Текст книги "Честь Афродиты"

Автор книги: Владислав Вишневский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

20

Маша-Марго только что отнесла ответственному редактору, а по совместительству и главному редактору газеты КолеНиколе свою обличительную статью и, сидя за своим рабочим столом в новостном отделе, один за другим набирала номера телефонов. В статье говорилось о том, что «…в городе происходят загадочные убийства, похищения, даже взрывы, а правоохранительные органы, во главе со своим начальником Управления вместо преступников свидетелей ловят… Продолжение читайте в следующем номере». Это если коротко пересказать, а так, подвал целый. Серьёзная статья, жареный материал. Но статья её не занимала, её интересовали абоненты…

– Валя, привет, это Марго!

– А, Маргоша, привет-привет! – слышится в трубке обрадованный чуть хриплый мужской голос. – Какие дела? Что-то случилось?

– Понимаешь, Григорьич, нужно срочно встретиться, не телефонный разговор.

Григорьевич, надо понимать в честь казака Григория Мелехова отчество. Полное имя абонента – Валентин Григорьевич Мелехов, бывший детдомовец, сейчас… как бы это правильнее сказать, чтоб не обидеть, один из криминальных авторитетов города и пригорода в частности, то есть уважаемый человек, предприниматель.

– Так, Маня, как скажешь! Когда, где? Забивай стрелку.

– Валька, ты можешь по человечески говорить или уже нет, а?

– Маша, извини подлеца, совсем заматываюсь, забываю.

– Значит, в том, нашем кафе, на бугре… через полчаса.

– Маня, я боюсь, не успею.

– Только попробуй у меня.

– Есть, гражданин начальник. Буду как штык.

– Договорились.

– Ну пока…

– Что?

– Ой, извиняюсь, до встречи.

– То то…

Таким образом она успела переговорить ещё с двумя своими знакомыми, когда влетел главный редактор.

– Всё, Маня, я подредактировал. Статья пойдёт. Уже в вёрстке. А имя я своё поставил. Извини. За тем и пришёл.

– Николай Николаевич! – взревела Марго. – Это с какой это стати? Автор же я!!

– Маша, только в целях твоей безопасности, только в них. Мне всё пофиг, а тебе жить.

Кола Никола в очередной раз брал удар на себя, если последует.

– Николай Николаевич, ну вы же обещали…

– Да обещал. И ещё раз говорю – это в последний раз. Редактируй и подписывайся сама. Разрешаю.

– Николай Николаевич, ловлю на слове.

– Естественно! Когда я тебя обманывал.

На встречу в кафе молодые люди собрались точно в указанное Марго время. Как электрички приходят в японском Токио, знатоки это утверждают, минута в минуту. Само кафе можно не описывать, кафе и кафе, к тому же – мороженое. Несбыточная детская мечта всех детдомовцев. Сейчас – хоть от пуза, – кафе принадлежало Надежде Юрьевне. Отчество у неё, надо понимать, в честь первого космонавта.

Навалившись на стол руками, сидел знакомый нам по телефонному разговору Валентин Григорьевич, бизнесмен-предприниматель. Здоровяк, в летнем светлом костюме, жёлтой майке под горло с какой-то «не нашей» надписью, в узконосых модных туфлях без носков. Так и не привык Валька-толстяк надевать носки. Жизнерадостный, энергичный, по лицу которого всё время пробегали тени каких-то возможных хохм и подначек, но он успешно гасил их, под строгим взглядом Марго. Была и девушка…

Ну, девушка или молодая женщина – не поймёшь, высокая, в груди плоская, но с пышной причёской, с тенями на веках, ярко накрашенными губами, быстроглазая, говорливая, с бирюзовыми серёжками, которые никак не могли успокоиться от резких движений головы хозяйки, трепыхалась и бирюзовая цепочка на шее и на запястье левой руки, была она в лосинах и широком ярком блузоне, на ногах туфли на высоком каблуке. Ногти на пальцах рук длинные и выкрашены в тон губам. Девушка быстрая и говорливая. Вероника Вячеславовна Ветрова. В детдоме её так и прозвали – Верка-сквозняк. Всё всегда знала, всё видела, смело вступала в любые споры, которые естественно часто заканчивались дракой. Руки у Верки с детства были длинными, ноги тоже, сбить её с ног или «достать» можно было только палкой или веслом, что в детдоме считалось западло и не применялось, потому Верка и выходила победительницей. Никогда не ревела, никому не жаловалась, никого не сдавала. Мальчишки, даже из старших групп, её побаивались и уважали, она пользовалась успехом у мальчишек, хотя сама она их в грош не ставила. «Пацаны! Ну пацаны, что с них возьмешь. Дураки!» Выучилась на фельдшера. Пришёл и Вася.

Вася – это Василий Юрьевич Никулин. Тоже бывший детдомовец, сейчас таксист. Нескладный внешне, флегматичный, на чём-то своём всегда упёртый. Думает всё… Десятилетку закончил успешно, но поступил не в цирковое училище, как надеялись воспитатели, а в индустриальный техникум… Тем самым, не оправдал надежд, не стал вторым Никулиным, потому что с детства к технике склонен был. Начинал с утюгов, чинил их, даже какие исправные были. Разберёт, посмотрит, соберёт… Снова разберёт, посмотрит… Потом как-то два дня не вылезал из стиральной машины, она отчего-то сломалась. Директриса уже помощь в райсобесе запросила, деньги на новую стала собирать, а он взял и починил. К удивлению обслуживающего персонала детского дома, и гордости его воспитанников. Лет пять ещё техника исправно работала. Потом где-то со свалки притащил брошенный мотоцикл… Вернее, скелет от него… Не бросил. Год целый с ним возился. Угол возле угольного сарая вонючими железками завалил, а мотоцикл собрал. Не только всё приладил, но и завёл… Дыму было, грохоту, о! Всю детдомовскую детвору на нём по очереди по двору катал, дымно чадя своим «примусом». Радости-то было, и смеха… Насквозь все бензином пропахли… Стиральная машина неделю потом работала без отдыха. Механиком Васька стал. Его так и прозвали – Васька-механик-золотые руки. Сейчас – таксистом работает. Присутствовала и известная нам Маша Галина Светлова, и хозяйка «сладкого дома» – Надежда Юрьевна Макарова. Красивая женщина. Даже очень красивая…

Фамилия у неё не в честь известного пистолета, а в честь актрисы Инны Макаровой. Девочка с первых дней в детдоме считалась признанной красавицей. Головка белокурая, в кудряшках, лобик чистенький и овальчиком, носик чуть курносый, глаза большие, широко посаженные и васильково-голубые, и внимательные, ротик бантиком. Ушки, конечно, маленькие, розовенькие, аккуратненькие, ручки ножки тоже и улыбка, и смех – весенним колокольчиком… Дилинь-дилинь так, дилинь-дилинь… Ей тогда было три года или четыре… Глядя на неё нянечки заворожено умилялись, слов подходящих не находили, вздыхали – ой, красавицей девка будет. В том смысле, что не родись красивой, а родись счастливой. Девочку любили, жалели и оберегали. Мальчишки просто немели, тупели, шёлковыми становились, некоторые девчонки ей завидовали, но не по-злому, а так. Потому что мальчишек вдвое больше было, и разных… А Надька отъявленным сорванцом росла, её Верка-сквознячка всегда выручала. Подругой была. Теперь вот директор кафе-мороженое она. Нынешние детдомовские здесь «первые» посетители.

– Ой, ребята, какого я морячка вчера встретила… Вы не поверите! – вертясь и сверкая глазами, восторженно заявила Вероника Ветрова.

– Верка, опять! – насторожился Валентин Григорьевич. Верка прошлый раз ужасно сильно влюбилась, попыталась даже таблетками отравиться от неразделённой любви. Спасли! Это и насторожило Валентина Григорьевича. – Смотри мне, – пригрозил он, – чтоб без таблеток. Дай мне его данные, просветим – я с ним поговорю, потом и…

– Так всё, Вера, Валя, хватит трепаться, – остановила Надежда Макарова, хозяйка кафе. – Маша, говори, что за дело, времени нет, видишь…

Действительно, кафе почти заполнено детьми, галдящей и подвижной мелюзгой. Для бывших детдомовцев привычная атмосфера, как раньше… Кто их секреты подслушивать здесь будет…

– Нужна ваша помощь.

– Ну, Маш, какие дела… Сколько? – Спросил Валька и полез в карман.

– Тут другое, – остановила его руку Марго и в общих чертах поведала присутствующим об убийстве в гостинице, об аварии и сгоревших трупах…

Слушая, Валентин по-детски со вкусом слизывал с ложечки мороженое. Чашечка и ложечка терялись в его больших руках. Вероника Ветрова сочувствующе качала головой. Надежда Макарова хмурила лоб, Василий спокойно ел мороженое…

– Так от нас-то что надо, Маша? – Отодвинув от себя уже пустую креманку, Валентин пожал плечами. – Мы же, в натуре, не менты тебе какие, не прокуратура, не… ссуч…

– Валька, ты опять! – Прикрикнула Веерка, даже кулаком по столу стукнула. – Ну-ка, извинись перед дамами.

– А чё я? Извиняюсь, конечно. Вопрос-то узко специфический.

– Ещё раз такое чего-нибудь брякнешь, не посмотрю, что авторитет – в лоб врежу. – Грозя пальцем, заявила Вероника Вячеславовна. Ей можно было верить.

Авторитет увял, принялся ложечкой выуживать мороженое.

Выдержав выразительную паузу, Марго вздохнула, и продолжила…

– Понимаете, ребята, Григорий Михайлович уверен, что это всё липа, инсценировка, а на самом деле…

– О, а это ещё что за фрукт? – перебил Валентин. – Новый твой хахаль?

– Валька, чего ты к ней пристаёшь, точно у меня сегодня схлопочешь, дай человеку договорить… Ну-ну, Маш, и кто это? Симпатичный? Холостой?

– Верка, это не холостой, это полковник из Москвы. Он с Волькой приехал, чтобы с этим делом разобраться…

– Ещё и Волька какой-то, ну и… – Валентин свой ехидный вывод не произнёс, осёкся под напряжённым Веркиным взглядом. – Так, и что? – Спросил он довольно искренне. – Говори толком.

– В общем, нужно срочно узнать, кто это всё сделал, и где этого Волкова прячут. Чтоб спасти.

– Понятно, а Волков это, значит…

– Да, тот, кто как будто бы разбился в машине и сгорел.

– Маня, – впервые подал голос Василий, – а может, он действительно того… я что-то такое слыхал, вроде…

– Вот, потому я вас и спрашиваю: мне нужно точно знать – кто и где. Всё.

– Ну Маргоша, у тебя и запросы… – усмехнулся Валентин и чуть отодвинув лицо, не удержался от замечания. – Ты своего лейтенантика попроси, пусть расстарается. Он же в ментовке служит. Ему и карты в руки. Николай этот.

– Валя! – одёрнула Марго. – Валентин Григорьевич, то, что узнаешь ты – не один следователь не узнает. И вы все.

– Это верно, – сразу согласился авторитет-предприниматель. – Мы не менты, менты – не мы.

– О, Машка, глянь, кто заявился. Твой. Чего это он… – Толкнув подругу в плечо, на ухо сообщила Веерка.

На пороге кафе, выискивая кого-то глазами, стоял Николай. Марго поджала губы.

И Валентин и Василий, и Надежда увидели оперативника, столбом застывшего над ребятнёй.

Валентин понимающе хмыкнул: ну вот, только о нём сказали, как он тут и нарисовался… И Николай их уже увидел, уже улыбался Марго, приветственно махая руками.

Марго торопливо подошла к нему.

– Привет! – радостно поздоровался он. Правда выглядел он довольно растерянно, но улыбался.

– Привет, привет, – сухо поздоровалась она. – Чего здесь делаешь? Мороженого захотел?

Николай смотрел на неё…

– Нет, тебя хотел увидеть, убедиться.

– Увидел? Убедился?

– Да!

– Ну и всё, иди на работу, – отрезала она. – Лови преступников.

– Маня…

– Всё, я сказала! Ты мне мешаешь, у меня совещание. Кстати, а кто это тебе сказал, что я здесь?

– Никто.

– Ну, ты же как-то пришёл сюда… Кто-то же тебе сказал?

– Нет, мне маячок сказал.

– Какой морячок? – Не поняла Марго.

– Не морячок, а маячок, – легко поправил Николай. – Сейчас познакомлю… – Николай неожиданно притянул её к себе, как бы случайно обнял, ткнулся носом в её шею, она не ожидала, оттолкнула его, но он уже демонстрировал ей что-то на своей ладони. – Вот он. На липучке. Я снял его. Видишь? Клопик такой маленький. Выручил. Японский. Классная штука.

Марго во все глаза смотрела на Николая…

– Ты значит подсматривал за мной, подслушивал? – рассердилась девушка.

– Маша, Маша, ты что, – испугался Николай. – Я не подслушивал! Я только чтобы убедиться, что ты в безопасности, чтоб тебя не обидели… В превентивных так сказать… Как знал. – Николай лепетал что-то непонятное, но Маша уловила главное для себя. – Я же вижу кто с тобой, – Николай кивнул в сторону Валентина. – Это же Мелехов, это же авторитет!

– Это для тебя он авторитет, – заявила она, – а для меня он просто друг, как брат.

– Ой, Маша, скажи мне кто твой друг, и я скажу…

– А ты мне тогда кто? – перебила Марго.

Николай на секунду запнулся.

– Хорошо, а Волька тебе кто? – в свою очередь спросил он.

– Волька? – Удивлённо рассмеялась Маша, не ожидая такого поворота. – Ты ревнуешь?

– Если честно, то да! – признался Николай.

– И правильно, потому что я ещё не решила, кто из вас лучше.

– Я – лучше! – Уверенно заявил Николай.

– Ага, ты! Ты с клопами.

– Так это же только для дела, – и без перехода, огорошил. – Маша, вашу редакцию разгромили. – Сообщил он, глядя на неё. Она услышала, но не сразу поняла какую редакцию…

– Что?

– Потому я и прибежал сюда. За тебя беспокоился. Тебе нужно срочно спрятаться.

– Ой… А КолаНикола?

– Жив, жив, Кола Никола. Он молодец! Говорят, в больнице. Вне опасности. На скорой его сразу увезли. С сотрясением…

– Мамочки! – прижимая руки к груди, белея лицом, воскликнула Марго.

– Маша, спокойно, я здесь! – успокаивая, заявил Николай, обнимая её за плечи…

За столом заметили странности в поведении и лице Маши, заволновались, но по разному.

Валентин вскочил. Разгребая ребятню руками, направился на выручку. Верка повисла у него на одной руке, Надежда на другой. Это несколько замедлило ход «танкера», но не намерения… Василий тоже не отстал, угрожающе двинулся следом. На визг ребятни и шум разбрасываемых стульев, Маша повернулась в руках Николая, отстранилась.

– Нашу редакцию разгромили, – одними губами прошептала она.

– Чтоо? Кто? Кто разгромил? Ур-рою! – взревел Валентин, наступая на Николая.

– Сорок минут назад. Неизвестными. Объявлены в розыск. – Ничуть не пугаясь нависающего над ним громилы, поведал Николай, прижимая к себе Марго.

– Суки! Кто? Кто? – ничуть не смущаясь ребятни, испуганно и удивлённо уставившихся на взрослых, ревел Валентин.

– В первую очередь, сделайте то, что я сказала, – без интонаций, плоским голосом произнесла Марго. – Это в первую очередь.

– Я понял, Маня, я понял. Но и этих… – вращал глазами Валентин.

– Этих мы сами найдём. Без вас, – заверил Николай.

– Ага, найдёте вы, дождёшься от вас.

– Кому надо – дождутся! – Зло ответил Николай, в упор глядя на Валентина. Прозвучало это угрожающе и недвусмысленно, Валентин Мелехов отчего-то сразу сник.

21

Ольга Леонардовна и душой и телом отдыхала в заграничной командировке. Привычное московское напряжение само собой улетучилось, стоило только самолёту приземлиться в аэропорту города Берн. Теперь с её лица не сходила естественная улыбка, молодая, озорная, любопытная, какой никто не видел и не знал её раньше. Там, в Москве, ей приходилось соответствовать мудрой и многозначимой чиновнице, пекущейся о нуждах и чаяниях своего многострадального «сирого» электората. Брови хмурить, даже кулаком по столу иной раз стучать, чтоб призвать людей рассчитывать больше на себя, нежели на государство – оно у нас не резиновое, если хотите знать! – у государства и без нас с вами много проблем! – главным образом сбагривать проблему заместителям, которые ничего не решали, только выслушивали, записывали и перезаписывали людей, обещая посодействовать в решении той или иной проблемы. Тонко намекая: надо ждать. Что произносилось со скрытым значением – надо ж дать! Но этим всем Ольга Леонардовна конечно же не занималась. На то другие люди назначены были. Намного ниже её по должности, но молодые, с блестящей характеристикой, с высшим юридическим образованием, специально подготовленные, психологи. «Тонкорунные барашки», как иронизируя, с юморком, в кулуарах говаривал бывший первый президент СССР Михаил Сергеевич Горбачёв. Они и сами не знали для кого именно деньги брали. Так всё хитро устроено было. По образцу сицилийской мафии, только усовершенствованной и доработанной. В случае засветки, горело всего лишь два человека. К тому же, зам начальника Управления МВД РФ жёстко контролировал ситуацию, руку на пульсе зорко держал.

А сейчас, здесь… О! Здесь всё было по другому. Капиталистическая страна. Швейцария. Берн… Удивительно прекрасные, впечатляющие Альпы! Шильонский замок, о котором Байрон писал в своей поэме «Шильонский узник», Женевской озеро, Баденское… О! О!!

Московская чиновница Международный симпозиум посетила только на открытие. Отметила день и час, когда представлена с докладом, передала «правление» делегацией своему заму и уехала отдыхать. Благо таких приглашений было несколько. Одно по поручению зам главы Администрации президента – нужно было встретиться с немецким видным бизнесменом, естественно мульти миллиардером… Она вновь вспомнила свой разговор, который состоялся накануне её поездки в офисе на Старой площади.

– Ольга Леонардовна, – обратился он к ней, когда она, сияя почтением и вниманием, присела на краешек огромного мягкого кресла в его кабинете. Человек молодой, из когорты выдвиженцев от блока московских силовиков и Санкт-Петербуржских экономистов, с хорошей «школой» за плечами, мощнейшей административной поддержкой. Лицо холодное, взгляд колющий, даже подобающая разговору улыбка на лице не скрадывала властный и раздражительный характер хозяина кабинета. Держал с ней дистанцию. На публике лицо его было другим. Когда рядом с президентом сидел, вежливый, внимательный, когда «на ходу» или в пресс-центре интервью давал. Прислушивался похоже к рекомендациям имиджмейкеров. А здесь, очень близко и без телекамер… Брр… Короткие фразы, порой абстрактные, с сознанием разделяющей дистанции, как доктор разговаривает с очередным «чужим» пациентом… – Вы знаете, я полагаю, как трудно сейчас нам всем организовать страну на подъём экономики, как трудно бороться с засильем олигархов, коррупционеров. Не всех ещё президент построил, стране не хватает бюджетных средств, а те, что отпускаются «на места», не все, к сожалению, доходят…

– Да, Виктор Вениаминович, это, к сожалению, бич нашего времени. – Уловив паузу, Ольга Леонардовна удачно, как ей казалось, поддакнула. Знала, вовремя войти в тон разговора, значит, разделить заботу и боль начальства. – Но мы, на своём месте, с этим успешно бо…

Зам главы вроде и не слушал её, перебил.

– Ах, о чём мы с вами говорим, вы и так всё понимаете, – словно сам с собой разговаривая, воскликнул Виктор Вениаминович, помолчал некоторое время раздумывая о чём-то «большом и вечном», поднял взгляд. – Мне вас представили как человека, ммм… сотрудницу толковую, опытную, способную, преданную… Знающую проблемы и Центра, и страны… Вы же у нас управленец можно сказать первой волны, с назначением народно избранного мэра?

– Да, Виктор Вениаминович.

– И в ЕдиноРоссах вы с первых дней?

– Да, Виктор Вениаминович. Даже проект первого устава сама разрабатывала… в составе разработчиков.

– Да-да-да… Я знаком с вашим послужным списком.

Ольга Леонардовна подняла бровь, почувствовала себя совсем уж неуютно.

– В нём есть занятные положительные моменты, занятные. – С неопределённой интонацией заметил он. – Потому к вам и обращаюсь.

Ольга Леонардовна поперхнулась, но почти бодро произнесла.

– Я вас внимательно слушаю.

– Вы сейчас летите в Берн на Международный симпозиум…

– Так точно, – почему-то по-военному произнесла она. Собеседник и бровью на это не повёл. – Распоряжение такое есть. Я ознакомлена. Состав делегатов подготовлен. Люди все опытные, надёжные. Я расписалась.

– Я в курсе. Так вот, мы хотим, чтобы вы приватно встретились с одним человеком. Решили с ним все проблемы. В положительном, естественно, для него ключе. Подчёркиваю: в положительном. Это очень важно не только для нашей страны, для народа, для президента, но и для вас лично. Вы понимаете? Справитесь?

– Я? Я всё сделаю. Я постараюсь. А что нужно сделать?

– Это позже! С вами свяжутся. – Виктор Вениаминович едва заметно пошевелил рукой. – Мне нужно было ваше принципиальное согласие. Вас введут в курс. – Неожиданно изобразил на лице яркую радость от встречи, надо полагать заканчивая её, словно был перед телекамерами. – Спасибо за время которое вы выделили для беседы. – Ещё шире улыбнулся, демонстрирую хорошую работу кремлёвского дантиста, знание этикета, и наличие собственного юмора. – Всего доброго. – Пожелал «поместной» чиновнице и первым поднялся. Ольга Леонардовна чуть замешкалась, выбираясь из кресла…

Долгое время она потом размышляла, что же там было такого «занятного», в том её послужном списке, как с лёгкой усмешкой заметил Виктор Вениаминович, и чем ей это могло грозить? И ещё, как она неловко выбиралась из кресла. А он смотрел… Внимательно и снисходительно… Так смотрит лиса на загнанного зайца или удав, слегка уже придушив телёнка…

Жаль. Неприятный осадок остался от встречи.

Позже, в другом месте и другой человек, не называя себя, объяснил ей задачу. Ха, и всего-то! «…под небольшой для неё процент». Вот это уже было интересно.

Ольга Леонардовна должна была провести приватные переговоры с неким господином Герхардом Когелем. О закупке рекультивированной земли в нижегородской области – два метра глубиной, на площади трёх гектаров – с места бывшей свалки отходов химических производств. Вопрос был только в цене. Порядок цифр предварительно уже обговорен, она должна была только подтвердить согласие… ммм… правительства. Почему именно она, это было приятно: ей доверяют. А во-вторых, дело было довольно щекотливым. Ни к чему правительству светиться. А для неё это некий шанс. Ей можно. Для послужного списка. К тому же, саму свалку г-н Когель уже, ещё при прошлом губернаторе, закупил и только что вывез, оставалось вывезти землю… Но местный природоохранный министр – дурило! – взял и упёрся… Но это дело времени и работы соответствующих чиновников, знала Ольга Леонардовна, не убедят дурилу, в крайнем случае, – подключат, например, Сергея Бадаевича. Хороший человек. Способный. Старательный. Преданный. На своём месте человек. Генерал. Почти на министерской должности. С хорошей служебной «историей». Быть ему если не министром внутренних дел страны, так его заместителем – точно. Со временем. Если не проколется. О Когеле.

В своё время она представлена ему в Москве была, познакомились однажды. Немец как немец. Чистенький, корректный, вежливый, предупредительный… Но – миллиардер. А по виду, и не скажешь. Эсэсовская форма бы ему больше пошла к лицу, почему-то отметилось. Поди ж ты! На России наверное и заработал свои миллиарды, фашист недобитый, подумала она по старой своей коммунистической привычке. Но тогда приветливо улыбалась… Слушая его вкрадчивый голос, Ольга Леонардовна различала некоторые немецкие слова, даже целые предложения – в пору президентства ВВП, вся мэрия принялась было изучать немецкий язык, но на пост вдруг заступил другой президент, вся учёба встала. Не разобрались пока в его пристрастиях. Скрытный какой-то. Неторопливо говорит, не мигая смотрит широко поставленными глазами, вскидывая голову, отмеряет важность сказанного. ДАМ. И как быть остальным, не думает, если до сих пор хотя бы «перед своими» не раскрылся. Только этого все и ждут. И она тоже.

В тот раз, мягко пожав её руку, Когель расшаркался в предложениях «желательно его посетить», «непременно принять предложение» и прочем. Случай представился. Точнее не представился, а организован был. Но перед этим необходимо было насладиться тёплыми объятиями своего олигарха.

Желанная встреча, как она поняла, страстная для обоих. На свой счёт она не сомневалась, только самой себе могла признаться – да, влюбилась, и как в самца, и в его социальный статус. В статус, конечно, больше, но и в самца тоже. В последнем случае – просто «тормоза» взяла и отпустила. Влюбилась и влюбилась. Это и не удивительно в её годы. А вот он… на шесть лет моложе её… Он-то что? Не скажешь же, что безумно влюбился. Смешно. На фоне современных моделистых тёлок, оторви, да брось, она – точно кастинг провалила бы, а вот он… Как пылкий мальчишка, на виду у всех папарацци, как специально, с объятиями её встретил в аэропорту, вручил огромный букет алых роз, сам распахнул дверь лимузина, в салоне шампанским угощал. Глаз не сводил… Даже не дал переговорить с представителем оргкомитета, со своими, торопливо увёз, быстрее, быстрее… В отель, который, оказывается, был его личной собственностью в Берне, уже третий год. Поселил в президентском номере на шестнадцатом этаже, номер из пяти комнат, и каких!! Все комнаты в свежих цветах! И ванна уже наполнена, и стол сервирован… А подарки какие, мама дорогая! Только брильянты. И диадема, и колье, и серьги, и перстень… И всё это на голое тело… перед ним и перед огромным зеркалом… Изумительная красота, жуткая дороговизна, а чувства какие, объятия! От него завораживающе пахло юношеским потом, как в её девичестве когда-то, она смутно помнила, как он без устали любил её… тело, как целовал… От чувств она едва сознание не теряла. Что-то подобное она испытывала со своим референтом, молодым юношей… Тоже сильным, красивым Апполоном, но в том случае скотским сексом всё ограничивалось, безудержным, дикими, ненасытным… Он утомлял её, как тот олень олениху. Словно автомат юноша работал, как машина… А здесь, сейчас… когда на тебе брильянты и…

– Завтра мы летим в Малибу. Летим. Это обязательно. Должен же я показать хозяйке её скромное бунгало. Ты хочешь, хочешь? – ещё тяжело дыша, глядя в зеркальное отражение на потолке, предложил он.

В подаренном поместье она ещё, к сожалению, не была, но очень хотела, потому что гордилась, не представляла даже, хотя видела его в Интернете, почти грезила. Она и – хозяйка такого великолепия… Невероятный подарок. Шикарный! Как все её брильянты теперь. Из России ещё на тот момент она не выезжала. Случая не было… А теперь… Теперь есть! Лёжа уставшей разделанной тушей, мокрой от пота и в блеске брильянтов, она ответила.

– Ой, я же не могу, дорогой, у меня завтра рабочая встреча…

– Тогда полетим сегодня. Двенадцать часов нам хватит. Только позвоню… Летим?

– А вдруг билетов нет.

– Какие билеты, дорогая, я же «Гольфстрим» фрахтую. Он ждёт, только скажи.

– А у меня купального костюма приличного с собой нет.

– А зачем он тебе? Там же никого не будет. Весь пляж наш…

Вот это как раз ей было непонятно. Это не согласовывалось. Как можно женщине быть одной? Пусть и без купальника, но… Для чего же тогда она сама, её образ, тело… Если никто-никто этого не видит.

– Будем только ты и я. Согласна?

– А украшения?

– Или в банк на хранение положим или с собой возьмём. Тебе они нравятся?

– Очень! Я просто без ума! Прелесть! Я тебя люблю! Никаких банков, с собой возьмём! Ни у кого, я уверена, таких украшений нет! Наши бы увидели… от зависти подохли бы. Все и сразу. Это же целое состояние!

– Ерунда! У меня в Южной Африке маленькая золоторудная компания круглые сутки работает… Мне объёмы нужны. Земли, горы, карьеры…

– Ну, этого добра у нас полно. Россия – необъятная страна. Был бы инвестор…

– А я для чего, а? Хорош я инвестор для тебя, хорош? – вскричал он, запрыгивая и входя в неё.

– О! Ооо! Ты… ты… Ох… Ты просто прелесть… Ты… Ещё! Ещё!.. А двенадцать спален – это нам зачем? – неожиданно даже для себя самой, спросила она…

Он не сразу ответил, продолжал ещё утолять страсть, но всё же сбавил «обороты»…

– А чтоб каждую ночь в новой спальне, а? – Наконец нашёлся он, вновь убыстряя темп. – Как тебе идея, как?

– Так! Так… А…А… О…О…

Всё остальное время, пока он не отвалился, она старательно имитировала соответствующую страсть, думая о том, как будет жить в таком четырёхэтажном поместье одна… пусть и с ним… Придётся с собой референта взять. Мало ли какие вопросы могут возникнуть по-бизнесу… на Родине, например… Ха, Родина! Родина – уродина! С таким олигархом, у неё везде Родина.