Текст книги "100 знаменитых сражений"

Автор книги: Владислав Карнацевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 57 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]

КУЛИКОВО ПОЛЕ
1380 г.

Первая крупная победа русских над татарами. Битва показала мощь объединенных русских сил, имела огромное моральное значение для жителей Руси. Куликовское сражение также способствовало усилению авторитета Москвы.

Широко распространено мнение, что знаменитая битва на Куликовом поле стала началом освобождения русского народа от татаро-монгольского ига. Однако уже через два года после сражения хан Тохтамыш совершил более чем успешный набег на Москву. Само же иго продолжалось еще сто лет (а до битвы оно существовало 140 лет). Можно ли считать, что битва была бесполезной? Ни в коем случае! На поле боя остались десятки тысяч русских воинов, и все они отлично знали, за что умирают.

В XIV в. на первый план в политической жизни Руси выдвигаются новые центры, князья которых претендуют на старшинство среди всех правителей русских земель. Это, в первую очередь, Тверь и Москва. Возвышение последней связано с именем князя Ивана Калиты. В то же время с середины 50-х гг. Орда начинает переживать тяжелые времена постоянных усобиц и борьбы за власть. Все это вело к ослаблению татаро-монгольской власти на покоренных Ордой землях.

Одним из выдающихся борцов за объединение Руси через усиление Москвы и за освобождение от иноземного гнета был князь Дмитрий Иванович – внук Калиты.

Дмитрий стал князем в 1359 г., когда умер его отец Иван Красный. Уже в 60-е гг. молодой князь начинает активную борьбу с политическими соперниками. Он подчиняет своей власти нижегородского, ростовского и стародубского князей. В 1366 г. уже идет работа по укреплению Московского Кремля. Через два года начинается борьба с тверским князем, растянувшаяся на много лет. К этой борьбе привлекались и Литва, и Орда. Князья поочередно убеждали ордынских ханов и крупных чиновников вручить именно им ярлык на княжение, после чего вступали друг с другом в ожесточенные схватки.

Чаша весов постепенно склонялась на сторону московского князя. Ему удалось убедить многих князей в необходимости выступить против Твери, столь часто обращавшейся за помощью к монголам и литовцам. В 1375 г. тверской князь Михаил Александрович в очередной раз получил ярлык на великокняжескую «должность». Однако тогда к войскам Дмитрия в Волоке присоединились князья из Суздаля, Городца, Ростова, Смоленска, Ярославля, Белоозера, Кашина, Стародуба, Брянска, Чернигова, Оболенска, Таруссы и т. д. Такая демонстрация силы смутила спешащего на помощь союзнику литовского князя Ольгерда. Вскоре и сам Михаил Александрович запросил мира. Так Москва стала главным русским городом.

В это время участились ордынские набеги на русские земли. Только теперь они чаще встречали вооруженный, организованный отпор. Так, в 1378 г. темник Мамай послал рать мурзы Бегича на Московскую землю (возвышение Москвы очень тревожило татар). Однако за Окой на реке Воже Бегич столкнулся с крупными силами Дмитрия Ивановича и был разбит.

Наступал 1380 г. Мамай, сразу после поражения Бегича совершивший разорительный поход в Рязанские земли, не мог простить московского князя. Главное же – он не мог смириться с утратой русской дани. В то время темник Мамай играл роль фактического правителя Орды. Он решил восстановить власть татар над русскими во всей полноте. Все, что можно было мобилизовать в распадавшейся Орде, Мамай собрал в своей армии. Обещаниями богатой добычи он привлек на помощь племена Северного Кавказа, нанял за деньги генуэзцев из Кафы (Феодосии). По некоторым данным, войско Мамая насчитывало около 100 тысяч человек.

Дойдя до реки Воронеж, войско Мамая остановилось и начало кочевать. Мамай обещал своим воинам, что им не надо ни о чем заботиться, поскольку осенью у них будет русский хлеб. Он строил грандиозные планы: собирался «побить» всех русских князей, разрушить церкви и поставить вместо них мечети. Темник заявлял, что ему пристало, конечно, победить не какого-то русского князя, а некоего великого и сильного царя, «якоже царь Александро Македоньский победи Дария царя Перскаго и Пора царя Индейскаго». Когда Олег Рязанский и Ягайло предложили ему свою помощь, он милостиво разрешил им присоединиться к его войску, если они успеют[57]57
  Поведение Олега Рязанского в тот год вызывает немало споров. С одной стороны, летописцы уверены, что он был союзником Мамая. Однако исследователи его переписки утверждают, что он вел сложную дипломатическую игру с Мамаем, Ягайло и Дмитрием, будучи на самом деле на стороне Москвы. Он якобы усыпил бдительность татар, а Ягайло запутал противоречивыми сведениями и предложениями. Впрочем, возможно, он просто не хотел оказаться в проигрыше ни при каком исходе намечающейся битвы.


[Закрыть].

Весть о нашестии Мамая заставила Дмитрия Ивановича спешно собирать войска. По его требованию первым пришел на помощь тверской князь, затем серпуховский – двоюродный брат Дмитрия, Владимир Андреевич. Потянулись дружины других князей.

Мамай выслал в Москву послов с требованием дани, как было прежде. Но послы ничего не смогли добиться от московского правителя. Позже в ставку татарского темника явился дьяк Захарий Тютчев с подарками, но этого Мамаю было мало.

Когда в Москву пришло известие, что татары двинулись дальше, Дмитрий Иванович держал совет с братом и прочими князьями, на котором было решено выслать на разведку сильный сторожевой отряд во главе с Родионом Ржевским, Андреем Волосатым и Василием Тупиком. Их задачей было добыть «языка» и узнать истинные намерения Мамая. Сам же Дмитрий разослал всюду грамоты, созывая князей и их дружины в Коломну. Сбор был назначен на 31 июля.

Через некоторое время Василий Тупик привел в Москву «языка», который сообщил, что Мамай ждет осени. Таким образом, сбор был переназначен на 15 августа в той же Коломне. Благословение на борьбу Дмитрий Донской получил от близкого ему человека и влиятельного религиозного деятеля игумена Сергия Радонежского (Сергий занимает одно из главных мест в списке русских православных святых).

Всего под флагом Дмитрия Ивановича якобы собралось 100–150 тысяч воинов. Так ли это, непонятно, однако вряд ли стоит подвергать сомнению следующее высказывание летописца: «от начала бо такова сила Руская не бывала». Еще важнее было то, что это была объединенная армия практически всех русских земель. На самом деле, скорее всего, численность русской рати была порядка 50–60 тысяч человек.

Когда силы были расставлены по полкам и определены воеводы, войско двинулось на переправу через Оку, причем пошло оно прямо на запад. Вероятно, Дмитрий не хотел давать повода Олегу Рязанскому обвинить объединенное русское войско во вторжении и открыто перейти на сторону татар. Ягайло получил от Олега Рязанского скорбное сообщение, что Дмитрий собрал огромную армию и занял все дороги. Литовский князь предпочел подождать, чем все закончится, и не пошел на встречу с татарами.

Когда русские войска подошли к Дону, состоялся еще один большой совет князей. На повестке дня был самый главный вопрос – переходить ли Дон. Одни убеждали, что переход развяжет руки оставшимся на другой стороне рязанцам и литовцам. Другие настаивали на переправе. По их мнению, это отрезало у войска возможности к отступлению, настраивало рать на решительный и беспощадный бой.

Эту мысль поддержал и сам московский князь. «Братиа, – говорил он, обращаясь к совету, – лутчи есть честна смерть злаго живота; лутчи было не ити противу безбожных сил, неже пришед и ничтоже сотворив, возвратитися вспять; прейдем убо ныне в сий день за Дон вси и тамо положим главы своя…»

Этот приказ был отдан 6 или 7 сентября. Были наведены мосты, и ночью состоялась переправа. Как только она закончилась, мосты были разрушены. Спешная переправа и выстраивание войск для боя диктовались к тому же донесениями разведки, которая сообщила, что Мамай тоже приближается к полю боя. Дмитрий хотел выиграть время и расставить полки до того, как подойдет неприятель.

Место, избранное Дмитрием Ивановичем для боя, называлось Куликовым полем. Это было холмистое пространство в 10–13 верст, расположенное между Доном и его правым притоком Непрядвой. Оно перерезалось несколькими маленькими речками, в том числе Смолкой, впадающей в Дон, и Нижним Дубняком – правым притоком Непрядвы. Поскольку у ордынцев ударной силой была конница, поле это было крайнє неудобно для них. Холмы, овраги, речушки не давали места для разворота и маневра конницы. Зато они прикрывали фланги русских войск знающих тактику врага – наносить основные удары по флангам.

Утром 8 сентября над полем стоял густой туман. Дмитрий расставлял войска для решающего боя, возможно, еще накануне вечером. Ему помогал талантливый полководец Дмитрий Боброк с Волыни и литовские князья – братья Ягайлы, принявшиеся сторону Дмитрия.

Тылом русское войско стало к Непрядве, имевшей обрывистый, крутой берег. В центре расположился большой полк во главе с московским воеводой Вельяминовым. Тут же занял место в общем строю и сам князь.

Полк правой руки был прикрыт обрывистым берегом Нижнего Дубняка. Командовал литовский князь Андрей Ольгердович. Полк левой руки, которым руководили князья Василий Ярославский и Феодор Моложский, прикрывала Смолка и лесистый овраг. Именно тут было наиболее слабое место в русском боевом порядке. Поэтому позади полка левой руки был выставлен резервный полк во главе с Дмитрием Ольгердовичем, а еще левее, в Зеленой Дубраве, – засадный полк. В засаде остались отборные воины под началом серпуховского князя Владимира и Дмитрия Боброка Волынца.

Переднюю позицию заняли передовой и сторожевой полки Симеона Оболенского и Иоанна Тарусского.

В центре войск Мамая находилась наемная пехота, по флангам – сильная конница.

Дмитрий дал приказ продвинуться вперед. К ним с Красного холма направились татарские войска. Спустившись, татары вынуждены были стать очень тесно. Места для разворачивания всех сил на поле боя не было. Таким образом, русским удалось нивелировать численное преимущество противника.

К 11 утра обе стороны были готовы к бою. «И бе страшно видети две силы великиа снимающеся на кровопролитие, на скорую смерть». Перед боем Дмитрий объезжал свои войска, выкрикивая ободряющие слова. Затем он вернулся на свое место и надел боевые доспехи. В княжескую одежду облачился один из приближенных Дмитрия. Над ним же развевалось княжеское знамя.

Когда друг к другу приблизились передовые полки обеих армий, из татарского строя выехал на середину могучий всадник Темир-мурза. По обычаю того времени предстоял стартовый поединок двух сильнейших воинов. Из русского полка выехал монах Пересвет – до пострига брянский боярин Александр, – тоже не слабого сложения витязь. Богатыри на всем скаку вонзили друг в друга копья и упали замертво. Говорят, что столкновение было настолько сильным, что и земля под ногами задрожала, и даже кони их тоже упали мертвыми.

После этого поединка начался бой – по всей видимости, исключительно ожесточенный и кровавый. Татары одолели передовой полк и врезались в большой, но его опрокинуть не смогли. Помогла стойкость владимирских и суздальских воинов. Тогда большая часть конницы сконцентрировала свои усилия на левом фланге рати Дмитрия. Возникла реальная угроза захода в тыл русского войска. Положение выправил резерв Дмитрия Ольгердовича. В самой гуще сечи в большом полку дрался Дмитрий Иванович. По сообщениям летописца, под князем пало два коня, Дмитрий сражался пешком, пока, израненный, не вышел из боя. Правый полк успешно отразил все атаки противника.

К трем часам дня положение левого фланга было уже кризисным. Все больше татар бросались в образовавшуюся брешь и теснили полк левой руки к Непрядве.

Тем временем в засадном полку Владимир Андреевич несколько раз порывался идти на помощь землякам левого фланга, но каждый раз его удерживал опытный Боброк: «Пождите мало, еще есть бо вам с кем утешитися». Настал решающий час. Около четырех часов переменился ветер, который до этого дул в лицо засадному полку и лишал его возможности стремительно вылететь на врага. Тогда Волынец воскликнул: «Час прийде, время приближися! Братия моя и друзи, дерзайте!» Воины полка дружно вылетели из засады и ударили в тыл увлекшимся боем с левым флангом русских татарам. При виде новых, свежих всадников те пришли в замешательство. Одновременно, почувствовав перелом в ходе сражения, воспрянули и контратаковали остальные русские полки.

Видя поражение своих войск, Мамай кинулся спасаться бегством. Побежала и орда. Русские полки преследовали противника на расстоянии до 30–40 километров до реки Меча. Мамаю удалось уйти лишь с малой дружиной. Остальные полегли на поле боя или были потоплены в Непрядве – небольшая речушка до половины была наполнена трупами.

Возвратившимся русским открылась страшная картина. Все поле было усеяно мертвыми телами, которым, казалось, просто не хватало места. В дубраве был найден сильно контуженный Дмитрий, которого теперь уже можно с полным правом называть привычным для нас прозвищем – Дмитрий Донской. Когда все собрались, князь приказал сосчитать всех погибших и выживших.

Печальный доклад делал московский боярин Михаил Александрович. В живых не было 40 бояр московских, 30 серпуховских, 20 костромских, 30 владимирских, 50 суздальских, 40 муромских, 60 можайских, 30 звенигородских, 22 переяславских, 34 ростовских, 23 дмитровских и 30 панов литовских. Воинов осталось лишь 40 тысяч (таким образом, потери среди простых воинов достигали 20–25 тысяч).

«Вечная им память!» – провозгласил Дмитрий Донской и просил у них прощения. Восемь дней простояли воины-победители на Куликовом поле, хороня погибших товарищей и собирая оружие.

Ягайло, узнав об исходе боя, направился в Литву с такой скоростью, как будто это за ним гнались русские.

Мамай вскоре собрал новые силы, но был разбит другим татарским правителем, Тохтамышем. Свои дни когда-то могущественный темник закончил в Кафе (Феодосия), где был убит бывшими союзниками-генуэзцами из-за богатств, которые привез с собой.

Зависимость Руси от Орды была восстановлена, но Дмитрий Донской свято верил в то, что освобождение Руси не за горами. Он ошибался, но его победа имела важнейшее значение для того, чтобы это все-таки произошло. Разгром татар на Куликовом поле воодушевил население русских земель, заставил уже громко говорить о необходимости объединения. Москва приобрела огромный вес в глазах жителей многих русских городов.

Заслуги Дмитрия Донского были признаны Русской православной церковью. В 1988 году он был, как ранее Александр Невский, канонизирован.

КОСОВО ПОЛЕ
1389 г.

Легендарная битва между сербами и турками, в которой славяне пытались отстоять свою независимость. Им это не удалось, но Косово поле стало символом сербского свободолюбия и доблести. Во время битвы сербский национальный герой Милош Обилии убил турецкого султана Мурада I.

Для сербов Косово поле такая же важная страница национальной истории, как для русских – поле Куликово. Эти сражения состоялись с разницей в 9 лет, на обоих полях сражались против завоевателей объединенные славянские армии. Даже в «птичьих» названиях полей можно проследить аналогию. Косово поле – это «поле дроздов».

Однако если Куликовская битва продемонстрировала силу возрождающейся русской армии, то битва на Косовом поле ознаменовала начало турецкого владычества в Сербии. Но для сербов 28 июня все равно является особой, торжественной датой.

* * *

Турецкие кочевые племена стали оседать на границах Ирана в IX в. Огромное арабское государство в начале второго тысячелетия переживало распад, не было более всеобщего желания доказывать свою доблесть на поле боя. В Багдадском халифате непрерывно возрастала роль наемных турецких войск. В XI в. турки подняли восстание и захватили Багдад. Вскоре они подчинили себе большую часть Малой Азии.

В 1329 году турецкий эмир Осман начал борьбу с Византией и захватил часть ее владений в Малой Азии. Сын Османа провозгласил себя султаном, а столицей турецкого государства сделал Бруссу. Так возникло военное государство османов, которое объединило большинство турецких племен.

К началу XIV в. Византия вступила в полосу экономического, политического и военного упадка. Шел процесс политического дробления страны. На Балканах ведущая роль перешла сначала к Волгарий, а затем к Сербии. Оба государства поочередно вступали в конфликт с Византией за балканские владения. Внутри самих государств также шел процесс феодальной раздробленности. Все это ослабило ведущие державы региона и облегчило задачу туркам. В 1356 г. турки впервые закрепились в Европе, в 1361 г. ими был занят Адрианополь (Эдирне), ставший новой столицей османского государства.

Немалую роль в успешных завоеваниях турок сыграла, конечно, сильная османская армия.

Долгое время главным родом войск у турок была конница – тяжелая («сипахи») и легкая. Турецкий всадник был отличным стрелком из лука и в совершенстве владел саблей. В 1330 г. турки-османы организовали и постоянное пехотное войско, воинов которого называли янычарами. Янычары составили ядро вооруженных сил Османского государства. Многие из них были захвачены в детстве у покоренных турками народов и далее воспитывались в особых условиях в духе военного и религиозного (исламского) фанатизма. Янычары были пешими лучниками (и прекрасными стрелками). Кроме лука у них на вооружении были ятаганы. Янычары были опорой боевого порядка и предпочитали вести оборонительный бой.

Низшее подразделение войска янычар состояло из 10 человек, которые имели общую палатку, котел и вьючную лошадь. 8—12 десятков сводилось в «оду». В XIV в. насчитывалось 66 «од» янычар (т. е. 5–6 тысяч человек). Войско это отличалось высокой дисциплиной.

На протяжении XIV столетия Турецкая империя постепенно завоевывала Балканский полуостров. Турки овладели окрестностями Константинополя, в их руках оказалась вся Фракия. В 1371 г. состоялось важное сражение в Македонии на Марице. Здесь турки одолели коалиционную балканскую армию и таким образом открыли себе путь в глубь полуострова.

Непосредственная угроза со стороны завоевателей-мусульман вынудила правителя Сербии Лазаря Хребеляновича предпринять активные действия для стабилизации политической обстановки в Сербии, объединения соперничающих феодалов. Это ему отчасти удалось. В столицу Сербии съезжались со всех Балкан беженцы из захваченных турками городов и сел.

В 1382 г. Мурад I напал на Сербию и взял крепость Цателицу. На этот раз Лазарь откупился обещанием выставлять своих воинов для поддержки турецкой армии, если у султана возникнет такая потребность.

Но этот шаткий мир не мог остановить турецкой экспансии. В 1386 г. Мурад взял г. Ниш. Тогда и Лазарь объявил о начале вооруженной борьбы. В том же году сербский князь разбил турецкие войска в бою у Плочника. Одновременно Лазарь проявлял активность и на дипломатической арене. Были налажены отношения с Венгрией; удалось получить военную помощь от боснийского владетеля Твртко I, направившего в Сербию войско во главе с воеводой Влатко Вуковичем. В антитурецкую коалицию вошел и могущественный сербский феодал Вук Бранкович (зять Лазаря), под чьей властью находился юг Сербии. На стороне Лазаря выступили владетели Герцеговины и Албании.

В состав союзного войска входили сербы, боснийцы, албанцы, валахи, венгры, болгары. Численность войска достигала 15–20 тысяч человек. Однако союзникам не удалось достичь подлинного единства. Продолжались раздоры и интриги. В частности, Вук Бранкович пытался настроить Лазаря против другого его зятя – Милоша Обилича.

Турецкая армия под командованием Мурада насчитывала от 27 до 30 тысяч человек. Интересно, что еще до генерального сражения Милош Обилич также был одной из центральных фигур в дипломатии турок. Они рассчитывали переманить амбициозного Обилича на свою сторону.

Решающая битва произошла между двумя армиями 28 июня, в день Св. Вида, 1389 г. на Косовом поле – котловине в Южной Сербии близ г. Приштина, с двух сторон окруженной горами и прорезанной посередине р. Ситница. Накануне сражения турки провели военный совет, на котором, в частности, предлагалось выстроить перед рядами войск верблюдов. Так военачальники хотели смутить сербов, ранее не видавших экзотических животных. Однако Баязид, сын Мурада, резонно возразил, что в случае, если верблюды побегут, они внесут расстройство в турецкий же боевой порядок. С Баязидом согласились и султан, и влиятельный полководец Али-Паша.

Сербы тоже совещались. Здесь поступило предложение вести ночной бой, которое было отклонено, поскольку сербы верили в силу своей армии и считали поэтому ненужными подобные хитрости.

Сражение началось ранним утром, около шести часов. Правым крылом сербов командовал тесть князя Лазаря Юг Богдан Вратко, левым – Вук Бранкович, в центре находился сам князь. Со стороны турок на правом фланге командовал Евренос-Бег, на левом – Якуб (старший сын султана); в центре, как и у противника, находился глава государства.

Первый этап боя был за сербами. К двум часам дня их преимущество грозило превратиться в подавляющее. Для турков дело осложнилось смертью Мурада. Его убил тот самый Милош Обилич, которого Бранкович обвинял в связях с турками. Обилич в качестве перебежчика явился к шатру султана, ему позволили поцеловать ногу правителя. Милош выхватил отравленный кинжал и убил султана, тем самым доказав свою преданность тестю. Благодаря этому геройскому поступку Милош Обилич стал национальным героем Сербии[58]58
  Другие источники утверждают, что к шатру султана с боем прорвался отряд из 12 храбрых воинов или что султана, когда он уже после боя осматривал место баталии, заколол казавшийся мертвым солдат.


[Закрыть].

Положение спас Баязид. Узнав о смерти отца, он взял командование на себя и быстро навел порядок в турецких рядах. Первое же, что приказал сделать Баязид, – это убить брата Якуба. Так в ходе битвы решалась судьба турецкого престола.

Баязид бросил в бой отборную гвардию, до того стоявшую в резерве. Турки обрушились на левый фланг противника. Возможно, что здесь (а в результате и во всем сражении) переломным моментом стала даже не сама атака, а предательство Бранковича. В решающий момент битвы интриган вывел из сражения 12 тысяч латников, отступив за реку Ситница и оголив тем самым весь фланг сербского войска. За ним бежали боснийцы, атакованные конницей Баязида.

Одержав победу над левым флангом неприятельской армии, новый султан обратился к правому. Там стойко бились воины Юга Богдана Вратко. Когда он был убит, команду брали на себя поочередно его сыновья; все они показали беспримерную храбрость, однако тоже пали в бою.

Лазарь сражался в первых рядах, однако, по преданию, с ним случилось несчастье. Когда он в очередной раз отступил, чтобы сменить коня, войско, увидевшее его отход, решило, что князь бежит, и побежало вслед за ним. Лазарь тщетно пытался вернуть своих солдат на поле боя. В конце концов он был взят в плен и умерщвлен турками вместе с Милошем Обиличем. Впоследствии сербская церковь признала своего последнего самостоятельного князя святым и мучеником.

Баязид вскоре опустошил Сербию, вдова Лазаря отдала султану в жены свою дочь. Впоследствии Баязиду сопутствовал военный успех. Он захватил Македонию, Фессалию, Болгарию. В 1396 г. Баязид Молниеносный[59]59
  По-тюркски его прозвище звучит как Йылдырым.


[Закрыть] разбил при Никополе крестоносцев, затем подчинил себе Боснию. Сербия до 1459 г. была вассалом Османской империи, а затем была полностью включена в состав турецкого государства.

Битва 1389 г. не была достаточно освещена в источниках, и поэтому о ее ходе известно лишь в общих чертах. Весть о ней достигла Парижа, Лондона, Мадрида, но там в основном ликовали по поводу смерти турецкого султана. В Сербии также больше говорили о подвиге Обилича и о мученической смерти Лазаря.

Так или иначе, Косово поле является символом всесербского сопротивления турецкому завоеванию, которое означало пять веков рабства под властью Османской империи. Именно поэтому этот топоним и эта область занимают особое место в сербском коллективном сознании, в сербской народной поэзии, литературе и искусстве.