Текст книги "Чоки-чок, или Рыцарь Прозрачного Кота"
Автор книги: Владислав Крапивин
Жанры:
Детская фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Приастралье
На следующий день опять было пасмурно и дождливо. Леша и Даша сидели дома. Даша возилась с выкройками для кукол, а Леша рисовал.
Сперва нарисовал акварелью то, что обещал Даше: девочку в зеленом плаще, которая отражается в мокром асфальте. И назвал эту картинку «Березка». Папа посмотрел и похвалил. И Даша похвалила. Затем Леша в альбоме набросал карандашом портрет Бочкина – по памяти. Даша сказала, что похоже. И наконец Леша стал рисовать Ыхало – с натуры.
Пока Леша водил карандашом, Ыхало послушно сидело на табурете. Чтобы оно не скучало, Леша рассказывал про путешествие на станцию Пристань. Ыхало шумно вздыхало и удивлялось, хотя кое-что знало уже от тень-Филарета.
– В следующий раз поедем вместе, – пообещал Леша.
К вечеру тучи разошлись, а утро наступило такое солнечное, что сразу высохли кусты и трава. Леша решил:
– После обеда отправляемся на Пристань!
Так они и сделали. Снова пришли на ромашковую поляну, наполнили водой из колодца и разожгли самовар. Ыхало добросовестно помогало собирать топливо и любовалось самоваром, который напоминал ему папу. Но время от времени оно вздыхало:
– Ых, не знаю, как и быть. Неудобно мне… Не привыкло я среди бела дня появляться при посторонних…
Леша и Даша успокаивали:
– Ничего страшного. Там ведь сказочная страна, и ты будешь очень даже к месту.
– А Бочкин такой славный, он тебе понравится.
Тень Филарета в это время бесшумно шастала по ромашкам.
Наконец поехали.
И все было как в прошлый раз. Только Одинокий Шарманщик не стал играть и петь, а лишь помахал шляпой вслед поезду, который не остановился.
Перед станцией Чьитоноги гостей встретил Лилипут. Он мчался навстречу поезду, разинув розовую пасть и размахивая лохматым хвостом. Радостно гавкнул и вскочил в хвостовой вагончик.
– Не бойся, – сказал Леша Ыхалу, которое сжалось в комок. – Он такой славный пес…
– Да я и не боюсь… почти…
Когда проезжали станцию Чьитоноги, увидели, что бабка расположилась на платформе, будто уличная торговка. Перед ней на низеньком прилавке лежали груды пирожков и ватрушек. Увидев поезд, бабка засуетилась, заулыбалась, приглашающе замахала руками.
Но поезд не остановился. А Лилипут поступил не очень-то воспитанно: выскочил из вагончика, ухватил с прилавка корзинку с пирожками и одним махом вернулся на место. Бабка вслед махала костлявыми кулаками и неразборчиво ругалась.
У Лилипута желтые глаза горели веселым азартом. Держа ручку корзинки в зубах, он протянул добычу Леше и Даше.
Леша корзинку взял, но очень нерешительно. А Даша сказала:
– По-моему, Лилипут, ты поступил нехорошо.
Но пес дурашливо замотал головой. Все, мол, в порядке, здесь такие правила.
– А что, если пирожки заколдованные? – засомневался Леша. – И вдруг с нами что-нибудь случится? Превратимся в козлят, как Иванушка, или уснем на триста лет, будто Мертвая царевна?
Лилипут опять замотал головой: ничего не случится. И для доказательства ухватил в пасть один пирожок и мигом проглотил – видите, пирожки как пирожки…
И тут вмешалось Ыхало:
– Дайте-ка мне. Я всякое колдовство сразу чую…
Оно старательно разжевало пирожок, облизнулось.
– Вполне доброкачественный продукт.
И тогда Леша с Дашей тоже принялись за неожиданное угощение, не забывая, конечно, Ыхала и Лилипута. Пирожки были горячие, с разной начинкой: с капустой, вареньем, грибами и гречневой кашей.
– Надо на обратном пути крикнуть бабушке спасибо, – решила Даша.
Бочкин радостно зазвонил в колокол и бегом спустился с крыльца.
– Здрасьте, дядя Бочкин!.. А это Ыхало, знакомьтесь, пожалуйста… – Леша помог Ыхалу выбраться на платформу. Ыхало вздыхало и роняло с ног калоши.
Бочкин потряс Ыхалу руку.
– Мне о вас рассказывали. Будьте как дома.
– Дядя Бочкин, Леша нарисовал ваш портрет, – похвасталась за брата Даша. – Леша, покажи.
Альбом у Леши был с собой.
– Да ну, это так, набросок, – засмущался Леша. – По-моему, не похоже получилось…
Но Бочкин пришел от портрета в восторг. Разглядывал так и этак, ахал и наконец спросил: не может ли Леша нарисовать еще такой же? Тогда бы он, Бочкин, повесил портрет в рамке под стеклом над своим рабочим столом в дежурной комнате. Конечно, Леша тут же вынул лист из альбома и подарил Бочкину.
– А вот кваса мы вам сегодня не привезли, – виновато сказал он. – Думали, что Проша опять повстречается, а его не оказалось…
– И не надо! У меня с прошлого раза все еще внутри бульканье. Кажется, я выпил тогда слишком много!.. Вы знаете, порой даже в глазах двоится.
– Разве от кваса так бывает? – удивился Леша. – Я слышал, что в глазах двоится, когда выпьют что-нибудь покрепче.
– И тем не менее, – грустно сказал Бочкин. – Правда, двоится не все вокруг, а только название станции на вывеске. И не все буквы, а только буква «а»…
– Постойте, постойте! – Леша подскочил к вывеске. – И у меня двоится! А у тебя, Даша?
– И у меня!
Леша расставил ноги, сунул руки в карманы и наклонил к плечу голову.
– Та-ак. Все ясненько. Уже и сюда пробралась! Растолкала другие буквы и втиснулась!– А ну, марш с вывески!
Буква «а» (первая по счету) вдруг задергалась, упала на крыльцо. У нее выросли тонкие ножки, она вскочила. И запищала:
– Нигде нет от вас житья!
– Я вот покажу тебе житье! – Леща хотел ухватить букву, но она увернулась и помчалась по ступеням, по перрону.
– Держите ее! – закричала Даша.
За буквой кинулся Лилипут. Он был хотя и не породистый, но с хорошей охотничьей хваткой. Лапой припечатал скандальную букву к доске, а потом осторожно взял в зубы. И принес Леше. Буква, конечно, верещала, но Леша крепко сжал ее в пальцах.
– Спасибо, Лилипут!
Буква «а» теперь была ростом с Лешину ладонь. Черная, гибкая, словно вырезанная из тонкой пластмассы. Верткая такая, того и гляди выскользнет.
– Нет, не уйдешь, – пробормотал Леша.
– Что я вам сделала?! – пищала буква, будто капризная первоклассница. – Почему вы ко мне все время пристаете?!
– Потому что ты лезешь куда не следует, – сказала Даша. – Постоянно безобразничаешь! Вот и начальника станции чуть не довела до нервного расстройства! Разве так можно?
– Никого я не довела! Я себе место ищу! Каждый имеет право искать в жизни подходящее место!
– Вот именно подходящее, – вмешался Бочкин. – А вы, сударыня, залезли, куда вовсе даже не полагается.
– А куда полагается? Вы бы посоветовали и помогли, вместо того чтобы придираться, – хныкнула хитрая буква.
Леше стало немножко жаль ее.
– Ты сама виновата, – буркнул он. – Попросила бы по-хорошему, и тебе бы обязательно помогли.
– Ну, пожалуйста! Ну, прошу по-хорошему…
Ыхало стояло рядом и недоверчиво качало головой: мол, знаем мы эти фокусы. Но Леша сказал букве:
– Хочешь ко мне на майку?
Майка была белая, недавно выстиранная и поглаженная. Черная «а» выглядела бы на ней очень эффектно.
Однако буква спросила подозрительно:
– А что это будет означать?
– Как что? У меня же имя Алексей! А ты в этом имени – первая буква.
– Какая же я первая! – Она опять пискляво захныкала. – Тут нужна заглавная, а я – строчная. И сколько ни расти, в заглавную никак не превращусь, потому что у нее другая форма. В этом главное мое несчастье.
– Ишь ты! В заглавные ей хочется, – сказал Бочкин то ли с осуждением, то ли с уважением.
– Ладно, мне годится и такая, я не гордый, – решил Леша. – Ну? Согласна?
– Ладно уж… – пискнула буква «а».
Леша пришлепнул ее к груди. И буква сразу как бы впиталась в материю.
– В самом деле, очень славно получилось, – оценила Даша.
– Дядя Бочкин, помните, вы обещали покатать нас на вашем пароходе? – сказал Леша.
– Как же, как же! Обязательно! Если хотите, сейчас и отправимся!
Пароход «Отважный Орест» был очень маленький, но совершенно настоящий. В нем даже каюты были – уютные, размером с кабину грузовика. Но никто в каютах сидеть не захотел, все расположились на палубе.
Кстати, оказалось, что за короткое время Ыхало успело подружиться с Лилипутом. Может быть, потому, что оба они были косматые. А еще и потому, конечно, что Ыхало понимало собачий язык. Теперь они устроились на корме, прижались друг к другу и о чем-то неразборчиво беседовали. А на носовой палубе разместились тень Лилипута и неизвестно откуда взявшийся тень-Филарет.
Даша села на скамеечку у правого борта. А Леша встал рядом с Бочкиным под парусиновым навесом открытой рулевой рубки. У штурвального колеса. Бочкин обещал дать Леше поуправлять пароходом, когда выйдут на широкую воду.
«Отважный Орест» зашипел, запыхтел, выпустил из желтой трубы два синих кольца дыма и боком отодвинулся от причала.
– Средний ход, – сказал Бочкин в медную трубку и важно поправил фуражку. Она была теперь не красная, а белая с черным околышем и якорем.
Пароход зашлепал гребными колесами и не спеша двинулся на середину реки.
Сначала река была совсем неширокая. Иногда березовые кусты задевали кожухи колес. Но вскоре берега раздвинулись. А когда «Отважный Орест» обогнул бугристый мыс, украшенный белой башенкой маяка, перед путешественниками открылся синий разлив, похожий на большое озеро. В нем отражались маленькие белые облака. Там и тут подымались над водой покрытые курчавой зеленью островки. Низко носились чайки. Запахло свежестью, полетел навстречу прохладный ветерок.
– Можно теперь? – Леша потянулся к штурвальным рукоятям.
– Ну, попробуй…
Леша попробовал. Пароходик оказался послушным. Через пять минут Леша уже чувствовал себя капитаном. Иногда ради интереса он делал на воде лихие развороты.
– Смотри не посади нас на мель, – сказала со своей скамеечки Даша.
– Если будешь делать замечания рулевому, тебя высадят на необитаемый остров. Женщины на корабле – это всегда неприятности.
– Подумаешь, мужчина…
– Держи между вон теми двумя островами, – подсказал Бочкин. И разъяснил: – Сейчас это безопасный проход. А раньше на левом острове водились пираты. Обстреливали суда из всяких мортир и карронад. Остров до сих пор называется Пуп Однорукого Билли.
– А пиратов там теперь точно нет? – с некоторой опаской спросил Леша.
– Повывелись, – вздохнул Бочкин.
– А они были настоящие?
– Ну, по правде говоря, не совсем. Палили пареным горохом или вареными тыквами. И никого всерьез не грабили, только хулиганили. Даже интересно было… А настоящих злодеев мальчик Орест не захотел, когда придумывал эту страну.
– Значит, она придуманная? – удивился Леша. – Это ее тот самый художник Редькин сочинил, в чьем доме мы живем?
– Ну разумеется! Придумал, когда был маленький. Так она появилась. Здесь ведь сказочный этаж пространства. Ну, не совсем чтобы Астралия, но Приастралье – это уж точно…
– Но как же так? – даже расстроился Леша. – Значит, если бы мальчику Оресту эта страна не пришла в голову, ничего бы и не было?
– Трудно сказать… Все это не просто. Сказочные законы – они ведь сложные. Все равно Астралию рано или поздно кто-нибудь бы выдумал. Не Орест, так другой… Плохо не это…
– А что плохо? – встревожился Леша. И все насторожились. И Даша, и Ыхало с Лилипутом, и даже тени кота и собаки.
– Я ведь говорил в прошлый раз, – печально отозвался Бочкин. – Позакрывались дороги, в середину страны не попасть. И чудеса исчезают помаленьку… Вот, посмотрите, на острове слева зубчатая башня торчит. Это замок рыцаря Бумбура Голодного. Только сейчас он опустел, рыцарь, говорят, давно еще подался в столицу. А раньше, когда он жил на острове, столько было веселья! Он зазывал всех проплывавших мимо острова и угощал царскими обедами. Рыцарь он, по правде говоря, был не из самых храбрых, но кулинар отменный…
Леша не прочь был осмотреть рыцарский замок. Пускай даже опустевший и без обеда. Но сказать об этом он постеснялся, и «Отважный Орест» прошел мимо островка с башней полным ходом.
– А вон на том острове, – продолжал Бочкин, – деревня Мудрые Зайцы. Там и сейчас жители есть. Проша, кстати, оттуда родом… Как-нибудь заедем туда, только не сегодня, потому что маленькие зайцы пугаются Лилипута, хотя он их сроду не обижал… В деревне этой морковные огороды – на всю округу знаменитые… А вон остров Похитителя Колдунов.
– Как это? – удивился Леша.
– Похититель этот – великан. Его главное занятие – красть всяких магов и волшебников из их жилищ и утаскивать к себе на остров.
– А что потом? Он их ест? – с испугом спросила Даша.
– Нет, конечно! Какой же волшебник даст себя съесть! Они там собираются вместе и устраивают научные конгрессы по всяким колдовским вопросам. А потом разъезжаются по домам… Великан Гаврила – он ведь добродушный дядька. Я же говорю, маленький Орест злодеев тут не селил. По слухам, имеется только людоед, но он появился уже позже, в недавние времена. Наверно, потому, что стало у нас тут все разлаживаться… – Голос у Бочкина опять стал грустным.
– Может быть, волшебство в Астралии стареет, как в пробке Бун-Дун-Чуна? – задумчиво спросил Леша. Сам себя.
– В какой пробке? – не понял Бочкин.
Леша рассказал про коллекционера и про китайскую лечащую пробку. И про то, как помог ей набрать новую силу своим «Чоки-чоком».
– Это же чудесно! – обрадовался Бочкин. – Значит, и здесь ты можешь помочь!
– Как? – вздохнул Леша. – Там был маленький синяк, а здесь целая страна. Непонятно, с какого бока подступиться.
Бочкин тоже завздыхал. Шумно и гулко. Сдвинул на лоб капитанскую фуражку, заскреб в затылке. Совсем как Ыхало. В это время остров Похитителя Колдунов оказался рядом, по левому борту. Бочкин сделал глубокий вдох и закричал таким голосом, что внутри у него отозвалось эхо:
– Эй, Гаврила! Где ты там?
Из ольховой чащи выбрался на узкий пляж косматый дядька в одежде из шкур. Ну, не совсем великан, однако очень здоровый. Раза в два выше обыкновенного человека. С могучими плечами и большущей косматой головой. Он опирался на дубину.
– Здорово, Бочкин! – донесся густой бас. Даже чайки шарахнулись в воздухе.
– Здравствуй, Гаврила! Как живешь?
– Паршиво живу, Бочкин! Скучища! Волшебники повывелись или в спячку залегли. Некого украсть, не с кем поговорить… Хотел было дона Куркурузо утащить из его пещеры в Желтых Скалах, да неудобно, он важным делом занят. «Не до тебя, – говорит, – Гаврила, я способ вырабатываю, чтобы столицу разблокировать, чтобы, значит, все в наших краях как раньше сделалось…»
– Хорошо, если бы нашел способ-то, – сказал Бочкин.
– Ох, хорошо бы. Да ничего пока у него не выходит…
– Ну, будь здоров, Гаврила.
– И вам доброго здоровьица… – Гаврила помахал дубиной, пароход тонко погудел на прощанье и бодро зашлепал дальше.
Под солнцем искрилась озерная ширь, но горизонт застилала дымка.
– Раньше-то отсюда вся гора со столицей видна была, – с прежней невеселостью объяснил Бочкин. – А сейчас только марево… Ну, ладно, давай, Леша, поворачивать, а то в болото въедем. Да и все равно домой пора. Надо вас еще мороженым угостить…
На обратном пути грусть понемногу улеглась. Погода была великолепная, места красивые. Что ни говори, а замечательная прогулка.
– В следующий раз навестим на Желтых Скалах Авдея Казимировича Белугу. Иначе говоря, дона Куркурузо, – пообещал Бочкин. – Узнаем, как у него дела. Может, и продвинулся он в своей работе…
После возвращения на Пристань все путешественники, кроме тень-Филарета, ели в станционном буфете мороженое и пили чай с земляникой и булочками. Булочки были, правда, черствые (не то что бабкины пирожки), но все равно вкусные. Однако Даша все чаще ерзала на стуле:
– Ох, Лешка, уже совсем вечер…
– Какой же вечер! Солнце вовсю светит!
– Потому что лето! А времени-то уже девятый час!
– Ладно, едем! Спасибо, дядя Бочкин…
Обратно поезд мчался как угорелый. Но Даша все равно волновалась:
– Скорее! А то достанется нам от мамы…
На полном ходу проскочили мимо станции Чьитоноги. Бабка торчала в окошке. Ей хором крикнули:
– Бабушка, спасибо за пирожки!
Но она лишь погрозила пальцем и захлопнула окно.
Зато от мамы не попало. Она только сказала:
– Где это вас носило до такой поры? Марш умываться и ужинать.
Даша и Леша умылись во дворе у крана, съели по тарелке гречневой каши с молоком и, усталые, отправились спать. Они думали, что чудеса на сегодня закончились.
Лунчик Луняшкин
Сперва все было обыкновенно. Задернули шторы, чтобы летний закат не мешал спать. Уснули быстро.
А около полуночи Даша растолкала Лешу.
– Смотри, там что-то светится.
В щель между шторами пробивался ровный желтый свет. Похоже на лампу.
Леша прошептал:
– Может, тетя Ихтилена приземлилась за окном?
– Нет, это на подоконнике…
Много раз пробили в соседней комнате скрипучие часы, и гном Петруша сказал:
– Пора спать…
Но какое тут спать, если рядом опять что-то непонятное!
Даша боялась, и поэтому Леша бояться почти перестал.
– Я знаю, что это такое! Икринка в стакане разгорелась!
Помните, стакан с икринкой Ихтилены неделю назад поставили на подоконник. Так он и стоял там, полузабытый. Икринка лежала себе в воде, как желтоватый стеклянный шарик. Только иногда мерцала еле заметной искоркой.
Откуда же такой яркий свет?
Леша храбро выпрыгнул из кровати и отдернул штору… И засмеялся:
– Ой, Дашка! Иди сюда…
На краю стакана сидел маленький рогатый месяц. Мокрый. С глазками, носом и улыбчивым ртом. Ростом со спичечный коробок. Он был похож на елочную игрушку. От него-то, как от ровного пламени свечки, и расходился желтый свет.
Месяц поглядывал на Лешу и Дашу хитрым крошечным глазом и болтал черными тонкими ножками (вроде тех, что у буквы «а»). Как мальчишка на заборе. Ручки у него тоже были. Он держался ими за край стакана.
Даша прижала к щекам растопыренные пальцы.
– Какой миленький…
– Из икринки вылупился. Это сынишка тети Ихтилены.
– Вот она обрадуется!
Месяц-малыш вдруг тихонько застрекотал. Словно крошечная пичуга или сверчок. И заболтал ножками сильнее. Леша осторожно протянул раскрытую ладонь.
– Не бойся, иди ко мне…
Месяц не боялся. Он ловко вскочил на кромку стакана, а оттуда прыгнул к Леше на руку.
Он был легонький. Такое ощущение, что на ладонь сел кузнечик. И шло от него ощутимое тепло.
Месяц подбоченился, отставил одну ножку, задрал подбородок и опять застрекотал.
– Что-то говорит по-своему, – выдохнула Даша.
– Надо его Ыхалу показать. Ыхало все волшебные и звериные языки знает, оно переведет.
– Прямо сейчас?
– Утром. Неудобно будить Ыхало среди ночи.
Даша мизинцем погладила малыша по теплой выпуклой спинке.
– Живи у нас… Леша, давай придумаем ему имя! Он ведь только родился, и его никак не зовут.
Месяц замер, словно понял, о чем речь, и прислушался.
– Давай назовем… Лунчик!
– Почему?
– Ну… похоже на «Лёнчик». У нас в классе Ленчик Максимов был, самый хороший из мальчишек. Никогда ни к кому не лез, не задирался. И веселый…
– Ладно. Еще похоже на «лучик» и на «луну». Ты хорошо придумал… А фамилия пусть будет Луняшкин. Лунчик, ты согласен?
Маленький месяц заплясал на Лешиной ладони. Видимо, обрадовался.– А потом вдруг подпрыгнул повыше, задрыгал ручками-ножками, словно карабкался по крутому склону, и быстро поднялся под потолок. В угол, где было совсем темно. И там засветился, будто в небе. Леша и Даша опомниться не успели.
– Ох, он свалится и расшибется, – наконец прошептала Даша.
– Не свалится. Он ведь месяц, приспособлен к высоте. Его мама Ихтилена вон какая большущая, и то не падает.
Леша задернул штору.
– Давай спать. А Лунчик пусть нам светит.
– А он не удерет? Он ведь еще глупенький, новорожденный… Надо закрыть форточку.
– Почему ты решила, что он глупенький? Может, месяцы сразу рождаются с полным соображением… А держать его у себя насильно мы не имеем права. Как сам он захочет, так и будет.
Леша и Даша опять забрались в кровати. И стали смотреть, как маленький месяц Лунчик Луняшкин светит над ними, будто прямо из сказки. А он висел неподвижно, только изредка подмигивал крошечным глазом.
Леша уснул, и ему приснилось много маленьких месяцев. Будто они шеренгами маршируют по гранитной площади. А сам Леша стоит наверху старинной зубчатой башни и смотрит на этот парад. Рядом с ним висит в воздухе теплая, как большая печка, тетушка Ихтилена, а с другого бока пыхтит дядька в блестящих латах и шлеме с перьями. Кажется, рыцарь Бумбур Голодный. Он один за другим ест пирожки и говорит с удовольствием:
– Ну вот, наконец-то открылась дорога на столицу…
А Даше приснилось, что она по своим выкройкам сшила для Луняшкина желтую рубашку, но тот не хочет надевать обновку, выскальзывает из пальцев и удирает под потолок…
Леша проснулся рано и сразу глянул вверх, в угол, где ночью устроился Лунчик.
Месяца там не было.
Леша расстроился, а потом подумал: «Наверно, приснилось…»
Но тут ощутил он на себе какое-то шевеление. На простыне, которой укрывался Леша, туда-сюда шагал на своих тонюсеньких ножках Лунчик Луняшкин. Шагал сосредоточенно, заложивши ручки за спину.
Утреннее солнце уже пробивалось в щели, и малыш месяц теперь почти не светился. Он был похож на игрушку из желтого фарфора.
– Здравствуй, Лунчик… – Леша протянул к нему ладонь. Малыш сразу прыгнул на нее и подбоченился. Вот, мол, я какой.
Тут и Даша проснулась. Запищала от радости, забралась к Леше на кровать. Потянулась к Лунчику.
– Ой ты мой хорошенький…
– Осторожнее… Что ты над ним сюсюкаешь, будто над куклой? Он ведь живой.
– Разве живого нельзя приласкать? – обиделась Даша.
Леша сказал примирительно:
– Ладно, пошли к Ыхалу, покажем Лунчика…
Было еще прохладно и росисто в тени старых яблонь. Вход в баньку успел опять зарасти крапивой. Леша поэтому из рогатки пульнул глиняным шариком в оконце. Не сильно, а так, чтобы стекло звякнуло, но не разбилось. Потом еще раз…
Заспанное Ыхало выбралось из печной трубы.
– Что за хулиганство! Вот я вас…
– Простите, пожалуйста… – начала Даша.
– Ой! Ых… – Обрадованное Ыхало скатилось с трубы и крыши в чертополох. – Я думало, это воробьи клювами в окошко стучат, есть у них такая привычка… Доброе утро.
– Доброе утро! Смотри, Ыхало, кто у нас есть! – Леша уже был с Ыхалом на «ты». – Из икринки вывелся… Даша, покажи.
Даша раскрыла ладошки.
– Ых ты-ы! – Ыхало заулыбалось беззубым ртом. – Какой славный месячонок…
Лунчик Луняшкин заприплясывал и застрекотал. Потом прыгнул в руки к Ыхалу.
– Что он говорит? – прошептала Даша.
– Ну что… Радуется. Вроде как «тра-та-та, тра-та-та, хорошо на белом свете…» Вы ему нравитесь… И я тоже… – Ыхало, кажется, засмущалось.
И тогда Леше пришла удачная мысль:
– Ыхало! Если ты Лунчику понравилось, пусть он у тебя живет!
Даша глянула на брата с неудовольствием. Но он сказал:
– У нас дома полным-полно всяких ламп, а в баньке никакого света. Вот пусть Лунчик и освещает ее по ночам…
По правде говоря, Леша боялся, что Лунчика увидят мама и папа и станут расспрашивать: откуда он взялся. И придется рассказывать про ночное путешествие в лес и знакомство с Ихтиленой. А какой маме понравится, что ее сын без спросу шастал ночью по лесу и мотался на электричке? Да еще на границе сказочного пространства…
– Но пусть Лунчик приходит к нам в гости, – потребовала Даша. – И пусть иногда светит и у нас.
– Конечно, конечно! – обрадовалось Ыхало. – Большущее вам спасибо! – Оно было очень довольно, что Лунчику разрешили жить в баньке. Теперь будет гораздо веселее. А то ведь одно-одинешенько там. Заглядывает, правда, тень-Филарет, но чаще всего днем, а по ночам он всегда где-то гуляет…
Лунчик и Ыхало сделались неразлучны. Днем Лунчик жил в кармане Ыхала, который оно специально пришило к своей шкуре. А ночью висел под низким потолком баньки, сказочно светился и стрекотал. Ыхало умиленно слушало эту ребячью болтовню.
Несколько раз среди ночи приземлялась у баньки тетушка Ихтилена – повидать сынишку. Были у нее и другие дети, но они жили далеко, в разных сказках. А этот – младшенький, любить его полагалось крепче всех. Но забирать к себе Лунчика тетушка Ихтилена не стала. Малыш привык уже к Ыхалу, пусть живет, где ему нравится.
Иногда Лунчик прилетал к Леше с Дашей и до утра светил в их комнате. В такие ночи брату и сестре снились особенно интересные сны.
…А летние дни между тем бежали.
Леша и Даша, Ыхало и тень-Филарет еще несколько раз съездили на станцию Пристань. И Луняшкина брали с собой.
Бочкин опять катал всех на пароходе. Они с удовольствием полазали по развалинам замка на острове Бумбура Голодного. Побывали у Одинокого Шарманщика, который устроил для гостей настоящий концерт. Были и в деревне Мудрые Зайцы, где длинноухое население отмечало день рождения Проши: морковным квасом и пирогами с морковной начинкой. Лилипут вел себя настолько ласково, что зайчата совсем перестали его бояться.
Навестили и великана Гаврилу, который вблизи оказался настоящим великаном, аж дух захватывало. Но он был добрый дядька. Поднимал в своих ладонях Лешу и Дашу и вертел, как на карусели…
Только с бабкой в избе на «чьих-то ногах» познакомиться не удалось. Когда подъезжали, она захлопывала окошко и задергивала занавески.
А еще никак не могли повидаться с магом и волшебником Авдеем Казимировичем Белугой. Несколько раз приплывали на мыс Желтые Скалы, но пещера волшебника всегда оказывалась запертой на большой висячий замок.
А потом случилось ужасное происшествие, о котором придется рассказать в отдельной главе. Даже в двух.