Текст книги "Феномен игры"

Автор книги: Владимир Ворошилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Предисловие

Книга, которую вы держите в руках, написана человеком, окрещенным одной из центральных газет как «Инкогнито из Останкино». И действительно, Владимир Ворошилов, в отличие от всех своих телевизионных собратьев-ведущих, предпочитает не появляться на экране. В передаче «Что? Где? Когда?», придуманной и созданной им, «присутствует» лишь его голос. Лишь… Но это, оказывается, и создает тот уникальный эффект притяжения зрительного интереса и к личности ведущего (надежно скрытой) и к действию, которым эта личность управляет. С такого неожиданного истолкования роли ведущего В. Ворошилова начинается режиссер В. Ворошилов. Он избрал ареной своего творчества зрелище, игру, или, как сам он определяет, «документальный спектакль». В этом, пока толком не изученном, деле множество любопытнейших секретов, и автор щедро делится ими, признаваясь в самом сокровенном, проверенном многолетним трудом. Причем делает он это страстно, увлеченно, порой с острым полемическим задором, без чего Владимира Ворошилова трудно представить.

Эта книга вместила в себя и монолог человека, великолепно чувствующего природу телевизионного искусства, и драгоценные зерна методологического опыта, так необходимого энтузиастам, организующим в залах рабочих и студенческих клубов любительские варианты конкурса «знатоков», и набор точно подобранных вопросов, разыгранных в то или иное время за круглым столом в Останкине. В такой многоплановости повествования видится широкий диапазон полезного действия этого издания, подобного которому, кажется, до сих пор не было. Впрочем, из только что опубликованной в журнале «Юность» автобиографической повести Бориса Васильева "Мои кони…" можно узнать, что известный писатель, как он сам признается, "впервые напечатался не как прозаик и не как драматург, а как составитель сборника сценариев КВН для самодеятельности и автор предисловия в издательстве "Советская Россия". Эта книжка – первая, и она дорога мне совершенно особо".

Та книжечка, ставшая теперь библиографической редкостью, сослужила доброе дело! Ушел с телеэкрана КВН, но играть в КВН продолжают в Москве и Тольятти, в Киеве и Ленинграде. География конкурсов с участием «знатоков» еще шире. Интерес к знанию, вкус к содержательному общению, жажда испытать себя в интеллектуальной борьбе – вот что привлекает людей, особенно молодых, в игре, изобретенной Владимиром Ворошиловым и им же постоянно обновляемой.

Написав эту книгу, он перестал быть "Инкогнито из Останкино". Он рассказал обо всем. Но, хорошо зная этого мастера и разрабатывая его же тезис о "режиссуре предвидения", берусь утверждать: прежде чем рассекретить свои «изобретения», он заготовил ровно столько же блистательных новинок. Вот увидите! На телеэкране, разумеется.

Главный редактор Главной редакции программ для молодежи Центрального телевидения лауреат Государственной премии СССР Евгений ШИРОКОВ

От автора

Игра, в том или ином своем обличии, сопровождает человека со дня его рождения. Игра делает его жизнь более радостной, счастливой, воспитывает творческое отношение к действительности. Там, где нет игры, жизнь становится однообразной, скучной.

К сожалению, не только клубы и дворцы культуры, но и мы сами в своей повседневной жизни несколько охладели к этой форме человеческого общения.

Пожалуй, только телевидение поддерживает интерес, вкус к игре. Стоит появиться на голубом экране новой игре, как десятки тысяч ее нетелевизионных двойников начинают возникать во всех уголках нашей страны.

Так случилось, что автор этих строк вот уже скоро двадцать лет работает в этом телевизионном жанре. «Аукцион», "А ну-ка, парни!", "Что? Где? Когда?".

Недавно в телеклуб знатоков "Что? Где? Когда?" пришло письмо от миллионного зрителя. Анализ почты показывает, что в этой игре участвуют люди всех категорий, независимо от возраста, профессии, образования и места жительства. "Игре все возрасты покорны".

В наши дни на тысячах площадок в разных городах и поселках возникают "клубы знатоков", играют в игру "Что? Где? Когда?".

Между тем процесс переноса телевизионного варианта игры на сцены клубов и дворцов культуры не прост. Практика показывает, что механическое подражание, копирование телевизионных форм игры, как правило, успеха не приносит. Процесс этот требует подлинного творчества и хотя бы общей ориентации в проблеме.

Этим целям и должна послужить эта книга. Автор понимает, что охватить проблему со всех сторон ему не удастся. Игра как форма человеческой деятельности – понятие неисчерпаемое.

Он хочет просто поделиться некоторыми мыслями, опытом, навыками, возникшими в работе над игрой "Что? Где? Когда?".

Он надеется, что этот опыт окажется полезен будущим режиссерам, устроителям игр.

И последнее. Игра по самой своей сути есть поступок, действие, она не терпит долгих теоретических рассуждений.

В этой книге читатель может не только подумать над некоторыми общими проблемами игры, но и принять в ней участие. Между главами помещены вопросы из числа присылаемых в телевизионный "Клуб знатоков". Они вовлекают в саму атмосферу игры, соотносят теорию с практикой. Автор пытается прогнозировать их обсуждение.

Этот опыт может пригодиться при отборе и придумывании новых вопросов. Впрочем, можно ознакомиться с ними и в конце чтения. Решать эту «тактическую» задачу вам самим.

Бедный родственник Мельпомены

Лекции и концерты, вечера отдыха и танцевальные вечера, дискуссии и пресс-конференции, устные журналы, карнавалы, праздничные гулянья, культпоходы, выставки, демонстрации мод и т. д. и т. п. Список этот можно было бы продолжить. Но давайте попробуем озаглавить этот список. Вспомним, как могли бы мы назвать каждое из этих событий? Ну конечно, перед нами не что иное, как «список мероприятий». «Мероприятие» – этим далеко не поэтичным словом мы обычно называем самое дорогое, что даровано человеку природой, – общение.

Что же объединяет эти устоявшиеся формы человеческого общения? В чем уникальность каждой формы? Есть ли общие закономерности, определяющие их успех? Как мало мы знаем об этом! Сколько возможностей упущено! Сколько скучных, долгих часов нашей быстротечной жизни отдано этим «мероприятиям»! И почти ничего не получено взамен. Ни радости, ни творческого удовлетворения. А какими увлекательными эти часы могли бы стать!

Но сейчас мы говорим об игре. Игре, которая зачастую тоже украшает список мероприятий. В игре, так же как и в любом другом «мероприятии», в центре заранее запланированное событие. Но не просто событие, а событие, сутью которого является борьба, схватка противоборствующих сторон, другими словами – конфликт. Например: можно ли играть в футбол без двух команд, без соперников, играть в одни ворота? Конечно, нет. Это будет не игра, а тренировка, подготовка к настоящей игре. Сколько бы мы ни приводили игр в пример, в каждой из них – конфликт, в каждой – две или несколько противоборствующих сил, между которыми, собственно, и происходит игра, как таковая. И удивительно, как эта коренная, структурная черта роднит игру с "высокой драмой". В профессиональной драматургии конфликт – основа и стержень всего происходящего. Драма без конфликта – автомобиль без мотора. Прошу прощения за этот банальный, но тем не менее очень наглядный пример. Но ведь как только мы признаем структуру конфликта основой игры, так тут же должны, обязаны и все остальные качества драматического спектакля «примерить» к нашему «объекту». И «костюм» оказывается в самую пору, в самый раз!

Сюжет и фабула получают законченное развитие в игре, со своей экспозицией, завязкой, кульминацией и развязкой, со сложным переплетением главных и побочных сюжетных линий. Главные и второстепенные действующие лица – все это также находит в игре яркое выражение. А образы героев, характеры, все, что мы называем жизнью человеческого духа, – разве в игре не поражает нас именно это. Недаром в народе издавна говорили: "В игре да в дороге узнают людей".

Да, за что ни возьмись, под каким углом ни посмотри на игру – в любом ракурсе она предстает перед нами в виде полноправного драматического спектакля. С одной лишь оговоркой – спектакля документального, ибо вместо профессиональных актеров в игре действуют настоящие, подлинные люди. И чем серьезнее мы начнем относиться к игре как к спектаклю, тем быстрее создадим новые массовые игровые зрелища, тем быстрее мы перейдем от «мероприятий» к искусству.

Ведь существует документальная драматургия. Вспомним хотя бы Михаила Шатрова с его "опытами документальной драмы". Документ в этих опытах «работает» не хуже, чем творческое воображение, фантазия художника. И зритель воспринимает его ничуть не менее эмоционально.

Недавно в «Правде» была опубликована статья Евгения Габриловича о современной теледраматургии. В ней автор утверждает, что будущее теледраматургии в "монтаже подлинных кусков жизни". Здесь, мол, соединяется все самое ценное, что есть в телевидении – репортаж, подлинное событие в момент его возникновения, – с высшим проявлением художнического таланта – с монтажом. Очевидно, не столько и не только с монтажом кинопленки, сколько с монтажом осмысления, сопоставления явлений и фактов жизни в сознании художника. Итак, с драматургией факта все ясно – после периода «незаконного» существования она, наконец, была признана и заняла свое место в разряде "высоких искусств".

Ну, а как быть с документальной режиссурой, с тем же самым документальным спектаклем? Приходится признать, что он для нашей критики, для нашего общественного мнения вроде бы и не существует вовсе. Официально этот документальный спектакль пока еще никем не зарегистрирован. И это несмотря на то, что появился документальный спектакль намного раньше своего «артистического» собрата. Очевидно, еще языческие жрецы пробовали свои силы на поприще документальной режиссуры.

Если внимательно присмотреться, то окажется, что наиболее известные элементы так называемых документальных представлений, ставшие классическими и повторяемые каждый раз в качестве «стихийных», в свое время были придуманы и поставлены высокоодаренными профессиональными режиссерами. В качестве примера вспомним физкультурный парад на Красной площади и его, пожалуй, самую выразительную часть, когда маленькие участники парада бегут с охапками цветов к Мавзолею, – все это впервые придумано театральным режиссером Вс. Мейерхольдом. Как мешает нам любительщина, невежество в подходе к решению этих проблем. Ведь никому, скажем, не придет в голову поручить бухгалтеру провести репетицию с актерами, пусть даже с непрофессиональными. А вот срепетировать выпускной бал в школе или вечер юмора в клубе можно поручить кому угодно. Лишь бы человек был побойчее да голос погромче. Вот и плодятся в бесчисленном количестве мероприятия, как две капли воды похожие друг на друга, а следовательно, давно утратившие и свое эмоциональное воздействие и свои воспитательные, организующие функции.

Но вернемся к игре. У нас с вами "Клуб знатоков" – клуб людей, находящих пользу и удовольствие от игры в "Что? Где? Когда?". И каждая такая встреча в клубе, каждая такая игра, хотим мы этого или нет, является самым настоящим документальным спектаклем. Некоторые ошибочно считают "Что? Где? Когда?" викториной, видя в этом слове определение жанра.

Слово «викторина» вообще появилось в 20-х годах. Его придумал всем известный советский журналист и писатель Михаил Кольцов. Придумал как название, шапку над газетной подборкой, включающей в себя различные вопросы, шарады, ребусы и т. д. Готовил эту развлекательную полосу некий Виктор, сотрудник газеты. Вот от этого Виктора и произошла «викторина». Впоследствии нашли связь этого слова со словом «победа». Виктор – победитель по-латински. И стали этим словом обозначать все, что имеет вопросы и ответы. К определению коренных жанровых особенностей, конечно, слово «викторина» никакого отношения не имеет.

Жанр предельно ясен – это игра. Если это игра на телевидении – то телевизионная игра.

У «актерского» драматического спектакля есть разновидности – комедия, трагедия, фарс, мелодрама и др. Так и у документального спектакля есть разные формы. Одной из них является игра, игра как особенность конфликта, как основная структурная характеристика данного вида зрелища.

Останавливаться подробно на чисто театральной стороне дела нет смысла – к услугам каждого желающего обширная литература о режиссуре и постановке драматических спектаклей. Мы попробуем затронуть лишь те стороны работы, которые отличают именно этот вид документальной режиссуры.

Тема подсказана группой участников любительской киностудии «Нива».

Вопрос.

На одной из железнодорожных станций нашей страны часы всегда показывают одно и то же время, а именно 6 часов 5 минут. Почему?

Минута обсуждения.

Может быть, на этом полустанке начальник – человек с юмором, и он не хочет, чтобы пассажиры расстраивались из-за опоздания поездов? Вряд ли такой ответ может обеспечить победу в игре "Что? Где? Когда?".

Может быть, это уникальные, старинные часы, своеобразный памятник архитектуры? Ответ более или менее изящный, но в достаточной степени не определенный. Подобных «оригинальных» версий может быть великое множество. Вчера, например, здесь была киносъемка, а в сценарии время именно такое. Ведь был же фильм "В 6 часов вечера после войны". А может быть, это станция, мимо которой вообще не ходят поезда? Какая-нибудь заброшенная ветка.

Нет, не то. Часы стоят… Они остановились или их остановили? Если сами, то за прошедший срок, конечно, их должны были бы починить или завести! Если их остановили, то кто и зачем? Часы останавливают, когда хотят сохранить в памяти этот час, это мгновение. "Счастливые часов не наблюдают". Может быть, несчастные ведут счет времени? Значит, часы показывают время, когда случилось событие, которое должно остаться в памяти, печальной памяти. Может быть, связать это печальное событие с железнодорожной станцией? Железнодорожная катастрофа. Вряд ли стоило бы напоминать о ней отъезжающим пассажирам. Тогда событие, хотя и горестное, но не связанное впрямую с железной дорогой, а, видимо, происшедшее поблизости. Единственное, за что еще можно зацепиться, – это за время, которое указывают стрелки часов…

Ответ на вопрос.

Седьмого ноября 1910 года на малоизвестной станции Астапово в 6 часов 5 минут утра скончался Лев Николаевич Толстой. С тех пор часы на этой станции показывают только это время.

Игра или «игрушки»

Существует легенда, по которой однажды к великому Микеланджело обратились с вопросом: «Скажите, как вам удаются такие прекрасные скульптуры? В чем секрет вашего творчества?» И будто бы он ответил: «Никакого секрета нет. Просто я отсекаю все лишнее». Не знаю, был ли этот случай на самом деле, но иногда мне кажется, что вполне мог бы быть. Хотя бы потому, что прежде, чем отсечь лишнее, нужно точно его увидеть и суметь отличить это лишнее от самого предмета искусства.

Предмет нашего разговора сегодня – игра. Игра с большой буквы, игра как некий своеобразный феномен, спектакль, некое действие, которое можно организовать на любой площадке: от маленькой комнаты и скамейки в саду до огромных залов, клубов и дворцов культуры. Игра, которой были бы увлечены и ее создатели, и ее участники, и которая доставила бы им не только огромную пользу, но и истинное наслаждение.

Что же такое игра? Стоит только произнести это емкое слово, как тотчас нас буквально захлестнет шквал ассоциаций, образов, видений, как будто бы и не связанных между собой.

В самом деле, существуют спортивные игры, Олимпийские игры, телевизионные, театральные и даже азартные игры. "Раскрыть чью-нибудь игру" – значит разоблачить, обнаружить тайные намерения. Но ведь и дети тоже играют. Игра вообще дело веселое, легкое, недаром деды наши говорили: "Старый хочет спать, а молодой – играть", "Шампанское играет", "Румянец играет на лице", "Глаза так и играют!" Играть – значит шутить, забавляться, тешиться, резвиться. Играют в куклы, в жмурки, в казаки-разбойники, котята играют между собой. Но и кошка играет с мышкой, прежде чем полакомиться ею. Играют, как известно, и на музыкальных инструментах. А Федя Протасов у Льва Толстого говорил, что разлюбил Лизу, потому что в их жизни не было игры! Об игроках пишут книги, снимают фильмы. Вспомним "Пиковую даму" Пушкина, «Игроков» Гоголя, "Игру в бисер" Гессе и др. Да что там "Игра в бисер"! Рулетка в Монте-Карло дала толчок к созданию теории вероятностей, одного из важнейших разделов высшей математики.

Мы называем футбол игрой, шахматы – игрой, городки – игрой. Мы знаем, что раньше играли в бирюльки (хотя и не очень представляем себе, что это такое), в фанты. Можно играть в «балду», в карты, в домино, в бильярд.

В старину были народные игрища. Игрища эти собирали тьму народа, и многие веселые и серьезные дела вершились на этих сборищах, сходках.

Приходят на ум понятия: "Игра природы", "Игра ума", "Игра страстей" и даже "Игра случая". Как это у Пушкина? "Игралища таинственной игры, металися смущенные народы".

А театр, кино… – ведь там все суть игры! Играют актеры, но и не только! Ведь свадьбу «играем» мы сами, без актеров. А иногда и "комедию играем" перед кем-нибудь. А то и «разыгрываем» кого-нибудь или на руку кому-нибудь «сыграем».

Существует стройная научная теория игр, в которой могут разобраться, пожалуй, только математики. С другой стороны, мы все чаще слышим, что весь процесс обучения в школе стоило бы переделать, приспособить к игре, создать новые, чисто игровые формы обучения. Но что школа? Мы видим, как серьезные люди, опытные инженеры, директора заводов, министры начинают играть в "деловые игры". Одним словом, как говорит Германн в опере "Пиковая дама": "Что наша жизнь? – Игра!.."

Ну что ж, по-моему, пора перевести дух. Столько различных по своей природе, а иногда и просто противоречивых чувств, явлений, и все это – игра!

Почему мы все это называем одним словом? Что главное, коренное в этом фантоме из четырех букв?

Вспомним. С одной стороны, игра как импровизация, как игра случая, игра фантазии, игра воображения, нечто игристое, сверкающее, играющее разными гранями, шипучее и т. д., и т. п.

Но, с другой стороны, уложенное в строгие, определенные, даже научные правила. Недаром слова "нарушил правила игры" могут относиться буквально к любой жизненной ситуации. "Игра без правил" может быть только, пожалуй, в кино, да и то в качестве названия фильма, указывающего на какой-то исключительный случай, нонсенс, абсурд.

Итак, легкость, импровизационность, с одной стороны, и жесткие правила – с другой. Это первый закон игры. Но есть еще нечто пронизывающее все разновидности, все категории игры. Есть еще одно качество, одно свойство, без которого любая игра – не игра. Свойство это – удовольствие, наслаждение, удовлетворение от самого участия в игре. Именно так – от участия в процессе игры. Да! Можно в игре негодовать и плакать, падать в обморок и впадать в отчаяние – и все это будет радость, азарт, наслаждение, упоение игрой.

А отсюда мы делаем для себя практический вывод: если в процессе работы мы почувствуем вдруг, что работа наша не доставляет участникам и окружающим удовольствия, мы должны тотчас сказать себе: "Стоп!" И остановиться. Мы должны сказать себе: "Мы делаем что-то не так!", "Мы делаем что-то не то!" Ибо в этот момент, в момент, когда пропала радость, перестало биться сердце игры – игра умерла!

Тема семьи Якушевых, г. Магнитогорск.

Вопрос.

Уважаемые знатоки! В 1583 году молодой ученый Галилео Галилей во время богослужения в Пизанском соборе обратил внимание на люстры, подвешенные к потолку на длинных тонких цепях. Галилей посмотрел, подумал… и сделал открытие, которым мы пользуемся до сих пор. Вот так и вы, знатоки, посмотрите на люстры в зрительном зале, а если их нет, то представьте их себе и… за одну минуту сделайте то же открытие, что и Галилео Галилей!

Минута обсуждения.

Галилей. Об этом ученом написано очень много. И читали мы немало. Знаем, что именно он выдвинул идею об относительности движения, установил законы свободного падения и движения тел, построил первый телескоп, открыл горы на Луне, фазы у Венеры, пятна на Солнце. Защищал гелиоцентрическую систему мира, за что был подвергут суду инквизиции. Но как связать все эти открытия с люстрой в Пизанском соборе? Ведь смотрел же он именно на люстру! Может быть, люстра напомнила ему одну из планет? Но какую и почему? Законы свободного падения тел? Значит, люстра упала? Тут есть еще один нюанс. Якушевы утверждают, что этим открытием мы пользуемся до сих пор. Именно пользуемся. Значит, это касается нас непосредственно. Причем каждого из нас. Пока неясно. Попробуем разобраться с самим Пизанским собором. Тот ли это собор, у которого знаменитая «падающая» башня? Падала ли она уже во времена Галилея? Если да, то, значит, внутри собора все было наклонно и только люстры висели вертикально. Действовали законы притяжения. И все же пока нет утилитарного оттенка в наших рассуждениях. А ведь открытие Галилей сделал именно такого характера. Из него нужно извлечь практическую пользу, причем в наше время. Но вернемся к люстре. Что может произойти с ней во время богослужения? Вспомним точную формулировку вопроса: «Люстры висели на длинных, тонких цепях». Где тонко, там и рвется? Нет, кажется, этот путь бесперспективен. Долго ли можно смотреть на падающую люстру? А вот на шатающуюся? Ну, конечно, если в соборе высокие своды, то малейшее движение воздуха, и люстру уже никому не удастся остановить.

Ответ на вопрос.

Галилео Галилей видел в соборе мерно раскачивающиеся люстры. Глядя на них, он открыл закон движения маятника! После богослужения он тут же изготовил чертежи первых в мире часов с маятником. Для того времени это были самые точные в мире часы. Впрочем, и сейчас не все носят электронные часы, многие до сих пор предпочитают часы с маятником.