простить не могла, а себя. Ну, типа, сама такую оплошность допустила – удивленные глаза Саши сейчас меня жутко разозлили. Я ему душу тут открываю, а он? Смотрит и молчит!

– Айс – я совсем не ожидала, что, даже будучи таким «красавцем», этот горе-любовник полезет целоваться. Поэтому, удар по сломанным ребрам получился спонтанным и неожиданным, даже для меня самой.

Саша взвыл, падая на диван. Вот черт! Вылечила. называется! Я с опаской приблизилась к скрюченному телу и тихо позвала:

– Саш, ты жив?

– Не твоими молитвами! Могла бы просто сказать, что не хочешь, а не бить по сломанным ребрам – прошипел Саша. А я, как дура (хотя, почему как?), заревела.

– Эй, ребенок, ты чего? Да не плачь! Слышишь, ну подумаешь, двинула по ребрам, я же сам полез! Айс, перестань! Ну хочешь, я сам себе двину, только не плачь – я в такт кивала его словам, не в силах остановиться, стресс прошлых дней давал о себе знать. Но, когда на очередной мок кивок Саша занес руку для удара, я с писком схватилась за его ладонь.

– Т-ты чего? Совсем что ли? – заикаясь от обильного слезоотделения, спросила я.

– Нет, ты же сама захотела – пожал плечами невозмутимый Дергнёв.

– Не надо, я не это имела ввиду. Просто, Саш, давай оставим всё как есть, без внезапных поцелуев?

– Почему? Ты же сама сказала…

– Сказала, а ты плохо слушаешь. Я была влюблена в тебя. Ключевое слово – была. Сейчас ты сам знаешь, кого я люблю. И изменять никому не намерена.

– Айс, но это же ненормально! Ты понимаешь, что он искалечил твою психику?

– Денис ничего не калечил. И то, что мы родились в одной семье, не значит, что мы – родственники. Я люблю его совсем по другому, как и он меня. Тебе не понять этого – видя с каким скептицизмом взирает на меня Саша, махнула я рукой.

– Да, мне не понять, как можно было склонять к сексу пятнадцатилетнюю малышку, да еще и родную сестру. Действительно, не каждый ум способен понять подобное – усмехнулся Дергнёв.

– Да? А как можно быть садистом? – впилась я взглядом в мужчину.

– А, так вот почему ты не желала меня видеть. Значит, Дэн рассказал тебе об этом – жестко произнес Саша.

– Да рассказал, у тебя есть что добавить? Если есть пожалуйста, всегда рада, выслушать оправдания.

– Я перед тобой оправдываться не стану. Но правду, как она есть, расскажу.

Дергнёв задумался, будто вспоминая что-то важное. Потом сам себе кивнул и, пододвинувшись, освободил мне край дивана. Я осторожно присела, боясь трогать этого болезненного.

– Я начну с армии, потому как именно там из меня сделали то, что ты сейчас видишь перед собой. Так вот, в армию я сам побежал. Очень хотелось мне, домашнему мальчику служить Родине. И как только Отчизна призвала я, сломя голову, кинулся служить. Вот только, не устраивала меня сытая жизнь при Московской воисковой части. И как только предложили «горячую» точку, я тут же согласился. Так я познакомился с твоим братиком. Тогда и Дэн был другим. Ему даже кличку дали – Пума. Потому что мог бесшумно подобраться к врагу и выжидать сутками всего для одной, но победной атаки.

Может, так бы и отслужили, но за пару месяцев до дембеля, напали на нас – кого не убили, взяли в плен. Нас с Дэном не убили, впоследствии мы не раз жалели об этом. Но Дэна там не ломали. Уж не знаю почему, но эти ребята нацелились на меня. Чего только не придумывали. Я не знаю, как такое могло произойти, но я двоих из них голыми руками положил – я вздрогнула после его слов и закрыла глаза. Картина, как Саша, с лицом искаженным ненавистью, убивает своих мучителей, встала перед глазами.

– Айс, ты испугалась? Хочешь я остановлюсь? – обеспокоенный голос Саши вывел меня из ступора. Я взяла его руку, которая до этого сжимала обивку дивана, и крепко вцепилась в нее.

– Нет, продолжай.

– Хорошо, после этого меня больше не трогали, даже близко подойти боялись, всё Шайтаном называли. Я, если честно, больше бороться не собирался. Думал, сдохну, так сдохну. Но Денис, всегда жизнь любил большего всего на свете, даже когда она поворачивалась к нему не лицом. И он задумал побег, который и осуществил вполне удачно. Но, меня ему стоило бросить там. Я был невменяем. А Денис тогда был другим. Не мог он меня оставить, на себе готов был тащить, но не оставить. И вытащил-таки. А потом ушел в сторону. Ему слава была по барабану. Вот и сделали меня героем, тем более, что я больше походил рожей на героя. Ну, а когда всё утихло, я остался безработным психом. Да, еще и бездомным.

Соврал я тебе про родителей. Отец, когда узнал, что я в плену, слег и за месяц усох. А мать моя – пороги у чиновников оббивала, всё поддержки искала, чтобы сына спасти. Да вот, только наши чины без взятки ничего делать не станут. Так что мама и машину, и квартиру продала, а сама в бараке каком-то на окраине Москвы жила. Подхватила пневмонию. На наше «бесплатное» лечение у нее средств не было, поэтому решила, что отлежится и все пройдет, приняв воспаление легких за грипп. Я на два дня опоздал, мать живой не застал. А потом, при вручении ордена жена генерала, который нас бросил на произвол судьбы в тех горах, глазки мне строила. Не знаю, что мне в голову ударило. Но я решил, что поимею жену, сестру, дочку каждого, кому обязан сиротством. Причем, унижу этих похотливых баб по полной.

– И что? – пискнула я, опять зажмурившись.

– И поимел – насмешливо ответил Саша – не знаю, как Денис прознал о моих «забавах», но воспринял это негативно. Мы с ним договорились, что пока я работаю на него, никаких извращений в моей жизни не будет. Вот только, к тому моменту я уже закончил свой «крестовый поход». Что, стало тебе легче от знания всей истории?

– Я бы не сказала, что от твоего рассказа кому-то может стать легче, но я рада, что ты рассказал – попыталась я улыбнуться, правда, вместо улыбки вышла какая-то жалкая гримаса.

– Рада? Я думаю это не совсем подходящее слово – заметив мои мучения, усмехнулся Саша.

– Ты ведь, никому раньше об этом не рассказывал?

– Да, как-то не с руки было говорить о том, как я «отомстил» не последним людям в правительстве – равнодушно ответил Дергнёв.

– Но мне рассказал.

– Тебе рассказал. Айс, я не хочу, чтобы ты думала, что я плачусь. Просто, мне важно, чтобы ты узнала меня и не с чужих слов – последняя фраза далась ему с трудом, Саша опять закрылся от меня и от всего мира.

– Саш, может это и неправильно, но я не осуждаю тебя, более того, я считаю, что ты верно поступил, отомстив им. И еще, не казни себя сам – импульсивно я обняла Сашу, стараясь не прижиматься к перебинтованной груди. Сейчас ему нужна была поддержка и я могла дать ее.

– Айс – наклонив голову, Саша зарылся лицом в мои волосы.

Я не знаю, сколько мы так просидели, но всё это время, я чувствовала себя не просто важной для него, нет, я ощущала себя нужной. И еще, я только сейчас поняла кое-что. Каким бы Саша не был – плохим, хорошим, любым он значим для меня. Я провела слишком много лет рядом с ним, незримо или зная, что он стоит за спиной. Привыкла к тому, что он со мной. Саша мне не друг и, тем более, не возлюбленный. Саша – это моя стена, за которой я могу всегда спрятаться.

– Саша – позвала я его.

– Что?

– А как ты ко мне относишься? – спросила я

– Я же уже говорил, что люблю тебя – удивился Саша, наверное подумал, что я забыла его слова.

– А как именно ты любишь меня? – продолжила допытываться я.

– Не знаю, люблю и всё.

– Ты… хочешь меня? – запинаясь и закрыв глаза, спросила я.

– Айс, я не знаю… Может, иногда и приходят такие мысли, но чаще, мне просто важно быть рядом.

– Тогда, почему ты злишься, когда мы с Денисом, ну ты понимаешь? – окончательно смутилась я.