Текст книги "Тварь"

Автор книги: Владислав Выставной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Бука невольно замедлил шаг, выпучившись на хорошо известную ему аномалию. «Электра» – на редкость коварная и опасная штука. Любое соседство с ней чревато смертью для всего живого. Лично он не знал ни одного пострадавшего от «электры». Потому как все пострадавшие неизменно становились покойниками… Как же это удалось им, а? С ума сойти… Неужели притащили «электру» прямиком из Зоны?! Но как?! И почему тогда сталкеры не трещат об этом на каждом углу? Неужто они создали ее здесь искусственно?! Если так – то, выходит, яйцеголовые не зря свой хлеб жрут и умеют не только мутантов потрошить, но делать что–то полезное. Хотя кто это сказал, что «электра» – что–то полезное? Ведь никто еще не знал от этой штуковины ничего, кроме смерти. А может, она для этого им и понадобилась? Оружие – вот что такое прирученная «электра»! Тогда все становится на свои места – и секретность, и охрана эта многослойная, и постоянное вранье, которым кормит народ руководство Института.

Кстати, это может означать и еще одну неприятную вещь: если ему так легко позволили пялиться на эту хреновину, значит, отпускать его на волю никто не собирается. Даже не хочется продолжать развивать эту мысль…

Вряд ли эти двое задавались целью провести занимательную экскурсию. Ведь они и не человека вели вовсе, а подопытное животное, мутанта. И, похоже, с двуногими они уже имели дело, раз это их ничуть не смущало. Возможно, здесь экспериментируют над зомби, снорками, может, даже контролерами – после «Электры» можно поверить во что угодно. Но ведь это все – бездушные твари, мертвые оболочки, лишь внешне напоминающие людей! А он, что бы там не говорили, – человек, путь даже и изуродованный Зоной.

Бука нервно хихикнул: он уже начал оправдываться перед самим собой, именовать себя человеком, от чего открестился совсем недавно! Чего только ни сделаешь, чтобы выторговать себе жизнь! Кто его знает – может, даже распоследний бюрер умеет чувствовать и так же жадно цепляется за жизнь? А волнует ли это ученых или сталкеров, спокойно спускающих курок при виде всякого, кто не укладывается в привычные стандарты? В конце концов – чем он лучше бюрера? Разве что выглядит поприличнее. Просто удачно замаскировался под человека, как считает тот же Попугай…

Эти бессвязные мысли не оставляли его весь путь, казавшийся бесконечным. Потрясало то, что все это – всего лишь один «лабораторный сектор» одного единственного филиала. Институт представлялся теперь Буке настоящим чудовищем, задумавшим постепенно, кусок за куском сожрать саму Зону. Мысль, конечно, чересчур смелая, даже глупая. Но что–то подсказывало, что ученых ничто не остановит в непомерных амбициях. Вкупе с хорошим финансированием, разумеется. А о том, что вокруг Института крутятся громадные бабки, свидетельствовал хотя бы тот немаленький куш, который хотел отхватить сдавший его наемник.

…Они снова шли по безликому коридору – на этот раз широкому, с большими пронумерованными дверями по обе стороны. Навстречу попадались люди в лаборантской униформе, некоторые – на низких грузовых электрокарах, волокущих объемные металлические контейнеры без маркировки. Перед одной из дверей лаборанты остановились, и тот, что был по правую руку, открыл ее при помощи карточки–бейджа. Вошли в просторное, залитое ярким, но каким–то мертвенным светом помещение. Здесь было полно самого разного оборудования – от огромных компьютерных мониторов до сложных систем из пробирок, колб, стеклянных трубок и металлических баков с мощными запирающими устройствами. Но больше всего Буке не понравились объемные прозрачные шкафы вдоль стен, освещенные изнутри, со стеклянными передними дверцами. Самые неприятные ожидания оправдались: его сходу затолкнули в один из таких «шкафов», служивших, очевидно, своеобразной модернизированной клеткой. Дверца, оказавшаяся довольно толстой, мягко закрылась за ним, над головой тихо загудело: наверное, заработала вентиляция.

– Зачем вы меня заперли?! – закричал Бука, колотя кулаками по крепкому стеклу. Голос звучал глухо и безжизненно. Наверное, его слышали по ту сторону – он видел динамики, встроенные в стену над «клетками». Но крики пленника не вызвали никакой реакции: лаборанты даже не глянули в его сторону: они просто развернулись – и направились к дверям. Щелкнул замок – и свет медленно погас, остался тлеть лишь крохотный светильник на дальней стене. Что и говорить – самое время предаваться отчаянию. От новой волны разрушительных страхов спасла усталость: сработали защитные механизмы его странного организма. Не прошло и минуты, как Бука, свернувшись на покрытии из теплого упругого пластика, закрыл тяжелеющие веки и тихо выпал из реальности.

Очнулся он мгновенно. Не проснулся – а именно очнулся, настолько этот сон был похож на обморок. Не сразу удалось вернуть себе чувство реальности, понять, где он находится, что означают эти стеклянные стены и ослепительный свет, бьющий снаружи. Он сел на полу – потому что больше сидеть здесь было не на чем, поморгал, болезненно щурясь на свет.

Там, по ту сторону прозрачной двери, медленно концентрировалась человеческая фигура. Сначала показалось, что это тот самый незнакомец, лихо распорядившийся его судьбой в стенах Института: этот человек тоже был в белом халате, в очках. Только когда в лучах ярких светильников сверкнула гладкая лысина, Бука понял, что это кто–то другой. А через пару секунд он узнал его.

– Антонов?! – изумленно проговорил Бука.

– А кто же еще? – донеслось сверху, из упрятанного за мелкоячеистой сеткой динамика. Наверное, стеклянный бокс был герметичным и, похоже, создан специально для содержания подопытных мутантов, к которым, наверное, сходу причислили и его.

Первой мыслью было то, что Попугай с его подачи действительно вышел на его старого знакомого, чтобы выторговать лучшую цену. Но маловероятно, чтобы опытный наемник повелся на эту корявую уловку. А потому Бука спросил, все еще не переставая удивляться неожиданной встрече:

– Но как ты узнал, что я здесь?

– Я отслеживал связанную с тобой информацию, – сказал Антонов. – И, как видишь, не зря. Как только поступил сигнал – сразу сюда рванул. Хорошо, что у меня один из проектов завязан на этом филиале – иначе не пустили бы.

– Я же совсем забыл, что ты – гений, – ухмыльнулся Бука.

Антонов приложил палец к губам. Бука прикусил язык: тема гениальности применительно к его старому приятелю была довольно скользкой, потому как была связана с мрачными секретами Института, ревностно охраняемыми заказчиками тех или иных научных исследований.

– Ну что, ты вытащишь меня отсюда? – быстро спросил Бука.

– Все не так просто, – сунув руки в карманы халата, сказал Антонов. Он сделал шаг в сторону бокса, вплотную приблизившись к стеклу. Осмотрел «клетку», снова уставился на приятеля. – Ну, из–за этой двери, допустим, я тебя вытащу. Проблема в том, что делать после? Сигнал об открытии бокса поступит на пульт охраны – и дальше что?

– Что же делать? – помрачнев, поинтересовался Бука.

– Надо подумать, – сказал Антонов. Подкатил к двери легкий стул на колесиках, уселся. – Тебе повезло, что здесь нет твоих заказчиков: их сейчас направили на сдерживание Зоны. Так что у нас есть некоторое время. Правда, я не представляю, как это может тебе помочь…

– Это я привел за собой Зону, – тихо сказал Бука.

– Я догадался, – сказал Антонов, протирая очки платком. – И думаю, те, кто тебя заказал, – тоже.

– Боюсь, что Зона придет и сюда, – добавил Бука.

Антонов замер, помолчал некоторое время. Сказал:

– Да, это проблема.

Снова помолчал, надел очки и внимательно посмотрел на Буку.

– Надо бы тебе выбраться из здания, пока не началось… – медленно сказал он.

– Вижу, ты не за меня, за Институт переживаешь, – хмуро сказал Бука.

– Ты даже не представляешь, что может случиться, если сюда придет Зона, – сказал Антонов. – Вспомни Агропром, что стало с его лабораториями. А здесь масштабы посерьезнее.

– Я понимаю, просто к слову пришлось… – тихо сказал Бука. – Ладно, давай, вытаскивай меня отсюда…

– Ладно, – медленно произнес Антонов. – Есть одна идея. Только для твоего спасения придется похерить собственный проект…

Он снова замолчал, и было видно, что это решение далось ему непросто. Встал, отвернулся, заложив руки за спину, снова принялся прохаживаться. Бука некоторое время наблюдал за ним, затем не выдержал и спросил:

– И что же это за проект такой?

Ученый мог бы и не отвечать на такой щекотливый вопрос. Но Антонов прекратил свое мерное хождение, посмотрел на Буку и сказал коротко:

– Концентрированная энергия. «Электра».

– Это то, что там, в зеркальном зале? – оживился Бука.

– В том числе и это, – сдержанно сказал Антонов. – Ты не о том сейчас думаешь.

– Я вообще ни о чем не думаю, – пожал плечами Бука. Пнул кедом стекло двери. – От меня сейчас ничего не зависит. Я просто стою и жду, что ты решишь.

– Я уже решил, – сказал ученый. Взгляд его стал твердым, движения быстрыми и четкими. Коротко оглядевшись, он отошел в сторону и вернулся с портативным телевизором в руке. Поставил его на стул перед дверью, вытянул антенну, включил, настроил на какой–то канал. – Придется тебе немного посидеть в одиночестве. Развлекайся новостями.

– Ну спасибо, – нервно усмехнулся Бука. – А веселее нет ничего?

– Дело не в веселье – стоит отслеживать ситуацию в окрестностях Зоны. Сейчас все каналы только об этом трещат. Вдруг появится важная информация?

Антонов ушел, Бука остался наедине с крохотным экраном телевизора. Некоторое время шел блок рекламы. Бука пялился в мелькающую картинку и не мог толком понять происходящее на экране. Конечно, он был не настолько дик, чтобы вообще не иметь понятия о телевидении. Только смотреть в Зоне нечего: телек ловит нестабильно, сплошь помехи, да отрывистые картинки из чужой, трудно представимой жизни. Во всяком случае, Бука никогда не понимал смысла этого занятия. Правда, однажды, в мертвых кварталах неподалеку от бара «Сталкер», наткнулся на одну брошенную квартиру – он уже и не помнил, что его занесло туда. В памяти осталась лишь жутковатая сцена: две неподвижные фигуры – мужчина и женщина – застыли перед древним, советских еще времен «ящиком», по которому, как ни странно, шла вполне устойчивая передача. Тогда он тоже не въехал, о чем говорил диктор в квадратных очках и строгом костюме. Запомнились только режущие слух фразы про какую–то «пятилетку» и «битву за урожай». Тогда его потрясло это выражение: он пытался представить себе это кровавое сражение – и не мог состыковать с собственным представлением об урожае. Эта нестыковка мучила его довольно долго, пока он не забыл странную передачу и ее зрителей – безмолвных, бесчувственных зомби. А теперь, надо же – вспомнил.

Реклама закончилась и, действительно, начались новости. Точнее, не новости, а обращение к населению какого–то чиновника из МЧС:

– …Несмотря на частичное отступление Зоны в прежние границы, ситуация в окрестностях пораженных районов остается нестабильной. Вооруженные правонарушители, именующие себя «сталкерами», и просто мародеры, пользуясь неразберихой и нехваткой сил, брошенных на защиту населения от мутантов, совершают попытки проникновения на новые участки зоны отчуждения, пока неподконтрольные военным. Есть сведения о стычках между сталкерами и военными, что усугубляет и без того сложную ситуацию в окрестностях Периметра. Нами предпринимаются все возможные меры для сохранения стабильности, предотвращения паники среди населения, снабжения людей продуктами питания, питьевой водой, медикаментами, предметами первой необходимости…

От косноязычия выступавшего заныли зубы. Ужасно захотелось выключить этот нудно бормочущий «ящичек», и невозможность сделать это просто бесила. Видимо, начинали сдавать нервы. Следовало взять себя в руки и…

Телек вырубился. Тут же явственно мигнул свет, и Буке показалось, что освещение стало заметно тусклее. Вряд ли это можно было считать совпадением: уж больно все это походило на последствия мощного электромагнитного импульса. Но что было куда неприятнее – над головой стихли вентиляторы. Через несколько минут стало заметно жарче. Не хватало только задохнуться в этой стеклянной душегубке!

Очень скоро стекло запотело и видимость здорово упала. Поднявшись с пола, Бука обеспокоенно припал к стеклу, словно это могло приблизить его к свободе, провел рукой по гладкой поверхности – по стеклу побежали тонкие струйки конденсата. Дыхание затруднилось, стало клонить ко сну. Как–то вяло подумалось, что сонливость вызвана избытком углекислого газа, и сон этот наверняка станет последним.

Припав к холодному мокрому стеклу, Бука тупо думал о том, что никогда не представлял для себя такого нелепого конца: погибнуть в аномалии, быть убитым мутантом или подстреленным каким–нибудь подонком – все это были естественные риски жизни внутри Периметра. Но сдохнуть в каком–то стеклянном ящике от недостатка кислорода, которого полно в какой–то паре сантиметров от носа – это было сильно. Бука даже тихо рассмеялся – ей–богу, забавно получалось. Или это настолько помутилось в голове?.. Самое забавное, что даже не Зона его убила. Он подыхает из–за череды нелепых обстоятельств, сложившихся в этом «безопасном» «Большом мире»…

Едва он подумал про Зону, как что–то произошло, будто щелкнуло в голове. Он медленно смахнул конденсат со стекла перед глазами, взгляду предстали размытые контуры лабораторного зала. И тут же мощная вспышка ослепила его: с потолка в пол ударила бесшумная ветвистая молния. Бесшумная – из–за сгоревшей в электромагнитном импульсе электроники переговорного устройства. Но он отчетливо представил себе этот отвратительный, как жужжание гигантской мухи, звук. С прищуром наблюдал за тем, как странный вертикальный столб разряда продолжает извиваться в центре лаборатории: вот под него попал стол с электронным микроскопом и парой больших мониторов – и тут же разлетелся на куски, осыпая пространство вокруг себя жгучими искрами. Бука с болезненным отупением наблюдал за происходящим – он был готов потерять сознание от удушья. И, наверное, то, что произошло дальше, ему просто почудилось, потому как не могло произойти в реальности: пляшущая молния отслоила от себя длинный и тонкий разряд – и ударила прямиком в прозрачную дверь, пробив ее и впившись в грудь задыхающегося узника. Это было совершенно не больно – напротив, показалось, что ослабевший организм наливается новыми силами, разум яснеет, и близится понимание чего–то очень и очень важного. Бука отпрянул назад, с изумлением глядя на мечущийся, словно облизывающий его разряд. Все тело теперь покрывала сетка крошечных синих линий – словно неведомый электрический паук опутал его своей паутиной молний. Он смотрел на свои ладони – и те светились синеватым светом, между пальцами проскакивали синие электрические искры.

– Что это? – проговорил Бука.

И голос, низкий, жуткий, будто бы лившийся отовсюду, пророкотал:

– Это ты… Ты – это я…

– Ты живой?! Очнись!!! Слышишь меня?!

Лицо ощутило хлесткие, болезненные удары. Бука застонал и открыл глаза. Все было будто в тумане. Заставил себя – и сел. Сделать это было непросто: мешала ватная слабость в руках и ногах, тело била мелкая дрожь. Поморгал, протер глаза – взгляду медленно возвращалась ясность. Перед ним, припав на колено, стоял Антонов. Выглядел он напряженным и даже растерянным, белую ткань халата, как и лицо, покрывали полосы копоти, полы вообще обгорели.

– Мне странные вещи мерещились, – прохрипел Бука, пытаясь подняться. – Будто я говорил с молнией…

Он запнулся: взгляд его упал на распахнутую стеклянную дверь: по центру ее зияла приличная дыра с оплавленными краями. Обернулся – задняя стена бокса превратилась в остекленевшее черное месиво.

– Как же я выжил? – пробормотал Бука.

– Хороший вопрос, – сказал Антонов, помогая Буке подняться. – Но вопросы потом. Уходить надо!

– Что происходит? Это ты подстроил?

– Нет, что ты! – сказал Антонов, быстро направляясь к двери. Бука с трудом поспевал за ним: его изрядно пошатывало, в голове оглушительно звенело. – Если б я хотел тебя убить, придумал бы что–нибудь попроще…

У дверей ученый в нерешительности замер, посмотрел на Буку, сказал:

– Похоже, теперь твой черед вытаскивать меня. Зона все–таки добралась сюда…

В мрачной темени коридора Бука попросил передышки: он все еще не пришел в себя после удушья и контакта со странным разрядом. Привалившись к стене, сполз на пол, прикрыл глаза, снова открыл. Вдалеке слабо светился плафон аварийного освещения, инстинкт подсказывал близость какой–то аномалии: здание ожило той странной жизнью, которой наполнено пространство внутри Периметра, и теперь прокравшаяся и сюда Зона наводила здесь собственные порядки. Словно это заложено в ее природе – разбрасывать по площадям «комариные плеши», подливать в подвалы смертоносный «ведьмин студень», заполнять все своей болезненной и смертельно опасной растительностью, загонять сюда озверевших мутантов или же превращать в монстров все живое, встретившееся на пути. Но Черный Сталкер с ней, с Зоной. Ведь главная проблема сейчас в нем и только в нем.

– Правильно обо мне говорят: я действительно тварь… – безжизненно произнес Бука. – Лучше бы я сдох в этой клетке, или убила бы меня эта проклятая молния…

– Это не молния, – сказал ученый, усевшийся на пол по соседству. Его темный силуэт был изломан и сгорблен – как у какого–нибудь книжного мученика из непонятных рассказов Дока. – Это «электра».

– Не может быть, – Бука недоуменно пожал плечами. – Знаю я «электру» – и выглядит она не так, да и не выжил бы я…

– Ты не понимаешь, – Антонов покачал головой. – Здесь, в Институте, она специально ослаблена. Но даже в Зоне она не пытается никого убить.

– Чего же она хочет? – усмехнулся Бука. – Пощекотать, что ли?

– Она стремится к общению, – сказал Антонов. – Понимаешь? Это не просто аномалия – это живое существо, только на основе иных физиологических принципов.

– Ты шутишь, наверное, – слабо возразил Бука.

– Какие там шутки… – усмехнулся Антонов. – Это открытие, чуть ли не мирового масштаба – но военные скрывают результаты моей работы. А сейчас вообще пришлось все отправить коту под хвост – я же использовал внешние раздражители, чтобы активировать ее агрессивность…

– …и убить всю электронику в округе? – догадался Бука.

Антонов кивнул.

– Да. Но я не думал, что Зона придет сюда так быстро. «Электра» вышла из–под контроля, стала разрастаться и пожирать энергию: видишь, даже свет вырубило. Это было бы нам даже на руку – если бы не Зона…

– Она возникает все быстрее, – проговорил Бука. – Будто идет за мной по пятам – и скоро схватит за горло.

– Думаю, все как раз напротив, – посмотрев на приятеля, сказал ученый. – Зона не собирается тебя убивать. Она защищает тебя.

– От чего же?

– От внешнего мира. Наверное, считает, что не место тебе там. Черт побери – может, она просто ревнует тебя ко всему, что лежит за Периметром!

Антонов коротко хохотнул. Буку передернуло. Он и без того догадывался, что с рождения был игрушкой в лапах чудовища. Может, даже любимой игрушкой – только это почему–то не вызывало у него восторга.

– И что же мне теперь делать? – глухо спросил он. – Не хочу я так жить, понимаешь? Можешь ты сказать – что мне делать?! Ведь ты же у нас гений – и тоже благодаря Зоне!

Последние слова он почти выкрикнул – будто бросал ученому обвинение. Не из злости, скорее от отчаяния. Не стоило этого делать: кто его знает, какова оборотная сторона этой самой «гениальности», выторгованной Антоновым у Зоны? В конце концов, его решение рискнуть и испробовать на себе «эликсир разума» было сделано в том числе и в его, Буки, интересах. Конечно, дело прошлое, и вспоминать об этом не слишком приятно.

Вот и Антонов вздрогнул, поежился и сказал очень тихо:

– Если ты не желаешь мне зла – не вздумай говорить об этом при людях. Когда–нибудь мне еще припомнят эту историю. Тем более что есть те, кто хочет исследовать механизмы этой «гениальности» на живом материале. То есть на мне.

– Вот как? Ты тоже можешь стать подопытным материалом? – язвительно усмехнулся Бука. Он все еще не мог подавить в себе этот прилив желчи. – Кто же эти любознательные ребята?!

– Скоро ты познакомишься с ними, – сухо пообещал Антонов. – Это те самые, кто заказал тебя.

– Забавное совпадение… – проговорил Бука.

– Это не совпадение, – сказал Антонов. Нервно кашлянул в кулак. – Помнишь, я рассказывал об эксперименте с артефактом «Зет–восемь»?

– «Эликсир разума»?

– Называй, как хочешь. Я испытал на себе его действие – и испытываю до сих пор. Но до меня опыты ставились на приговоренных к ликвидации.

– Да, ты рассказывал что–то такое. Вроде как из преступников они превратились в гениев.

Антонов тихо усмехнулся, снял очки и принялся протирать их полой халата. Смысла в этом не было никакого: в коридоре царила тьма, а халат был грязный. Наверное, сила привычки или просто – от нервов.

– Именно так и было, – сказал он. – Проблема в том, что, став гениями, они так и остались преступниками. Моральными уродами, убийцами и садистами.

– Разве их не ликвидировали сразу же после эксперимента?! – удивился Бука.

– Святая простота… – пробормотал Антонов. – Если бы эксперимент провалился, их бы, конечно, грохнули. Но оставшийся «Зет–восемь» мы благополучно слили в Болото, а человеческий материал с признаками гениальности на дороге не валяется. Кто же станет уничтожать курицу, несущую золотые яйца? Их не только не ликвидировали – через пару месяцев их ввели в штат Института. Когда оказалось, что два подонка стали вдруг умнее и прозорливее академиков.

– С ума сойти! – искренне изумился Бука.

– Да, ситуация сложилась щекотливая. Они оказались успешнее окружения не только в науке – что само по себе поразительно, ведь ни один из них не имел даже высшего образования. Они обошли всех в аппаратной игре, и боюсь, что сумели даже протолкнуть собственных людей в руководство.

– Как такое возможно?!

– Возможно. Как оказалось, администрация Института – довольно гнилое образование. Там не ученые сидят – аппаратчики под контролем военных. Правильно подобранные фразы, несколько анонимок, пара хороших посулов – и вот бывшие смертники заведуют крупными направлениями. Конечно, их курируют сотрудники контрразведки. Хотя по мне так это еще вопрос, кто и кого контролирует… Слушай, тебе нельзя попадать к ним в руки.

– И что же мне делать?!

Антонов задумался. Закусил губу, сложил на груди руки, уставился куда–то в глубину коридора.

– Могу только предположить, – произнес он. – Единственный способ отвадить их от желания разобрать тебя на кусочки и посмотреть, что у тебя внутри, – это лишить тебя врожденных аномальных свойств…

Антонов оживился. Похоже, идея понравилась ему самому, будто он нашел наконец для себя достойную задачу.

– Именно так: из ходячей аномалии сделать тебя обычным, нормальным человеком!

Бука замер, боясь, что ослышался. Стать нормальным человеком… Таким как все. Чтобы его наконец перестали считать монстром, мутантом, опасной для человека тварью.

Чтобы Зона отпустила его.

– А разве это возможно? – осторожно спросил Бука.

– Надо пробовать, – Антонов пожал плечами. – Но, сам понимаешь – в условиях Института сделать это проблематично: здесь все под контролем, все направления курируются научным руководством или военными. И кроме того – ты уже попал в руки этих подонков, а у них на тебя совсем другие планы.

Бука кивнул. Он даже не испытал разочарования: слишком нереальной показалась ему эта идея с самого начала. Как можно сделать из монстра «нормального человека»? Как вернуть душу зомби или заставить кровососа вести себя по–человечески? Нет, все это из области черных сталкерских баек – вроде скабрезной любовной истории официантки и бюрера, даже вспоминать противно…

– Знаешь, что, – задумчиво сказал Антонов, – раз Зона не желает отпускать тебя, нет смысла пытаться что–то сделать с тобой вне Периметра. Наоборот – там, в Зоне, работать было бы гораздо спокойнее. Нужно только найти оборудование для биологических экспериментов.

– Агропром, – тихо сказал Бука.

Они молча переглянулись. Наверное, думали об одном и том же.