сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)
Широкое лицо Джагги расплылось в довольной ухмылке, ему понравилось, как его воспитанник обошелся с Нирджей, значит, он на правильном пути.
Милый, за что меня ты бьешь,
Нет, ты не честен, все это ложь…
Девушка привыкла в танце находить и радость и утешение. Она поднялась с грязного пола и продолжила песню, но слова были уже совсем другие. Обида, нанесенная ей, выплеснулась в горьких фразах:
Нет, ты не честен – все это ложь,
Кто ты, знаем мы с давних пор.
Радж отвернулся от нее и стал подниматься по лестнице, бросив дымящийся окурок на пол.
Кто ты, знаем мы с давних пор,
Радж, ты бродяга и вор!
Слова песни прозвучали приговором для Раджа. Он не задумывался над тем, в какую пропасть катится. Что ж, пусть он преступник. Если для того, чтобы выжить, надо воровать, он будет это делать – его мать пожертвовала для своего сына всем, и Радж будет преступником, если жизнь не оставляет другого выхода, будет воровать, но Лиля никогда больше не узнает нищеты, никогда больше не будет умирать от голода. Радж хорошо запомнил то время – никто не подал им куска хлеба, так почему он должен жалеть этих бездушных людей? Обманом и силой он вырвет у них все, что ему нужно.
Веселье продолжалось. Все видели, как Радж бросил Нирджу, значит, теперь место освободилось, и другой претендент может попытать счастья в борьбе за девушку. Огромного роста бандит с длинными закрученными усами и юркий налетчик, то и дело поправляющий рукоятку револьвера за широким кожаным поясом, вступили в спор, выясняя, с кем сегодня пойдет танцовщица.
Радж поднялся наверх, к Джагге. Там собралась компания избранных, особо доверенные люди, с которыми главарь обсуждал свои планы.
Джагга вызвал сюда своего воспитанника для того, чтобы познакомить с нужными людьми и обсудить замыслы новых преступлений. Но сначала он решил как следует накачать ромом молодого вора.
Жаркая ночь быстро растаяла, уступив место прохладному утру. Завсегдатаи кабачка расползлись по своим норам, чтобы вечером вновь вернуться сюда. В пустом зале остался только пьяный бродяга, ошалело вскидывающий голову, пытаясь понять, где он находится, и пара шулеров, подсчитывающих выигрыш. Это было сложное занятие, так как им причиталась часть барыша, определенный процент шел хозяину заведения. А тот сидел на втором этаже кабачка и занимался сбором дани со своих подданных.
Мало кто знал, что истинным хозяином заведения был Джагга. Он держал в руках половину Бомбея, на него работали уличные грабители, раздевающие припозднившихся прохожих, карманники, общипывающие зевак в городских автобусах и на базаре; воры несли ему украденные вещи, получая взамен жалкую часть стоимости, убийцы продавали кольца, браслеты и серьги, на которых еще краснела кровь из оборванных мочек ушей.
Джагга давно уже не занимался разбоем, не убивал, хотя часто его руки судорожно сжимались, стискивая рукоять ножа, – он любил пускать кровь и в душе оставался беспощадным разбойником с большой дороги. Теперь Джагга только нажимал тайные пружины – и то в одном конце города, то в другом происходил вооруженный налет на магазин или ювелирную лавку. Он разрабатывал планы, которые осуществляли другие.
Вот и сейчас в кабачок заскочил шустрый воришка с бегающими выпуклыми глазками. Развязной походкой он пересек зал, прыжками поднялся по лестнице и, почтительно согнув спину, подошел к хозяину.
– Сколько ты принес? – процедил Джагга.
– Три с половиной тысячи, – робко сказал воришка. Он чувствовал себя, стоя перед Джаггой, как под взглядом черной кобры.
– Пополам, – раздался ленивый голос.
В кресле развалился Радж – правая рука хозяина. У него были манеры заправского жулика: кепка, надвинутая до переносицы, в углу рта прилепился окурок сигареты, расслабленная поза человека, который не привык к физическому труду.
– Зачем тебе эта мелочь? – засмеялся Джагга. Он поднял кепку ученика, чтобы видеть его глаза.
– Ты можешь заработать в несколько раз больше…
Джагга, наконец, решил, что Радж уже созрел для осуществления плана, который старый разбойник давно вынашивал. Ему понравилось, как его подопечный обошелся с танцовщицей.
Она не могла скрыть слез, но плакала девушка уже после того, как исполнила свой номер, – никто не должен видеть слезы, да и толстый кабатчик сразу выгонит на улицу, значит, опять скитаться по дешевым харчевням, а там за целый день не заработаешь столько, сколько здесь за пять минут. Конечно, что может дать полуголодный кули или крестьянин из деревни, пришедший в город на заработки. Все видели, как Радж оттолкнул ее, многие напрашивались в провожатые после работы, но девушка ушла одна, она хотела забыть и этот вечер, и Раджа. Джагга подумал, что сердце Раджа достаточно ожесточилось, он вышел из тюрьмы уже не таким, каким был раньше. Нирджа всегда показывала ему свое расположение, но он был просто равнодушен, а теперь стал груб и циничен. Если он может так поступить с женщиной, которая влюблена в него, значит, теперь он может оскорбить слабого, ударить женщину, украсть у старика или ребенка…
– Что ты сказал? – спросил Радж. – Я могу заработать в несколько раз больше? Каким образом?
Джагга опять рассмеялся. Он радовался тому, как легко рыба идет на крючок, заглатывая подброшенную им наживку. Еще немного – и он поджарит этого малька на медленном огне, а поваром будет его собственный отец – господин Рагунат.
– Ну, так что за дело ты задумал?
– Дело пустяковое, а деньги будут большие.
Радж не долго думал, большие деньги – это то, что ему было нужно. Тогда смогла бы осуществиться его мечта, те планы, которые он строил в тюрьме. Большие деньги помогли бы ему посмотреть дальние страны, о которых рассказывал сосед по нарам – матрос торгового флота. Он взял бы с собой мать, показал бы ей весь мир, и, кто знает, может быть, они нашли бы место и для себя.
– Говори же скорей, – буркнул Радж.
Джагга усмехнулся – мальчишка ведет себя заносчиво, будто он король воров.
– Завтра будет открыт новый банк. Мы не можем пропустить церемонию открытия. Ты понимаешь, о чем я говорю? Банк – это не мелочная лавка…
Радж на секунду усомнился в том, что он правильно поступает. Ограбление банка – непростое дело. В банке всегда много клиентов, есть охрана, полиция держит такие заведения под особым контролем. Возможно, придется применить оружие. Радж держал при себе револьвер, но никогда не применял его. Он был нужен скорее для порядка, как знак принадлежности к воровской касте. Одна мысль о том, что придется стрелять в человека, приводила Раджа в уныние. Сам Джагга часто рассказывал о своих подвигах, бахвалился кровожадностью. Он туманно намекал на то, что держал в страхе целую округу в то время, когда ему было столько же лет, сколько Раджу.
– Я согласен.
– Ты молодец, сынок. План я составил. Надо только достать новую машину.
– Машину?
– Да, хорошую машину.
– Ничего не стоит.
Радж хорошо разбирался в автомобилях. Ему нравилось ощущение свободы, которое дает быстрая езда, он чувствовал, как работает двигатель, что ему мешает. Но еще лучше он их угонял. Правда, он преувеличивал, сказав, что ему ничего не стоит достать машину. Радж не мог показать Джагге, что его слова пустая похвальба, у него не было на примете никакой машины и предстояло добыть ее.
На улицах Бомбея было не так уж много машин, хорошие автомобили встречались не часто. Для того, чтобы идти на дело, предстояло побегать по городу и поискать. Раз уж он обещал, нужно сделать это. Не бросая лишних слов, Радж встал с кресла и отправился на выход.
– Завтра в одиннадцать утра, – сказал вслед ему Джагга, – не опоздай!
– Будь спокоен!
– Прекрасно, я тобой горжусь, сынок! – крикнул Джагга и засмеялся.
Он был очень доволен, все шло по его плану. Завтра Радж угонит машину, потом Джагга попросит его быть шофером во время ограбления, а когда они подъедут к банку, он даст своему воспитаннику в руки револьвер – тут уж Раджу придется поработать вместе со всеми. Джагга ухмыльнулся, давно что-то он не стрелял, засиделся на этом складе, надо немного встряхнуться, вспомнить старые времена, когда он во главе разбойничьей шайки совершал кровавые набеги.
Джагга закрыл глаза, вспоминая веселую разгульную жизнь. Теперь не то, теперь он все посвятил одной цели, подчинил ей свою жизнь, эта цель – месть, и она уже близка.
– Эй, Рам! – крикнул разбойник.
На крик прибежал его подручный. Джагга посмотрел в его плутовато бегающие глаза и понял, что тот опять украл что-то у него в конторе. «Никому нельзя доверять, – горестно подумал Джагга, – кругом одно жулье».
– Ты что-то плохо выглядишь сегодня, – сказал разбойник, напуская на себя несвойственную ему озабоченность здоровьем членов своей банды, – подойди-ка, я посмотрю, нет ли у тебя температуры.
Рам с опаской приблизился к хозяину, не ожидая от него ничего хорошего.
– Так я и думал, – рявкнул Джагга, – у тебя нет жара, зато есть моя зажигалка, которую ты украл!
Разбойник вывернул из кармана своего помощники украденную вещь и схватил его за горло.
– Ты! Мальчишка! Вздумал шутить со мной? Ты знаешь, что ждет таких шутников?
Джагга сделал неуловимое движение – в руке у него оказался нож.
– Вот что бывает с теми, кто пытался, меня провести! – прошипел главарь.
Острое лезвие защекотало шею воришке, Джагга водил острием от уха до уха, оставляя на горле Рама красноватый след. Было видно, что ему доставляет удовольствие страх, переполняющий глаза жертвы.
– Я все понял, хозяин, – пролепетал до смерти напуганный воришка.
Наконец Джагга отбросил Рама и спрятал нож.
– Иди, собери всех, – приказал главарь, – завтра предстоит большое дело, я хочу обсудить свой план.
Рам побежал к лестнице, споткнулся и, помогая себе руками, поспешил выполнить волю своего хозяина.
Глава двадцатая
Лиля почувствовала неладное, как только сын вернулся домой. Он был очень озабочен, ходил по комнате, много курил.
– Скажи мне, сынок, что случилось?
– Ничего, мама, все хорошо. Просто у меня болит голова.
– Сейчас все пройдет, дорогой.
Лиля принесла целебный бальзам, настоенный на лесных травах, и, как в детстве, принялась расчесывать его волосы, массируя голову. Боль быстро отступала под ласковыми материнскими руками, и Радж задремал, словно маленький ребенок.
…Он перенесся в детство, оно никогда не было безоблачным, но Радж все-таки, как все дети, которые согреты родительской любовью, чувствовал себя счастливым. Конечно, он не знал отца, и это сказывалось на его характере. Мать, как могла, учила его жизни.
Радж думал о том, что за проклятье лежит на нем, почему исчезают люди, которые ему дороги, которых он любит. Где искать Риту, куда забросила ее злая судьба? Почему они оказались в разлуке?
Он не знал, что до встречи с ней остались считанные минуты.
Боль прошла, как будто ее и не было. Радж почувствовал себя отдохнувшим и бодрым. Он с аппетитом позавтракал, съел тарелку вкусного риса, сдобренного перцем и пряностями. Мать принесла недавно купленный красивый керамический чайник, сахарницу, чашки, налила ему ароматный, цвета топленых сливок чай с молоком. Обжигаясь, он сделал несколько глотков, она с тревогой посмотрела на его сморщившееся лицо, заметив это, он весело рассмеялся. Они вместе позавтракали, как в старые времена, только сейчас ее сын шел не в школу с учебниками в портфеле, а на ограбление банка с револьвером в кармане.
Пришло время расставаться. Каждый раз это было очень мучительно для них. Он не знал, вернется ли домой сегодня, может быть, его арестуют и бросят опять в тюрьму или при ограблении какой-нибудь ретивый охранник, защищающий хозяйское добро, выпустит пулю, которая оборвет запутанную жизнь? Что станет с матерью, если вместо ее сына ей принесут окровавленное тело? Как переживет она такое горе? Про себя Радж решил не применять оружие, ну разве что для того, чтобы испугать или отвлечь внимание.
– Мне пора, мама.
– Уходишь? Может быть, еще чаю? Он еще не остыл…
– Нет, спасибо. Ты пожалуйста, не волнуйся, если я задержусь.
– А что такое? – встревожилась Лиля.
– Ничего особенного. Хозяин может послать меня в очередную командировку.
– Но как же ты поедешь, не попрощавшись, без чемодана, без вещей?
– Не в первый раз… Не надо переживать, мама. У меня в конторе приготовлен маленький чемоданчик с необходимыми вещами как раз на такой случай, а если я не успею с тобой попрощаться, к тебе придут мои сослуживцы и расскажут, когда меня вып… то есть я хотел сказать, когда я приеду.
Лиля почувствовала, что он пытается ее успокоить.
– Как же так, сынок. Неужели я не смогу проводить тебя, приехать на вокзал? Ты так часто уезжаешь…
Заметив омрачившееся лицо сына, Лиля поспешила утешить его:
– Хорошо, хорошо. В конце концов у тебя такая хорошая работа, хозяин уважает тебя и ценит твой труд, если платит такие большие деньги… Не волнуйся за меня, сынок, поезжай, я буду ждать.
Радж тяжело вздохнул, пора идти, оставалось совсем немного времени, чтобы найти и украсть машину.
Глаза матери, в которых светилась любовь к сыну, смотрели на него, но он чувствовал еще один взгляд, Со стены на него глядела Рита. Красивое лицо девочки излучало ум и доброту, она задорно улыбалась. Что бы сказала Рита, если бы узнала, куда направляется ее школьный друг? Какой презрительный был бы у нее взгляд, еще бы – тот мальчик, пахнущий цветочным бальзамом, превратился в преступника, он стал бродягой и вором, скитающимся по тюрьмам.
Не в силах вынести этого взгляда, он повернул фотографию лицом к стене. Этот жест не укрылся от матери. Сын попрощался с ней и вышел из дома. Лиля с тревогой смотрела ему вслед, она подумала о том, что ее несчастья еще не кончились, спокойная размеренная жизнь, в которой не надо бояться за завтрашний день, скорее всего никогда для нее не наступит.
Как только Радж ушел достаточно далеко от дома, она вошла в его комнату, открыла чемодан и с ужасом убедилась в том, что револьвера на месте не было.
Юноша быстро шел по многолюдным бомбейским улицам. В памяти осталась одна неприятная деталь: когда он перевернул портрет лицом к стене и обернулся к матери, то заметил, что солнечный яркий свет, пробивающийся сквозь узорчатые ставни, отбросил на него четкую тень решетки. Эта тень была ему хорошо знакома, она омрачила его детство, не исчезает и теперь, невидимо нависая над его головой. Если Радж хоть в чем-то оступится, железные прутья лязгнут, словно капкан, и снова потянутся томительные тюремные дни.
Однако, жизнерадостный по натуре, Радж постарался отбросить мрачные мысли, ничто не должно отвлекать, когда идешь на дело, иначе и без всяких примет загремишь на нары. Радж верил в свою удачу.
Глава двадцать первая
На углу улицы, рядом с тележкой с белой надписью на красном фоне «Кока-кола», стояли два приятеля Раджа. Они уже полчаса дожидались своего дружка, но он все не показывался. Чтобы скоротать время, парни отдавали должное заморскому напитку, смакуя каждый глоток. Они стояли на самом видном месте, стараясь, чтобы каждый прохожий видел пузатые бутылочки с коричневой водой, которые они держали в руках, потягивая время от времени, но стараясь делать небольшие глотки, ведь бутылочки были уж очень маленькие, зато каждый видел, что это не какой-нибудь сок сахарного тростника, который пьют в жару обычные люди, а дорогой напиток – не всякому по карману.
Радж все задерживался. Он обещал им хорошее дело, после которого у них появится достаточно денег не только на «кока-колу».
Наконец, один из парней, худощавый брюнет, в лице которого была заметна примесь китайской крови, увидел своими раскосыми глазами знакомую походку и крикнул напарнику:
– Ты посмотри, Радж! Ну и вырядился же он!
Его приятель, по имени Дикшит, не сразу узнал того, кого они ждали: скромная серая курточка, белая рубашка и серые брюки придавали Раджу вид небогатого конторского служащего, мечтающего о прибавке к жалованью.
– Чего это ты вырядился, как фраер? – недоуменно спросил приятеля Дикшит.
– А ты не понимаешь? Хочешь, чтобы нас забрал первый же встречный полицейский?
– И то правда, – сказал Китаец, – с таким, как Дикшит, лучше не встречаться в темном переулке.
Дикшит самодовольно поправил усы, он расценил слова приятеля как комплимент.
– Ну что, сделали? – спросил Радж. – Нашли подходящую машину?
– Попей пока «кока-колы», сейчас должен подойти Рам, он обшаривает соседнюю улицу, а здесь ничего подходящего нет, все какие-то развалюхи или тихоходы.
Дикшит купил еще одну бутылочку, перекинувшись шуткой с продавщицей. Она опасливо поглядывала на подозрительного вида парней, но старалась с ними не ссорится – таким ничего не стоит вытащить кошелек с дневной выручкой или опрокинуть тележку с товаром, если им что-нибудь не понравится.
