Текст книги "Восточный фронт (СИ)"

Автор книги: Владислав Савин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Вопрос целеуказания был решен просто. Помимо рации у авианаводчика – связь с абонентом с позывным "гром" (кстати, связь была двухсторонняя – на "ганшипе" сидел и офицер-наблюдатель, включенный в общую радиосеть и могущий навести штурмовики на цель вне зоны поражения собственных стволов). Но еще быстрее оказалось, залегшей пехоте дать очереди трассирующими в направлении цели, причем одновременно с трех-четырех точек по сектору, так что получался хорошо видимый сверху огненный "веер" – в основании которого тут же и прилетало с неба, да так, что "ближе ста метров не стоять". Потому мы прорвали периметр, почти не понеся потерь, ну а дальше – "гром", пресечь любое движение к югу от объекта (там, где все еще горело), ну а тут мы справимся сами!

Еще пришлось выковыривать японцев из штаба – здания, вплотную примыкавшего к "корпусу ро". Там был лишь взвод японцев с одним пулеметом – они не сдались, но и воевали неумело, ну что за тактика, сесть и палить с одного места, не меняя позиции, до тех пор, пока их не расстреливали из танка, или зашвыривали гранатами? А их офицер на нас с саблей выбежал, ну и сдох от очереди в пузо, тут не поединок, а война!

И лишь после мы занялись главное целью – окружив, блокировав, выставив прикрытие. Сначала предложили японцам сдаться, не особенно на то и надеясь – пока штурмовая группа из двенадцати человек облачалась в химзащиту (маски по образцу двадцать первого века, чтоб удобный обзор), еще взвод должен был держать нам спину и зачищать уцелевших. Мы были разбиты на четыре тройки, как отработано на полигоне – причем вооружены в каждой, двое с ППС, переделанными по 9мм парабеллумовский патрон (в иной истории такие автоматы делали финны и испанцы – всем хорош АК, но пули склонны к рикошету даже при калибре 7.62, когда ведешь бой в помещении, это уже опасно, а среди пробирок с чумой?), а у одного крупнокалиберный помповик КС-23 (тоже, привет из следующего века), когда враг без бронежилетов, то сноп картечи не менее эффективен, чем автоматная очередь, и также, свинец не рикошетирует от стен. Легко стрелять из такой пушки (четвертого калибра!) один лишь Шварц мог, она лягается почище противотанкового ружья – зато коридор перед тобой выметает начисто, выводя из строя хоть десяток врагов, настоящая "окопная метла".

Еще с нами хотел идти кинооператор. Человек видно, очень опытный – вел себя грамотно, в первые ряды не лез, но и страха не показывал – все ровно так в меру, чтобы снять, что надо, и остаться живым. Разговорившись с ним уже после, узнал, что Владислав Владиславович с сорок первого на фронте, известная личность на ЧФ, снимал в осажденной Одессе, из Севастополя по последней подлодке был раненым вывезен, и с парашютом прыгал – как в спецназе, только оружие, кинокамера. С такой бандурой бегать, и не разбить, уважаю – у отца помню, дедова еще камера "Лада", выпуска где-то шестидесятых, на восьмимиллиметровую пленку, так в сравнении с этой, все равно что ТТ перед кремневым пистолем. Но это уже перебор – так что подождите, товарищ Микоша (прим. – В.В.Микоша, будущий Народный артист СССР – В.С.), здесь пока, а после все кадры ваши. Ведь кино для того и взяли, чтобы преступления японской военщины увековечить – так что ваше от вас не уйдет.

Гранаты из боекомплектов изъяли, заменили на светошумовые (делать их в этом времени уже научились). Рябой поставил заряд на дверь и на несколько окон – но в последние, лишь чтобы гранаты кидать, а не лезть самим, как было бы в обычном случае – сейчас же порвать о стекло костюм и после сдохнуть от бацилл совершенно не хотелось. В холле лежало штук пятнадцать тушек – убедившись, что среди них нет боеспособных, мы пошли дальше, оставив группе поддержки заботу о возможных "языках". Это была привычная уже работа, на взгляд со стороны похожая на компьютерную игру, квест с прохождением подземелий с монстрами – вот только в отличие от игры, не было тут ни сэйва, ни волшебных пилюль, мгновенно восстанавливающих твое здоровье, и умирать, если что, пришлось бы по-настоящему. И неизвестно, как бы повернулось, будь против нас игроки уровня даже не нашего, а хорошей пейнтбольной команды, были бы тогда и у нас "двухсотые" и "трехсотые" – но японцы, встреченные в процессе, по моему впечатлению, были вообще штатскими, ну что за подготовка, увидев нас уже в помещении, судорожно дергать затвор "арисаки", кто ж тебе время на то даст, дурачок? Больше проблем доставляли те, кто спешил поднять руки – пока мы были на первом этаже, то просто пинками гнали их на выход, к нашей группе зачистки, чтобы уже те приняли и выкинули этих гавриков наружу, а там будем разбираться, ценный язык или нет? А на втором этаже чаще просто стреляли, чтобы не возиться. Удивляло, что некоторые из японцев уже лежали мертвыми, хотя не было видно ни крови, ни ран – а все живые были в противогазах. Самураи что, смертоносные бациллы выпустили наружу, в последний момент – и здесь внутри, все заразно как в чумном бараке? Так вроде чума мгновенно не убивает – или Исии особо опасную разновидность вывел? На всякий случай, старались к трупам не подходить. Даже нас, обученных, что такое ОМП (оружие массового поражения), проняло – а каково же предкам?

Охрану, стоявшую у входа в место пребывания важной персоны, Шварц снес в два выстрела из помповика – успев перезарядиться быстрее, чем кто-нибудь из тех придурков вскинул винтовку. Дверь была обычная, лишь пнуть покрепче, светошумовую внутрь, и принимай еще одного пленного – судя по двум мечам, лежащим на столе, это и впрямь был какой-то начальник? Мечи, длинный и короткий, я тоже прихватил, на память. Надеюсь, у Дока хватит дезинфекции, чтобы обеззаразить? Давно мечтал, настоящую самурайскую катану добыть!

А после, нашли мы Андрюху. И остальных. В коридорах лежали, на третьем. И ведь были у них противогазы... у некоторых так ненадетыми и остались. Там еще Володька Барсуков и Равиль Зелимханов тоже с Золотыми Медалями были, за поимку фюрера – через такое дело прошли, а тут, против каких-то япошек... И остальных я хорошо знал – Саня Репьин с нами еще подо Мгой был в сорок втором, Витя Фридман и Даур Мехметов с Нарвика в "песцах", тоже хорошо воевали. И в тюремном блоке во дворе – то же самое. Нас удивило, что камеры были открыты, узники в коридоре лежали. После уже узнали мы, от пленных японцев – что было там все, как в книжке описано, восстание в блоке семь, и наш, неопознанный, вожаком! Имя его тогда так и не узнали, даже у японцев по картотеке он лишь под номером проходил. Люди до свободы минут не дожили – вот он, проклятый японский фашизм! А генерал Исии, как оказалось, тот важный японец и был – не удрал, сволочь, ну теперь он за все ответит, хрен останется живым!

Док орет в рацию – живо антидот вколоть, и тащите сюда! Мы своих похватали, и бегом вниз – противогазы им натянув, шприц-тюбики вколов. Сколько на задание ушло – столько и должно вернуться, и даже если так, лежать вам, ребята, в родной земле! А теперь остальных, из тюрьмы, тоже – и окна все нахрен, чтоб воздух в здании очистить! Если вентиляторы не работали, то отрава растекалась своим ходом – а это на порядок меньше и скорость распространения, и итоговая концентрация! А человеческий организм индивидуален – могут быть и живые! Так что – противогазы, укол, и сюда! Где лишние противогазы найти – да хоть у японцев возьмите, в том числе и у дохлых!

И бегали, и таскали. Мы-то, ударная десятка, на этом этапе лишь еще раз здание прошли, смотрели, чтобы неучтенных живых японцев не осталось. А взвод поддержки, и еще один, срочно облачившись, тела выносили – адова работа, если в химзащите. До сих пор вспоминаю, как я, еще салагой, в самый первый раз в ОЗК в учебную атаку бегал. Чисто физически очень тяжело – не то что в болоте, в большой луже запросто увязнешь, тем более что в атаке никто не придет на помощь по условиям задачи, не марш-бросок. Я тогда прошел, а вот Валька в тот раз застрял, через час пришел на рубеж без химзы, и досталось же ему после от майора – все уже исходили паром на пригорке, а он в десятый раз команду "газы" исполнял. Но тут возможно, жизни чужие от нас зависели – и бегали ребята по лестницам, по двое, за руки и за ноги, или даже поодиночке на плече, мелкие они, китайцы. Вытащили в итоге восемьдесят три тела. И это все на Дока и его пятерых подчиненных, десантников еще припахали – но ясно, что отравление боевыми ОВ, или инфекция (и о ней думать приходится – что там в корпусе с бациллами?), это не уровень ротного санинструктора, так что помощь от не медиков лишь "подай-принеси".

А по плану Док еще должен заниматься отбором документации! Махнув рукой, приказываю грести все бумаги – в таком месте, и кадровая бюрократия должна быть интересна – как минимум, для установления виновности тех, кого мы отловили! В японском гараже нашли исправный грузовик, тут же пристроили для транспортировки макулатуры на аэродром. Тут подбегает ко мне батальонный комиссар, из приданных от политотдела, и требует, чтобы грузили также и вещественные доказательства. Это он про "музей" – ну все, как в книге описано, в банках заспиртованные части тела, и отрезанные головы, на лицах гримаса боли, и глаза выколоты, или еще что-то отрезано – я, как увидел, так даже мне было ну очень погано! А товарищ батальонный ходит, как в анатомическом театре, "лейкой" щелкает – а после еще меня попросили в акте расписаться, что тут же составили, чтобы задокументировать самурайские зверства. Ну, если это поможет не одного Исии, а еще кого-то, например в Токио, на виселицу отправить – то благое дело! Я подписал, и Шварц, и Рябой, и Док, и еще кто-то – как свидетели. Что все это непотребство (которое большей частью очень скоро огнем сгорит) было в натуре, никому не приснилось! И кинооператор здесь же, там еще головная боль, его охранять, чтоб не случилось чего.

Док сказал – Саня "Репей", Витя "Шолом" и Даур "Нукер", живые! Они у меня еще после на губе насидятся – бегу к ним, узнать, как же так лопухнулись? А Саня отвечает – командир, Андрюха "Чечен", нас и спас. Бой был, довольно вялый, за стенами стреляют уже близко уже. И тут запах, едва заметный – может и раньше был, просто не чуяли? Чечен заорал "газ" – и тут японцы как взбесились, полезли толпой, причем кто-то из них уже в противогазе был – орут, стреляют, саблями машут. И секунды лишней нет, и к "двадцать третьему" патроны все. Чечен, Барс и Батый нас прикрыть хотели, чтобы мы надели маски, затем они – так и сзади выскочили японцы, пришлось и нам стрелять... вроде, противогаз все же нацепил, а дальше не помню ничего!

И кто же тут у самураев такой резвый? Переводчики документы успели глянуть – "отряд 516", это тут как у немцев зондеркоманда, специализировалась на зачистках и прочих особо гнусных делах. Вооружены были поголовно, немецкими МР-28, закупленными для спецподразделений, наверное еще до войны. Вся эта команда тут и осталась – целиком на счету у группы "Чечена" и от собственного же газа. Выполнил, выходит, капитан Андрей Кулыгин свою задачу?

На территории при прочесывании поймали еще десятка три японцев, уцелевших при бомбежке, почти никто из них сопротивляться даже не пытался. Первыми рейсами надо отправить генерала, прочих пленных, и архив. А также наших погибших, которых всего было тридцать девять – дома похороним, не здесь! И раненых, числом под сотню, тоже домой – даже легких, а то предупреждали медики, что инфекция в рану, это верная смерть, никакая вакцина не спасает. Не ставилась перед нами задача удержать объект до подхода наземных войск – да и помнится мне, в той истории Харбин лишь на десятый день был освобожден. И смысла нет – все ценное мы уже извлекли, опасное уничтожим – виварий, отдельно стоящий, огнеметом сожгли вместе со всем крысятником, в подвале корпуса "ро", где бациллы варились, заложили заряды и втащили бочки с бензином из гаража. Взрывчатки не хватало, потому минеры старались укладывать заряды точечно, под несущие опоры и стены, а также в ключевые места систем вентиляции, электро– и водоснабжения; так как у нас не было уверенности, что здание рухнет, то не брезговали и обычными ловушками из гранат, на дверях и в коридоре – предположив что после от японцев осматривать объект будут не только саперы, но и ценные специалисты, на предмет определения ущерба и возможности спасти что-то из своего дьявольского оружия.

Тут пришло сообщение от "Днепра-4", одной из групп прикрытия, выдвинутой к железке на Харбин. В гости пожаловали японцы, причем судя по составу, не транспорт, а тревожная группа – две сцепленные бронедрезины (по виду, бронеавтомобили на железнодорожном ходу), тянут платформу с солдатами. Дрезину подорвали (мины под полотно уже были заложены), пехоту расстреляли из пулеметов, даже в плен никого взять не удалось. Однако это уже было "звоночком" – что можно ждать более крупных сил.

Жалко было бросать бронетехнику. Но быстро погрузить восемнадцать единиц, да еще на специально оборудованные борта, было никак невозможно. Тем более, тяжеловесы не остались ждать на аэродроме, а взлетали домой сразу по окончании разгрузки. Кроме того, машины должны были еще сыграть свою роль – в эвакуации групп прикрытия. Потому, пока мы закруглялись на объекте, "универсалы" были высланы в степь, к дозорам, а танки и самоходки выдвинулись к дороге, ведущей на Харбин.

Радио с Большой Земли – "Дугласы" с истребителями эскорта вылетели к нам. В дополнение к тем, что так и дожидались на летном поле – чтобы хватило места и тем, кто прибыл на планерах, и эшелону прикрытия, и экипажам боевых машин, и на вывоз пленных с архивом. Час проходит в бешеном темпе "бегай, таскай". Согласно плану, "наши" транспорты начали взлетать за тридцать минут до посадки прибывающих, чтобы освободить поле, и сократить время погрузки. Собираясь в тройки, в девятки, они уходили на юго-восток – где наши истребители должны были взять их под охрану. Вот уже и появились самолеты с востока, пустые идут, заходят на посадку. Команда на отход, по установленному графику!

И тут сообщение от группы, оседлавшей шоссе:

–"Ростов", я "Днепр-3". Вижу колонну, три легких танка, до двух рот мотопехоты, одна батарея. Квадрат 70-41. Нас пока не обнаружили.

По карте – это шесть километров от Объекта. Если развернут артиллерию, могут достать нас огнем.

–"Днепр-3", я "Ростов", дистанция до противника?

Тысяча пятьсот. У нас там все "барбосы" и Т-60, так что японцам ничего не светит. Но время! И Харбин недалеко – запросто могут прислать подкрепление. В том числе и тяжелую артиллерию выдвинуть гаубицы, и накрыть аэродром. Хотя для того самураям надо знать точно, что объект – уже не их.

Ставлю задачу майору Мельникову, приданному от ВВС. Он связывается с летчиками – через три минуты эскадрилья истребителей нанесет по японцам штурмовой удар. А "Днепр-3" добавит – как раз на дистанцию стрельбы подойдут!

–"Ростов", я "Днепр-3". Хорошо врезали, четыре грузовика горят, пехота разбегается! Мы начинаем!

На летном поле уже идет погрузка. Гремят взрывы, и вспыхивает огонь в "корпусе ро". Десантники организованно отступают к аэродрому. А в шести километрах идет бой. На помощь "Днепру-3" пришли "Днепр-2" и "Днепр-4" – а вот "Днепру-1", самому левофланговому, пожалуй, там делать нечего – ему приказ, на отход!

После я узнал, японцам влепили очень удачно. "Барбосы" сожгли все три танка, не может "ха-го" по полю боя вертеться, как тридцатьчетверка, и броня у него слабая, 76мм снаряд не держит никак. А Т-60 выбили оставшиеся грузовики, досталось и артиллеристам – пушки были не противотанковые, а полевые, свою пехоту поддерживать могут хорошо, но по быстродвижущейся цели стрелять неудобно, замучаешься хвостовик однобрусного лафета ворочать, а он еще и в землю зарывается! Да и не ожидали самураи здесь увидеть нашу броню – максимум, диверсионную группу, или отряд китайских партизан с одной лишь стрелковкой.

–"Днепр-3", я "Ростов", сколько техники у японцев осталось?

Что, танки и машины все? Тогда – отход! Самолеты ждут.

"Дуглас", предназначенный для меня и части штабной группы, уже запускает моторы. На поле осталось еще пять машин. Над головой две четверки "лавочкиных" круги нарезают – ждут, пока мы взлетим. Вижу, как на горизонте появляются облака пыли – в бинокль различаю знакомые силуэты "барбосов", "шестидесяток", и английских бронетранспортеров, спешат. Не беспокойтесь, никого не оставим!

Накаркал! Выстрел – и недалеко от полосы встает фонтан разрыва. Японская пушка стреляет с холма – как после оказалось, упертые самураи на руках толкали ее полкилометра, и затянули на гребень, откуда был виден аэродром. Повернуть кого-то из отходящих "Днепров"? Нет, Мельников оперативно связывается с истребителями, и два Ла-11 пикируют на тот холм, расстреливая японцев.

Но до того пушка успевает сделать еще два выстрела. Один из снарядов разрывается метрах в сорока, а вот второй... Когда я убедившись, что все идет как надо, готов загрузиться в самолет, уж запустивший моторы. Ведь командир отходит если не последним, то одним из них?

И тут что-то бьет меня в спину. Вроде и не больно, но земля ударяет по лицу, и перед глазами все плывет. Как в тумане вижу и слышу, что меня подхватывают, заносят – и вырубаюсь.

Войну без царапины прошел – а тут шальной осколок схватил по дури!

Одно утешение – катану и вакидаси, лично взятые мной у генерала Исии, ребята в самолет успели закинуть. Всегда мечтал настоящий японский клинок заполучить – думаю, у такого Чина, будет раритетный меч старых времен, а не новодел?

Генерал Сэйити Кита, командующий 1м японским фронтом (3я и 5я армии). Харбин, 3 июня 1945.

Мы знали, что русский медведь скалит на нас зубы. Но что мы могли сделать, превратившись по существу, в тыловой отстойник вооруженных сил Империи?

Чем может помочь "повышенная готовность ПВО", если у нас просто не было достаточного количества зенитных орудий? Если считалось, что потребности в истребителях должен покрывать авиазавод в Мукдене, лишь недавно перешедший с выпуска древних Ки-27 на "хаябусы", которые тоже могли считаться современными лишь в начале этой войны – а новейшие Ки-61 и Ки-84 выделялись нам Ставкой едва ли не поштучно? А о радиолокационных станциях мы могли лишь мечтать!

В Харбине объявили воздушную тревогу, лишь когда уже начали рваться русские бомбы. Хотя в городе были разрушения и жертвы, бомбежка была сосредоточена на военных объектах, в число которых попал узел связи фронта, а также все аэродромы вокруг. ПВО было подавлено в первые же минуты, немногие истребители, успевшие взлететь, были сбиты. Всю первую половину дня мы применяли огромные усилия, чтобы восстановить порядок и управление войсками, получить достоверные сведения о происходящем. И только к 12 часам в штабе узнали о захвате Управления Водоснабжения русским десантом.

Состав сил противника, высадившихся всего в двадцати километрах, был оценен как воздушно-десантная бригада с ротой легких танков. И это было воспринято как самая непосредственная угроза Харбину! Один из крупнейших городов Маньчжурии, железнодорожный узел, важный промышленный центр, место расположения штаба 1го фронта – имел гарнизон в составе всего двух бригад, 47й пехотной, и 131й смешанной. С учетом морской пехоты Сунгарийской флотилии, охраны складов, прочих тыловых и учебных подразделений, а также Кэмпентай, я имел под командой не более сорока тысяч человек, из которых почти половина не была вооружена! В то же время я, имея пример успешного Делийского десанта, мог с достаточным основанием считать, что располагая аэродромом, русские в состоянии быстро развернуть в нашем тылу группировку в составе двух-трех дивизий (приняв соотношение между высаженными в первой волне, и развернутыми впоследствии как 1 к 6, аналогично Дели). Там критичной ошибкой нашего командования была недооценка темпа и качества наращивания сил противника – который, как оказалось, превышал скорость подхода наших подкреплений. Если русские сейчас покажут такой же темп развертывания, имея в своем распоряжении полностью работоспособный аэродром – то уже через сутки они могли достичь численности, достаточной для штурма Харбина! После чего западный и северо-западный фланг не одного 1го фронта, но и всей Квантунской Армии рушатся быстро и неизбежно!

Действовать надо было быстро! Уничтожить десант, пока он еще относительно слаб – и особые надежды возлагались на входящий в состав 131й бригады танковый полк и приданную ему таковую роту Резерва ГК ("пантеры"). И все было поставлено под угрозу из-за трусости и малодушия всего одного человека, гайдзина!

Обязанности командира Особой танковой роты исполнял майор Фогель (из числа так называемых "советников", присланных с последним конвоем из Германии) – исключительно благодаря его стараниям, "пантеры" поддерживались в исправном техническом состоянии. Я знал его как образцового немецкого офицера, безупречного внешнего вида и дисциплины – и был поражен, увидев его до безобразия пьяным, и посмевшим так явиться в штаб. Выслушав же мой приказ, готовить роту к маршу и бою, он, вместо того, чтобы немедленно приступить к выполнению, расхохотался мне в лицо.

–Вы знаете, что такое русский танк Т-54? – выкрикнул он – то, что называете танками вы, это не больше чем средство поддержки пехоты, короткая и не слишком тяжелая дубинка. Наши кошечки, это истребители танков, острый прочный стилет. А русские, начиная с БТ, совершенствовали оружие глубоких прорывов, подобны вашей катане, рассекающей тело врага! У их танков пушка калибром десять сантиметров, броня толще чем у "пантеры", скорость почти как у БТ, и дальность без дозаправки четыреста километров – и они всегда идут в бой массой, чем вы их собрались останавливать, идиоты? У нас были тяжелые противотанковые пушки восемь-восемь, и "кошечки" в обороне, и авиация – а что у вас? Пушки калибра 37 и 47, которые русским лишь краску на броне поцарапают? Такие же на ваших так называемых танках – экипажи которых вы можете уже числить погибшими, отправляя их в бой! Про авиацию молчу – я сам видел над Харбином, наверное, несколько сотен русских самолетов, и лишь три японских, которых к тому же сбили, у меня на глазах! У русских есть не просто танки – у них есть танковые армии, с хорошо отработанным взаимодействием с артиллерией и авиацией. Враг уже наносит удар, его катана летит к вашей шее, а вы даже не видите, связи с фронтом у вас нет – но я не сомневаюсь, что русские уже идут, и за эти минуты, что я говорю, они уже прошли еще пару километров. Вы надеетесь остановить русскую танковую армию, да еще при их господстве в воздухе, двумя десятками "пантер", сколько всего таковых у вас есть – прочие жестянки в счет не идут, единственная польза, что они будут отвлекать на себя часть русских снарядов? Такой подвиг не под силу даже Манштейну с Гудерианом, окажись они на моем и вашем месте! Так что советую вам начать паковать имущество штаба, чтобы не жалеть об оставленном, когда придется убегать! Или готовиться умереть за вашего Императора – но я-то тут при чем?

И прежде чем я успел отдать приказ арестовать мерзавца, он залпом выпил флягу с русской водкой. И рухнул на пол в пьяном бесчувствии. Не воин – паршивое гнилое мясо. И эти гайдзины, побежденные в двух войнах только в этом веке, еще думают чему-то учить нас, пока не проигравших ни одной войны?! Впрочем, что можно ждать от тех, кто склоняет голову перед врагом, продолжая жить – вместо того, чтобы поступить так, как известно любому самураю? Германские гайдзины, при всем их самомнении, еще хуже гайдзинов русских – если вспомнить, кто уже дважды брал Берлин! Честь у них заменена всего лишь оружием – потому, видя что враг вооружен лучше, они считают должным сдаться. Они никогда не могут поступить, как Миямото Мусаси, великий мастер меча, который не раз выходил на поединок с боккеном – тренировочным деревянным мечом – против стальной катаны, и побеждал! Слава Аматерасу, мы не немцы – и пока страна Ямато сохраняет этот дух, она непобедима!

К сожалению, я не мог немедленно казнить труса и изменника, ввиду его бесчувственного состояния, в котором он не мог бы осознать боли и страха смерти. Потому он был помещен в тюрьму, в ожидании своей участи – а нам пришлось решать неожиданно возникшие проблемы. Одну из "пантер" так и не сумели завести. Вторая заглохла в самом начале марша, и ее пришлось тащить на буксире, назад в мастерские, третьим танком – сорок пять тонн были не по силам ни одному нашему тягачу. И нас очень душила русская авиация, нападая даже на одиночные машины и мотоциклистов. Лишь в темноте нам удалось приблизиться к русским позициям и начать решительный штурм. Зато я мог спокойно доложить, не теряя лица, что русский плацдарм уничтожен, сожжено более двадцати единиц вражеской бронетехники, у нас потерь нет (при собственно бое – если не считать потери в пути от авианалетов).

Мы победили в этом первом бою! За Императора! Тэнно хэнка банзай!

Из докладной записки в штаб 1го Дальневосточного фронта. Обобщение опыта операции «Снегопад».

Авиация – все поставленные задачи в целом, выполнены успешно. Однако большое расстояние от аэродромов на нашей территории (400 – 500 км) вызывало трудности со своевременным оказанием авиаподдержки (подлетное время, больше часа). Блокирование района звеньями и даже парами истребителей дальнего действия было совершенно недостаточным, так как при обнаружении значительных японских наземных сил четверка истребителей может штурмовым ударом нанести ущерб, но не остановить полностью движение колонны. Также, истребители могут быть связаны боем японскими самолетами, в самый неподходящий момент. Именно это являлось причиной, по которой группировка японцев (до двух рот мотопехоты с танками) сумела беспрепятственно подойти к прикрываемому объекту. Опасных последствий удалось избежать, лишь благодаря оперативному перенацеливанию эскадрильи 892 иап, оказавшегося в данном районе в связи с выполнением своей боевой задачи – что было далеко не оптимальным решением.

Представляется лучшим, с самого начала придать десанту эскадрилью непосредственной поддержки, с базированием на захваченном аэродроме. Вопросы тылового обеспечения могли быть решены переброской на Ли-2 необходимого персонала и снабжения. Также возможным было бы использование транспортных ТБ-3 как танкеров, с заправкой истребителей на земле из их баков.

Исключительно хорошо работала служба авианаведения, приданная десанту – обеспечившая авиаподержку при отражении наземной атаки японцев. Но следует отметить, что большое значение имел и высокий приоритет операции, установленный штабом 9й Воздушной Армии.

Применение самолета огневой поддержки наземных войск в целом себя оправдало. Но необходим высокий уровень подготовки летных экипажей, так как из-за неточного пилотирования, отклонение огневого воздействия на цель доходило до 50, а в отдельных случаях до 100 метров. В итоге, наземные части, указав цель, поспешно отходили назад, что замедляло их продвижение и могло повлечь неоправданные потери.

Высадочная часть – применение планеров, а в дальнейшем и посадочного десанта вместо парашютистов, в данном случае себя оправдала. Но следует учесть, что это было возможным исключительно из-за пренебрежения японцев к малокалиберной зенитной артиллерии. Поскольку при захвате десантниками зенитных батарей в районе аэродрома оказалось, что часть орудий была исправной, т.е. не выведена из строя предшествующим авиаударом.

Полностью оправдало себя включение в состав десанта легкой бронетехники. Даже легкие танки Т-60 оказались успешны при подавлении огневых точек и действиях против пехоты противника при отсутствии у нее средств ПТО. Однако последующее оставление техники с выводом ее из строя представляется допустимым лишь в исключительных случаях – обстановка вполне позволяла повторный перелет к месту десантирования тяжелой транспортной эскадрильи, с эвакуацией техники.

По наземной части – предварительная оценка низкой боеспособности японских войск, охраняющих объект, оправдалась. Однако недостаточно была учтена готовность японцев к уничтожению своих же сил (при штурме тюремно-производственного здания, до 30 процентов японских потерь были от собственного газа). Лишь уничтожение десантом системы вентиляции объекта, и своевременно принятые медицинские меры позволили избежать полной гибели заключенных (спасено 36 человек из 83), и уничтожения штурмовой группы (50 процентов потерь!).

По обеспечению – явно недостаточной была численность медико-санитарной группы, приданной десанту. Обеспеченность медикаментами была удовлетворительной, но остро не хватало дезинфецирующих средств. Равно как и упаковки для изымаемой документации и вещественных доказательств (герметичных резиновых мешков) – в итоге, опасный груз перевозился без мер эпидемиологической предосторожности, что потребовало последующей трудоемкой дезинфекции самолетов (два транспортных авиаполка выведены из строя на пять дней).

Категорически не были соблюдены рекомендации на территории объекта действовать исключительно в средствах защиты, с последующим их сожжением. В итоге, весь личный состав 101 шбхз пришлось подвергнуть карантину. К настоящему времени случаев заболевания заражения среди л/с не обнаружено.

Из кн. А.Сухоруков «В небе Маньчжурии и Китая». Из интервью с летчиком 776-го ИАП 32-й истребительной Краснознаменной авиационной дивизии 9-й ВА 1-го Дальневосточного фронта полковником И.Ф.Гайдаем (Альт-история 2002 г.)

А.С. Вы уже говорили, что в 1943 г. ваш полк снова перевооружили – на какую модель?

И.Г. На Як-9Д. Вначале 1-ю эскадрилью, потом 2-ю, потом 3-ю. Где-то за месяца два-три уложились. А старые Як-7Б списали – и изношены были к тому времени, и сделаны коряво, да и двигатели слабоваты.

А.С. И как вам '9Д'?

И.Г. Понравился. Он был быстрее, у него более мощный двигатель, больший запас горючего. Иногда бывало лётчик потеряет ориентировку, заплутает, тогда запас очень помогал. Спокойнее действуешь, когда знаешь, что горючего хватит.

А.С. А по маневренности?

И.Г. Такой же как Як-7Б, а на вертикали даже чуть и получше. Я, например, особой разницы в маневренности не видел, но 'девятка' была явно быстрее.

А.С. У Як-9Д вооружение было послабее, чем у Як-7Б – один пулемёт, а не два.

И.Г. Мы тогда на это особого внимания не обращали. Дальний Восток, войны нет. Нам запас горючего был важнее, чем мощность вооружения. Главное, что пушка есть, а пулемёты это только дополнение.