Текст книги "Садовое кольцо"

Автор книги: Владислав Выставной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава седьмая
УКРОТИТЕЛЬ МУТАНТОВ

На поверхность выбрались уже под вечер. Все в этом мире переменчиво. И сейчас даже вид руин в свете заката радовал глаз. И заросли хищной растительности не пугали угрожающим движением стеблей. Зигфрид быстро уводил друзей подальше от лаза в лабиринты Последнего Рубежа. Могло статься, что маркитанты передумают отпускать свидетелей их интересов на территории «властелинов».

Оказавшись наверху, Книжник испытал двойственное чувство. С одной стороны, после эдакой передряги они остались живы. С другой – так и не нашли прохода через Кольцо, да еще и потеряли девочку. Да, она немного пугала и, на первый взгляд, казалась чудовищно жестокой. Но они успели к ней привязаться. Может, потому, что, несмотря ни на что, она оставалась ребенком. Оттого и эта бескомпромиссность: есть свои и чужие. Своих нужно защищать, врагов – истреблять. И никакой середины. И, по правде, эта жестокая ясность подкупала, так как находилась в полной гармонии с окружавшим безжалостным миром.

И еще не выходил из головы этот Бука. Тот, чьим именем проклял их умиравший сектант. Что за Бука такой? Порождение фантазии религиозных фанатиков? Выдуманный демон, чьим именем пугают детей и проклинают врагов? Или вполне реальный, опасный мутант? И как он связан с этим самым Храмом Чаши?

Вопросов много. Мало сил и времени на их разрешение.

Зигфрид вел их каким-то извилистым переулком, заваленным грудами мусора, среди которого с трудом удавалось отыскивать узкую тропку. Под ноги выскакивали какие-то мелкие злобные обитатели помойки, но воин, не глядя, отбрасывал их ударами сапога. Книжник нервно водил арбалетом, но так ни разу не выстрелил – его мысли были далеко. Если бы не вест да Хельга, прикрывавшая со спины, какая-нибудь тварь уже вцепилась бы ему в ногу. А в таком укусе не было ничего хорошего. Вместе с крупными тварями давно мутировали вирусы и бактерии. Доводилось как-то, еще в Кремле, видеть беднягу, подхватившего бешенство от цапнувшей его крысособаки. Несчастный сгнил заживо в течение часа, успев до этого покалечить немало народу в приступе неудержимой предсмертной ярости.

– Привал! – объявил Зигфрид. Он только что осмотрел первый этаж какого-то безликого здания, пока остальные, настороженно озираясь, ждали снаружи.

Послушно полезли в черный провал двери, рискуя переломать себе ноги. Только вест чувствовал себя в темноте как рыба в воде – с его-то почти инфракрасным зрением. На сегодня сюрпризов и без того хватало, и хотелось просто забиться в какой-нибудь угол и замереть в тупой неподвижности.

Зигфрид, конечно, не дал расслабиться:

– Веток соберите! Да быстро – скоро темнота, полезет всякая нечисть…

Он уже чиркал кресалом, добывая огонь для небольшой кучки древесного мусора, который быстро сгреб в центр комнаты. Уже сидя у костра, протягивая руки к живительному огню, семинарист сказал:

– Ну вот, Зиг, не нашли мы ничего – ни управляющего центра, ни прохода на ту сторону. Что думаешь делать?

– Что тут думать? – отозвался вест. – Девочку спасать надо.

Книжник кивнул. Хотя для него это оставалось удивительным: как жесткий, порой беспощадный вест, уничтожавший врагов пачками, так ценит жизнь одного-единственного, почти незнакомого ребенка? Нашел в ней родственную душу? Действительно, они в чем-то схожи.

– Где ее искать? – мрачно проговорил Книжник, – Жалко ее, конечно. Но Кремль важнее. Не разомкнется Кольцо – конец всему. Центр искать надо.

Помолчали. Тишину нарушил Зигфрид:

– Ты прав. Но центр этот, если он есть, должен находиться в пределах Рубежа. Значит, наши поиски будут привязаны к территории «властелинов». Нужно искать сектантов.

– Зачем? – тупо спросил Книжник.

– Кто лучше них знает Кольцо? – веско сказал Зигфрид.

Книжник посмотрел на друга. Кивнул нехотя. Вест всегда прав. И хоть нет никакого желания снова встречаться с этими страшными людьми, но, видимо, другого выхода нет.

– Мы двинемся вдоль Садового Кольца, на север. И дальше – по часовой стрелке, – продолжил Зигфрид.

– Почему именно так? – спросила Хельга.

– «Властелины» плотно привязаны к Рубежу, – пояснил воин. – Если и есть у них где-то неизвестный нам храм – то неподалеку от Кольца. То же касается и центра. Если он существует, конечно. На юг идти не имеет смысла – там начинаются джунгли. Да и бывал я в той стороне – ни «властелинов» не встречал, ни чего-то похожего на храм. Поэтому я выбираю север.

– Боюсь, что так мы будем искать вечно, – хмуро сказала Хельга, – Если эти подонки и вправду хотят принести Молнию в жертву, они не станут особо затягивать.

– Погоди! – Книжник остановил ее жестом. – Этот, пленный, говорил что-то про полнолуние…

– Орбита Луны – это и есть Небесное Кольцо, – пояснил Зигфрид, с прищуром глядя на Книжника. – Для «властелинов» конечно… Погоди, что ты хочешь сказать?

– До полнолуния – трое суток, – твердо сказал Книжник. – Я точно знаю – приучен следить за календарем. Это время, которое у нас есть, чтобы найти девочку.

– Думаю, за это время с ней ничего не сделают, – убежденно сказал воин. – Будут относиться бережно к будущей жертве. С этим у них строго.

– А что потом? – оборвала его Хельга. В голосе ее слышалось негодование.

– Надо сделать так, чтобы никакого «потом» не было, – твердо сказал Зигфрид, – Будем искать, И просить богов о помощи…

Книжник нахмурился в предчувствии какой-то важной мысли. И тут его осенило.

– Я знаю, что делать! – Книжник нервно облизал засохшие губы. То, что он собирался сказать, испугало вдруг его самого.

– Да не тяни ты! – потребовала Хельга.

И он произнес – медленно, раздельно, чтобы до всех дошел смысл этих простых слов:

– Чтобы найти Храм Чаши, нужно искать… Буку.

– Кого искать? – Зигфрид раздосадованно скривился. Подбросил в огонь сухих сучьев, – Да ты в своем уме?

– Может, его вообще не существует, – неуверенно сказала Хельга. – Этот «монах» не в себе был. Мог просто выдумать какого-то монстра, проклиная нас.

– Мог, – согласился Книжник. – А если не выдумал? Тогда из его слов следует – где Храм, там и Бука. Значит, это чудовище и приведет нас к самому Храму Чаши.

Хельга хотела было возразить, но Зигфрид вдруг заявил:

– А мне нравится ход твоих мыслей, малый. Значит, двинемся, как я и задумывал. По пути попробуем выяснить, что это за Бука такой. Может, это и впрямь поможет найти правильный путь… А теперь – спать. Вам нужен отдых. Но больше четырех часов не дам.

Несмотря на усталость, Книжник никак не мог заснуть. Дело не в голоде, от которого мерзко сводило желудок. И даже не в страхе, что подкрадется какая-нибудь кровожадная нечисть. Он знал, что Зигфрид отдыхает в своей странной манере – «вполглаза», в готовности включиться и действовать в ту же секунду. Парень привык уже к опасным привалам в московских руинах, к шуршащим по углам насекомым-мутантам, готовым сожрать тебя во сне. Или заползти в ухо и отложить личинку, которая чуть позже заживо сожрет твой мозг.

Он думал о Кремле, о людях, над которыми нависла новая смертельная угроза. О дружине, разделенной взбунтовавшимся Кольцом. О злобных нео, которых голод вскоре погонит на отчаянный штурм древней крепости. И хотя сам он был никем – жалким изгоем, выплеснутым с помоями за кремлевские стены, ему казалось, что на нем, и только на нем лежит ответственность за судьбу его народа.

Он не заметил, как отключился.

Вышли еще до рассвета.

Группа скрытно продвигалась вдоль Садового Кольца. Приближение вплотную было опасно. Многие из застрявших внутри смертоносной границы рыскали теперь вдоль мерцающей убийственной полосы в поисках исчезнувших переходов.

То, что сейчас требовалось, – двигаться быстро. Это было не просто среди руин и зарослей растений мутантов. А еще – где-то добывать информацию. Потому как бесцельное продвижение равносильно топтанию на месте.

Книжник пытался вспомнить все, что знал о Садовом Кольце. Точнее, то, о чем писали древние книги. Неудивительно, что именно здесь располагался Последний Рубеж минувшей войны. Он проходил в точности по контуру куда более древнего укрепления столицы – шестнадцатикилометрового земляного вала. Борис Годунов, по повелению которого возводился вал, и в страшном сне не смог бы увидеть, во что превратится его творение. Почти неосязаемая, но глухая и непроходимая, убивающая все живое граница заняла место примитивного фортификационного сооружения. В бесконечно далеком шестнадцатом веке в дубовой стене поверх вала имелось около тридцати башенных ворот, сквозь которые можно было попасть в город или выбраться, случись такая необходимость.

Семь сотен лет спустя ни башен, ни ворот не осталось, как не было и материальной стены, что можно увидеть, пощупать. Совсем недавно через смертоносное излучение можно было пройти по нескольким раскинутым по Кольцу переходам, большинство из которых контролировали «властелины» и кланы маркитантов.

Теперь не осталось и переходов. Непроходимый барьер, искрящийся синеватыми всполохами, – и все. Оставалось лишь брести вдоль него, как вдоль бесконечно убегающего горизонта, без всякой надежды отыскать решение.

…Семинарист и девушка уже устали спотыкаться в утренних сумерках и сосредоточивать внимание на мешанине каменных обломков под ногами. Самым глупым и неприятным стал бы теперь перелом или вывих. Снова требовался привал. Зигфрид, явно недовольный этим обстоятельством, сделал знак остановиться. Сам он передвигался легко и ловко, будто паря над камнями. Но, как гласит старинная поговорка, скорость эскадры определяется скоростью самого тихоходного корабля. Таким и был Книжник – даже Хельга двигалась быстрее. Огорченный осознанием данного факта, парень присел на обломок бетонной плиты, огляделся. И остолбенел.

Прямо напротив собственной физиономии увидел свисавшее с ветки… яблоко! Самое обыкновенное яблоко, на ветке самой обыкновенной яблони. Он не мог спутать: ботаника – один из важнейших предметов в Семинарии, так как на продвинутой агротехнике и держится до сих пор жизнь в осажденном Кремле. Несколько таких деревьев росли и там: часть в оранжерее, часть – прямо в открытом грунте. Пару раз в детстве доводилось пробовать этот плод: в Семинарии по случаю какого-то большого праздника угощали фруктами, аккуратно нарезанными сочными кубиками.

Просто удивительно встретить в диком виде плодоносящую яблоню, да еще не обглоданную начисто какими-нибудь всеядными зверушками. Что и говорить, некоторые растения сумели пережить ядерную зиму и мутагенные факторы, некоторые мутировали до неузнаваемости. Эти же плоды выглядели вполне здоровыми, но главное – дико аппетитными.

Совершенно машинально он протянул руку – и сорвал яблоко.

– Не советую, – спокойно произнес за спиной Зигфрид.

– Жрать хочется, – тоскливо сказал Книжник. Осмотрел плод, понюхал. Пахло как полагается – яблоком. Да так, что желудок болезненно свело. – А что, несъедобно?

– Ну как сказать… Разве что желаешь, чтобы тебя раздуло, как резиновый шар, и разорвало в клочья. Это же псевдоэппл. Сожрешь – и превратишься в бомбу замедленного действия.

– Это как? – пробормотал парень.

– Я не химик, но могу предположить, что какая-то реакция в желудке идет. И заканчивается всегда одинаково: обжора сначала ревет от боли, потом разбрасывает кишки по округе. Страшная штука.

– И что с ним делать? – растерянно спросил Книжник, с ужасом глядя на зловещий фрукт в своей ладони. Аппетит куда-то пропал.

– А ну дай сюда, – предложил Зигфрид. Осторожно взял из рук семинариста яблоко, скептически осмотрел.

И с хрустом откусил. Хельга вскрикнула.

– Ты что?! – потрясенно воскликнул Книжник. – Это же этот… Псевдоэппл! Сдохнешь!

– Не… – невозмутимо ответил Зигфрид, с аппетитом пережевывая мякоть. – Это яблоко. У псевдоэппла листья другие. Перепутал.

Хельга захихикала. Книжник все не мог прийти в себя после столь неожиданного и коварного «развода». Перевел взгляд на яблоню. Черта с два – не было больше яблок. Тем временем вест, проявивший себя с совершенно неожиданной стороны, догрыз злосчастное яблоко, небрежно, щелчком, отправил в сторону хвостик и заявил:

– Есть-то и вправду хочется. А от этой кислятины – еще больше.

– Еды больше нет, – хмуро отозвался Книжник. – Ты последнее только что в одиночку умял.

– Я лидер, – пояснил Зигфрид. – И должен быть накормлен в первую очередь. Иначе кто будет мечом махать, вас прикрывать?

С этим было трудно спорить. До сих пор так и получалось, что вест будто тащил на себе всех остальных, прикрывая и вытаскивая из самых безвыходных ситуаций. Трудно было противопоставить хоть что-то его воинским навыкам и лидерским качествам.

Разве что нечто, имеющее вкус и пищевую ценность.

Книжник молча снял с плеча арбалет. Осмотрел, вскинул, снова осмотрел. Аккумулятор подсел, потому взвел тетиву вручную при помощи рычажного механизма. Острый болт, звякнув, выскочил из зарядного бункера, заняв место в ложе под прицелом.

– Ты что задумал? – спросила Хельга.

– Пойду подстрелю что-нибудь! – угрюмо сказал Книжник, – Тебе тоже небось есть охота.

– А чего ходить, – сказал Зигфрид, – Вон, рукокрыл на карнизе сидит. Не деликатес, конечно, но брюхо набить можно.

Книжник задрал голову, прищурился всматриваясь. Точно, на облезлом карнизе третьего этажа сидел, наблюдая за людьми, летучий мутант. Кожистые крылья, зубастая пасть-клюв, мертвые немигающие глаза, когтистые лапы – килограммов пять летучего ужаса. Эта мелкая разновидность рукокрылов – больше падальщики, чем хищники. Потому их чаще всего встречают в местах кровавых стычек. Каким-то особым чутьем они ощущают приближение чужой гибели. Прилетают, садятся и ждут. Оттого и считают рукокрылов предвестниками смерти. От одной мысли съесть такое тошнит не на шутку. Но голод не тетка.

– Сможешь его снять? – поинтересовался вест. – А Хельга приготовит.

– А чего ж, приготовлю, – отозвалась девушка. – В детстве их еще мама готовила. Правда, редко – рукокрыла подстрелить непросто. Зато – вкуснятина… – Она мечтательно закатила глаза.

– Да уж, вкуснятина… – пробормотал Книжник, всматриваясь в глазок диоптрического прицела. Не очень удобное приспособление для стрельбы навскидку сейчас оказалось кстати. В круглое окошко прицела выплыла крылатая тварь. Сейчас она пялилась прямо на стрелка – жутким, ничего не выражавшим взглядом.

– Промажет, – насмешливо сказал Зигфрид.

– Вот только под руку не надо! – окрысился Книжник. Арбалет в его руках дернулся, рукокрыл на карнизе захлопал крыльями, очевидно заподозрив неладное. Говорят, крупные рукокрылы, из тех, что над Кремлем кружат, умеют мысли стрелка угадывать. И даже от пуль уворачиваются. Интересно, способен ли этот на такое?

Парень скрипнул зубами, силясь унять дрожь в руках. И когда мутант уже готов был сорваться вниз для набора скорости – выстрелил.

– Видать, этот не «телепат». И на том спасибо.

Отвратительный вопль огласил округу. Раненый рукокрыл грязным мешком повалился вниз. Судорожно колотя крыльями, затрепыхался на куче мусора. Тут же со всех сторон полезли невесть откуда возникшие мелкие падальщики всех видов. Они словно чувствовали агонию и торопились занять место в предстоящем пиршестве.

– Попал! – удивленно воскликнул Зигфрид. – Ну давай же добей его и тащи сюда – не то трупоеды сожрут!

Семинариста не пришлось уговаривать. Все еще не веря в свою удачу, он выхватил нож из набедренных ножен и бросился, на мусорную кучу, пинками раскидывая кошмарного вида многоножек, примерявшихся к плоти раненого рукокрыла. Тот истошно кричал и крутился на месте, волоча перебитое крыло. Какое-то шустрое существо, похожее на здоровенного скорпиона, пыталось вцепиться в кожистое крыло острыми клешнями. Книжник с силой наступил на членистоногое, хрустнул под ногой хитиновый панцирь. Отшвырнул в сторону – и падальщики мгновенно переключились на новую, более доступную жертву.

Повертел в руке нож, не представляя, как подступиться к стонущему от боли муту. Вот так запросто прирезать беззащитное живое существо рука не подымалась. Даже стыдно стало. Спрятал нож, снова взялся за арбалет. Взвел зарядный механизм. И стал целиться, пытаясь поймать в прицельное окошко голову – хотелось покончить со всем одним выстрелом.

Позади жестоко рассмеялся Зигфрид: его явно потешали неловкие маневры друга. И то верно, расстреливать еду из арбалета в упор – это и смех и грех. Чистоплюйство от избытка образования. Но едва Книжник коснулся спусковой скобы, откуда-то со стороны послышалось жалобное:

– Не убивайте его!

Книжник мгновенно перенаправил арбалет на голос.

Там, у полуразрушенной арки, стоял тощий, сутулый человек в бесформенном, до пят, плаще, с накинутым на голову капюшоном. Что-то в этом человеке показалось странным. Вглядевшись, Книжник понял, что именно.

Это был старик.

Книжник не встречал еще таких старых людей, тем более за пределами кремлевских стен. Он даже не сумел бы определить возраст незнакомца. В Кремле, где жизнь тоже была не сахар, люди не доживали до столь преклонных лет.

Старик, шаркая и пошатываясь, направился к ним.

– Это еще кто к нам пожаловал? – не слишком дружелюбно поинтересовался Зигфрид. – А ну стой на месте! Плащ расстегни-то – может, прячешь что…

Старик принялся расстегивать пуговицы. Пальцы не слушались его, путались, и вообще, зрелище было жалкое. Но незнакомец смотрел не на воина, и даже не на направленный на него арбалет. Глазами, полными слез, он глядел на притихшего крылатого мутанта.

– Отдайте его мне! – дрожащим голосом попросил старик.

– Да мы как бы тоже голодные, – возразил Зигфрид.

– Я не собираюсь его есть, – сказал старик. – Это мой рукокрыл.

– Как это? – Книжник опустил арбалет.

– Долгие годы он был моим другом. А вы хотите его убить…

Друзья с изумлением наблюдали, как подстреленный мут, заметив незнакомца, дернулся и пополз в его сторону. Даже стал издавать новые, воркующие звуки – будто жаловался. Старик поковылял к нему навстречу, с трудом согнулся и протянул руку. Книжник невольно вжал голову в шею: казалось, зубастая пасть сейчас с легкостью оттяпает морщинистую ладонь. Но нет – жуткая морда уткнулась старику в ноги, позволяя трепать себя по чешуйчатому загривку.

– Надо же – ручной мутант, – удивленно произнес Зигфрид.

– Простите, – пробормотал Книжник, – Мы же не знали!

– Да откуда вам знать, – гладя мутанта, сказал старик. – Да и вообще, никто ничего не хочет знать. Все хотят только убивать – и жрать то, что убили.

– Ладно, старик, забирай своего рукокрыла, – недовольно сказал Зигфрид, – И проваливай, пока мы не передумали.

– Может, и выживет, – виновато добавил Книжник. – Я ему крыло перебил только.

– А можно его погладить? – неожиданно спросила Хельга.

Старик непонимающе посмотрел на девушку, на рукокрыла. Затем кивнул:

– Только не делай резких движений.

Хельга подошла и присела рядом с монстром. Погладила искалеченное крыло. Зверь тихо заворчал.

– Ты ему нравишься, – пояснил старик.

– Он милый, – с удивлением признала девушка.

– Ну вот, а ты его приготовить хотела, – усмехнулся Зигфрид.

– Делать нечего. Придется нам что-то другое убить и сожрать, – мрачно сказал Книжник.

– Идите за мной, – сказал старик, с усилием поднимая рукокрыла на руки. Подбитое крыло свисало и волочилось по земле. – Я накормлю вас.

– Неожиданное предложение, – сказал Зигфрид.

– И какое-то подозрительное, – заметила Хельга. – Нет уверенности, что там, куда вы зовете, не сожрут нас самих.

– Дело ваше, – сказал старик. – Только здесь, в округе, еды не найти. Диких мутов мало. Всех Ззарги пожрали. А у меня дома небольшие запасы есть. Здесь недалеко…

Друзья переглянулись. Это было одно из тех предложений, от которых не отказываются. К тому же – редкий шанс выяснить что-нибудь новое об округе и ее обитателях, что было весьма актуально. И все-таки странно – как в таких жутких местах умудрился выжить этот старый и слабый человек. Был он, видимо, не так прост. Следовало держать ухо востро. Впрочем, как и всегда за пределами родных стен.

И они потянулись вслед за неторопливо бредущим стариком.

– И все-таки почему вы нас позвали? – спросил Книжник, виновато косясь на рукокрыла, которого тащил старик. – Про запасы свои рассказываете. Не боитесь? Ведь вы нас совсем не знаете.

– Не боюсь, – отозвался старик.

– Почему же?

– Сами поймете. К тому же я редко ошибаюсь в людях. Наверное, потому что нечасто их встречаю.

Он скрипуче рассмеялся. Кивнул в сторону развалин рухнувшего дома:

– Вот мы и пришли!

В развалинах оказался неплохо замаскированный лаз, упиравшийся в криво прилаженную железную дверь – самую настоящую, видимо доставленную сюда вместе с дверной коробкой из ближайших руин. Старик отпер ее большим кривым ключом и поманил за собой гостей. Переступив порог, те замерли от неожиданности. Перед ними была хорошо освещенная, широкая и чистая лестница, ведущая куда-то вниз. Правда, не так глубоко, как, к примеру, в метро. Спустились и оказались в просторном зале, дальний конец которого был перекрыт неряшливой стеной из битых кирпичей, кусков фанеры и ржавых металлических листов. Похоже, зал продолжался и дальше, за этой стенкой – в ней тоже имелась дверь, попроще, Семинарист быстро сообразил: это подземный переход. Помещение было обставлено ветхой мебелью, неоднократно ремонтировавшейся, но вполне, впрочем, функциональной. Рядом с треснувшей печкой-буржуйкой стояли большое, полуразвалившееся кресло и покосившийся «торшер» с огарком свечи вместо лампы. На кресле, поверх дырявого «пледа» из грубой пряжи, лежала потрепанная старинная книга.

Что и говорить – шикарные апартаменты для одного-единственного обитателя. Старик неплохо устроился. Книжник поднял взгляд к потолку. Над головой вздрагивал мертвенный свет люминесцентной лампы. Что-то зудело и щелкало.

– А электричество откуда? – спросил Книжник.

– Сам удивляюсь, – старик растерянно улыбнулся, – На днях вдруг включилось – аккурат как Кольцо засветилось.

Книжник многозначительно посмотрел на Зигфрида. Тот едва заметно кивнул. Связь налицо. И похоже, предположения Книжника недалеки от истины: активность Последнего Рубежа связана с повышенной подачей энергии.

Старик между тем аккуратно опустил рукокрыла на пол, и тот заковылял в дальний угол. Хозяин сделал приглашающий жест:

– Располагайтесь.

Друзья двинулись было к кособокому дивану, но замерли: на полу, по центру зала, вольготно разлеглась целая стая здоровенных крысособак. Хельга вскрикнула, Книжник мгновенно взмок и скосился на веста. Тот уже тянулся к мечу.

– Не бойтесь! – спохватился хозяин, торопливо становясь между гостями и опасными мутами, – Они сейчас уйдут!

Действительно, крысособаки неохотно поднялись и гуськом засеменили к низкому лазу в перемычке, перегораживавшей туннель подземного перехода. Нырнули в темное квадратное отверстие – и то закрылось качающейся скрипучей «дверцей». Все это было более чем странно: крысособаки – на редкость агрессивные мутанты, готовые броситься на человека даже под угрозой физического уничтожения.

– Теперь я понимаю, отчего вы не боитесь гостей, – сухо сказал Зигфрид, снимая руку с рукоятки меча, – Это гости должны вас бояться.

– А как еще выжить? – парировал старик, – Пусть лучше боятся. Страх – он даже полезен. Помогает адекватнее понимать свое место в этом мире.

– Они что, тоже ручные? – спросила Хельга, проводив взглядом мутантов.

– Нет, эти как раз дикие. Приблудные просто.

– Просто, значит, приблудились? – недоверчиво переспросил Зигфрид, Остро вгляделся в хозяина. – Кто же вы на самом деле, почтенный?

– Это долгая история, – сказал тот, – Давайте сначала перекусим.

– Правильное решение, – поддакнул Книжник, – А то я скоро сознание потеряю от голода.

К такой гастрономической роскоши неискушенный семинарист не привык. В запасах старика имелась солонина, копченое мясо (неизвестного, правда, происхождения), сушеные бобы, грибы, твердые как камень сухари, но главное – специи! Душистые, ароматные, дурманящие вкус и разум. Про перец и прочие удивительные приправы читать, конечно, доводилось. Но пробовать…

– Откуда все это? – тихо спросила Хельга, глядя как выгружается на кособокий стол вся эта снедь.

– Известно откуда – от маркитантов, – сказал старик. – У них выходы на тайные фермы, на склады с восстановленными продуктами. И выбор всегда есть.

– Вы у них что же, на пайке сидите? – усмехнулся Зигфрид. Он вертел в руках какой-то засушенный фрукт экзотического вида.

– Можно и так сказать, – согласился хозяин, – «Ты мне – я тебе» – этого закона еще никто не отменял.

– И что же вы можете предложить маркитантам? – спросил Книжник, с сомнением глядя на старика. Выглядел он не слишком ловким и расторопным, чтобы понадобиться угрюмым, всему знающим цену парням в темных очках.

– Услуги, – сказал старик, отрезая наполовину источенным ножом кусок мяса. Кинул в угол, где примостился рукокрыл. Клацнула пасть, мясо провалилось в глотку.

– Уж не с мутантами ли связанные? – догадалась Хельга.

– В точку, – усмехнулся хозяин. С кряхтеньем опустился на грубый самодельный табурет. Остальные последовали его примеру. Вслед за стариком потянулись к еде. – Мутанты всем досаждают. Тот, кто может с ними договориться, всегда полезен.

Жуя сочное мясо, Книжник не желал думать, насколько оно связано с этими самыми мутами.

– Договориться? – переспросила Хельга. – Вы что же, приручаете их, как своего рукокрыла?

– Я договариваюсь, – повторил старик. – Диких мутов нельзя ни приручить, ни укротить. Но с ними можно договориться.

– Мне сейчас кажется, что вы лукавите, – заметил Зигфрид. – Я видел, как слушались вас крысособаки. Ни черта вы не договаривались с ними. Вы просто приказали.

Старик скривился. Покачал головой:

– Все не так просто. Со стороны все видится иначе…

– Да прямо говорите – вы тоже мутант? – прищурился Зигфрид. – Так? Все эти ментальные штучки – из арсенала шамов.

Старик задумался. Развел руками:

– Я обычный человек. И родился безо всяких способностей. Они появились позже. Если так – то мутантом может стать каждый из вас.

Зигфрид сухо усмехнулся:

– Ваша правда… Кстати, мы так и не узнали, как вас зовут. Невежливо получается. Вот эта милая девушка – Хельга, этого парня мы зовем Книжником, я – Зигфрид.

– Зовите меня просто – Отшельник, – сказал старик. – Так меня все кличут. Данное при рождении имя я давно забыл, а прозвище, от Ззаргов полученное, неблагозвучно.

– А откуда вы родом? – спросил Книжник, – Уж не из наших ли будете, из кремлевских?

– А пожалуй что, из ваших, – усмехнулся Отшельник. – Предки мои вроде бы из Кремля, да я того совсем не помню. Мои воспоминания начинаются с похищения. Вокруг орали, убивали, жрали. Просто удивительно, что я не сошел с ума. Думал, и меня сожрут. Но как-то обошлось. Продали меня маркитантам – те хорошо за детей платят. Я, правда, не знал тогда почему. Думал, они детишек любят…

– Маркитанты любят только золото, – веско заметил Зигфрид.

– Точно. На «запчасти» они детей подбирают. Продают кио и шамам – на органы. Всех детей, что со мной были, так и разобрали на кусочки. Кого до этого сожрать не успели.

– Детей… На кусочки… – бледно повторила Хельга.

– Вот так, – кивнул старик. – Даже не знаю, лучше ли это, чем просто в еду определить… Вот и гадаю – что за духи-хранители у меня, или же это просто везение небывалое, да только миновала меня эта участь…

Задумчиво замолчал, уставившись в стену застывшим взглядом. Наверное, невеселые были воспоминания.

– И все-таки, как это вы с мутами так ловко управляетесь? – осторожно спросил Книжник. – Это вы что же, укрощаете их? Вроде как фенакодусов объезжают?

– Укрощаю? – Отшельник усмехнулся. – А вот как ты считаешь?

Он сделал небрежное движение, и тут же друзья ощутили движение воздуха. Следом пришла тошнотворная звериная вонь, и лишь потом возник ее источник. Книжнику это стоило пары седых волос. Хельга вскрикнула. Только вест сохранял ледяное спокойствие. По крайней мере – внешне.

Откуда-то сбоку, из полумрака, бесшумно выплыл огромный, устрашающего вида мутант, отдаленно напоминавший медведя с книжных картинок. Только вот морда его была, словно панцирем, покрыта мощной чешуей, а жуткие зубы попросту не помещались в пасти и торчали наружу вкривь и вкось. Взгляд мутных глаз был жесток и безумен. Все это изуродованное мутациями тело было создано для того, чтобы совершать стремительные броски, сбивать врага с ног, отрывать голову и вспарывать брюхо когтистыми лапами. И теперешнее его спокойствие рядом с потенциальными жертвами явно противоречило природным инстинктам. Не было ни малейшего сомнения: от нападения на людей этого монстра удерживает лишь необъяснимая, но мощная сила.

Друзья замерли в оцепенении. Чудовище медленно обошло стол и замерло у кресла, за спиной хозяина. Тот даже не глянул в сторону мута. С легкой улыбкой он наблюдал за реакцией гостей.

– К-как он здесь очутился? – заикаясь, пробормотал Книжник.

– Он-то? С самого начала был здесь. Вы просто не обратили внимания.

– Мне надо что-то делать со своим вниманием, – невозмутимо заметил Зигфрид. – Не то как-нибудь меня во сне сожрут.

– И этот – тоже дикий? – спросила Хельга, завороженно глядя на зверя.

– Абсолютно. Они приходят иногда, когда и почему – не знаю. Словно их тянет ко мне. Хотя я подозреваю, что дело здесь не во мне вовсе…

Последняя фраза прозвучала загадочно и странно. Книжник продолжал разглядывать чудовище. Он вдруг вспомнил, где видел этого мутанта. В клетке. В зверинце, что в крепости Ззаргов.

– Вы и Ззаргам мутов поставляете? – спросил он.

– Да. Потому они меня и не трогают.

– Вы так и не сказали, откуда у вас этот дар? – снова поинтересовался Зигфрид.

– Ах, дар… – Старик странно усмехнулся. – Что ж, расскажу. Нет здесь никакого секрета. – Давно, когда я был еще молод, со мной произошло нечто странное. Тогда я не знал еще, что именно было необычным в тот день. Дай теперь не знаю, если честно. Просто работал я тогда у маркитантов – курьером. Работа опасная – через несколько кварталов в одиночку шастать. Но я оставался совершенно бесправным, почти рабом. Так что, делать нечего – таскался взад-вперед с записками да свертками. Как-то возвращался я с такого задания, да по пути попалась стая рукокрылое. Смотрю – заприметили меня и выцеливают. Не иначе, думаю, мною решили полакомиться. Ну я в одну сторону, в другую – а спрятаться, как назло, негде. А от рукокрылов, когда они стаей, так просто не отделаешься, если в какую щель не забьешься. Ну я и дал деру. Бегу, значит, сломя голову, а стая – за мной. И главное, нападать не торопятся. Это же такие твари – терпеливые, расчетливые. Знают, что скоро сам устану да издохну. Вот и забежал я черт знает куда – в совершенно чужой, незнакомый район. Едва не угодил в один «гнойник», в другой – чуть не задел какое-то ползучее Поле Смерти. Подумал еще: откуда здесь такая концентрация всякой дряни? Зато увидел в ближайших развалинах дыру, такой лаз небольшой под упавшей плитой перекрытия. Нырнул туда да дыру обломками привалил. И тут же от усталости отключился. И знаете – сон мне такой чудной приснился. Будто я цветок, а вокруг меня букашки всякие кружатся. И не для того, чтобы сожрать, кокон свить или еще какую мерзость учинить. Просто жужжат, садятся, и от этого как-то весело, хорошо и спокойно. Не поверите: единственный раз в жизни я был счастлив и смеялся во сне! М-да…