355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владимир Петрухин » Мифы финно-угров » Текст книги (страница 5)
Мифы финно-угров
  • Текст добавлен: 24 сентября 2016, 08:07

Текст книги "Мифы финно-угров"


Автор книги: Владимир Петрухин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц)

Сотворение человека и небесная свадьба

В финской руне рассказывается миф о земной невесте небесных светил – девушке Суометар. Однако начинается руна с мотива, который явно напоминает нам о сотворении мира. Некая пастушка поймала на болоте «крякунью-утку», и та снесла «на радость людям» золотое яичко. Пастушка принялась согревать яичко, и из него вышла молодая девушка, которой дали два имени – Сорсатар и Суометар.

Имя Сорсатар означает «Дочь утки» – ведь девушка появилась из утиного яйца (как и весь мир). Но еще интереснее другое имя девушки: Суометар, что означает «Дочь Суоми» – так называют свою землю финны. Значит, рожденная из яйца девушка – праматерь финского народа.

Через полгода девушка уже стала красавицей-невестой, и к ней явились женихи. То были Месяц, Солнце и сын Полярной звезды. Месяц первым позвал девицу замуж на небеса, «рассыпая то сиянье золотое, то серебряные звоны». Но Суометар отказала Месяцу: ведь он так непостоянен:

 
«То широк лицом, то узок,
По ночам привык шататься,
Целый день во сне проводит,
Из-за этого, пожалуй,
Никакой семьи не выйдет…».
 

Следом Солнце позвало девицу в свои хоромы – «золотые и серебряные избы». Но и у Солнца оказался «дурной характер»:

 
«Летом мучает жарою,
А зимой большим морозом,
Портит пору сенокоса
Непрестанными дождями,
Сушь великую напустит
На овес, когда он зреет».
 

Соглашается дева пойти за сына Полярной звезды, который:

 
«Пришелся ей по нраву,
Как хозяин бережливый,
И в семье как сын прекрасный
У Медведицы на небе,
На спине у семизвездной».
 

Вспомним о том, что Полярная звезда в финно-угорской мифологии – центр небесного мира, вокруг которого вращается небосвод. Земная дева оказывалась, таким образом, в центре мироздания.

Этиологические мифы – происхождение созвездий и священных животных

Этиологическими называются мифы о происхождении явлений и реалий нашего мира. О происхождении светил, огня, растений, рыболовной сети, железа мы расскажем специально при изложении мифов о богах и культурных героях, которые и создали эти реалии. К древнейшим этиологическим мифам относятся мифы о священных животных.

Миф о небесной охоте рассказывает про звездный мир: охотник пытается догнать на лыжах гигантского лося Хийси, мчащегося по небу, но не может этого сделать (или упускает добычу, размечтавшись о шкуре неубитого зверя). Охотник превратился в Полярную звезду, его лыжня – в Млечный путь, лось – в Большую Медведицу.

Очевидно, этот миф был популярен в Восточной Европе, в том числе и у русских, потому что знаменитый путешественник XV в. Афанасий Никитин удивлялся тому, что в Индии голова Лося (Большой Медведицы) обращена на восток.

Погоня за небесным лосем приписывается в карело-финских рунах разным героям. Один из них – «хитрый парень Лемминкяйнен», беспокойный герой-неудачник. Сделав чудесные лыжи, он похваляется, что ни одно существо в лесах не сможет от него уйти. Его похвальбу слышат злобные хозяева диких тварей – Хийси и духи-ювттахи. Они сотворили лося Хийси:

 
Голову из кочки сделав,
Из валежника все тело,
Ноги смастерив из кольев,
Уши из цветов озерных,
А глаза же – из болотных.
 

Духи посылают лося бежать на север «по полям сынов лопарских, ко дворам Похьелы мрачной»; там он опрокидывает котел с ухой, вызывая слезы девиц и смех женщин. Этот смех Лемминкяйнен воспринимает как насмешку над собой и бросается в погоню за лосем на своих лыжах:

 
Первый раз он оттолкнулся
И исчез он с глаз на лыжах.
Во второй раз оттолкнулся
И уже не стал он слышен.
Третий раз он оттолкнулся —
И вскочил на спину лося.
 

Удачливый охотник уже сделал клеть, чтобы держать там добычу, и стал мечтать о том, как было бы хорошо постелить его шкуру на брачное ложе и ласкать на нем деву. Тут-то волшебный лось и вырвался у размечтавшегося добытчика: в ярости он разломал клеть и умчался. Лемминкяйнен бросился было вдогонку, да впопыхах оттолкнулся так, что сломал и лыжи и палки…

Неудача Лемминкяйнена связана с запретом, который он нарушил: во время охоты нельзя помышлять о брачных утехах – это отпугивает добычу. Кроме того, шкуру созданного духами священного животного нельзя использовать для бытовых нужд.

Можно предположить, что охотничий миф о гигантском олене, превратившемся в созвездие, в обществе, которому уже было известно скотоводство, трансформировался в миф об огромном быке, которого не могли заколоть боги.

Космический бык

В рунах этот бык настолько огромен, что между его рогами ласточка может лететь целый день, а белка целый месяц может прыгать по его хвосту. Сам верховный бог Укко пришел, чтобы забить быка, ему должны были помогать другие сверхъестественные существа – Палвонен и Вироканнес. Но бык движением головы раскидал незадачливых «мясников». Убить этого быка способен только герой-кузнец Ильмаринен. Но и тот не может справиться с первого раза. Лишь получив большой молот, кузнец смог поразить в лоб «быка Виро» (Виро – финское название Эстонии), и тогда сварили мясо для «всех людей Калевы». Иногда быка – или гигантского вепря – убивает, напротив, старец, чудесный маленький человечек, вышедший из моря, или даже сам бог грома Туури.

В образе бога Туури просматриваются черты скандинавского громовника Тора, который сражался своим молотом с мировым змеем, опоясавшим всю Землю. Однако еще в XIX в. ученые обратили внимание на то, что чудесный вепрь, выходящий из моря, присутствует и в другой мифологии, далекой от финской, но обнаруживающей неожиданные связи с Дальним Севером. Индийский миф рассказывает о том, как Земля в давние времена оказалась переполненной живыми существами. Она изнемогала под бременем гор и в итоге погрузилась в воды Мирового океана. Тогда сам великий творец Вишну обратился в вепря с глазами, подобными звездам, и нырнул вглубь Мирового океана. Он поддел Землю своим клыком и понес ее на поверхность. Но это увидел некий асура (это индоиранское обозначение демонических существ было заимствовано и финно-уграми для обозначения духов хозяев), который захотел овладеть Землей. Вишну одолел в поединке асуру и утвердил Землю прямо в середине Мирового океана.

В карело-финской руне, напротив, божество или чудесный герой побеждает гигантского вепря или быка. Но суть не в этом, а в том, что в мифах финских и других народов Земля держится на рогах огромного быка, стоящего на рыбах в водах Мирового океана. Сюжет руны о пире на весь мир явно восходит к космогоническому мифу о сотворении Земли, которую воплощало гигантское животное, выходящее из моря.

Другой мотив мифа о Вишну также напоминает рассказ, известный большинству финно-угорских народов. Во время борьбы с асурой вепрь-Вишну своим гигантским копытом пробил в земле отверстие, да еще обронил туда свое семя. От этого семени возникли демоны преисподней. У финно-угров демиург или его противник также проделывают отверстие в земле, то есть вход в преисподнюю; через это отверстие проникают на поверхность земли злые духи, болезни и вредоносные насекомые.

Жертвоприношение большого быка для общего пира находит аналогию в святочных – новогодних – обрядах карел. На новый год ряженые устраивали «заклание быка»: старика наряжали в вывернутую шубу и коровью маску с рогами, на голову надевали котелок. Так его водили по всей деревне, бык страшно ревел, пугая женщин и детей. Наконец, быка «убивали» ударом дубинки по котелку. Ряженого разоблачали и угощали пивом, после чего начиналось общее застолье. Очевидно, что этот древний обряд восходит к главному годовому празднику с жертвоприношением, которое должно было обеспечить людей изобилием пищи на весь год. Вспомним также чудовищного быка в храме Йомали у биармов. Бык был главным жертвенным животным и у эстонцев: Генрих Латвийский рассказывает, что когда упорствующие язычники схватили некоего тучного миссионера, они посадили его на быка и бросили жребий, кого из них принести в жертву богам; жребий, к счастью для христианского священника, пал на быка. Когда эсты собирались осаждать крестоносцев в замке Беверин, согласно сообщениям того же Генриха Латвийского, они стали гадать по приносимым в жертву животным: считалось, что если закалываемый бык падает на левую сторону – это дурное предзнаменование, означающее гнев богов. Еще один пример: у христианизированной мордвы на Троицу устраивался пир, на котором забивали купленного в складчину быка. Возможно, культ жертвенного быка восходит к охотничьему культу жертвенного оленя или лося и имеет очень древние истоки.

Небесное происхождение медведя

Особым почитанием у финнов и карел, как и у прочих финно-угорских народов, пользовался медведь. Он возник из шерсти, брошенной с небес в воду; по другим мифам – родился возле небесных светил на небе, у Большой Медведицы, откуда был спущен на серебряных ремнях в позлаченной колыбели в лес, где и остался на серебряных ветвях сосны (о сходном мифе, известном обским уграм, будет рассказано ниже). Охота на медведя сопровождается целым циклом заговоров, в которых зверя уговаривают, будто он не был убит охотником, а сам пришел в дом к людям «с мёдным животом от меду»: для него, как для дорогого гостя, убирают избу. Медведь – родственник человека, он из рода Адама и Евы: известны его отец и мать – Хонгатар (слово, родственное названию сосны). В некоторых заговорах медведя встречают как жениха, «в шубе денежной красавца» – стелят постель с золоченой периной (о медвежьей свадьбе мы говорили выше). Череп убитого медведя вешали на сосну – туда, откуда пришел первый мифический зверь: верили, что дух медведя возродится вновь.

Происхождение вредоносных тварей

В финской и карельской мифологии творцом вредоносных существ оказывается злая волшебница Сюэтар (Сюэятар). Она породила вредоносных насекомых, из ее плевка в море рождаются змеи:

 
«Ветер слюни там баюкал,
Дух воды качал на волнах,
Выдохнул потом на камни,
Растянул тугою лентой.
Вылезла личинка Туони,
Земляной червяк родился.»
 

В других мифах – заговорах о происхождении змей – говорится, что они возникли из волоса девы-хийси, упавшего в море.

В карельских сказках, где Сюэятар оказывается ведьмой сродни русской бабе-яге, она хочет проникнуть в мир людей, чтобы навредить им. В одной сказке рассказывается, как старуха, у которой было девять сыновей, стала готовиться к новым родам. Тогда сыновья покинули дом, велев матери вывесить на дверях прялку, если родится девочка, и топор, если опять появится мальчик. Старуха родила дочь, но Сюэятар ночью поменяла прялку на топор. Увидев этот условный знак, сыновья тут же решили не возвращаться домой.

Когда мать рассказала выросшей дочери, как ведьма обманула ее братьев, та решила отправиться на их поиски. Дочь испекла колобок, замешанный на своих слезах, и попросила его катиться к девяти братьям. Но по дороге ее повстречала Сюэятар, и как только они добрались до жилища братьев, стала уговаривать девушку: «Плюнь мне в глаза, а я тебе». Наивная девушка поддалась на уговоры, тут-то Сюэятар и закляла ее: «Твое лицо мне, а мое лицо тебе!» Красавица-сестра превратилась в безобразную ведьму, а Сюэятар отобрала у нее и разум, сказав братьям, что привела с собой пастушку.

Поселившаяся с братьями ведьма и вправду заставила бедняжку пасти коров в лесу, возвращая ей на время ум. В хлеб пастушке Сюэятар запекала камень. В лесу девушка пела жалостливую песню, рассказывая о своей судьбе, – эту песню и услышали братья. Братья и подучили девушку вернуться домой среди дня, чтобы ведьма не успела лишить ее ума, и пожаловаться на боль в глазах. Братья заставили Сюэятар плюнуть в глаза сестре, и та вернула себе прежний вид.

После этого хитрые братья истопили баню, а перед порогом вырыли яму, заполнили ее горящими ветками, а сверху прикрыли ковром. Сюэятар упала в яму, но, сгорая, успела произнести заклинание:

 
«Пусть же будут из меня: чижики из глаз моих,
А сороки из волос, из ушей-то вороны,
А вороны же из пальцев ног,
Чтобы всех людей клевали, у людей добро съедали!…»
 

О том, почему вороны и сороки считаются вредоносными (вместе с воробьями и прочими пичужками), хорошо знали крестьяне, хранившие свой хлеб в ригах. В другой – финской – сказке рассказывается, как сорока пригласила к себе на обед ворону – поклевать лишайник с елей. Ворона отказалась от невкусной еды и позвала сороку в ригу – поклевать хлеб, но предупредила, что надо клевать, да оглядываться. Тут появились хозяева и пристрелили воровку. С тех пор ворона охает, а сорока стрекочет – смеется над товаркой, которая сама попала в беду.

Концовка первой сказки представляет собой типичный этиологический миф о происхождении вредоносных птиц из тела злобного первосущества, второй – о происхождении криков, которые издают птицы.

Другой вариант этиологического мифа содержит финская сказка о щуке и змее. Некогда они жили вместе в воде и поспорили: кто первым сможет доплыть до берега, тот останется там жить. Щука сказала: «Если я раньше доберусь до суши, съем ребенка и овечку». Змея же отвечала, что не причинит никому вреда, если ее не раздразнят. У алчной щуки весло переломилось во время плавания: с тех пор кость в ее голове похожа на сломанное весло. Змея же осталась жить на земле.

Как устроен мир

Круглая – сотворенная из яйца – Земля омывалась волнами Мирового океана. Она была накрыта вращающимся небосводом (состоящим их нескольких слоев), неподвижной осью которого была Полярная звезда, Мааннэла – «Гвоздь земли» (в эстонской мифологии ей соответствует Похьянэл – «Гвоздь севера»). Медная, каменная или железная гора или огромный дуб с вершинами, касающимися Полярной звезды, поддерживали небосвод. Дуб посадили три или четыре девы, напоминающие дев-норн у Мирового древа в скандинавской мифологии. В ижорской руне дуб вырос из пены, слитой после варки пива – священного хмельного напитка у финно-угров. Космический дуб был так велик, что его крона загораживала солнце и луну. Тогда из моря вышел чудесный человечек, который срубил дуб одним ударом своего топорика; мировое дерево упало и превратилось в небесную дорогу, соединяющую все части Вселенной – Млечный путь; упавшее Мировое древо стало также и мостом, соединяющим мир живых и мир мертвых. От щепок-стрел, летевших при падении Мирового дерева, распространились по миру болезни (недаром в заговорах говорится о колдовских стрелах, насылающих порчу, и о божьих, сражающих болезни).

Мировое дерево имело параллели в обрядовой жизни: у карел обрубленное или срубленное с особыми ритуалами дерево, как правило, ель, именовалось карсикко: оно отмечало границу охотничьих угодий, границу между «домом» и «лесом», а на древних кладбищах в священных рощах служило для связи мира живых и мира предков. На такие деревья наносили изображения духов.

В легендарных песнях девы выращивают дуб из «любовного листика»: Мировое дерево связано здесь со свадебным фольклором. Крона дуба разгоняет тучи, а в них каплями блестят озера; в озерах на красных лодках плывут парни, которые усмиряют море, чтобы можно было увезти по нему невест.

Мировая гора располагалась в центре мира и одновременно на севере – там небо соединялось с землей. В «Стране Севера» – Похьёле (она именовалась также Сариола, Пиментола, Унтамола – «Темное царство», «Страна людоедов», «Злая страна»), расположенной там, где небосвод смыкается с землей, была и обитель мертвых, преисподняя – «Подземная страна» Манала (от финского маан алла – «под землю») или Туонела. От мира живых Страну мертвых отделяла река; ее воды – огненный поток или быстрый поток мечей и копий. Через реку Маналы ведет мост-нитка, а на другом берегу умершего поджидает чудовищный страж с железными зубами и тремя псами. Ворота Туонелы открываются только перед теми, кого оплакали родные в специальных причитаниях. Туони – хозяин Царства мертвых, воплощение смерти. У него есть дочери, которые посылают лодку за покойником, чтобы он мог переправиться на тот свет. Сыновья Туони плетут железные сети, чтобы покойник или шаман, явившийся за ним, не смогли выбраться из Царства мертвых. Дом Туонелы – гроб: его ковры – женские волосы, крышу подпирают мужские кости. Погружение в воды Маналы означает смерть; смерть заключена и в напитке Маналы, который ни в коем случае нельзя пить живым.

В загробный мир ведет гора с гладкими стенами – холм или скала Туонелы: чтобы взобраться на нее, нужно всю жизнь собирать остриженные ногти. Обитатели преисподней – змеи, их еще называют «червями Туони»; змеи появились из плевка в воду злобной волшебницы Сюэтар (она же считается создательницей вредных насекомых и птиц). В Туонелу уносят с собой свои тайные знания колдуны и знахари: самому Вяйнямёйнену пришлось проникать туда в поисках магических слов. Там же обитают и предки – «славные прародители Туонелы», «население Маналы». Хозяйка Похьелы Лоухи – старуха-колдунья, главный противник героев карело-финских рун. Возможно, «Лоухи Похьелы хозяйка» – эпитет Похьелы, а не имя хозяйки: финское «лоухи» означает «скала», «камень», а постоянный эпитет Похьелы – «скалистая». (Вспомним, как в мифе о сотворении сатана выплюнул камни и скалы на север.) Лоухи похищает солнце и месяц, огонь из очагов Калевы – страны героев, завладевает чудесной мельницей сампо и прячет похищенное в основании скалы Похьелы. Миф о мельнице-чудеснице сампо, корни которой проросли в Похьеле, также связан с представлениями о Мировой горе и Мировом древе (о сампо пойдет речь ниже).

В Похьелу – на далекий север – в заговорах отгонялись болезни. Таков карельский заговор от зубной боли:

 
«Застрелю зубного змея,
Отгоню я костоеда…
Уходи, куда велю я,
Через двери Похьелы, где
Дупла для тебя найдутся.»
 

Вместе с тем Похьела – страна лесного и водного изобилия: в заговорах «деву Похьи» называют «хозяйкой дичи, зверя, рыб озерных», призывают пригнать добычу с далекого севера в землю людей.

А в противоположной стороне света, на юге Мирового океана, существует остров, обитателями которого являются карлики. Это Линнумаа – «Страна птиц», куда птицы летят по Млечному пути (перелетные птицы отличаются от вредоносных, возникших из тела Сюэятар). В центре же Мирового океана находится гигантский водоворот, «глотка куримуса», выпускающий и поглощающий воды: из него происходят приливы и отливы.

Боги и духи

Мифов, повествующих о финских и карельских богах, почти не осталось – ведь и финны, и карелы были формально обращены в христианство в XI–XII вв. Общефинское слово, обозначающее небесных духов, – Юмала – уже с XII в., как мы видели, читая берестяную грамоту, стало означать небесного бога (с введением христианства – Бога христианского). Лишь в 1551 г. протестантский епископ Микаэл Агрикола собрал сохранившиеся сведения о финском языческом пантеоне. Он писал, что некогда финны (хяме) поклонялись божеству леса Тапио, который посылал добычу охотникам в их ловушки. Бог вод Ахти давал удачу в рыбной ловле. Ейнемейнен, в имени которого угадывается древнее имя Вяйнямёйнена, создавал – «ковал» – магические песни. Некоему злому духу Рахкой приписывали лунные затмения – в позднейших финских верованиях сохранились мифы о духе Рахко, который управлял фазами луны. Лиеккио почитался как бог трав, корней растений и т. п. От Ильмаринена, создателя мира и воздуха – воздушного пространства, зависела погода, в том числе удачное путешествие. Турисас давал победу в битве; в финских верованиях сохранился и упомянутый миф о громовнике Туури, который убил своим топором (или молотом) гигантского вепря или быка. Кратой (или Кратти) заботился об имуществе человека и его товарах.

От духа Тонту зависело домашнее хозяйство, но он, как бес, мог довести до бешенства, замечает Агрикола. Действительно, сохранилось поверье, что домовые и овинные духи могли приносить богатство и наказывать болезнью нерадивых хозяев. Считалось, что тоннту рождался из обрядового последнего снопа, который хранили в овине. Гадая об урожае, подходили к овину и прислушивались: если слышен скрип – урожай в следующем году будет хорошим. В современных коротких мифологических рассказах (быличках) финнов и карел тоннту выступает как «дух-обогатитель». Один такой дух по ночам ходил молотить в соседские овины и воровал оттуда намолоченное зерно для своих хозяев. Но однажды соседу удалось подстеречь воришку и ударить его что есть силы. Тоннту взмолился: «Ударь еще раз!», но хитрый хозяин не стал этого делать, ибо знал, что второй удар вернет нечистой силе жизнь и поразит его самого. Так тоннту и погиб – возле проезжей дороги от него осталась лишь зловонная лужа. Из шведского фольклора к финнам проникло представление о духе пяра, или пара, который также приносил добро хозяевам.

Дух Капе считался виновником лунных затмений – «ел луну». Считается, что такой род занятий духов, связанных с фазами луны и затмениями, восходит к той древней эпохе, когда у финских народов был распространен не солнечный, а лунный календарь. Наконец, сыны Калева расчищали покосы и освобождали пространство для жизни людей.

Агрикола перечислил и карельских «идолов». Среди них – бог урожая Ронготеус, дающий рожь: в финском фольклоре известен «отец ржи» Рункатейвас. Пеллон Пеко («Пеко полей») – дух ячменя – также имеет параллели в прибалтийско-финском фольклоре: таков Пеко у эстонцев-сету. Виранканнос – дух овса; Эгрес сотворил бобы, горох, репу, капусту, лен и коноплю; Кёндёс, покровитель пахоты, создал подсеку и поля. Вообще, карелам и финнам, как и всем другим земледельческим народам, свойственно почитание многочисленных духов растительности.

В финском и ижорском фольклоре известен Сампса Пеллерво, дух растительности, которого будит весной солнце – тогда и начинает всходить хлеб на полях. В отличие от старца Укко, Сампса – юнец. В других фольклорных текстах за ним посылают «сына зимы», который правит конем-ветром; приносит Сампса «сын (а) лета». Сампса обитает на острове, где живет с собственной матерью как с женой – кровосмесительный ритуальный брак (священный брак) характерен для богов плодородия. Вероятно, его супруга и мать – сама Мать-Земля. Имя Сампса происходит, как полагают, от германского обозначения весенних кормовых трав, то есть Сампса оказывается плодом пробуждающейся весной Земли. Как гласит один из заговоров Сампса (от ранения при падении дерева):

 
«Засевать пошел всю землю,
Вересняк весь по болоту,
По борам он сосны сеял,
В чаще вырастил он ели,
А в лощине-то березы.»
 

До недавнего времени карелы почитали «Хозяйку земли» Маннутар. К ней обращались в заговоре, произносимом при начале сева:

 
«Маннутар, земли хозяйка,
Ты заставь-ка дерн ожить,
Землю плодородной быть…
Просыпайся-ка, земля,
Отгони свой сон, лужок,
Пусть поднимутся здесь стебли,
Пусть появятся здесь всходы…»
 

Плодородию в целом покровительствовали небесный бог Укко и его жена Рауни, семейные отношения которых вызвали особый интерес и возмущение епископа Агриколы (см. об этом ниже). Образ Укко сливался в представлениях финнов с образом общефинского небесного божества Юмалы. Функциями громовника в финском фольклоре были наделены также уже упоминавшийся Туури, Палванен, или Пайанен, которые, возможно, были эпитетами Укко, а также «атмосферный» бог Ильмаринен, который в карело-финских рунах превратился в культурного героя-кузнеца.

Кекри, или Кякри, согласно Агриколе, способствовал плодовитости скота (он известен в карельском и финском фольклоре как покровитель скота и урожая Кеури). Интересно, что сходным образом именовался и финский календарный праздник кекри или кеури, связанный и с поминовением умерших в конце октября – начале ноября, во время «раздела» между летом и зимой, когда заканчивался обмолот зерна. Именем «кеури» именовался и пастух, который последним пригонял скот в последний день выпаса, а также последний жнец во время уборки ржи. На праздник кеури топили баню и стелили постель для душ умерших предков – покровителей живых: считалось, что в этот день они возвращались с того света, и, если их хорошо принять, они обеспечат урожай и благополучие скота в будущем году.

Хийси оказывался у Агриколы не гигантским лосем и не лесным святилищем, а духом, помогающим в лесу, покровителем охоты у карел. «Мать вод» заводила рыбу в сети. Специально охоте на белок покровительствовал Ниркес (в карело-финском народном календаре долго сохранялся приходившийся на октябрь особый «день белки»), охоте на зайцев – Хатавайнен.

Финны и карелы, давно освоившие земледелие и скотоводство, не оставляли промысловой охоты. Поэтому среди их духов известны многочисленные «матери» зверей, от которых зависела удача в охоте: Керейтар – «золотая жена», мать лисиц, Лукутар – мать чернобурых лис, Йуолетар и Хиллерво – матери выдр, Тухеройнен – мать норок, Нокеайнен – мать соболей, Йуонертар – мать северных оленей. Все они могли именоваться дочерьми Тапио, хозяина леса. Почиталась и мать диких птиц, которые были ее «стадом», – старуха Холохонка, или Хейхенейкко (сходный образ известен обским уграм).

Агрикола сетовал в XVI в., что еще недавно финны и карелы поклонялись ложным богам (несмотря на существование «папской веры», ехидно замечал этот протестантский епископ), а также камням, пням, звездам и луне и приносили жертвы покойникам.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю