Текст книги "Наследник семейного проклятья (СИ)"

Автор книги: Владислав Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Да, – не уверенно ответил Дмитрий, – мне нужно поговорить с вами о той подвеске.

– Ага, вы сделали описание? – с надеждой в голосе спросил Станислав.

– Нет, – протянул Зубов, – мне нужна ваша помощь.

– В каком смысле?

– Расскажите подробнее о краже этой подвески, – он запнулся. – Нет, расскажите вообще все, что знаете об этой подвеске.

– Ну, ладно. Пройдемте, сядем, – они пошли к самому крайнему столу, сели за него.

Дмитрий немного волновался, ведь ему было крайне сложно понять, какую информацию придется запоминать, а какую не стоит.

– Однажды, 13 июня 1851 года, ровно за месяц до дня рождения своей жены Александры Федоровны, к придворному ювелиру пришел сам Николай I. Он попросил его сделать какое-нибудь не обычное украшение. Чтобы оно было красивее всех, чтобы оно затмило все украшения. На его создание этому ювелиру дали месяц. И этот месяц он сутками сидел и работал над этим украшением. И 10 июля, за три дня до дня рождения Александры Федоровны, ювелир закончил свое творение. И в ночь с 10 на 11 июля это украшение (подвеску) украли.

– Извините, что перебиваю, – пробормотал Дмитрий, – а вы не знаете, как звали этого ювелира?

– Не помню. Но я могу посмотреть в своих архивах. Вы ж понимаете, что все упомнить просто не реально, – усмехнулся Станислав и послал из своего кожаного портфельчика ноутбук. Там он быстро нашел нужную информацию.

– Некий… имя не знаю, но фамилия – Краснов.

Сердце Зубова громко застучало. Неужели, это такое совпадение? Нет, таких совпадений не бывает.

– Извините, Станислав Аркадьевич, мне нужно срочно позвонить.

Он встал и немного отошел от стола. Потом он достал телефон из кармана джинс и позвонил Варваре. Та сразу взяла трубку.

– Ало, – громко ответила Стрельцова на звонок.

– Варь, привет. У тебя есть доступ к архивным данным?

– Ну, у меня, нет. А вот у Ерошина есть. Я могу его попросить,… а тебе зачем?

– Срочно надо составить генеалогическое древо семейства Красновых. Еще найди подробную биографию Анатолия Краснова, жившего в 1850-е годы. Сделаешь?

– Ну, хорошо. Только, это займет какое-то время.

– Хорошо. Постарайся быстрее.

Он выключил телефон и поспешил вернуться к Станиславу Аркадьевичу. Тот что-то с большим интересом читал что-то в своем ноутбуке.

Да, – подумал Дмитрий. – Таким людям, как Станислав Аркадьевич, всегда и все интересно.

– Станислав Аркадьевич, а продолжение есть? – боясь разозлить биографа, вежливо и неуверенно произнес Зубов.

– Есть. Во время кражи этой подвески чуть не убили этого ювелира. Самое интересное, что по документам этот ювелир умер в ту ночь. Но!

Он замолчал. А тем временем Дмитрию не терпелось услышать продолжение.

– Что значит, «но»?

– По документам, у этого Краснова в 60-м году родился второй ребенок, а в 67-м родился третий ребенок. Но, вот, скажите Дмитрий Серафимович, как у человека может родиться ребенок, если он десять лет уж как умер!

Дмитрий решительно не понимал чему верить. Или документам, или двум детям, родившимся задолго после смерти отца.

– Ну, может, его жена вышла замуж за другого и родила детей от него? Тест на отцовство делали? – серьезно предположил Зубов.

– Какой к черту тест на отцовство в XIX веке! – разозлился Станислав.

– Точно! Простите, Станислав Аркадьевич.

– Думать надо! Нет. Его жена осталась «вдовой».

–Хм, ну, может, документы не правильные.

– Зачем? Зачем императору это надо?

– Ну, не знаю. Тьфу! Чертовщина какая-то! А убийцу не нашли?

– Нашли. Это был некий Илья Ровнев. Его нашли и казнили через неделю после кражи, подвеску так и не нашли, а Ровнева казнили. Всю его семью выгнали из дома.

– Куда их выгнали?

– На улицу.

– Ужас. Они же не виноваты.

– А шут их знает! Ладно, все. Мне некогда. Когда сделаете описание подвески, позвоните мне.

Станислав Аркадьевич встал и пошел в сторону стеллажей. Дмитрий еще немного посидел за столом, а потом пошел на улицу. Там сел в свой джип и поехал к Варваре на работу.

ВАРВАРА

Варвара и Дмитрий недолго составляли генеалогическое древо Красновых, потому что начальник Варвары, Виктор Ерошин, предоставил им полную свободу в федеральном архиве. У Ерошина в федеральном архиве есть хорошие друзья и люди, которые не один раз проиграли ему в покер. Поэтому он легко предоставил им всю информацию.

Уже через пять часов у них была полная схема – генеалогическое древо Красновых. А потом, уже совсем быстро, они нашли всю биографию Анатолия Краснова. Ювелиром оказался именно Анатолий Краснов, так как только он из их рода подходил по возрасту и полу.

Зубов, не задумываясь, встал и позвонил следователю Полякову. Варвара вышла на крыльцо своего дома. Вглядываясь в темное небо, скрытое под слоем облаков, она стояла и пыталась понять, чем ей так не понравился этот Владимир Поляков. Вроде, он хороший следователь, раз не испугался брать такое странное дело. И человек он, вроде, неплохой. Хотя, откуда ей знать, какой он человек? Ай, шут его знает! Варвара уже приготовилась поворачиваться и возвращаться в дом, как вдруг на крыльцо выбежал Дмитрий Зубов.

– Позвонил? – усталым голосом спросила Варвара.

– Да, позвонил, – ответил Дмитрий, так же устало.

– И что он говорит? – с неким интересом спросила Варвара.

– Просит нас подъехать в участок.

– Зачем?

Стрельцову одолела некая ярость. Зачем ей ехать в участок? Что, привлечет ее к ответственности за вмешательство в расследование? А он вообще имеет право ее за это посадить в тюрьму? Наверное, нет. Она же не препятствует правосудию. Она наоборот, пытается помочь.

– Он попросил рассказать все. А ты, все таки, изучала их род лучше, чем я.

– Но ты же узнал, что Краснов ювелир.

– Но без тебя я бы не справился.

– Ну, Дима, я не хочу ехать в участок.

– Почему?

У Варвары затряслись руки от холода и она упрятала их в карманы своего розового пальто. Сердце ни с того ни с сего сильно застучало. Она понимала, ей нельзя идти в полицейский участок. Она же не хочет, чтобы ее раскрыли. Нет, нельзя ей в участок. Ее там вмиг раскроют. Надо отказаться.

– Я не могу...

– Почему? – повторил Дмитрий.

– Мне... надо... – начала придумывать на ходу Варвара. – Мама попросила... к ней подъехать... Срочно... – выговорив это, она хотела себя уничтожить. Какая мама?! Она же улетела на неделю в Венецию к своему другу, с которым та познакомилась через интернет. И Дима про это знает!

– Так, она же в Венеции, – после некоторой паузы проговорил Зубов. – Мы же ее вместе провожали.

Полный провал! Нужно срочно что-нибудь придумать! Но придумать ничего не удавалось.

– А она попросила прийти к ней домой и... полить цветы.

– Хм, она же никому не доверяла поливать цветы. Всегда, когда уезжала, нанимала садовника, чтобы тот поливал цветы в ее оранжерее.

– А сейчас доверила! Дима! Что за допрос?!

– Тебе надо поливать цветы?

– Да.

– Сейчас?

– Да.

– Но сейчас же...

– Так, Дима, не поеду я! Все!

– Ну, ладно.

Дмитрий пошел в сторону беседки. Идти к нему ей не хотелось, и она быстро вошла в дом. В кухне она стала заваривать кофе. Да, за эти три дня она выпила пятидневную норму кофе. Этих зерен до конца недели ей не хватит. Она подошла к окну и открыла его. Из окна прекрасно был виден Дмитрий в беседке (он разговаривал с кем-то по телефону).

– Дим, кофе будешь?! – крикнула она.

Он кивнул. Она закрыла окно и достала, помимо своей, еще одну кружку. В дом вошел Дмитрий и уверенно направился в кухню.

– Варь, ты можешь спокойно ответить, почему ты не хочешь ехать в полицию?

Она молчала и смотрела на турку, в которой варился кофе.

– У тебя проблемы с законом? – предположил Зубов.

– Зубов, ты дурак? – обиделась Варвара.

– Ну, тогда почему?

Они смотрели друг другу прямо в глаза. Он подошел к ней очень близко. Она не шевелилась. И вдруг она подумала: "Давно это было. Никто этого уже, наверное, не помнит. Да, и имя у меня уже другое". Вдруг он прижал ее к себе и крепко обнял. Она заволновалась. В ушах зазвенело. Вдруг она услышала, как стал закипать кофе, как бьются у них сердца. И в какой-то момент она перестала понимать... что она делает. Она словно, вышла из своего тела. Она не могла думать, не могла сопротивляться. Да, и хотела ли она сопротивляться? Нет, не хотела. Совсем не хотела. Он протянул руку к плите и выключил огонь. Перестал кипеть кофе.

– Дима, ты уверен? – прошептала она, решительно надеясь на положительный ответ.

– Не знаю, – прошептал он ей на ухо. – Все сложно. С тех пор как Раиса ушла от меня, я ни в чем не уверен. Я напился вчера. Варя, ты же знаешь, что я никогда в жизни не напивался.

Она усмехнулась, но на самом деле хотела разрыдаться. Она тоже решительно ни в чем не была уверена. Только не с понедельника, а раньше. Намного раньше.

– Ну, вот. Ладно, я сейчас переоденусь и поедем к твоему следователю, – сказала она и робкими шагами пошла на второй этаж.

– Вот, черт, – выговорил Дмитрий, когда Варвара уже ушла с лестницы.

Да, он не был уверен в том, что любил Варвару. Но, какие-то чувства все же были? Или это дружба? Простая, хорошая, крепкая дружба? Очертить грань между любовью и простой привязанностью он никогда не мог. Как в случае с Раисой, его почти бывшей. Только сейчас он начал задумываться о том, что между ними не было никакой любви. Была лишь привязанность. Но, тогда получается, что к тридцати годам он так и не полюбил никого. Или, может, он сейчас любит Варвару?

Она спустилась на первый этаж и они без слов сели в джип Зубова и поехали в участок, к Полякову. Благодаря отсутствию пробок они добрались до участка очень быстро – за час. Было уже одиннадцать часов вечера. Здание было темным. В коридоре на посте сидел дежурный, а возле него стоял и смотрел на бомжа в КПЗ Владимир Сергеевич Поляков. Увидев Дмитрия и Варвару, Владимир повернулся и пошел дальше по коридору, молча. Варвара с легким раздражением шла за Поляковым, а Дмитрий, который шел последним, не мог перестать думать о Варваре. Он никак не мог понять – нужна ли она ему. Одна его половина говорила, что хочет быть с Варварой. Но другая... другая говорила, что должно пройти время. Через некоторое время, когда он окончательно забудет Раису, он должен еще раз подумать об этом, и если он по-прежнему будет ее любить, он сделает все, чтобы быть с ней.

Наконец они подошли к кабинету Полякова и все вместе вошли в него. Кабинет оказался не пуст. За своим столом сидел следователь Резнецкий. Владимир усмехнулся и, поставив греться чайник, крикнул в сторону коллеги:

– Резнецкий! Ты чего так поздно на работе сидишь? Домой иди, к жене и детям!

– Нет у меня ни жены, ни детей, – буркнул Резнецкий и посмотрел на Дмитрия и Варвару.

На Зубова он особо внимания не обратил. Он всматривался в лицо Стрельцовой (уж больно оно ему казалось знакомым).

– А мы с вами не встречались нигде? – задумчиво спросил Резнецкий у Варвары.

Губы у Варвары чуть заметно задрожали.

– Мы не могли встретиться.

– Вот как? И почему это?

– Я недавно живу в Питере.

– А до этого вы где жили?

– В Москве. А что?

– Так, Резнецкий, иди-ка ты домой! – начал прогонять коллегу Поляков.

Тот молча встал и вышел из кабинета, забрав свою стеганную серую куртку.

– Ну, Дима, начнем с самого интересного, – громко произнес Владимир, усевшись за свой стол.

На столе было все чисто и аккуратно. Этот факт безумно удивил Варвару. Она всегда считала, что на столах полицейских, как и врачей, царит вечный беспорядок. Хотя, там и царил вечный беспорядок, ведь она частенько раньше захаживала в полицейские участки.

– Зачем ты полез в это дело? – с улыбкой на лице спросил Поляков.

– Затем, что я хотел тебе помочь! – быстро ответил Зубов.

– Ну, хорошо. А зачем ты приплел сюда свою подругу Варвару? А?

Дмитрий осекся.

– Я сама вызвалась помочь, – ляпнула Варвара и виновато посмотрела на Зубова. Тот с укором смотрел на Полякова, а сам Владимир Сергеевич смотрел на них обоих с неким превосходством и иронией.

– Володька, мы накопали кое-что любопытное. Ты будешь слушать, или нам сразу уходить? – обиженно пробормотал Дмитрий.

Поляков помолчал немного, а потом бодро ответил:

– Я вас внимательно слушаю, – серьезно сказал Владимир и стал слушать.

– Мы узнали, что ювелиром, который сделал эту чертову подвеску в 1851 году и был Анатолий Краснов, – сообщила Варвара.

– А кто украл ее, узнали? – немного недоверчиво спросил Поляков.

– Да, – ответил Дмитрий. – Это был некий Илья Ровнев.

– И что здесь такого? Возможно, потомки вора решили поубивать Красновых и подкинуть им подвеску. Вот только каков мотив?

– Бред какой-то, – хмыкнула Варвара. – Подвески у Ровнева не обнаружили и его казнили, а семью его выгнали на улицу.

– И где была подвеска полтора века, не известно?

– Именно так, – ответила Варвара.

– А при чем здесь эти картины? – спросила Поляков.

– Я не знаю. Но, как выясню, сразу же скажу вам, – пробормотала Варвара и молча вышла из кабинета.

Она вызвала такси и поехала домой, а Дмитрий остался в участке. Всю дорогу домой Варвара размышляла на счет Дмитрия. Что ей делать? Любит ли она его? Нет, не любит. Она уже давным-давно никого не может любить. Что ей делать? Быть с ним, потому что ей с ним удобно и комфортно, или оставить его в покое, чтобы он смог двигаться дальше? Уже входя в дом она решила: Дмитрий Зубов – не обувь или одежда. Любовь это не комфорт. Ей нужно отпустить его. Забыть. Остаться для него самым лучшим другом, а если не сможет, оставить его в покое навсегда.

ДАРЬЯ

И снова она увидела то, чего больше всего на свете видеть больше никогда не хотела. Она увидела смерть родного человека. Невозможно передать словами, как это тяжело, каждый день видеть столь ужасно убитого родного человека. Поняв, что это Сара там подвешена за руки, без головы, в синем платье в стиле XIX века, ей явно большом. Дарья с ужасом в глазах смотрела на свисающее тело тети, по которому капля за каплей текла кровь. По лестнице на первый этаж спустилась Роза и прикрыв рот ладонью, подошла к Дарье.

– Что, опять? – дрожащим голосом спросила Роза.

– Да, – ответила Дарья, проглотив ком, который подступал к горлу.

Вдруг у Розы закружилась голова, и она быстро потеряла сознание. Она упала у ног Дарьи, а та побежала вверх по лестнице.

– Настя! Настя! Роза сознание потеряла!

И вдруг она словила себя на мысли, что ей все равно. Ее дочь потеряла сознание, а вместо того чтобы остаться радом с ней, она побежала искать домработницу. Ей все равно. И труп ее, в общем-то, и не пугал. Ей все равно!

Дарья прибежала в комнату покойной Элеоноры, где Настя вытирала пыль. Настя перепугано смотрела на Дарью.

– Что случилось, Дарья Владимировна? – спросила Настя, положив тряпку на небольшой деревянный стол.

– Там в холле труп, опять. И Роза, тоже, – выговорила Дарья и присела на край большой кровати, застеленной зеленым покрывалом.

– О, Боже, и Роза Алексеевна убита?! – ахнула Настя и побежала на первый этаж.

– Нет, она просто потеряла сознание, – тихо, когда Насти уже и след простыл, произнесла Дарья.

Она, немного посидев, встала и вытащила из кармана теплой синей кофты телефон. И снова позвонила следователю Полякову.

– Доброе утро, Владимир Сергеевич, у нас снова труп, – почти нейтрально выговорила Дарья Краснова.

В динамике что-то зашуршало. Потом она услышала громкий вдох. И вдруг ей стало неловко. А когда она глянула на настенные часы, висящие над окном, совсем растерялась. Оказывается, сейчас только пять тридцать утра! Он, наверняка спит!

– Как труп?! – спохватился Поляков. – Как? А охрана?

– Ну, я не знаю. Наверное, на улице были, потому что я спустила на первый этаж, а там висит труп тети Сары, – как будто оправдываясь, произнесла Дарья.

– Вот балбесы! Я их убью! – рассердился Владимир Сергеевич.

Она промолчала. Ей стало даже как-то немного страшно.

– Я позвоню криминалистам, Дарья Владимировна, я сам не подъеду, найдите Волкова, он где-то у вас шляется. Вот, идиот же! Как можно было пропустить! Он должен был сидеть в холле! Так, и скажите ему, что я убью его! Так и передайте: Поляков тебя убьет!

Он отключился. Дарья, кинув телефон на кровать своей покойной матери, пошла в сад, звать Волкова. Тот действительно сидел на лавочке в саду и очень удивился, когда увидел Дарью.

– О! Дарья Владимировна! А чего вы так рано встали?!

– А вы видели, что в холле?

– А что в холле? – устало, спросил Волков.

– Я у вас спрашиваю! Пройдемте за мной! – строго сказала Дарья и повела сержанта в дом. – А как вас по имени-отчеству? – спросила она, когда они уже были на крыльце.

– Меня зовут Юрий Семенович Волков, – не без гордости ответил Волков.

Они вошли в маленькую прихожую, а потом в холл. Войдя в холл, Юрий Семенович ахнул от ужала. От того, как он отпрыгнул назад, увидев труп, у него с носа упали большие очки с толстыми линзами в большой черной оправе, прямо возле лужи крови. Он жалобно посмотрел на Дарью. Та лишь отвернулась в сторону кухни. Его лицо напоминало ей морду какого-то грызуна: маленькие глаза, пухлые щеки, маленький нос, рот. Уши были не видны под густыми темными волосами по самых плеч. Одет он был в серый пуловер. явно, не первой свежести, оранжевую рубашку в синюю клетку и в темно-серых прямых брюках, на ногах были белые (когда-то они были белые, а на данный момент они были темно-серые) кроссовки.

– Ой, Божички мои! – залепетал Волков. – Я щас позвоню Рыкову, и мы вместе осмотрим место преступления.

– А Рыков это кто? – уже на взводе спросила Дарья, не поворачиваясь в сторону опера.

– Рыков Петр Федорович, другой опер.

– А зачем на это дело столько оперов? – не выдержала Дарья.

– Это серия. А наш следователь еще молод. Тем более, это его первое дело. Вот начальство и приставило к нему нас – профессионалов.

Дарья уж было хотела рассмеяться, мол, какой из Волкова профессионал, если он пропустил убийцу! Но сдержалась.

Через двадцать минут приехал Рыков. Тот выглядел измученным. Высокий, в сером костюме, седые короткие волосы, потрепанные туфли на ногах. Вот он-то работал как профессионал.

ОНА

Однажды, когда мне было уже двадцать лет, я влюбилась в одного парня из общежития. Хотя, я думала, что влюбилась. Я ходила за ним повсюду. Если раньше я призирала курение и алкоголь, то сейчас я, чтобы быть с ним, курила и пила алкоголь с его компанией. И через месяц хождения за ним по пятам он подкараулил меня у университета.

– Вера (таково поддельное имя Маргариты), – позвал он меня, подбегая ближе ко мне. – Подожди!

– Что? – в предвкушении признаний в любви, откликнулась я.

– Я тут подумал... ты мне нравишься, – сказал он как-то не правдоподобно. Тогда было темно, но было видно, как блестели у него глаза.

– Ты мне тоже... – ответила я и осеклась. Внезапно я все поняла. Я ему не нравлюсь! – Ты врешь. Ты просто хочешь затащить меня в постель!

Вдруг он зловеще засмеялся. Будто из воздуха, появились два друга этого парня. Я мигом вытащила из бокового карманы сумки большой нож, который всегда носила с собой как средство самозащиты.

– Ты ничего нам не сделаешь, – уверенно проговорил он.

И тут я, Маргарита Турова, потеряла над собой контроль. Я подбежала к первому и вмиг перерезала ему сонную артерию. Именно тогда я впервые почувствовала то величайшее удовольствие, которое сейчас чувствовала каждую ночь. Он диким воплем закричал. Остальные двое замерли. Я подошла к ним.

– Если кому-то об этом расскажите, я с вами сделаю то же самое!

На следующий день тех двоих не было, а я, оставшись вне подозрений, спокойно продолжала учебу дальше.

ВЛАДИМИР

В шесть часов утра Владимир Поляков вошел в свой кабинет, а за его столом сидел Резнецкий. И вид у него был не как обычно, сонный, а бодрый. Даже, слишком бодрый.

– Сеня, ты чего-то попутал? – спросил Поляков, подойдя к своему столу.

– Володька, помнишь, к тебе вчера женщина приходила, ну, такая низкая с темными волосами... – оживился Арсений Резнецкий, задергав руками.

– Ну, помню, и что? – спросил Владимир.

– А как ее зовут? – возбужденно спросил Резнецкий.

– А тебе зачем? – недоверчиво буркнул Владимир Поляков. – Варвара Стрельцова, по-моему, – пробормотал он и снял пальто.

– Иди в городской архив.

– Зачем?

– Срочно! Запроси там дело Анжелики Роговой.

– Арсений Геннадьевич, ты, что не выспался? – не понял Поляков. – На кой черт я пойду в гор. архив?

– Иди! И запроси именно ее дело! Открыв его, поймешь меня!

Резнецкий встал.

Владимир занял свое законное место.

– Никуда я не поеду.

– Ну, и дурак! Я, может, тебе преступника на тарелочке с голубой каемочкой поднес, а ты...

– Ладно, съезжу. Но если там будет какая-то фигня, я ж тебя...

– Ты не пожалеешь! – выговорил он и испарился.

Хм, и что же там, в городском архиве, такого интересного? И при чем здесь эта Варвара... как ее? Стрельцова? Он сам не понимал, почему, но эта Варвара его раздражала. Уж слишком она умная. И такая добрая! И рассказала про картины, и перевела надписи, и генеалогическое древо семейства потенциальных жертв составила, и информацию всю до толку довела! Ангел просто, а не человек! Но в то же время пытается убедить всех в том, что она такая злая, неприступная, никто ей не нужен. Так определилась бы она, наконец: она добрая и хорошая или злая и неприступная! Зачем она притворяется? Вот почему она его злила! Она всегда притворяется, а он терпеть не любит всяких притворщиков!

Потом он решил хоть немного подумать о деле. Итак, что он знает? Убиты четыре человека. Охрана не помогла. Если Волков шлялся по улице, то преступник не мог зайти из вне. Итак, значит убийца один из трех: Дарья Владимировна, Анастасия Станиславовна и Роза Алексеевна. Кто? Судя по допросам, убийца Анастасия, но... вели себя странно они все. Пока что вычеркнуть из списка подозреваемых он никого не мог. Еще эти картины... он был уверен, эти картины как-то связаны с убийствами.

Он включил ноутбук и в Интернете нашел биографию Жана де Вие. Оказалось, он родился в Париже в 1829 году. Родители были бедными, а сам Жан и вовсе ушел из дома в двадцать лет. Он был уличным художником, писал портреты прохожих бесплатно. Но вот что интересно: на всех сайтах в Интернете были только те три картины, которые они нашли позавчера на месте преступления. Но почему? Неужели за двадцать лет беспрерывного уличного творчества (в сорок один год он порезал себе вены) он создал только три портрета! Но на всех сайтах было написано, что он писал портреты невообразимо быстро. Неужели, двадцать лет на три портрета это быстро! А подвеска? Где она была полтора века? Владимир понимал, есть несколько способов расследования: первый – изучить историю подвески с середины XIX века до наших дней и тогда он, узнав имя хозяина этой подвески, получит нового подозреваемого. Второй: изучит путь картин за полтопа века, и результат будет тот же. Третий (самый распространенный) – допрашивать всех подряд. Потом он минут двадцать не мог понять, какой из этих способов менее скучный. И вдруг он понял: вот оно интересное убийство, а способы его расследования ужасно скучные. И тут-то он понял, что можно вести дело сразу тремя способами. Только ему нужна помощь. Конкретная помощь, а не та, которую могут дать Волков с Рыковым. Нет, ему нужны профессионалы. Точнее, Варвара Стрельцова и Дмитрий Зубов.

Он вскочил с места и, надев пальто и взяв сумку сел, в машину и поехал в архив. Ему было крайне интересно, что там ему приготовил Резнецкий. А еще Владимир надеялся на то, что ЭТО поможет ему с делом. Хотя, если подумать, то Поляков даже не начинал расследование.

На полпути он застрял в пробке. Не теряя времени зря, он позвонил Дмитрию и попросил его с подругой помочь ему с делом. Объяснил ему, что им предстоит сделать. А сам остался сидеть в машине. Но через двадцать минут пробка нейтрализовалась, и началось долгожданное движение. Он быстро подъехал к архиву – огромному семиэтажному зданию, снаружи выглядящему очень старым и потрепанным. Он быстро вошел в него, спросил у пожилой женщина, работницы архива, дело на имя Анжелики Роговой, Та быстро его ему принесла и он, сев за стол, открыл толстую папку. Так, Рогова Анжелика Дмитриевна, родилась 28 февраля 1985 года. Окончила школу на золотую медаль, отучилась в МГУ на юриста, а потом стала работать помощником прокурора. Уже через полгода ее повысили до прокурора. Работала она отлично, не щадя себя, при этом у нее еще был муж – Басов Федор Валентинович и двое детей: мальчик Денис и девочка Кира. Но в 2010 году ее биография прерывается. Есть только сведение о том, что в ночь с 14 на 15 сентября 2010-го года муж и дети Анжелики бесследно исчезли. А сама Анжелика на следующий день, оставив на столе генерального прокурора заявление об уходе, словно испарилась. На этом ее биография закончилась. Все это происходило в Москве.

Только потом Владимир додумался, что нужно посмотреть на фото этой Анжелики. И увидел там знакомое лицо. Это была Варвара Стрельцова, только с длинными русыми волосами, не в хорошо подобранной одежде, а в сером свитере под горло. Ни грамма макияжа, глаза блестели. В них, даже через фото, было видно счастье и радость. Но сейчас... Он вспомнил лицо Варвары. Сейчас ее волосы темные и короткие, профессионально уложенные, одежда всегда подобрана очень тщательно, макияж тоже очень хороший и профессиональный. А в глазах видна лишь пустота. В его голове это не укладывалось! То есть, после пропажи детей, вместо их поисков, она просто сбежала, сменила имя и даже сменила город! Хм, что-то здесь не вяжется. Поляков уже давно понял, что эти данные никак не связаны с его делом, но ему было все равно. Над делом итак работает уже четыре человека. Ему безумно хотелось узнать по больше о Варваре Стрельцовой.

К нему подошла та пожилая дама, и он с интересом спросил:

– А почему дело жителя Москвы лежит в Санкт-Петербурге?

С ее лица мигом исчезла улыбка. Она явно что-то недоговаривала.

– Почему дело Анжелики Роговой лежит здесь, а не в Москве? – чуть перефразировал свой вопрос Владимир.

Поняв, что информации от работницы архива он не добьется, он встал и, забрав дело, вышел из архива. Сев в машину, он набрал номер отца, ведь он был непосредственным начальником Анжелики Роговой.

– Привет, пап, можешь мне помочь кое-в-чем? – спросила Владимир, выруливая со стоянки на дорогу.

– Аааа. Мать предупреждала, что у тебя на работе какие-то трудности, – проговорил Сергей Романович.

– Нет. Мне почти не по этому делу.

– Почти?

– Именно. Ты помнишь, пять лет назад у вас в прокуратуре работала Анжелика Рогова?

Поляков-старший подумал немного.

– Помню! – наконец ответил Сергей Романович.

– Пап, а ты не мог бы рассказать о ней, – попросил Поляков-младший.

– Ну, могу, – пробормотал Сергей Романович и громко кашлянул. – Она была блестящим прокурором-следователем. Представляешь, через год после учебы она уже стала прокурором! Не жалела себя.

– А что на счет увольнения? – спросил Владимир, подходя ближе к делу.

– Признаюсь, это было странно. Прихожу я утром в прокуратуру, захожу в кабинет, а там записка и заявление об увольнении.

– А что было в записке?

– Она написала там, что той ночью ее муж и дети бесследно исчезли.

– Пап, а тебе не показалось странным, что если бы она хотела разобраться в этом деле, разумнее было бы остаться. Ведь у прокурора больше возможностей для расследования.

– Мне тоже это странным показалось. Она была очень необычным человеком. Могла оставаться спокойной в самых страшных ситуациях. А тут такое! Хотя, конечно, исчезновение семьи – самое страшное! Даже боюсь представить, каково это, когда ложишься спать и все прекрасно, как всегда, а просыпаешься и... все. Как в кошмарном сне, только понимая, что это не сон.

Владимир быстро переварил информацию.

– А уголовное дело не заводили по этому поводу?

– Нет, – как-то виновато ответил Поляков-старший. – Не было ни свидетелей, ни потерпевшего. Мы пытались искать Рогову, но ее как будто ветром сдуло!

– Папа, а что, если я скажу, что я нашел твою Анжелику Рогову. Только я еще не уверен, – возгордившись собой, произнес Поляков-младший.

– Как?! Нашел?! Я буду тебе очень благодарен! – оживился Сергей Романович.

– Только я еще не уверен. Я тебе потом позвоню.

ВАРВАРА

Итак, после долгих и нудных поисков нужного искусствоведа она нашла одного человека. Тот посоветовал ей поехать в здание частного искусствоведческого клуба. Находился он под Петергофом. И Варвара, чтобы не терять времени, поехала туда. Она все еще злилась на этого Полякова. Она вообще отказалась бы, но ее попросил о помощи Дмитрий Зубов, а ему она отказать не могла. Всю ночь она думала о своих чувствах к Зубову. И решила его не трогать, остаться просто другом. А настоящие друзья помогают друг другу. Да и, признаться, ей самой было интересно, 5де находились эти картины все это время.

Ехала она на своей машине и когда вышла из нее почувствовала резкую боль в глазах. Она поморгала и широким шагом подошла к железным, немного поржавевшим, красным воротам. Они были высокими. Возле решетки был старый звонок. Она нажала на него, боясь, что он сейчас ударит ее током и отпустила палец. Звонок был громким, но вышли далеко не сразу. Вышел мужчина преклонного возраста в темно-зеленом растянутом свитере, мешковатых, когда-то черных, а сейчас уже серых, штанах. Он шел мелким, но быстрым шагом и с улыбкой встретил гостью. Он немного даже удивился.

– О, чем обязан такой чести? – спросил он.

– Какой чести? – не поняла Варвара, деловито пожав ему руку.

– Видите ли, у нас далеко не каждый месяц есть такие красивые и молодые гости, – ответил дед. – Меня зовут Натан Рихардович. А вы?..

– Варвара Дмитриевна, – представилась Варвара. – А мне нужна ваша помощь.

Они вошли в территорию. Желтые листья лежали везде: на траве, на крыльце, на дорожках. Само здание было небольшим, но и не маленьким. Оно было покрашено в синий цвет, хотя синего там почти не было. Здание было деревянным, а дорожки просто протоптаны. Возле здания стояла старая иссохшая береза.

Они вошли в это здание. Там было уютно. Ощущения были как в деревенском домике.

– Что вас интересует? – спросил Натан Рихардович и засмеялся. – А точнее, кто?

– Меня интересует Жан де Вие. У вас есть эта информация?

Дед-искусствовед засмеялся.

– Варечка, конечно у нас есть такая информация! – проговорил бодро Натан Рихардович и повел гостью в какой-то большой зал со стеллажами, на которых плотно стояли старые книги. Запах был соответствующий. Наш клуб не простой. У нас нет информации про Веласкеса и Рембрандта, Энгра или Пикассо! Мы собираем по свету информацию о художниках, великих художниках, которые остались в тени, как раз как Жан де Вие. Он был гением, но писал портреты на Сен-Жермене и Сен-Сюльписе. Скажите, Варечка, вы считаете это справедливо?