Текст книги "Садовое кольцо"

Автор книги: Владислав Выставной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Уходили по тесному подземелью в сторону ГУМа. В чем не откажешь вестам – так в изобретательности. Интересно, кто у них за архитектора? Умудренная опытом женщина или смышленый пятнадцатилетний мальчишка? Скорее всего, ход древний, а весты лишь обнаружили и его. Что характерно – с кремлевскими информацией не поделились. Про этот выход не знал даже он – самый близкий из кремлевских, кому весты вроде бы доверяли больше прочих. Выходит, доверяли не до конца. Приходится признать – не без причины. Преследователи уже заполонили все известные им помещения Форта, и, кабы не Хельга – не уйти бы им из этого мрачного укрепления.

Так же молча девушка поманила за собой – и исчезла в почти невидимой расщелине в неряшливом нагромождении бетона. Поначалу Книжник и не поверил, что в эту щель можно протиснуться взрослому человеку – таков был обман зрения. Оказалось же – вполне. И вскоре, выскользнув из столь же незаметного лаза, прикрытого сдвигавшейся на рельсе бетонной плитой, они погрузились в ночь.

Книжник шел чуть впереди, сжимая в ладони тонкое запястье подруги – чтобы не потерять ее во мраке. Вокруг все еще была Красная площадь, сторожевые огни Кремля грозно светили в спину. Книжник с трудом поборол в себе желание обернуться. Не время предаваться эмоциям. Но трудно, все же трудно избавиться от этого гнетущего чувства. В последний раз он уходил из родного дома героем. Теперь же предстояло примерить совсем другую шкуру.

Изгнанника.

Глава третья
ПУТЬ В НИКУДА

Жизнь переменчива. Совсем недавно он проходил здесь ведомый опытным воином, пялясь на новый для себя мир, как беспомощный щенок. Он совершал глупость за глупостью, норовя на каждом шагу свернуть себе шею. Его спутник, молчаливый вест, терпеливо вытаскивал глупого птенца из смертельных ловушек большого мира. Тогда казалось, что Зигфрид несправедлив и жесток к нему, впервые попавшему на просторы мертвого города [5]5
  Об этих событиях повествует роман В. Выставного «Кремль 2222. Запад».


[Закрыть].

Все изменилось. Теперь быть лидером предстояло ему.

Он осторожно продвигался вперед, осматривая путь поверх прицела арбалета. Руины древнего города кишат опасностями. Доказать свое право на жизнь здесь можно лишь силой.

Хельга шла следом, тенью повторяя его маневры. Ее не нужно учить двигаться тихо – вестские девушки с малолетства знакомы с опасностью. С самого начала Книжник выбрал именно эту осторожную манеру продвижения. Вжавшись в стены мертвых домов, отсиживаясь за завалами из камня и кирпичей, крадучись пробираясь через руины. Иначе нельзя – не те силы. Это Зигфрид, искусно владевший мечом да подпитанный допингом «капсулы смерти», мог себе позволить в одиночку разгуливать по враждебным улицам. У них же при таком подходе просто не было шансов. Даже при точной арбалетной стрельбе и умелом владении гибким клинком, упрятанным в пояс на тонкой талии.

Потому что Москва – территория хищников. Умелых бойцов, прошедших жесткий естественный отбор, самим своим существованием доказавших превосходство над теми, кто был ими повержен. Двое отверженных, выброшенных Кремлем, как грязная вода из кадки, не в силах открыто противостоять хищникам. И все, что они могут противопоставить враждебной среде, – хитрость и разум.

– Куда мы идем? – тихонько спросила Хельга, озираясь среди возникшего перед путниками древнего пепелища. Вокруг высились чудовищные руины между Большой Никитской и Воздвиженкой – свидетельства жестоких боев времен Последней Войны. Здесь было острие смертоносного железного клина – наступающей группировки тяжелых боевых биороботов. Тогда им удалось прорвать Последний Рубеж обороны с запада, и мощный железный коготь врага едва не дотянулся до Кремля. Но нашел тут свою гибель. О чем и свидетельствовали искореженные, насквозь проржавевшие обломки вражеской техники.

– Последний Рубеж… – вслух пробормотал Книжник.

– Что? – тихо переспросила Хельга.

– Да есть одна мысль… – проговорил Книжник, выглядывая из-за угла полуразвалившегося дома.

Его речь оборвал незнакомый звук – нараставший тихо, тревожно. И вдруг взорвавшийся истошным, режущим слух воем. Следом, вторя ему, донесся похожий звук – но с другой стороны. Парень и девушка переглянулись. И тут же воздух взорвался невероятным, ультразвуковым хором, от которого потемнело в глазах и казалось, сейчас брызнет из ушей кровь.

– Что это?! – силясь перекрыть эту мерцающую звуковую волну, прокричала Хельга.

Книжник не ответил. Опустив оружие, он изумленно глядел в сторону. Проследив его взгляд, девушка вскрикнула: там, справа, шевелились руины. Казалось, ожили камни, устав лежать сотни лет на одних и тех же местах. И вот они стали сдвигаться, откатываться в стороны. С глухим гулом обрушился остаток обгоревшей стены. Взметнулись клубы пыли, и там, в мутной глубине, зашевелилось нечто. И это уже были не камни.

– О нет… – выдохнул Книжник, судорожно хватаясь за арбалет.

Пыль не успела осесть, когда оттуда, напролом, сквозь груды обломков, полезло нечто. Своим видом оно вызывало страх и отвращение. Почудилось, что камни закишели вдруг паразитами – толстыми, как канализационные трубы, червями.

Но Книжник уже понял, что это такое.

Аспиды, Многоголовые змеи-мутанты. Никто еще не видел их в таком количестве. Но радости от открытия не было.

– Бежим! – заорал он.

Девушка не шелохнулась. Книжник быстро глянул в ее сторону и увидел лишь пустой, остекленевший взгляд. Проследил его и ощутил, как кровь отхлынула от лица, и сердце замерло, грозя застыть навсегда. Перед глазами, в каких-то полутора метрах, маячила громадная змеиная морда. Зеленоватая чешуя с металлическим отливом, неподвижные желтые глаза с вертикальным зрачком, подергивающийся раздвоенный язык. Голова чуть покачивалась, уставившись на девушку и гипнотизируя ее взглядом. Это не речевой оборот: многоголовые мутанты с небольшого расстояния умеют подавлять волю жертвы.

Не успел Книжник выйти из ступора, как в полуметре перед ним медленно всплыла еще более жуткая, изуродованная мутацией, башка: у этой была не одна, а две пары холодных гипнотических глаз. Чуть в отдалении, покачиваясь, маячили еще три или четыре головы, росшие кошмарным «букетом» из единого терявшегося в руинах бревноподобного тела. Туша эта неторопливо подползала, укладываясь в чудовищные кольца.

Еще мгновение – и Книжник ощутил, как начинает терять волю под взглядом чудища. Даже страх померк, уступив место расслабляющему отупению. Взор четырех немигающих глаз вонзился в него, будто высасывая душу. Оставалось лишь равнодушно наблюдать, как капает из уголков пасти желтоватая тягучая слюна, как медленно раздвигаются челюсти, высвобождая загнутые вовнутрь, острые, как иглы, ядовитые зубы.

Все, на что еще хватило воли и разума, – чуть приподнять арбалет слабеющими руками и вдавить спусковую скобу.

– «Бэнг»! – пропела тетива, и сухо стукнуло в унисон.

Из плоской четырехглазой башки в небо торчало железное острие. Пасть захлопнулась, запечатанная стальным стержнем. Секунда – и голова опала, как поникший бутон на чешуйчатом стебле.

И тут же, словно прорвав плотину отупения, на парня обрушилась вся полнота подавленных чувств, главным из которых был неописуемый животный ужас. Он с трудом подавил в себе вопль, мысленно подгоняя ставший вдруг медленным электропривод арбалетного взвода.

Потеря одной башки мало навредила монстру. Но на миг лишила концентрации соседнюю голову, резко обернувшуюся к бунтующей жертве. Этого хватило, чтобы Хельга высвободилась из психического плена и молниеносно выхватила из пояса потайной клинок. Отвлекшаяся башка не успела ничего понять – если понимание вообще входило в умения монстра.

В последующую пару секунд чудовище лишилось еще двух голов. Одной – от удара гибким, острым, как бритва, клинком и одной – от тяжелого куска железа, вырвавшегося с арбалетного ложа и взорвавшего злобный желтый глаз.

Оставшиеся головы, видимо, имели меньше амбиций или же были «младшими» в этом жутком семействе. Извиваясь и копошась в луже булькающей крови, среди слабо подергивавшихся «шлангов» убитых собратьев, они лишь наполняли воздух этим мерзким, совсем не змеиным воем.

Но праздновать победу не стоило: тесное пространство разрушенного квартала быстро заполняла извивающаяся масса. И двое людей привлекали теперь внимание не одного десятка жестоких ледяных глаз.

Переведя арбалет на автоматический режим, Книжник в упор расстрелял змеиную мешанину в тесном проходе между торчавшими на пути зубьями кирпичной стены. Схватил подругу за рукав и потащил за собой прямо по визжащей, скользкой, копошащейся массе. Ужас помогал преодолевать запредельное отвращение, и вскоре они оказались в пространстве небольшого темного дворика. Была надежда на то, что удастся прошмыгнуть дальше, в какой-нибудь переулок и миновать поток ползущих чудовищ.

Как бы не так. Путь преградил громадный клубок длинных, неторопливо извивавшихся тел. Беглого взгляда хватило, чтобы понять: монстры окружили со всех сторон. В довершение в глаза бросилась картина, совершенно не добавившая оптимизма: из раззявленной пасти торчали чьи-то дергающиеся ноги. Могло даже показаться, что человеческие. Но густая серая шерсть свидетельствовала о том, что это, скорее всего, нео. Тут же стало ясно, что несчастный не одинок в своем положении: картина с пугающим единообразием повторялась по всему дворику. Змеиные тела плотными мешками обволакивали трупы. Только из одного чешуйчатого рта все еще торчала мохнатая, напоминающая обезьянью голова – с выпученными глазами, с выражением обреченности и ужаса.

Нео увидал людей, лицо его исказилось мукой.

– Помоги, хомо, помоги! – судорожно хрипел обреченный.

В этот миг Книжник впервые испытал сочувствие к природному врагу. Даже понимая, что этот мут в других обстоятельствах, не задумываясь, убил бы «хомо» и насладился вкусом его мяса. Парень отвел взгляд. Бегло оглядел дворик. Всюду валялись поломанные копья, дубины и заточенные куски железа. Дотлевали угли развороченного костра. Судя по всему, чудовищная стая аспидов случайно или намеренно наткнулась на «десятку» – один из передовых постов нео. За это монстров можно было бы даже поблагодарить: не будь их, путники сами попали бы в засаду, и тогда еще неизвестно, чем дело бы кончилось.

Насыщавшиеся монстры не обращали внимания на новую партию двуногих. Пара голов лениво потянулась в их сторону, провожая мутными взглядами, – но длина гибких шей, ответвлявшихся от общих тел, не позволяла дотянуться до жертвы. Книжник, слившись с арбалетом, стремительно продвигался вперед, перекладывая прицел с цели на цель, но стрелять не спешил, сберегая драгоценные болты и энергию аккумулятора. Тем более что сытых аспидов вроде можно было не опасаться.

Но за спиной уже слышался знакомый вой и шум трущейся чешуи. Среди хищников оставалось немало голодных.

Семинарист в отчаянии огляделся. Они оказались в каменном мешке без малейшего намека на выход. Это был тупик. Ловушка.

– Смотри! – крикнула Хельга, указывая в сторону.

Там, наполовину засыпанный обломками рухнувшего дома, высился корпус подбитого биоробота. Огромная опорная конечность, вывернутая мощным ударом, нелепо торчала в небо. Железная лапа давно обросла хищным плющом, скрюченные победитовые когти сжимали теперь неряшливое гнездо какой-то летучей твари. Если не всматриваться как следует, то и не заметишь эту некогда грозную боевую машину. Мертвый био пробкой закрывал выход из дворика. Наверное, когда-то он застрял здесь и, потеряв подвижность, стал легкой мишенью. Но теперь в этом механическом трупе было кое-что, вселявшее надежду на спасение.

– Сюда! – решил Книжник.

В огромном изуродованном корпусе боевого робота зияла рваная дыра. Когда-то это был люк с откидывавшейся на шарнирах броневой панелью – очевидно, для технического обслуживания. Только теперь эта панель наполовину торчала из оплывшего от жара, да так и застывшего камня. В эту дыру и нырнул Книжник, тут же втянув за собой подругу. Отчаянно навалившись, вдвоем они свалили в провал люка какой-то уродливый ржавый агрегат, тем самым наглухо запечатав вход. Железная штуковина дрогнула под ударами снаружи – раз, другой.

И наступила тишина.

Самое время осмотреться. Книжнику доводилось уже бывать в чреве био. Правда, тот был другого класса – поменьше, полегче, да и был то обычный грузовой отсек. Сейчас же создавалось ощущение, что они находятся внутри мумифицированного трупа. Свободное пространство здесь явно не предусмотрено конструкцией – все это последствия убийственных разрушений. Даже теперь еще были видны следы огня и мощного взрыва, размазавшего по стенкам сложную биоэлектронную начинку. Возможно, сдетонировал боекомплект. Просто удивительно, как выдержал корпус. Хорошо умели делать когда-то. Цивилизация…

Аспиды продолжали с тупой настойчивостью биться в броневой корпус. Без толку. Книжник устало опустился на ржавую поверхность. Девушка осторожно выглянула наружу через трещину в корпусе.

– Откуда их столько? – спросила она. В ее голосе совсем не осталось страха. Завидное устройство психики: миновала опасность – и тут же про нее забыть, словно ничего и не было. Таким качеством бывший семинарист похвастаться не мог: его все еще трясло, при каждом звуке «с той стороны» он рефлекторно вздрагивал.

– Думаю, гон у них, – переводя дух, сказал Книжник. Машинально погладил арбалет. – У многих мутов гон бывает. Собираются в кучу – и прут напролом, ничего не замечая. Куда, зачем – неизвестно.

– Совсем, что ли, неизвестно? – с детским любопытством спросила Хельга. – А наука твоя что говорит?

– Ну есть, конечно, догадки, предположения, – парень пожал плечами. Ему вдруг стало немного обидно за науку, застывшую на знаниях двухсотлетней давности, – Может, например, у них период спаривания. Доказывают друг дружке что-то. Или от холода бегут, теплые места ищут. Зимой такое бывает. Как время гона приходит – на стены кремлевские чего только не лезет, жуть берет…

Книжник задумался, добавил:

– Выходит, в среде изменилось что-то. Сейчас не зима, конечно. Но есть фактор, который даже трусливых трупоедов может превратить в жестоких и опасных хищников.

– Что же это за фактор?

– Голод.

Мрачной иллюстрацией к его словам стал приглушенный утробный рев за броневой стенкой. Рев перешел в вой, и что-то крупное, тяжелое и свирепое гулко забилось в металл. Гон продолжался, и сколько еще придется отсиживаться в стальном коконе – неизвестно.

Поглядев туда, где вздрагивал под ударами крепкий металл, Книжник болезненно поморщился и произнес:

– А может, и здесь в Садовом Кольце все дело? Ведь, если про него правду говорят, то мы теперь как бы в замкнутом пространстве. Понимаешь? Ртов голодных уйма, а уйти на поиски пищи некуда – все одно или в Кольцо упрешься, или… или в Кремль. И скоро проблемы со жратвой не только у аспидов начнутся…

На душе стало тревожно. Он словно чувствовал, как захваченное темными демонами Садовое Кольцо начало медленно, но неуклонно сжиматься.

Очнулся он среди ночи. Мигом проснулся, будто включился в нем какой-то инстинкт тревоги. Медленно потянулся к арбалету. И похолодел, не обнаружив оружия. Сбоку к нему прижималось горячее тело Хельги, но все его существо пронизал вдруг ледяной холод. Книжник подскочил, не зная еще толком, что делать, но его остановил голос:

– Не рыпайся. Убью.

Странный был голос. Трудно было сообразить, в чем заключается эта странность, но интонация не оставляла сомнения: его обладатель не шутит. Книжник застыл, будто под взглядом аспида. И тут же рядом напряглась, как пружина, Хельга. Проснулась, значит…

– И она пускай не дергается, – сказал голос.

– Кто ты? – сипло проговорил парень.

Книжник отчаянно вглядывался в темноту. В изломанную трещину над головой проникал скудный лунный свет. Но и его хватило, чтобы рассмотреть новое лицо, возникшее вдруг в этой железной каморке. Стало ясно, что казалось странным в этом голосе.

Он был детский.

В бледном лунном свете возникло худое чумазое личико и нелепые путаные «хвостики» волос, торчащие в стороны. Только вот жесткий, совсем не детский взгляд заставлял серьезно относиться к сказанному. Тут же стало понятно, куда делся арбалет: он был в руках у девчонки. И лежал в маленьких ладошках как влитой. Странная девочка лихо разобралась с механикой вестов: тетива была натянута, а острый наконечник болта – направлен прямиком в лоб побледневшему парню.

Книжник облизал пересохшие губы. Ситуация складывалась более чем необычная. Но не более удивительная, чем сама девчонка. Сейчас она стояла перед ними, припав на одно колено, в стойке, достойной зрелого воина. Сохраняя пугающую неподвижность, рассматривала их в упор – так обыденно и спокойно, что становилось не по себе. Наверное, от того, что эта обыденность никак не соответствовала обстановке. Еще поражала одежда: все ее худощавое тело было тщательно завернуто в дикое разномастное тряпье. Будто ожившая мумия. Книжник все никак не мог сообразить, где уже видел такую манеру одеваться.

– Откуда ты взялась? – как можно спокойнее, спросил он. Попытался улыбнуться. Не вышло.

– Я с самого начала тут была, – бесцветно ответила незнакомка.

– Надо же… – тихонько прозвучал голос Хельги. – И что ты здесь делаешь?

– Живу, – ровным голосом ответила девочка. – А вы что здесь делаете?

– От змей., от аспидов прячемся…

– Чего от них прятаться? – презрительно усмехнулась девочка, – От людей прятаться нужно.

Опустила арбалет. Сплюнула сквозь зубы, как мальчишка.

– Почему ты одета… – Книжник запнулся, не решаясь произнести вслух это слово, потому как для кремлевского слуха звучало оно ругательством, – …как дамп?

Вот оно – вспомнил! Дамп.

– Привыкла, – коротко ответила девочка. – Еще вопросы есть?

– Странно ты говоришь… для ребенка, – неуверенно улыбнулась Хельга.

– Странно вы с оружием обращаетесь – для взрослых, – моментально отозвалась девочка. – Так и смерть свою проспать недолго.

Хельга тихонько вскрикнула, схватившись за пояс: потайного меча не было на месте. Еще бы: он лежал у ног странной девочки-дампа.

– А тебе палец в рот не клади! – криво улыбнувшись, сказал парень.

– Палец? Зачем? – насторожилась девочка. Опасно повела арбалетом. Книжник ощутил, как по спине пробежал неприятный холодок.

– Как звать-то тебя? – быстро спросила Хельга.

– Мне не успели дать имя, – сказала девочка. Совсем по-детски пожала плечами. – Имя после испытания дается. А я его не прошла.

– Что за испытание?

– Кровью, – просто сказала девочка, – Теперь я сама дам себе имя.

– И какое же?

Девочка растерянно моргнула. Похоже, этот вопрос поставил ее в тупик.

– А давай мы тебе имя дадим? – неожиданно предложил Книжник.

– Правда? – Девочка подалась было вперед. Но тут же резко отпрянула в тень, снова вскинув арбалет. – А за что это вы мне имя дадите?

– Как это – «за что»? – не понял Книжник. Коротко переглянулся с Хельгой. – Просто дадим – и все.

– Имя забирают у убитого врага, – жестко сказала девочка. – Иначе у кого его взять?

Книжник немного опешил. Он не имел ни малейшего представления об обычаях дампов. И эта традиция с именами ему как-то совсем не пришлась по вкусу.

– У нас имена дают при рождении, – сказал он.

– Да? – удивилась девочка, – Но я же не помню, как родилась…

Спорить с этой логикой было трудно. Ситуацию спасла Хельга.

– Что-то у тебя косички растрепались, – просто сказала она. – Хочешь, заплету?

Лицо девочки вдруг смягчилось, глаза загорелись – совсем по-детски.

– Хорошо, – серьезным голосом сказала она, – Заплети. А «колоском» умеешь?

– Конечно, – улыбнулась Хельга, направляясь к девочке. Та опустилась на трухлявый металл, отложила арбалет. Приняла расслабленную позу, закрыла глаза. Встав на колени у нее за спиной, Хельга без лишних слов принялась распутывать головоломку из свалявшихся волос цвета соломы. Даже напевать стала что-то неизвестное Книжнику, но невероятно спокойное, умиротворяющее. Книжник восхищенно посмотрел на Хельгу. Как это она ловко разобралась с этой маленькой хищницей!

Тут же все это умиление было смазано небрежным предупреждением:

– Только без глупостей. У меня хорошая реакция.

Не открывая глаз, девочка погладила металл короткого, чуть изогнутого меча, что лежал у нее на коленях.

Раньше и в голову не могло бы прийти, что с ребенком нужно обращаться как с опасным животным. Рискуя нарваться на непредсказуемую реакцию, парень полез в вещмешок, извлек оттуда толстую сальную свечу. Чиркнул кресалом, раздул пламя, зажег свечку. Теплый огонек развеял холодную темноту железного ящика, придав даже немного уюта обстановке. Если не знать, что к чему, эту троицу можно было бы принять за отдыхающее семейство.

Словно прочитав его мысли, Хельга стала петь чуть громче. Она продолжала колдовать с прической маленькой хищницы, и эта мирная картина будто отодвинула в бесконечность железные стены и опасных мутантов, притаившихся снаружи. Тихий голос уносил куда-то далеко – туда, где хорошо и спокойно, где нет врагов и голода, где не нужно засыпать чутким сном, положив под голову оружие…

– Откуда ты знаешь эту песню? – тихонько спросила девочка.

– У нас всем детям ее поют, – отозвалась Хельга.

– А… – протянула девочка.

– А что?

– Ничего… – странным голосом сказала она. Долго молчала, пока, наконец, не сказала: – Ее мне мама пела.

Хельга машинально продолжала заплетать тоненькие косы, пока пальцы сами собой не остановились.

– Мама? Твоя мама пела эту песню? Она что же – из вестов?

– Не знаю. Мама умерла. Я ее совсем не помню. А песню – помню…

– От чего же она умерла?

– Ее убили.

– Кто?

– Клан.

– За что?

Девочка открыла глаза. Она продолжала сидеть неподвижно, глядя прямо перед собой. И говорила – обыденно, спокойно:

– Так было нужно. То есть… Мне говорили, что нужно. И я верила. А потом я выросла. И поняла: нет, не нужно это было. Мне – не нужно. Это было нужно клану – потому что…

Девочка замолчала. Хельга чуть подождала и продолжила заплетать косу. Маленькой воительнице явно нравился процесс.

– Красивые у тебя волосы. Золотистые, даже сажа их не испортила. И косица получается яркая, изломанная… на молнию похожа. Давай мы тебя так и будем звать – Молния?

– Молния… – с удовольствием повторила девочка. – Ладно, зовите. Но потом я все равно сама придумаю себе имя.

Эту долгую ночь они так и провели – втроем. Осталось загадкой, как эта девчонка выжила в одиночку во враждебной среде московских улиц. На скромное угощение из запасов беглецов она набросилась как маленький хищный зверек. И хотя девочка явно могла за себя постоять, при виде чумазой, жующей физиономии и заплетенной Хельгой косички у Книжника на глаза наворачивались слезы. Он с трудом подавил в себе эту неуместную сентиментальность. Этой вооруженной до зубов малышке не стойло демонстрировать собственную слабость.

Наконец их сморило – одного за другим. Усталость сильнее что страха, что любопытства, и даже жуткие монстры за железной стеной не могли помешать сну.

Сон был тревожный. Книжник привык к тому, что за его сновидениями наблюдает неведомое кошмарное чудище. Но на этот раз монстр куда-то отлучился. И теперь парень бродил во тьме и искал «свое» чудовище. Потому что страшнее монстра может быть только монстр, спрятавшийся во мраке…

…Проснулся от странного ощущения. Словно почувствовал на себе чей-то внимательный взгляд. С трудом разлепил веки, обернулся.

Точно. В луче утреннего света, пробивавшегося через трещину над головой, сидела юная воительница, успевшая получить веское имя – Молния. Что и говорить – шло ей это имя, такое же непредсказуемое и стремительное, как она сама.

– Я уйти хотела, – виновато сказала девочка. – Но эту штуку не смогла сдвинуть… – Она ткнула локтем громоздкий железный агрегат, закрывавший выход. – Поможете?

– Куда же ты пойдешь? – растерянно спросил Книжник. Покосился на Хельгу. Та продолжала спать спокойным сном младенца.

– Не знаю, – Молния дернула плечом.

– А пойдем с нами? – неожиданно предложил Книжник. – Вместе не так опасно.

– Тут можно поспорить, – усмехнулась Молния. – Мне в одиночку легче. Привыкла.

– Зато не так весело, – возразил семинарист. – Когда друг другу помогаешь, поддерживаешь – разве не лучше?

Девочка недоуменно посмотрела на Книжника, будто не понимая, о чем он говорит. Черт его знает, какие там отношения внутри кланов дампов? Может, там и не принято помогать друг другу. Или еще хуже – почитается за слабость, высмеивается, наказывается даже? Судя по тому, какие дикости про них рассказывают, девчонку можно понять.

– А куда вы идете? – глядя исподлобья, спросила она. Заметно было: она в сомнениях.

– К Садовому.

– Тоже хотите за Кольцо выбраться? – быстро спросила девочка, – Тогда я с вами! А то застряла тут. А мне на ту сторону надо.

– Хм… – проговорил Книжник. – Не столько выбраться хотим, сколько разобраться, что случилось.

– А… – равнодушно протянула девочка.

– …а если разберемся – то, может, и исправим все. Тогда снова переходы откроются.

– Правда? – с сомнением проговорила девочка. Окинула парня недоверчивым взглядом. – Все равно. С вами пойду.

Сказала с обезоруживающей безапелляционностью, так что и возразить нечего. Будто она одна решала, что и как будет происходить дальше. Что ж, может, и имело смысл с этим смириться. Тем более что шустрая девчонка, умудрившаяся в одиночку выжить в каменных джунглях, могла оказаться полезной.

Проснулась Хельга. Быстро собрались, огляделись через пробоины в корпусе древнего робота. Аспидов не было видно. Наверное, гон миновал, и твари всей своей жуткой массой перебрались на новые места.

Убрать тяжелую железяку, заткнувшую вход, оказалось непросто даже втроем. Куда легче она сдвигалась вчера, под угрозой неминуемой гибели. Впрочем, вскоре лаз открылся, и трое осажденных выбрались, наконец, на свободу.

Аспиды оставили немало «сувениров» на память. Несколько полупереваренных трупов валялись вдоль стен. Срыгнули небось. То ли нео не понравились на вкус, то ли несварение от обжорства. И длинные лоскуты слезшей змеиной кожи. Наверное, метаболизм у этих тварей здорово ускорен, как и у большинства мутантов, обитавших в руинах города.

Хельга, побледнев, отвернулась. Книжник сам с трудом смотрел на все это. И только Молния подошла к одному из трупов, присела рядом, потыкала в него тут же подобранной веточкой.

– Так им и надо, – жестко сказала она. – Меня поймать хотели, шли по моим следам. Ну что, мохнатые, поймали?

Получив назад свой арбалет, Книжник почувствовал себя увереннее. Кроме того, он, наконец, перестал бояться этого странного ребенка. С самого начала Молния заявила, что пойдет впереди. Хельга с Книжником не возражали. Отчего-то было ясно: девочка знает, что делает. Ей нужно было лишь задать направление – и теперь та бесшумно пробиралась где-то впереди, в руинах, вне поля зрения, Оставалось следить за тылом и флангами и сдержанно радоваться, что скорости в продвижении заметно прибавилось.

– Ты будто бы знаешь, куда идти надо, – сказала Хельга, выглядывая из-за плеча Книжника. Тот остановился и напряженно всматривался в боковой переулок: почудилось какое-то движение, – Откуда?

– Ничего я не знаю, – Книжник пожал плечами. – Просто надо с чего-то начать.

– Нет, ты что-то задумал, я вижу, – возразила девушка.

– От тебя ничего не скроешь, – усмехнулся Книжник. – Просто я знаю только одно место, связанное с Последним Рубежом.

– С Последним Рубежом? – Хельга пожала плечами.

– Да, – серьезно сказал парень. – Думаю, проблема именно в нем…

Он знал, о чем говорил. Последний Рубеж – не миф и не байка. Это древняя автоматизированная полоса обороны, некогда охватывавшая все Садовое Кольцо. Когда враг пер на Кремль, Последний Рубеж принял на себя основной удар. И даже когда пал его последний защитник, системы продолжали функционировать, не пуская через Садовое Кольцо ни единой живой души, включая боевых биороботов, снабженных, как известно, биологической нервной системой. Последняя Война сама собой сошла «на нет», противники, уничтожившие промышленные центры и большую часть населения своих стран, продолжали противостояние, становившееся все бессмысленнее, хаотичнее. Война сверхдержав превратилась в вялотекущую войну всех против всех.

А Последний Рубеж продолжал свою битву. Механическое оружие давно израсходовало боекомплект, но Садовое Кольцо оставалось непроходимым. Спустя годы, многие стали считать, что это здесь поселились демоны, убивавшие каждого, кто решался пересечь Кольцо за пределами немногочисленных переходов.

Но, побывав однажды в подземельях Рубежа, Книжник уверился: никакие это не демоны. Странное оружие, бившее прямиком по нервной системе. Убивающее словно изнутри. Оружие, не имевшее механических частей, а потому продолжавшее действовать и по сей день [6]6
  Об этих событиях повествует роман В. Выставного «Кремль 2222. Запад».


[Закрыть].

– Думаю, после того как экспедиция пересекла Садовое по одному из переходов, активизировались какие-то системы. Из тех, что раньше почему-то не работали. А может, просто подали дополнительную энергию… – Книжник аж вздрогнул от неожиданной догадки. Резко повернулся к Хельге и забормотал, как безумец:

– Ты понимаешь?!

– Н-нет…

– Смотри: это же был оборонительный рубеж – зачем ему какие-то переходы?! Ну те, через которые теперь снуют туда-сюда всякие бродяги! Не для того же, чтобы разные хитрожопые маркитанты сдирали с тебя за переход последнюю рубашку!

– А для чего тогда? – осторожно отстраняясь, спросила Хельга.

– А ни для чего! – выдохнул Книжник. – Изначально не было никаких переходов! Источник энергии стал иссякать – вот и излучение слабеет. Постепенно появляются и эти самые переходы. Точнее – прорывы в системе. Может, в тех местах, где излучатели повреждены – ведь там бои шли. Но представь, если бы все это опять заработало на полную мощность – что бы тогда получилось?

– И что бы получилось?

– Замкнутое Кольцо! Блокада! – Книжник уселся на рассохшееся бревно, продолжая возбужденно раскачиваться и всплескивать руками. – Избыток энергии на старые системы – вот и все! Излучатели начинают работать на полную мощность – и Кольцо наглухо перекрыто!

– И кто это сделал?

– Да откуда я знаю?! – чуть ли не заорал Книжник, но тут же спохватился и, вскинув арбалет, вновь принялся осматриваться, – Прости… Просто все это дико интересно – а мы еле плетемся…

– Чего вы расшумелись? – раздался недовольный голос. Рядом, словно ниоткуда, возникла Молния.

– Да так… – скривился Книжник. Отвел взгляд. Ему не слишком нравилось командование какой-то малолетки.

– Хорошо, мутов никаких поблизости, – проворчала девочка. – Не то подкрались бы да набросились, пока вы языки чешете…

Непривычно было получать нотацию из уст ребенка. В этот момент девчонка вдруг стала походить на строгую учительницу младших классов, какие в Кремле у гражданских бывают. Было бы смешно, если б не жуткий наряд дампа да истертые ладонями рукояти мечей, торчащие над плечами.