Текст книги "Тварь"

Автор книги: Владислав Выставной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

И замер, пораженный представшим зрелищем.

Прямо за дверью, чуть подернутая рябью, высилась вертикальная стена воды. Против всяких законов физики – словно на поверхность смотрели откуда–то сверху. Вода была пронзительно чиста и прозрачна, и в самом центре этого гигантского куба жидкости, подсвеченное неизвестно откуда, повисло тело человека в белом халате. Ткань медленно извивалась, тело же едва заметно плыло, поворачиваясь – против часовой стрелки, волоча за собой руки и ноги, бессильно повисшие, как у тряпичной куклы. Бука узнал этого человека: это был тот самый, первый сотрудник Института, что принял его у Попугая.

– Что это такое? – завороженно глядя в прозрачную стену, тихо спросил Антонов. По лицу его пробегали волны синеватых отблесков.

– Никогда такого не видел, – сказал Бука. Поежился. – Лучше пойдем отсюда, а?..

Словно услышав эти слова и почуяв постороннее присутствие, стена жидкости заволновалась, по поверхности пробежала мелкая рябь. Все трое невольно попятились. И тут же синюю глубину прорезали ослепительные молнии, вода вокруг них забурлила – и словно лопнула невидимая пленка, отделявшая людей от странной аномалии – вода потоком хлынула в коридор.

Их крики заглушил рев бурлящей воды. Буку сшибло с ног и некоторое время несло, заставляя беспомощно кувыркаться, ударяя от пол и стены, пока движение не прекратилось само собой. Он чудом не захлебнулся, пытаясь выгрести из пенного потока, и теперь откашливался и отплевывался, стоя на четвереньках, как выброшенный штормом на берег. Рывком поднялся на ноги, с трудом приходя в себя после этого дикого происшествия. Тело сводило от холода: вода была совершенно ледяной. Утешало лишь то, что это действительно оказалась вода, а не «газировка» или «студень» из арсенала Зоны.

– Как? Как это? – недоуменно пробормотал Бука и отправился в темноту – искать Антонова.

Сразу же услышал спокойный голос Ники:

– Ну надо же! Откуда здесь столько воды? Бассейн протек, что ли?

– Грави… Гравиконцентрат… – смахивая с лица стекающую с волос воду, предположил Бука. Вода здорово отдавала хлором. – Он там, за второй дверью. Притянул воду, а двери мощные, они вроде как дном стали – вот и получилось…

– Похоже на то, – отозвалась девушка. Она стояла рядом, в облепившей тело мокрой лаборантской одежде. Ее заметно трясло. – А «электра» разрядилась на массу. Очень даже может быть. Только взрывпакеты промокли. Вот черт…

Теперь она озабоченно возилась с мокрым «огнеметом». Не хватало еще, чтобы они снова оказались безоружными.

Антонова Бука выловил у стены. Тот держался за голову и болезненно шипел.

– Плечом стукнулся, – пожаловался он. – Однако утонуть на втором этаже филиала – это было бы слишком экзотично… Проклятье! Похоже, что очки утопил. Только этого не хватало…

С помощью Буки он поднялся на ноги. Придерживаясь за стену, принялся шарить в воде, которая теперь доходила до щиколотки.

– Подсветить? – предложила Ника. К потолку с ревом устремился язык газового пламени. Антонов, бледно улыбаясь, помахал над головой найденными очками.

Все, что теперь требовалось, – добраться до противоположного конца коридора. Под ногами хлюпала вода, и двигаться бесшумно не получалось. А ведь где–то их могли поджидать оставшиеся в живых снорки. Но отчего–то мутанты не попадались навстречу. Конечно, они могли и сдохнуть, подпаленные химическим огнем. Но что–то тревожило Буку, и он никак не мог понять, что именно. Они продолжали идти еще минут десять, пока Бука вдруг не произнес:

– Стойте! Мне кажется или мы действительно идем слишком долго?

Ученый с девушкой остановились, Ника осветила коридор короткой вспышкой огня из горелки.

– Ведь мы уже давно должны были добраться до торца здания, – проговорил Бука. – Тут что–то не так.

– Аномалия, – медленно произнесла Ника. – Похоже на «машину времени».

Бука мрачно кивнул: «машина времени» – редкая и довольно коварная штука. Сталкеры рассказывали самые невероятные истории, связанные со временными аномалиями. Он и сам имел возможность убедиться, что это такое – игры со временем. Но то было Марево, а «машина времени» – это нечто иное. Попав в нее, можно до потери сознания топтаться на одном месте, можно сойти с ума от бессилия, можно состариться, сдохнуть и превратиться в мумию, так и не найдя выхода. Как же это он ее не почувствовал? Или их просто зашвырнуло волной в самое жерло? Потоки ледяной воды могли здорово притупить ощущения.

– Дела… – проговорил Антонов. – И что же делать будем?

– He знаю, – произнес Бука. – Я никогда не попадал в такую штуку.

Некоторое время молчали, собираясь с мыслями. Мыслей было немного, и все они были одна мрачнее другой.

– Попробуем просто идти вперед, – решительно сказала Ника. – Может, как–нибудь выберемся.

И первой шагнула в темноту.

– Ты не понимаешь, – тоскливо произнес Антонов, озираясь по сторонам. – Идем мы или стоим на месте – это не имеет значения! Это пространственно–временная ловушка. Видишь: сколько мы уже идем, а ни одной двери в стене не появляется. Пространство будто свернулось вокруг нас…

– Можете оставаться, – донеслось из темноты. – Я буду идти – пока не свалюсь от усталости.

Бука дернул ученого за мокрый рукав.

– Правильно она говорит: надо что–то делать. Просто идти хотя бы.

– Бессмысленно, – ворчал Антонов, плетясь вслед за остальными. – Можно просто подождать, пока аномалия нас сама не выпустит. Мы только зря тратим силы – а они нам могут понадобиться…

Это действительно было странно: они продолжали плестись по этому бесконечному коридору, гоняя ногами холодную воду, а коридор и не думал кончаться. Даже стало казаться, будто пол и стены обрели несвойственную им кривизну, и теперь люди бредут, как муравьи по бесконечной ленте Мебиуса. Бука мысленно проклинал себя за неосмотрительность: он должен был почувствовать эту чертову ловушку! А что если бы они точно так же влетели в «комариную плешь» или в «жарку»?! Жаловаться на неудобства было бы просто некому…

Все кончилось внезапно: впереди, словно ниоткуда, возникло окно – распахнутое, скрипящее наполовину оторванной пластиковой рамой. Только обрадоваться никто не успел: в окно легко впорхнула огромная крылатая тень. Тварь явно нацелилась на Антонова, только Ника среагировала мгновенно: горелка с воем выпустила двухметровую струю синего пламени. Тень превратилась в огненный клубок, пронесшийся по инерции мимо, ударившийся в стену и рухнувший с шипением в воду. Крылатый монстр метался меж стен, вопя и поднимая тучи брызг. Ника не дала твари ни малейшего шанса: просто вдавила рычаг клапана и накрыла ее огнем. Монстр метался и издавал душераздирающие, полные боли звуки, а Бука никак не мог понять – что же это за мутация? Хотя после гигантских тараканов можно было уже не удивляться ничему.

– В окно! – пятясь к проему, крикнула девушка. Монстр затих, но Ника продолжала вглядываться в темноту и водить перед собой гудящей огненной струей. – Там еще кто–то есть!

Антонов вскочил на подоконник, спрыгнул на притороченную к стене решетчатую площадку. Бука замешкался: оставить девушку один на один с какой–то гадиной он просто не мог.

– Вперед, живо! – страшным голосом заорала Ника.

Бука вскочил на подоконник. И тут же из темноты появился сгорбленный силуэт снорка. Пламя ударило у него над головой, не причинив мутанту никакого вреда. Резко кинувшись вперед, он хватился цепкими лапами за ногу Ники, дернул, отчего та, вскрикнув, рухнула на мокрый пол. Рыча, монстр потащил добычу в темноту.

Бука кубарем скатился обратно в коридор. Нашарил на полу баллон упавшего огнемета. Неловко нацепил на плечо, вдавил рычаг клапана. Полыхнуло огнем, и Бука решительно двинулся в темноту, в любую секунду ожидая новой атаки. Он с трудом представлял себе, где искать эту самонадеянную девчонку – если ее, конечно, уже не убила голодная тварь. Он сделал всего несколько шагов, когда увидел темный силуэт, двигавшийся навстречу. С трудом подавил в себе желание тут же окатить его огнем. И не напрасно: из тьмы показалась знакомая фигура девушки.

– А где снорк? – тупо спросил Бука.

– Просил передать привет, – усмехнулась Ника, потирая запястье. Забрала у парня оружие и кивнула в сторону окна. – Давай–ка побыстрее убираться, пока к нам новые гости не пожаловали.

– Ты что, убила снорка? – Бука недоверчиво скосился на девчонку. – Голыми руками?

– Просто надо знать их слабые места, – спокойно ответила Ника.

Словно подгоняя беглецов, в глубине коридора, между стенами проскочила ветвистая молния. Оглушительно громыхнуло, потянуло озоном. Бука вскочил на подоконник и протянул девушке руку. Ника усмехнулась, но помощь приняла. Уже вместе они спрыгнули на решетчатую площадку, где их ждал обеспокоенный Антонов.

– Давайте вниз, и пошустрее, – сказал он, поглядывая в сторону окна. – Не нравится мне, что здесь происходит!

Уже спускаясь вниз по железной лестнице, Бука понял, что имеет в виду ученый: некогда залитое светом здание пялилось теперь в ночь пустыми глазницами окон, в которых сверкали синеватые, мертвые отблески молний. Стены странно гудели и вроде бы выглядели чуть размытыми, как в тумане. Засмотревшись, Бука едва не влетел в какую–то странную растительность, вившуюся по перилам у самой земли.

– Осторожнее! – крикнул он, указывая на подозрительные побеги.

Уж очень они были похожи на те, что недавно расправились с солдатиком у комендатуры. Помимо растений–мутантов вокруг институтского здания чувствовалось еще несколько аномалий. Но Бука ощущал куда более высокую аномальную активность – почти как в районе Саркофага. Это было странно – ведь аномалий вокруг здания было немного. Обернувшись, он вдруг со сжавшимся сердцем осознал: одной гигантской аномалией становилось теперь само здание – все, целиком.

– Пора убираться отсюда… – тихо проговорил Бука. Перемахнул через перила – и бросился прочь.

Заставил себя остановиться и отчаянно замахал Антонову и Нике. Земля под ногами мелко задрожала – тут же, бросив самодельный огнемет, следом бросилась девушка. На ходу схватила за рукав Антонова и прокричала:

– Да о чем вы думаете?! Бежим!

Антонов подчинился, побежал, оглядываясь и придерживая прыгающие очки. Они успели отбежать метров на пятьдесят, к металлической ограде, окружавшей здание, когда земля содрогнулась, и беглецы, сбитые с ног, полетели кувырком на асфальт автостоянки. Земля продолжала дрожать, и перед глазами Буки асфальт начал лопаться, покрываясь сетью трещин.

Но главное происходило у них за спиной. С крыши здания в небо с гулким рокотом ударила мощная, похожая на ветвящийся древесный ствол молния. Она не исчезла, единожды сверкнув, – она плясала, словно цепляясь мелкими, разбегающимися разрядами за небеса. Будто что–то карабкалось в небо, пытаясь вырваться из тесных стен. И вскоре это «нечто» показалось.

Гигантская молния вдруг вспучилась посередине, превратившись в сгусток сверкающих разрядов, – и ударила во все стороны тонкими синими всполохами.

– «Электра»! – воскликнула Ника.

– Какая огромная… – пробормотал Бука. Сел, упираясь спиной в сетку ограды. – Вы, ученые, смотрю, времени тут зря не теряли…

Аномалия действительно была огромной – теперь она охватывала щупальцами молний все здание, будто стремясь подхватить его и утащить с собой в небеса. Со зданием тоже происходило что–то странное: оно не просто дрожало вместе с землей – контуры его все больше оплывали, будто взгляд вдруг потерял остроту. Казалось, будто корпус филиала – это гигантский кусок желе, дрожащего на тарелке. От одного этого зрелища кружилась голова и к горлу подступал отвратительный ком. И вдруг огромная бетонная конструкция начала деформироваться – но не ломаться, рушиться, как это происходит с подобными сооружениями.

Здание стало осыпаться – стремительно, шумно, будто было построено из песка. «Песок» струился все быстрее – и показалось даже, что нижняя часть несчастного строения осыпалась раньше, чем рухнули верхние этажи. Звук осыпающихся стен перешел в оглушительный рев. И странным могло показаться то, что эта катастрофа не вызвала даже облачка пыли вокруг. Хотя были вещи и поудивительнее – вроде этого огромного плазменного шара, что продолжал метаться на электрической «пуповине» – между землей и небом.

И тут произошло нечто еще более странное и даже ужасающее: «электра», будто сейчас только заметив под собой группку испуганных, сжавшихся людей, замерла, на мгновение прекратив свое отчаянное метание, и выпустила в их сторону жуткий, ветвящийся протуберанец.

Нет, не в их – в его сторону. Бука сразу понял это, почувствовал, как тянется к нему метущееся электрическое щупальце. Его искрящееся окончание металось уже перед его бледным лицом, словно примериваясь – как впиться в беззащитное тело. И даже снова почудился тот же нечеловеческий голос…

И вдруг все кончилось: с громким хлопком «электра» исчезла. И наступила тишина.

– Вы видели?! Нет, вы видели?! – запинаясь, выкрикнул Бука. Цепляясь за сетку, он поднялся и округлившимися глазами жадно вглядывался в темное небо – туда, где только что бесновалась «электра».

– Да, мощно оно обрушилось… – проговорила Ника, машинально убирая с лица волосы.

– Я про «электру»! – горячечно проговорил Бука. – Вы видели этот разряд – который ко мне тянулся?!

– Разряд? – Антонов наморщил лоб, непонимающе посмотрел на приятеля. – Разрядов много было. Ты какой имеешь в виду?

Бука прикусил губу. Ему стало ясно: это «щупальце» видел лишь он один. Если, конечно, ему не привиделось – как тогда, в клетке. Тут же вспомнилась прожженная в стекле двери дыра. Что, дыра тоже привиделась? Нет, просто он снова видит гораздо больше, чем полагается «нормальному человеку».

Скорей бы уже стать одним из них. «Нормальным», как они говорят, – без сверхспособностей, без сверхчувствительности. Чтобы просто раствориться среди себе подобных…

На проходной никого не оказалось. То ли охранники разделили судьбу коллеги, найденного там, в коридоре, то ли просто вовремя сбежали от греха подальше. Едва выбравшись за территорию погибшего филиала, заметили в темноте свет множества фар – и бросились в сторону ближайших деревьев.

Теперь издали они наблюдали, как к дымящимся руинам подкатила колонна из пары бронетранспортеров и нескольких джипов со сверкающими проблесковыми маячками на крышах. Раздались резкие окрики команд, из БТРов посыпались солдаты, занимая удобные позиции, словно прикрывая машины от невидимого врага. И уж затем из джипов неспешно показались люди в гражданской одежде.

– А вот и заказчики, – тихо сказал Антонов. – Вовремя мы смылись, ничего не скажешь…

Бука тщетно пытался рассмотреть этих людей – тех, что сделались для него теперь смертельными врагами. С этого расстояния лиц не было видно, и оставалось любоваться лишь грудами пыли, оставшимися на месте уничтоженного филиала.

– Я все же не понимаю, что произошло с корпусом, – тихо спросила Ника. – Почему все – в песок?

– «Электра»… – пожав плечами, тоскливо произнес Антонов. – Ее свойства до конца не изучены, можно только предположить: она как своеобразное энергетическое растение – высасывает энергию из всего, что ее окружает. В Зоне энергия повсюду, и проблем с подпиткой не существует. Здесь же, куда Зона только пришла, ей не хватает «пищи» – и она, как вампир, вытягивает до капли всю силу молекулярных связей, превращая любые материалы в труху. Это был бы довольно интересный эксперимент – если бы не жертвы.

Антонов не счел нужным делиться самыми неприятными мыслями: он пытался заткнуть подальше упорно наползающее чувство вины. Ведь умом понимал, что ни в чем не виноват – он понятия не имел, что случится, когда сюда, вслед за Букой, придет Зона. В случившемся нет его вины. Почти нет – просто так сложились обстоятельства…

Бука молча смотрел на Нику. Он думал о том, что надо бы рвать на себе волосы от отчаяния – ведь его дорога в «Большой мир» обернулась катастрофой, и не только для него одного. Ему надо бы выть от злобы на самого себя, по земле кататься. Но какое–то противоестественное умиротворение захватило душу. Ему было достаточно смотреть на нее. Смотреть – и ни о чем не думать.

Правда, сейчас не то время, чтобы наслаждаться покоем. Впереди был далекий и опасный путь.

– Пора прощаться, – негромко сказал Антонов, наблюдая за людьми у машин. – Ты, Ника, иди к ним. Расскажешь, как все было. Только не вздумай говорить о нас с Букой – считай, что мы и не появлялись в Институте.

– А вы – в Зону? – с прищуром глядя на ученого, поинтересовалась Ника.

– Да, – кивнул Антонов. – Подожди здесь минут десять – дай нам возможность уйти.

– Не могу я вас одних отпускать, – неожиданно резко заявила девушка. – Он вот может в одиночку по Зоне шастать. А вдвоем вы пропадете.

– Это еще почему? – нахмурился Антонов.

– Потому что нельзя идти в Зону без подготовки, – сказала Ника. – А вы, доктор… Простите меня, конечно, но вы – просто мясо.

– Что–о?! – возмущенно протянул Антонов, но Ника жестом остановила его.

– Вдвоем, без оружия? Да у вас просто нет шансов.

Бука мысленно отметил, что девчонка права: идти в Зону лучше всего в одиночку, если ты достаточно опытен, или группой от трех человек. В одиночку легче использовать преимущество скрытности, группой – легче держать оборону. Но и в том и в другом случае без оружия не обойтись. Даже он, чувствуя себя в Зоне как дома, не обходился без дробовика. Сейчас же лезть туда было просто самоубийством.

– Что ты предлагаешь? – тихо спросил Антонов.

Ника лишь криво улыбнулась в ответ.

Глава седьмая. НАЗАД

К хутору они вышли с рассветом. Одинокий дом, пара пристроек, сарай в отдалении. Наверняка здесь держали домашнюю живность. Но сейчас вокруг дома повисла зловещая, мертвая тишина – не было даже слабого ветерка, словно воздух стал мертвым, и даже лесные птицы не пели. Еще бы: теперь и здесь была Зона.

Ника сделала знак: оставаться на месте, ждать. Сама же осторожно направилась в сторону дома. Бука с трудом удержался, чтобы не броситься следом: слишком аккуратный и чистенький с виду был домик – жди беды. Хотя, с другой стороны – с чего бы ему быть другим? Ведь Зона в этих местах царит не больше суток…

Скрипнула дверь – на крыльце показалась Ника и помахала двоим притаившимся у калитки. Надо полагать, все было в порядке. Бука, а следом и Антонов, молча направились к дому. Поднялись на крыльцо, потянули дверь, осторожно вошли. Внутри было темно и неуютно – снаружи дом казался куда привлекательнее. Может, дело было в плотно задернутых шторах и отсутствии электричества. Источником света сейчас были несколько оплывших свечей, расставленных вдоль стен – на полках серванта, на тумбе мертвого телевизора и просто на полу. Это обилие свечей создавало неприятное ощущение то ли средневековья, то ли спиритического сеанса.

Посреди комнаты, в кресле, с пледом, накинутым на ноги и складками ниспадающим на пол, сидел человек. С длинными седыми волосами, немолодой, хотя и не старик, с резкими чертами лица и подозрительным взглядом.

– Это они? – довольно желчно поинтересовался человек.

– Да, – тихо сказала Ника. – Это доктор Антонов из Института, а это…

Ника замялась, не зная, наверное, как представить странного парня из Зоны. Тот представился сам:

– Бука. Так меня зовут в Зоне.

– Бука? Тот самый? – быстро спросил человек.

Бука неопределенно дернул плечом – он привык к этому вопросу, но каждый раз ловил себя на том, что не знает, как на него отвечать.

– Наверное, тот самый, – сказал он.

Человек молча сверлил его взглядом. Не было в этом взгляде ни капли доброжелательности.

– Что он здесь делает? – не отводя взгляда, дребезжащим голосом поинтересовался он. – Что он делает в моем доме?

– Он скоро уйдет, – немного растерявшись, пообещала Ника. Глядя на гостей, пожала плечами.

– Я могу прямо сейчас уйти, – сказал Бука, делая шаг назад.

– А ну стой! – приказал хозяин. – Поздно уже уходить. Ты уже переступил порог, и теперь ничего не изменишь.

– Не обижайтесь на отца, – виновато сказала Ника. – Сюда нечасто приходят незнакомые люди…

– Не надо! – скривился хозяин. – Дело не в незнакомцах, а в том, что они из себя представляют.

– Может, мы действительно пойдем? – произнес Антонов, с тоской глядя в сторону двери.

– Куда пойдете? Через Периметр – без оружия и снаряги–то? – хозяин усмехнулся. – На вас–то мне плевать, только, боюсь, с вами и дочка полезет. Сколько ни учу ее уму–разуму, а дурой так и осталась.

– Папа!

– Говорю – дура! – упрямо глядя на дочь, повторил хозяин. – Ловкость и навыки переняла, а ума не набралась…

Он пронзительно посмотрел на Буку – и резким движением скинул с колен свой клетчатый плед.

– Видел, что со мной сделала твоя Зона?

У него не было ног – чуть выше колен джинсы были обрезаны и грубо застрочены.

– «Ведьмин студень», – страшновато улыбаясь, пояснил хозяин. – Всего–то – краешком ботинка задел – даже не заметил поначалу. Сначала пальцы перестал чувствовать, потом ступня как резиновая стала. Знаешь, как это забавно – нога гнется, как у куклы, и совсем не больно. Только Доктор сказал, что скоро я весь буду, как эта кукла – резиновый, смешной такой. И мертвый.

– Вас Док спас? – тихо спросил Бука.

– Спас… – с издевкой повторил хозяин. Толкнул колеса по бокам кресла – оно оказалось инвалидным. Подкатил к Буке в упор, даже приподнялся на руках, упершись в подлокотники. В глазах его сверкнули безумные огоньки. – Иногда кажется, что лучше бы я остался ТАМ. Понимаешь, о чем я?! Ты–то должен понимать!

Бука молчал. А о чем говорить с человеком, покореженным Зоной? Они все такие – будто с обожженными душами.

Хозяин круто развернулся на своем кресле, откатился к окну, уставившись в плотные шторы, будто мог видеть сквозь них. Сказал глухо, обращаясь к дочери, но не глядя в ее сторону:

– Ты обещала мне, что не будешь больше шастать через Периметр. Сколько можно подставляться, здоровьем рисковать, жизнью – ведь у тебя есть нормальная работа!

– Так это и есть моя работа, – тихо сказала Ника.

Хозяин не ответил. Помолчал, неподвижно глядя в слепое окно, потом сказал уже спокойнее:

– Отведи гостей на кухню. Накорми. Мне нужно подумать.

– Вы только не сердитесь на него, – говорила Ника, нарезая хлеб. – Отец здорово настрадался от Зоны. Он ведь бывший ликвидатор Чернобыльской аварии. Он еще в первую аварию последствия устранял, когда и Зоны–то толком не было… Потом, конечно, сталкером стал – а чем здесь еще заниматься? Все здесь за Периметр лазили, тем и жили. Вот и вся его жизнь была в Зоне, все знали его, уважали – крутой сталкер был. А теперь – сами видите…

Они сидели в небольшой кухне, в углу которой медленно растекалась лужа: тока не было, и старенький холодильник уже начинал подтаивать. На древней газовой плите закипал чайник. Антонов с Букой сидели за столом на тяжелых табуретках и чувствовали себя довольно неуютно.

– Значит, бывший ликвидатор… – проговорил Антонов. Так – чтобы не молчать.

– Бывших ликвидаторов не бывает, – донеслось со стороны коридора. На кухню, мрачно улыбаясь, вкатил хозяин. – Сначала я ликвидировал последствия, а теперь «последствия» постепенно ликвидируют меня… Вы уж простите, что набросился на вас с порога. Просто всю ночь не спал – кошмары мучили, никак не мог понять, с чего бы это. А там и по радио передали, мол, приехали – Зона в наш район пожаловала. Тут же мимо хаты мутанты поперли, вся живность моя передохла или сожрали ее. А я все ждал, что мутанты в дом полезут, а я – сами видите, какой боец… В общем, не в духе я был, сорвался…

Антонов с Букой молчали, ожидая продолжения. Мужик, безусловно, был суровый, не стоило его злить пустой болтовней. И хозяин продолжил:

– В общем, пожаловала Зона, пришла, родимая. А я уж думал, никогда больше не увижу ее штучек. Что же получается – если Магомет к горе не идет, то гора сама к нему пожалует? – он глухо рассмеялся. – Честно говоря, хоть и совестно об этом говорить, но обрадовался я даже немного: выходит, повоюем еще…

Хлопнул дверцей шкафчика и достал оттуда бутылку. Подмигнул дочери. Ника нахмурилась, но сдержалась и поставила на стол три старые, как и все в этом доме, граненые рюмки. Сама же осталась стоять, упершись плечом в стену, сложив на груди руки. Через несколько минут в общении наступил перелом, и хозяин с гостями не смотрели больше друг на друга с подозрительностью и неприязнью. Оказалось, что отца Ники зовут Виктором, а от отчества он отмахнулся со словами:

– Я же сталкер – какие у нас отчества?

К водке и бутербродам прибавился горячий чай, и разговор перешел в более конструктивное русло.

– Дочка сказала, что оружие вам нужно, – сказал Виктор, небрежно отправляя в рот кусочек хлеба. – Вот нахрена вам сейчас в Зону, скажите на милость? Военное положение – вас же пристрелят при первой возможности, даже как зовут не спросят.

– Расскажите ему все, – негромко сказала Ника.

Виктор с интересом приподнял бровь.

Бука не был уверен в том, что стоит рассказывать правду этому вспыльчивому человеку. Но он поймал взгляд Ники и понял, что это важно именно для нее. Он плохо разбирался в психологии, но предположил, что она хочет подарить отцу забытое чувство собственной значимости, ощущения причастности к чему–то важному. И он заговорил – несмотря на предостерегающие жесты Антонова. В конце концов, им действительно нужна поддержка – пусть даже старого, безногого сталкера.

Виктор слушал молча, не перебивая. Только в какой–то момент он потянулся к пачке «беломора». Характерно смял папиросину, сунул в рот, прикурил от спички. Бука и не знал, что кто–то курит еще подобное. Пришлось дышать густыми клубами папиросного дыма, и Бука стойко переносил это испытание. Закончил рассказ, посмотрел на хозяина, ожидая его реакции. Тот неторопливо докурил, раздавил окурок в большой стеклянной пепельнице, сказал:

– Значит, хочешь стать «нормальным». Таким как все… Знаешь, а я тебя понимаю.

Сталкер посмотрел Буке прямо в глаза, и было непросто выдержать этот сильный взгляд.

– Я бы тоже хотел стать таким как все, – сказал Виктор, похлопав по обрубку ноги. – Жаль, что это уже невозможно. А если исполнится твое желание… – он усмехнулся, потянулся за очередной папиросой, решительно вернул ее в коробку, снова взглянул на Буку. – Что ж, всем это только на пользу пойдет.

– Одним мутантом станет меньше, – мрачно пошутил Бука.

– Может, и так, – согласился Виктор. – У меня, вон, сын–шалопай тоже по Зоне бродит. Ты вроде неплохой парень, но я бы не желал ему, чтобы ты попался ему на пути.

– Это еще почему? – поинтересовалась Ника.

– Он знает, – сказал Виктор, пристально разглядывая Буку. – А вообще, если вам интересно, я вот что думаю по этому поводу…

Он вылил в рюмки остатки водки и, не дожидаясь остальных, привычно опрокинул свою. Поморщился, но закусывать не стал. Вместо этого заговорил:

– Сначала, когда вы только появились здесь, я был зол, не понимал ни черта, может, даже боялся. Но теперь думаю, что неспроста вы пришли сюда. Это знак. Понимаете? Мы теперь посреди Зоны–матушки, и все здесь сейчас по ее законам.

– В Зоне не бывает случайностей, – тихо сказал Бука.

– Что? А, да! В точку, – оживился хозяин. – Не бывает в Зоне случайностей, а значит, неспроста вы пришли за помощью к старому сталкеру, который уже давно решил, что никому на хрен не нужен и толку от него никакого. Неспроста все это – чутье меня редко подводит. И в тот раз не подвело…

Он болезненно поморщился, словно воспоминания давались ему непросто. Продолжил:

– Я ведь знал тогда: нельзя на это дело идти, дерьмом оно воняет. Я никому не рассказывал, а вам скажу: это военные заказ сделали. Захотелось им, видите ли, «студня». И вряд ли для того, чтобы микстуру от гриппа делать. Оружие они делать хотели, понимаете? Почище сибирской язвы! Уже сколько пытаются эту дрянь исследовать – все плохо кончается. А они снова – на одни и те же грабли. Но ладно они–то. А чего я полез? Знал же, что на неправое дело иду, что из–за меня, может, люди погибнут. Но ведь они, мерзавцы, такие деньги обещали! И что? Добыл я им этого проклятого «студня», умудрился даже не вляпаться – высший пилотаж для сталкера! И передал уже связному, и деньги получить успел – и тут на тебе, влез в единственную каплю, упавшую с контейнера! Неспроста это было, неспроста: за жадность Зона наказывает. Так–то вот. Я только надеюсь, что не получилось ничего у вояк, не сделали они своего оружия…

– Если вас это успокоит – не вышло ничего из этого «студня», – негромко сказал Антонов. – Помню я тот проект: пять человек в больницу отправили, уж не знаю, спасли или нет. А лабораторию бетоном залили. Пришлось законсервировать – на бессрочный карантин.

Виктор поглядел на Антонова округлившимися глазами, пробормотал:

– Так, может, это Зона дает мне шанс искупить свою вину, как вы считаете, а?

Он рассмеялся. Он был уже навеселе, да и Бука чувствовал, что его здорово повело. Никогда еще он не пил водки, да и сейчас лишь пригубил немного. Хозяин хотел было развить тему, но в дверь вдруг постучали – резко и сильно. Стучали, видимо, чем–то тяжелым и крепким, надо полагать – прикладом. Виктор изменился в лице, сказал тихо:

– Быстро в погреб! Ника, проводи. Сидеть тихо и не отсвечивать!

Виктор покатил в сторону входа, Ника осталась. Вход в погреб оказался здесь же, на кухне, и был ловко укрыт за дверцей высокого шкафа с посудой. Спустились. Ника прикрыла дверцу, опустила толстую, покрытую застывшей пеной крышку. Зажгла свечу.

– Кто там мог придти? – настороженно поинтересовался ученый.

– Наверняка военные, – сказала Ника. – Отца курируют люди из комендатуры – знают, что он «из бывших», и подозревают в связях с действующими сталкерами.

– А разве нас не будут искать в подвале? – поинтересовался Бука.

– Еще как будут, – спокойно сказала девушка. – Если это, конечно, за вами. Для них есть другой подвал, как положено – со всяким хламом и «закатками». А это – укрытие как раз для такого случая.

Бука огляделся. В слабом свете свечи увидел небольшое помещение с цементными стенами, двухэтажные нары с брошенными на них «спальниками», две большие пластиковые емкости с водой, какие–то картонные коробки.

– Запасы – чтобы отсидеться, если что, – пояснила Ника.

– Оружие тоже здесь держите? – поинтересовался Антонов.

Ника снисходительно фыркнула:

– Кто же держит в доме «вещдоки»? Может, еще и признание в папочке под названием «явка с повинной»? Стволы и снаряга – в другом месте.

«Другим местом» оказался самый ветхий сарай за покосившимся забором. Убедившись, что патрульные убрались восвояси, Виктор потребовал, чтобы его доставили к схрону. Бука сам спустил со ступенек коляску, откатил ее к сараю. Люк, ведущий к тайнику, был похоронен под грудой хозяйственного хлама. Здесь прилично воняло курятником, и вряд ли без специальной наводки здесь стали бы копаться дознаватели. На то и расчет, надо думать.