Текст книги "Мифы финно-угров"

Автор книги: Владимир Петрухин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц)

Поединок колдунов

Колдовство, как и шаманизм, было занятием, распространенным в северных странах. Недаром в финском и карельском фольклоре сохранилось множество наименований для колдунов и колдовства: тиэтайя – предсказатель, нойта – общефинское обозначение колдуна или колдуньи, юмала – обозначение сверхъестественной «божественной» способности. Многие наименования были заимствованы из других языков – ведь чужие всегда казались самыми опасными колдунами. Таковы велхо – волхв, маг, мюррюсмиес – шептун, поппа – от русского «поп» (христианские священники наделялись сверхъестественными способностями), поху – от русского «бог». Слово турья означало «лапландец» (саамы считались у финнов самыми могущественными колдунами), лойтсья – заклинатель, маа-тохтори – «земляной доктор» (врачеватель, черпающий свои способности из преисподней), пусо-кари – знахарь, хамассуу – «зуборотый».

Последнее название связано с поверьем, будто у колдуна, прошедшего обучение, вырастает особый зуб. Другой атрибут колдуна – колдовская сумка, в которой он держит кладбищенскую землю, смертную кость, жабу и змею – хтонических существ, пепел (вспомним о его использовании в Биармии), пряжу, а также деньги. Сумка эта может передвигаться сама по себе. Если бросить ее в огонь, она сгорит со страшным шумом; колдун же может от этого умереть.

Чтобы избавиться от угроз колдуна, надо использовать его же средства: бросить ему вслед пригоршню пепла из очага, трижды плюнуть вслед и произнести заговор:

 
«Рот колдуна лизать не буду,
И лопарский дар не стану.
Дети хийси пусть лакают,
Лижут огненные стрелы.»
 

Затем надо замести следы колдуна, и его порча не подействует.

Сам колдун не горит в огне, кипящую воду может заморозить, а мороз для него нечувствителен, так же как удар клинка или пуля. Колдун властвует не только над хтоническими гадами, но и над дикими зверями, особенно над медведями и волками; может вызвать ветер и бурю, поднять вихрь и перемещаться в нем, вызвать с того света умершего! Ему подчиняются черти. Колдун наводит порчу и произносит целебные заговоры: чтобы, например, заставить змею явиться и зализать собственный укус, загасить пожар, найти вора (к нему прилипает украденное добро) и пропавшую в лесу скотину («запирает лес»), «присушить» и «отсушить» парня или девушку, превратить целый свадебный поезд в волков.

Среди народов севера распространены мифологические рассказы о состязаниях колдунов и шаманов. Злой колдун заклинает змею, та ищет жертву и заползает в церковную лодку; другой колдун отсылает змею назад, вставляя ей в пасть горящий трут. Змея возвращается в дом злобного чародея, и дом сгорает. Один саамский колдун в образе тетерева хотел переманить всех птиц в Лапландию, но и на него нашлось колдовское средство: ружье зарядили серебряной пулей (или хлебом) и выстрелили в тетерева-колдуна. Тот упал с дерева и превратился в саама.

В карело-финском эпосе соревнуются в магическом умении герои Вяйнямёйнен и Еукахайнен, Лемминкяйнен, а также хозяева мифической страны Пяйвелы.

Священный брак Укко и Рауни

Громовник Укко был верховным богом, известным всем прибалтийским финнам. Его именовали также Исянен, эстонцы – Уку. Другие персонификации грома, с которыми мог отождествляться Уку у эстонцев – Пикне, Кыу, Эйке. Иногда Укко именуется Ильман Укко – именем общего для финно-угорских народов божества. Его представляли в виде старика с седой бородой (недаром он именовался Эйке, а также Ванем – «Старик» или Таеватаат – «Небесный дед»), В голубом плаще (символ туч) он разъезжал на колеснице по каменной небесной дороге. Основной атрибут Укко – молния, ее символами было оружие громовника – топор (иногда каменный), палица или меч. Золотой палицей (молнией) он ударяет по дереву, высекая огонь. Иногда Укко приписывались каменные «громовые когти». Этими когтями он высек огонь, который на земле достался герою Вяйнямёйнену. Укко катает небесные камни, отчего происходит гром, и поражает громом и молнией злых духов, которые могут скрыться от него только в воде. Его лук – радуга. Стрела Укко – щепка от дерева, пораженного молнией, – считается сильным магическим средством (вспомним о божьих стрелах заговора на бересте). Интересно, что черт, противник громовержца, в финском фольклоре мог носить имя Перкеле – это имя было заимствовано финнами у соседей-балтов, называвших своего громовержца Перкунас. Но бог соседнего народа превратился в беса (такое же превращение испытал Перкунас и в мифологии саамов: там Перкель – также противник громовника).

Как бога-воителя Укко («Золотого короля») просили в заговорах наделить воина огненной шубой, «дать кольчугу как рубаху», воздвигнуть каменную стену, чтобы воин мог скрыться за ней. Как «атмосферный» бог Укко выступал и покровителем охотников в зимнюю пору: его вместе с Палваненом просили в заговорах присыпать землю свежим снегом, чтобы видны были заячьи следы. К нему же обращались и при охоте на медведя.

Укко – хранитель скота, помогает молоть хлеб. Святилищами Укко были рощи и камни, которым молились об излечении от болезней и о хорошем урожае. К верховному богу, обращались с призывом послать «с востока, запада и юга дождевые тучи», окропить из них «медом» – плодородной влагой – растущие хлеба. Агрикола рассказал об обрядах, посвященных древнему богу и о семейных отношениях Укко и его жены Рауни (возможно, это не имя богини, а переиначенный эпитет самого Укко – заимствованное из древнескандинавского слово, означающее «господин»). После сева, со слов Агриколы, распивали специальный кубок Укко, все напивались допьяна – в том числе и женщины, и творилось много непотребств.

Когда жена Укко ругается, бог начинает сердиться. С севера гремит гром – рычит Укко. После дождя устанавливается хорошая погода, обеспечивающая урожай. У финских крестьян долго существовал обычай складывать угощение в берестяной короб и относить в священное урочище – на «гору Укко», чтобы летом не было засухи. Это – миф о священном браке бога неба и богини земли: священный брак призван обеспечить плодородие земли, вызвать небесный дождь. Недаром в мифологии прибалтийских финнов сохранилось представление о Матери-Земле – финской Маан-Эмойнен, эстонской Маа-эма.

По-видимому, имя Рауни – ранний эпитет Укко: финское «раунио» значит «куча камней», а камни – атрибут Укко. Культ Укко – «Старика» связан также с культом предков. Иногда имя Укко несет на себе функцию обращения к любому божеству и сближается со значением Юмала.

С введением христианства образ Укко стал сливаться с образом христианского громовника Ильи-пророка, а также с образом апостола Иакова – Яакко, в Евангелии – «сына грома». День Иакова – 25 июля – назывался и днем Укко: по этому дню определяли погоду на период жатвы и на всю осень. В день Укко нельзя было работать, иначе в дом может ударить молния. У ижоры праздник Укко сливался с днем пророка Ильи (20 июля) – принято было варить пиво, чтобы вызвать плодородный дождь.

Но главным героем финской и карельской мифологии стал не Укко, а другой старец – Вяйнямёйнен. Его образ донесли до нас эпические песни – руны.

Чудесное рождение Вяйнямёйнена

Согласно эпическим рунам, герои Калевы родились от чудесного зачатия. Девушка Иро расчесывала волосы на морском берегу. Ее гребень упал в море: Иро долго искала свой гребень, но нашла лишь три волоска. По поверьям, нельзя было выбрасывать или сжигать волосы – с хозяином волос могло случиться несчастье. Иро положила находку за щеку и от этого зачала. У нее родились три сына, и дева решила не носить их к попу, а сама дала им имена. В некоторых рунах дети сами придумывают себе прозвания. Первого стали называть Вяйнямёйненом (Вяйнямейни, Вяйне), второго – Еукахайне-ном, третьего – Ильмариненом.

Чудесное зачатие – извечный атрибут мифов о первоначальных временах творения (в рунах это дохристианские времена), когда праматерь, не имея супруга, родила первых людей. Недаром в некоторых рунах мудрый старец Вяйнямёйнен, чародей и шаман, – первое существо, обитатель Мирового океана. Он был рожден некоей воздушной девой Ильматар. На колене Вяйнямёйнена, торчащем из воды, птица снесла яйцо, из которого Вяйнямёйнен своими заклинаниями сотворил мир.

Певческое искусство Вяйнямёйнена – искусство заклинателя. Его песнопениями не только сотворен мир: без них «исчезнет в мире радость», и даже скот станет неплоден. Вяйнямёйнен создал также скалы, рифы, выкопал озера, полные рыбы.

Добывание огня

В некоторых рунах Вяйнямёйнен сам добыл огонь – высек первую искру из своего ногтя или при помощи кремня и трута. Но «огненная рыба» – лосось – проглотила искру (недаром ее именуют также «красной рыбой»), Вяйнямёйнену пришлось вновь добывать огонь из чрева огненной рыбы, изготовив первую сеть для рыбной ловли.

Рассказ о происхождении огня содержится в особых рунах, являющихся заговорами против пожаров – страшного бедствия в лесной стране. Огонь в руне добывает Вяйнямёйнен вместе со своим главным соратником и соперником – Ильмариненом (иногда огонь высекает и небесный бог Укко):

 
«Высек пламя Ильмаринен,
Выбил искру Вяйнямёйнен,
На восьмом на небе верхнем,
Воздуха девятом слое.»
 

Искра выскальзывает с верхнего неба вниз и через дымоход попадает на землю и в колыбель младенца, опаляя грудь матери. Та спасает свою жизнь и заговаривает пламя – опускает искру в море (или сматывает в клубок и опускает в Туонелу). Тогда море (или река Туонелы) закипает – волны поднимаются выше елей. Сиг глотает искру и начинает мучиться от жжения, но его глотает щука, а ту – красная семга. На земле тем временем продолжает бушевать пламя. Не было пламени лишь за «амбаром Ахти» – хозяина водной стихии и покровителя рыболовств. «Амбар Ахти» – это море, откуда достали змею – «червяка Туони» (рожденного, как мы помним, от плевка Сюэтар в море) – и сожгли ее. Из посеянного пепла вырос лен, который стали вымачивать в воде и делать из него нити. Из нитей была создана сеть, которую закинул в море Вяйнямёйнен, взяв ее в железные рукавицы, чтобы не обжечься об огненную рыбу. Мудрый рыболов вновь добывает искру, которую приручает – помещает в колыбель и пестует как младенца. Чтобы уменьшить силу огня, из Похьелы призывают «ледяную деву стужи» (она приносит и медные рукавицы Вяйнямёйнену), а чтобы обезопасить людей от ожогов, отправляют пчелу за целебной мазью.

В некоторых заговорах Вяйнямёйнен, Ильмаринен или громовник Пикемойнен добывают огонь при помощи пестрых змей: змеи здесь – метафора молний.

Строительство первой лодки

Культурные деяния Вяйнямёйнена – не только трудовой подвиг, но и магическое действо: подбирая дерево для строительства лодки, он испрашивает у дуба согласия стать остовом будущего судна. Дуб соглашается лечь в сани Вяйнямёйнена, если тот построит из него боевую ладью. Для окончания строительства первой лодки Вяйнямёйнену не хватило трех магических слов (иногда – инструмента). Он выведывает их в загробном мире – Туонеле, куда пробирается по лезвиям секир, мечей и остриям иголок, или же пробудив от мертвого сна великана Випунена. Випунен – древний великан начальных времен, ему доступна тайная мудрость – тысяча заклятий. Но он давно уже умер и пребывает в Туонеле. На подбородке его выросла ольха, на зубах – сосны.

Лес на теле Випунена напоминает о сходных скандинавских мифах, согласно которым мир создан из тела первобытного великана Имира (лес – это его волосы). Вообще, мотив строительства первой лодки связан с космогонией: в ижорской руне лодку делает главный герой из кроны Мирового дерева.

Вяйнямёйнен проникает в утробу Випунена (или тот проглатывает героя), но не может добыть тайные знания. Тогда он строит в утробе великана кузницу, выковывает шест, которым ранит внутренности Випунена, распирает его пасть, затем сооружает прямо в утробе первую лодку и три дня плавает по его «жилам». Испытывающий муки Випунен вынужден поделиться своими знаниями с Вяйнямёйненом. Вяйнямёйнен выбирается из утробы великана, исполненный мудрости. Проникнув живым в Туонелу, Вяйнямёйнен обманывает стражей загробного мира – дочерей Туони – и ускользает с того света, приняв облик змеи.

Заговор, останавливающий кровь

Специальные руны повествуют о том, как Вяйнямёйнен, вытесывая первую лодку, поранил колено или палец железом, так как Хийси (Лемпо) направил топор против работника. Тогда заклинатель произносит заговор, от которого останавливается течение рек и бег ручейков – все, что течет, по законам магии, должно остановиться, чтобы кровь не вытекала из раны.

Вяйнямёйнен напоминает железу о том, что оно не было «таким великим», чтобы ранить человека, когда его доставали из болота. Герой рассказывает руну о происхождении железа, ибо, по архаичным представлениям, чтобы устранить следствие несчастья, нужно поведать о его причине – начале. Железо, добываемое из земли, не может ранить человека: ведь он – брат железа, такой же ребенок Матери-Земли.

Специальный стихотворный заговор раны Вяйнямёйнена исполнялся для того, чтобы остановить кровь: в нем рассказывалось не только о происхождении железа, но и о том, как раненый Вяйне отправился искать знахаря. Он не нашел его в нижнем и среднем доме, лишь в верхнем – в небесах – старуха смогла заклясть кровь: ведь кровь не речка, чтобы течь по земле. Знахарка (в некоторых рунах – сама дева Мария) обратилась к пчеле, чтобы она принесла целебных мазей.

Создание кантеле

Лодка Вяйнямёйнена сетует, что хозяин не использует ее для славных дел. Тогда герой снаряжает дружину гребцов и отправляется в море. Там лодка застревает в хребте огромной щуки или лосося. Вяйнямёйнен убивает мечом чудовище и создает из хребта (или зубов) струнный музыкальный инструмент – кантеле. Для струн берут волосы Хийси (или конские). В некоторых рунах певец пытается поймать в воде упущенную им деву Велламо, а выуживает лишь череп щуки, из которого и делает чудесный инструмент (иногда кантеле изготовляет кузнец Ильмаринен). Играть на кантеле пробует Еукахайнен – извечный молодой соперник Вяйнямёйнена, – но его игра не приносит веселья. Когда же кантеле берет в руки Вяйнямёйнен, его игру и пение слушают как зачарованные звери и птицы, хозяйка воды и хозяйка леса – даже скалы сдвинулись с места. Не удается Вяйнямёйнену лишь выманить из воды приглянувшуюся ему деву.

Миф о кантеле напоминает распространенные мифы о музыкальном инструменте, который был создан из костей утонувшей или погибшей девушки, из волос которой сплели струны; иногда из тела умершей девушки вырастает поющее дерево, тростник и т. п. Певческое искусство зачастую связано с жертвоприношением хтонического или первобытного существа. Так, ижорская руна сохранила сюжет о том, как кантеле было создано из рогов жертвенного животного. Некая девушка тяжелым трудом заработала зерна ячменя на посев, но тот ячмень стал травить дикий баран. Баран был пойман, и из его рогов кузнец сделал кантеле. Овладеть инструментом смог лишь слепой старец, игрой которого заслушался весь мир.

Исследовательница культуры обских угров – хантов и манси – этнограф З.П. Соколова обратила внимание на то, что у этих народов название сходного музыкального инструмента дословно переводится как «любимое богом пятиструнное дерево». Сама форма инструмента напоминает лодку, а детали его корпуса склеивались рыбьим клеем – все это напоминает нам о сюжете создания Вяйнямёйненом чудесного кантеле. В карельских рунах рассказывается, как кузнец Ильмаринен хочет срубить дерево для того, чтобы сделать кантеле: но дерево не готово быть срубленным – на его корнях лежит черная змея, а в ветвях поет гриф. И только когда на ветвях кукует золотая кукушка, а у корней спит прекрасная дева, дерево можно срубить. Чудесный инструмент изготовлен из необычного дерева, ибо волшебный певец, как шаман, черпает вдохновение во всех мирах, и чудесное кантеле напоминает шаманский бубен – оно воплощает Мировое древо.

Неудачная женитьба Вяйнямёйнена

Романтический миф повествует о деве-лососе Велламо: Вяйнямёйнен ловит чудесную рыбу, дивится ее необычному виду и хочет приготовить ее на обед, для чего просит у самого Укко золотой нож для разделки добычи. Но лосось вырывается и оборачивается русалкой Велламо, дочерью Ахти. Из волн она упрекает рыбака в неразумности – ведь она хотела стать его женой, а не быть съеденной. Вяйнямёйнен пытается снова поймать Велламо, но это ему не удается. Напрасно просит он Ильмаринена выковать ему грабли «в двести сажен», чтобы добыть деву со дна морского – граблями он достает лишь кости или череп щуки, из которых мастерит чудесное кантеле.

Согласно одной из карельских рун, после неудачной рыбной ловли отчаявшийся Вяйнямёйнен кинулся в воду, где девять лет творил подводные скалы и устраивал отмели. Потом он выставил из воды колено, которое и заметила утка, снесшая на «острове» семь железных яиц, из которых возник весь свет (рассказ о неудачной женитьбе предшествует здесь мифу о сотворении мира).

Возможно, миф о Велламо восходит к древним тотемическим мифам о женитьбе героя на хозяйке животных – вспомним медвежью свадьбу в финно-угорском фольклоре.

Вяйнямёйнен и Ильмаринен освобождают Луну и Солнце из Похьелы

Игра Вяйнямёйнена на кантеле заставила даже Месяц и Солнце спуститься с небес на вершину сосны. Тут их и схватила Лоухи, хозяйка Похьелы. Ей удалось упрятать Месяц в пестрый камень, а Солнце – в стальную скалу и замуровать их там с помощью заклинаний. В Калевале и даже на небе, у престола Укко, наступила темнота: не рос хлеб, не плодился скот. Тогда народ Калевы попросил кузнеца сковать им новые светила. Кузнец изготовил из золота солнце, а из серебра – месяц. Он развесил их на вершинах сосны и ели, но искусственные светила не грели и не светили.

Вяйнямёйнен стал гадать – бросать жребий из ольховой щепки – куда делись светила. Жребий указал, что солнце скрыто в скале Похьелы. Три дня шагал герой до ворот Похьелы. Дойдя до реки, граничащей с преисподней, он крикнул сыновьям Похьелы, чтобы они дали ему лодку. Но жители преисподней отвечали, что у них свободной лодки нет.

Вяйнямёйнену пришлось превратиться в щуку, чтобы переплыть поток, разделяющий мир людей и Похьелу. Там героя встретили сыны Похьелы, и ему пришлось сражаться с ними, пока он не добрался до острова, где под березой в скале были скрыты светила. Вяйнямёйнен мечом написал магические знаки на облаке, и камень раскололся. Внутри скалы герой убил змеев, стерегущих запоры, но не смог открыть замки – у него не было ключей, а заклинания оказались бессильны. Тогда герой вернулся к своему помощнику – чудесному кузнецу Ильмаринену, и попросил его сковать ключи и отмычки. Тот принялся за работу. Лоухи, хозяйка Похьелы, почуяла недоброе и, обернувшись ястребом, полетела узнать, чем занят кузнец. Ильмаринен поведал «ястребу», что кует ошейник для Лоухи, чтобы приковать ее к подножию скалы. Испуганная хозяйка Похьелы сама вернула на небо месяц и солнце, и уже в облике голубки сообщила об этом героям.

Космогонические мифы прибалтийско-финских народов позволяют предположить, что хозяйка Похьелы не была первоначально похитительницей светил: ведь они изначально пребывали в ином мире – на дне Мирового океана, куда упало чудесное яйцо. Оттуда их добывают волшебная птица и герой-кузнец. В ижорских рунах сохранился миф о древних временах, когда

 
«…без солнца жили,
Копошились без луны.
Ощупью ходили люди,
Пальцами искали пашни,
След ноги (то есть дороги – В.П.) – мизинцем малым,
При свечах пахали землю,
Засевали при лучинах.»
 

В те времена все происходит «наоборот»: «из реки дрова палили, суп из родника хлебали, заячью капусту ели». И кузнец Инкеройнен (то есть ижорец), дочь кузнеца, сам Юмала – Бог, дева Мария, «сын Божий» или какой-либо иной герой отправляется искать светила (в одной руне сам Вяйнямёйнен рассказывает герою о том, что они спрятаны на северной стороне моря). Герой находит их в Похьеле (или Хиитоле) – в ивовом кустарнике или березняке, под крышей гумна или в амбаре. Он усыпляет народ Похьелы или стражей, стерегущих светила, при помощи «сонного клубка», выносит светила, «держа месяц цветком в руке», а солнце ставит на голову. Героя преследуют хозяева похищенных светил, но он уходит от погони благодаря прихваченным с собой чудесным предметам: из брошенного им кремня вырастает гора, щетка становится непроходимым лесом, кувшин – глубокой рекой. Герой развешивает добытые светила на дереве. Сначала они светят лишь богатым, но Божий сын их перевесил, и они стали светить всем людям.

Упомянутые выше потешные руны изображают «мир наизнанку», а сказочное бегство героя похоже на бегство детей от Бабы-яги. Но рунические небылицы напоминают и о самом серьезном, что есть в мифологии – о сотворении мира, первобытном хаосе, из которого необходимо сотворить космос, разместив светила на Мировом древе.

Обращает на себя внимание то, что «кователь небес» Ильмаринен не в состоянии выковать новые светила (как он оказался не в состоянии выковать себе жену, о чем еще пойдет речь). Эпоха творения закончена – эпический и культурный герой может создавать лишь блага культуры, но не может вновь сотворить свет.

Вяйнямёйнен похищает у жителей Похьелы источник изобилия – сампо, где, по одной из версий, оказываются скрытыми солнце и месяц; затем он усыпляет их игрой на кантеле (или применив «усыпительные иголки», или же уговорив солнце светить жарче) и, наконец, отплывает с добычей и сопровождающими его героями (Еукахайнен, Ильмаринен и другими) на лодке.