Текст книги "Тварь"

Автор книги: Владислав Выставной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава шестая. КАТАСТРОФА

Выбраться из институтского здания оказалось не так–то просто. Защитные системы, конечно, вырубило, но на место электронных ловушек и вооруженной охраны пришли опасные и непредсказуемые ловушки Зоны. На открытой местности Бука действовал довольно уверенно, но в этих стенах даже он чувствовал себя крайне неуютно, не говоря уж про Антонова. И без того здание филиала было напичкано игрушками, извлеченными из недр Зоны, сейчас же концентрация аномальных зон попросту начала зашкаливать. Бука сразу же почуял знакомую аномальную активность – за стенами соседних лабораторий. Черный Сталкер знает, какими темными делишками занимались здешние ученые, но что–то явно стремилось вырваться на волю – за пронумерованными дверями ревело и выло протяжным замогильным воем. И куда–то разом исчезли сотрудники, бросив на произвол судьбы жуткий, пустой и темный бетонный остов.

Первой же мыслью было возвращаться тем же путем, каким они и пришли сюда – через служебный вход в торце здания. Однако путь преградила широкая зеленоватая лужа «ведьминого студня», которая, судя по стекающим по стенам фосфоресцирующим струйкам и каплям с проеденного насквозь потолка, растекалась все шире и шире, продолжая разъедать под собой пол. О том, чтобы пытаться преодолеть эту преграду, не могло быть и речи: одно лишь соприкосновение с этой светящейся дрянью грозило гибелью. В лучшем случае можно остаться инвалидом, да и то, если поможет Болотный Доктор. Только до него отсюда, как до Луны, – добраться бы хотя бы до выхода. К тому же где–то по ту сторону сверкали синеватые отблески разрядов и доносились характерные хлесткие удары: там бесновалась вышедшая из–под контроля «электра».

– Что делать будем? – поинтересовался Бука, краем глаза замечая изуродованную, странно вогнувшуюся в глубину помещения дверь по левую руку – будто ее всосало туда пониженным давлением. Кто его знает, что этого такое – может, гравиконцентрат, а может, здешние яйцеголовые вывели собственную аномалию, похлеще.

– В противоположном конце здания есть пожарная лестница, – сказал Антонов, нервно поправляя очки. – И хорошо бы добраться до нее побыстрее: «электра» растет, как бы до нас не дотянулась…

Перед глазами у Буки снова возникла картинка пляшущего разряда и странное ощущение от соприкосновения с ним. Что же это было все–таки? Что хотел сказать ему странный, ни на что не похожий голос?

– Никогда не видел, чтобы «электра» росла, – сказал Бука, когда уже двигался вслед за Антоновым обратно по коридору.

– Ты много чего не видел, – сказал ученый. – Думаешь, Институт зря финансирование получает? Мы многого добились в понимании природы аномалий, и про Зону узнали много интересного…

Они тихо рассмеялся и добавил:

– Правда, главный вывод из всего этого состоит в том, что мы вообще ни черта не понимаем.

– Стой! – схватив Антонова за плечо, оборвал его Бука. – Слышишь?

Они замерли. Здесь, вдалеке от ближайшего дежурного светильника, царил почти полный мрак, в котором едва были различимы контуры собеседника. Действительно, в темноте раздавалось какое–то подозрительное шуршание.

– Сейчас… – пробормотал ученый, нервно шаря по карманам. – Как же я не подумал…

Достал что–то, и в темноте возникло бледное пятно света: Антонов использовал в качестве фонарика экран мобильного телефона. В ту же секунду он испуганно вскрикнул и выронил мобильник с воплем:

– О, черт! Ты видел?!

В тусклой подсветке стали видно движение крупных, с собаку размером, тварей. Только были они совершенно невероятного облика – словно выползли из кошмарного сна: длинные гладкие тела, три пары сегментарных ног, длинные как удочки усы…

– Что это? – пробормотал Бука. Еще не успев толком испугаться, он испытал вдруг острый приступ отвращения.

– Тараканы… – пятясь, пробормотал Антонов. – Мне говорили, что на нижних уровнях встречали такую мутацию, но как–то не верилось…

He успев договорить, он рухнул под тяжестью чего–то большого, упавшего сверху, отчаянно заорал, размахивая руками. Бука поднял взгляд и похолодел: весь потолок покрывали отвратительные членистоногие монстры, и, похоже, продолжали прибывать. Что–то схватило его за подошву – и настойчиво потащило назад. Бука не без труда выдернул ногу, обернулся: даже в темноте было видно, как двигаются крепкие жвалы чудовищного насекомого, как пузырится слюна в его мерзкой пасти. То и дело доносился глухой стук: гигантские тараканы обильно сыпались с потолка. Они неторопливо окружали двоих оцепеневших людей, не выказывая пока излишней агрессивности – словно и без того были уверены в скором спокойном обеде. Антонов катался по полу, дико крича, отчаянно размахивая руками и ногами. Несколько мутантов окружили его, время от времени пытаясь ухватить за бок. Бука с силой пнул ногой ближайшего монстра, потом другого, – несмотря на размеры, они были не слишком тяжелыми и скользили на гладком покрытии пола. Подхватив ученого под руки, оттащил его и поставил на ноги. Антонова била истерика: он отчаянно отмахивался, брыкался и не прекращал бессвязно орать. Тараканы продолжали наступать – короткими перебежками, замирая и шевеля усами с палец толщиной. Другие шумно сыпались с потолка – Бука едва успел увернуться от одной такой туши. Мобильник исчез под плоскими телами монстров, снова наступила тьма, в которой все нарастал шум множества отвратительных лап и звук от трущихся хитиновых пластин. Ничего не оставалось, кроме как пробивать себе дорогу назад, к «студню». Ощутив острую боль в ноге, Бука вскрикнул, дернулся, вырываясь из тараканьих челюстей. По бедру заструилось горячее – не хватало только истечь кровью или подхватить какую–нибудь заразу! С ростом численности монстры явно становились агрессивнее. К шуршанию хитиновых панцирей прибавилось грозное шипение и бульканье слюны в голодных пастях.

– Туда! – крикнул Бука, указывая на ближайшую дверь с невидимым в темноте номером.

Антонов метнулся к двери, отчаянно затряс ручку.

– Закрыто! – заорал он. – А–а–а…

И понесся прямо сквозь ряды насекомых, двигающихся короткими рывками и норовящие сбить с ног и ухватить мелко двигающимися челюстями. Бука рванул следом – прямо по панцирям, неожиданно громко захрустевшим под ногами. Обезумевшего ученого следовало остановить: похоже было, что он в отчаянии решил перепрыгнуть через мерцающую полосу «студня».

– Стой, дурак! – крикнул Бука. – Погибнешь!

Антонова остановили насекомые, снова сбившие его с ног и теперь уже решившие не выпускать добычу. Бука бросился было на выручку, но сам споткнулся о твердое покатое тело и полетел прямо в колыхающуюся гущу членистоногих монстров. Рывком перевернулся на спину в готовности биться до последнего, и почувствовал на груди жесткие острые лапы. Его левую ногу уже принялись жевать, когда прямо в лицо зашипело ротовое отверстие, заскрежетали жвалы, острые усы, нетерпеливо подергиваясь, принялись ощупывать его тело, лицо, волосы… Это был конец – самый ужасный, какой только можно было себе представить.

Все изменилось мгновенно. К разнесшемуся по коридору резкому грохоту выстрелов присоединились обильные брызги и ощущение холодных, развороченных потрохов на лице. Откуда только силы взялись: Бука резко спихнул с себя дохлого мутанта, другие же, как по команде, стремительно, шумно и совершенно по–тараканьи прыснули в разные стороны. Теперь в ярких вспышках выстрелов стало видно, как кто–то бьет по насекомым, осадившим ученого. Умело бьет: из пистолетов, сразу с двух стволов – «по–македонски».

– За мной! – коротко приказал голос, сразу показавшийся немного странным.

Двоих чудом спасенных от нелепой и мерзкой смерти не пришлось долго уговаривать. Спотыкаясь и скользя на мокром от внутренностей подстреленных мутантов полу, они бросились вслед за темной фигурой. Было слышно, как прямо по пятам зашуршали, зацокали сотни лап: память у насекомых была короткой, количество же предполагаемой добычи значительно увеличилось. Можно было не сомневаться: они не отстанут.

– Сюда! – крикнул спаситель и нырнул в боковую нишу, на которую ни Бука, ни Антонов поначалу не обратили внимания. И неслучайно: это была площадка грузового лифта, который, как и следовало ожидать, не работал ввиду отсутствия электричества. Но теперь створки дверей были чуть приоткрыты.

– Осторожно! – предупредил голос. – Лифта нет! Здесь внутри шахты лестница!

Все трое быстро, хоть и не без труда протиснулись внутрь. Слабый свет откуда–то снизу позволил разглядеть прилепившуюся к стене, чуть в стороне от лаза, металлическую лестницу, а также разверзнувшуюся пропасть под ногами. Теперь они ползли вниз, вслед за неожиданным спасителем, а рядом, один за другим, падали во тьму безмозглые усатые твари. Страх и горячка погони не давали в полной мере наполниться омерзением к происходящему – хотелось просто побыстрее убраться из этого кошмарного места.

Свет лился из двери, раскрытой на уровне четвертого этажа. Заглянув туда, Бука увидел лишь какие–то странные мечущиеся тени.

– Сюда нельзя, – предупредил голос снизу. – Я как раз отсюда – мутанты из лабораторий по всему этажу и вроде бы даже аномалии… Нужно пробираться ниже.

Дверь лифта на третьем этаже раздвинуть не удалось. Путь до первого этажа был закрыт крышей кабины, на которой копошилось месиво из тараканьих туш. Некоторые уже ползли обратно вверх, по стенам. Оставался второй этаж. Перекинувшись короткими фразами с Антоновым, Бука уперся ногой в щель двери, то же сделал Антонов – и с огромным трудом они сдвинули дверь чуть в сторону, открыв достаточный для человека лаз. На этот раз первым отправился вперед Бука. С усилием протиснулся в узкую щель, замер, оглядываясь и прислушиваясь к собственным ощущениям.

Вроде спокойно, хотя так же темно. Только где–то за углом чувствовалось недоброе пульсирование какой–то небольшой аномалии вроде «воронки» или «трамплина».

– Давайте сюда! – позвал Бука, помогая выбраться Антонову. – Только осторожнее – здесь аномалии…

Спаситель их оказался более юрким: он уже выбрался и теперь медленно крался вперед. Второй этаж – это уже реальный шанс выбраться – осталось лишь найти окно – которого, как назло, не видать в этом мрачном коридоре…

Резкий, высокий, переходящий в ультразвук визг заставил их вжаться в пол. И тут же знакомо загрохотали пистолеты – коротко, заткнувшись через три–четыре выстрела. Визг перешел в отчаянный, полный боли вой, от которого закладывало уши и по телу пробегала ледяная волна.

– Сюда! – крикнул голос. – Дверь!

Все трое буквально вкатились в ближайшую боковую дверь, оказавшуюся, к счастью, открытой. К счастью – потому что тут же в крепкий листовой металл ударило что–то тяжелое. Снова ударило, заставив дверь содрогнуться, заревело – протяжно, разочарованно и вместе с тем угрожающе. Антонов, успевший защелкнуть замок, упал на пол и быстро отполз в сторону.

Бука, скрючившись, сидел у двери, пытаясь восстановить дыхание. У стены так же часто, задыхаясь и переходя на кашель, дышал Антонов. Их спаситель чуть в отдалении гремел чем–то стеклянным, пока в глубине помещения, на длинном лабораторном столе не вспыхнула синим пламенем газовая горелка. И спасенные увидели наконец своего спасителя.

Точнее, спасительницу. Это была девушка – стройная, с правильными чертами лица, хотя и немного осунувшегося – что вполне было объяснимо, учитывая происходящее. На девушке была знакомая лаборантская униформа, и только два ствола, брошенных на стол возле горелки, несколько контрастировали с образом. Теперь было понятно, отчего голос в темноте показался Буке странным: не вязался в его сознании женский голос со столь мастерским владением оружием и умелыми действиями против мутантов. И только острый, даже диковатый взгляд ее больших темных глаз намекал на то, что девушка эта готова к решительным поступкам.

– Ника? – удивленно произнес Антонов.

– Да вроде я, – спокойно сказала девушка, поправляя густые черные волосы, выпавшие из стянувшей их в «хвост» резинки. – Не могу понять, что именно вас удивляет: то, что я вытащила вас из заварушки, или то, что я до сих пор жива?

– А кто еще жив? – быстро спросил Антонов. – Что вообще с людьми? Где все?

– Сама не понимаю, – чуть растерянно произнесла девушка. – Пропали – будто разом из окон повыскакивали. Я в лаборантской была, у себя на четвертом. Как свет отрубился, напарник пошел в генераторную – добиваться, чтобы напряжение в наш сектор подали – у нас же холодильники и инкубатор. Больше я его не видела.

– Да–да, – пробормотал Антонов, как показалось Буке – виновато. – Энергию «электра» на себя замкнула – пробой в защитном экране. Не думал я, что все так получится…

Ученый замолчал, не желая продолжать скользкую тему. Наверное, отчасти он винил и себя самого: ведь трудно сказать наверняка, с чего именно началась катастрофа – с прихода Зоны или с того момента, когда он выпустил на волю свое энергетическое чудовище.

– Похоже на сбой защитных систем – какая–то лаборатория накрылась, раз аномалии полезли, – предположила девушка. – Да еще и мутанты… Даже представить себе не могла, что такое возможно. Странно, что до сих пор помощь из соседних филиалов не пришла: ведь пораженные участки надо локализовать, пока не поздно.

– Боюсь, тебя это не сильно обрадует, Ника, – тихо сказал Антонов. – Это не авария в какой–то лаборатории. Это Зона.

– Что?!

– Слышала, как расползается Периметр? Похоже, и нас задело.

– Думаете… это оно?

Антонов молча кивнул.

– Странно… – нахмурившись, проговорила девушка. – Только что по телеку сказали, что Зона вроде как вернулась в прежние границы.

– Вот как? Интересно. Но здесь все не так просто. Граница не просто «плывет» – она перемещается, со вполне определенной закономерностью, – ученый многозначительно поглядел на Буку.

Тот молчал, будто проглотив язык: он не мог оторвать взгляда от своей спасительницы. Что–то заставляло его пялиться на девушку, забыв, где он находится, забыв про ползущую по пятам Зону и даже про чертовых тараканов.

– Вам что–то известно? – быстро спросила девушка.

– Возможно, – уклончиво произнес Антонов.

– Не говорите ей ничего! – через силу сказал Бука.

– Что такое?! – удивленно проговорил ученый.

– Думаю, она просто выдает себя за лаборантку! – убежденно сказал Бука. – Вы не обратили внимания? Она же стреляет и двигается покруче спецназовца! Спросите, откуда у нее оружие?!

Ника снисходительно фыркнула. И, словно в издевку, взяла пистолеты руки и нажатием кнопок выбросила из них пустые магазины, весело подпрыгнувшие на упругом полу. После чего так же небрежно швырнула на пол ставшее бесполезным оружие. Один из пистолетов, с отброшенным назад затвором, крутясь, стукнулся в подошву Букиного кеда. Бука невольно отдернул ногу.

– У мертвых охранников забрала, – странно улыбаясь, сказала девушка, и глаза ее сверкнули отблесками газового пламени. – А что оставалось делать? Кричать «помогите»? Или надеть на голову пакет – и дожидаться, пока придут добрые сильные дяди? Или что я просто исчезну вслед за остальными? А может, стоило подождать, пока исчезните и вы – в желудках у милых усатых букашек?

– Мой друг просто не в курсе, – примирительно сказал ученый, косясь на Буку. – Институтские лаборанты не только пробирки моют. Некоторые выполняют и довольно специфические функции. Должен ведь кто–то добывать материал для исследований – на легальной основе. Ведь не можем мы целиком положиться на сталкеров: нет такой статьи в бюджете – «скупка хабара у правонарушителей». Так что некоторые из лаборантов прошли курсы спецподготовки, прекрасно ориентируются в Зоне, владеют оружием и навыками действий против мутантов. Впрочем, с Никой история еще более сложная. Она – дочь сталкера.

– Я и сама сталкер, – с вызовом сказала Ника. Отвернулась и отправилась куда–то в глубину лаборатории.

Тут же за дверью снова кто–то зарычал, завыл – и принялся усердно биться в крепкий металл. Бука, казалось, не замечал всего этого, обескураженный услышанным. Он с кривой усмешкой посмотрел на Антонова, думая, что тот оценит юмор.

– Это правда, – серьезно сказал Антонов. – В ее семье все сталкеры. И покойный отец, и брат. Она с детства на учете в комендатуре, а потому вынуждена работать у нас – чтобы снять с семьи подозрения в нелегальной деятельности. Руководство закрывает на это глаза: она слишком ценный сотрудник. И, что ни говори, к девушке больше доверия, особенно к такой симпатичной. Кто заподозрит, что она наравне с мужиками пересекает Периметр? И скрыть истину не так трудно: в спецснаряжении, в тактическом шлеме – все одинаковые.

Усмешка так и застыла на лице Буки. Баба – сталкер!? Даже не баба – молоденькая, красивая, даже хрупкая с виду девчонка, которую и с оружием–то в руках представить трудно! Ей бы попой в стрип–баре крутить, и что же, она – сталкер?! Как? Зачем?! Да просто слова так не стыкуются: «сталкер» – «она», скажи мужикам в Зоне – засмеют. Потому что не женское это дело – в грязи ползать, подставляться под аномалии и с мутантами воевать. Но он же своими глазами видел, как эта крошка обращается со стволами! Более того – он готов часами наблюдать за этим завораживающим зрелищем. Только сейчас он с удивлением открыл это для самого себя: женская красота и оружие – оказывается, просто обалденное, умопомрачительное сочетание…

– О чем задумался? – поинтересовался Антонов. – Лаборантка моя приглянулась?

Бука непонимающе поглядел на приятеля. За дверью продолжали скрестись, донеслась отдаленная грызня: похоже, там кого–то жрали. Из глубины помещения снова появилась Ника. Выглядела она весьма озабоченной.

– Отсюда нет другого выхода, – сказала она. – Окон тоже нет. Осмотрела вентиляцию – узкое сечение, не пролезем. Придется или отсиживаться и дожидаться помощи, или прорываться.

– Мне дожидаться нечего, – продолжая разглядывать девушку, сказал Бука. – Уходить мне надо.

– Это точно, – кивнул Антонов. – Ему здесь оставаться нельзя. Самое время под шумок скрыться.

– А что в нем такого особенного? – с прищуром глядя на Буку, поинтересовалась девушка. – Натворил чего–то?

– Можно и так сказать, – туманно ответил Антонов.

– Ладно, мне до ваших секретов никакого дела, – с напускным равнодушием сказала Ника, – только вот для него одного дверь открывать как–то не с руки. Сдается мне, к нам снорки ломятся, из развороченного хозяйства Нимченко.

– Снорки? – нахмурился Антонов. – С каких это пор Нимченко снорками занялся? Его же тема – контролеры, или я что–то путаю?

– Я, конечно, не Интернет, – сказала Ника, перебирая на столе колбы с химикатами, – но и без того все знают: военные подкинули ему заказ на препараты для спецназа – повышенная реакция, концентрация внимания и все такое. Снорки – лучший материал для отработки методик, и нервная система все еще близка к человеческой…

– Лаборанты! – поделился Антонов с Букой. – Никаких секретов от них не утаишь, информация по всему институту расползается, как те тараканы. Хоть подписку о неразглашении бери, хоть расстреливай.

– Подписку мы и так все давали, – пожала плечами Ника. – А то, что в Институте бардак с секретностью, – так это ни для кого не тайна. Но мы же не треплемся за стенами филиала.

Девушка продолжала уверенно смешивать в ретортах какие–то порошки. Казалось, она просто успокаивает себе нервы, занимаясь привычной работой.

– Что это ты там делаешь? – поинтересовался Антонов. – Надеюсь, ничего не взорвется?

– Надеюсь, что как раз взорвется, – серьезно, сдув с глаз ниспадающие волосы, возразила Ника. – Патроны кончились, а воевать чем–то надо.

Теперь Бука следил за ее действиями с неподдельным интересом. Девушка ловко смешала нужные ей ингредиенты, насыпала на пол чуть–чуть порошка, запалила от газовой горелки бумажку, сунула в «образец». Грамм серой пыли полыхнул чуть ли не до потолка так, что сама экспериментаторша едва успела отпрянуть.

– Порядок, – размазывая по лицу жирную копоть, удовлетворенно сказала она и подмигнула Буке. – Подожжем гадам задницы, верно?

В этот момент Бука понял, что влюбился.

Пока Ника с холодной методичностью готовила свой самодельный арсенал, Антонов с Букой тихо обсуждали план дальнейших действий. Вариантов было немного: ученый окончательно утвердился в своем решении – идти вместе с Букой на Агропром, искать законсервированные лаборатории. Была там даже институтская база, да во время последнего выброса началась там повышенная аномальная активность, и ученые предпочли убраться. Впрочем, Антонов был уверен, что комплекс до сих пор в рабочем состоянии и никто не помешает ему всерьез заняться проблемой избавления Буки от его странного «дара», ставшего его же проклятьем. Если Буку толкало на этот шаг отчаяние, то Антоновым двигал научный интерес, еще больше подстегнутый подаренной Зоной гениальностью.

Сам ученый никому не признавался в одной тайне, которая последнее время просто не давала ему покоя. Это было бы непросто объяснить, да и не было в этом особого смысла: свойственные любому ученому пытливость ума, природное любопытство и стремление к научному поиску постепенно, но неуклонно превращались в нем в болезненную манию. Это действительно походило на болезнь – почище наркомании. Иногда он просыпался ночью, в холодном поту, осознав, что худшей пыткой для него стало бы отстранение от безостановочных занятий научной деятельностью. Он с ужасом ждал момента, когда ему станет мало привычной «дозировки» работы, когда будут решены поставленные перед институтом задачи и он окажется не у дел. Оставалось только надеяться на то, что все загадки Зоны решить невозможно, и до конца жизни он сможет копаться в этих головоломках, болезненно свербящих в мозгу.

Это все Зона: ничего она не дает просто так. За все ее дары ты жестоко расплачиваешься, и по большей части теряешь куда больше, чем получаешь взамен. И за подаренную Зоной способность легко решать научные задачи, видеть саму суть вещей он расплачивался тем, что становился рабом своей тайной способности.

– Остаются два текущих вопроса, – стараясь казаться спокойным, сказал Антонов. – Первый: как вырваться отсюда до прибытия заказчиков?

– Каких заказчиков? – насторожилась Ника.

– Он знает, – глядя на Буку, коротко сказал Антонов. – Этих никакая Зона не испугает – ты им действительно нужен. Впрочем, как и мне… Ну и вопрос второй: как будем через Периметр пробиваться? Военное положение как–никак, посты и патрули усилены, а у нас ни оружия, ни поддержки. Да и мы с тобой, что ни говори, не сталкеры…

– Нужна помощь, профессор? – не отрываясь от своего занятия, даже не поднимая головы, поинтересовалась Ника. Похоже, она все прекрасно слышала и вполне разобралась в сути происходящего. – Я же через Периметр как к себе домой хожу. Могу помочь, если что.

Бука аж замер от такого безапелляционного заявления. Он всего–то раз преодолел границы Зоны – и понял, что неспроста сталкеры считают этот участок едва ли не самым коварным. Потому как здесь столько народу полегло, расслабившись не по делу, – просто жуть. А тут какая–то девчонка, вообразившая о себе невесть что!

– Даже не знаю… – проговорил Антонов. – Зачем тебе это?

– А разве вам не нужна лаборантка? – спокойно спросила Ника. Теперь она сворачивала из плотной бумаги компактные взрывпакеты. Плотно обматывала их четко отмеренной лентой скотча, придирчиво осматривала в свете газа. – Как вы там будете ставить свои опыты, если некого будет даже за кофе послать?

– Что–то я не помню, чтобы ты приносила мне кофе, – заметил Антонов.

– Зато я как–то принесла вам «электру», – спокойно сказала девушка.

Бука с изумлением посмотрел на Антонова.

– Так это она?!

Ученый кивнул.

– Способная девочка. Заказывали опытным сталкерам – убились двое, а взять образцы энерго–спор так и не сумели. А она смогла, принесла мне ловушку с крохотной такой искоркой. Ты видел, что из нее выросло.

Бука кивнул. Он все больше проникался уважением к ученым, которых большинство сталкеров искренне недолюбливало. И в то же время он еще больше робел перед этой девчонкой. Это вам не официантка из сталкерского кабака. Это… Это совсем другое.

– Ладно, – сказал Антонов. – Выберемся из этой западни – там и решим. Хотя лично я предпочел бы идти на Агропром с группой крепких, хорошо вооруженных мужиков.

– Дело хозяйское, – легко, будто сразу потеряв интерес к этому делу, согласилась Ника. – Мое дело – предложить.

Теперь она колдовала с сосудами и трубками какого–то химического прибора: резала, ломала, плотно сматывала все той же клейкой лентой. Бука завороженно следил за ее движениями. Она действовала, как настоящий спец – четко, прекрасно понимая, что именно делает и чего хочет добиться. Так обращается с оружием старый, повидавший виды сталкер. Только вот не было в ней никакой тяжести, нарочитой небрежности, показной силы. Во всех ее движениях, в ней самой все было по–другому. И это притягивало внимание темного парня из Зоны, как папуаса с богом забытых островов притягивают яркие открытки с удивительными и незнакомыми видами далеких городов.

– …и хорошо бы связаться с Доктором, – задумчиво говорил Антонов, продолжая, видимо, какую–то пропущенную Букой мысль. – Наверняка у него будут какие–то соображения по поводу тебя, и он не откажет в помощи…

Дверь снова тряхнуло – на этот раз гораздо сильнее, так, что опасно захрустели детали замка.

– Ну ладно, хватит разговоров, – решительно сказала Ника, взваливая на хрупкие плечи хитрую конструкцию, основой которой был массивный синий баллон газовой горелки и штырь со шлангом, заканчивающимся никелированной форсункой. – Там, в шкафу, я видела нож и кусок водопроводной трубы. Не пушки, конечно, но хоть какое–то оружие.

– А может, мы возьмем это? – Бука показал взглядом на маленькие пузатые взрывпакеты.

– В следующий раз, – отрезала девушка, открывая клапан баллона. Из форсунки показался тонкий и острый язычок пламени. Она прищурилась, скептически оглядывая свое творение, загасила горелку и принялась быстро рассыпать по полу все тот же серый порошок. – Нам мутантов валить надо, а не друг друга. А теперь поступим вот как…

Дверь с треском распахнулась, сорванные с косяка остатки замка полетели на пол. Пространство лаборатории наполнилось стремительными, страшными тенями. В воздухе повисло невнятное бормотание вперемешку с жуткими, утробными звуками. Тени в ярости заметались, не в силах обнаружить жертв, плоти которых они так жаждали.

Сквозь отверстия в металлических дверцах встроенного в стену шкафа Бука наблюдал, как беснуются снорки. Он никогда не видел, чтобы эти мутанты вели себя так агрессивно. То ли они были напичканы какими–то препаратами, то ли ученые еще больше усугубили изуродовавшие этих существ мутации. А может, дело было именно в несвойственном сноркам скоплении – в помещении лаборатории их теперь было не менее пяти. И эти пятеро разносили злосчастную лабораторию в щепки.

Впрочем, никто не собирался тратить время, наблюдая за поведением монстров. К тому же один из снорков что–то почуял и стал крутиться возле дверцы, за которой притаился Антонов. Снорк – это такая мерзость, только с виду забавный уродец, а может и шкаф этот с корнем вырвать и человека расчленить в считанные секунды. Впрочем, мутанту не суждено было узнать, что находится за интересной железной дверью: соседняя дверца чуть приоткрылась – и из глубины шкафа ударила жирная струя пламени.

Усыпанный серым порошком пол вспыхнул – и Бука вжался в заднюю стенку шкафа, ощутив убийственный жар этого пламени. Снорки заметались, завыли, охваченные огнем, потеряв всякий интерес к тому, кто притаился в шкафах. Один за другим они бросились обратно, за дверь, слепо натыкаясь на стены и продолжая крушить все на своем пути. Один из мутантов так и остался в углу – биться в предсмертных конвульсиях. Столь неожиданно вспыхнувшее пламя погасло так же внезапно, оставив после себя невыносимую, удушливую вонь и клубы горячего дыма. Все трое буквально вывалились из тесных шкафов, задыхаясь и кашляя устремились к двери по горячему, липкому полу.

– Стойте! – крикнула Ника – и, припав к стене, швырнула в коридор пару взрывпакетов. Не столько грохнуло, сколько полыхнуло, ослепив на миг отвыкших от света людей. Они снова выбрались в коридор – на этот раз уже не такие беззащитные, как прибыли сюда. У них была взрывчатка и самодельный огнемет, но главное – с ними была Ника.

В коридоре они обнаружили дымящийся труп еще одного снорка – остальные, по–видимому, предпочли убраться. Пламя продолжало лизать стены, и оставалось только удивляться такому эффекту от небольших, невзрачных свертков с серым порошком.

– Да, удачно мы попали в химическую лабораторию, – заметила Ника, поправляя на плече массивный газовый баллон. – Иначе даже не представляю, что бы мы делали.

– Удача, что мы встретили тебя, Ника, – сказал Антонов. – Прямо счастливый случай…

Бука предпочел промолчать. У него было свое мнение по поводу случайностей и удач. Не стоило забывать, что вокруг – Зона, перехлестнувшая через края Периметра и диктующая свои правила. А главное правило в Зоне – не полагаться на случай. Нужно вслушиваться в каждый звук, в каждое движение воздуха. В Зоне все имеет особый смысл, здесь полно тайных знаков, которые надо уметь читать, если хочешь выжить.

Они осторожно двинулись по коридору. Сначала – в сторону служебного входа, такого же, через какой Бука попал на тот, верхний этаж. У двери обнаружили растерзанное тело охранника. Бука немедленно бросился к нему, схватил пистолет, валявшийся рядом с обглоданной рукой. С досадой бросил обратно: патронов в обойме не было, как не было их и в запасной, валявшейся тут же. Пол был усыпан стреляными гильзами – очевидно, несчастный отстреливался до последнего патрона, после чего ему и пришла крышка.

Антонов протянул было руку к ручке двери, но Бука жестом остановил его: аномалии любят такие места – стыки дверей, углы, закутки. И, конечно же, это любимая тактика мутантов – бросаться из неосторожно открытых дверей. Хоть он и не любил оружие, но сейчас пожалел, что при нем нет верного дробовика. Даже ощутил указательным пальцем приятный холод спускового крючка.

– Я сам, – сказал он, проводя ладонью над дверью. Там, по ту сторону, что–то было, но степень опасности определить не получалось.

Ника подняла горелку своего «огнемета», направила его в сторону двери и сделала Буке знак: «давай, мол, открывай!» Бука поразился: когда только эта девчонка начала командовать ими?! Самое удивительное, что это не вызывало естественного, казалось бы, внутреннего протеста. Потому что Ника была на своем месте, и неспроста сейчас какое–никакое оружие было лишь в ее руках. А потому Бука подчинился, потянув на себя тяжелую металлическую створку. В вертикальную щель прорвался неяркий дрожащий свет. Бука осторожно заглянул, медленно распахнул обе створки двери.